153 дня, именно столько и ни днём меньше прошло с того момента, как на белую дверь кабинета, предназначенного человеку, главной должностной обязанностью которого являлось умелое маневрирование хаосом экстренной хирургии, на своё, по мнению Иры, законное место, была помещена тёмно-синяя прямоугольная табличка с её именем.

      «Пять месяцев», — крутилось в голове, пока в радужной оболочке глаз отражались ровные крупные буквы. Каждый раз, приходя на работу, она пристально осматривала этот бездушный кусок пластика, и каждый раз, как будто бы не верила, что это всё не сон. Провернув в замке ключ, она перешагнула порог кабинета, взгляд случайно упал на тайник, который, после её восстановления в должности, вновь приобрёл свой некогда утерянный статус своеобразного мини-бара. «Почти полгода, наверное, уже можно отпраздновать», — мысль, так внезапно возникшая где-то очень глубоко в подсознании, через какое-то мгновение также внезапно разбилась об айсберг крайне неприятных воспоминаний.

flashback

— Хватит пить, — с обжигающей злостью прошипел Анатолий, резко хватая её за локоть и поворачивая к себе, — бокал отдай, — продолжал настаивать он, тщетно пытаясь разжать её ладонь, которая с невероятной силой сжимала ножку стеклянного сосуда.

      К этому моменту Ирина уже 15 минут стояла одна, жадно опустошая бокал за бокалом. И так как все её коллеги уже давно удалились, её ничего не сдерживало.

— Иди к чёрту… муж, — с вялой ненавистью в голосе сказала она, так как количество потреблённого алкоголя постепенно снижало остроту чувств и эмоций.

— Ты же понимаешь… — начал он, грубо притянув её к себе, как вдруг она, прислонив указательный палец к его губам, продолжила, — что я тебя позорю. А нет… нет, подожди, я бросаю тень на твою репутацию. Ну прости, — членораздельная речь явно давалась ей с трудом, но старания не прошли даром.

— Прощу, — бросил он в ответ и, ещё крепче схватив за плечо, потащил в сторону кабинета.

      Это было последнее воспоминание Павловой о том вечере. Проснувшись утром в своей постели, она увидела свадебное платье, небрежно лежащее на кресле, покрытое багряно-красными пятнами. Боль, зарождавшаяся в голове и распространявшаяся по всему телу, была не такой уж и беспочвенной. Все её руки, начиная от запястий и заканчивая плечевыми суставами, были в небольших кровоподтёках, о происхождении которых она абсолютно ничего не помнила. Уточнять у Аленикова, что же всё-таки произошло, не стала, подумала, что лучше, наверное, не знать. Но именно в тот день она зареклась, что ни капля алкоголя больше не коснётся её губ.

***

      После таких ярких и реалистичных вспышек из прошлого, Ира почувствовала, что голова, как губка, постепенно наполняющаяся водой, начинает тяжелеть. Достав тонометр и измерив давление, она лишь кивнула, так как и не ожидала увидеть на этом маленьком экране что-то иное. За месяцы замужества уже привыкла, что таблетки, экстренно понижающие давление, стали её постоянными спутниками. Привыкла и к тому, что периодически на её запястьях появлялись синяки, а поэтому всегда старалась надевать что-то с длинным рукавом. Вот и сейчас, разглядывая багряно-сиреневую отметину на руке, женщина думала, стоит ли ей сегодня идти ночевать домой.

      Из этих глубокомысленных размышлений её крайне внезапно и довольно резко выдернул звук открывающейся двери. Радостно улыбающийся мужчина, заглянувший в кабинет, пристально взглянул на Ирину, затем перевёл взгляд на дверную табличку, а после снова уставился на хозяйку кабинета.

— Олег Михайлович, что вы делаете? — с явным удивлением на лице обратилась она к стоящему в дверях Брагину.

— Ирина Алексеевна, а у вас тут ошибка, — заговорщическим тоном сказал тот.

— Какая? — в эту секунду в её взгляде промелькнуло явное беспокойство.– «Я каждый день вижу эту злосчастную табличку, нет там никакой ошибки».

— Ну как, здесь написано Павлова Ирина Алексеевна, а мне тут сорока на хвосте принесла, что вроде бы как Аленикова. Или я что-то путаю? — с огоньком в голосе поинтересовался он, всё ещё находясь между дверью и дверным косяком.

— Олег Михайлович, пять месяцев от вас ни слуху, ни духу, а тут вдруг заявляетесь и сразу с такими личными вопросами, — парировала она.

      Олег, немного приподняв вверх руки и, в своей привычной манере изобразив, что сдаётся, быстро прошёл в кабинет, захлопнув за собой дверь.

— Вы к нам как, навсегда или в гости? — вопрос был скорее риторический, так как Нина уже всему отделению успела рассказать, что Брагин, наконец, решил вернуться.

— Я к вам… — начал он серьёзным тоном, когда его взгляд упал на кожаный диван — за монеткой, — и снова в голосе появилось нечто озорное. — Представляете, любопытство замучило, ночами глаз сомкнуть не могу, а если и получается ненадолго заснуть, она снится.

— Кто? — не уловив полёта его мысли, переспросила Ирина.

— Ну монетка, Ирина Алексеевна, монетка. Какая-то вы загруженная. Что, семейная жизнь все соки выжимает?

— Олег Михайлович, за монеткой, так за монеткой, пожалуйста! — указала она рукой на диван, стараясь сменить тему разговора, который Брагин так и норовил завести не в то русло. — Без вас я ничего не искала.

— Я тронут. Значит, всё-таки ждали…. — расплываясь в улыбке, сказал он. — А вы не поможете?

— Ну вот что ж такое то а? Хлебом вас не корми, дай начальство напрячь, — наигранно недовольным тоном произнесла она, вставая со своего удобного кресла.

      Как только Ира коснулась диванного подлокотника, рукав, так неожиданно поползший вверх, обнажил её травмированное запястье. Поняв свою оплошность, она оперативно попыталась исправить ситуацию.

— Это что такое, Ирина Алексеевна? — сильно изменившимся голосом спросил Олег, хватая её за предплечье, — Снова сожитель…эмм… извините, муж?

— Олег Михайлович, … — с вызовом в голосе обратилась она к мужчине, пытаясь увернуться от его пристального взгляда. Она знала, что если он увидит её глаза, наполненные болью и искрящиеся от стыда, станет только хуже.

      В этот момент раздался спасительный, как ей тогда казалось, скрип двери. Она повернулась в сторону звука и увидела, что на пороге стоял Анатолий, ледяной взгляд которого был направлен в одну точку — на их соприкасающиеся руки.

      Осознав всю абсурдность и неоднозначность ситуации, Ира сделала шаг назад.

— Олег Михайлович, вас уже, кажется, заждались в отделе кадров, — официальным тоном произнесла она, направляясь к своему рабочему креслу.

      Дверь за Олегом закрылась, и в тишине больничного коридора очень отчётливо раздался характерный щелчок. Насторожившись такому положению дел, хирург начал прислушиваться к происходящему в кабинете.

      Аленикова раздражало напускное спокойствие Ирины, и поэтому, вплотную подойдя к столу, он резким движением руки смёл всё, находящееся на нём, за исключением тех нескольких документов, в которые она так пристально смотрела.

— И чем это вы здесь занимались? — раздался громким эхом его голос.

      Приняв решение проигнорировать этот вопрос, она усиленно продолжала делать вид, что заполняет бумаги, однако, тот факт, что ей было некуда спрятаться, заставлял её взгляд метаться по столу в поисках хоть какой-то поддержки.

— Толь, зачем ты пришёл? — наконец спросила она, сумев побороть удушье от подползающей паники.

— Пришёл узнать, будет ли моя жена сегодня ночевать дома, — он обогнул стол и встал позади кресла, его взгляд упал на графики, так аккуратно заполненные её рукой. — Вижу, ночного дежурства у тебя сегодня нет… и вчера не было, — после этих слов Ира попыталась встать, но его сильные руки, внезапно оказавшиеся у неё на плечах, резко осадили её. Дверь кабинета неожиданно открылась.

— И снова ты, — окинув стоящего на пороге Брагина взглядом полным презрения, сказал Анатолий, направившись к выходу. — А с тобой мы дома договорим!

— Ирина Алексеевна, всё в порядке? Я у Нины ключи взял, думал, он вас тут убивает. Такой грохот стоял, — начал объяснять Олег.

— Знаете, Олег Михайлович, для хирурга у вас явно не хватает выдержки, — слегка улыбнувшись, констатировала женщина. — Но, раз уж вы здесь, подайте мне, пожалуйста, стакан воды.

      Пока Брагин разбирался с кувшином, из своей сумочки она достала стальной серый блистер.

— Давление шалит? — аккуратно поинтересовался он.

— Ну, с настолько бурной личной жизнью и не такое бывает, вам ли не знать, — с шутливым сарказмом бросила Ирина в ответ, но в её взгляде в этот момент сквозили лишь боль и нечеловеческая усталость.