***Глава 20***

Люмин жалобно проскулила, будто ее пытали чем-то горячим. Рот был плотно стянут немотой, а горло сдавило тисками. Она заставила тело подчиниться и нарушила тишину.

— Я готова была провести остаток жизни с тобой, Аякс, если бы ты не… — тихо произнесла Люмин.

Тарталья вскинул голову и в страхе уставился на нее. Потом отвернулся, сжимая губы зубами.

— Нечего ответить мне, Аякс?

Она дышала прерывисто. Он плотно сомкнул веки.

— Хочешь, чтобы я отпустила тебя? Хм. Ты не ручная собачонка. По крайней мере, поводок удерживают не мои руки. Но если так тебе станет легче, тогда… Хорошо. Я отпускаю тебя.

Он вновь обратил свое внимание к ней. Пускай в ее речах плескался яд, а на лице невозможно было найти хотя бы толику сожаления, Аякс все же надеялся… Сам не знал, на что именно, противореча самому себе. Одиннадцатый из Предвестников Фатуи добился поставленной цели. Выходит, победа на его стороне. Но отчего же так сдавливает грудь?

Аякс молча сгрызал в кровь губы и щеки, пока медовый взгляд отравлял его душу. Люмин напоследок хмыкнула и покинула его комнату, бросив его в потемках внутреннего хаоса.

Тишина обволакивала голову Аякса, но крепче виски сжимали холодеющие пальцы. Он мысленно проклинал себя за те эмоции, что обрушились на него, словно ушат ледяной воды. О, если бы Люмин только знала! Он бы все отдал, если бы… И словно услышав его мысли, Люмин отчаянно взвыла и ударилась лбом о входную дверь с обратной стороны. Чайльд подскочил на месте, тихонько захихикал: «Ну ты и дурак… испугался стука в дверь…»

— Моя… госпожа? — так же, как и Предвестник, Фарлан невольно вздрогнул и протянул огромную когтистую руку к принцессе, но вовремя одернул себя, выпрямившись. — Мне сопроводить вас обратно в вашу комнату?

Голова Люмин перекатилась. Она молча глянула на Чтеца Бездны.

— Этот негодяй обидел вас? Если пожелаете, я… — он замолчал, когда девушка оттолкнулась от двери и потерянно осмотрелась.

Вероятно, она могла бы прямо сейчас отправиться на Драконий хребет, а после… Люмин вдруг поймала себя на мысли, что планирует вернуться в это место. «Мне нужно увидеться с Итером,» — подумала она, прикусив кончик ногтя на большом пальце.

— Фарлан, вы могли бы отправить меня к Итеру?

— О, моя госпожа, — Чтец отпрянул, приложил руку к груди и склонил свистящий шлем, — не смею отказывать вам, но я не знаю, где сейчас его величество.

— Как жаль… — она снова выдержала паузу. — В таком случае, могли бы вы проводить меня в покои, а после вернуться? Скажем, через час. Я… — она собралась с мыслями и, топнув ногой, выпалила, — немедленно возвращаюсь в Тейват!

Фарлан беспокойно задышал, ища взглядом известные во всей Бездне осколки кор-ляписов, но под маленькой девичьей ножкой оставался целый и ровный пол. Что ж, пускай принцесса не выплеснула свой гнев на подчиненного, как это делал господин, но теперь Чтец знал: силы вовсе не покинули ее, а лишь ненадолго притаились в теле, ожидая своего звездного часа.

— Как прикажете, моя госпожа, — поклонился он снова и разрезал пространство острым когтем, являя их взору небесный портал.

Согретый живым очагом воздух разорвала полоса и раскрылась, словно пространственное око. Из него выбрались двое. Люмин присела на край кровати и вымученно улыбнулась, сложив на коленях руки. Фарлан послушно держался в стороне.

— Спасибо вам, — обронила девушка. — Я… Я сейчас соберусь и буду готова отправляться в Мондштадт. Только дайте мне немного времени…

— Сколько угодно, моя госпожа. Только позовите меня, и я сразу прибуду.

«Прямо как Сяо. Он всегда приходил, когда я звала его, — с улыбкой подумала она, но после радость растаяла, — а вот Паймон не слушал. Ох, как же мне не хватает тебя, малышка…»

Люмин и сама свистнула носом, а опомнившись, собрала слезы в уголках глаз и поблагодарила удивительно покорного воина. Ей вдруг стало интересно, станут ли они врагами, когда она вновь окажется по ту сторону Бездны? Да только задавать этот вопрос не стала, а лишь попрощалась со своим верным новоиспеченным компаньоном.

***

Стук в дверь раздался прежде, чем Люмин позвала Чтеца. Недовольно скривившись, она открыла дверь. Перед носом вырос отнюдь не Фарлан, а тот, кого она меньше всего ожидала увидеть.

— Что ты забыл здесь? — Люмин сдвинула брови.

— Ты… — лицо Чайльда побагровело. Он сложил на груди руки и вздернул нос. — Ты обманщица, Люмин. Ты обещала поехать со мной в Снежную, чтобы встретиться с Тевкром.

Ошарашенная столь нелепой претензией, Люмин отпрянула и присела на край кровати. Тарталья вошел в комнату, прикрыл дверь и снова переплел руки. Некоторое время они молча играли в переглядки, и только пиро слайм в камине жевал свежий уголек, пританцовывая под собственное мурлыканье.

— Ты глупа, если считаешь, что поводок находится не в твоих руках. Я подарил тебе свой шарф. Ты приняла его, — его лицо сделалось еще краснее.

— Чайльд, что ты несешь?..

— Ты совершенно не знаешь, чего хочешь. В тот раз ты сказала: «Останься со мной сегодня», но «сегодня» никогда не заканчивается, а значит, я до сих пор должен оставаться рядом с тобой, подруга!

Он натянул нелепую ухмылку, а руки сильнее сжали грудь. Люмин обратила внимание на дрожь в пальцах и на красные пятна, покрывавшие белую, усеянную шрамами и конопушками шею. «Волнуется», — подумала она и сама заметила за собой, как выкручивает подол платья в плотный жгутик.

— Ты абсолютно слепая, если не видишь, что я люблю тебя! — всплеснул он руками и расхохотался, пряча за пальцами рот. Люмин подскочила с места.

— Немедленно прекрати! Если бы ты слушал меня, то знал бы, что я покину этот мир, как только найду Итера. Ты не можешь… Нельзя. Потому… забирай свой шарф и отправляйся прочь!

Чайльд засмеялся тише и сократил дистанцию на пару шагов. Люмин и бровью не повела. Теперь она знала, что и без клинка сумеет справиться с Предвестником. Потому, насупившись, отвернулась и уставилась на притихшего слайма.

— Я знаю, моя маленькая леди, — он протянул к ней руку. Она продолжала строго смотреть на монстра, который явно больше не боялся ее и теперь прижался к обратной стороне стеклянного барьера. — Если тебе суждено уйти завтра, тогда останусь до завтра. Если ты уйдешь через год, значит, у меня есть год.

— Тебе совершенно плевать на свою жизнь? Или тебе вновь что-то нужно от меня? Как и в тот раз на Сейрай? — из последних сил держалась Люмин.

Улыбка на лице Тартальи растаяла, и он опустил голову, как виноватый ребенок.

— Прости…

Люмин повернулась к нему, улыбнулась, качая головой, и ехидным голосом произнесла:

— Что? Ты что-то сказал? Я не расслышала.

— Прости меня, я ошибся. Больше… Никогда…

Чайльд шипел сквозь плотно сомкнутые зубы. Он с силой сжимал поврежденный кулак до новых вспышек под веками. На повязке проступила кровь. Его грудь неровно вздымалась. Люмин постаралась привести в порядок дыхание. Сквозь мерзкое покалывание в кисти, Аякс осторожно поднял руку, проводя чистыми, грубыми от битв пальцами по бледной щеке.

— Я никогда больше не дам тебе повода для слез. Обещаю, — зашептал вдруг ласковым, ослабевшим голосом.

Он оглаживал ее лицо невесомо, как перышком. Его внутренняя боль никак не проходила. Смысл слов еще не дошел до разума, и он отчаянно вцепился за сей шанс. Они здорово потрепали друг друга. Пора с этим заканчивать.

— Где гарантии, что ты не обманешь? Да и к чему это мне? Любовь?.. Ха! Она приходит и уходит, именно поэтому я…

— Оставь этот выбор мне, Люмин! — перебил ее Аякс, обняв пальцами хрупкое плечо. — Я сам решу! И я готов провести свой остаток жизни с тобой! Я выбираю тебя!

— Ты обманщик, — сморщила она нос.

— Не всегда договариваю!

— Ты глупый, — повеселела Люмин.

— Я порой бываю легкомысленным…

— Ты совершенно не знаешь, чего хочешь.

— Цитирование моих же слов… — наконец догадался он и усмехнулся. — Придумай что-то поинтереснее, ведь я знаю, что будет следующим пунктом.

Люмин вспыхнула и ткнула указательным пальцем Чайльда в грудь, тем самым толкая его к выходу. Сейчас она напоминала своей непоколебимостью Джинн, а то и вовсе знаменитую Хранительницу облаков.

— Ты невыносимый, наглый! Ты бросил меня! Обманул! Еще и издеваешься! Ты настоящая… — она пнула босым носком Тарталью по голени, и тот смешливо заскулил, — хиличурская задница, Чайльд Тарталья!

— И я тебе нравлюсь… — закончил он, озорно хихикая.

Миг. Их губы сошлись в жарком поцелуе, наполненным гневом и отчаянием, нуждой и любовью. Он аккуратно сжимал ее тонкие запястья, пока она хлопала ладонями его по груди. Он смеялся в ее уста. Она злилась, но даже не пыталась оторваться от него. Он не отпускал ее. Знал, что будь Люмин действительно против, то, вероятно, Предвестник уже кружил бы под потолком в ветровых потоках.

— Люмин, — оторвался он, наконец, от ее губ. Ей стало сложно дышать. — Я счастлив дома, в сражении и рядом с тобой…

Внутри. Там, где с прошлой весны разрасталась черная дыра, способная уничтожить весь ее свет. Люмин ощутила нечто теплое, ясное, как солнце. Оно поглощало тьму внутри нее, заставляя чаще дышать.

— Аякс, ты идиот…

— Я знаю, малышка, — его пальцы огладили долгий локон подле порозовевшего личика с припухшими губами. — Я люблю тебя, Люмин.

Он припал к устам. Мягче. Легче. Контракт, заключенный поцелуем.

Мужские руки обвивали леди, точно змеи, не собираясь больше выпускать свою добычу. Дрожь отступала. Тепло в душе заполняло все тело. Как хорошо стало дышать. Напряжение ушло, он смахнул с девичьего лица слезы ладонями, а с его глаз одна, напротив, вырвалась. Бессовестная. Аякс смотрел в приторно-сладкий мед, а его воды, как никогда напоминали солнечное ласковое море.

— Шах и мат. Я обыграл тебя, юная леди.

— Мы играли в поддавки, — хмыкнула она. Он согласно качнул головой.

Ясные глаза девушки светились золотом, тогда как его синие, темные, бездонные, впервые отражали нечто новое, чего она прежде не видела.

— Ты еще больше будешь бить меня?

— Только если снова попытаешься сбежать.

Он в качестве извинения за шутку коснулся губами ее подбородка, соленого и терпкого. Аякс перевел теплую ладонь на свое сердце, прижимая, нежно провел носом вдоль скул, чувствуя неспокойное дыхание на своем лице. В груди Предвестника отчетливо и быстро билось очень горячее существо, мешающее ему мыслить трезво рядом с путешественницей. Ее пальцы укрывали бойкое сердце. Люмин трусливо гладила его через одежду, стараясь утешить. Его. Или себя?

— Но что насчет тебя? Ты собралась обратно…

— Я должна быть с Томой и Альбедо. Должна найти Паймон.

— Останься еще ненадолго…

— Но…

— Пожалуйста, Люмин.

— Я вернусь позже.

— Интересно, каким образом? — он провел кончиком носа по ее виску. Леди задрожала.

— Фарлан… Я позову, и он заберет меня сюда.

— А потом лишится головы. Ты согласна с этим? — с издевкой в голосе зашептал Чайльд. Люмин сконфуженно захлопала глазами. — Я сам позже провожу тебя, а пока…

— Но шарф я тебе не отдам! — решительно заявила она.

— Как скажешь, моя милая госпожа, — приложил он к груди ладонь и склонил перед ней спину.

Ее глаза распахнулись шире, и она вцепилась в его кисть. Боль ударила Аякса по лицу. Он болезненно застонал, но Люмин не взирала на его мольбы о пощаде, а уже вовсю крутила и вертела его руку, бинты которой пропитались свежей кровью. В конце концов, она усадила его на край кровати, сама опустилась рядом.

— Ну что за дурень! Предлагала ведь помощь, а ты!

— А я так перенервничал, открывая тут тебе свою душу, что не заметил, как раны снова открылись, ха-ха! — беззаботно сказал он, умиляясь тому, как ругается и заботится о нем принцесса. Да, пускай Тома оказался в разы надежнее, мягче и бережней, но он никогда не прочувствует на себе то, что испытывает сейчас Тарталья.

— Откуда у тебя вообще взялись эти раны?

— Ну… На меня напали камни…

— Геовишапы, что-ли? — осуждающе уставилась она на Аякса.

— Не, кор-ляписы. Я просто шел, а они как давай бить меня по кулакам! Вот и…

— Дубина ты, Одиннадцатый из Предвестников Фатуи…

Аякс лукаво улыбался. Он любовался тем, как милая принцесса ухаживает за его ранами тем, что осталось не убрано в аптечку. Она недовольно бурчала себе под нос. А он все улыбался.

— Побежишь к своему ненаглядному, когда вернешься в Мондштадт.

— Может, и побегу.

— О, решила мстить мне? Что ж, я заслужил. Но осторожнее, а то вдруг Тома споткнется на ровном месте? Или еще чего… Ай!

Люмин смотрела на Чайльда немигающим, осуждающим взглядом, сдавливая большими пальцами рану.

— Понял! Все-все! — он облегченно выдохнул, когда давление ослабилось. — На самом деле я и не думал получить от него такой отпор. Казалось бы, простой управляющий, а какой удар!

— Заткнись уже, Чайльд… — тихо попросила она, погружаясь в мысли.

Тарталья и сам понял, что зря завел эту беседу. Сердца обоих клокотали, но они больше не обсуждали друзей Люмин. Путешественница и правда думала, как быть теперь с Томой. Не прибудь он в Мондштадт, остался бы цел и невредим. А теперь, мало того, что он попал в передрягу, так еще и останется… брошенным? Или Люмин не выбирала его?

— Люмин… — смакуя каждую букву имени, позвал ее Чайльд. — Мне пора идти. Я позже принесу тебе что-нибудь на ужин. Если ты не против?

— Рискни, — мурлыкнула она в ответ.

Аякс посидел еще немного, все стараясь поймать ее ласковый взгляд, но вскоре поднялся, поклонился и покинул покои принцессы. Люмин проводила его взглядом. После позвала Фарлана, и пространство сиюминутно разрезала линия.

— Готовы в путь, моя госпожа? — поклонился он, гремя тяжелыми доспехами.

— Я задержусь здесь еще на пару дней. Нужно привести в порядок некоторые дела.

Фарлан выпрямил спину и потер шею когтистой лапой. Как же переменчив характер этой леди.

— Спасибо вам за вашу смелость, капитан, — неожиданно для него произнесла Люмин. — Я сохраню все наши беседы в тайне. И будьте уверены, в будущем вы можете рассчитывать на мою поддержку. Я даю слово.

— Благодарю вас, моя госпожа, — еще ниже склонился он. — Будут ли еще какие-либо поручения?

— Да. Могли бы вы проверить, что происходит на Драконьем хребте? Только издали, чтобы не тревожить моих близких… И доложить мне.

— Разумеется, моя госпожа.

— Я могу быть уверена, что никто не пострадает от ваших рук?

— Как же я смею? — засвистел испуганно шлем. — Я буду осторожен. Ни одна душа не заметит моего прибытия, моя госпожа…

Чтец еще раз поклонился, засим покинул комнату. Оставшись наедине с собой, Люмин провела у камина практически час. Она покормила слайм, попросила у него прощения за угрозы, а далее старалась разглядеть в черных глазках что-то, хоть отдаленно напоминающее зачатки разума и сознания. Безуспешно. Позже занялась составлением плана. Да, пускай в ближайшее время она могла бы встретиться с братом снова, но перед уходом в другой мир необходимо завершить дела в этом.

***

Тарталья вернулся позже, чем обещал, но все же он тут, стучит в дверь с подносом в руке, осторожно осматриваясь, не следит ли кто? Когда замок щелкнул, он мышью проскользнул в узкий проем.

— Прости, я опоздал. Ты, поди, умираешь с голоду?

Аякс с порога клюнул девушку в лоб.

— Мне не привыкать, — засопела она.

Люмин обратила внимание на прежде больную руку Чайльда. Повязка исчезла. Ее пальцы прошлись по коже, но даже шрамов не нащупали. Подушечками ощущалась совершенно целая рука. И, в общем, Предвестник выглядел посвежевшим.

— Это как?

Чайльд толкнул дверь ногой, тихо захлопывая, чтобы не отрываться от такой чудесной пташки, и весело улыбнулся заговорщически.

— Секрет, — подмигнул он, вручая девушке поднос.

Не получив ответа на свой вопрос, Люмин осталась стоять перед Одиннадцатым в ожидании правды, качая головой. Блеск медовых глаз заставил Аякса тут же пересмотреть свой ответ.

— Помнишь место, где ты впервые очнулась? Это Фантом падшего бога. По легенде, древнее божество обладало настолько великой силой исцеления, что никто не мог одолеть его. Опасаясь такого противника, боги Селестии обманом заперли его дух, и теперь он покоится здесь, исцеляя всех, кто находится под его лучами.

— Опасно держать такой артефакт, — руки на груди переплелись.

— Он появился здесь задолго до становления Мондштадта. Ты учти, что все это, возможно, просто сказка. Но кристалл действительно исцеляет тяжелейшие раны.

Аякс окинул принцессу. Синие глаза невольно сыпали немыми комплиментами. Сегодня леди выглядела иначе: темно-серое платье с высоким горлышком и без рукавов, оно едва касалось колен, смотрелось непривычно элегантно. Соткано из нежной шелковицы, мягко облегающее девичью фигуру. И, несмотря на свою прямоту, прекрасно подчеркивало округлые формы. Края украшали алые вставки. Оно выглядело как-то, что носили красавицы во времена становления Ли Юэ. Предвестник прошел внутрь и уселся в кресло, закидывая стопу на ногу, расслабляя спину. Смотрел в глаза, но пальцы нетерпеливо поглаживали мягкую обивку подлокотников. Он заметил. Оценил. И тот огонек, что теперь обжигал Люмин при каждом взгляде на нее, говорил о его восторге ярче всего. Аякс кивнул за спину путешественницы, намекая на поднос.

— Золотистого краба вкуснее есть свежим. Я ведь не зря опоздал с ужином?

— А? Краба?

Она обернулась и открыла куполообразную серебряную крышку. Комната наполнилась аппетитным ароматом. И даже маленький пиро слайм весело заскакал в камине, иногда стукаясь в стекло.

— Ты ведь составишь мне компанию, верно?

— Моя плоть цела, но я все еще безнадежно ранен! — Аякс весело усмехнулся. — Покормишь меня?

— И что мне за это будет?

Блеклый свет сглаживал вспыхнувший на щеках румянец. Люмин старалась держаться горделиво. Важно. Она продемонстрировала едкую улыбку, выбившую из легких Аякса кислород.

— Открою тебе какой-нибудь секрет… То, что ты хотела знать обо мне.

Люмин приняла задумчивый вид, но внутри все ликовало. Но где гарантия, что Предвестник не обманет снова?

— Мне это по душе, — высоко подняла она нос и, подхватив блюдо с крабом, приблизилась к Аяксу, присаживаясь на его бедро.

Аякс едва не задохнулся, но заставил себя взять эмоции в руки. Он благодарно потерся щекой об открытое плечо. Бровь юной путешественницы дрогнула, и она искоса посмотрела на Тарталью. Тыльной стороной мизинчика, чтобы не испачкать, она подняла подбородок Чайльда. Поднесла к его губам кусочек крабового мяса и выжидающе посмотрела. Он осторожно забрал его губами. Пальцы строго держались за талию, иногда мягко поглаживая ткань платья.

— Еда вкуснее из твоих рук, — сделал вывод Предвестник, лицо его сияло.

— А-якс, — нараспев произнесла она, затем подняла глаза вверх и задумалась, повторив, — А-якс… Почему ты сказал, что всегда ненавидел это имя? И зачем тебе столько имен?

— Имя Чайльд Тарталья дали мне старшие Предвестники, когда я стал одним из них. Это моя маска, под которой я скрываюсь, чтобы моя семья была в безопасности. А насчет настоящего имени, — говорил он ровно, вспоминая события прошлого. — Меня так назвал отец в честь героя из старой сказки. Думал, что я тоже стану спасителем.

В конце голос окрасился легкой горечью, но стоило прижаться к Люмин, та сразу отступила. Она слушала внимательно. Боялась задавать ему вопросы о нем, однако Аякс не ушел от ответа, не проигнорировал и не попросил ее замолчать.

— Как в таком случае мне называть тебя?

— Мне нравится, когда это имя произносишь ты. Для других оно должно остаться в строжайшей тайне, — серьезней посмотрел он. Пальцы огладили спинку, бережно заботясь о том, чтобы девушка не соскользнула с его колен и не выронила поднос.

— Хорошо. Каким ты был в детстве?

Носом Аякс уткнулся в серую ткань.

— Наверное, обычным? Простой ребенок, который любил подледную рыбалку и приключения. В четырнадцать мне надоела скучная жизнь в доме родителей, я взял нож и ушел в лес, полагаясь на свои умения. Но провалился под землю, трусливо убегая от волков, — хихикнул он. Так странно было рассказывать о себе кому-то. — Провалился прямо в Бездну. Далеко отсюда. Учитель заметила мою предрасположенность к хаосу и забрала к себе. За три месяца я овладел всеми видами оружия, кроме лука…

Люмин очистила практически половину краба, при этом не решаясь взять в рот и кусочка. Она не хотела мешать Тарталье, потому руки выполняли движения на автомате.

— Почему тогда ты так часто используешь его?

— Так я быстрее научусь. Знаешь, меткости мне уже не занимать!

— За три месяца… Что нужно сделать с человеком, чтобы тот овладел оружием за такой короткий срок?

Синие глаза заметно помрачнели. Мужчина затих. Он на самом деле предполагал, что когда-то этот момент наступит. Что однажды он расскажет ей. Только ей. Репетировал. Обдумывал каждое слово. У него была готовая фраза для ответа, уже очень давно. Но когда момент наступил, горло вдруг сковало нарастающим внутри льдом. Аякс прижался сильнее, сглатывая неприятный ком, сделал вдох, надеясь теплом девичьего тела растопить холодные иглы.

Почему так сложно? Неужели он все еще не смирился с тем, от чего так долго убегал под всеми своими масками? Люмин насторожилась, и пальцы ее застыли. Она взглянула на мужчину, отставила на ближайшую тумбочку блюдо с едой, вытерла кисти о салфетку. Одна рука обняла его голову, поглаживая медные волосы. Вторая ладошка легла на лицо, и подушечка указательного пальца нежно погладила выступающую скулу Предвестника.

— Аякс… — прошептала она тягучим, сладким голосом, поцеловав его в висок.

Он набирался сил в нежных объятиях. Крепче сжал пальцы на спинке. Боялся показаться сломленным. Боялся выдать свои страхи, но разве они не достаточно откровенны друг с другом? Сейчас и до этого? Он дрожал в ласковых руках, как желтый лист песчаного дерева. Настроившись, он вновь вздохнул.

— Я умирал. Много-много раз. Потом лежал на алтаре под ярким светом, чувствуя, как затягиваются раны. Тогда мозг стал думать быстрее, стараясь защитить себя в следующий раз.

— Аякс…

Сердце Люмин вдруг заколотилось с такой силой, что стало больно дышать. На глазах ее навернулись слезы, но она сдержала их. Девушка обеими руками обняла, чтобы он не потерял связь с реальностью. Ей стало очень больно за него. Сердце никак не могло угомониться. Сравнима ли ее боль с его?

Касание губами лба, виска, скулы. Она, точно зяблик, мотнула головой, чтобы вытереть со своего лица предательскую слезу о собственное плечико, а после приблизилась и внимательно посмотрела мужчине в глаза. Глубокие, темные. Как тот мир, в котором они находились сейчас.

Раньше она считала Бездну отвратительным и страшным местом, но теперь все переменилось. В глубине. В пустоте. Здесь появлялось что-то светлое и доброе. То, чему нужна поддержка. Не отрываясь от синих бездонных глаз, она сказала:

— Ты не одинок.

Принцесса делала долгие паузы между словами. Хотела, чтобы он услышал ее. Люмин прижалась своим лбом к его. Поведение ее вывело его из холодного оцепенения, сменившись удивлением, отторжением к жалости. Но он смирился, понимая, к чему ведет его леди. Он тепло улыбнулся. Странно, что чужая печаль придает ему сил. Хотелось помочь.

— Все хорошо, Люмин. Глупенькая… — он погладил ее спину, расслабляя напряженные доселе пальцы. — Все в прошлом. Я в порядке.

Он врал.

Предвестник помнил каждую секунду из тех месяцев пыток. Мозг отказывался это забывать. Отказывался принимать. Оставалось только быть благодарным за опыт и убегать, прятаться за бесконечными битвами, раз за разом подтверждая себе, что он не слаб. Что больше никто не сможет причинить ему такую боль.

— Нет, не глупенькая, — покачала она головой. — Спасибо за доверие.

Аякс исповедально взглянул в глаза, провел руками по щекам, убирая влажные дорожки. Любовался еще некоторое время с трепетом и дрожью, покалыванием в пальцах.

— Спасибо, что не ушла.

Предвестник потянулся к губам, нежно обрамляя их своими. Сердце Люмин больно сжалось, но она приняла его поцелуй. Она ощущала его вкус. Его нежность и преданность. Ладошки гладили его лицо, пальцы путались в волосах, иногда слегка оттягивая их назад. Аякс тихо заурчал, отстраняясь от губ по направлению тянущей руки, взволнованный таким жестом. Приятно взволнованный.

— Люмин, ты еще не поела…

— Верно…

Она еще недолго рассматривала его черты лица, а после выпрямила спину.

— Прошу, поешь.

Люмин улыбнулась и поставила блюдо обратно на свои колени. Она взяла по кусочку в каждую руку. Один протянула к губам мужчины.

— Я принес его тебе, — Аякс сморщился по-детски, хотя глаза весело мерцали. Поддаваясь вперед, губы мягко обхватили угощение, не разрывая зрительного контакта.

— Откуда я знаю. Может, ты ничего не ешь? — ответила она и положила белое мясо себе в рот. — Кстати, ты привез Тоне платье?

Его вдруг прорвало от этой фразы, пришлось схватиться за спинку и кресло разом, чтобы они вместе не свалились. Задорный смех перемешался с вздохами, призванными успокоиться.

— Хах, да… Привез. Белое, похожее на твое. Она очень хотела.

Он моргал взмокшими ресницами, становясь еще чувствительнее после тяжелых переживаний, еще веселее.