Голова гудела, словно с сильнейшего похмелья, хотя вчера практически не пил, во рту чувствовался неприятный привкус перегара, ресницы слиплись, а глаза не хотели открываться. Гэвин простонал, с трудом перевернулся на бок, на ощупь пытаясь найти телефон. Провод наушников обмотался вокруг шеи, не поддавался непослушным пальцам, пока Гэвин старался выпутаться.

      — Блядство, реально перерезать, что ли?! — севшим голосом возмутился он, когда в ушах зазвучал очередной призыв Брента Смита разрезать верёвки.

      Элементарное действие — подняться с кровати — далось с трудом из-за слабости в теле.

      — Сходил на вечеринку, называется. И с этими кретинами мне предстоит учиться? Поступили в лучший универ штата, один из топовых в стране, половина из них станет адвокатами, прокурорами, судьями, при этом хватило ума баловаться запрещёнкой. Знать бы ещё, что за говно добавили в пунш.

      Гэвин выключил музыку, глянул на время и едва не взвыл от несправедливости — они показывали начало восьмого утра. Чуть ли не единственный день, когда Ричард не смог разбудить грохотом на кухне (было бы странно, если бы перебил рок), но организм какого-то хрена решил, что проснуться в такую рань, — отличная идея. Хватило жалкой недели, чтобы подстроиться под идиотское расписание Ричарда, из-за которого Гэвин не мог выспаться.

      При мысли о Ричарде собственная кровать перестала казаться удобной. Гэвин во всех красках вспомнил, как привлекательно он выглядел там, на чужом диване в своей расстёгнутой рубашке, каким обозлённым смотрелся, когда вернулся в квартиру и застал их с Максвеллом на кухне. И особенно отчётливо вспомнил запах свежего снега и морозного воздуха, на который Гэвин надрачивал, стоило запереться в комнате. На запах и на треклятую улыбку, которой, как бы ни было банально, позавидовала бы сама Мона Лиза, и теперь ненавидел себя за это и слабость, из-за которой всё-таки пошёл на поводу инстинктов.

      — Ладно, подумаешь, передёрнул разок, с его лицом-то я наверняка не первый, — прошептал себе под нос, через силу встал с кровати и, пошатнувшись, вышел из комнаты.

      Ноги подрагивали, но смогли донести сначала до туалета, потом до дивана в гостиной. Сквозь огромное окно в комнату просачивался рассеянный утренний свет, который не раздражал опухшие от недосыпа глаза. Гэвин с шумным выдохом растянулся на диване, сунул под голову подушку, от которой меньше всего несло феромонами Макса, дотянулся до пульта и ткнул включение. На большом экране во всей красе развернулась мохнатая мускулистая задница, которую со скоростью фак-машины таранил огромный член.

      — Ну серьёзно?! — возмутился Гэвин и переключил сначала на «Нетфликс», чтобы быстрее выключить очередной пиздец, оставленный Максвеллом, а потом на канал стендапа. — Надо попросить, чтобы заблочили «порнхаб», заебало… — Он повернулся на бок и удобнее устроился на подушке.

      — Согласен, — внезапно послышалось сбоку.

      — Блядь! — Гэвин вздрогнул и подскочил от неожиданности. Голова мгновенно отозвалась головокружением, а желудок — спазмом тошноты. — Ты какого подкрадываешься?!

      Напротив стоял Ричард, как и обычно, уже причёсанный, одетый в ярко-жёлтую майку, неизменные чёрные джинсы и, конечно же, до тошноты бодрый. Он протягивал стакан с какой-то мутной жидкостью, но смотрел с привычным безразличием.

      — Я сидел тут ещё до твоего прихода. — Он кивнул себе за спину на кухонный стол, где стоял стакан апельсинового фреша и ведёрко мятного мороженого. — Выпей, должно полегчать.

      — Что это? — Гэвин с недоверием покосился на содержимое.

      — Лекарство. Максвелл пьёт после своих загулов, чтобы вывести токсины, думаю, тебе тоже должно помочь.

      — Спасибо. — Гэвин забрал прохладный стакан и сделал глоток.

      Кисло. Язык защипало, как от шипучки, жидкость приятно охладила рот и успокоила бунтующий желудок.

      — Вчера защитил, сегодня носишь лекарство, в честь чего такая забота? — Он вернул стакан и с подозрением покосился на Ричарда.

      — Макс и без того в зоне риска после задержания за торговлю травкой, а за изнасилование отец бы точно не стал его отмазывать. Ну а лекарство… — Ричард замолчал, осмотрел придирчивым взглядом, неприязненно дёрнул уголком губ и продолжил: — Ты просто выглядишь более жалким, чем обычно.

      — Ну спасибо, обласкал, — буркнул Гэвин и повалился обратно на диван. 

      Не то чтобы он ждал доброты и ухода — с хрена ли бы, если у того и так был хахаль, — но почему-то с интонациями Ричарда лишнее подтверждение тому, что с утра выглядел, как кусок говна, неприятно резало слух и самооценку.

      — Мудак, — добавил уже тише.

      Ричард или не услышал, или просто не стал реагировать на вялый выпад в свой адрес, только сел на свободном конце дивана и уткнулся в телефон. Из-под опущенных ресниц Гэвин видел, как Ричард хмурится и что-то быстро печатает. «Начало восьмого утра, кому можно строчить в такую рань, своему “сладкому”? Неужели эта гламурная неженка тоже подрывается в шесть?» Не то чтобы Гэвина действительно интересовал ответ, просто хотелось чем-то занять мысли до возобновления трансляции, отвлечься от флёра свежести, исходящего от Ричарда, который так напоминал о вчерашнем вечере. «Мистер стиральный порошок, мать его». Но когда из телевизора послышались аплодисменты, а на сцену вышел тёмнокожий парень в бриджах цвета хаки и фиолетовой футболке, Гэвин перестал думать о Ричарде, его запахе и уж тем более о его женишке.

      Лекарство помогло, уже через несколько минут выступления Гэвин смог собрать себя в кучу и начал понимать шутки. Когда на сцену вышел второй комик — он уже как-то попадался на глаза в другом клубе, — Гэвин сел, чтобы сосредоточиться. Парень был неплох, выступал гораздо лучше, чем в прошлый раз, вызывал улыбку.

      И не только у Гэвина.

      — А он ничего так. — Ричард выглядел довольным, а в уголках губ и глаз снова пряталась скромная улыбка.

      — Угу, хотя я видал и лучше.

      — Не сомневаюсь, ты ведь любишь такие выступления, а я смотрю второй раз. И снова с тобой. — Его голос чуть изменился, стал звучать мягче, а улыбка стала заметнее.

      В груди ударило непростительно сильно, и Гэвин отвернулся к экрану.

      — Я обещал сводить тебя на стендап в местном клубе. Как насчёт следующих выходных? Выберу самую интересную программу в качестве благодарности, что вмешался вчера. Пусть это было из-за брата, ты в любом случае спас мою задницу. Во всех смыслах.

      Улыбка Ричарда завяла, и он бросил едва уловимый взгляд на телефон.

      — На следующих не могу, у меня планы. — Не сложно было догадаться, с кем именно он собирался провести время.

      — Хорошо, а ещё через неделю? Или ты настолько занятой хуй, что свободен только в будни?

      Короткий смешок в ответ, какого не ожидаешь от Ричарда.

      — Через две недели в субботу. — Его телефон пиликнул новым сообщением. — Мне нужно идти, — добавил уже не таким довольным тоном.

      — Серьёзно, в восемь утра воскресенья? Неужели ты не единственный в универе придурок, который не спит в это время.

      — Как минимум, есть ещё ты, — вернул Ричард и пошёл обуваться. — И, Гэвин, оденься. Максвелл вряд ли будет в состоянии домогаться, но лучше не провоцируй его лишний раз, трепать языком он может даже с похмелья, — перед уходом добавил Ричард и вышел в коридор.

      Гэвин опустил взгляд вниз на живот с тёмной дорожной волос, которая уходила под обтягивающие хипсы. Возможно, действительно стоило одеться, чтобы лишний раз не слушать пиздёж этого гондона. Настроение, как и общее состояние, только пришло в норму, не хотелось портить его очередной руганью. Пару минут в комнате, и Гэвин вернулся одетый в белую, чуть менее облегающую, чем обычно, футболку и чёрные бриджи.

      — Надеюсь, хоть так он не доебётся, — тихо сказал под нос и снова сосредоточился на стендапе.

      Он сам не заметил, как под монотонный бубнёж одного из участников и тишину в зале провалился в неглубокий сон — сказался стресс прошлого вечера и недосып с ночи. Гэвин свесил голову на грудь, тихо сопел,  когда с грохотом открылась дверь комнаты, ударилась о стену и отлетела обратно. Следом такая же участь настигла и дверь в туалет, после чего послышались звуки, которые сложно было с чем-то спутать.

      «Так тебе и надо, придурок, меньше нужно было бухать и курить», — подумал Гэвин и прибавил громкость, чтобы не слушать, как выворачивает наизнанку Максвелла. Сам Макс выполз в гостиную через несколько минут.

      — Выглядишь как дерьмо, — бросил ему Гэвин.

      И без того светлая кожа Максвелла казалась ненормально бледной и отдавала серым, капилляры в глазах полопались, подкрасили их алым, губы блестели, и Гэвин надеялся, что они блестят от воды, которой умылся Макс, а не от слюны или чего ещё похуже. Волосы взъерошены, торчали в разные стороны и бликовали, словно их не мыли неделю. Всем своим видом Макс напоминал вампира, который провалялся в гробу несколько столетий без еды и хоть какого-то ухода.

      «Удивительно. Такая же внешность, как у Ричарда, но при этом ни намёка на его педантичность и аккуратность, — Гэвин не отводил взгляда от усталой рожи Макса. — Близнецы, а совсем не похожи».

      — Чё пялишься, злорадствуешь? — просипел Максвелл и со вздохом великомученика откинулся на спинку дивана.

      — Нет, но и отрицать, что ты заслужил, не буду, — ответил Гэвин.

      — Я тоже, — булькнул под нос едва слышно, сделал несколько глубоких вдохов и добавил, — я налажал. Перебрал вчера, хотя ты и сам понимаешь. Обычно я не веду себя так. — Он говорил отрывками, словно до сих пор боролся с тошнотой. — Думаю, в пунше что-то было. Пил я много, шлифанул травкой, вот и результат. Но я не собирался тебя насиловать.

      — Я бы поспорил.

      Макс замолчал ненадолго, поджал побледневшие губы, пожевал уголок нижней, выдохнул, словно решаясь, и сказал:

      — Прости.

      Даже учитывая произошедшее, это последнее, что ожидал услышать Гэвин.

      — Не знал, что ты умеешь извиняться, — он не мог упустить возможность съязвить.

      — Я не настолько говно, как ты думаешь, — он натянуто улыбнулся. — И если тебе что-то нужно… Ну, как дополнение к извинениям…

      — Забей, Макс, просто больше не веди себя как гондон. — Гэвин протянул руку.

      — Постараюсь, — уклончиво ответил Максвелл, но пожал её.

      — И не пялься на мою грудь, — добавил, пока не расцепили рукопожатие.

      — Пф-ф, — он подавился воздухом, и вместо смешка послышалось хрюканье. — Не обещаю, в конце концов, сиськи у тебя реально зачётные.

      — Господи, блядь, — Гэвин закатил глаза к потолку, подозревая, что к концу года самыми сильными мышцами окажутся глазодвигательные. — Я совершенно точно поторопился с твоим прощением.

      — Что поделать, такой уж я, вижу классную грудь — смотрю на неё, — он усмехнулся, икнул, резко побледнел и подорвался с дивана.

      — Это твоя карма! — кинул вдогонку Гэвин и быстро увеличил звук, чтобы не слушать диалоги Максвелла с фаянсовым товарищем.

      В остальном день прошёл спокойно, даже скучно и без намёка на проблемы. Вернувшись из туалета, Макс выпил своё лекарство, взял из холодильника пару баночек йогурта, бутылку воды и заперся в своей комнате. Ричард тоже не появлялся почти до самой ночи, Гэвин узнал о его приходе только по звуку хлопнувшей входной двери, который услышал как раз в промежуток между песнями. Не сложно было догадаться, с кем провёл время Ричард, но думать об этом Гэвин не хотел. Этот Ричардов «сладкий» был заочно неприятен, достаточно было того, что он олицетворял всё то, что Гэвин ненавидел в омегах: вылизанную внешность, искусственную красоту и околошлюшью одежду. Вот из-за таких, как он, окружающие навешивали ярлыки вообще на всех, у кого в графе гендер стояло «Ω». Но думать об этом перед сном — только раздражаться лишний раз, поэтому Гэвин переключил на любимых Five Finger Death Punch и закрыл глаза, чтобы расслабиться и не думать ни о Ричарде, ни о его женишке, ни о ком-либо ещё.

***

      Неделя выдалась подозрительно спокойной: ни конфликтов с Максвеллом, ни сюрпризов от преподавателей, даже Ричард к пятнице умудрился собраться так, что Гэвин не проснулся вместе с ним в шесть утра. Учёба, библиотека, тренажёрный зал — рутина не менялась, и Гэвин успел немного заскучать, но ровно до первого комментария от Макса.

      — О, снова решил порадовать меня видом своих сисек. Когда уже потрогать дашь? — он выполз из своей комнаты в одних трусах, взъерошенный со сна и уже с косяком в руке — решил воспользоваться возможность покурить прямо на балконе, ведь Ричард ушёл на целый день.

      Гэвин покосился на его неумытую рожу, спокойно взял в рот ложку с овсянкой и так же спокойно поднял вторую руку с оттопыренным средним пальцем.

      — Ты и сам знаешь, куда засунуть этот палец, но дай знать, если нужна будет помощь, — он ухмыльнулся и пошёл на балкон.

      — Морду хоть умой, — крикнул Гэвин вдогонку, а в ответ получил шум закрывающейся двери. Максвелл даже не обернулся, плюхнулся на плетёный стул, накинул на плечи плед, а ноги забросил на балконную стенку. — Придурок, — фыркнул под нос Гэвин и доел завтрак.

      Он не хотел портить настроение очередной руганью с Максвеллом, особенно перед отъездом домой. За месяц вдали от папы и парочки близких друзей Гэвин успел соскучиться, а на фоне постоянного стресса из двух альф по соседству тоска ощущалась особенно остро. Он поставил тарелку в раковину, вернулся к себе, чтобы одеться, и уже через пару минут вышел с небольшой сумкой на плече и довольной улыбкой на лице. Впереди предстояло почти четыре часа на автобусе, но в предвкушении отдохнуть, увидеться с близкими и наконец-то выспаться Гэвина не напрягало даже это.

      Он вернулся в универ к вечеру воскресенья. На улице уже темнело, когда Гэвин открыл дверь в квартиру и едва ли не с порога напоролся на недовольное лицо Ричарда.

      — Да ты прям пышешь счастьем, — с сарказмом сказал Рид и только хотел пройти в свою комнату, как Ричард встал из-за стола, чтобы помешать.

      — Не так быстро. Сначала посуда, — он кивнул себе за спину. — Я ведь предупреждал тебя, чтобы ничего не оставлял.

      Гэвин в удивлении изогнул брови, подошёл в раковине и увидел свою тарелку, остатки каши в которой успели намертво присохнуть.

      — Да ты шутишь?! Ну забыл, с кем не бывает, могли бы хотя бы замочить! Как мне теперь отмывать этот пиздец? — Он просто не мог поверить своим глазам. Одна-единственная тарелка и ложка действительно дожидались его возвращения.

      — Не мои проблемы, ты оставил, тебе и разбираться. — Ричард снова сел за стол и придвинул к себе чашку с мятным мороженым. Гэвина аж передёрнуло, когда тот отправил в рот первую ложку. Б-р-р, как можно есть эту гадость?

      — Как же с тобой сложно, — смирившись, буркнул едва слышно и сбросил на пол наплечную сумку. — Не думал сходить к врачу, на неврозы провериться или ещё что? Такие загоны за гранью адекватности.

      — Мне не мешает, — отмахнулся Ричард. — Я люблю порядок и не собираюсь этого стесняться. В своей комнате хоть мусор под кроватью складируй, мне без разницы, но на общей территории соблюдай правила.

      — Охуенно вы тут устроились со своими правилами, — возмутился Гэвин и включил тёплую воду. — Сами придумали до моего приезда, а со мной обговорить? Может, я тоже хочу вбросить что-то своё, типа порнуху на телике не оставлять. Не думал об этом, а? — Хватило одного нажатия губки, чтобы понять, — засохшая овсянка так просто не сдастся.

      — Если есть предложения, можем обсудить завтра после занятий.

      — После пар я хожу в библиотеку, а потом у меня тренажёрка, так что только вечером.

      — Не знал, что ты занимаешься. — Ричард выглядел слегка удивлённым.

      — В зале или с учебниками? — Закусив губу, Гэвин старательно натирал тарелку.

      — И то, и то.

      — Серьёзно? По-твоему, этот рельеф, — он обвёл рукой собственный торс, — врождённый? Я же омега, Рич, нам природой не положено иметь такие мышцы. Ты не представляешь, каких трудов мне стоит поддерживать всё это. — Он прервался и вытер пот со лба.

      — И зачем, нравится выделяться?

      — Нет, — Гэвин посмотрел в спокойные голубые глаза. — Нравится быть собой.

      Гэвин ненавидел то время, когда был вынужден притворяться, перед выходом из дома надевать маску милого, доброго омежки, улыбаться и строить глазки популярным альфам вокруг, будто бы он тоже был не против разделить с ними постель. Ненавидел, когда нужно было брить ноги, руки, лицо, жопу, яйца, кактус на подоконнике — вообще всё что можно и нельзя, лишь бы выглядеть аккуратненьким мальчиком. Ненавидел вишнёвый блеск для губ и розовый лак для ногтей, сладкие духи, которые не сочетались с запахом его феромонов, джинсы и шорты в облипку, чтобы подчеркнуть булки, футболки с вырезом и туфли вместо удобных кроссовок. И хоть в мегаполисах от омег давно не ждали исключительной ухоженности, доходящей до фанатизма, и манерности, в крошечных городках, как родной город Гэвина, до сих пор словно застряли в прошлом веке. Доходило до того, что если омега не рожал до двадцати пяти, то его считали чуть ли не прокажённым или бракованным.

      Фу, мерзость. Гэвину даже мельком было противно вспоминать.

      — Никогда не разделял стремление нацепить на себя побольше розового и вилять задом перед альфами, чтобы к двадцати разжиться двойней, — пояснил Рид. — Тем более здесь я не особо и выделяюсь, не в деревне же.

      — Поверь, Гэвин, ты выделяешься даже здесь, — ответил Ричард и невысоко приподнял уголки губ, из-за чего взгляд Гэвина на пару секунд прилип к этой слабой улыбке.

      — И что это значит? Я видел много омег, которые тоже не носят мини, не бреют волосы и качаются.

      — Внешне подобных тебе немало, но характер… — Ричард замолчал и задумчиво облизал ложку. — Таких язв, как ты, ещё поискать надо.

      Залипнув на движении языка, Гэвин не сразу осознал сказанное.

      — Жизнь научила. Лучше так, чем делать то, что хотят другие, а потом страдать из-за этого, — неосторожно бросил в ответ и только потом понял, что мог задеть. Ведь именно так, со слов Максвелла, жил Ричард.

      — Ты прав. Жаль только, что не всегда есть выбор, — лицо оставалось спокойным, почти равнодушным, но в голосе промелькнула тоска.

      — Выбор есть всегда, Рич, нужно только на него решиться, — сказал Гэвин, сполоснул наконец вымытую тарелку и широко зевнул. — С тобой, конечно, интересно, но я спать. И сделай одолжение, не шуми завтра, я хотел бы проснуться по своему будильнику, а не под ор несчастной соковыжималки.

      — Привыкать, значит, не собираешься? — Он совершенно точно улыбался, Гэвин чувствовал это, но не стал оборачиваться, чтобы убедиться.

      — Может, в следующей жизни, и то не обещаю, — фыркнул Гэвин и пошёл к себе в комнату, пожелав напоследок спокойной ночи. В спину послышалось тихое «и тебе».

***

      Громкий звон резко выдернул из сна, сердце забилось быстрее из-за неожиданного звука, Гэвин подскочил на кровати, пытаясь понять, где он и что он. В комнате было светлее, чем обычно, по ту сторону двери стояла тишина, зато рядом с кроватью надрывался телефон. Взяв его в руки, Гэвин выключил звук, посмотрел на часы и не поверил своим глазам. Восемь ноль три. После месяца подъёмов в начале седьмого утра текущее время казалось чем-то нереальным, словно сон во сне, где мозг выдает желание проснуться позже за действительность. Но нет, сегодня действительно случилось невозможное — Ричард его не разбудил.

      — Неужели действительно вёл себя тихо?

      Звучало сказочно. Ричард довольно ясно дал понять, что похер ему, мешает он кому-то или нет, поэтому вряд ли из-за короткого вечернего разговора (и из-за десятка возмущений до этого) он изменил своё поведение. Гэвин больше склонялся к тому, что слишком устал и просто не услышал. Он встал с кровати, накинул футболку и вышел в коридор. Судя по шуму воды и тихому пению, ванную занял Максвелл. Удивительно, что при всей говнистости характера он не горланил попсу во всю глотку, как обычно, а вёл себя тихо, чтобы не мешать спать.

      — Как вас, блядь, воспитывали, а? — каждый раз Гэвин поражался, насколько разными выросли браться. Где один вёл себя подобно говну, второй сохранял адекватность, и наоборот. — Взять бы от каждого по чуть-чуть и слепить одного нормального человека, — усмехнулся Рид и забросил пару кусков хлеба в тостер.

      — Тебе было бы скучно с одним «нормальным человеком», Гэви, — задумавшись о поведении братьев, Рид не заметил, как Макс закончил с душем. — А с нами каждый день что-то новое. — Он пихнул бедром и нырнул в холодильник за бутылкой газированной воды.

      — Ага, особенно с тобой, — съязвил Гэвин и поочерёдно разбил над сковородкой два яйца. — Что я увижу сегодня, если включу телевизор, хуй или мохнатую жопу?

      — Спортивный канал, — спокойно ответил Максвелл и достал баночку ванильного йогурта. — Вчера был матч, «Лайтнинги» снова продули, дебилы криворукие. Даже мы лучше играем, чем эти «профессионалы». Им бы с нашим кэпом пообщаться, Аллен бы объяснил, как нужно играть, а то бегали вчера, словно сонные улитки, трижды теряли мяч на ровном месте, ты прикинь! — Он взмахнул ложкой так, что несколько капель йогурта упало на стол. — Хотя кому я рассказываю, ты всё равно не шаришь.

      — Пизди, пизди, фоном твоя болтовня неплохо заходит, — посмеялся Гэвин, положил на тарелку поджаренные тосты, хрустящий бекон и яичницу.

      — Как ты жрёшь эту хрень? — спросил Максвелл и показательно состроил гримасу отвращения. — Ты же его почти в угли превратил, — он потыкал в кусочек бекона.

      — Что-то не нравится — отвернись, — коротко ответил Гэвин. — Уж не человеку, который однажды засыпал острый перец в земляничный йогурт, возмущаться по поводу чужих предпочтений в еде.

      — Это было один раз и на спор. Не особо вкусно, но и не сильно остро, зато я выиграл запас травки, которого мне хватит на пару выходных.

      — Самого не заебало? Ты же будущий юрист, ещё и типа спортсмен, а долбишь так, словно планируешь после обучения под мост к остальным нарикам переезжать.

      — Заебало. Только в моей жизни не так много поводов улыбаться, приходится чем-то компенсировать, — прозвучало беззаботно, но что-то в этом признании кольнуло, словно настоящие эмоции Максвелл спрятал где-то внутри. — Но если одна сладкая омежка согласится поразвлечься, я могу подумать над тем, чтобы завязать, — сказал он на ухо перед тем, как уйти одеваться.

      — Пошёл ты! — крикнул в спину Гэвин просто для галочки. В этот раз слова Максвелла не разозлили, ведь за очередной пошлостью он слишком явно старался скрыть собственную минутную слабость. Вспомнились слова Ричарда о том, что Максвелл на самом деле не такой мудак, каким старается выглядеть. После одной короткой фразы начало казаться, что это может быть правдой.

      «Забей. Без разницы, какой он внутри на самом деле: наглое хамло или нежная ромашка. Неважно, какие они оба. Чем меньше знаешь, тем проще держать дистанцию и не сближаться», — подумал Гэвин.

      Стоило чаще себе об этом напоминать, ведь с каждым днём постепенно узнавал о братьях всё больше. Если сам Гэвин о себе трепаться не привык, то эти двое постепенно выбалтывали друг о друге и о себе мелкие детали, которые откладывались в памяти и накапливались, как снежный ком. И напоминание «держать дистанцию и не сближаться» даже имело смысл, если бы не одно «но».

      — Планы на субботу в силе? — в четверг спросил Ричард, оторвавшись от телефона. — А то меня в кино зовут. — Судя по кислому выражению лица, в кино он не особенно и хотел.

      Гэвин же замер с пультом в руке и несколько секунд не знал, что ответить.

      Он забыл. Забыл о том, что обещал сводить Ричарда на стендап именно в эту субботу.

      «Блядь!»

      Вот он, идеальный шанс отказаться, перенести на другие выходные или сразу на другой месяц. Ведь даже если Ричард обидится (что вряд ли), то не страшно, Гэвин не собирается водить с ним дружбу или что-то такое. Без лишних контактов проще оставаться соседями и одногруппниками, но не переступать черту. Гэвин почти решился. Почти. Только ожидание и тень надежды в голубых глазах разбили в прах вялое сопротивление разума.

      — Конечно в силе, Рич, что за вопрос? — он старался сделать голос как можно более беззаботным. — Билеты уже на электронке, сейчас только чекну время.

      Пальцы потели и подрагивали, когда быстро зашёл на сайт с ивентами, мысленно молясь, чтобы ещё остались свободные места. Гэвин точно помнил, что в каком-то пабе планировался комедийный вечер, но к выходным обычно был полный солд-аут. 

      — Ща, интернет тупит. — Даже почти не соврал, страница открывалась очень медленно, но в итоге Гэвину повезло — осталось несколько последних мест. — Начало в семь, но лучше приехать пораньше, чтобы не толпиться. А то это паб, в выходные народу будет тьма, — сказал Ричарду, пока оформлял покупку билетов.

      — Как скажешь. Надеюсь, нас будет ждать отличный вечер, — и обезоруживающе улыбнулся.

      — Да, я тоже. — Гэвин глупо залип на губах. — Такую улыбку нужно объявить вне закона, слишком она красивая.

      — Спасибо за комплимент, — Ричард подмигнул, взял в руку зазвонивший телефон и ушёл к себе, оставив Гэвина в одиночестве переваривать тот факт, что он сказал это вслух.