Наверное, если бы Гэвин любил выпить, сейчас бы забухал. Прямо как в глупых мелодрамах или дешёвых романах, когда у героя всё хреново на личном фронте, он идёт в бар, заказывает бутылку виски, спивается в углу барной стойки, потом дерётся с каким-нибудь огромным байкером или сидельцем, получает пизды и через задние двери вылетает в ближайшую помойку. Состояние у Гэвина было похожим, потому что вчерашнее обескураживающее откровение Ричарда растоптало, перемололо в мелкую пыль.

Уничтожило.

Настолько разбитым Гэвин не чувствовал себя даже после измены бывшего. А ведь того придурка он любил, сильно, сука, любил, но в итоге позорный разрыв сейчас, на контрасте с раздраем после вчерашнего разговора с Ричардом, ощущался незначительным событием. Почему так? Ведь чувства к Ричарду казались не настолько глубокими и сильными. Да, влюблённость, которой предпочёл бы избежать, да, обидно, что шансов на то, что Максвелл перестанет смотреть порно больше, чем на взаимность. Тогда почему было настолько больно, почему так сильно тянуло к нему?

— Сраная течка! Если бы не она, если бы не тот срыв, всё было бы в норме. — Сплюнув зубную пасту, Гэвин посмотрел на своё унылое отражение. Синяки под глазами из-за недосыпа, взъерошенные волосы, которые не желали укладываться даже гелем, неаккуратная щетина. Красавец. Действительно, и почему это Ричи не запал на такую звёздочку в первый же день?

— Ладно, я сам загнал себя в эту мудацкую ситуацию, знал же, блядь, что нужно меньше с ним контактировать. Долбоёб. — Гэвин умылся с нырнул лицом в полотенце. — Похер, переживу как-то, особенно сейчас, когда знаю, что у него есть не только жених, но ещё и истинный. Лучше перетерпеть, пережить и избавиться от ненужных чувств, а то с такой конкуренцией у его берегов мне всё равно ловить нечего.

Сдаваться Гэвин не любил, но тратить силы и время впустую — тоже. Ведь если побороться с женишком, которого Ричард не любил, ещё можно было, то против истинного, к которому тянуло вопреки всему и с которым хотел быть Ричи, выставить было нечего. Одно воспоминание о том, каким серьёзным, честным и при этом отчаявшимся выглядел Ричи, когда говорил об омеге, который предначертан ему самой природой, становилось больно и не оставалось сомнений — Ричарда к нему тянет.

А Гэвина тянуло к Ричарду.

До течки ещё получалось оправдывать себя тем, что не запал, что рядом просто комфортно, ведь Ричи умный, красивый, распространяющий уверенность в том, что защитит, закроет, поможет. Что рядом с ним идеально комфортно, так, как не было ни с кем. После же не осталось сомнений, что несколько месяцев занимался самообманом.

«Улыбка у него милая и скромная, ага-ага. И общаться с ним комфортно, только поэтому с ним на стендап и ходили. Чисто по-дружески, блядь. А то, что он отсосал, это так, приятный бонус, тоже дружеский, конечно же, никак иначе, — Гэвин настолько задумался, что едва не сшиб Макса в узком коридоре, но даже не обратил на это внимания. — Господи, какой же я идиот». Конечно, Гэвин давно заметил, что влюблённость немного способствовала отупению, но не настолько же, что влип так глубоко и, судя по щемящему в груди чувству, которое не желало затихать ни днём, ни ночью, сильно. В итоге на ум не пришло тактики лучше, чем избегание. И пусть глупо, по-детски, ведь остатками адекватности, которые не успели вытравить незваные чувства, Гэвин понимал, что игнорирование проблемы не приведёт к её решению. «Для начала и так сойдёт. Если буду меньше видеть Ричи и реже с ним говорить, то смогу хоть ненадолго избавиться и от мыслей о нём».

В упрямой попытке побега от незваных чувств Гэвин ещё глубже нырнул в учёбу. Будто недостаточно было занятий в библиотеке почти каждый вечер, теперь он сбегал туда и на долгих перерывах, которые раньше проводил дома. Но то раньше, когда возвращения в квартиру не вызывали тянущего чувства внутри, ведь каждый раз, когда видел Ричарда, не мог спокойно смотреть ему в глаза, терпеть его осторожную улыбку и поддерживать разговоры. Ричи было легко. Он словно и вовсе забыл о том, как стоял на коленях, вбирал член, ласкал пальцами и шептал какой-то головокружительный пиздец. Его поведение осталось прежним, спокойным, на грани равнодушия, но с заметными Гэвину частичками тепла. Теми частичками, которые снова давали надежду на большее, хотя Ричард достаточно ясно дал понять — они просто друзья.

Только Гэвин видел в нём нечто большее.

Чтобы не повышать свои шансы спалиться — будто мало было фразочек Максвелла и его изучающих взглядов, — Рид перестал появляться дома в перерывах между парами. Он не всегда учился даже, иногда прятался на территории универа или в малопосещаемых библиотечных углах, включал музыку погромче и растворялся в ней, ведь только так выходило заглушить собственные громкие, безрадостные мысли и фантазии о длинных нежных пальцах на коже, низком сиплом шёпоте у уха и страстных поцелуях.

— Чёрт, — выплюнул Гэвин, открыв глаза, поднял громкость на максимум и повернулся в сторону тропинок, по которым гуляли редкие студенты и жители ближайших домов. 

«Спасибо, хоть парочек нет». 

Хоть был уже конец ноября, но в солнечную погоду, как сегодня, многие предпочитали выползать на улицу и в парк при универе, который благодаря ёлкам вокруг смотрелся красиво в любое время года. Мимо пробежала белка, замерла на секунду, дёрнула пушистым чёрным хвостом и убежала. Гэвин проводил её взглядом, завидуя тёплой шубе, потому что ему самому в потёртой кожанке, сохранившейся ещё от отца, было прохладно.

— Поеду в зал пораньше, — решил он и побрёл в сторону остановки.

В библиотеке сегодня было многолюдно, но что ещё хуже, там какого-то хера нарисовался Ричард со своим дрыщавым женишком под боком. И если его не одарённый интеллектом омега только и делал, что пялился то в зеркало, поправляя причёску или нанося сотый слой блеска для губ, то залипал в телефон, сам Ричард учился, положив поблизости парочку учебников и уткнувшись в ноутбук. Только редкие взгляды, которые Гэвин периодически ловил на себе, как бы намекали, что думает Рич не только о грядущем экзамене. Поэтому Рид и свалил на улицу, чтобы не пересекаться взглядом с красивыми глазами Ричарда. Хватит. Налюбовался уже на свою голову.

Автобус приехал с задержкой, поэтому пришлось немного потолкаться локтями со скопившимися на остановке людьми, чтобы втиснуться поглубже в салон. Мечтать о том, чтобы сесть, не приходилось, время как раз час-пик, все ехали после работы, поэтому Гэвин повис на турникете и пустым взглядом уставился в окно на проплывающие силуэты. Но только в тренажёрном зале он смог полностью освободить свой разум от навязчивых мыслей и полностью сфокусироваться на упражнениях. Ещё один плюс, который давали занятия, — пустота в голове, как во время медитации.

Медитировать у Гэвина не получалось, а вот тягать железо за прошедшие годы он научился отлично. Только стоило поздно вечером вернуться домой и застать Ричарда на кухне во время готовки апельсинового фреша, как весь эффект от вечерних занятий мгновенно выветрился. Кажется, Гэвин даже слышал свист, с которым спокойствие и отстранённость вылетели через балкон, снова пробудив тупое волнение, которое возникало только у влюблённых.

— Привет, — сказал Ричард, когда закончил свое надругательство над апельсинами.

В ответ Гэвин лишь кивнул и проскочил в ванную, потому что к разговору с ним он был не готов.

— Слабак, — буркнул своему угрюмому отражению.

Как же он ненавидел состояние, в которое впадал, стоило запасть на кого-то. Соображалка выключалась, на её место приходило глупое любование объектом чувств или же, как сейчас, тупые попытки скрыться, потому что каждый взгляд на Ричарда причинял боль. А стоило лечь в кровать, как стало хуже, — перед закрытыми веками появился Ричард.

— Иди ко мне, — соблазнительный шёпот и ласковое касание к щеке, нежная ладонь, опустившаяся на шею, и снова шёпот. — Мне нравится, как ты пахнешь, Гэвин.

Даже в фантазиях этот голос волновал, будоражил, заставлял хотеть. Так отчётливо чувствовались касания и слышался голос, так позорно быстро и откровенно отреагировало тело, когда в паху вспыхнуло, а сзади стало мокро.

— Хочешь?..

О да, Гэвин хотел. Только не фантазию, а настоящего Ричарда — горячего, умелого, того, кто чувствовал каждое желание и исполнял его.

— Боже, — выдохнул Гэвин и сжал себя через хипсы. 

Однажды он уже вздрочнул на Ричи, поэтому сейчас, когда стянул трусы, обхватил член и протолкнул два пальца внутрь, было не так стыдно. Но и приятно, как с Ричардом, тоже не было.

— Позволь мне, Гэвин, я сделаю тебе хорошо. Сделаю, как ты жаждешь. — Насрать, что Ричард бы в жизни не сказал подобного, сейчас просто хотелось представить, хотелось отдаться.

— Давай, ну же! — Гэвин прогнулся, быстрее задвигав рукой, протолкнул пальцы глубже, но не получалось, не хватало до обидного малого, чтобы кончить.

— Ты знаешь, я могу помочь, — странный смешок и соблазнительный голос. Неосуществимая фантазия, из-за которой сжало тисками обиды.

— Не можешь! — Гэвин кулаком ударил по кровати. — В том и дело, что не можешь…

Желание продолжать отпало. Он заправил упавший член в трусы и приподнялся, чтобы взять салфетки.

— Не дрочка, блядь, а разочарование.

Жаль, что даже фантазии о Ричарде не помогли, только ещё больше испортили настроение.

— На хуй. Просто на хуй. — Почти с головой нырнув в одеяло, Гэвин отвернулся к стене. Несмотря на неудовлетворённость и обиду, уснул он почти мгновенно.

***

Если вечером Гэвин чувствовал себя как дерьмо, то с утра, едва продрав глаза под надрывающийся будильник, как размазанное по асфальту дерьмо. Сразу вспомнился вчерашний вечер, и мгновенно стало стыдно. Причём Гэвин не мог решить, чего стыдится больше — того, что решил подрочить, или того, что в итоге не получилось.

— Лучше бы не пытался, — недовольно проскрипел он и поднялся с кровати. 

Он вышел в коридор как раз в ту секунду, когда мимо проскочил Максвелл и с криком «я первый!» занял ванную.

— Вот сука. — Их негласное соревнование за очередь в душ продолжалось уже недели три, потому что оба ненавидели ждать, пока моется другой. Гэвин ненавидел вдвойне, потому что Максвелл мало того, что мог торчать там минут по тридцать, так ещё всё это время горланил какие-то попсовые песни своим стрёмным голосом. Гэвин бы лучше скрип вилки по стеклу слушал, чем его завывания, ну серьёзно.

— Я попросил его сегодня обойтись без концертов, экзамен ведь, — послышался из-за угла голос Ричарда. Тот сидел за кухонным столом, неторопливо потягивал фреш, а напротив дымилась кружка с кофе.

— Спасибо, — выдавил из себя Гэвин, без сил упал на свободный стул и придвинул к себе напиток. В те редкие дни, когда Ричард не бежал на утреннюю встречу со своим ненаглядным омежкой, он всегда готовил кофе и, как назло, настолько хорошо подбирал количество карамельного сиропа, что Рид готов был каждый раз мычать от удовольствия, когда идеальный баланс горечи и сладости дразнил язык. С чего вдруг Ричи начал варить ему кофе, Гэвин не знал, но всё произошло настолько незаметно и естественно, что пропустил удачный момент, чтобы спросить.

— Ты в порядке? — спросил Ричард, пытаясь заглянуть в глаза.

«Нет, Ричи, ни хуя я не в порядке».

— Угу.

— Точно? Выглядишь не очень, снова не выспался?

В ответ только тишина.

— Гэвин, посмотри на меня. Пожалуйста, — грусть в его голосе больно резанула по ушам. — Мы почти не видимся в последнее время, не разговариваем, словно ты снова избегаешь меня. Это из-за того, что произошло между нами в твою течку?

— Нет, — ответил куда-то в сторону.

— Ты знал, что когда ты врёшь, то всегда начинаешь хрустеть пальцами? — спросил Ричи, и в этот момент Гэвин хрустнул средним.

— Я так делаю, когда думаю. — Добрался до безымянного.

— Нет. Когда ты думаешь или скучаешь, ты хрустишь запястьями или гладишь губы большим пальцем. — Ричард медленно поднялся, обошёл стол и встал совсем рядом, перекрыв собой тусклый свет от торшера в гостиной. — И только когда врёшь, начинаешь издеваться над своими фалангами. — Он положил свою ладонь сверху, не давая продолжить.

— Что-то до ты дохрена знаешь, Ричи, следишь за мной? — огрызнулся Гэвин и вырвал свои руки из-под мягкой тёплой ладони.

— Мы живём вместе несколько месяцев, учимся. Я запомнил некоторые привычки, потому что вижу тебя каждый день. Точнее, видел, пока ты не начал меня избегать. Почему, Гэвин, что происходит?

— Мне просто нужно время. Не так легко делать вид, что ни хрена не случилось, когда лучшего оргазма в жизни я достиг с тобой! — выпалил, набравшись смелости, и почти не покраснел.

Даже такое неполное признание далось с трудом, но это был максимум, который мог позволить себе Гэвин. Сказать правду о своих чувствах он всё равно бы не смог.

— Дай мне чуть больше времени, окей? Тем более сейчас основная головная боль — грядущие экзамены, на остальное не хочу отвлекаться.

Допив кофе, Гэвин пошёл в удачно освободившуюся ванную, ведь лучшего момента, чтобы закончить волнующий разговор, вряд ли бы нашлось. Стоило отдать Ричарду должное, он всё понял, хоть и посмотрел каким-то странным взглядом, но не стал комментировать. И даже не особо навязывал своё общество следующие две недели, в течение которых Гэвин старался утомить мозги учёбой, а тело — ежедневными походами в тренажёрный зал. 

Только не помогало.

Чем меньше Гэвин виделся с Ричардом, тем больше скучал. Если во время учёбы эту скуку получалось задушить необходимостью показать лучший результат в группе, оторваться от конкурентов и заработать баллов в свою копилку, чтобы в следующий раз преподаватель снова отобрал к себе в помощники. Но стоило покинуть здание университета, как мысли начинали кружить вокруг Ричарда. Хотелось увидеть его, поговорить о любых незначительных мелочах, ляпнуть что-нибудь, после чего он улыбнётся, или просто молча посмотреть стендап. Как раньше. Как делали не так давно, каких-то три недели назад.

Только умом Гэвин понимал, что как раньше уже не будет. Пока он хранит в себе дурацкую безответную влюблённость уж точно.

— Хватит строить такую страдальческую рожу, Гэви, я ведь несколько раз предупреждал тебя, чтобы не втюхивался в Ричи. Как вообще вместо такого пиздатого меня ты смог выбрать его? — Стоило вернуться домой, Максвелл решил доебаться, усмехнулся, показав клыки, несильно толкнул в бок и коротко посмеялся.

— Озабоченный, невоспитанный, самовлюблённый мудак, который еженедельно долбит травку, или спокойный, уверенный, заботливый парень, которого нужно только научить проявлять чуть больше эмоций. Действительно, и как при таких вводных ты проиграл? — не скрывая сарказма, ответил Гэвин и тяжело вздохнул. — Макс, будь добр, отъебись от меня. Мои личные проёбы тебя не касаются.

— Учитывая, что твой «проёб» заодно и мой родной брат, всё-таки касаются. Хотя, знаешь… — Он сделал вид, что задумался, глотнул воды из бутылки и продолжил, — ты прав, меня вообще не ебет, что ты в него втюхался. Просто мне нравится тебя доёбывать, так ты хотя бы на человека становишься похож, а не на унылое говно. — Максвелл сел рядом и чуть толкнул плечом. — Тебе нужно развеяться. Нет лучше способа ненадолго забыть о своих страдашках, чем пойти на тусу, накатить и с кем-нибудь покувыркаться.

— С тобой, например?

— Ну, можешь и со мной, — он без особого интереса пожал плечами. — Но я говорю в общем, сам же знаешь, сколько обычно собирается народу. Будет из кого выбрать. Как раз в эту субботу вечеринка в честь днюхи какого-то придурка, чем не шанс оттянуться.

— Вот, значит, чем ты занимаешься на всех студенческих тусовках. Не разового секса ищешь, а залечиваешь душевные раны от неразделенной любви.

— Ха, ты меня переоцениваешь, Гэви, — он оскалился ещё шире и подвинулся, замерев на расстоянии полуметра от лица. — Я никогда никого не любил.

— Ну раз так, — Гэвин вернул оскал, — тогда засунь в жопу свои советы, потому что ты ни хрена не знаешь об этом чувстве, — прошипел Гэвин и прошёл мимо, посильнее задев плечом. Уж кому, но точно не Максвеллу было советовать, что ему делать и куда идти, когда на душе такой пиздец. 

Несмотря на злость, день вечеринки Гэвин всё-таки запомнил и по итогу решился прийти. Не из-за болтовни Максвелла, потому что в успех алкоголя и поебулек он не верил, а чтобы хоть как-то отвлечься. За шумом музыки и нескончаемой болтовнёй студентов было проще игнорировать навязчивые мысли.

— Решил последовать моему совету? — Максвелл словно материализовался из воздуха.

— Нет, — буркнул Гэвин, открыл банку пива и глотнул. Ну хоть сегодня пиво на вкус как пиво, а не ослиная моча. — Трахаться я не планирую.

— Жаль, — усмехнулся Макс и прошептал на ухо, — если передумаешь, дай знать. — Он самодовольно оскалился, подмигнул и скользнул в толпу, двинувшись в сторону крытой лоджии, с которой раздавались радостные визги и громкий смех.

— Придурок. — Всего на секунду в голову закралась крамольная мысль всё-таки переспать с Максвеллом, ведь с ним уж точно дальше секса без обязательств в жизни бы не зашло. С другой стороны, себе дороже лишний раз с ним контактировать, особенно в таком ключе. — Найду кого-нибудь другого.

Допив банку, Гэвин пошёл в противоположную сторону от той, куда свинтил Макс. Там было тише и как-то спокойнее, ведь основная студенческая тусовка расположилась в гостиной, кухне и ближе к выходу на задний двор. Но стоило зайти в комнату, как уши оглушила волна свиста и подбадривающих выкриков, а в глаза бросилась причина общего веселья. Как ни странно, это был Ричард. Ричард и его разодетый, как попугай, жених, который вцепился в плечи Ричи, ногами обхватил его талию и повис, поддерживаемый сильными руками. И всё бы ничего, только они снова целовались. Не так, как в прошлый раз, а страстно, жадно, словно не желали отрываться друг от друга. Как же противно было смотреть на это представление. Противно и до натянутых нервов, до застрявшего в лёгких дыхания больно.

«Развеялся, блядь!»

До скрежета сцепив зубы, Гэвин резко развернулся и выбежал в соседнюю комнату. Взгляд упал на стол поблизости, и, не глядя схватив ближайшую бутылку, Рид, расталкивая окружающих, двинулся к выходу.

— Эй, уже уходишь? — донёсся в спину крик Максвелла, но Гэвин не стал ни отвечать, ни оборачиваться, лишь бы скорее сбежать со сраной вечеринки. В горле стоял комок, на языке растекался горький привкус обиды, а глаза неприятно резало, словно в них попала пыль или песок.

Как чужой дом, тёмные декабрьские улицы и веселье студентов остались за спиной, Гэвин не заметил. Он бездумно шёл вперёд и, только переступив порог квартиры, понял, что горло дерёт от быстрого бега и холодного воздуха.

— Ничего, сейчас согреюсь. — Он открутил крышку и сделал несколько больших глотков.

Жар украденного виски обжёг рот и пищевод, камнем упал в пустой желудок и тут же попросился обратно. Усилием воли Гэвин сдержал позыв и залил его новой порцией тёплого пойла. Поставив бутылку на журнальный столик, он достал из холодильника пару последних мандаринов, из кухонного шкафчика пачку чипсов и сел на диван. Так себе закуска под вискарь, но после увиденного аппетита не было, осталось только желание скорее забыть целующуюся парочку. Он так и пил прямо с горла, заедая сладкими дольками или хрустел сырными чипсами, когда в открывшуюся дверь квартиры вошёл Максвелл.

— Бухаешь в одиночестве? — Он скинул «конверсы» и усмехнулся.

— Ага, — ответил Гэвин и окинул Максвелла пьяным взглядом.

Чуть вьющиеся волосы торчали в стороны, отросшая чёлка почти закрыла один глаз, рубашка в красную полоску расстёгнута, а на белой футболке под ней виднелось мокрое пятно, как и на тёмных джинсах. Педантичность и аккуратность Ричарда не валялись рядом с Максвеллом, характер такой, что врагу не пожелаешь, даже хуже, чем у бывшего, но внешность… Под градусом ведь проще забить на отличия.

— Будешь? — Гэвин поставил бутылку на стол, повалился на спинку дивана и раздвинул ноги.

«Заткнись! Завали ебало, долбоёб, и не говори с ним!»

— Виски? — А вот бровь приподнял точно так же, как Ричард.

— Неа, — облизнулся и бросил взгляд исподлобья. — Меня.

Тупее поступить вряд ли было возможно. Но почему нет? «Ричи же развлекается со своим женишком, чем я хуже?»

— Уверен? — на секунду Макс даже растерялся.

— Бери, пока дают, Максвелл, другого шанса у тебя не будет.

Чем накрыло раньше — запахом горелых спичек или же кусачим поцелуем — Гэвин не разобрал, просто в нос ударил аромат феромонов, а губы смяло от чужого напора. Максвелл не целовался, он кусался, чудом не до крови, подминал под себя телом, запахом, не отодвигался, не давал сделать глубокий вдох. Именно такой эгоистичности Гэвин от него и ожидал.

— Раз так, выебу тебя прямо здесь, Гэ-эви, — его голос срывался, подрагивал от нетерпения, но руки двигались уверенно: сняли рубашку, футболку, а потом и лонгслив Гэвина.

Мысли путались из-за алкоголя и гари, которая забила собой нос и грудную клетку. Но так было даже лучше. Проще забыться и отпустить себя, позволить стянуть джинсы и потереться о ладонь на члене, игнорировать довольный смешок и оскал победителя, который не слезал с лица Максвелла.

— Давай, Гэви, попроси меня. — Быстро и сумбурно. Пальцы протолкнулись в мокрую дырку. — Скажи, что хочешь, чтобы я тебя трахнул.

Короткий смешок, который не сумел сдержать Гэвин, секундная борьба, и оба свалились на пол. Оседлав узкие бёдра, Гэвин перехватил наглые руки.

— Мамкин доминант проснулся, а, Макс? — Злость, желание, азарт, восхищение — неожиданно приятная смесь в карих глазах. — Это ты будешь меня просить, — прошептал, а следом облизнул кромку ушной раковины. — Давай, Макс, это ведь не сложно, расскажи, чего ты хочешь, попроси, чтобы я дал себя трахнуть. — Гэвин не был фанатом грязных разговорчиков, он вообще не любил долгий трёп, но внутри назойливой мухой жужжала потребность потянуть время и выбесить Максвелла ещё больше.

— Блядь! — Жёсткая хватка в волосах и новый кусачий поцелуй. — Хочешь знать, как я планирую тебя выебать? Ну так слушай, Гэви. — Пламя, которое жило внутри Максвелла, разгулялось настолько сильно, что отражалось в глазах, в безумно расширенных зрачках и грозило спалить их обоих. — Я натяну тебя на хуй, как суку, без растяжки, чтобы ты надолго запомнил мой член, чтобы даже с утра чувствовал последствия случки. Хочешь ведь этого, да? По луже в твоих трусах вижу, что хочешь. Так хватит тратить время, Гэви, вставай на четвереньки, и я выдеру тебя так, что ходить не сможешь. Ах да, я забыл попросить… Пожалуйста, дай мне трахнуть тебя, Гэвин.

— Ублюдок. — Взмах руки, и кожу ладони запекло от того, насколько от души приложил по бледной щеке. Только Максвелла это, похоже, раззадорило ещё сильнее.

— Говори что хочешь, — прошипел он в ответ, а между голых ягодиц скользнула крупная головка, — только помни, на чьём хуе ты сейчас будешь стонать. — И, как обещал, без растяжки толкнулся внутрь.

Это был не секс, не ебля, а выплеск эмоций — ненависти, обиды, чего-то животного, что копилось внутри. Максвелл драл так, что горела жопа, но Гэвин был только за, потому что хотел, чтобы происходящее между ними не оставило после себя и намёка на приятные воспоминания. Макс брал то, что так давно хотел, а Гэвин лишь мечтал забыться хотя бы ненадолго. Кончил он больше механически, чем от реального удовольствия, а через пару толчков ощутил, как горячий член запульсировал внутри.

— Придурок отбитый, блядь! — Он соскочил быстрее, чем Максвелл успел протолкнуть ещё и узел. — На хера внутрь-то?! А если бы я не сидел на таблетках? — Гэвин даже не сдвинулся, принялся вычищать из себя сперму, сидя прямо на Максе. Зато хоть мгновенно протрезвел.

— Тогда через девять месяцев родил бы мне Максвелла-младшего. — Судя по беззаботному голосу, его вообще не волновали последствия.

— Ты ёбнутый! — прошипел в ответ, а потом дёрнулся, когда внутрь проникли длинные пальцы.

— На всю голову, — он посмеялся и помог вычистить остатки спермы прямиком себе на лобок. — Настолько ёбнутый, — свободной рукой Максвелл обхватил шею и больно потянул вниз, — что даже могу тебя пометить. — И провёл кончиком языка по открытой шее.

— Не смей, — в ответе послышались нотки паники.

— Ты ведь сейчас такой доступный, Гэвин, что стоит мне посильнее выпустить запах и приказать повернуться, ты выполнишь, откроешь загривок и не пикнешь, когда я тебя укушу. Когда присвою тебя.

— Тебе это не нужно. — Рывок в сторону, но освободиться не удалось, Макс держал крепко.

— Не нужно. И всё же я — твоя единственная возможность быть с кем-то из семьи Хейзов, потому что Ричи ни за что не пойдёт против воли родителей из-за беспородного омеги, как ты, — сказал он в шею, лизнул, прикусил, надавив клыками.

— Тогда лучше буду один, чем с тобой. Поэтому, Максвелл, пошёл ты на хуй, — с особенным удовольствием протянул Гэвин, вырвался, приложив больше усилий, встал с его бёдер, забрал вещи и ушёл в ванную, чтобы быстрее смыть с себя чужой запах. Гэвин и так пожалел о собственном решении потрахаться с Максом в ту же секунду, как предложил, но время назад не вернуть. «Поебались, и ладно, переживу».

В ванной пришлось проторчать почти полчаса, чтобы подчистую оттереть с тела запах феромонов Максвелла. Какой же он оказался въедливый, будто не сексом занимались, а костры жгли. А выключив воду, Гэвин услышал ругань.

«Блядь!»

Намотав полотенце на бёдра, он выбежал в коридор, чтобы увидеть, как в гостиной кричат растерянный Максвелл и пышущий феромонами и яростью Ричард.

— Да правду я говорю, он сам предложил! Его спроси, если не веришь!

Новой волной феромонов припечатало к полу, а к горлу подкатила тошнота, настолько сильно подавляли эмоции, которые чувствовались в прохладе аромата.

— Это так? — процедил Ричард сквозь зубы и посмотрел в глаза.

Как же не вовремя он вернулся.

Сглотнув комок в горле, Гэвин произнёс короткое «да».

Лицо Ричарда перекосило, но он быстро взял себя в руки, хотя спокойствием от него и не пахло. Пахло морозом, лютой злой зимой, вьюгой, которая пробирала до костей.

— Раз так, то в следующий раз потрудитесь не трахаться в общих помещениях, — с дрожащим от напряжения голосом выдавил Ричард, прошёл мимо по коридору и заперся в своей комнате.

Смотря на закрытую дверь, Гэвин понял, что сегодня ошибся дважды.