«Может быть, всё-таки стоило устроить эту встречу в ресторане», — неприятно тянущаяся, как расплавленная на солнце резина мысль уже не первый час не давала Аленикову покоя.

      «Нет, всё правильно. Официальная обстановка позволит ей расслабиться, она потеряет бдительность…», — наконец-то найденный аргумент в пользу правильности такого решения позволил ему на несколько минут выбросить раздумья из головы и передохнуть.

      Всё это время оглушающую тишину большого неуютного кабинета нарушал лишь причудливый рваный ритм, нервно отстукиваемый по деревянному столу сильными пальцами. Никогда прежде он не испытывал такого волнения, настолько всепоглощающего, что от него периодически бросало в жар. Казалось, что его накрывает внезапным приступом какой-то тропической лихорадки. Воспоминания о последних совместно пережитых событиях стали окутывать галлюциногенной мглой, порождающей яркие и слишком реальные видения. Её пронизанные болью черты лица и заплаканные глаза с мучительным упрёком смотрели на него сквозь этот густой туман.

      «… Анатолий Борисович, скажите, пожалуйста, всё это время вы полагаете, что Ирина решила стать вашей супругой и остаётся ей только лишь из корыстных соображений?» — как из ниоткуда раздался спокойный монотонный голос психолога. Вопрос, который так и остался неотвеченным, взывал сейчас к тому самому, тщательно спрятанному в лабиринтах памяти, моменту.

— Как же вы мне все надоели, — сквозь слёзы и всхлипывания начала говорить Ира. Сначала Павлов со своими не…не…нескончаемыми любовницами, — из-за сбившегося дыхания ей не хватало воздуха.– Знаешь, я так его лю…любила, а оказалось, это он из-за…из-за меня к этой студентке ушёл. Я для него всё… ВСЁ…сын…квартира, а он… … … из-за меня, — с каждым произнесённым словом, она всё больше и больше захлёбывалась в слезах.

— Потом Кри… Кривицкий со своим этим чёртовым сердцем, — она сделала глубокий вдох, — которое я… …ВЫРВАЛА. Слишком опекала я, видите ли, его…слишком за его здоровье пере…переживала, — волна рыданий накрывала её всё сильнее.

— И, в конце концов, появляешься ты. Такой статный, рассудительный… знает че…чего хочет, настойчивый, — на мгновение в воздухе повисла тишина. — Думала, повезло, наконец, даже расслабилась на какое-то время, защищённой себя, что ли, почувствовала, — в отличие от всего остального монолога, эту фразу она произнесла тихо и вдумчиво, как будто бы сама впервые осознавала эти чувства.

— Но…не тут то было! И у этого оказалась виноватой! — вновь сорвалась на крик Ирина.

— А знаешь что, — подняв заплаканные глаза, обратилась она к Анатолию, пытаясь подняться, — пошёл вон отсю… — глухой стук, неожиданно ставший определённо лишней деталью, выдернул его из пограничного между сном и явью состояния.

      Успев лишь подняться с кресла, он увидел, как дверь медленно открылась, и в кабинет зашла ОНА.

— Анатолий Борисович, — сухо произнесла Ира, обращаясь к застывшему на месте мужчине и совершая короткий кивок в знак приветствия. Вынужденная мера, так как меньше всего ей сейчас хотелось желать ему здравия или пускаться в ненужные и, по её мнению, совершенно неуместные фамильярности.

— Добрый вечер, Ирина Алексеевна, — собственный голос, неприятно отразившийся эхом от высоких потолков, показался ему абсолютно чужим. Он пристально посмотрел на неё, пытаясь уловить хоть одну из тех эмоций, которые насквозь пронизывали её душу, но были так тщательно скрыты за маской безразличия. Их взгляды пересеклись. Казалось, разорви он хоть на мгновение этот зыбкий зрительный контакт, и она тут же исчезнет, растворится в густой полутьме этого холодного здания. Сегодня подобный поворот событий шёл вразрез с его планами.

      Тягостное молчание и его прикованный к ней взгляд начинали действовать Павловой на нервы.

— Я уволена? — с вызовом выпалила она, но голос еле заметно дрогнул.

      «Ира, держи себя в руках, ты готовилась к этому исходу больше месяца, что за истерики», — самовнушение, которое бы однозначно сработало в любом ином случае, сейчас разбивалось в пух и прах о каменную стену его недвижимого взора.

      Рука Анатолия медленно потянулась к ящику стола. Скрип, наполнивший это безжизненное пространство хоть какими-то признаками присутствия человека, сделал атмосферу ещё более напряженной. Через несколько секунд на столе лежал белый лист бумаги, на котором с трудом можно было разглядеть мелко напечатанный текст.

— Заполни… — протягивая ей отделанную золотом шариковую ручку, попросил Алеников.

— Что это? — как у загнанной в клетку дикой кошки, которой протягивают кусок мяса, в её глазах смешались злость и недоверие.

— Заявление на развод, — предельно спокойным тоном пояснил он, — надеялся, ты обрадуешься.

— А я и радуюсь, — резко ответила Ира, но во взгляде яркой ослепляющей вспышкой пронеслось непонимание, переходящее в неприятно гложущее подозрение. — «Он мог прислать эту чёртову бумажку вместе с водителем, что я здесь вообще делаю?»

      Ухватившись за отливающую под светом лампы ярко-жёлтую вещицу, она изо всех сил старалась избежать соприкосновения с его кистью. Взгляд Аленикова скользнул по её правой руке и резко изменился. Что-то неуловимое, что до этого момента придавало мужчине уверенности, вмиг испарилось.

      «Надежда умирает последней… хотя, на что я, собственно говоря, рассчитывал», — пронеслось в голове, когда он внимательно изучал её безымянный палец, надеясь разглядеть хоть малейший признак недавнего присутствия обручального кольца.

— Что, нашёл новую кандидатуру на должность заведующей моим отделением? — колко произнесла Ирина, оставляя свою подпись на злосчастном документе.

      Неожиданно для самой себя, она почувствовала, как только что произнесённые слова ударили рикошетом прямо в сердце, оставляя в нём быстро прорастающее зёрнышко чувства вины. В глубине души она совсем не хотела задеть своего будущего бывшего мужа, так же как никоим образом не хотела намекать на причину, собравшую их сегодня здесь. Но, нервные импульсы уже предательски быстро бежали по годами создаваемым и укрепляемым нейронным связям, заставляя её тело привычным образом реагировать на происходящее вокруг, вопреки какому-либо здравому смыслу.

— Должность останется твоей, — твёрдым голосом, в котором проскользнула едва различимая нотка враждебности, констатировал мужчина. Анатолий прекрасно понимал, что в том, что происходит, по большей части виноват он, а поэтому злился скорее на себя.

— Неужели без всяких условий? — и вновь в груди что-то кольнуло, заставляя её немного сморщиться. — Если это всё, я, пожалуй, пойду, — облегчённо выдохнув, она быстрым шагом направилась к выходу.

— Ир, постой! — инстинктивно, он внезапно схватил её за запястье и притянул к себе.

— Ооой, Толь, не надо, давай без этого обойдёмся — меньше всего ей сейчас хотелось стать главной героиней слезливой мелодрамы с выяснением отношений. К тому же, осознание того, что она была с ним слишком резка и то тепло, которое она ощущала, оказавшись к нему так непозволительно близко, могли сыграть совсем не в её пользу.

— Прости, — Алеников резко отпустил руку Ирины и демонстративно сделал шаг назад, позволив продолжить путь в таком желанном для неё направлении.

— Подожди! Это по работе, — уверенно произнесённая им фраза заставила Иру остановиться.

— Через неделю в Питере будет проходить ежегодная медицинская конференция, реши, кого из своих отправить. Правда, Новый год придётся там встречать, но… целая неделя в городе на Неве этого стоит.

      Всё ещё находясь к нему спиной, она на несколько секунд погрузилась в раздумья.

      «Действительно…если не эта конференция, то 31 декабря, Ирочка, ты снова проведёшь на работе, ведь дома тебя никто не ждёт…ну, кроме Кота, разумеется».

— Я поеду… — наконец произнесла женщина, поворачиваясь к Анатолию, когда вдруг, поймав на себе его удивленный взор, почувствовала необходимость оправдаться, — видишь ли, у всех родственники, семьи, дети… — заметив, что выражение его лица не меняется, что он по-прежнему крайне внимательно за ней наблюдает, она замолчала и, нервно вздернув правую бровь, бросила на него вопросительный взгляд.

— Ир, не хочу потом оказаться роялем в кустах… — отслеживая каждую новую эмоцию, проскальзывающую яркой вспышкой в её глазах, начал мужчина — я тоже там буду, на этой конференции. У меня семьи нет, так что… — позволяя ей додумать, прервал он свою мысль. — Ты уверена, что всё ещё хочешь поехать?

      Прозвучавший вопрос подействовал на Иру, как красная тряпка на быка.

«Ну нет, даже не думай…решение я приняла и менять его из-за тебя, Толя, уж точно не собираюсь», — из-за подступающего раздражения, её щёки налились багряным румянцем.

— Уверена, — гордо произнесла она, направляясь к исполинской деревянной двери. — До встречи в Питере, Анатолий Борисович.

      Оставшись наедине с собой, Алеников широко улыбнулся. Эта партия была выиграна.