Руки тряслись мелкой дрожью, по вискам скатывались капли пота, в мышцах оседала знакомая боль. Энджела захлёстывало ломкой. Теперь всерьез.

Кредитка мохнатого папочки благополучно осталась лежать на кофейном столике в комнате номер триста тринадцать, налички у него не водилось с тех пор, как он начал работать в казино: клиенты Хаска не платили чаевые хостам.

Целый день он бродил вокруг башни, не понимая, что он здесь делает: трезвый, в дурном настроении, с одним единственным желанием — достать где-нибудь дозу.

Пару раз мелькала мысль сделать все, как в старые-добрые: встать где-нибудь на углу и подставить задницу за звонкую монету. К сожалению, днем это работало плоховато даже в аду. Грешники стягивались во все злачные места, как вампиры, ближе к ночи. Даже съемки Вэл обычно проводил во второй половине дня.

К вечеру ломка стала невыносимой, но гордость все еще не позволяла идти к Хаску на поклон и извиняться за свое поведение. Да и не за что ему было извиняться: это не он, в конце концов, притащился с утра пораньше с какими-то тупыми разговорчиками.

Значит оставался один вариант.

Немного поколебавшись, Энджел все же толкнул огромную стеклянную дверь и ввалился в просторное лобби, полное плакатов с обнаженкой и всякой похабенью.

— Энджи? — встрепенулась приятная девочка на ресепшене.

Он всегда забывал ее имя, но, в остальном, они были в нейтрально-хороших отношениях, она даже пару раз прикрывала его перед Вэлом.

— Привет. Босс у себя? — хрипло спросил он, выпрямляясь и стараясь выглядеть, как отполированная порнозвезда с обложки. Да, вон в того плаката, который раньше висел в центре стены, а теперь красовался в углу.

Хм, было ли странно, что его лицо и остальные части тела все еще украшали порностудию? И да, и нет. Вроде бы Хаск не настаивал, чтобы Вэл перестал продавать фильмы и мерч с Энджелом, и все это все еще принадлежало Ви, а с другой стороны… он же здесь больше не работал, так какого хрена?

— Да, я позвоню ему, скажу, что ты заглянешь, — быстро кивнула она и схватила трубку.

Занятно. У Энджела всегда был свободный доступ к кабинету Вэла, это никого не удивляло, и, кажется, даже теперь, когда он «уволился», в студии все ехало на автопилоте, и по привычке его считали любимой игрушкой порно-оверлорда. Нужно было пользоваться этим, пока Вэл не ответил и не напомнил, что ему тут вообще-то больше не рады.

Коротко поблагодарив девицу, Энджел быстро запрыгнул в быстро открывшийся лифт и нажал кнопку нужного этажа. Привалился к стене, обнимая себя, и закрыл глаза. Он мог предположить, что захочет Вэл за дозу. И, как бы он ни убеждал себя, что делал это миллион раз, и ничего нового не произойдет, к горлу все равно подкатывала тошнота, хотелось развернуться и убежать.

С коротким «дзинь» двери открылись. Впереди замелькал до боли знакомый коридор, который заканчивался большой безвкусной дверью с вычурной надписью «Валентино». Розовой, в блестках и многочисленных закорючках.

Выкатившись из лифта, Энджел привалился к стене и с трудом подавил рвотный позыв. Окей, может быть, тошнит его не от Вэла и отвратительного дизайна его кабинета, а из-за ломки. Может быть, ему стоит сначала проблеваться, а потом изображать из себя секси-диву. Может быть…

По телу прошла волна тупой боли, Энджел выдохнул и покачал головой. Он не может больше ждать, ширнуться нужно было прямо сейчас, иначе потом он просто не доползет и даже раком встать не сможет.

Упрямо поправив платье и проведя рукой по влажным волосам, Энджел застучал каблуками по коридору. Он изо всех сил старался не шататься и идти прямо. Это было сложно, но годы практики позволяли ему выглядеть достойно еще и не в таких ситуациях.

— М, какие люди. Соскучился? — Вэл распахнул дверь еще до того, как дрожащая рука поднялась для того, чтобы постучаться.

Энджел подался назад, едва не спотыкаясь и падая. Блять! Вот же уебок, как долго он болтался у входа и ждал?

— Вроде того. — Слова давались с трудом, натянутая улыбка вообще была отдельным видом пытки. — Мне нужна доза. Сейчас.

Хохот Вэла мерзким звуком покатился по пустому коридору и зазвенел в больной голове. Энджел дернулся, чтобы закрыть уши, но быстро сжал кулаки и опустил их: он не мог позволить себе проявлять неуважение в такой ситуации. Если Вэл выкинет его на улицу, это будет катастрофа.

— Да? И почему ты приполз ко мне, а не к своему новому боссу? — хмыкнул Вэл, приваливаясь к косяку и перекрывая Энджелу вход в кабинет. — Насколько я помню, ты здесь больше не работаешь.

— Я… — Энджел заколебался: рассказывать Вэлу о своих личных проблемах не было никакого желания. Эта акула, если почует кровь, вцепится в глотку мертвой хваткой и не отпустит, пока не раздерет на кусочки.

— Так получилось, — в итоге, выдавил он из себя и развел руками, все еще пытаясь держать улыбку. — Да ладно тебе, по старой памяти, Вэл. Ты же не откажешь старому-доброму мне? После всего, что между нами было.

— Да? И что мне за это будет? — сраная моль склонилась прямо к лицу, выдыхая сладким тошнотворным запахом яда, которым он кормил Энджела несколько десятилетий.

— Что хочешь, — ответ вырвался быстрее, чем удалось его обдумать. Впрочем, другим он бы не стал и после часов размышлений: доза была нужна и прямо сейчас.

— Ты будешь хорошим мальчиком и вернешься ко мне на работу, — в елейном голосе крылась угроза и обещание агонии, если Энджел вздумает отказаться.

— Я… что? — распахнув глаза, он заглянул за огромные розовые очки: затуманенное сознание с трудом обрабатывало информацию. — Хаск же…

— Мне поебать, что сделает Хаск, — усмехнулся Вэл и, словно волшебник, достал из воздуха пакетик с желанным белым порошком. — Не говори ему, выкрутись, если не хочешь вылететь отсюда в еще худшем состоянии, чем сейчас.

Блять. И что теперь делать? Хаск ему прямым текстом запретил работать на Вэла. С другой стороны, это не его дело, чем занимается Энджел в свободное от казино время. И не то, чтобы ему хотелось возвращаться в порно-индустрию, но доза нужна была прямо сейчас. Все его естество жаждало облегчения и чувства «нормальности», похер какой ценой.

— Окей, хорошо, я вернусь. — прокаркал Энджел, пытаясь отогнать дрянное ощущение, что он пожалеет об этом в тот же момент, как ширнется.

— Отлично. Тогда подписывай.

В воздухе, вспыхнув ослепляющим золотом, завис очередной контракт. Энджел смотрел на него огромными глазами, давя в очередной раз подкатившую к горлу тошноту. Этот сраный контракт он видел только в самые темные моменты своей жизни, когда Вэл хотел напомнить, кто кому принадлежит. И приправлял это все обычно пощечинами и тычками.

Дрожащей рукой, Энджел вытащил ручку из длинных пальцев Вэла и поставил свою размашистую подпись на светящейся бумаге. Та вспыхнула и исчезла, оставляя за собой только вкус поражения и безысходности.

— Готово. Дай. — Энджел потянулся к пакетику с порошком, предвкушая такое долгожданное облегчение.

— Минутку

Шлепок по тыльной стороне ладони заставил Энджела удивленно отпрянуть. За то время, что он был с Хаском, он успел отвыкнуть от такого обращения. Никто не смел лапать его, если он сам не давал на это разрешения. Кажется, золотая пора окончена. Что же он только что натворил?

— Ты останешься сегодня на ночь, — не терпящим возражения тоном сказал Вэл и, только после неуверенного кивка, швырнул пакетик Энджелу в лицо. — Пять минут. Потом моя спальня. Потом съемочная площадка. До утра.

Не дожидаясь ответа, Вэл захлопнул дверь в кабинет, оставляя парализованного ужасом Энджела в пустом коридоре один на один с дозой героина и осознанием того, во что он снова ввязался.

В этот раз его точно никто не спасет. Он подписал бумажку, не читая, наверняка на каких-то ублюдских условиях, а Хаск, если узнает, разорвет его душу на кусочки. И правильно сделает. Энджел не заслужил большего.

***

— Тебя не было сутки. Не хочешь объясниться? — хмурый Хаск встретил Энджела прямо в лобби. Вот дерьмо. Обычно он еще спал в это время, какого хера именно сегодня он был на ногах в такую рань?

Энджел вздохнул и машинально потер истерзанное запястье под тонкой тканью перчатки. Кто бы сомневался, что первым делом Вэл захочет «наказать» Энджела за долгое отсутствие и швырнет его в такой хардкор, от какого даже у среднестатистического грешника в Аду волосы встанут дыбом. Спасибо, что он там не откинулся, а то пришлось бы приходить в себя еще, как минимум, сутки, и вопросов у Хаска было бы гораздо больше.

Его невольный жест тут же привлек внимание желтых кошачьих глаз, которые смерили его оценивающим взглядом и потемнели.

— Сними перчатку, — не терпящим возражения голосом приказал Хаск.

— Зачем? — быстро спрятал все четыре руки за спину Энджел и сделал шаг назад. — Раздеваешь меня с утра пораньше?

Клоунада и флирт — единственные защитные механизмы, которые были в его арсенале, и обычно они работали на всех грешниках, которые легко велись на это дело, и тут же подхватывали тон.

К сожалению, он уже успел убедиться, что на Хаске такие штучки не работали, они вызывали в его новом оверлорде только глухое раздражение.

Вот и сейчас, кошачий ублюдок недовольно дернул хвостом и сложил руки на груди.

— Сними. Перчатку, — с нажимом повторил он, хмурясь.

— Да ты заебал! — рявкнул уставший Энджел, который провел все ночь, пусть и в наркотическом забытьи, но тем не менее, под целым десятком мужиков, и в таких позах, в которых можно было бы сломаться пополам, если бы не его прекрасная растяжка.

— Вот, смотри! Доволен?

Одним движением он стянул тонкую ткань, морщась от боли, и продемонстрировал истертое до красноты запястье. Мягкий белый мех был местами поврежден, склеенные клочки обрамляли рваную обнаженную кожу.

— Твою мать, — процедил Хаск, сжимая кулаки. — Кто это сделал? Ублюдок заслужива…

— Вэл. Это его рук дело, — неожиданно сдуваясь, пробормотал Энджел, перебив Хаска. — Забей. Все заживет через пару дней. Не впервой.

— Забей? — рыкнул Хаск, разъяренно. — В смысле, блять, забей? Это что, шутка такая? Он посмел тронуть то, что принадлежит мне, и я должен это проглотить? Если он хочет войны, он ее получит!

— Вой… что? — Энджел похолодел от неожиданного осознания.

Он прекрасно понимал, что Хаск будет зол, что он прямым текстом запретил тащиться к Вэлу, и Энджел ослушался. Думал, что достанется ему, что Хаск отметелит его, выкинет на улицу — ну кому нужна такая своенравная игрушка, пусть и знаменитая — но того, что весь свой гнев он обратит на Вэла и воспримет это как личное оскорбление — покушение на свою территорию — он не ожидал.

Нужно было срочно что-то делать, перетянуть все внимание на себя, пусть лучше он пострадает… потому что, если Хаск выступит против Ви, ему недолго осталось скалить зубы. И все из-за Энджела. Из-за того, что он не мог переступить через свою гордость и предпочел обратиться за дозой к тому, кто раз за разом втаптывал его в грязь и причинял вред.

— Нет-нет, погоди! Вэл не виноват, он тут ни при чем! — торопливо начал он, хватая Хаска за рукав, словно пытался удержать его на месте. — Я пришел к нему и попросил работу! И он… ну, предложил мне кое-что очень высокооплачиваемое…

На последних словах голос надломился, Энджел неожиданно сдулся и отвел глаза. Да уж, высокооплачиваемое. Раньше, может быть. Поэтому он и снимался в такой дряни, там хотя бы бабла было много. С тем контрактом, который Энджел подписал вчера, всю ночь он промучился буквально за ту дозу, которую Вэл швырнул ему в лицо. Спасибо приятелю на съемочной площадке, он подкинул еще одну по старой памяти, иначе пришлось бы наслаждаться всей мерзостью совершенно трезвым.

— Помнится, я запретил работать на Вэла, — медленно, с угрозой в низком голосе, сказал Хаск. — Как ты заебал меня со своей сраной своенравностью. Сколько я должен терпеть твои выходки?

Массивная лапа цапнула Энджела за одно из запястий — не то, с которого он снял перчатку, но, если честно, истерты были все — и под сдавленное шипение потащил его к лифту.

— Куда ты меня тащишь? — пискнул он, уже зная ответ.

Энджел жил на третьем этаже вместе с остальными работниками отеля. Обычно они поднимались по лестнице: так было быстрее, и они не болтались между гостями. Сам же Хаск жил в пентхаусе на последнем этаже, и это было единственной причиной, почему он мог держать курс на лифт.

— Ты и сам прекрасно знаешь. Я устал возиться с тобой. Раз ты хочешь быть шлюхой, то пора и мне начать пользоваться твоими услугами.

Нет-нет-нет, он же это не серьезно! Хаск, который все это время прикрывал Энджелу задницу и вытаскивал из чужих рук, постоянно повторял, что у него тут казино, а не бордель, отчитывал его за провокационное поведение… не мог же сам оказаться насильником.

— Хаск, Хаски, подожди! — Энджел пытался сопротивляться, но отсутствие сна и несколько часов унижения и боли, делали его жалким оппонентом для оверлорда.

Двери открылись с тихим «дзинь», и Хаск втащил Энджела внутрь, с размаху ударяя по кнопке с буквой «П» на ней. Лифт, мягко и быстро, понес их вверх, к наказанию, которое, честно говоря, Энджел заслужил уже давно.

— Подождать? — рявкнул Хаск, сужая глаза. — Я ждал достаточно! В итоге, ты почему-то решил, что тебе все дозволено!

Обычно его ярость была тихой и устрашающей, сейчас же она бурлила и грозила вылиться в огромный шторм. Что же, однажды это должно было случиться, никто не мог терпеть и давать вторые и третьи шансы вечно, и, надо сказать, демон перед ним держался дольше, чем любой другой грешник в аду.

— Хаски… — Энджел заламывал свободные руки и кусал губу, чтобы не расплакаться. — Давай не сейчас, у меня была такая ебаная ночь.

От чего именно ему хотелось реветь — вопрос оставался открытым. То ли усталости, от того факта, что ему придется снова терпеть и ждать, когда все закончится; то ли от того, что он все-таки довел Хаска, перегнул палку, и теперь тот зол, как черт; то ли от того, что он позволил себе расслабиться и поверить, что казино и отель станут его тихой гаванью, где никто не тронет против воли, и теперь этот карточный домик рушился на глазах.

— Да? А кто в этом виноват? Не я толкнул тебя на съемочную площадку. Под сколькими ты сегодня был?

Вопрос повис в воздухе, неловкий, тяжелый, жгучий, как клеймо. В натянутой тишине двери лифта разъехались, открывая перед ними вид на длинный коридор с красным ковром и картинами в золотых рамах на стене.

— Давай не будем об этом… — Энджел попытался уйти от ответа.

Перед Хаском всегда было стыдно за все то дерьмо, которое он творил. Хер бы его знал, почему, но отчитываться с кем, как, и что он делал сегодня, было выше его сил. Видеть неодобрение и гнев в желтых кошачьих глазах, слушать его нравоучения — все это вызывало желание сбежать подальше и закопаться где-нибудь на неделю.

— Сначала ты тащишься к Вэлу и просишь у него работу, а потом тебе неловко об этом говорить? — Хаск хмыкнул и вытолкнул Энджела из лифта, указывая на дверь в конце коридора. — Я же все равно увижу, когда он выпустит это дерьмо в прокат.

И правда. Увидит ведь, если захочет. Эта мысль почему-то вызвала волну тошноты. Растеряв остатки желания сопротивляться и спорить, он послушно плелся по богато украшенному коридору. Если Хаск хочет его трахнуть, то Энджел ничего не сможет сделать. Он давно выучил это с Вэлом — оверлорды всегда получают то, что хотят, особенно когда ты фактически принадлежишь им. Легче просто заткнуться и переждать.

Ему всегда было интересно, как выглядит пентхаус Хаска: чисто ли там, или беспорядок, в какой цветовой гамме все сделано, как украшено. Сейчас же, ему было насколько не до разглядываний интерьера, что он не запомнил ни одной детали: Хаск протащил его напрямую на второй этаж в спальню, и захлопнул дверь — удар гильотины, последний и страшный.

— Раздевайся.

Приказ того, кто привык распоряжаться судьбами других: хлесткий, как плеть. Ослушаться такого всегда приводило только к напоминаниям о том, кому он принадлежит, синякам и ссадинам. Руки сами потянулись стягивать с себя одежду: неловко и спешно, совершенно несексуально — Вэл бы точно сделал замечание по этому поводу.

Оставшиеся три перчатки, короткий жакет, который он одолжил у одной из коллег, чтобы прикрыть исполосованную спину, и многострадальное платье, которое терлось обо все отметины, заставляя Энджела давиться стонами боли.

Сейчас, когда его снова выбрасывало в отходняк и он начинал чувствовать масштабы стараний Вэла, голова кружилась, а в горле встал ком, тошнотворный и горький.

— Твою мать, — тихо выдохнул Хаск где-то рядом: наверняка, любовался красотой, оставленной там жестокой рукой его коллеги-оверлорда.

— Уверен, что все еще хочешь меня трахнуть? Если да, у меня есть вопросы к твоим кинкам, — из последних сил съязвил Энджел и осторожно опустился на кровать.

— И ты позволил ему сделать с тобой вот это? — по тону Хаска было очевидно, что он разве что не дымился от ярости. Может быть, сжатые кулаки и возмущенно мечущийся хвост тоже о чем-то намекали. — Какого хрена? Каких денег может стоит такое?

— Блять… наверное, больших. Серьезно, давай потом будем отчитывать меня за ебаные решения. Либо трахай уже, либо оставь в покое. Мне сейчас нужна доза и отоспаться.

Энджел рухнул лицом в подушки, выгнулся и выставил задницу. Судя по лицу кошачьего ублюдка, длинный язык и остатки защитных механизмов его ненормального собеседника однажды доведут Хаска до рукоприкладства, но хотелось надеяться, что не сегодня.

— Ты знаешь, я не держу в казино ничего тяжелее кокаина, — вздохнул тот и скрестил руки на груди, отворачиваясь, к неудовольствию Энджела.

Как это так, да, может быть, он сейчас был немного потрепан, но задница у него все еще была первоклассная! Вот мудак! Мог бы хотя бы полюбоваться, раз не собирался трахать.

Вывернутая логика его рассуждений удивляла иногда даже самого Энджела, но, когда дело доходило до Хаска, у него всегда отказывал здравый смысл. Думать над этим он все еще не собирался, там явно будет что-то про травмы и нездоровые отношения, к такому дерьму он был не готов.

— Давай хотя бы его, мне похуй сейчас, чем убиваться, — проканючил Энджел, все-таки, опуская задницу и распластываясь по простыням.

Мягко и пахнет Хаском. Может быть, потому что это все еще была постель Хаска. Интересно, выкинет он Энджела или разрешит остаться здесь? Наверное, было бы приятно проснуться в модном пентхаусе с кошачьей мордой под боком.

Мысль срочно пришлось прервать, она заводила Энджела куда-то не туда.

— Кокаин тебя сейчас убьет вполне буквально…

Хаск продолжал говорить что-то еще, кажется, даже звонил куда-то. Сконцентрироваться на происходящем было сложно: усталость, волны удушающей боли и тошноты приглушали происходящее, надежно заперев Энджела в собственном сознании. В голове проносились картинки минувшей ночи, нахмуренное и разочарованное лицо Хаска, смех Вэла, светящийся контракт и трясущаяся рука, подписывающая какую-то дерьмовую сделку во второй раз. Какой же Энджел все-таки идиот, всегда все только портил.

Где-то на периферии слышалась мягкая поступь, прикосновение чего-то теплого к истерзанной спине, укол и волна облегчения, когда симптомы и боль отступили.

— Чтобы я еще раз пошел на поводу у твоих зависимостей.

Это было последним, что услышал Энджел, прежде чем провалиться в сон. Наверное, Хаск сказал что-то важное, но спутанное сознание под кайфом не воспринимало смысла. Он подумает об этом, когда проснется. Наверное.