Чонхо не прятался.

Он просто… освежался, немного. Он почистил зубы (несмотря на то, что уже чистил их менее чем четыре часа назад, после поедания завтрака, который Сонхва приготовил ему), и расчесал волосы во второй раз, и снял футболку, которая становилась дискомфортной, только для того чтобы надеть её обратно в ту же секунду, потому что внезапно он почувствовал себя неловко, и…

— Чонхо?

Сонхва слегка постучал в дверь, и Чонхо вздрогнул, повернувшись и нервно уставившись на дверь, словно она вот-вот оживет и нападет на него.

— Да?

— Могу ли я открыть дверь? У меня есть… Ну, помощник для тебя.

Чонхо нахмурился, надеясь вопреки здравому смыслу, что Сонхва имел в виду дополнительную зубную щетку или что-то в этом роде.

— Хорошо?

Сонхва не имел в виду дополнительную зубную щетку. У него был ящик со… средствами для помощи омегам в течке, от крошечного до размером с кулак Чонхо, и он протягивал их с невыносимо сочувственным выражением лица.

— Мы не были уверены, нужны ли они тебе, и какого размера, но решили, что лучше перестраховаться, чем сожалеть, — объяснил он. — Ты…

Чонхо взял упаковку и постарался не провалиться сквозь пол от стыда, не понимая, почему это вдруг так на него подействовало. Он и раньше использовал плаги, даже тусовался с Усоком во время течки, будучи с одним внутри, и всё это было… совершенно нормально. Теперь всё ощущалось совсем не так. Всё, что делали его альфы, заставляло его отчаянно нуждаться в том, чтобы быть спрятанным в их руках и лелеемым до такой степени, какой он никогда раньше не чувствовал. Он знал, что отчасти его потребность в контакте «кожа к коже» и феромонах альфы вызвана лишь течкой, и он, вероятно, в конечном итоге привыкнет к этому, если они решат скрепить узы в дальнейшем, но сейчас это было ошеломляюще и сбивало с толку.

— Тебе нужна помощь? — любезно предложил Сонхва.

— Нет! — поспешно сказал Чонхо, его щеки горели. — Я-я могу сделать это сам.

Сонхве хватило наглости улыбнуться при этом, как будто Чонхо был очарователен или что-то в этом роде, и подмигнуть ему, прежде чем вежливо выйти и закрыть дверь. Чонхо фыркнул и быстро, прежде чем успел бы усомниться в себе, достал весьма небольшой плаг, затем спрятав упаковку под раковиной за чистящими средствами и осторожно введя его. Он провел еще пять минут в ванной, умываясь и пытаясь опять выглядеть нормально, прежде чем в дверь снова постучали.

— Мне очень жаль, — сказал Минги тоном достаточно виноватым, чтобы раздражение Чонхо испарилось. — Однако Уён здесь. Он хотел передать подарок, и я хотел знать, хочешь ли ты, чтобы мы забрали его для тебя, или ты желал увидеться с ним сам.

Чонхо вздохнул, смирившись с тем фактом, что он больше не может избегать своей течки, и выскользнул из ванной комнаты, чтобы встретиться с Уёном. Благодаря этому плагу он действительно почувствовал себя немного более заземленным, его инстинкты на данный момент успокоились, и его сердце немного затрепетало от волнения, когда он увидел, что остальные его альфы спешат сделать последние приготовления по всей квартире, пока Уён ждал его в гостиной. Он действительно не мог поверить, что они его хотели в таком ключе, что они перевернули расписание всей недели с ног на голову только ради того, чтобы позаботиться о нем. В этом не было необходимости, но… течки действительно были уязвимым временем, и осознание того, что альфы, которых он избрал, воспринимали это всерьез, доставляло удовольствие как его внутренним омежьим инстинктам, так и давно похороненному стремлению к стайной динамике, которую, казалось, никому никогда не желалось с ним разделять. Это заставило его почувствовать себя ценным, желанным и наполненным надеждой, чего он никогда раньше не испытывал.

— Минги сказал, что ты хотел меня видеть? — спросил Чонхо, следя за тем, как глаза Уёна скользнули туда, где находились помолвочные кольца, которые Чонхо всё ещё носил на руке.

Уён гордо улыбнулся, а Чонхо решительно не позволил собственному удовлетворению отобразиться на лице. Он уже был польщен и несколько сражён, но Уёну необязательно было это знать. Особенно когда Чонхо даже не знал его толком.

— Я… я знаю, что не могу ожидать, что ты захочешь, чтобы я остался с тобой во время течки, — начал Уён, доставая из сумки плюшевого мишку. — Так что я надушил феромонами одного из них и подумал, что ты можешь оставить его себе? Если ты хочешь? Аромат ведь помогает, правильно?

Медведь был пушистым и милый до такой степени, что сводило челюсти. Это был довольно идиотский подарок, клишированный и стереотипно-омежий, и Чонхо в жизни никогда не хотел ничего так сильно, как он хотел этого медведя.

— Куда ты собираешься пойти после? — внезапно спросил он, все еще глядя на медведя, которого держал Уён, и Чонхо не терпелось протянуть руку, чтобы взять его.

— Ну, сначала в компанию, — осторожно ответил Уён. — Мне нужно многое наверстать, понимаешь ли. А потом… Ну, думаю, домой. Технически, я ещё не переехал. А что?

— Нет, ничего, — пробормотал Чонхо, схватив медведя и прижав его к груди в защитном жесте. — Знаешь, медведь – это глупо и стереотипно. Не каждому омеге нравятся одни и те же вещи.

— Хорошо, — мягко сказал Уён, его губы дернулись. Чонхо заметил это и подумал о том, чтобы выразить недовольство, но он был слишком занят, чтобы что-либо сказать, прижавшись носом к макушке медведя и вдыхая интенсивный, пряно-сладкий аромат Уёна. — Я учту это на будущее. Приятной течки, Чонхо-я. Думай обо мне, ладно?

Шокированный Чонхо распахнул рот, а Уён залился яркой краской, с опозданием осознав, как это можно было интерпретировать.

— Я-я не это имел в виду! Хотя, я бы не был против, если бы ты…

— Проваливай, — сказал Чонхо сквозь стиснутые зубы, глядя куда угодно, только не на Уёна. — Все равно я этого делать не буду.

Уён нахмурился.

— Но… у тебя течка? — сказал он, в замешательстве склонив голову набок и не сделав ни единого движения, чтобы уйти. — Разве не все омеги отключаются во время течки? Это просто природа, Чонхо, конечно, ты захочешь удовлетворить свои потребности, а у тебя много альф, так что…

— Хёны! — закричал Чонхо, закрывая уши, стараясь не думать ни о чем и выкинуть из головы слова, вылетающие изо рта Уёна. Послышался звук скользящих по полу ног в носках, и все шесть его альф с дикими глазами ворвались в комнату. Чонхо слегка расслабился, указывая на Уёна подрагивающим пальцем. — Он говорит об этом.

— Секс, — услужливо добавил Уён, поднимая руки в защитном жесте, когда шесть голов обернулись и уставились на него.

— Ох, боже, — устало сказал Хонджун, потирая рукой переносицу, пока Сан успокаивающе похлопал Чонхо по плечу. — Уён, я думаю, этот разговор мы оставим на потом. Ёсан, ты можешь…?

— Хорошо, извините! — поспешно сказал Уён. — Я просто не понимаю, почему вы не говорите об этом, если он буквально уже в пред-течке. Он…

— Он прямо здесь и вполне способен говорить сам за себя, — мягко сказал Юнхо, обнимая Уёна поперек торса и начиная выводить его из комнаты. — Пойдём, я объясню кое-что, но я действительно думаю, что это обсуждение, которое тебе предстоит провести после того, как этот цикл пройдет.

Ёсан последовал за ними двумя, а Чонхо смотрел, как они уходят, с каждой секундой нервничая всё больше, когда слова Уёна эхом прокручивались в голове…

Остальные вновь и вновь заверяли его, что сделают ровно столько, сколько хочет сам Чонхо, но что, если они думают то же самое, что и Уён, и ожидают, что он захочет от них секса? Возможно, однажды Чонхо будет достаточно комфортно, чтобы поднять эту тему, но… Ну, на самом деле он знал их всего чуть больше месяца. Он едва мог привыкнуть к тому, как они прикасались к нему так небрежно и нежно одновременно, не говоря уже о чем-то вроде легкого сеанса объятий и обмена феромонами, который они с Юнхо провели ранее этим утром. И уж тем более к тому, чтобы быть со всеми семью из них, пока он был голым, уязвимым и в течке.

— Чонхо-я, — вмешался Сан, прижимаясь ближе, — что мы будем делать во время твоего цикла, детка?

— Т-то, что я хочу? — предположил Чонхо, повторяя их собственные слова, сказанные ранее.

— Ни больше, ни меньше, — пообещал Сан, нежно улыбаясь ему. Чонхо кивнул, вдыхая теплый, слегка соленый, слегка сладкий аромат Сана и содрогаясь от чистого желания. Ему хотелось окунуться в этот аромат, быть покрытым с головы до ног, чтобы весь Сан был в его распоряжении, чтобы…

— Воу, — удивленно выдохнул Сан, когда Чонхо собственнически прижался к нему и положил подбородок на плечо, слегка притираясь носом, чтобы распространить как можно больше своего запаха вокруг. — Хочешь вместо этого уютно устроиться в своем гнездышке, детка?

— Я не устраиваюсь, — фыркнул Чонхо, игнорируя тот факт, что он, несомненно, цеплялся за Сана именно в той мере, которую можно было определить как прижимание и устраивание. — Но… да, пожалуйста.

— Молодец, что так вежливо попросил, — сказал одобрительно Сан, поглаживая затылок Чонхо, смущенно бурчавшего и направлявшего их к гнезду. — Наш очаровательный младшенький.

— Наш милый маленький медвежонок, — с энтузиазмом поддразнил Минги, хихикая, когда Чонхо надулся на них. — Надеюсь, ты никогда не узнаешь, насколько много всего может сойти тебе с рук, если направишь на нас свои убийственные щенячьи глазки. Это невыносимо очаровательно, мне так и хочется тебя укусить.

Чонхо издал встревоженный писк и спрятался за Сонхва, вначале намереваясь просто поиграть, а затем немного отвлекся на то, как хорошо пахло гнездо, когда все его альфы были в нем. Хонджун забрался с другой стороны, сел у изголовья кровати, и Чонхо спиной ощущал твердое, обнадеживающее давление его бедра о свою спину, позволяющее разуму затуманиться чистым удовлетворением. Он всё ещё был достаточно в сознании, чтобы указать на случайный боевик, когда Юнхо протянул ему пульт, и просмотреть первые пятнадцать минут, пока остальные устраивались вокруг него, но довольно скоро он погрузился в изнурительный, тяжелый сон, пока его тело изо всех сил пыталось приспособиться.

***

К тому времени, когда Чонхо снова проснулся, его течка уже была в самом разгаре.

Он мог говорить, но не хотел. Ему потребовалось почти три минуты, чтобы уговорить себя открыть глаза, и Чонхо с тоской уставился на стакан с водой, стоящий на прикроватной тумбочке, задаваясь вопросом, может ли он мысленно запугать его достаточно, что он сам подплыл к нему по воздуху. И в каком-то смысле это сработало, потому что Хонджун заметил его взгляд и помог Чонхо сесть и сделать несколько глотков. Чонхо обычно рассердился бы на такую изнеженность, но на этот раз он просто почувствовал удовлетворение, удобно устраиваясь на груди Хонджуна и наслаждаясь холодной пресной водой. Его тяга быть рядом со своими альфами была настолько сильна, что даже быть окруженным ими со всех сторон было недостаточно. Он чувствовал себя как-то… странно. Как будто ему чего-то не хватало, хотя он и не знал, чего именно.

— Ты можешь съесть что-нибудь? — мягко спросил Юнхо, протягивая кусочек кимбапа. Чонхо долго смотрел на него, не желая двигаться, пока Юнхо не похлопал его по колену. — Открой рот, пожалуйста.

В мягкой команде ощущалось ровно столько присутствия альфы, сколько было нужно, чтобы Чонхо подчинился прежде, чем понял, что вообще делает. Привкус маринованных овощей внутри растекся по его вкусовым рецепторам, и он удовлетворенно вздохнул, едва заметные мурашки пробежали по его спине при воспоминании о твердости в голосе Юнхо. Ему это…. очень сильно понравилось. Очень сильно.

— Спасибо, Чонхо-я, — сказал Юнхо с достаточной искренностью, что Чонхо не смог удержаться от того, чтобы покрасоваться(1) и откусить ещё один кусочек, просто чтобы заслужить ещё одну гордую, мягкую улыбку. — Ешь хорошо, медвежонок.

Так Чонхо и поступил. Он расправился с ещё тремя целыми, толстыми роллами, прежде чем понял, что его альфы ничего не ели, и осторожно предложил Сонхва следующий кусочек. Все шесть их ароматов усилились, транслируя восхищение, и Чонхо немедленно продолжил их кормить, погружаясь в пьянящее чувство пробиравшего до костей удовлетворения от осознания того, что он порадовал своих альф.

К тому времени, когда контейнер опустел, он ощущал себя дрейфующим, наполовину забравшись на колени Хонджуна, даже не осознав этого, и прижимая своего плюшевого мишку к груди, тычась носом в запаховую железу Хонджуна, чтобы получить как можно больше восхитительного аромата главного альфы стаи. Вот только… чего-то не хватало. Он нахмурился, покусывая соблазнительный участок кожи и рыча на него себе под нос.

— Ты… ты только что нарычал на меня? — неверяще спросил Хонджун, оттягивая Чонхо и хмурясь. — Это было не очень вежливо, детка.

— Хотя это было довольно мило, — пробормотал Сан себе под нос, игриво пошкрябывая Чонхо под подбородком.

Чонхо в отвращении наморщил нос и отвернулся, крайне недовольный.

— Щеночек, — твердо сказал Хонджун, — скажи альфе, что не так, и мы это исправим.

Чонхо вздохнул и скользнул с колен Хонджуна, чтобы спрятаться под одеялами. Он еще сильнее свернулся в клубок, уткнувшись носом в медведя, которого подарил ему Уён, и желая, чтобы его инстинкты затихли. Ему казалось, что он балансирует на краю отвесной скалы, Чонхо весь был словно зудящий, неудобный, раскалённый, болезненный, неполный и… ох.

Крепкие большие пальцы начали разминать кожу вокруг позвонков на его пояснице, и Чонхо растаял в ощущении лёгкости, его кости превратились в жидкость, а его контроль ослаб настолько, что он смог прижаться головой к животу Хонджуна в безмолвном извинении. И внезапно говорить о том, что он чувствовал всё это время, было так же естественно и легко, как дышать.

— Хочу Уёна, тоже, — признался он тихим голосом, наполовину сгорая от стыда из-за того, как сильно он сейчас действовал на поводу у инстинктов, и наполовину едва сдерживаясь от того, чтобы не замурлыкать, потому что массаж, который делал ему Ёсан, ощущался слишком прекрасно. А затем широкая рука Минги свободно обхватила шею Чонхо, – не совсем загривок, но по ощущениям было близко к нему, – и крошечное порыкивающее мурчание, которое Чонхо никогда не позволял услышать никому, кроме его лучшего друга и членов семьи, вырвалось из его груди.

— Боже мой, — прошептал Сан себе под нос, тут же доставая телефон. — Боже мой, детка, пожалуйста, позволь мне записать твое мурлыканье, это так мило!

Чонхо нахмурился, а Сонхва аккуратно выхватил телефон Сана, откладывая его на прикроватную тумбочку и затаскивая Сана к себе на колени, чтобы держать его «в заложниках».

— Ты сможешь записать это позже, — пообещал Сонхва, чмокнув Сана в щеку. — У тебя будет ещё много возможностей, правда, дорогой?

Чонхо не стал ничего отвечать, вместо этого он вскинул голову к Хонджуну, чтобы увидеть его реакцию на просьбу.

— Хорошо, детка, — сказал Хонджун спустя мгновение. — Если ты хочешь, чтобы он был здесь, он придет. Альфа позаботится об этом, обещаю, не волнуйся.

Чонхо и не собирался.

Он просто впитывал в себя внимание Ёсана и Минги, пока Сан и Сонхва игриво боролись позади них, а Юнхо присматривал за ними всеми. В какой-то момент Юнхо вытянул руку и осторожно начал выводить ровные, ощутимые круги по животу Чонхо, и концепция время в понимании Чонхо начала становиться немного размытой. Его прижимали к себе, гладили и ворковали, пока он издавал непрерывное мурлыканье, уверенный в том, что его последний альфа будет рядом так скоро, насколько это было возможно.

Потому что Хонджун дал обещание, и для Чонхо этого было достаточно.