Изуку в ужасе посмотрел на Бакугоу, который, стянув с него штаны, снова расположился меж его разведённых ног, вжимая в диван.

Не то чтобы он был прям в ужасе, но, когда второй день подряд тебе рвётся сделать минет это неадекватное существо, в голове проскальзывают мыслишки, отдающие чем-то наподобие паники.

Кацуки снова перехватил его руки, прижимая по бокам, и парень даже пожалел, что этот диван слишком широкий. Он почувствовал, как его коленку невесомо поцеловали, тут же заменяя это прикосновение щекой.

Похрипывая, Мидория попытался дёрнуть ногой, но её тут же сбросили на пол, вынуждая странновато изогнуться. Плечом Бакугоу прижимал вторую его ногу, согнутую в колене, к спинке. Таким образом шансы Изуку вырваться были малы с самого начала.

— Назад откинься… — не сказать, что он просил, но и не принуждал.

Хоть сначала делать это омега и не собирался, но как только язык альфы быстрым движением прошёлся по всему стволу, увлажняя кожицу, Изуку послушно упал на спину, чуть поскрёбывая пальцами по тыльной стороне ладоней Бакугоу, что опять вцепился в его руки.

Наверное, он возбудился слишком быстро. Однако стоило парню вспомнить вчерашнее, лицо тут же побагровело. Он не мог с уверенностью сказать, что не хотел, чтобы это повторялось. Тело уже распалилось, без особого смущения принимая ласки и позволяя возбуждению вскружить и разум.

Он старался дышать как можно медленнее и через нос, чтобы из последних сил удержать себя в руках. От этого вроде бы становилось легче. Но очередное движение головы заставило его запищать, позорно дёргаясь, не в силах ничего сделать.

Бакугоу поглядывал на его тяжело вздымающуюся грудь, удовлетворённо ухмыляясь. Ну вот, а вчера как упирался. Ко всем можно найти подход. В случае Мидории просто нужно больше ласк, чтобы он полностью расслабился и позволил похоти взять над собой верх. Кацуки медленно, стараясь не акцентировать на своих движениях внимания, скользнул кончиком языка к уже влажному отверстию. Омега сразу же вздрогнул, но в таком положении его потуги бесполезны.

Всё-таки не идиот же Кацуки. На диване зафиксировать Изуку в одном положении будет проще, да и ему точно понравится. Для начала, конечно, подёргается, но потом привыкнет и снова отпустит поводья сознания.

Стоило только почувствовать, как член омеги едва ощутимо запульсировал, готовый вот-вот кончить, мужчина выпустил его плоть изо рта, хорошо увлажнённую слюной. Скинув с себя остатки одежды, Бакугоу перевернул Мидорию на бок, сам устраиваясь у него за спиной. Где-то в районе челюсти предвкушающе покалывало странное чувство.

Изуку вздрогнул, понимая, что эта поза — худший вариант развития событий: не вырваться, не посмотреть, что происходит и что будет дальше. Просто лежишь и чувствуешь, как тебя то там, то тут трогают, целуют.

— А… — чуть хрипло выдохнул он, чтобы сказать, что не хочет так, но губы тут же смяли поцелуем, смешивая слюну, причмокивая.

Палец настойчиво проникнул внутрь, безошибочно надавливая точно на простату. Изуку выгнуло, но разорвать поцелуй он не мог, удерживаемый крепкой рукой за шею. И хоть Бакугоу почти и не прилагал усилий, чтобы удержать его, но вырываться парень просто не решался, боясь, что в таком положении, сожми пальцы альфа чуть сильнее, повредит ему что-нибудь. Хоть омега старался не думать об этом, но отделаться от этих мыслей трудно.

Бакугоу, смотрящий в его глаза, разорвал поцелуй и цыкнул, перемещая руку так, чтобы обхватить ещё и его плечи.

— У тебя опять рожу перекосило… Это уже бесить начинает…

Он осторожно поцеловал его ближе к затылку, добавляя второй палец, но не для того, чтобы растянуть его получше. Давление на простату стало ещё сильнее, и Мидория попытался хоть как-то вывернуться, чтобы изменить положение, не позволяя Бакугоу творить всё, что ему вздумается.

Но его вжали лбом в спинку дивана, сдавливая в объятиях едва ли не до хруста костей. Изуку понимал: он собирался повторить вчерашнее, а может, и большее провернуть.

Кацуки действовал как можно медленнее, он знал, что омеге не больно, но страх может мешать полностью отдаться процессу. А Бакугоу этого не хотел.

Обычная подготовка затянулась. Кацуки довёл его до разрядки рукой, но стоило только омеге кончить, как пальцы снова начали изводить до исступления, извиваясь внутри. Это ещё хуже, чем вчера. Мозг отказывался работать в два раза больше, а задница с радостью подмахивала под движения руки мужчины, помогая ему найти точку, приносящую ещё больше удовольствия.

Мидория откинул голову назад, шумно дыша ртом, раз за разом срываясь на хрип и морщась от этого. Всё же голос его теперь восстановится не скоро, а сегодняшняя ночь добьёт окончательно.

Член Бакугоу потирался о его поясницу, возбуждённый и влажный от смазки. Но мужчина только лишь ускорил движение рукой, изгибая пальцы, проникая ими ещё глубже.

Изуку дёрнул коленкой, сильнее упираясь ей в спинку дивана, отчего стало только неудобнее. Всё внутри напряглось, сжимая пальцы Кацуки сильнее, в голове взорвался фейерверк. Мидория приоткрыл рот, мыча, бешено перебирая ногами, кончая. Вязкая сперма толчками вытекала на мягкую обивку.

Облизав пересохшие губы, омега дрожащей рукой приобнял самого себя за живот. Третий палец проскользнул в пульсирующую дырочку, добавляя ещё больше ощущений.

Сконфуженно замерев, Изуку обернулся, чтобы посмотреть в лихорадочно горящие возбуждением глаза. Ему хотелось задать вопрос, но грудь ходила ходуном, никак не позволяя отдышаться.

— У тебя сейчас такое сексуальное выражение лица…

Он быстро чмокнул его в губы и прижался ближе, фиксируя их положение, чтобы было удобнее продолжать.

Судороги стали всё сильнее. Да лучше бы он сразу всунул! Чем это! Парень серьёзно начал бояться, что может потерять сознание. Слюна выделялась в таком избытке, что стекала по подбородку, язык сам собой извивался в приоткрытом рту, то облизывая иссохшие губы, то позволяя зубам омеги прикусить себя, чтобы хоть немного успокоиться. Но от боли дышать становилось ещё труднее.

Мидория не просил остановиться. Просто лежал, надеясь потерять сознание, хоть и сам уже не знал, будет ли это лучше.

Бакугоу целовал его куда придётся, и Изуку чувствовал, как удлинившиеся клыки альфы царапали его кожу. Но и слова он не мог сказать ему, продолжая стонать во всё горло, хватаясь за удерживающую его руку, чтобы не потерять столь мнимую опору, не позволяющую ему провалиться в забытьё.

Если есть такое состояние, при котором удовольствие становится едва ли не смертельным, то именно в нём сейчас и находился Изуку. Мечась, сжимаясь и снова выпрямляясь, скуля себе под нос, но не решаясь попросить о чём-то вслух, он только больше погружался в этот водоворот.

Когда пальцы внутри неожиданно замерли, парень уже был готов снова кончить. Кацуки вытащил их медленно, на секунду выдыхая слишком громко. А дыхание его показалось раскалённым для взмокшего тела Изуку.

Альфа словно обдумывал, стоило ли ещё мучить его или же уже можно приступать. Чуть ниже затылка Мидории всё горело от укусов. То, что он не позволял Бакугоу трогать свою шею, не значило, что и всё остальное кусать нельзя. Однако и на этот счёт Изуку не возмущался. Сегодня не было на это лишних сил.

Его ногу забросили на спинку дивана, другую сгибая в колене и упирая чашечкой всё туда же, только ниже. И сердце пропустило болезненный удар, а кадык дёрнулся предвкушающе. Кто бы смог ответить на вопрос, когда Изуку стал настолько развращённым?

Кто из них дролжал от предвкушения? Чьё именно тяжёлое дыхание накаляло обстановку? И кто первый не выдержал и подался вперёд?

Изуку застонал и перехватил руку альфы сильнее, хотя и сам не знал для чего именно. Возможно, потому, что это его единственная опора сейчас. Мягкая основа матраса под ними нагрелась от жара и пропиталась терпким запахом смазки.

Прикусив кончик языка, Кацуки зарылся носом в волосы на макушке Мидории. Омега откинул голову назад, чтобы заглянуть в его глаза. Изуку смотрел и смотрел, чтобы неожиданно дотронуться кончиком языка его.

Бакугоу не вздрогнул, но сиплое дыхание вырвалось из груди. Они не соприкасались губами, только сплетали языки, неотрывно смотря друг на друга.

Даже войдя полностью, альфа чувствовал, что двигаться нет сил. И не оттого, что возбуждение спало, наоборот, сейчас Кацуки хотел его ещё сильнее. Но этот момент их единения… Есть в нём что-то такое, мягкое, нежное, окутывающее их тела тёплой волной.

Они просто лежали, вывернувшись в странном положении, но никак не решаясь сдвинуться ни на сантиметр. Глядели друг на друга, не замечая, казалось бы, ничего вокруг. Однако и не видели они ничего толком. Сейчас весь мир сузился до пределов этого места.

Мужчина не выдержал и подался бёдрами вперёд, вынуждая сжаться ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее просто некуда. Смазка начала выделяться обильнее, под натиском возбуждения они теряли себя.

Диван едва ли не разваливался от их катаний из стороны в сторону. Крики и стоны громкие настолько, что, скорее всего, слышны во всех соседних номерах достаточно отчётливо. Но это сейчас заботило их в последнюю очередь.

Бакугоу неожиданно вышел из него, подскакивая на диване, ухватывая парня за локоть, чтобы поднять следом за собой.

Он помог Изуку опереться грудью о спинку, навалившись на неё всем весом. Омега вытянул шею вперёд, изо всех сил стараясь ухватить ртом как можно больше воздуха. Бакугоу удерживал его за бёдра, не переставая бешено вколачиваться в него, порыкивая от удовольствия. У обоих из глаз едва искры не сыпались, а они всё продолжали и продолжали.

Многострадальный диван весь испачкан выделениями их тел. Веки горели неясно отчего. На этой мысли Мидория и кончил снова, лишь отдалённо чувствуя, как альфа сделал несколько толчков и содрогнулся в оргазменных судорогах, навалившись на него грудью.

Они снова завалились на диван, дрожа от ощущений. Кацуки потянулся к нему, поглаживая по взмокшей коже, отвлекая от такого важного дела, как восстановление дыхания. Изуку с какой-то непонятной готовностью принимал его поцелуи и, несколько раз не сдерживаясь, подставился под них.

Бакугоу ненавязчиво гладил по животу, прежде чем перевернуть его к себе лицом и продолжить целовать в губы.

Мидория схватил его лицо в ладони, удерживая от зацеловывания его всего, чтобы самому хоть немного поруководить процессом. И альфа ему это позволил. Укусить его слегка болезненно за губу, оттянуть вниз. Зализать покрасневший участок, смачивая слюной, вбирая его губу, чтобы, чуть посасывая, снова отпустить и уже поцеловать глубже.

В животе снова начинала плескаться тёплая волна возбуждения. Всё-таки Изуку тоже ещё как подвластен физиологическим потребностям. Особенно сейчас, когда его тело распалено до такой степени, что самому хочется насадиться на член альфы, чтобы только снова почувствовать это будоражащее чувство.

Но мужчина прервал его, сам подминая его под себя, нависая сверху, вырывая инициативу. Перехватив лодыжку, раздвигая ноги омеги в стороны, он придавил его к дивану, устраиваясь меж ног, потираясь кожей о кожу.

И момент этот казался слишком интимным и нежным. Мидории хотелось сказать что-то, чтобы зарубить эти странные мысли, но с новым поцелуем слова в голове рассыпались на буквы, а те в свою очередь превратились в невнятное возбуждённое мычание.

Парень чуть выгнулся, позволяя войти в себя полностью.

— Ох…

Кацуки чуть опустился на руках, позволяя себе упереться лбом в плечо Изуку, чтобы немного успокоиться. Поглощённый этими ощущениями, альфа думал, что может кончить в любой момент.

От его промедления Мидория недовольно зафырчал, обхватывая его за пояс ногами, не позволяя отстраниться, и плавно сам насаживается на него, чуть откидывая голову назад и жмурясь от удовольствия.

Бакугоу сначала дёрнулся, делая слабую попытку вырваться, но, видя искривлённое от наслаждения лицо омеги, только потянулся к его шее. Он знал, что нельзя, но всё же схватил его за подбородок, фиксируя голову омеги, чтобы тот не вырвался, и целует в стык челюсти и шеи. Изуку издал какой-то странный звук: не писк, не рык, но что-то похожее. Его пальцы резко впились в спину Кацуки, ногтями скребя по коже. Мужчина поморщился, но не вырвался, продолжая оставлять поцелуи везде, где придётся, вырывая из уст омеги сладкие стоны.

Изуку просто потерял голову, продолжая удерживать Бакугоу, медленно двигая тазом навстречу. Но надолго альфу не хватило: он не сбросил руки Мидории с себя, просто выпрямился и подхватил его ноги, удерживая на весу, чтобы было удобнее двигаться.

Сильный толчок вырвал из них обоих стон, однако сдерживаться никто и не собирался.

Движения выходили дёрганые и чересчур резкие, невыносимо глубокие, отчего Изуку метался под мужчиной, опьянённый ощущениями.

Каждый толчок сопровождался громким шлепком, от звука которого мог смутиться и мертвец. Но бушующее в крови возбуждение не давало даже задуматься над всем этим.

Парень хватал воздух губами, в надежде вычленить хоть немного кислорода, но голова всё равно начала покруживаться.

Рука омеги скользила по влажной спине Бакугоу, сползая к ягодицам, чтобы вцепиться теперь туда. Кацуки от неожиданности вздрогнул и в шоке посмотрел на него, но Изуку тут же укусил его ещё и в плечо, выдыхая в самое ухо:

— Силь… нее…

Уголки губ Кацуки от этого сами собой приподнялись выше, демонстрируя улыбку-ухмылку в полной красе. Он схватил омегу за пояс, заставляя выгнуться полудугой. И парень уже знал, что будет дальше, и лишь зажмурился, предвкушая.

Мидория чувствовал, как напрягается спина альфы, а затем и резкий толчок бёдер, от которого в глазах на секунду меркнет, а тело содрогается.

Бакугоу завалился на него сверху. Чёртова туша тоже вся тряслась от оргазма. Но Изуку, откровенно говоря, его веса даже не чувствовал. Его руки облепили тело альфы, прижимая к себе, чтобы тот перемазался в его сперме. Вот она, месть даже на уровне подсознания. Язык еле ворочался во рту, скукожившийся от жажды. Кое-как мужчина скатился с него, чтобы улечься рядом, ладонью продолжая поглаживать его по боку.

Они тяжело дышали, пытаясь унять расплясавшиеся круги перед глазами. Диван весь влажный и липкий и лежать на нём немного некомфортно. Поэтому, посмотрев друг на друга и удостоверившись, что выбора нет, они сползли сначала на пол, а потом, шатаясь во все стороны, нетвёрдой походкой пошли в спальню, в чистую кровать.

Завалившись вместе с омегой на постель, Бакугоу снова покрыл его искусанную спину поцелуями. И не похоже, что он намекал на ещё один раунд. Изуку не уверен, что выдержит.

Мидория попытплся перевернуться на бок и поджать ноги под себя, но те вообще не ощущались, он начал думать, что стоит проверить для начала хотя бы их наличие.

Бакугоу поднялся и приподнял его над матрасом одной рукой, чтобы другой содрать одеяло и запихнуть омегу под него. Не заворачивая, а просто немного прикрывая.

Снова и снова ладонь Кацуки зарывалась в его волосы. Парень начал думать, что он примеряется, как лучше снять с него скальп… Это всё слишком странно… Вторые сутки… Очень странно…

Он лёг рядом, прижимаясь со спины. Это какой-то его личный фетиш, что ли?

Дыхание медленно восстанавливалось, позволяя им спокойно развалиться на кровати. Изуку уже думал о том, как ему добраться до ванной, если уж мозг передумал отключаться. Но тут он вздрогнул от ощущения того, как мужчина носом водит по затылку туда-сюда.

Ему хотелось спросить, что это за ерунда такая. Только не спавшая ещё эйфория не позволяла ворочать языком, давая Бакугоу некое негласное одобрение продолжать.

Изуку постарался абстрагироваться от этого: прикосновений по всему телу, чужого дыхания, шевелящего кончики волос и обдающего шею.

— Сегодня было ещё лучше…

Мидория не видел смысла отвечать, просто поглядывая куда-то в сторону стены напротив.

— Когда ты молчишь, тебя даже можно назвать милым…

Локоть с радостью подался назад, чтобы врезаться в поддых мужчины, но тот с готовностью поймал его руку в ловушку своей ладони, сжимая и удерживая. Его пальцы быстро пробежали по предплечью и перехватили запястье Изуку, альфа взял его за руку и прижал к его же груди, притягивая омегу ещё ближе к себе.

Голова от жара чужого тела снова начала идти кругом. Мидория чуть поёрзал, стараясь отползти подальше. Но Бакугоу пополз по простыне за ним. Изуку хотелось рассмеяться, но вместо этого в голове снова щёлкнуло. Он обернулся к нему через плечо и полностью севшим голосом прокряхтел:

— Где моя вода?..

От такой наглости Кацуки выкатил глаза, делая своё лицо слишком забавным для такого засранца.

— Я вообще-то жду… — он постучал кончиком пальца по его ладони.

И кто бы знал, что происходит там, в голове этого альфы, раз уж он выбрался из кровати и действительно пошёл за питьём.

Изуку глотал воду, стараясь растянуть момент как можно дольше, пока влага смачивала всё изнутри. На него снова накатила сонливость. Отставив стакан на прикроватную тумбу светлого цвета, парень снова упал на матрас, подтягивая одеяло повыше. Сейчас, когда омега немного пришёл в себя, холод от открытого окна, рядом с которым пыхтел Бакугоу, стал едва ли выносимым.

Звук захлопнувшегося окна и грохот падающего рядом тела стали некой взбучкой для него. Мидория уже почти отключился. Какой уж тут душ, когда есть сон?

Его схватили под мышки и перетянули к себе под бок, снова оставляя поцелуй где-то в волосах. Кацуки дёрнул край одеяла на себя, чтобы тоже укрыться им.

Он перебирал короткие пряди, едва заметно втягивая носом их запах.

— Ты ведь не пьёшь сейчас таблетки, так?.. — это не было похоже на вопрос, так что омега решил проигнорировать его. — Значит, скоро твой запах проявит себя…

Шестерёнки в голове Мидории быстро завертелись. Он никак не мог понять, к чему ведёт Бакугоу. А тот сам вдруг задрал его голову вверх и поцеловал, просто соприкасаясь с ним губами, но не спеша отстраняться.

— Мне нравится, когда ты проявляешь такую крышесносную инициативу, как сегодня. Это определённо доставляет…

Изуку думал о том, что сегодня мужчина чересчур болтлив. И руки его непривычно ласково гладили его по плечу. Мидория даже позволил себе подумать о том, что эти прикосновения приятны.

Бакугоу всё тёрся носом об его макушку, перемещаясь то на щёки, то на лоб, оставляя после себя фантомное ощущение следов от своих сухих губ на коже.

Каждое его движение вызывало смутное чувство, что рябью бередило что-то внутри. Изуку отвевал на его поцелуи, позволяя прижимать себя к боку альфы всё ближе и ближе. Уже казалось, что он сейчас срастётся с ним воедино.

Грудь начало теснить от неожиданного наплыва эмоций, которым места здесь просто не было. Это обычная ситуация, но есть в ней что-то такое… Запоминающееся… Да, именно так…

Однако даже столь мимолётная слабость к ласке не способна изменить того факта, что с Бакугоу Кацуки его связывало одно простое слово — секс.

Это даже не договорённость между ними. Ни к чему не обязывающие встречи в разных отелях. И, наверное, будь Изуку способен, он бы каждый раз стирал себе память, чтобы не было больше каких-то мыслей. Есть то, что есть, а будет то, что будет. Пускай последнее и неизвестно, но рано или поздно всё закончится. В это он верил гораздо больше, чем во что-либо другое.

— Может, молчаливым ты и кажешься милым, но всё же слишком непривычно. Скажи уже что-нибудь.

А говорить совершенно не хотелось. И спать тоже. Ничего не хотелось. Просто лежать, и всё. Ну, может ещё погрузиться в какое-то забытьё.

Мидория приподнялся на локтях, чтобы отодвинуться в сторону. Оглядевшись, он неожиданно почувствовал укол где-то в грудной клетке.

Этот номер слишком большой, в нём ты словно теряешься. Не то чтобы Изуку чувствовал себя потерянным или растерянным. Но что-то между этим.

Холод скользнул под одеяло, против воли заставляя кожу покрыться противными мурашками. Омега перебрал ногами, чуть дёргая за край одеяла, чтобы натянуть его на себя.

Бакугоу лежал, прикрыв глаза, и, пожалуй, в этот момент его можно даже назвать обычным. Но всё равно что-то наподобие щетинок внутри встало дыбом. Ведь Мидория прекрасно понимал, что из себя представлял этот человек.

За окном было темно, но Изуку отчётливо видел мелкие черноватые снежинки. И он знал точно: как только они спустятся чуть ниже и свет фонарного столба упадёт на них, цвет их станет белёсым, как и подобает снежинкам. Жаль, что с людьми такое не работало. И даже если засунуть их в ванну и драить мочалками, ты только покоцаешь оболочку, никак не затронув душу. Это была самая банальная из всех известных истин. К тому же знакомая ему самому на практике.

— Ты в душ пойдёшь? — медленно, но всё равно неожиданно спросил Бакугоу.

Парень сначала покачал головой, но потом понял, что этого не видно, и бросил короткое «Нет», одновременно разглаживая складку на простыни.

— А кто пойдёт?

Глаза сами собой несколько раз обескураженно хлопнули. Он обернулся назад, глядя на почти заснувшего мужчину.

— Ну, явно не Вы.

 — Ага. Утром.

— Но только после меня.

— Ага.

Ему хотелось сказать ещё что-нибудь, способное вывести из себя Бакугоу, но отчего-то в голову не шла ни одна светлая фраза. Только какая-то банальщина. А Мидорию такой расклад не устраивал. Так что лучше промолчать.

Он уткнулся носом в подушку, устраиваясь поудобнее, только в голове прояснилось, сонливость полностью пропала.

И что теперь делать?

Изуку перевернулся на спину и, сложив руки на груди, посмотрел на потолок. Странное чувство, однако, — лежать вот так и бездумно пялиться в одну точку. Было тихо, и только глубокое дыхание альфы то и дело заставляло его раздражённо прерываться на какой-то неимоверно важной мысли.

Омега медленно моргнул и бесшумно присел на кровати, рукой тут же откидывая край одеяла в сторону. Тело томно ломило. Фантомный импульс, будто бы прикосновение чужих рук, оглаживающих его всего, пронёсся от макушки до кончиков пальцев. Он задрожал, ладонями обхватывая себя в непонятном защитном жесте. И отчего он пытался защититься? Спрятаться?

Здесь никого нет.

Свесив ноги, Мидория уже собирался встать, но почувствовал, как его за пояс обхватила чья-то рука. Парень обернулся, чтобы посмотреть назад. Бакугоу глядел на него снизу вверх, он всё так же лежал в кровати, укрытый второй половиной одеяла. Один его глаз был прикрыт, когда другой, чуть мутный от поволоки сна, пристально смотрел на Изуку.

— Что Вы делаете? — спросил омега своим обычным тоном, будто бы маленькому ребёнку наставление давал.

Кацуки молчал, лишь продолжал рассматривать его обнажённую, сгорбленную сейчас спину. Даже в темноте ему казалось, будто бы кожа блестела, и рука Бакугоу, словно проверяя, настоящий ли это человек, провела по тёплому боку и дальше скользнула вверх по позвоночнику. Мидория не вздрогнул, позволяя ему делать это.

Однако мужчине как будто мало: он приподнялся, опираясь на локоть, рукой притягивая Изуку назад, заставляя немного откинуться, а сам потянулся вперёд, губами прикасаясь к его спине.

От этого странного ощущения омега дёрнулся, но ничего не сказал.

Бакугоу опрокинул его на матрас, макушка Мидории оказалась прямо перед его лицом. И Кацуки не отказал себе в поцелуе в его спутанные, немного влажные до сих пор волосы. Всё это казалось ему нормальным, думать ни о чём более не хотелось. Время в этой бетонной коробке застыло, как и их взгляды, устремлённые друг на друга.

Изуку поёжился от зачатков знакомого импульса, который вынудил тело содрогаться в странной конвульсии. Ладонь альфы медленно гладила его по груди, неспешно, ни к чему большему не подводя. Альфа просто ласкал его, то и дело целуя в губы, проталкивая язык глубже. Мидория, сам не зная зачем, отвечал ему, почти расслабленно раскинув руки в стороны.

Сейчас хорошо. Как-то даже спокойно.

Мужчина отстранился медленно, напоследок невесомо скользнув губами по губам омеги. Его пальцы плавно переместились на шею, гладили горло, едва ощущая спокойный пульс под кожей. Кацуки сглотнул и чересчур резко одёрнул руку, фыркнул то ли самодовольно, то ли наоборот, и покачал головой, как бы подтверждая некую абсурдность ситуации.

Он встал и вышел из комнаты, возвращаясь со своей одеждой в руках. Кинул её на спинку кресла. На секунду замер и посмотрел куда-то перед собой. Кончики его волос казались поседевшими, хоть и не видно его всего полностью.

Альфа натянул бельё и штаны. Изуку слышал вжиканье молнии, всё так же лёжа на кровати. Бакугоу накинул на себя рубашку, не застёгивая пуговиц. Но перед глазами Мидории всё ещё маячила крепкая спина с заметными царапинами его ногтей.

Эта картина… встала комом поперёк горла. В голове старенький проектор усиленно начал крутить плёнку, вынуждая воспоминания, намотанные на катушку, бешено воспроизводиться перед глазами, накладываясь поверх того, что он видел.

Изуку не мог отвести от него взгляда, словно от этого зависит его жизнь. Челюсть сжалась со всей силы, едва не прикусывая язык, скулы заострились. Дыхание стало сиплым, тяжёлым, прерывистым. Во рту пересохло.

Он знал, что это ему только кажется. Но даже так память сама подбрасывапла всё больше и больше фрагментов. Коробка вокруг вот-вот сменит цвет, и даже ночь уступит дождливому серому дню, лишь бы воспроизвести эту сцену один в один.

Дым от сигареты взвился вверх, к потолку, но цели так и не достиг, полностью растворяясь по пути. Голова Бакугоу немного запрокинута, с кончика точно в пепельницу осыпался пепел, обгоревшей шелухой оседая в глазах Изуку. Он словно под гипнозом, и даже, кажется, не мигал.

— Послушай, — подал голос Бакугоу. — И чего ты всегда строишь из себя нимбоносца? Сам ведь кайфуешь от секса со мной. Когда ты вообще получал столько удовольствия?

Его слова… предложения звучали рвано. Словно он думал и тут же говорил. Да и то, что получалось в итоге, было какой-то откровенной белибердой. Ну, по крайней мере, Мидория не понимал, к чему мужчина всё это говорил. Хвалился, что ли?.. Рекламировал себя? Зачем? Тут и так ясно, что как альфа он очень даже ничего. Но вот как человек… видали и посвежее… Хотя-я-я это Изуку волновать никак не должно.

— Ты не пьёшь блокаторы… — он сделал затяжку и снова стряхнул пепел. — А без таблеток ты рано или поздно потечёшь…

Хм. Есть в его словах логика, как ни крути. В голове сразу выстроился замечательнейший монолог на эту тему. И Изуку уже готов начать. Но проблема заключалась в том, что в горле всё ещё стоял этот паршивый комок, не позволяющий нормально дышать и сглатывать слюну. Взгляд отвести от его спины не получалось. Что-то внутри него кричапло, просило повернуться альфу к нему лицом, однако ещё одно «что-то» кричало совершенно противоположное, умоляя оставить всё как есть, не бередить эту тёмную лужу. Вот так хорошо. Не надо по-другому, пожалуйста.

— …И тебе понадобится партнёр для этого…

Кацуки, возможно, не договорил, потому что фраза кажется незавершённой. Но заканчивать он, кажется, и не собирался. Потушил сигарету, выдыхая последние завитушки дыма, захлопнул окно и нахмурился, скрипнув зубами.

— Короче говоря, свою течку проведёшь со мной…

Это вопрос? Или утверждение? Изуку не понял. Да и не хотел понимать. Парень чувствовал, как внутри сжималась игольчатым клубочком злость, губы начали подрагивать, готовясь излить гущу «добра», накопившегося в нём за это время, на этого… Много-всяких-слов-кого…

Рот омеги приоткрылся, он почувствовал зарождающийся хрип…

Бакугоу повернулся к нему лицом…

Ком в горле мгновенно расширился, перекрывая доступ к кислороду. Мидории показалось, будто его пырнули ножом. На него глядели два красных глаза…

В этом взгляде не было ни холода, ни тепла. Просто взгляд простого человека.

Кацуки проскользнул к ночнику на стене и включил его, настраивая свет на не слишком яркий, чтобы не резало глаза.

И Изуку отпустило… Ком в горле растворился… Комната стала тем же номером отеля… А альфа Бакугоу Кацуки…

Воспоминания померкли в желтоватом свете лампочки. Дышать стало гораздо легче. Мидория словно вынырнул на поверхность, в реальность, где он лежал обнажённый на кровати, раскинув руки в стороны и откинув голову, всё ещё не решаясь отвести взгляда от маячащего силуэта мужчины.

Омега прикрыл глаза, делая глубокий вдох и медленный выдох. Вспомнится же такое! Он перевернулся на живот, заползая на середину кровати. Ему вдруг захотелось поваляться ещё немного.

Бакугоу уселся в кресло и посмотрел на него. Изуку чувствовал его взгляд на своих лопатках.

— Что, даже ничего не скажешь? — спокойно, даже немного разочарованно спросил альфа.

— М? — Изуку прогнулся в пояснице, чуть похрустывая позвоночником, и сам же поморщился от столь неприятного звука.

Мужчина всё так же пялился, явно выражая недовольство тем, что его игнорировали.

— Что Вы хотите от меня услышать?

— Ответ, — тут же выплюнул он отрывисто.

— О. Так это было всё же предложение? А мне показалось, будто бы констатация факта.

В этот раз Кацуки ничего не ответил, только подпёр голову рукой, но парень всё равно заметил сквозь пальцы его напряжённые скулы. Назревал скандал. А сейчас как-то не хотелось бы разбираться со всем этим. Поэтому Изуку, стараясь растянуть губы в улыбке, выдохнул:

— Я обязательно подумаю над Вашим предложением.

***

Изуку не мог заснуть. В комнате было холодно. Но омега специально не включал обогреватель. Он думал.

Слова Бакугоу никак не выходили из головы.

Зачем он это сказал? Чего хотел добиться? Вывести Изуку из себя? Так у него это и без лишних слов получалось. Одно только осознание того, что существовал такой человек, как он, готово взорвать Мидории мозг.

Осторожно натягивая одеяло повыше, парень неожиданно вздрогнул. Такое бывало после секса. В последнее время всё чаще. Тело прошивала дрожь.

Изуку нахмурился и скрутился в непонятный клубок, зажимая худое одеяло меж ног, заворачиваясь всё сильнее.

Провести вместе течку? Зачем? Для чего ему это нужно? Что он хочет получить?

Наверное, обдумывать каждое действие и слово — дурная привычка. Но в случае с Бакугоу — это просто необходимый навык. Изуку был уверен, что этот альфа способен подготовить подлянку во всём.

Против воли омега вздрогнул.

Помнится, один из его бывших говорил, что Изуку слишком подозрительный. Что ему нужно больше верить людям. Расслабляться.

И Мидория действительно пытался. Вот только тот самый бывший, который так искренне убеждал его в чистоте своих чувств к нему, совершенно спокойно избивал Изуку, стоило только омеге заговорить с другими альфами…

В любом слове, действии, есть свой подвох.

Бакугоу сам по себе — подвох.

Провести вместе течку… Провести вместе течку?.. Провести вместе течку? Провести вместе течку?! Да что вы говорите…

Изуку резко вывернулся из-под одеяла, откинул его в сторону и вскочил на ноги, тут же начиная расхаживать из стороны в сторону. Как же его это взбесило. Чёртов ублюдок!

Тупая боль снова затеснила грудную клетку. Нестерпимо. Злость мигом пропала, уступая место невыносимой тоске.

Только этого не хватало…

Мидория устало упал на край кровати, что опасно скрипнула под ним. Пальцы зарылись в волосы, удерживая опавшую голову.

Снова его одолевало чувство загнанности. Это так изматывпло. Изуку вспоминал.

Вспоминал своего альфу. Его волосы, отливающие сединой. Его алые глаза, такие притягательные. Его крепкую спину. Даже его рубашку, которую он набрасывал на плечи, не застёгивая пуговиц…

В голове мельком пронёсс образ Бакугоу… И Изуку захотелось убиться об стенку…

Но проблема мирозданья такова, что стенка слишком тонкая, чтобы разделить бремя Мидории поровну.

Вселенская несправедливость, ага.

А Вселенская ошибка — Бакугоу. Ага.

«Это абсолютно гениальный вывод», — сам с собой согласился омега и снова упал на кровать, но ноги остались на полу.

Изуку думал о горячей воде. Ему хотелось залезть в ванну и погреться. А воды нет.

На часах почти четыре утра.

Изуку думал о еде. Быстрорастворимый рамен лежал на верхней полке, в шкафу.

На часах почти четыре утра.

Время поесть и поработать. Мидория встал и включил свет в комнате. Бессонницу нужно использовать на пользу.

***

— Мне нужен твой совет.

Шинсо долго ходил вокруг да около, но всё-таки решился спросить.

На самом деле Изуку всегда с неким подобием радости помогал альфе. Потому что Шинсо исключительно симпатичен ему. И если бы он решился спросить его совета до того, как Бакугоу Кацуки подорвал психическое равновесие Мидории своим тупым-дурацким-идиотским-придурочным вопросом, то омега постарался бы улыбнуться и помочь ему.

Но Шинсо решил сделать это именно в тот момент, когда Изуку был готов наброситься на любого мимо проходящего человека и приложить его головой о любую плоскую или не очень поверхность, схватить его за грудки и трясти, крича в лицо: «За что мне всё это?!».

— Предположим, — тем временем немного неуверенно продолжал парень, — есть человек. Довольно известный человек, который часто, особенно в последнее время, спрашивает у меня совета. Я… Не то чтобы против ему помочь… Просто это слишком странно для меня, что моё мнение может кого-то столь сильно интересовать. К тому же мы люди из разных кругов…

Круг… Круг… Круг… Как разорвать этот чёртов круг?! Как придушить Бакугоу Кацуки?! Как придушить Бакугоу Кацуки и не сесть в тюрьму?!!!

Пока Изуку в мыслях продумывал план по уничтожению Бакугоу, Шинсо всё ещё говорил. В этот раз ему, похоже, действительно нужна была помощь… Но омега был не в состоянии. Ярость заполнила его до предела.

— Просто пошли его, и всё. Если этот человек не понимает адекватных объяснений, значит, с ним нужно говорить по-другому, жёстче. Чтобы даже до самого непробиваемого ублюдка дошло, что ты имеешь в виду.

Шинсо удивлённо замолчал. Глаза его выдавали крайнюю степень расстерянности. Это был первый раз, когда Мидория, который был известен своим хлоднокровием и сдержанностью, столь агрессивно высказался, к тому же проблема-то была не такая уж и серьёзная…

Хитоши посмотрел на его стиснутый кулак, в котором была зажата ручка, что едва не трещала от давления. Изуку тяжело дышал, хотя было видно, что он изо всех сил старался успокоиться. Но получалось из рук вон плохо.

Однако злость быстро сменилась печалью, парень старательно прогонял воспоминания, но стоило только отвлечься от работы, как картинки прошлого тут же проносились перед глазами. Это так раздражало!

Изуку провёл рукой по лбу, пытаясь унять пульсирующую боль.

Альфа дотронулся до его плеча, и Мидория словно очнулся. Он вздрогнул и обескураженно посмотрел на Хитоши.

— А. Прости. Я немного задумался. Забудь, что я сказал до этого. Просто ненормальные мысли вслух. Мне нужно время, чтобы подумать относительно твоей ситуации.

Шинсо не спешил убирать руку с его плеча. Парень не сжимал его, просто прикасался. От места, где находилась его ладонь, распространялось тепло.

— Если тебя тревожит то, чем ты можешь поделиться со мной, то я с радостью выслушаю тебя.

Всё, что может сделать Изуку, это кивнуть, закусив губу. Ему было стыдно. Хвалёная хладнокровность дала сбой.

— Прости. И спасибо.

Хитоши кивнул и убрал ладонь, отчего Мидория вздрогнул, и, ещё раз кивнув, ушёл.

***

На стол опустилась чашка кофе. Официантка, что любезно улыбнулась Мидории, поклонилась и ушла, услышав совершенно обыденное «Спасибо».

В любимом кафе Изуку было довольно шумно. Обычно здесь было не так. Именно за лёгкую атмосферу он и любил это место. Теперь же, куда бы он ни пошёл, везде было неуютно. А неуёмные мысли и обрывки воспоминаний преследовали на каждом шагу.

Кто бы мог подумать, что обычная фраза сможет довести человека до такого состояния, граничащего с паранойей. Да, правду говорят, что словом можно ранить. На практике, как выяснилось, словом можно не только ранить, но и перемолотить, распотрошить, вывернуть наизнанку.

Изуку смотрел на своё отражение в тёмной глади кофе. Варили здесь его отменно. Но именно сейчас не было никакого желания наслаждаться его ароматом и вкусом. Да и почему-то он не был уверен, что сможет прочувствовать его полностью сейчас, когда у него в голове такая неразбериха. Похоже, только зря деньги потратил, чтобы посидеть и попялиться на свою рожу в кофейном отражении… М-да. Мозг начал атрофироваться.

Парень старался отвлечься от неприятных мыслей. Однако это не помогло. Он уже выполнил всю работу, которую только мог. Аизава ничего не говорил, только подбрасывал ему ещё больше идей для новых статей или отправлял куда угодно по поручениям, лишь бы не видеть его бетонного оттенка лица каждый раз, как мужчина выходил из своего кабинета.

Впереди раздался задорный смех, и Изуку рефлекторно перевёл взгляд к источнику звука. Прямо напротив, спиной к нему, сидела парочка, ещё совсем молодые паренёк с девушкой. Она прижималась к его руке лбом, и Мидория заметил её счастливую улыбку с немного покрасневшими от счастья щеками. Истинные. Определённо. Они — мир друг друга. Им и дела нет до окружающих.

Омега попытался проглотить удушающий ком, стоящий посреди горла. Но становилось только хуже, накатывала тошнота.

Пальцы их переплетены в крепком замке, кажется, словно их руки были созданы, чтобы вот так вот держаться.

Запястья Мидории начали болеть. Он резко убрал руки со стола и принялся растирать онемевшую кожу. На самом деле она вовсе не онемела. И он это понимал. Но даже осознавая, что это лишь фантомная боль, ничего с собой поделать омега просто не мог.

Девушка снова засмеялась, а парень ласково чмокнул её в миниатюрный, немного вздёрнутый носик. Оба пунцовые, но какие же милые, со сверкающими от счастья, полными любви глазами.

Изуку трясущимися руками достал бумажник и оставил деньги на столе, не забыв про чаевые для той самой официантки. Он встал чересчур резко, что непонятная волна жара мгновенно пронзила его всего, оставляя после себя невыносимый озноб. Схватив пальто с крючка, парень вылетел из кафе, на ходу заматывая шарф на шее, морщась от порыва холодного ветра и мокрого снега в лицо, что вышибали дух дух.

На улице почти никого нет. Все дома, в тепле. Они окружены родными и близкими: друзьями, любимыми. Мидория зябко пожал плечами и спрятал руки в карманы.

Ноги сами несли его по дороге. Один из светофоров на перекрёстке не работал. Оранжевый свет загорался и гас снова и снова. Парень отвёл взгляд, щурясь. Головой он понимал, что нужно идти домой, но тело, вопреки здравому смыслу, продолжало идти дальше. А куда дальше? Изуку ответа не знал. Да и не хотелось об этом думать.

Впереди, метров так тридцать от него, находилась автобусная остановка. Она была расположена достаточно удачно для сегодняшнего дня: ветер огибал её, не позволяя мокрому снегу засыпать людей, ожидающих своего транспорта.

Мидория поспешил туда.

Люди стояли, чуть припрыгивая, чтобы не замёрзнуть, так что скамейка под крышей была свободна. Изуку пожал плечами и уселся на неё. Если другие не хотят, то почему он-то должен отказываться?

Подъехал первый автобус, и люди тут же гурьбой ринулись к его дверям. Толкаясь и шипя друг на друга, пихаясь локтями, они пытались как можно быстрее залезть внутрь. Смотря на них, омега только покачал головой. Даже как-то неловко от этой картины, а ещё говорят, что человек вершина пищевой цепочки… Что-то не скажешь этого по этим представителям.

Он остался один.

Вокруг шумел ветер. Казалось, что с каждой секундой он становился всё сильнее и агрессивнее шатал лысые деревья. Давно Изуку не видел такой бури. И надо же было ему оказаться в самый её разгар на улице! Ну. В этом определённо был виноват уже он сам. Всё-таки прогноз погоды предупреждал о сильном ветре и обильном снегопаде. Просто Мидория настолько бесстрашен, насколько и безрассуден. Так что его ничто не остановило пойти прогуляться.

На остановку опять стали стекаться люди. Всё больше и больше. Затем приехал следующий автобус. И они снова залезли в салон и уехали. И так снова и снова. Раз за разом. Люди приходили и уходили, только Изуку продолжал сидеть и смотреть на них. Наверное, он бы тоже сел в автобус и поехал домой. Но ни один из них не мог довести его до места назначения. Поэтому омега всё так же ждал. Только чего он там ждал, было неизвестно и ему самому.

Парень слышал голоса людей. Они приближались откуда-то справа. И тут Мидория не выдержал, вскочил на ноги и бросился в сторону. Люди шли на него плотным строем, но стоило ему оказаться у них на пути, как этот поток разбился на две части, огибая его.

Изуку замер, смотря в их лица. Они глядели куда угодно, но только не на него. Им не было никакого дела до парня, который какого-то чёрта остановился посреди дороги. Главное — чтобы он не мешал им.

От этого ему почему-то стало невыносимо смешно, но он так и не рассмеялся. Просто запахнул пальто плотнее и двинулся дальше, пытаясь вспомнить, осталась ли дома хотя бы одна пачка его любимого рамена.

***

Перед ним была чернота. Несколько огромных полотен, полностью измазанных чёрной краской. Полотна эти все вместе составляли поистине громадную картину. На каждом висевшем вертикально чёрном прямоугольнике были разбрызганы белые вкрапления. Они же в свою очередь составляли Млечный Путь.

Мидория не был поклонником Космоса. Всё, что он знал о нём, ограничивалось школьными уроками астрономии. Да и на том спасибо.

В общем, тема эта для Изуку притягательна не была.

Однако эта картина… Она будоражила. Всё его естество просто вставало на дыбы при виде её. Внутри поднималась волна, вихрь. Боль, что разъедала его грудную клетку, притуплялась, позволяя сменить себя обычной тоске.

Изуку мог смотреть на неё часами. Ради этого он покупал билет в эту картинную галерею. Только чтобы увидеть её.

«Млечный Путь» привлекла его внимание неожиданно. Просто как-то раз они с Тсую-чан выиграли в лотерее билеты на выставку. Вообще, выиграла именно Тсую-чан. Но билет купил Изуку, так что девушка считала, что это их общая победа.

Они долго гуляли по выставке. И в один момент Мидория просто почувствовал… Словно его позвали… Он обернулся и увидел её.

С того дня омега стал её постоянным безмолвным созерцателем.

Он устроился на мягком небольшом диванчике, расположенном точно напротив картины. Сидел, скрючившись в непонятной позе, сцепив руки в замок, прижавшись костяшками пальцев к губам, и задумчиво смотрел на белые брызги звёзд впереди.

Послышались голоса и топот шагов. Но парень даже не моргнул. Толпа людей во главе с экскурсоводом прошла прямо перед ним и остановилась, образовывая полукруг вокруг «Млечного Пути». Изуку отнял руки от лица и заломил безымянный палец, хрустнув им. Экскурсовод что-то рассказывал, немного странно выкручивая запястья, указывая то в одну сторону, то в другую.

О чём именно шла речь, слышно не было. Да и неважно это, откровенно говоря.

Толпа слушала с неподдельным вниманием. Лица у многих были сосредоточенными и в некоторой степени напряжёнными. Мидории даже стало интересно, о чём они думали в этот момент. Уж слишком забавно они выглядели.

Чуть дальше, в двух шагах от всех, стоял мужчина. Выглядел он ну о-о-о-очень недовольным. Даже Бакугоу мог бы позавидовать тому, как его брови сошлись на переносице. Серьёзно. Но Изуку как-то не заострял на этом внимания, сразу же отворачиваясь и снова углубляясь в свои мысли. Всё-таки пялиться на незнакомого человека как-то неприлично. А Мидория самый что ни на есть приличный, порядочный, законопослушный человек. Он же не Бакугоу Кацуки, в конце-то концов!

Изуку вздрогнул. Опять этот паразит в мыслях. Его только не хватало. Хоть мозгами омега понимал: то, что Бакугоу чем-то немыслимым похож на его истинного, никак по сути на данную проблему не влияет. Однако внутренний зверь каждый раз отыскивал какие-то неведомые сходства и сам же зарывал себя в яму из воспоминаний. Причём вспоминал всё подряд без разбора. А страдал по большей мере именно парень. Несправедливость повсюду.

Группа людей тем временем двинулась дальше. Омега напряжённо выдохнул, расслабляясь. Теперь здесь снова только он и картина.

Рядом кто-то сел. Но на Мидорию это уже никак не повлияло. Он снова погрузился в мысли, скрючившись в свою излюбленную непонятную позу, прикрыв рот.

Почти час спустя от этой своеобразной «медитации» его отвлек шорох: это человек, что, оказывается, всё это время сидел рядом с ним, встал и наконец-то ушёл. Изуку бы восхищённо присвистнул такой выдержке, но он слишком хорошо воспитан для такого. Однако омега позволил себе одобрительно засопеть.

Парень снова посмотрел на «Млечный Путь». И всё же, как это волшебно.

***

На столе в хаотичном порядке были расставлены бутылки. Некоторые из них остались полные, другие только наполовину, третьи и вовсе уже опустели. Совсем рядом блестел плотным стеклянным боком стакан, изнутри всё ещё влажный от какого-то пойла. Дымилась сигарета. А пепел с неё небрежно стряхивали, то попадая в подставленную пепельницу, то промахиваясь. Стоит заметить, последнее было всё-таки чаще.

Несмотря на то, что в квартире была вытяжка, Бакугоу, сидевший на стуле, всё равно распахнул окно. Причин на это не было. Ему просто так захотелось.

Он вообще редко когда ограничивал себя в желаниях. Раз хочется, то почему бы и не сделать. Как выяснилось, не всегда стоит придерживаться этой позиции. Иначе это может вам аукнуться так, что эхо ещё долго будет преследовать на каждом шагу. Его «эхо» было подозрительно похоже на Мидорию Изуку.

И вот надо было ему так вляпаться?

«А зачем всё это?»

Внутри что-то завозилось, словно подавая сигнал. Кацуки хмыкнул, резким жестом руки разгоняя сигаретный дым.

Нашёл, о чём думать в такое время. Какая разница? Всё равно всё это бессмысленно. Так что это абсолютно нормально.

Мужчина затушил сигарету и поднялся со стула, потягиваясь, чтобы размять спину. Он подумал, стоит ли убрать за собой этот «бардак» или же просто оставить всё как есть, пускай домработница сама разбирается. Бакугоу хмыкнул. Конечно же, домработница. Не за просто так же он платит ей.

В груди снова что-то стукнуло. Он закатил глаза. Ну да, Кацуки признаёт, что он совершенно обленился и перестал ценить человеческий труд. И что с того? Может себе это позволить. Зря он, что ли, столько пахал и пашет до сих пор? Уже и расслабиться ему нельзя?!

«Расслабиться?» — переспросили у него неожиданно голосом Мидории Изуку.

Мужчина замер, прислушиваясь к каждому шороху. Ничего. Тишина.

Уже слуховые галлюцинации начались. Замечательно. Просто замечательно.

Опять захотелось покурить. Но он лишь демонстративно отодвинул сигареты подальше. И так полпачки выкурил за раз. Хватит на сегодня. И вообще, нужно найти альтернативу сигаретам, а то мало ли, скопытится раньше времени.

Мельком глянув на часы, альфа кивнул самому себе. Пора поработать сверхурочно. Всё равно нечего делать. А его в последнее время ужасно мучала бессонница.

Бакугоу осмотрелся вокруг. Привычная обстановка. Ничего нового. Он подошёл к крану и включил воду. Ровная струя с шумом ударилась о раковину, мгновенно сбегая в канализационную трубу.

Мужчина закрыл кран, придерживая его ручку и внимательно осматривая всё. Убедившись, что ни одна капля не протекает незамеченной, Кацуки развернулся и пошёл в свой рабочий кабинет.

Но спустя пару шагов неожиданно остановился и резко развернулся на пятках, взглядом вцепившись в злосчастный, но ни в чём не повинный кран, стараясь поймать тот на протекании.

Кран от испуга скрипнул, но никак более себя скомпрометировать не дал.

Кацуки нахмурился. На мгновение он представил, как, должно быть, всё это выглядит со стороны: взрослый мужик вытворял какую-то ерунду у себя в квартире. Боже. Ужас-то какой.

Однако чисто на всякий случай альфа снова проверил кран, и только тогда, выдохнув облегчённо, пошёл работать. Всё-таки нельзя слишком расслабляться. Бизнес штука такая… серьёзная…

***

В кафе господина Кономи всегда было многолюдно. И что больше всего поражало Изуку, так это то, что почти со всеми своими посетителями хозяин был знаком лично. Сначала омега думал, что все эти люди для этого и приходят сюда, — поддержать старого знакомого, решившего податься в ресторанный бизнес. Но позже Мидория убедился в обратном. Ответ на его невысказанный вопрос был прост. Господин Кономи легко находил общий язык со всеми, кто по каким-то случайным или не совсем причинам оказывался на пороге его кафе.

Да-а-а. Удивительный всё же человек господин Кономи! Он способен разговорить любого! Найти с ним общий язык и вывести на беседу. А ведь это далеко не просто, ведь человек по сути своей существо непредсказуемое. Но ему всё было нипочём!

Изуку был в восхищении. И поэтому он стал частым посетителем в этом месте. Просто чтобы наблюдать за господином Кономи и его работой.

Мужчина, разумеется, это заметил. Однако не препятствовал такому странному заскоку омеги. Даже говорил с ним.

Просто находясь рядом, разговаривая или слушая господина Кономи, Изуку становилось легче. Словно ничего его не тревожило. Не было никаких проблем в его жизни. Зарплата была огромная, квартира его собственная и шикарная, Бакугоу Кацуки не было… Наверное, последнее — это самое важное из всего этого. Так вот как выглядит счастье!!!

Глядя на своё отражение в бульоне, парень рассмеялся, привлекая внимание хозяина заведения. Он сначала вздрогнул, но только от неожиданности, а потом и сам издал короткий смешок.

— Неужели вспомнилось что-то настолько хорошее? — спросил он, одновремнно ставя в шкаф стеклянный стакан.

— Да нет. Представил на секунду, как хорошо бы жилось, не будь я знаком с некоторыми людьми.

Мидория качнул головой и разломил палочки для еды.

— Иногда судьба сталкивает нас с теми, с кем, как нам кажется, лучше бы мы никогда не встречались. Но это не так. Этим самым жизнь старается преподать нам урок: ставит перед нами преграды, мы же, в свою очередь, их преодолеваем и становимся сильнее. Так что порой не самые приятные люди дают нам гораздо большее, нежели близкие друзья или кто-то ещё…

Изуку не смог не улыбнуться.

— Господин Кономи… Это ведь фраза из ток-шоу, которое вчера шло по телевизору…

Мужчина смутился, но тут же немного обвиняюще хмыкнул на него и с непроницаемым лицом сказал:

— Бывает так, что толпа людей может предугадать слова величайших умов…

Скептический смешок всё-таки вырвался из Изуку, хотя он всеми силами старался принять серьёзный вид. Омега прикрыл искажённое улыбкой лицо ладонью и попытался наконец-то начать свою трапезу. Но на этот раз его отвлёк сам господин Кономи, который рассмеялся вслух, настолько пафосными были эти слова, насколько и абсурдными, и он это понимал, да и, откровенно говоря, не скрывал.

Желудок издал очередной умоляющий звук, и Мидория приступил к еде, отбрасывая на второй план все дурацкие мысли и вопросы. Разумеется, на третий-четвёртый-или-даже-пятый план ушёл Бакугоу Кацуки, но стоило только вспомнить о нём, представить его наглую физиономию, как лапша встала поперёк горла.

И вот в который раз Изуку пришёл к выводу, что во всех его проблемах виноват именно Бакугоу…

***

Настроение Изуку застыло где-то на отметке в 40%. Вроде не хорошо, но и не плохо. Он относительно выспался, при этом успев не только полночи прокувыркаться в кровати с Бакугоу, но и по приезде домой выпить кофе и сесть за работу, почти закончив её.

Сейчас Мидория думал о том, как поднимется на свой этаж, сядет за стол, достанет ноутбук и со спокойной душой закончит свою статью.

— Доброе утро, — сказал кто-то, и Изуку чисто на автомате ответил ему:

— Доброе утро, — только потом омега обернулся к говорившему лицом, чтобы признать в нём Хонду.

Тот отчего-то весь просиял и, подойдя ближе, спросил что-то, продолжая блистать своей невыносимой, полной радости улыбкой. Для Изуку такая «радость» была как минимум непонятна, а как максимум раздражительна. Восемь утра, а у кого-то есть силы, чтобы быть таким счастливым и бодрым. М-да, зависть определённо, плохое чувство. Да и неприятная…

Парень искренне желал, чтобы Хонда каким-то шестым или не совсем чувством понял, что его сейчас лицезреть не желают. Но то ли Изуку не умел выражением лица показывать свои истинные желания, то ли Хонда просто был непробиваем.

— Сегодня в отделе продаж совещание. Не хочешь прийти? — пожалуй, в этот момент омега и осознал, что не просто так его окликнули.

— Спасибо за приглашение. Однако я не вижу в своём присутствии смысла, — отвечать Мидория старался как можно деликатнее, хотя порой он еле сдерживался, лишь бы не заорать то ли от постоянного внутреннего напряжения, то ли от безысходности, а может, и от всего сразу.

— Ну почему же, — всё никак не унимался альфа. — В тот раз ты показал себя с хорошей стороны, хоть и был всего лишь лицом, приглашенным за компанию.

— В любом случае у меня достаточно работы. Так что ничего не выйдет.

Хонда, видимо, всё же поняв, что стоит оставить парня в покое, отступил. Без каких-либо конфузов попрощался на случай, если они больше не встретятся сегодня, и ушёл, будто и не было его здесь всего лишь пару секунд назад.

Изуку выдохнул с какой-то тенью облегчения и наконец-то переступил порог их отдела.

Те, кто уже пришли на работу, сразу же уткнулись в какие-то бумажки, компьютеры. Они, не отрываясь от своих дел, пробурчали Мидории что-то похожее на приветствие. Омега ответил тем же и плюхнулся на стул, на секунду откидывая голову назад и просто приходя в себя.

Когда Аизава всё-таки пришёл в офис, работа шла полным ходом. Мужчина только дал отмашку, мол, молодцы, и закрылся у себя в кабинете. Но его достаточно быстро вытурили оттуда, потому что он срочно понадобился директору.

Вернувшись, Аизава не переставал хмуриться, принял на проверку несколько статей, но вносил поправки чисто на автомате. Это было ясно, потому что он не сказал ни слова, даже когда тексты были больше похожи на мусор, чем на статью опытного журналиста.

Конечно же, Изуку тоже бросился пропихивать свою статейку, пока альфа не пришёл в себя и не вернулся в прежнее состояние. Но, как назло, увидев его, Аизава вдруг стал серьёзен и внимательно вчитывался в каждое слово. Ну вот почему ему так не везёт?..

— Мидория, — начал он, как всегда без каких-либо особых эмоций. — Это достаточно неплохо.

Парень выдохнул с облегчением, но как можно тише, чтобы это осталось незамеченным. Сразу вспоминались школьные и студенческие годы, когда от оценки преподавателя зависело всё.

— Разместим твою статью на первых страницах, — добавил неожиданно Аизава, а Изуку едва не подавился воздухом.

Статья на первых страницах… Премия… Счастье… Спасибо, господи…

— И ещё. Так как нашему журналу исполняется 10 лет, то начальство хочет в этот раз сделать особенную обложку. Послезавтра приедут фотографы.

— Они хотят разместить на обложке фотографию директора главных редакторов?

— Нет, всех. Наш отдел тоже.

— Затратное дело.

— Не то слово. Однако, как сказал директор, мы можем позволить себе хотя бы раз в десять лет устраивать что-то такое.

Изуку пожал плечами, ну почему бы и нет.

— Чуть позже расскажу всё подробнее. Так что объяви, будь так добр, летучку.

— Хорошо. Но мне сейчас нужно с Шинсо отъехать. Некоторые снимки не удались, он хочет переснять.

— Ладно. В любом случае тебя я уже предупредил. Костюма никакого не нужно, что обычно носишь, в том и приходи.

И Мидория со спокойной душой вышел из его кабинета.

***

— Будешь сверху, — то ли вопрос это, то ли утверждение, чёрт его знад.

Изуку немного приподнялся только для того, чтобы плавно опуститься на член альфы. Он выдохнул сквозь зубы, немного разводя ноги в стороны и поудобнее упираясь пятками в матрас для опоры. Кацуки перехватил его ладонь и уложил себе на плечо, без каких-либо слов просто предлагая опереться об него.

Мидория ничего не ответил, лишь медленно начал двигаться.

Правда, уже от первого толчка он вскрикнул, не в силах сдержать голос. Как-то не слишком удачно он устроился: изнутри всё опаляло жаром, изнуряющая дрожь сковала коленки.

Рука Бакугоу легла на талию омеги, придерживая, чтобы тот не сделал ничего во вред себе. Дыхание его было тяжёлым, ему хотелось двигаться жёстче, но он позволял Изуку в этот раз самому руководить процессом.

Омега прикрыл один глаз, веко которого дёргалось, и резко, сам того не ожидая, насадился на член мужчины. В голове вспыхнуло что-то очень похожее на свет в конце тоннеля. Ноги подломились одновременно с рукой, кое-как сжимающей плечо Кацуки. Он только и успел подумать о том, что, кажется, кончил, прежде чем завалиться вперёд.

Бакугоу подорвался и перехватил Мидорию за пояс одной рукой, другую разместив на дрожащей спине, и в шоке посмотрел на лицо парня.

— И что это было? — спросил он, хотя прекрасно видел, что никто ему не ответит.

Изуку отключился.

Раздражённо цыкнув, мужчина сипло выдохнул. Кацуки думал, как снять омегу с себя, когда вдруг, сам того не ожидая, подался вперёд и лбом прижался к виску Мидории, потираясь об него, оставляя поцелуи на скуле, издавая какие-то непонятные звуки.

Он почти коснулся шеи, но наконец-то вернул контроль над собой, загоняя звериную сущность куда подальше. Мохнатый засранец только высокомерно фыркнул и махнул на него хвостом в ответ. А Бакугоу подумал, что его волк уже совсем обнаглел. Но легче не стало. Против воли руки сжались сильнее, вырывая из отключившегося Изуку сдавленное, явно недовольное мычание.

Альфа почти осторожно перевернулся на бок, чтобы выйти из тела Мидории и уложил того под одеяло. Возможно, он бы не стал этого делать, но Кацуки вполне себе удовлетворён, а на часах уже три ночи.

Мужчина вздрогнул. С каких это пор он столь снисходителен к своим любовникам?

«Любовникам?» — мысленно переспросил у самого себя Бакугоу. — «С каких пор подстилки стали «любовниками?»

Крепко схватив омегу за плечо, Кацуки принялся трясти его, но тут же услышал в своей голове недовольный рык и ощутил, будто кто-то дал ему подзатыльник.

Это ещё что такое? Он снова потянулся к Мидории, но его зверь зарычал ещё громче, начиная скалить зубы. А делал волк это только в крайней степени раздражения, так же как и он сам.

Бакугоу как-то чересчур нерешительно для себя лёг рядом. Не хотелось ни курить, ни пить. Ничего. Просто лежать вот так, как сейчас. Почему-то на него нахлынуло какое-то своеобразное спокойствие, возможно, даже умиротворение.

Он скосил взгляд на обнажённую спину Изуку и потянулся, чтобы натянуть на него одеяло ещё выше, до самой шеи. Его рука сама по себе зарылась во влажные от пота волосы омеги, немного ероша их, поглаживая кожу головы.

В голове образовался туман, и от него начало клонить в сон. И в этот раз Кацуки не сопротивлялся этому, он просто позволил векам закрыться, а сознанию отключиться.

 ***

Поздний вечер субботы выдался на удивление тихим. От скуки Изуку был готов лезть на стенку, но тут в его голову пришла идея.

Тряпкой он стёр со старенького телевизора, оставленного здесь владелицей квартиры, пыль и попытался завести эту рухлядь.

Телевизор пыхтел и кряхтел как только мог, но ни один из этих страшных звуков так и не смог напугать омегу. Воткнув все провода в нужные места, Мидория нажал на кнопку включения.

Экран загорелся. Картинка, конечно, была размытая и, что и следовало ожидать от такого раритета, чёрно-белая. Но хоть изображение и оставляло желать лучшего, звук был на уровне.

Изуку присел перед телевизором и уставился на рябящий экран, что, казалось, гипнотизировал его. Что шло по телевизору, понять было сложно. Но парень в любом случае переключил канал.

Он всё нажимал на кнопку, лишь поверхностно вслушиваясь в голоса дикторов.

— …Все дети после операции нуждаются в тщательном наблюдении с контролем основных клинических и гемодинамических показателей. Многим целесообразно проводить медикаментозную терапию… — палец его замер. — Больные после коррекции большинства пороков в первые 3-6 месяцев не должны посещать школу. Контрольные осмотры и обследования по месту жительства проводятся педиатром ежемесячно, а при необходимости и чаще. В этот период значительно ограничивается физическая активность, обеспечивается полноценное, с повышенным содержанием витаминов питание. Рекомендуется многочасовое и повторное в течение дня пребывание на свежем воздухе. Целесообразны занятия ЛФК. В этот период практически только после закрытия неосложнённого изолированного артериального порока не требуется специальная медикаментозная терапия…

«Вот как», — Мидория чуть потянулся, подцепляя лямку своей сумки с ноутбуком. Там у него лежало всё, что можно. В том числе и кошелёк.

Пересчитав банкноты, омега задумчиво побарабанил пальцами по полу. Негусто, но уже что-то. Он вытащил самые крупные из них и, аккуратно распрямив, переложил в обычный белый конверт, который он заранее приготовил для распечатанных фотографий Шинсо.

Откуда-то снаружи послышался странный звук, и тут же кто-то быстро сбежал по лестнице. Скрип их многострадальческой лестницы стал звуком какого-то прозрения для Изуку. Он вспомнил, что забыл полить цветы госпожи Ямасаки.

Чисто на всякий случай омега выждал, когда воцарится полная тишина, отдающая фантомным звоном в ушах. Этот момент не заставил себя ждать, так что Мидория поднялся с пола и, нацепив в коридоре обувь, выполз из своей конуры.

На улице, разумеется, холодно, но Изуку как-то забыл об этом и не накинул поверх своей любимой заношенной до невозмножности чёрной футболки ничего. Да и смысла как бы нет. Всё-таки квартира госпожи Ямасаки рядом.

Он вдохнул морозный воздух, ощущая, как какая-то свобода наполнила его лёгкие. Но опять же, это ничего не значило для него.

Лёгкое шуршащее копошение отвлекло его от какой-то странной мысли. Под дверью госпожи Ямасаки стоит коробка с мокрыми пятнами по бокам. В ней, укрытое обрывком простыни, что-то еле ворочалось.

Мидория оглянулся назад, но ничего и никого не увидел. А коробка всё ещё здесь. Она не глюк, а реальность.

Парень подошёл к ней, присел на корточки, рукой задирая край простынки, чтобы посмотреть, что под ней.

Четверо слепых, взъерошенных котят наугад тыкали мордочками в разные стороны в поисках молока матери. И как бы ни был бессердечен Изуку, пожалуй, в ту секунду его сердце пропустило удар. Это не было волной умиления или радости, нет. Если уже перебирать все возможные чувства, тогда то, что он испытал, можно назвать жалостью.

Брошенные под дверью неизвестного человека, который, может, точно так же перекинет их в другое место или же вовсе отнесёт на помойку, они были обречены на погибель в такую холодную погоду. Но никому не было до этого дела. Изуку тоже. Он всего лишь нечаянный зритель, который каким-то неловким образом оказался свидетелем данной картины.

Он выпрямился, ногой отодвигая коробку в сторону, чуть брезгливо косясь на влажный след, что она оставила на полу.

Поливать цветы расхотелось. Мидория вернулся к себе, кое-как сбрасывая обувь с ног.

Мыском поддевая дверцу шкафа, он открыл его. Внутри, помимо пальто, висела ещё парочка курток, а снизу валялось всякое барахло, от которого избавиться просто руки не доходили. Ну, и, конечно, мешала фраза: «А вдруг пригодится». Как выяснилось, фраза эта была очень даже правдива, так что Изуку вовсе не барахольщик, а просто прагматичный молодой человек. Теперь это было не просто утешение, а констатация факта.

Всё той же ногой Мидория вытолкнул с нижней полки коробку: пустую, сухую, бесполезную и даже не пыльную.

Околевшие комки в руках не переставали попискивать, но это не бесило. Мявкают, значит, живы.

Бережно уложив котят в коробку, парень взял её на руки и унёс в свою комнату. Там же он откопал среди своих вещей наиболее стерильные и подложил в качестве подстилки.

Ему немного неудобно оставлять своих незваных гостей без присмотра, так что он потащил их с собой на кухню, где в холодильнике, по идее, должно быть молоко.

И, действительно, молоко есть. Пока оно подогревалось в микроволновке, Изуку выудил на свет пыльную забытую аптечку. Поморщился, открывая её, и попытался найти в ней хоть что-то подходящее для прикорма котят. Каким-то чудом в аптечке нашлась маленькая бумажная упаковка с пипеткой.

Он остудил молоко, каждую секунду проверяя, чтобы оно не успело слишком остыть. Затем уселся на край кровати, взял одного котёнка в ладонь, предварительно наиболее безопасно устроив коробку с остальной малышнёй возле стенки, обложив их с одной стороны подушкой, с другой — свёрнутым одеялом, и слегка трясущейся рукой подал котёнку пипетку с молоком.

***

Пристройство маленьких зверёнышей шло своим чередом. Первая, кто моментально согласилась взять себе «маленькое пушистое чудо», как сама его назвала девушка, — Тсую-чан…

Дальше, уже от Тсую-чан, о котятках узнали ещё двое коллег Изуку. Они сами выловили его в перерывах меж работой и спросили про это.

Чтобы присматривать за оравой детей, которые свалились на его голову, Мидории пришлось изрядно попотеть.

Вообще, вся проблема заключалась в том, что котят нужно кормить как можно чаще. А он пропадал на работе днём и в отелях ночью. Работой пренебречь возможности не имелось, а Бакугоу просто засранец, которому как бы на всё плевать. Конечно же, Изуку решил «ПРЕНЕБРЕЧЬ» им.

Со спокойным выражением лица парень изо дня в день подгонял водителя ехать быстрее. Так что спустя некоторое время бедолага жал на педаль газа с такой силой, что бугаи цеплялись за ручки, чтобы не портить свой имидж и не вжиматься от скорости в спинки сидений.

С главным злодеем данной истории всё было ещё веселее.

Изуку влетал в номер, срывая с себя одежду, набрасывался на обалдевшего от явно нелёгкой жизни Бакугоу и затаскивал его в спальню.

Стоило им завершить первый раунд, как он тут же вскакивал с кровати, напяливал одежду назад и убегал. Бедный альфа от таких мельтешений находился в постоянном ступоре, но дверь, что больше не запиралась снаружи, не являлась теперь препятствием для Мидории.

Видя расстерянность на лице Кацуки, омега лишь сильнее хотел довести его до нервного срыва. Поэтому как-то раз он развил немыслимую скорость и вылетел из номера за десять секунд. Но потом выяснилось, что, поставив новый рекорд, Изуку забыл свои вещи там же, где остался мужчина.

Пришлось снова бежать наверх, забегать в номер, заставляя Бакугоу от шока выкатить глаза ещё больше, забирать свои вещи и опять нестись вниз.

Разумеется, терпение альфы подошло к концу, но произошло это только спустя пять дней. Он задал простой вопрос: «Что за хрень ты творишь?». Изуку дал ему простой ответ: «Я пойду на всё ради своих «детей».

Бакугоу подавился сигаретным дымом, в очередной раз обалдел от жизни и Мидории Изуку и завис. В то время, пока мужчина переваривал новость, омега уже улетел к своей малышне.

Забавно было то, что Кацуки прекрасно знал, что никаких детей у Изуку нет и не было, но это не помешало ему просидеть на месте почти час, обдумывая данную информацию.

И вот остался только один…

— Вам котёнок не нужен? — спросил совершенно спокойно омега у Бакугоу, когда тот уже явно обалдевше-пришибленный от всего этого просто сидел, придерживая едва не отвалившуюся голову рукой.

— Что? — устало и немного обречённо переспросил он, пытаясь собрать глаза в кучку.

— Котёнок не нужен?

— Нет, не нужен, — ответил Кацуки, тыкая сигарету в пепельницу, а потом добавил: — Откуда у тебя вообще котёнок?

— Не помню. Просто откуда-то взялся, и всё.

Мидория перевернулся на живот и потянулся, одеяло сползло до поясницы, но рука Бакугоу сама собой подхватила его и набросила назад.

— Почему Вы не хотите взять котёнка? — тут же снова начал он. — На том свете Вам это зачтётся.

— Нет, я не буду брать котёнка.

— Если Вы возьмёте котёнка, я назову его в Вашу честь.

— Тем более не возьму.

— Вы такой чёрствый… Не буду больше с Вами сексом заниматься.

Бакугоу обернулся на него, фыркая и выгибая брови то так, то эдак. Но это никак не подействовало на Изуку, потому что он изо всех сил старался изобразить обиду.

Он отвернулся от альфы и скукожился в непонятную позу. На самом деле ему просто нравилось так лежать. Но мало ли это сойдёт за ту самую «обиду».

Его вялые потуги на мужчину никак не подействовали, он забрался в кровать, вырвал у Мидории половину одеяла, улёгся рядом и устроился, руки забросив за голову.

Кацуки почти задремал, когда снова послышался голос омеги:

— …А может, всё-таки нужен?..

И если бы альфа не был настолько уставшим и сонным, то он наверняка ответил бы что-нибудь едкое. Ну, либо просто застонал от безысходности. На крайний случай.

***

Через два дня, когда вопросами о котёнке Мидория замучил всех, кого только можно было, в его дверь позвонили. Он удивлённо посмотрел на часы. Почти двенадцать. И кого принесла нелёгкая судьба в такой час?

Изуку тихо пробрался к двери и глянул в глазок, тут же отшатываясь от двери и быстро-быстро встряхивая головой. Ему, похоже, померещелось…

В дверь снова позвонили.

Конечно, можно было проигнорировать неожиданного гостя, но Изуку почему-то был уверен, что это как-то неправильно. И с каких пор он стал таким воспитанным?

Парень быстро шмыгнул в коридор, щёлкнул замком и толкнул дверь, приоткрывая так, чтобы можно было видеть говорившего.

— Добрый вечер… — как-то чересчур неуверенно начал бугай №2.

— Добрый, — ответил он, осматривая нежданного визитёра.

Бугай №2 был одет не в костюм, как обычно, а просто в повседневную одежду. Выглядело странно.

Мужчина смотрел на него и не решался и слова сказать, продолжая неуверенно мяться на месте.

— Вы что-то хотели?

Изуку постарался подогнать его нетерпеливо, в квартиру задувал ветер из-за распахнутой двери.

— А… Ну… Я по поводу котёнка… — промямлил он.

Глаза у омеги, наверное, очень удивлённые, он аж почувствовал, как они выкатились вперёд от его слов.

Изуку снова осмотрел бугая, думая про себя, что в этой жизни много всего удивительного. И больше всего его удивило то, что он его впустил.

Мужчина пристально рассмотрел его квартирку с плохо скрываемым удивлением. Но, увидев маленький пушистый комок, возящийся в коробке, бугай забыл обо всём на свете, а глаза его начали искриться, руки нервно подрагивать.

Котёнок же, словно почувствоваший чужой взгляд, перкатился на другую сторону и потянулся миниатюрной мордочкой в сторону мужчины. Глядя на всё это, Мидория без лишних слов подхватмл маленького зверёныша и передал в руки бугая.

Тёмненький носик уткнулся в покрасневшие от холода пальцы альфы, обнюхивая их и мяукая, ластясь шёрсткой к его коже.

Всё было понятно без лишних слов: малыш сам выбрал себе хозяина.

— Вы уж позаботьтесь о нём.

Альфа кивнул слишком сильно и резко, но выглядело это очень мило.

Мидория уже был готов спровадить бугая, как неожиданно вспышкой в голове пронеслось обещание, которое не обещание, а месть в любом случае.

— Могу я попросить Вас об услуге? — спросил Изуку осторожно.

Мужчина удивлённо кивнул, поглаживая котёнка по голове, между ушек.

— Я обещал Вашему работодателю, что назову котёнка в его честь…

Возмо-о-ожно, знай этот неопытный человек Изуку хотя бы чуточку лучше, необязательно на уровне Бакугоу Кацуки, он бы наверняка понял подлог. Но он не знал.

— …Каччаном.

— «Каччаном»? — переспросил мужчина удивлённо.

— Да. Видите ли, это очень долгая история, но когда-то он мне очень помог, и поэтому… Впрочем, думаю, он сам Вам расскажет, если в этом будет надобность… — омега трепетно прикрыл глаза и тут же театрально вскинулся, кладя ладонь поверх руки мужчины и переспрашивая: — Вы ведь не против, правда?

Бугай №2 отшатнулся немного назад и на автомате кивнул.

— Д-да, конеч-чно…

Изуку отстранился, убирая свою руку, и улыбнулся благодарно.

— Спасибо.

Он смотрел на то, как мужчина бережно засунул за пазуху Каччана и, кивнув на прощание, ушёл.

Мидория дождался, когда шаги полностью стихнут, и только потом засмеялся в голос. Да-а-а. Ему определённо стоило пойти в театральное! Сцена плакала по нему! Но он просто не смог сдержаться! От одного осознания, что где-то будет человек, который назвал своего кота в честь начальника, который, разумеется, не в курсе, и этого начальника зовут Бакугоу Кацуки, всё внутри парня пело и плясало от злобной радости отмщения за свои страдания.

Однако ехидное чувство вдруг притупилось, а улыбка пропала, взгляд наткнулся на край картона.

Парень стоял, облокотившись о дверной проём, и смотрел на пустую коробку и ткань внутри неё, всё ещё хранящую тепло живого существа, но постепенно остывающую. Он прикрыл глаза, скрещивая руки на груди, и издал звук, похожий на хмыканье. Какой же он всё-таки прогнивший.

***

Лёжа в кровати, на сбитой простыни, омега жмурился от непрерывных поцелуев, что осыпали лицо, постоянно останавливаясь на губах. Изуку ладонями придерживал Бакугоу за плечи, чтобы тот не слишком-то наваливался на него, но всё равно большая часть веса тела альфы перенесена на его руку, на которую тот облокачивался.

Он постарался повернуть лицо так, чтобы ему было как можно неудобнее, но Кацуки это никак не мешало. Его рука поглаживала по груди, плечу и немного задевала шею, заставляя нервно вздрагивать от прошибающей тело дрожи. Изуку смотрел на него, в его поблёскивающие глаза, и думал. Думал и понял одну простую истину. Для Бакугоу Кацуки его собственные слова не значили ровным счётом ничего. Он просто сказал то, что сказал. Не думая, не задумываясь. Всё, что он хотел, ясно и понятно.

Это просто Изуку такой: везде искал скрытый смысл, пытался понять что-то, вспоминал и анализировал, примеряя образы на живых людях. А тут всё слишком просто. Настолько, что аж разочаровывает.

Когда Мидория кое-как выбрался из кровати, мужчина уже вовсю пыхтел возле окна. Быстро сполоснувшись под душем, омега оделся и уже собирался уходить, когда до него донёсся голос Бакугоу.

— Так что с котёнком?

Омега остановился и, немного задрав голову к потолку, осмотрел его идеально ровную поверхность, и ответил медленно:

— У него появился заботливый хозяин.

Где-то на улице громко сигналил проезжавший автомобиль. Кацуки сделал последнюю затяжку и потушил сигарету, выдыхая без каких-либо эмоций: «Понятно».

Больше здесь делать нечего. Изуку подхватил с пола свою сумку, закинул её на плечо и пошёл в коридор, к своей обуви.

— Завтра за тобой заедут как обычно.

— Ага, как обычно…

***

— С Вас 7636 йены, — с дежурной улыбкой на губах сказали ему.

Омега отдал продавщице деньги и забрал из её рук бумажный пакет.

— Спасибо за покупку. Приходите к нам ещё.

Он вышел на улицу. Наверху ярко светило солнце, только небо казалось обледенелым от такой погоды. На площадке рядом с аптекой играла детвора, мамочки и папочки сидели на лавочке, весело о чём-то щебетали, не отрывая внимательных взглядов от своих чад. Старушка медленно переходила дорогу. Полицейский выписывал штраф за парковку какому-то мужчине, бурчащему себе под нос оскорбления.

Изуку немного ослабил шарф, убирая в сумку пакет, внутри которого, в пластиковой банке, звонко перекатывались небольшие капсулы.