Никита

Как бы я ни старался сосредоточиться на книге — не выходит. Уж слишком сильно нестандартная парочка в другом конце зала притягивает к себе внимание. Да и наушники я забыл, а без них любой внешний шум вызывает только раздражение. Делаю вид, что увлечён чтением, а сам, пряча пальцы в манжеты пёстрого кардигана, прислушиваюсь к бормотанию одноклассников.

— Так?

— Всё равно дёргаешь. Попробуй большим и средним, сложи их вот так, сердечком.

— О, гляди, получается… Получается!

У придурка лыба до ушей. Его режущий слух ритм становится ровнее, и он не сдерживает счастливого смеха. Кажется, держать эмоции в себе — вообще не его. Переставляет пальцы с аккорда на аккорд по полгода. Я едва сдерживаю смешок. Как же странно видеть кого-то вроде него за таким не подходящим образу занятием! И с таким неподходящим инструментом. 

Укулеле. 

В четырнадцать на день рождения отец подогнал мне набор для выжигания по дереву, а мама — укулеле. Родители в целом всегда любили дарить мне и сёстрам новые хобби, побуждая опытным путём выяснять, чем нам хочется заниматься по жизни. Но вот — мне восемнадцать, а их тактика всё ещё не сработала, да и микро-гитара валяется в дальнем углу шкафа. У меня даже выходило что-то на ней бренчать, но дальше как-то не задалось. Было слишком… бесполезно, что ли? Я не очень понимал, зачем оно мне надо, когда можно было потратить это же время, чтобы посмотреть фильм или погулять с подругами.

Енотин ловит мой неосторожный взгляд, который я из-за потока мыслей не успел спрятать, и ухмыляется по-дурацки, будто за руку поймал.

— Что, интересно?

— Ты бездарен, — отвечаю я не совсем честно, лишь бы увести фокус со своего проёба.

— Ну так покажи, как надо.

Это вызов. Беспардонная и лишённая малейшего изящества провокация. Олег, кажется, живёт ради того, чтобы провоцировать всех подряд вне зависимости от возраста, пола и социальной роли. Худшее, что в этой ситуации можно сделать — повестись и начать играть по его правилам. Это может привести к таким ужасающим последствиям, как…

Как…

— Ну так что? — он насмешливо щурит глазища, обрамлённые глубокими мимическими морщинами. Такое лицо быстро, но колоритно состарится.

Чёрт-те что. Ведусь.

— Отдай.

Растерянный Ури не понимает, как ему реагировать на нашу перебранку. Укулеле явно принадлежит ему. Не очень красиво вот так забирать чужую вещь без спроса. Но ситуация нестандартная. Я извинюсь потом.

Забираю инструмент из крупных ладоней и судорожно вспоминаю, как его вообще держать. Виду, конечно, не подаю — я должен быть выше морально, чтобы полноценно взять этот поединок. Стоя — неудобно. Пододвигаю стул, устраиваюсь поудобнее и вспоминаю базовые аккорды. Я, вроде бы, даже помню бой шестёркой! На пробу бью по струнам. Получается. Похоже, что игра на инструменте — это как катание на коньках: однажды научившись, потерять навык уже не реально.

Стараюсь держать ритм максимально ровным и самодовольно смотрю на Олега. Вот только он не выглядит побеждённым. Во взгляде — восторг чистый и бесхитростный, без налёта неуместного самомнения. Это слегка обезоруживает.

А потом я слышу тихое мелодичное мычание.

Ури тихо, почти про себя, напевает именно то, что я имел в виду. Я слегка шокирован — аккорда всего два, как он угадал вообще?

— Эй, пой! — мой голос быстрее моих мыслей. Заткнуться бы, но уже поздно, отступать некуда!

Кудрявый Смирнов тушуется — явно начал напевать не нарочно и попался с поличным. Спалился по полной программе, ведь голос у него явно есть.

— Да ну не, — он трясёт башкой и отводит взгляд. — Стрёмно.

— Ты её знаешь, спалился, — вот и моя очередь хитро улыбаться. — Не строй из себя недоступную принцессу.

— Верно, ведь эта роль принадлежит Никите, — поддакивает Олег, за что мгновенно получает кедом по колену (я достаточно ловок, чтобы въебать ему, не теряя ритма). Ури странно смотрит на нас, закрывает глаза…

— Oh, Hannah, I wanna feel you close,

Oh, Hannah, come lie with my bones…

И о господи боже! Какой же у него, чёрт подери, высокий и нежный голос для парня, который при всём желании не может избавиться от выразительной щетины под губой! Это нормально вообще? Законно? За такое нужно привлекать к ответственности. Он идеален, чтобы петь Girl in red. И для парня это сомнительный комплимент… наверное.

— I don’t wanna be your friend, I wanna kiss your lips, — он идеально тянет припев, вызывая мурашки по плечам.

Как до этого дошло вообще…?

Когда я приглушаю струны и издаю тихое “вау”, Ури наконец открывает глаза и со смущённой улыбкой утыкается взглядом в носки своих туфель, сильно сжимая пальцами сиденье стула. Он явно взбудоражен, но понятия не имеет, как это выразить. А я слишком много анализирую и прихожу к выводу, что этот тихий мальчик со странным именем, похоже, в себе зажимает дичайший эмоциональный потенциал. Один только его отголосок, который вырвался на свободу только что, заставляет мою диафрагму непроизвольно сократиться, вызывая ноющую боль в животе.

Олег откашливается, привлекая моё внимание.

— Понятия не имею, что только что произошло, но давайте как-нибудь повторим.