Только Снейп вернулся в Водопламень, как застал неожиданную картину: Гарри Поттер, с доброй улыбкой на лице… помогающий гоблинам таскать тяжеленные стопки книг. Библиотекарь всё причитал, мол «Никто тебя даже не просил это делать!»

      — Но феи так устали! Посмотрите же! На них лиц нет! Вы бы их хоть полетать что ли отпускали…

      — Они работают на меня, мальчик! Если бы призраки могли это делать, я бы и их подрядил!

      — Чего и следовало ожидать от гоблина, — в пол голоса прокомментировал тот.

      — Чего сказал?!

      — Ахах, говорю: чего и следовало ожидать от такого разумного гоблина, как вы.

      «Во имя Мерлина! Чем он занимается? Я же велел ему читать книгу!» — раздражённо подумал Снейп, но потом складки на его лице разгладились, ибо вид этого… лучезарного лица, сочувствующего даже таким маленьким глупым созданиям как феи, растопил сердце. «Он и впрямь, самый что ни на есть — идиот! Добрый, милый… идиот.»

      — Ох, профессор Снейп! Вы вернулись! — радостно возгласив это, парень подбежал ближе. Зелёные глаза наполненные теплом смотрели с такой преданностью, словно Гарри был собакой.

      — Вижу вы уже закончили с моим заданием, раз позволяете себе выполнять иные поручения?

      — Ну… я…

      — Отлично! Каков пятый закон применения инфернальной магии? «Вот сейчас-то ты и попадёшься, ленивый мальчишка! Их ведь всего четыре!»

      — А, вопрос с подвохом, профессор? Умно, но я знаю, что их всего четыре! «Ну что, съел? Хах! Чтение мыслей оказалось довольно полезной штукой!»

      — Что ж, я впечатлён, — подняв брови, признал Снейп. «Интересно сколько времени ему понадобилось, чтобы прочитать всё?» — Эй ты! — учитель поднял глаза на проплывающую мимо тень. Призрак некой молодой женщины с обгоревшим лицом спустился с люстры. Гарри поморщился от её обезображенного вида, но вскоре отвращение сменилось паникой! Холодок пробежался по спине, а зрачки расширились! — Скажи-ка мне, как долго этот мальчик сидел над книгой сегодня?

      — А мне-то какое дело? — хриплым голосом спросила та в ответ.

      — Скажешь, и я спрошу о твоей смерти.

      — Ооо, то мрачный сказ, человек в чёрном. Полный ненависти и предательства! — обгоревшие мышцы внутри сожжённой щеки двигались вместе с её ртом. Даже язык было видно! — Мальчик, о котором ты спрашиваешься, сидел над книжкою из ада, листал-листал, да голову чесал. Морфей сморил десницею своей, и тот упал, не дотянув и половины. Когда ж проснулся, талмуд сей адский он вернул на место.

      «Вот подстава!» — подумал Гарри.

      «Так-так-таааак… И что же это получается? Гарри не мог узнать о четырёх правилах из книги. Выходит, он мне солгал…»

      «Чёрт-чёрт-чёрт! Что делать? Что делать?»

      — Получается вы всё это время следили за мной? — вдруг спросил Гарри у призрака. Девушка мрачно кивнула, а глаза её на миг зажглись хищным блеском.

      — Сейчас! Спроси меня сейчас! Ну же! — требовала она.

      — К-как вы умудрились заработать себе этот ожог?

      — Звать меня Фиона Мандрагора! И это повесть о моей смерти! — а затем она… запела…

      «Вот дерьмо!» — одновременно подумали они оба, ибо голос призрака больше походил на скрежет кошачьих когтей. Ни музыкального слуха, ни чувства ритма — ничего! Лишь сплошной испанский стыд!

Где в ряд стоят писания

Столы-гиганты, хоть убей,

Искала знания

Кто из волшебников сильней?

Чуть скрипнула слегка

Нога одёрнулась — и всё:

Судьба моя горька —

Угли в лицо… "Не повезло"

Писали на гробу.

      И только после трёх часов ужасающего пения, где никто даже слова против не вставил, потому что "это не вежливо прерывать рассказ призрака о его смерти", Фиона отпустила их. Снейп, слава Мерлину забыл о своих подозрениях. Он просто смертельно устал. Они оба устали. Поэтому они вернулись в свою комнату, где учителя ожидал сюрприз: небольшая клумба на подоконнике, с… лилиями.

      — Как ты…? «Не может быть! Он не мог…»

      — Я просто долго думал о том, как бы отблагодарить вас за то, что возитесь со мной, — скромно подал голос Гарри.

      «Сорт "Касабланка"… да это они. Невозможно чтобы это было совпадением, Гарри! Ты… ты читаешь мои мысли», — спокойно констатировал Снейп в своей голове, а затем медленно обернулся к мальчишке и приблизился. Тёмные омуты глаз блестели холодной яростью! Парень невольно сглотнул от подступившего страха! — Как давно?

      — "Как давно" что? — нервно бегая зенками спросил Гарри.

      — Ты знаешь. «Не лги мне, а то хуже будет!»

      — Ну… я… профессор, просто вы… — задыхаясь пытался он что-то сказать, однако паника уже подступила, ком встал в горле, а глаза покраснели. Снейп, естественно, всё понял.

      — Легилименс! — воскликнул он, направляя в мальчика остриё чёрной палочки, и тут же все воспоминания Гарри оказались как на ладони:

      «Обида. Злоба. Почему ему позволено копаться в моей голове, а мне в его – нет? Я видел маму в его воспоминаниях! Я хочу знать о ней больше! Он такой закрытый! Невыносимый! Ритуал. Кукла. Украденный волос. Странные сны».

      — Северус! — в голос закричал Гарри, отталкивая его от себя подальше. — Хватит!

      — Мне следовало догадаться раньше! — рявкнул Снейп. «Как ты осмелился на подобную гнусность?»

      — Простите меня! Я всё объясню! Просто…

      — Довольно! «Я был лучшего о вас мнения, Поттер!», — и с этими печальными мыслями в голове Северус полез к себе под кровать, откуда достав куклу, разорвал её надвое прямо перед Гарри. Кукла словно бы закричала, а затем солома сама по себе истлела. Мысли профессора замолкли. — Вы разочаровали меня.

      — Профессор Снейп…

      — Тихо! С этого дня никаких больше слов! Не говорите со мной! Не смотрите на меня! Потому что для меня вы умерли! — заявив сие жестокое решение, Северус отвернулся от Гарри. Все ладони были в золе. Лилии вяли на холодном подоконнике. Сердце бешено стучалось, барабаня неровный ритм в груди, а из глаз… предательски сбегали слёзы. «Гарри не должен видеть меня таким! Никто не должен!»

      — Я знаю, что вы так не думаете, — дрожащим голосом вдруг сказал мальчик. Он стоял там у выхода из их комнаты, наверное, он тоже плакал. «Просто уйди. Оставь меня!» — Да признаю, поначалу я был просто взбешён! Вы видите меня! Знаете меня таким, какой я есть! А я о вас не знаю ничего. Это несправедливо!

      «Игнорируй его, Северус. Мальчишка попытается оправдаться, а потом сам же уйдёт».

      — Но вы… вы оказались не таким, каким я себе представлял! Профессор, что грубит, язвит, бросается оскорблениями, внутри на самом деле — заботливый и добродушный человек! Вы испереживались из-за того, что случилось с Блэком! Вы боитесь за меня, за Дамблдора, за весь Хогвартс! Это ли не показатель того, насколько большое у вас сердце?

      — Замолчи, Поттер! Ты не имел права лезть в мою голову! — рявкнул Снейп.

      — Вы правы — не имел, — столь же громко согласился с ним мальчик. — Но жалеть о содеянном я никогда не буду! Потому что… это дало мне шанс узнать, насколько сильно я ошибался на ваш счёт! И теперь, когда мне удалось сорвать с вас маску невозмутимости — посмотрите же на меня! Северус, прошу!

      Снейп уже очень давно не ощущал себя таким уязвлённым. Стоял там, будто бы полностью обнажённый перед тем, кого он так сильно ненавидел. Ненавидел… потому что любил. И ему понадобилась вся его оставшаяся смелость, чтобы обернуться. Чтобы увидеть это лицо… с этими зелёными глазами, полными боли, полными сожалений, и… верности. Гарри медленно подошёл ближе. Свет сверкнул на ровных линзах очков.

      — Ты ничего не знаешь обо мне, мальчишка! О том, через что мне пришлось пройти! Ни о том, что я на самом деле чувствовал, глядя на прямое доказательство моих ошибок!

      — Тогда расскажите мне. Я правда хочу знать.

      — Зачем? Чтобы посмеяться над глупым профессором зельеварения?

      — Чтобы понимать вас лучше, — поправил его Гарри. — Я больше не держу на вас зла, Северус…

      — Не зови меня так!

      — …или обид, — мальчик становился всё ближе. Профессор же на это только пуще оскалился. Ноздри вздыбились, палочка устремилась вперёд, однако Гарри не останавливался. — Я не собираюсь рассказывать о вас никому, клянусь, просто… подпустите меня!

      В этот миг лицо его преподавателя резко сменилось. Стало невозмутимым… холодным… и Гарри понял, что всё было бесполезно… он проиграл…

      — Обливиэйт!