Когда Оджиро Маширао пришёл работать в издательство «PLUS ULTRA», он и подумать не мог, куда попал.

Хотя первые подозрения у него появились, стоило только увидеть одного из будущих коллег в лифте. Это был мужчина средних лет, с лицом, заросшим щетиной, и громадными синяками под глазами. «Ну да ладно, — подумал Оджиро. — Мало ли человек просто не следит за собой и не высыпается, всякое бывает». Однако на другом этаже в кабину заполз ещё один работник издательства, внешностью просто один в один копирующий предыдущего.

В следующий раз предупреждающий колокольчик звякнул, когда редактор, в штат к которому попал Оджиро, неожиданно забыл его имя. Потом выяснилось, что забыл он не только имя, но и какой сегодня день недели, что за папка у него в руках, и почему он вообще здесь работает.

Парень был в таком шоке, что не мог и слова нормально выговорить, однако такое его поведение никого в отделе не удивило, что добило Маширао окончательно.

Сирена же заорала в тот момент, когда его послали за кофе. И он не знал, что больше его насторожило: перешёптывания и смешки коллег за спиной, или то, что уборщица намывала полы возле кофе-машины до противного скрипа, хотя в любом другом месте просто возила тряпкой, размазывая воду и удалялась.

Оджиро закинул деньги, нажал на кнопку и… ничего. Кофе-машина сожрала купюры, а кофе так и не сварила. Ни одной чашки! Тогда у него впервые задёргался глаз.

Как бы он ни пытался, но деньги назад не вернулись. Маширао еле сдерживался, чтобы не разреветься — это был весь остаток от зарплаты, и его просто взяла и проглотила какая-то кофе-машина. Мир ещё никогда не казался ему столь несправедливым и мрачным. Именно так он говорил всем, когда вернулся в отдел. Никто на него не орал, лишь сели в кружок, положили руки ему на плечи и вместе с ним принялись скорбеть об ушедших деньгах. Вот так вот состоялось посвящение Оджиро в редакторский состав издательства.

Только на этом всё не закончилось…

Спустя пару дней, спокойно себе идя по коридору, Оджиро увидел возле этой проклятой кофе-машины человека. Он уже было кинулся к нему со всех ног, чтобы предупредить об опасности банкротства, как вдруг этот дьявольский аппарат задребезжал и почти мгновенно выдал стаканчик с кофе. Голова его в этот момент опустела так же быстро, как и не так давно кошелёк, а где-то на полу валялась отпавшая челюсть.

Спокойно забрав стаканчик и отпив из него, человек тот блаженно улыбнулся и обнял кофе-машину, с каким-то странным смехом приговаривая «Спасибо, Рури-чан. Ты просто прелесть!».

И всё, что оставалось альфе — кое-как подобрать с пола свою челюсть и ползти в сторону отдела, чтобы уже там, поймав первого попавшегося коллегу, расплакаться у него на плече от несправедливости этого мира.

— А-а-а, — понимающе протянул кто-то. — Ничего удивительного, у них с Рури-чаном любовь! Нам этого не понять…

Но Оджиро отказывался верить в то, что какая-то кофе-машина мало того, что понимала их речь, так ещё похоже обладала собственным разумом и характером. Причём последний был просто убойным.

Например, однажды, когда настроение Маширао было совсем на нуле, и единственное, что могло хоть немного его ободрить — это кружечка хорошего кофе, он поплёлся, к Рури-чану с опущенной головой, лишь бы только получить желаемое.

Однако Рури-чан не был бы легендой их издательства, если бы варил кофе по просьбе любого смертного. Так что Оджиро снова оказался в пролёте. Только в этот раз, будучи раздосадованным и разбитым, парень перешёл в режим буйства, начав колотить корпус кофе-машины кулаками.

Рури-чан оскорбился. Все знали, что нельзя злить его. Ведь никогда не знаешь, что за это можно получить.

Вот Оджиро получил в лицо струёй чёрного кофе. Слава богу, не горячего. Повезло, так повезло! Что уж тут ещё скажешь…

После этого Маширао поклялся, что отомстит. Все понимающе качали головами, осознавая, насколько же гармонично парень вписался в их коллектив.

Они воевали долго и беспощадно. Рури-чан был неумолим, а Оджиро слишком упрям.

И вот однажды, когда альфа, в очередной раз оказавшись поверженным, сидел неподалёку от кофе-машины на полу, весь мокрый на этот раз от молока, руками вцепившись в растрёпанные волосы, он почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд.

Оджиро поднял голову и поёжился. На него смотрел ходячий труп. У трупа этого были тёмные волосы и ужасающе пустые глаза, что на фоне бледности его кожи казались двумя чёрными впадинами.

Он прошёл мимо, останавливаясь возле кофе-машины, положил руку на её металлический корпус и ласково погладил.

Рури-чан завибрировал, едва ли не подпрыгивая на месте и, чёрт его подери, тут же начал варить кофе!

Маширао готов был взвыть от такой несправедливости, но сил у него хватило только на тяжёлый вздох.

Он смотрел на то, как этот парень допил свой кофе, выбросил стаканчик и перед уходом прижался к кофе-машине всем телом, обнимая.

— Спасибо, Рури-чан. Кофе был бесподобным! Только ты можешь готовить его так вкусно!

Рури-чан задребезжал в ответ как-то смущённо, и для красочности картины не хватало только румянца на его металлическом корпусе. Но, если бы Оджиро увидел это, то тогда был бы вынужден признать, что ему требуется помощь психолога. А так он вроде как здоров пока что. Ну, хоть на этом спасибо…

Альфа понуро опустил голову, лишь отдалённо слыша, как снова вибрирует эта адская машина.

Раздался щелчок, скрежет, а после череда ровных шагов человека, что приближался к нему. Всё стихло, затем началось по новой. Однако, когда Оджиро снова поднял голову, то с удивлением заметил по правую руку от себя на полу стаканчик с кофе.

Он осторожно поднял его, покрутил в руках, помедлив, отпил, смакуя вкус, и только потом задумчиво кивнул самому себе. Да, это действительно был обычный кофе.

Вот так вот он, даже не осознавая, познакомился с любовью Рури-чана — Мидорией Изуку. И тогда же между Оджиро Маширао и легендой издательства «PLUS ULTRA» началась самая что ни есть настоящая кровопролитная молокопролитная война.

***

Когда Каминари, Мидория и Асуи стояли на кухне возле конференц-зала, из-за поворота вывернул весь перепачканный в молоке Оджиро. Они оценивающе обвели его взглядом и одновременно подумали о том, что в очередном раунде победу опять-таки одержал Рури-чан, но для проформы всё-таки спросили осторожно:

— Ну как?

— Да никак! — выплюнул альфа злобно, весь содрогаясь от гнева. — Ну ничего! Этот паразит ещё у меня попляшет!

Маширао прошёл мимо, топая ногами немного сильнее нужного. Асуи покачала головой.

— Он неисправим, — вздохнула она чуть взволновано.

— Каждый раз, как смотрю на него, так просто поражаюсь. Такой боевой настрой, прям восхищает, — Денки поудобнее перехватил папку под мышкой.

— Это всё потому, что Мидория-чан не вмешивается, чем выказывает Рури-чану своё немое одобрение. Ведь во всём виноват тот стаканчик с кофе. Если бы не он, Рури-чан бы побаловался немного да перестал, а теперь они ни за что не успокоятся. Ведь, что один, что другой — оба те ещё упрямцы, — проворчала она.

— Я всего лишь добавил небольшую перчинку в их отношения. Так сказать, чтобы блюдо было более пикантным, — ответил спокойно омега, слегка пожимая плечами.

— Ага, пикантным. Благодаря тебе Маширао-чан теперь носит с собой на работу сменную одежду в отдельном пакете, потому что каждый день стоит ему пройти мимо Рури-чана, как тот прицельно бьёт в него струёй то кофе, то молока, а в некоторые дни и сливками его поливает.

— Сливками? — ужаснулся Каминари. — Вот негодник! И как ему только не стыдно изводить столь дорогой продукт! Мидория, обязательно побеседуй с ним на эту тему позже! Сливки! Подумать только! — всплеснул он руками, продолжая наигранно сетовать на то, что Рури-чан переводит ресурсы.

— Разумеется, — кивнул головой Изуку и задумчиво продолжил вслух. — Для залпов лучше всего подходит молоко.

Девушка покачала головой, незаметно улыбаясь.

***

Мидория вышел следом за Аизавой, держа в руках свой неизменный блокнот и ручку. К его удивлению, главный редактор позвал омегу с собой на очередное утреннее собрание, и при этом по виду мужчины нельзя было сказать, что тот хоть как-то был обозлён на него за тот инцидент, хотя уже давненько не брал Изуку на летучки.

Они зашли в конференц-зал друг за другом и сели рядом, одновременно здороваясь со всеми. Так как было утро, многие выглядели, будто только что вырвались из объятий кровати. Сонные, немного взъерошенные, они оглядывались по сторонам, стараясь понять, нужно ли натягивать на лица формальные улыбки или и так сойдёт. Сначала многие пришли к выводу, что и так сойдёт, но потом появился Хонда. Весь едва ли не сверкающий. От него исходила такая энергия бодрости, что они сощурились от его сияния и мысленно стукнули его по голове каждый по разу, а некоторые, особенно не выспавшиеся, по два.

Завидев Мидорию, Хонда даже остановился, кивнул ему приветственно, дождавшись кивка в ответ, затем прошёл дальше, здороваясь со всеми и усаживаясь на свободное место.

После прихода Хонды Аизава помрачнел ещё больше. И, что самое примечательное, даже не пытался этого скрывать, хотя обычно старательно прятал свои эмоции за обычной уставшей от бренности этого мира миной.

Дождавшись секретаря и самого директора, они наконец-то начали собрание.

Обсуждали грядущий выпуск долго, но спокойно, что не могло не радовать. Иногда их собрания приводили к довольно эмоциональным высказываниям своего мнения, слишком эмоциональным стоит сказать. Хотя их нельзя было сравнить с летучками по поводу тиража издания, если выпуск обещал быть горячим. Там обычная беседа больше напоминала собой скандал. Изуку как-то раз удалось там поприсутствовать, как он выбрался оттуда живым до сих пор даже для него остаётся загадкой. Зато сразу становился понятным такой пофигизм Аизавы, без него в этой мясорубке было просто нереально выжить.

Омега понял только одно: быть главным редактором не просто сложно, а нереально сложно. Это насколько у человека должна быть непробиваемая психика, чтобы тащить за собой отдел редакторов, неся за них ответственность, принимать постоянное участие в обсуждениях публикаций, являться на собрания, проверять статьи. Аизава явно был каким-то сверхсуществом, и никак иначе.

Хонда нагнал Мидорию на выходе из конференц-зала. Омега заметил его не сразу, будучи погружённым в свои мысли относительно прошедшего собрания. У него было несколько идей к новому выпуску, и нужно было решить в пользу какой-либо одной из них, оставив остальные на потом.

Сначала Хонда колебался, но затем чуть нерешительно положил руку ему на плечо, привлекая к себе внимание. Изуку не то чтобы вздрогнул, но обернулся к нему лицом нарочито медленно, показывая, что не стоит так делать. Взгляд его, по крайней мере, нёс именно такой посыл.

Мужчина тут же отпустил его.

 — Извини. Боялся, что ты не расслышишь, если буду звать тебя в такой-то шумихе.

Мидория оглядел галдящих коллег и постарался со всем возможным терпением и пониманием ответить:

— Ничего страшного.

От его слов Хонда наконец-то расслабился. Не полностью, но всё же. Они ещё раз взялись за обсуждение деталей прошедшего собрания, когда Изуку неожиданно окликнул Аизава:

— Мидория, жду тебя у себя в кабинете. Это по поводу следующего выпуска. Есть некоторые нюансы.

— Да, господин Аизава, — отозвался он, но мужчина уже ушёл, даже не удосужившись дождаться ответа.

Изуку на это только раздосадовано моргнул. М-да, только с главным редактором отношения испортить ему не хватало для полного счастья.

— Твой начальник похоже очень тебе доверяет, — как бы между делом заметил Хонда, но эти его слова отчего-то выделялись из общей атмосферы их разговора.

— Не сказал бы. Просто господин Аизава иногда советуется со мной.

— Уж не это ли и называется доверием? Всё-таки Аизава человек проницательный, не удивительно, что он так держится за тебя.

Парень непонимающе изогнул бровь. Вот что-что, а обсуждать столь неоднозначную тему, как его отношения с начальством, Мидория уж точно не собирался. Поэтому ответ его получился немного осаждающим:

— Вы ошибаетесь, господин Хонда. Я всего лишь рядовой сотрудник, как и все. Господин Аизава советуется со мной в той же степени, что и с остальными редакторами. Сейчас он уделяет мне больше внимания, так как я присутствовал при обсуждении следующего номера, мне известны некоторые нюансы, и, следовательно, в данный момент я полезен, — произнёс он, осторожно подбирая каждое слово, хотя только дурак бы не понял, что больше расспрашивать в этом русле не стоит.

Хонда дураком точно не был и тут же примирительно поднял руки вверх, показывая, что не имел в виду чего-либо не того.

Возможно, Изуку бы снова ушёл в оборону, но припоминая, что Хонде тяжело найти к нему подход, он чуть смягчился. Да, омега не отрицал, что человек он сложный, и многих это отталкивало от него.

А тут Хонда так старался, и Мидория решил, что не стоит воспринимать всё в такие уж штыки. Поэтому он ловко перевёл тему в другое русло, спрашивая у мужчины, как там поживают его электрички, которые то довозят его до работы, то увозят от неё подальше. Тот хохотнул и немного расслабился.

Когда Мидория наконец-то распрощался с Хондой и дошёл-таки до кабинета Аизавы, мужчина как раз просматривал очередные наброски статей на ноутбуке и при этом выглядел очень раздражённым. Видимо, было там всё прискорбно.

Изуку не знал, стоило ли отвлекать его от чтения, но он уже был здесь, так что, наверное, было бы странно, уйди он сейчас, тем более его вызывали.

Омега присел на стул, в руках всё так же продолжая держать блокнот и ручку. Аизава несколько раз щёлкнул мышью, и наконец-то перевёл на него взгляд.

Сначала он молчал.

Не то чтобы Мидория куда-то спешил, однако вот такая вот пауза от главного редактора, который выглядел не шибко довольным, немного волновала. Да какой там немного, Изуку уже начинал чувствовать некую пассивную панику, когда тараканы в твоей голове начинали орать на разный лад, но внешне ты всё еще оставался спокоен.

— В последнее время, — начал немного странно он, — частенько вижу вас с Хондой вместе.

Мидория ничего не ответил, хотя бы потому, что не знал, это вообще вопрос или как? По сути, нет, ведь соответствующих нот в голосе мужчины не было, а по факту, и не поймёшь. Так что омега решил мудро промолчать, дожидаясь, пока главный редактор закончит мысль.

— Не то чтобы я это порицал. Хонда — человек толковый, в своём деле и подавно. На него можно положиться.

Ясности, которую по идее Изуку ждал от этих слов, он так и не уловил. Ну, толковый, ну, можно положиться. А дальше-то что?..

— Возможно, в дальнейшем он и вовсе станет начальником отдела продаж. Его кандидатура по крайней мере на этот пост рассматривается пристальнее всего. Те, кто будут работать под его началом, далеко смогут пойти.

— Мне уже говорили об этом. Но я рассудил, что это всего лишь слухи, по поводу того, что господин Хонда займёт пост начальника. Ведь тот, кто сейчас возглавляет отдел продаж, по моему мнению, не менее компетентен, да и на пенсию явно не собирается, — решил Мидория всё же высказаться по этому поводу.

Аизава, по видимому, это оценил. Альфа кивнул на его слова и добавил:

— Есть вероятность, что нынешний начальник уволится.

Изуку не удивился, обычно так и бывало, но продолжил мысль:

— Это звучит странно. В конце концов у него хорошая должность, до которой добраться по карьерной лестнице не так-то просто.

— Да. Вот только добравшись не каждый оказывается готовым к той ответственности, что сваливается на его плечи. Может быть, он и представляет примерно, что его ждёт с новым постом, но «примерно», как известно, может очень разниться с реальностью.

Парень его понял. Даже несмотря на то, что говорил Шота максимально абстрактно, но здесь не нужно быть гением, чтобы проанализировать ситуацию.

— Что ж, тогда, полагаю, всё движется именно в ту сторону… — задумчиво протянул омега. Аизава никак не выдал своего согласия или не согласия, но в глазах его Мидория слишком отчётливо прочёл одобрение.

Возможно, после этих слов он бы встал и ушёл, но было также очевидно, что это ещё не всё. Вряд ли его стали вызывать только чтобы обсудить чьи-то перспективы по должности.

— Вы хотели поговорить о чём-то ещё? — не то чтобы Изуку был нетерпелив, однако порой Аизава мог выдерживать драматическую паузу уж слишком долго.

Прикрыв глаза на секунду и сделав глубокий вдох, главный редактор всё же продолжил:

— Следующий номер обещает быть плотным, и я надеюсь, что ты постараешься как следует. Прошлый разошёлся хорошим тиражом, так что мы надеемся на такие же большие продажи и в грядущем выпуске. К тому же, качество статей не должно упасть, — он несколько раз щёлкнул мышью и открыл один из документов, поворачивая монитор в сторону омеги. — Посмотри вот на это.

Изуку немного подался вперёд и вчитался в текст. Обычная статья, разве что правок в неё было внесено минимальное количество. Парень нахмурился.

— Я тоже отнёсся к этому скептически, — словно прочитав его мысли, сказал Аизава, — и ещё больше удивился, когда просмотрел парочку других статей, сданных мне на проверку. Скажу сразу — все они хороши, а насколько ты и сам видишь. Мне даже исправлять толком ничего не нужно. Лишь указать на нестыковки. Понимаешь, что это значит?

— Конкуренция…

— Именно. Ты прекрасно знаешь, что мы выпускаем определённое количество статей, плюс учитывается тематика выпуска. В этот раз, как видишь, очень многие готовы выложиться на все сто. И этого же я жду от тебя, Мидория.

От обращения в конце Изуку внутренне содрогнулся, и всё, на что его хватило — кивнуть и выдать обычное «Да, господин Аизава».

Мужчина качнул головой, махнул на него рукой, как бы говоря, что он свободен. Парень тут же встал и уже двинулся к выходу, когда Аизава снова окликнул его.

У него был хмурый взгляд, привычно усталый, но в этот раз отчего-то тяжёлый. Он смотрел на Изуку, словно размышлял, а потом резко передумал что-либо говорить и лишь попросил закрыть за собой дверь.

Мидория снова кивнул и вышел из кабинета, стараясь не уделять этому слишком много внимания. А то так и надумать лишнее можно.

***

Видя, как Бакугоу в очередной раз отвернулся к окну, явно не слушая его, Киришима окончательно уверился в том, что что-то случилось.

Обычно он всегда смотрел точно на говорившего, особенно если тот вещал что-то связанное с работой, заставляя людей неуютно ёжиться от его пристального нечитаемого взгляда. И хотя сейчас Эйджиро просто делился с ним последними новостями, собранными посредством подслушивания сплетен, всё равно рассчитывал, что на него хоть раз прикрикнут и пошлют куда подальше. Однако Кацуки вообще было до лампочки всё, даже факт его присутствия здесь.

Можно было предположить, что это всё из-за большой нагрузки в последнее время. Ничего удивительного в этом не было. Под Рождество Бакугоу всегда был щедр на отпуска, да и самому себе тоже позволял расслабиться, закрывая офис на несколько дней, давая сотрудникам перевести дух. Многие уже распланировали все выходные, хотя до самого праздника ещё плыть и плыть.

Самой обсуждаемой темой среди всех работников была рождественская вечеринка, устраиваемая из года в год. Это была традиция, заведённая ещё с самого основания компании. Бронировался большой банкетный зал со шведским столом и всеми прилегающими изысками, туда приглашались все подчинённые и просто отдыхали в преддверии праздника. За это Бакугоу прощали все его прегрешения, ведь, хоть он и был суровым и порой чрезмерно грубым начальником, но исправно баловал свой любимый офисный планктон всякими вкусняшками. Метод кнута и пряника в действии оказался очень эффективным.

— Что-то случилось? — спросил Киришима.

Ему ответили не сразу, словно сам вопрос дошёл до Бакугоу только через какое-то время, как звук через толщу воды.

— Ничего особенного, — отмахнулся альфа, поворачиваясь к столу и усаживаясь удобнее, рассматривая несколько бумаг перед собой.

Эйджиро достаточно долго знал его, чтобы понять, что продолжения не будет. Если Кацуки и хотел с ним что-либо обсудить, то начинал разговор сразу же, не имея за собой привычки откладывать всё на потом. Поэтому он больше к этому не возвращался.

— Что планируешь на Рождество?

— Пока что ничего.

— Может, к родителям поедешь?

— Не знаю. В прошлый раз старуха сказала, чтобы я не смел появляться до нового года. Так что всё это под вопросом. Да и, если честно, не шибко-то хочется. Они и без меня хорошо всё отпразднуют. Главное, что без скандала.

— Ну, у вас с матерью одинаковый характер.

Бакугоу не ответил, хотя прекрасно понимал, что на самом деле, как бы Мицуки не орала на него по поводу и без, характер её не был таким уж тяжёлым. Просто они с ней являлись живым примером выражения «Зашла коса на камень». Такое себе оправдание на самом-то деле, но какое есть. Только стоило пояснить, хоть Кацуки мать не оправдывал, но и не смел отрицать, что сам давно уже переплюнул её по всем критериям.

— Значит… — снова продолжил Киришима, но его моментально перебили.

— Ты бы шёл уже работать. Обеденный перерыв заканчивается, как и моё далеко не безграничное терпение. Так что, будь добр.

— Да, да.

Он встал с места, бросив последний взгляд на хмурого мужчину, и, тяжело вздохнув на последок, вышел из кабинета.

Поставив подпись на последнем листе, Кацуки отложил его в сторону, снова выглядывая в окно. Похоже, в этом году зимы как таковой не планировалось. Снега почти не было. Выпадал и тут же таял, превращаясь в грязь. М-да. Хреновое же обещало быть Рождество.

Бакугоу достал телефон и покрутил его в руках, не понимая, что делать дальше.

Больше всего удивляло, что он был спокоен. Не зол, не уязвлён. А просто не понимал, как стоит реагировать.

Хотя сильнее его поражала собственная уверенность в том, что он проведёт течку с каким-то там омегой. Сейчас, вспоминая об этом, Кацуки вообще не понимал, как умудрялся думать о таком. Ему отчего-то казалось, что это что-то обычное, что-то, что было всегда. Однако не было.

Они с Мидорией Изуку вообще друг другу никем не являлись, так смысл тогда загоняться чем-то столь незначительным.

Он снова вспомнил его слова. И собственные слова. Бакугоу не мог объяснить этого. Или не хотел объяснять…

Это всё выглядело бы как какое-то плохо слепленное оправдание. А оправдываться ему явно было не в чем и не перед кем. И смысл тогда всего этого?

Кацуки привычно открыл сообщения и нашёл тот самый диалог. Он пролистал его вверх и снова вниз, останавливаясь на последней иконке.

«Когда-нибудь я тебя придушу.»

Мужчина вспомнил, как тогда писал это в порыве злобы, и снова не понимал.

Его не слабеющее желание, что продолжало даже сейчас тлеть где-то внутри от одной только мысли. Его порывистые решения, не приводящие ни к чему. Его поступки, кажущиеся странными для него самого после их переосмысления.

И главный вопрос, а чего именно он хочет?

Вопрос, на который нет ответа.

Бакугоу всегда был таким. Брал от жизни всё, что мог урвать. Пытался, конечно, держать себя в узде какое-то время. Но постоянно подавлять истинный характер для него оказалось невозможным. Тот, кем он являлся сейчас — тот, кто он есть на самом деле. Это было слишком очевидно, чтобы отрицать.

Пиликающий звук заставил вздрогнуть от неожиданности, а ровный голос Ашидо сообщил ему о встрече через час. Ему нужно было идти.

***

Встретившись с Шинсо на условленном месте, Изуку в который раз подумал, как же хорошо, что альфа не отказывал ему в помощи, хотя его график и так забит под завязку.

Конечно, в штате были и другие фотографы, которые с превеликим удовольствием соглашались сделать снимки для статей. Однако ни с одним из них Мидория не чувствовал себя так спокойно, как с Шинсо.

Он обладал аурой невозмутимости, окружавшей его, и выглядел самым сдержанным из всех. Старался подбирать аккуратные слова, когда кто-то спрашивал его мнение, но при этом говорил достаточно прямолинейно, не позволяя себе юлить и тем более лицемерить. Изуку считал таких людей, как Шинсо самыми приятными, поэтому в его компании мог позволить себе вести себя чуть более открыто, нежели в разговоре с тем же Хондой или Аизавой.

— Выглядишь уставшим, — заметил, как бы между прочим, омега.

— Работы в последнее время стало в разы больше. Очень многие решили, что Рождество подходящее время для написания статей с большим количеством фотографий. Вот и приходится бегать то туда, то сюда. К тому же некоторые остаются недовольны отснятым материалом, так что приходится переделывать.

Под глазами у Шинсо виднелись глубокие мешки от недосыпания, прибавляющие ему пару лет. Лицо казалось болезненно бледным, да и вообще весь его вид был довольно помятым. Было видно, что какие-то свои проблемы альфа так и не решил.

Мидория задумался, имел ли он право расспрашивать парня об этом. Хоть они и были в достаточно хороших отношениях, однако хватит ли этого «хороших» для того, чтобы лезть в чужую жизнь? Если бы это был Изуку, то он бы неизменно улыбнулся своей обычной улыбкой и ответил, что всё в порядке, при этом давая слишком очевидный намёк на точку в этом разговоре. Но так бы поступил Хитоши?

Вряд ли.

— Что думаешь? — он протянул Мидории фотоаппарат, показывая получившиеся фотографии.

Парень рассмотрел их и в который раз подумал о том, что Шинсо мастер своего дела.

 — Замечательно, — сказал Изуку, нажимая на кнопку, чтобы перелистнуть изображения. — Думаю, этого вполне хватит.

— Уверен? Вдруг понадобится ещё?

Омега задумался, его слова не были лишены смысла. Но со стороны Мидории было бы полнейшим свинством потом снова дёргать парня ради каких-то нескольких фотографий. Так что возможно стоило сделать еще штуки две-три про запас.

— Что ж, пожалуй, мы можем сходить в ещё одно место, и на этом закончить. Я на самом-то деле не уверен, что всё понадобится. Знаешь же, обычно в статью гармонично вписываются всего лишь несколько фоток. Хотя оставшиеся я совершенно спокойно использую потом.

Шинсо согласно кивнул.

Они прошли ещё два квартала, замечая, что, чем ближе подбираются к нужному месту, тем больше людей становится вокруг. Это были школьники и школьницы, возможно студенты. Они ютились группками, переговариваясь между собой и посмеиваясь, в воздухе словно повисло их нетерпение, что с лёгкостью угадывалось в неловких быстрых взглядах куда-то в сторону, топтаниях на месте, и поджатых от напряжения губах. Изуку только подивился, заметив вдали яркую ограждающую ленты и нескольких мужчин в строгих костюмах, так напоминающих исходной стойкой его друзей бугаев.

— Странно. Ещё вчера здесь ничего не было. Неужели авария?

— Не похоже. Скорее уж съёмки чего-либо, — ответил Хитоши, оглядываясь по сторонам. — Может, обойдём?

— Да выбора и нет.

Мидория осмотрелся в поисках нового пути, мысленно прокладывая маршрут, при этом изо всех сил стараясь не думать о том, что в этот момент похож на навигатор. Причём тот самый, который обычно страдал топографическим кретинизмом и на полном серьёзе уверял людей, что перед ними не стена, а вход в ресторан.

Им пришлось пройти по закоулкам, и альфа ни разу не усомнился в том, что они идут куда-то не туда, хотя сам Изуку уже и не знал, в ту ли сторону вёл их.

Сделав крюк и оказавшись с другой стороны, Мидория и Шинсо перевели дух. Та самая огораживающая лента маячила всё также неподалёку, только теперь с другой стороны. Людей было намного меньше, а вот фургонов, которых здесь раньше точно не наблюдалось, больше.

Омега поджал губы и снова посмотрел по сторонам. Вдалеке он увидел спасительный выход из подворотни и указал туда пальцем. Шинсо закивал и уже было двинулся в нужном направлении, когда из-за спины раздался бодрый оклик:

— Хитоши!

Даже против воли Изуку остановился и обернулся назад. Быстрым шагом к ним направлялся молодой человек достаточно высокий, с волосами странного оттенка вроде бы рыжего. На лице его сияла улыбка, и поневоле Мидория вспомнил Хонду, что заставило его дёрнуть бровью.

Но самой примечательной из всего этого, несомненно, была реакция Шинсо. Тот вытянулся по струнке, казалось, побледнев в несколько раз, челюсть его от напряжения сжалась, губы вмиг поблекли. А стиснутые кулаки были лучшим доказательством того, что кем бы ни был этот человек, видеть его явно не желали.

Незнакомец остановился точно перед Шинсо, с всё тем же приветливым выражением лица, глядя на него сверху вниз. Изуку отчего-то почувствовал себя неловко.

— Вот уж не думал, что мы пересечёмся. Такая приятная неожиданность, — его улыбка стала ещё шире, хотя шире, казалось, было некуда. Этот парень только что заочно уделал Хонду.

— Действительно… — ответил Хитоши с заминкой.

— Кажется, кто-то наверху меня любит, а то неизвестно, сколько бы ещё ты…

— Полагаю, Вы сейчас заняты, — резко оборвал он его, не давая закончить. — Я тоже. Как видите, мы с коллегой спешим, так что… — быстрый взгляд обратился к Изуку, и тот, прочёл в нём немую просьбу подтвердить его слова. Однако парень и рта раскрыть не успел, как незнакомец тут же продолжил.

— Ах, да, — он обернулся в сторону Мидории, и омега вдруг со всей ясностью ощутил, как вокруг них начинает концентрироваться природный запах альфы. Сразу захотелось выпить чашечку кофе, и, желательно, с корицей. — Давно не виделись.

И хоть обращался он к Изуку со всей приветливостью, слишком очевидным оставалось то, что всё его внимание было сконцентрировано исключительно на Шинсо, от чего парень неуютно ёжился, старательно отворачиваясь.

— Добрый день, — произнёс Мидория, выдавливая из себя формальную улыбку.

Внимательный взгляд пронзительных голубых глаз прошёлся по нему от макушки до пят, останавливаясь на мгновение на кончиках волос, а Изуку вдруг подумал, что где-то он этого человека уже видел. Вот только никак не мог понять где именно. У того были слишком выразительные черты, чтобы забыть их так просто.

— Ещё раз прошу прощения, — Хитоши уже было собирался отойти на шаг, как вдруг рука альфы потянулась к нему, вот-вот собираясь прикоснуться к щеке, но Шинсо мгновенно перехватил чужую ладонь, крепко впиваясь в запястье.

Мидории оставалось только безмолвно задаваться вопросами от непонимания, что вообще происходит.

Немного небрежно Шинсо отпустил его руку, тут же отступая в сторону омеги. Незнакомец остался на месте, на коже, где секунду назад смыкались пальцы Хитоши, виднелись бледные покраснения.

И Изуку, в который раз, вспомнил, что Шинсо на самом деле истинный альфа, каким бы спокойным и рациональным тот не выглядел внешне, в нём так же, как и во всех представителях этого типа крылась импульсивность и присущая им физическая сила.

— Всего хорошего, — сдавленно проговорил Шинсо и прошёл вперёд, обгоняя Изуку. — Пойдём, Мидория…

Он поспешил пойти следом за парнем, всё больше поражаясь тому, насколько Хитоши был не любезен с этим человеком, даже несмотря на формальную речь, что только подчёркивала воздвигнутую между ними стену. Можно было гадать сколько угодно относительно всего этого, но Изуку тактично промолчал, не решаясь задать ни единого вопроса, видя, что альфа был не просто выбит из колеи, а балансировал на грани между срывом то ли в сторону злости, то ли куда похуже.

У него всё валилось из рук, и Мидория всерьёз стал волноваться, что таким темпом Шинсо угробит свою камеру. Его пальцы дрожали, и снимки переходилось удалять, переснимая снова и снова.

— Может, сделаем перерыв? Ты выглядишь бледным, — предложил омега, глядя на его трясущиеся руки, старательно пытающиеся подгадать момент и нажать кнопку.

— Не нужно, всё в порядке.

Но «всё» определённо было не в порядке. И теперь почти что с шестидесятипроцентной уверенностью Изуку мог сказать, что в той задумчивости и потерянности Шинсо с самого начала был виноват тот самый незнакомец. Кем бы он ни был, но одна встреча с ним заставляла Хитоши чувствовать себя вот так.

Мидория мысленно вернулся к прошедшему и удивлённо моргнул, осознавая, что тот парень сказал ему. Не «добрый день», не «здравствуйте», а «давно не виделись». Вот только как бы ни пытался он вспомнить, где же они могли пересечься, ничего на ум не приходило, а спрашивать у Шинсо, когда тот всё ещё, хмурый, опять навёл объектив на цель, и снова переснимал заново, не было смысла. Сразу становилось ясно, что об этом ему лучше и вовсе не напоминать, будто бы и не было этой встречи. Так он быстрее придёт в норму.

Изуку так и поступил.

Почти часом позже Шинсо действительно стал прежним. Нездоровая стрессовая бледность сменилась обычной, лицо разгладилось, желваки перестали играть, сиплое дыхание выровнялось, и он вернулся к своему обычному поведению.

— Я скину тебе всё на почту, как только доберусь до дома.

— Хорошо. Ещё раз спасибо.

— Не за что, — ответил Хитоши с лёгкой улыбкой, и Изуку подумал, что её было достаточно, чтобы передать его состояние. Немного смущённое от того, что так легко потерял над собой контроль, и благодарное за то, что его не стали расспрашивать об этом. Омега окончательно уверился в правильности своего решения.

***

— Плохо, — подвёл итог Аизава.

Мидория сидел перед ним с обычным непроницаемым лицом, но чётче всего осознавал, что ситуация плачевная.

Мужчина нахмурился и снова что-то подправил, но потом и вовсе цыкнул и прекратил всякие попытки что-либо переделать. Дёрганным движением руки, он кликнул мышью, сохраняя документ, и снова обратился к Изуку:

— Я переслал всё тебе на почту. Надеюсь, что в ближайшее время ты переделаешь это, — делая акцент на последнем слове, сказал Аизава и посмотрел на него пристально, кажется даже выжидающе, будто ждал от него какой-то особой реакции, но так и не дождался и от этого выглядел ещё более разочарованным.

— Вас понял, господин Аизава, — ответил омега и поднялся с кресла.

Вернувшись за своё рабочее место, он как ни в чём не бывало открыл почту, текстовой редактор. Прочитал правки Аизавы и затем начал всё заново.

Ему не в первой переписывать всё от начала до конца. Он готов к этому, потому что от успеха этой «миссии» в итоге зависела его зарплата. Изуку может и считал себя чуть более приближённым среди всех остальных редакторов к главе отдела, однако никогда не выделял себя сверх меры. Такой же, как и все, борющийся за место на первых страницах и премию.

Мидорию можно было приравнять к обычному офисному планктону, да только деловой костюм он не носил ежедневно. И слава богу. Еще дресс кода им не хватало для полного счастья. Хотя Хонда вон, ходил в костюме, и ему похоже нормально. Но это не для Изуку. Ему что-нибудь попроще, пожалуйста.

— Извини, что отвлекаю, — обратилась к нему одна из коллег. — Не мог бы ты посмотреть это.

Она протянула ему флэшку и смотрела так умоляюще. Мидория мог это с лёгкостью проигнорировать, потому что ему и так есть чем заняться. Однако, она всё ещё являлась одной из редакторского состава, и если парню когда-нибудь понадобится от неё что-нибудь, то девушка просто не сможет ему отказать, ведь когда-то Изуку помог ей. Это обычная практика для них. Поэтому омега принял из её рук устройство и вставил в порт.

Ведя пальцем по экрану, она вслух зачитывала некоторые части и с горящими глазами объясняла, что ей нужно.

Парень кивал, показывая, что её понял. Они внесли правки, и оба остались довольны проделанной работой.

Изуку бегло осмотрел начало предложения и обернулся к девушке лицом.

— Ты не хочешь вставить в статью изображения?

— А можно? Мне казалось, что они здесь лишние.

— Твоя тема как раз таки подразумевает наличие каких-либо фотографий. Так читателям будет легче воспринимать то, о чём ты пишешь. Плюс к этому они добавят изюминку тексту.

Она задумчиво нахмурилась, а Мидория тем временем продолжил:

— Если тебя заинтересовало, то можешь обратиться к Шинсо. Думаю, он с радостью тебе поможет.

— Уверен? В последнее время Шинсо выглядит очень занятым.

Омега пожал плечами: все заняты, что уж тут поделать.

— По крайней мере, попробуй, ну, а если откажет он, то можешь попытать счастье у других фотографов. Шинсо ведь не единственный властелин камеры в редакции. Не сможет он, смогут другие. Это так, на крайний случай.

— Спасибо большое, Мидория! — её руки неловко взметнулись в порыве то ли обнять его, то ли ещё что-то сделать, но сразу же замерли под опустевшим внимательным взглядом, она поджала губы, сконфуженно перебирая пальцами воздух.

— Было бы за что, — ответил Изуку, сохраняя её документ и вытаскивая флэшку из разъёма.

Он передал её ей, лишь вполуха слушая повторные благодарности просто потому, что не понимал смысла так раскланиваться перед собой. Ну, помог и помог, дальше-то что?..

Мимо прошёл Аизава, и Мидория даже против воли ощутил на себе его пристальный взгляд, и снова вернулся к своей статье, чувствуя, что просто прожигает время за просиживанием штанов.

***

Кацуки лежал. Лежал и смотрел в потолок. Не то чтобы он часто так делал, но почему-то именно сейчас ему казалось, что там есть ответ на вопрос, который так мучал его.

Чего же он хочет?

Телефон зажатый в руке замёрз от сквозняка, что врывался в комнату из открытого окна. Холодным было всё: постельное бельё, пол, мебель вокруг, пустая бутылка под боком. И он был холодным.

Проведя пальцем по чёрному экрану и сняв блокировку, альфа снова уставился в открывшийся диалог. Глаза пробежали по коротким строчкам.

Забавно было то, что даже в напечатанных словах он, казалось, мог услышать его голос. Тот нравоучительный, чуть ироничный тон.

Бакугоу не понимал его, не понимал себя и своих действий. Вот только и что делать, чтобы понять хотя бы малую долю, тоже не понимал. Всего лишь каких-то пару часов назад они вдвоём кувыркались в кровати, а уже сейчас он здесь. Один. И если в тот момент не было в голове ни единого вопроса, то сейчас смятение ощущалось едва ли не сильнее, чем стекло бутылки рядом.

Мужчина закрыл глаза, и тут же, будто сквозь туманную дымку, в голове вспыхнула картина. Короткие вьющиеся волосы, чуть взмокшие, спадали на шею, кажась ещё темнее, чем есть. Застывший меж лопаток, налившийся след от поцелуя.

От воспоминаний внизу живота кольнуло то ли желанием, то ли чем-то другим. Кацуки не мог понять.

Он со многими спал, но никто не вызывал у него такого желания, как Мидория. Одним своим взглядом, жестом, словом. Да просто присутствие его с ним в комнате заставляло мозг отключиться, а кровь прилить к одному единственному месту ниже пояса!

Перехватив телефон удобнее, Бакугоу резко открыл список контактов и привычным движением кликнул на нужную строчку «Розовый фламинго». Однако прежде чем связь успела установиться, тут же сбросил и на этот раз отпихнул мобильный от себя подальше.

Ну позвонит он ему, и что? Кацуки не понимал, зачем ему это делать. Слова Мидории лучше всего отображали истинную сторону этой ситуации: они друг другу никем не были и не будут уж точно. А эти импульсивные действия с его стороны выглядели не то что нелепо, а совсем по-идиотски.

Он всегда относил себя к тому типу людей, которые всё обдумывают, прежде чем сделать один простой шаг. Ведь от него будет зависеть оставшийся путь. Но сейчас даже очертания этого простого шага ему не виднелись за поволокой того, что происходит.

Всё пошло не по тем рельсам, Бакугоу это знал. Признавал какой-то частью, но себя не останавливал, хоть раз за разом спотыкался на этой мысли. Какая-то часть него тянулась в ту сторону, туда, где стоял Мидория Изуку, и она утягивала его за собой, наплевав на его чувства и желания. А он и не рвался в другую, просто понимая, что другой стороны нет. Ну, может и есть, но для него та не ясна.

В груди закололо, и мужчина быстро подорвался в кровати, садясь на самый край, тяжело дыша, стараясь унять боль. Такое бывало. Наверное, из-за перенапряжения. В этом Кацуки пытался убедить сам себя, и вот уже более полугода откладывал визит к врачу, хотя прекрасно осознавал, что само оно вряд ли пройдёт. Да только выделить в своём полоумном графике целый день на посещение доктора для него казалось дуростью. Тем более конец года. Сейчас надо рвать жопу как никогда, а он решил свалиться. Ну, прекрасно, конечно.

Альфа взглянул на бутылку оставшуюся на кровати и потянулся к ней, хватая за горлышко. Он не чувствовал себя опьяневшим даже на йоту. Для него что одна, что пять таких склянок казались всего лишь лёгким аперитивом, не приносящим за собой ни каплю удовлетворения, только ещё больший голод. Но мозги ещё работали, и не давали идти дальше опустошать мини-бар, завтра рано вставать, и ему следует выглядеть безупречно: свежо, бодро, хищно.

Да, именно так.

Кацуки не мог позволить себе колебаться, когда речь заходила о работе. Стоило немного ослабить контроль, и какой-нибудь злобный дядечка, что окажется пронырливее, отхапает у него кусок прибыли. А Бакугоу был слишком жаден и жесток, когда дело касалось бизнеса, чтобы допустить это.

Он, конечно, и так урвал злачный контракт с Хитобаширой, но… Маловато будет…

Боль в груди утихла, и мужчина наконец-то выдохнул, тут же съёжившись от холода.

Закрыв окно и выбросив бутылку в мусорное ведро, Кацуки заодно заглянул в холодильник. На полках аккуратно расставлены контейнеры с едой. Домработница как всегда во всём придерживалась порядка, не допуская ни просчёта. Надо будет и ей премию организовать наряду с небольшим рождественским отпуском. Заслужила.

Бакугоу может и мог бы сам готовить, да только делать это хорошо у альфы никогда не получалось. У него была привычка отвлекаться на другие дела во время готовки, ну и еда то сгорала, то переваривалась, то выкипала. И так раз за разом. Так что, переехав сюда и посвятив всего себя работе, Кацуки наконец-то решился нанять человека, который будет следить за домом, пока он носится по встречам и просиживает свою жизнь в офисе.

Как оказалось, ему выгоднее оплачивать чей-то труд, нежели самому разрываться на нескольких человечков, чтобы успеть всё и вся переделать.

Он проверил ещё раз на всякий случай почту, после выключил ноутбук, поставив его и заодно телефон на зарядку. Завёл будильник и лёг в кровать.

В проветренной комнате даже дышалось легче. Однако уже через пару минут Бакугоу ворочался с боку на бок, не в силах заснуть. И сколько бы раз не повторял себе альфа ни о чём не думать, всё равно раз за разом какая-то дурацкая мысль назойливо проедала ему то одно, то второе полушарие мозга. И как с этим бороться, он не представлял.

***

Искреннее удивление вызвало у Изуку то, что Аизава снова позвал его на очередное интервью. Причём не в качестве интервьюера, а простого сопровождающего. С учётом того, как он недавно опростоволосился с новой статьёй, это выглядело, как подачка. Что-то вроде последнего шанса от начальства. Да, Мидория, конечно, утрировал. Подумаешь, отправили на доработку, с кем не бывало такого, а всё равно царапнуло по нервам знатно.

Аизава собирался пригласить фотографа. Выбор пал на Шинсо, но тот был так занят, что даже при всём желании, вырваться у него не было ни единого шанса. Так что позвали другого. Изуку с ним знаком не был, но, по словам главного редактора, Хитоши рекомендовал обратиться именно к нему.

Это был среднего роста альфа, с какими-то чересчур правильными чертами лица и масляными глазами каштанового цвета. На его губах застыла услужливая улыбка, от которой Мидорию внутренне передёргивало.

Сато сразу же продемонстрировал свои умения, запечатлев на камеру самого Изуку на фоне одной из колон в не самый подходящий момент, чем ещё больше уверил омегу в том, что они с ним не поладят.

Интервьюером выступал подопечный Каямы, Хосода. Это было его первое интервью, так что он ужасно нервничал. Парнишка притаился возле стены, настороженно поглядывая на всех вокруг.

Сама Каяма прийти не смогла, её срочно вызвали в другое место, так что она переживала, как же Хосода справится тут без неё. Мидория мог только удивляться, опять же, мысленно. Такое проявление эмоций со стороны парня его немного настораживало. Это попахивало непрофессионализмом. Хотя с учётом того, что Хосода пришёл работать к ним только недавно, а его уже поставили в качестве интервьюера, многое значило. Видать, талантливый и многообещающий юнец. На его фоне Изуку действительно чувствовал себя прожжённым стариком и едва ли не китом своего дела (назваться акулой ему не давал его статус травоядного и млекопитающего).

Невысказанное мнение омеги явно поддерживал Аизава. Его серьёзный взгляд сейчас слишком явно выдавал недовольство, и оставалось лишь вопросом времени тот момент, когда ему надоест это разведение паники на пустом месте.

Главный редактор не любил, когда такое происходило, и всегда высказывал своё мнение на этот счёт, беспощадно проходясь по чужой гордости и психике. Да так, что после этого бедные новички моментально бежали писать заявление по собственному желанию и покидали стены издательства, никогда больше не вспоминая дороги назад.

Изуку же повезло, ему такой чести не оказывали никогда. Поэтому услышав от коллег о суровости начальника, он не поверил. Правда, потом убедился лично, что, если Аизаве хоть что-то не понравится, то тот не просто выскажется, а жёстко выскажется. У него было установленное мнение, о том, что в журналистике могут работать только непробиваемые люди. Иначе это бесполезная трата времени для бесхребетных мямлей.

Эта позиция Мидории нравилась только наполовину. Потому что были случаи, когда действительно талантливый человек просто не мог находиться с большим скоплении людей в непосредственной близости. А, если не все, то большинство интервью, проводимых издательством, проходили на таких вот вечерах, где толпилась куча народу. Это выбивало из колеи похлеще первого собеседования.

Хосода выглядел ужасно бледным, руки его дрожали, а глаза, выкаченные вперёд и пытающиеся уследить хоть за кем-то, напоминали собой два больших блюдца.

С очередным его вздрагиванием терпению Аизавы пришёл конец. Сипло вздохнув, альфа уже было сделал шаг в сторону Хосоды, но его окликнули:

— Господин Аизава, смотрите, а это не Ваш коллега из конкурирующего издательства? — спокойно спросил Мидория, указывая в сторону какого-то мужчины.

Шота тут же остановился. Он огляделся по сторонам и действительно заметил своего давнего друга в группке из трёх мужчин, притаившихся подле стены и весело что-то обсуждающих.

— Наверное, стоит поздороваться, — продолжил парень, сохраняя на лице спокойное выражение.

По нему скользнули внимательным взглядом, но здесь не было смысла искать подлога, так что Аизава лишь выдохнул, на секунду прикрыв глаза, а затем ответил:

— Да, действительно, стоит поздороваться, — и прошёл мимо омеги.

Изуку остался на месте, продолжая лениво осматривать зал. Сато примостился среди тех живописных колон, где не так давно сделал несколько фотографий, и Мидория даже против воли признал за ним сноровку и соколиный глаз, ведь удачнее места по ракурсу не найти. Шинсо бы однозначно оценил его выбор.

Множество столов с напитками и едой были искусно расставлены вокруг, умещая на себе множество яств с напитками и при этом не заставляя людей толпиться вокруг них, мешая пройти. Это очень подкупало, видно было, что организаторы всё продумали и подготовили на высшем уровне.

Особенно его радовало, что большинство бокалов стояло на одном месте, и за ними не нужно было бегать. Тому человеку, который придумал это, стоило горячо пожать руку. Он заслужил место в раю заочно.

Найдя свой любимый апельсиновый сок, Изуку тут же подхватил изящный высокий стакан с тонким орнаментом на стеклянном боку. Его взгляд скользнул дальше по огромному разнообразию предложенных соков, однако выбрать было трудно, так что, отдав предпочтение обычной воде без газов, он медленно побрёл назад, стараясь ни в кого не врезаться.

Аизава уже во всю разговорился со своими знакомыми и знакомыми знакомых, даже позволил себе немного расслабиться, отчего хмуриться стал чуть меньше обычного.

Народ всё наползал, издалека слышались щелчки кнопок фотоаппаратов. Многие громко переговаривались, радушно простирая руки вперёд для крепких объятий. Отовсюду звучала немного вычурная речь, с непременно официальными обращениями на конце, а запахи духов перекрывали естественные.

Изуку натянул на лицо самое спокойное из всех выражений и шагнул вперёд.

— Ну, как дела, Хосода? — подчёркнуто фамильярно обратился он к нему, тут же дружелюбно протягивая стакан с кристально прозрачной водой. — Нервничаешь, не так ли?

Хосода дёрнулся и как-то затравленно посмотрел на Мидорию, отчего тот на секунду почувствовал себя неким палачом, чей заточенный топор навис над шеей парня.

Омега принял предложенный стакан и благодарно кивнул, уставившись на подрагивающую гладь воды, но не решаясь отпить.

— Н-не особо.

Было даже интересно, он действительно считал, что с такой интонацией сможет обмануть хоть кого-то? Если это так, то у парня проблемы, причём большие.

— Это нормальное явление, — Изуку встал рядом с ним, спиной едва ли не облокотившись на стену. — Всем в первый раз страшно.

Он сделал глоток, подмечая, что сок хорош. Именно тот, который ему нравился.

— Главное, конечно, знать грань между страхом и паникой. Всё-таки последнее в нашем деле совсем неуместно, — Хосода снова вздрогнул и наконец-то взглянул Мидории в лицо, тут же поёжившись от пустоты его глаз.

— Госпожа Каяма возлагает на тебя большие надежды, — как бы между делом заметил омега, чуть качнув стакан в руке. — Мы, конечно, не она, но для нас тоже важно, чтобы сегодня всё прошло удачно.

Оба смотрели друг другу точно в глаза, Изуку был уверен, что парень понимал к чему он клонит, но всё равно продолжил методично выкладывать по частям одну простую, но довольно жёсткую, мысль.

— У нас работают разные люди: у них есть сильные и, разумеется, слабые стороны. Однако каждый из них старается выложиться на все сто процентов, не взирая на страхи и сомнения. Это их работа, в конце концов. Понимаешь, к чему я клоню? Если ты решил быть журналистом, то должен осознавать, что твоя задача не просто искать материал и пописывать статейки, но и проводить интервью, общаться с разными, порой высокопоставленными, людьми. А те бывают достаточно грубы и высокомерны не зависимо от того, какой именно статус занимают. Для них ты всё равно будешь минимум на десять планок ниже, и отношение к тебе будет соответствующее. А сколько таких ещё будет? Не один и не два. Поэтому советую тебе после сегодняшнего интервью задать себе очень важный вопрос «Подходит ли мне эта работа?». Мы ценим старания каждого, и с уважением относимся к выбору других. Однако не терпим у себя непрофессионалов. Всё приходит с опытом — дело ясное. Только грань чувствовать стоит, и сейчас ты, стоя в этом уголке, подпирая стеночку и дрожа от страха, эту грань нарушаешь не в очень благоприятную для тебя сторону. Ты — наше лицо сегодня. Смотрят на тебя, а мнение складывается обо всём издательстве в целом.

Хосода вытаращил на него глаза, прекрасно понимая всё, что до него хотят донести, но ответить что-либо не мог, как загипнотизированный продолжая смотреть на него.

— Ну, мы друг друга поняли, правда же? — Изуку улыбнулся одной из своих формальных улыбок, от которых всех обычно передёргивало, хотя он искренне не понимал, что их не устраивало.

Омега энергично кивнул несколько раз подряд, чем вызвал у Мидории внутренний приступ умиления. В такие моменты новички напоминали ему маленьких желтопузых цыпляток. Тех самых, которых самыми первыми сжирают дикие лисы.

— Тогда выпей воды, сделай вдох, затем выдох, и пойдём, представлю тебя наконец-то фотографу, с которым ты будешь работать. Вечер обещает быть насыщенным.

Изуку чуть приподнял бокал, будто бы салютуя им парню, и залпом выпил всё до дна. Хосода же помедлил, но последовал за ним, с какой-то решимостью опрокидывая в себя всю воду. Взгляд его прояснился, и Мидория на секунду даже испугался, что в стакане у того была отнюдь не обычная вода. Но вроде бы всё обошлось.

Он спокойно представил Сато и Хосоду друг другу, ещё раз ввёл их в курс дела, хотя прекрасно знал, что чуть позже Аизава сделает это повторно. Ну, пускай привыкают, им можно только пожелать удачи.

Вечер продолжался. Приветственная речь уже была произнесена, и какой-то там директор теперь здоровался с каждым своим гостем лично. Близилось нужное время.

Аизава был явно доволен тем, что Хосода взял себя в руки, но вслух ничего не сказал.

Номер был забронирован на четвёртом этаже. Они всей группой поднялись на лифте и первыми вошли в нужную дверь. Сато тут же обустроился в уголке, выбирая лучший ракурс через объектив камеры. Изуку приметил уже поднадоевшие ему за столько времени два кресла, размещённые точно друг против друга, с небольшим столиком между ними.

Всё было замечательно и прекрасно ровно до тех пор, пока не появился тот, кто сегодня обещался быть звездой, хотя лучше сказать гвоздём, их программы.

Гвоздь этот являлся довольно востребованным на сегодняшний день актёром. Физиономия у него была миловидная, но Изуку казалась слишком смазливой для альфы, что само по себе отталкивало, и не его одного.

Аизава старался сохранить спокойное лицо, хотя, что менеджер, что сам актёр, вели себя мягко говоря не очень-то любезно.

Обмен формальностями прошёл натянуто и глупо, Хосода, которого главный редактор представил лучшим образом, старался держаться изо всех сил. За что удостоился от Мидории большого плюсика.

Они присели в кресла, было решено, что сопровождающие комнату не покинут, так что Аизава и менеджер заняли места как можно дальше, разместившись на не особо удобном диванчике возле стены. Изуку решил постоять, ему было интересно, как справится Хосода, раз уж тому попался такой непростой человек.

Несколько щелчков камеры ознаменовали начало интервью.

Мидория сразу подметил скептический настрой их гостя. Тот выглядел как начищенный до блеска серебряный поднос. На некоторые вопросы он принципиально отказывался отвечать, едва ли нос не задирая к потолку.

За такое отношение хотелось настучать ему по головёшке, но никто вслух бы этого не сказал, только сверлили его профиль осуждающими взглядами.

После очередного отказа ответить на элементарный вопрос, Хосода слишком разнервничался и следующее слово произнёс с заиканием. Это было ошибкой. Ужасно глупой, но слишком частой для новичков.

Ухмылка расцветшая на губах актёра окончательно ввела омегу в ступор, а у Изуку задёргался глаз.

Он бросил внимательный взгляд на Хосоду и с удивлением отметил, что парень также смотрит на него, будто бы спрашивает, что делать. М-да. Неприятная ситуация.

Мидория склонил голову в его сторону и скрестил руки на груди. Трудно точно сказать, что сам Изуку хотел выразить этим жестом. Однако Хосода расценил это, как-то, что надо держать оборону и продолжать интервью.

В нём словно открылось второе дыхание. Спина, горбящаяся с каждым отказом, наконец-то выпрямилась, глаза загорелись, а голос стал твёрд.

Видя такой энтузиазм Мидория снова кивнул. А вот кому — непонятно.

Покинув номер, все перевели дух. Хосода, окончательно взбодрившийся, уже вовсю обсуждал прошедшее интервью с Аизавой. Мужчина высказывал своё мнение, указывая на недостатки и советуя, как этого можно избежать. Они же с Сато просматривали сделанные фотографии по просьбе самого фотографа, якобы нужен взгляд со стороны. Нашёл он, конечно, кого просить с этой самой стороны.

— Нам ещё долго нужно пробыть здесь? — как-то между делом спросил Хосода.

— Желательно ещё час, — ответил ему Шота, задумчиво разглядывая толпу.

Мидория ужасно хотел пить, предупредив о том, что отойдёт ненадолго, омега направился к всё тем же столам с напитками, чтобы взять ещё один стаканчик сока. Однако его поджидало огромное разочарование, ведь ничего хотя бы отдалённо похожего на оранжевый цвет там уже не было.

Оглядевшись по сторонам, Изуку старательно подавил в себе стон разочарования, нужный ему напиток оказался разлит уже по другим стаканам, и теперь его разносили официанты.

Он набрал побольше воздуха в грудь и попытался нагнать одного из работников, но пока Мидория гонялся за ним, все стаканы с подноса как по волшебству пропали, оказываясь в изящных руках других людей. Тогда парень пригляделся к другому официанту и рванул к нему, а тот сразу же раздал все стаканчики группе людей возле стола с закусками.

Последний официант с последним подносом и последними бокалами сока оказался так далеко от него, что Изуку даже пытаться до него добраться не стал, окончательно смирившись с отсутствием нужного напитка.

Омега вернулся к тому самому столу и оглядел его, выбирая что-нибудь на замену. Наверное, стоило так поступить с самого начала, а не пытаться что-либо изменить. В конце концов сколько раз он бывал на таких вот вечерах, и ни разу у него так и не получилось нормально и вовремя подхватить на ходу с любого подноса хоть какой-нибудь малюсенький бокальчик. И как только остальные так резво это делают?

Взяв стакан с водой, Мидория развернулся, собираясь вернуться назад ко всем, только и подумать о том, как сделает шаг вперёд не успел, тут же впечатываясь лицом в кого-то. Он задрал голову, уже собираясь принести извинения за свою неуклюжесть, однако не успел, слова просто встали в горле.

Бакугоу застыл над ним, смотря странным, каким-то болезненно-обречённым взглядом ему в лицо.

— Ты бесполезен, — только и произнёс он, прежде чем вырвать у него из рук стакан воды и впихнуть вместо него другой, а потом преспокойно удалился, одновременно делая большой глоток воды, будто бы и не подходил к нему.

Изуку посмотрел на стакан в руке, взболтнул его слегка, понюхал. Сок. Апельсиновый сок.

Мидория огляделся по сторонам, но Бакугоу и след простыл, словно и не было здесь никого мгновение назад, а сок просто материализовался из воздуха.

Помедлив, парень осторожно пригубил из стакана, краем глаза замечая, что Аизава и остальные переместились в другое место, и поспешил к ним.