***Глава 22***

Тарталья захватил Люмин в плен, всадил меч перед ее носом. Пробил площадку, и из-под трещин запульсировала вода.

— Ты бы уже умерла…

— А ты бы потерял достоинство, — Люмин усмехнулась, сжимая в руке пах Предвестника.

Столь наглый жест не только обескуражил противника, но и позволил Люмин легко выскользнуть из его хватки. Она лишилась клинка, но не сил, и снова дернула плечом. Оно, болезненно хрустнув, встало на место. Сапог скользнул между ног Чайльда, ступня резко ушла в сторону, и он грузно рухнул на пол. Меч-Колокол тяжело плюхнулся в воду.

— Как подло, Люмин! — не сдерживая смех, Чайльд поправил брюки.

— В бою все средства хороши!

Путешественница кинулась за своим оружием. Предвестник тоже не мешкал и метнулся мечу. Он подхватил рукоять, поднимая клеймор, рывком встал на колени, подсек девичьи ноги.

— Не так быстро, принцесса!

Она приземлилась в воду, но успела выбросить руку к Черному мечу.

«Есть!» — пронеслось в голове ликование.

Чайльд на коленях крутанул Колокол с громким перезвоном, и острие описало круг, разметав в стороны брызги. Черный меч же послужил Люмин опорой, третьей ногой, и в самый неподходящий для Предвестника момент она оказалась слишком близко. Белый сапог ударил по руке Аякса. Колокол вонзился в арену, и поверхность заволновалась, покрылась перламутровыми кольцами. Острие Черного уперлось в грудь Чайльда.

Тишина.

Тарталья с усмешкой выпустил оплетенную кожей рукоять, опускаясь на пятки. Глаза его милой леди блестели золотым огнем. Она величаво возвышалась над поверженным воином, как сокол, душащий добычу острыми когтями.

— Как резко может перемениться ветер, а, Чайльд Тарталья?

Взгляд ее, так сильно напоминающий глаза Итэра, наполнился восторгом. Смакуя сладкую победу, Люмин скользнула кончиком меча к кадыку, и тот напряженно перекатился. Он слышал эти слова, но сказаны они были не ее устами. Аякс сдался в тот раз, сдался и теперь. На миг даже поверил, что его никчемная жизнь вот-вот оборвется.

— Ты слишком много болтал, Аякс. В реальном бою ты бы умер. Готов выполнить желание?

Черный меч пьянил своей мощью, своей силой. За это Люмин так любила это оружие. Оно не знало ни пощады, ни жалости и постоянно требовало крови. Алые капли проступили под лезвием блестящей росой, впитались в черную сталь. Аякс выдавил ухмылку, не смея отводить глаз от тающего в радужке меда. За это он любил Люмин. Он знал, что мог победить ее дважды за это сражение, если бы желал принцессе смерти, но теперь стоял на коленях и чувствовал жжение на коже.

По телу прошла волна, оставила за собой дрожь в пальцах.

— Что угодно, моя госпожа…

Ладони обняли меч, увели оружие в сторону, окропляя его новой кровью. Люмин еще долго не ослабляла хватку, а потом уперла наконечник в сверкающую водную гладь. Предвестник улыбался. Он не разочаровался ни в себе, ни в ней. Хотел обнять, но жжение в ладонях напоминало о том, какой он сейчас грязный.

— Скажи мне свое желание, моя госпожа, — вырвалось хрипло, стянуто.

То ли Люмин действовала на него так опьяняюще, то ли поединок, то ли все вместе. Слишком ярко. Невероятно. Он готов был сказать, что впервые почувствовал себя счастливым с того момента, как они покинули подземелье безымянного острова. Промолчал.

— Ночью. Приходи в мои покои.

Аякс покорно промычал, кусая губы, закрыл глаза. Невероятная…

— Твое слово — закон для меня…

— Это мы и проверим.

Он позволил себе опустить голову. Поднялся, когда принцесса отошла в сторону, как полагалось верному слуге. Меч-Колокол вернулся на прежнее место, и Аякс вполоборота посмотрел на девичью спину. Хороша… Как же хороша! И кто бы мог подумать, что именно с ней он снова станет собой?

Люмин вместе с Предвестником покинули арену, и только одиноко стоящая темная фигура безмолвно наблюдала из пустоты.

***

Ладони шлепнулись о столешницу и сжались в кулаки. Зеркало смотрело с холодящим кровь пренебрежением, и казалось, оно вот-вот плюнет в лицо. Оно щурилось, поджимало губы. Зашипит, как змея, да вцепится в горло.

— Ну? И чем же ты недовольна? — золото волос покачнулось вслед за головой. — Прекращай. Ты знаешь, почему все еще здесь. Давай без драмы и ветра в голове. Он нам сегодня не помощник.

Зрачки дернулись. Люмин заметила, как через отражение на нее таращится слайм, вжавшись в каминное стекло. На секунду ей показалось, что он слушает ее и готов дать ответ на все вопросы. За время нахождения в Бездне эта мысль посещала ее часто. Тогда в голове откликался голос Паймон. Сумасшествие или фантазия. Только вот пиро слайм оставался бестолковым и безмозглым созданием.

Люмин свесила голову и посмеялась. Она оттолкнулась от столешницы, отодвинула туалетный столик и вынула маленький мешочек. Придвинув обратно стол бедром, опустилась на пол. Бантик вытянулся в тонкий шнурок. Пальцы скрылись в складках ткани, вынырнули с мерцающим камнем.

— При встрече обязательно стоит поблагодарить тебя, мой друг, — совсем тихо пробормотала Люмин.

Она покрутила камень. Хорошо вышло. Практика на Драконьем хребте не прошла даром. А при таком блеклом освещении его и вовсе будет легко спутать с оригиналом. Руки задрожали. Пока холодный разум рисовал в голове план, сердце неустанно протестовало.

— Око за око. Быть может, ты даже оценишь это.

Люмин встряхнула головой. Голос звучал сдавленно, потому она быстро протолкнула ком, вернула камень обратно и спрятала мешочек в тумбу. Только после поднялась и порывистыми движениями потянула ноющие мышцы. Осталось избавиться от бумаг и можно натягивать миловидную улыбочку, чтобы правильно встретить Чайльда. Она сумела вернуть себе мощь, сумела добраться до запертого за семью стенами сердца. Сумела ли? Или Аякс сам готовит очередную уловку для нее?

— В бою все средства хороши… — напомнила она себе и подняла Черный меч.

Энергетика клинка окончательно выбила из путешественницы все то, что так старался взрастить в ее душе Тарталья. Она огладила рукоять, дрожь в пальцах улетучилась. Пиро слайм за стеклом забился в угол, пугливо выпучил на путешественницу черные глазки. Она заметила это.

— Брось. Он предназначен не для тебя. Разумеется, если ты все сделаешь верно.

Люмин скрыла меч под кроватью и подошла ближе к пыхтящему огнем существу. Она подкинула ему углей, затем в отверстие камина протиснулись исписанные страницы. Она ласково улыбнулась, и безмозглое создание с энтузиазмом проглотило все ее тайны, не оставив и горстки пепла.

Стук в дверь. Привычный, уже знакомый. Такой ритм выдерживал только Аякс.

Действительно, Предвестник ожидал снаружи. Ладони окутывали свежие бинты — с такими царапинами никто не пойдет к Фантому. Он глубоко вздохнул, тревога не отпускала. Опасался, что Люмин снова заставит его вытаскивать кого-то из беды. Лишь бы не кошки или… Тома. Это будет худшее из возможных желаний. Собравшись с силами, Тарталья все же вошел внутрь, сразу закрывая за собой дверь.

— Я здесь, — привычно тепло улыбнулся он.

— Надо же, — Люмин удивленно вскинула брови и ответила ему такой же улыбкой. — Не заставил себя ждать. Присаживайся.

Она кивнула в сторону кресла, сама встала у двери. Тарталья послушался, сел и развел каменные плечи. В комнате застыла неловкая тишина, воздух содрогался от каждого вздоха. Чайльд попытался немного разбавить обстановку, пока Люмин думала.

— Кхм… Смотрю, вы подружились, — Аякс обратил внимание на счастливого слайма за стеклом.

Люмин неслышно подошла и оказалась за изголовьем кресла, мягко обхватывая плечи Тартальи.

— Ну, разумеется, — прошептала она над ухом. — Мне просто нужно было привыкнуть к нему.

Большие пальцы болезненно уткнулись точки на изгибах шеи и закружили, отчего каждая клетка в теле запульсировала. Массаж заставил забитые мышцы взвыть, и Чайльд терпеливо сжал зубы. Прикосновения приносили боль, затем медленно сменялись приятными ощущениями. Он опустил тяжелые веки.

— Ко мне ты тоже привыкла?

— Возможно, — протянула Люмин и надавила сильнее. Потерявший бдительность Предвестник заскулил. — Ты должен мне желание, помнишь?

— Все, что угодно…

Аякс прислушивался к чарующему голосу. Пальцы сжали края подлокотников, ткань затрещала, грозясь вот-вот порваться. Мышцы под пальцами стали горячими — это ощущалось так явно, будто Предвестник был носителем пиро, а не гидро Глаза Бога. Ее руки расслабились и оставили плечи в покое. Люмин обошла широкое кресло и, не спрашивая разрешения, опустила бедро на колено Аякса. Их губы соприкоснулись всего на секунду.

— Я слышала, в Сумеру живут редкие птицы…

— Хочешь, чтобы я принес одну для тебя? — пьяно зашептал Аякс.

— Хм… Может. А может, отправить тебя спасать вымирающих ибисов? — раздался приторный шепот.

Предложение юной леди его изрядно напрягло, сделав взгляд умоляющим. Какие еще ибисы? Это явная шутка, но Одиннадцатый опасался подобных идей со стороны принцессы. От нее можно было ожидать чего угодно.

— Люмин, умоляю…

Путешественница посмеялась.

— Аякс, мне нравится, когда ты выглядишь таким озадаченным. Ха-ха! Потерян и беспомощен. Но не волнуйся так сильно. Это был просто вопрос, а не мое желание… — губы коснулись мочки уха.

— Люмин…

— Ты сказал, что готов на все, что угодно, так?

Нервно сглотнув тугой комок в горле, Чайльд проводил взглядом Люмин. Она молчала, поправляла аккуратно уложенные волосы, водила бедрами, дразнила его. А он жалел о том, что бросил эту неосторожную фразу. Хотя… Он действительно готов был отдать все: бросить к ее ногам целый мир, только бы эта встреча никогда не заканчивалась, и лишь бы желание касалось ее. Только для нее. Мог ли он желать большего после того, что с ними приключилось? После того, как она призналась, что не останется с ним навсегда? Стоит ей найти брата, и его ласковая принцесса исчезнет. После того, как она светилась рядом с… Томой? Глаз Бога или собственная жизнь. Какая разница, что он подарит ей прежде, чем они расстанутся навсегда?

Она присела на край кровати, продолжая улыбаться ему. Ее тело незримо сжималось: того не различить в полумраке, но ощущения казались ей болезненными. Искусанные губы. Добела напряженные костяшки. Ноющая поясница. Сомнение в правильности решения терзали душу, скручивали внутренности. От самой себя ей было тошно.

— Раздевайся.

— Что?.. — синие глаза округлились. Чайльд едва не задохнулся.

— Сними свою одежду, — полушепотом произнесла она и усмехнулась. — Боишься?

— Это твое желание? Чтобы я разделся? Или…

Он растерянно заморгал, потом медленно встал, подошел ближе и мягко поддел ее подбородок. Их взгляды столкнулись. Аякс забеспокоился. Думали ли они об одном и том же?

— Ты и я. В одной постели. Совсем близко… — перехватила она его ладонь, приложила ее к своей щеке.

Он не верил своим ушам. Не был уверен, что именно этого хотела Люмин. Действительно ли она одержала победу? Или фортуна встала на его сторону? Тихий вздох, он наклонился к ее губам, но она плавно ушла от поцелуя.

— Я не дала свое разрешение, Аякс, — закончила она, уводя его руку в сторону.

Чайльд хмуро сдвинул брови, раздраженно цокнул. Коварна. Как же хороша и коварна эта милая леди… Но он не имел права спорить или настаивать на близости, потому покорно склонил голову и сделал шаг назад. Пальцы пробежали по ряду пуговиц на рубашке, багровая ткань опустилась на еще теплое кресло. Люмин встала, повернулась к Аяксу спиной и потянула шнурок. Легкая ткань заструилась по телу, упала к ее ногам. Люмин неспешно скрестила руки, обхватив ладошками свои плечи, тем самым скрывая самые чувствительные и нежные участки тела. Грудная клетка вздымалась, опускалась… Глубокое, медленное дыхание. Люмин наблюдала за Аяксом, оставаясь неподвижной ещё некоторое время. Тарталья недоуменно ахнул:

— Зачем же дразнишь меня?..

— Ты любишь, когда я веду себя так, — не спрашивала. Утверждала.

Люмин переступила через платье и остановилась перед Аяксом. Тот еле сдержался, чтобы не коснуться ее узких плеч, не обнять ее талию. Он улыбнулся и, шумно опустошив легкие, запрокинул голову назад. Чертовка была права. Теперь он понимал — она решила устроить ему испытание, потому действовала так откровенно. Но он принимал очередной ее вызов.

— Я готов смотреть на тебя вечно…

— Знаю, — отвернулась она и скрылась под одеялом.

Чайльд потоптался на месте под пристальным взглядом, вновь усмехнулся и, скинув штаны, улегся с другой стороны. Люмин быстро перевернулась, и свет из очага начал тускнеть — слайм уполз подальше, чтобы не мешать людям спать. Она безмолвно смотрела на Аякса, а он цеплялся за блеклый свет ее глаз.

— Люмин… Ты восхитительна, Люмин… Но твое желание…

— Тебе не нравится то, что я загадала? А я так старалась… — растягивая гласные, смеялась она.

— Мне нравится, что я вновь делю с тобой постель, но неужели ты не позволишь мне коснуться тебя?

Она нервничала. Тому виной не только близость человека, что принес ей столько боли, но и осознание, что он придумал что-то, чтобы обойти расставленные ею капканы. Ей было страшно вновь касаться его. Страшно, что это вызовет былой трепет в душе, от которого она так яро старалась избавиться долгие месяцы. Касаться предателя. Того, кто почти лишил ее жизни. Кто не помог ее друзьям…

— Что, если я случайно обниму тебя во сне? — он придвинулся ближе, заглянул в ее глаза. Сам сощурился, как большой сытый кот, но под этой шкурой таился хитрый рыжий лис.

— Ты будешь должен мне новое желание. Если переступишь черту без моего согласия, то потеряешь остатки доверия, — резко ответила она надломившимся голосом. Опомнилась. Увела взгляд. Если она останется такой колючей, он быстро раскусит ее. Нельзя. Так нельзя себя вести. С ответом не нашлась.

— Если за объятия я должен буду тебе желание, то я готов обнять тебя сотню раз.

— Если моим желанием будет еще сотня желаний?

Пересилив себя, она скользнула пальцами по его ладони. Лицо оказалось так близко, что его губы были готовы слиться в поцелуе. Он терпел. Она издевалась.

— Я исполню все твои желания, если ты останешься со мной, Люмин. Даже Итэру повяжу красный бантик на шею и к тебе его принесу… Понимаешь?

— Твои слова — сладкий яд, Аякс…

Она вздохнула и опустила веки. Мысленно требовала его заткнуться. Его и набирающее обороты сердце. Синие озера любовались леди, не в силах оторваться. Беспокойство учащало ее пульс, и кажется, он чувствовал это. Тогда она укусила изнутри щеку, сплела свои пальцы с сухими, крепкими. Ощутив на языке кровь, услышала беззвучный зов Черного меча, и голова тут же опустела. Этот меч помогал ей собраться в особых случаях. Тогда, когда разум возвышался над бестолковыми эмоциями. Он не помог ей на Сейрай, но служил поддержкой после и в этот непростой момент. Бой в груди успокаивался, дышать становилось легче.

— Люмин, клянусь своей жизнью, что никогда больше…

Она заткнула его поцелуем. Слышать не хотела его болтовни и надеялась, что это ошарашит его, но в итоге себе сделала хуже. Воспоминания нахлынули с силой лавины, накрыли ее с головой, перемололи кости и вывернули наизнанку сердце. Она ненавидела его за это. И за его мягкие пальцы, что крепко сжимали плечи, тянули к себе. Он расценил поцелуй как согласие и теперь был нежен, но настойчив. Ее тело предательски откликалось на каждое касание. После ей будет противно, но сейчас…

«Помни, зачем ты здесь, Люмин…» — промелькнуло в ее голове.

— Только для меня, — протиснулся ее голос сквозь поцелуи. — Сегодня все только для меня…

— Я уж думал, что победил… — нарочито сконфуженно улыбнулся в губы Чайльд.

— Не дождешься…

Пальцы ласково прошлись от женских плечей вниз по солнечному сплетению, вдоль линии подтянутого животика. Почти коснулся кружевной полосы, но одернул руку, переходя на бедра, поглаживая с внутренней стороны, нарочно избегая белья. Его сердце забилось так громко, что Люмин могла услышать его отчетливый стук. Ее губы мазнули по кадыку, уткнулись в шею. Его пальцы скользнули между бедер. Шелк обжег подушечки. Он надавливал на клитор, как если бы собирался размазать сладкий комочек крема на пирожном.

Кровь забурлила. Она позволяла ему зайти дальше. Глубже. А он, в свою очередь, стал слишком жадным, навалившись на свою прекрасную принцессу всем телом. Чайльд провел пальцами по золотым волосам, убрал их с личика. Целовал ключицы и грудь, зарывался в ее волосы, разбивая аккуратную прическу. Только для нее? Определенно, он выйдет победителем из этой игры. Он уже победил, когда она озвучила его желание.

— Я выбрал тебя, Люмин… И всегда буду выбирать тебя…

Стало невыносимо жарко. Одеяло полетело на пол. Следом упало белье. Аякс спускался ниже, покрывая гибкое тело дорожкой из влажных поцелуев. Они были нежными, как лепестки сакуры, и жгли, как россыпь искр. Бедра задрожали, бесстыдно раскрылись, и язык широко прошелся по сладкой коже. Спинка выгнулась дугой. Чайльд обнял ее бедра и притянул к своим устам. Язык нырнул меж складочек, прорвался внутрь лона. Принцесса тонко застонала.

— Аякс… — подалась она навстречу.

Он поднял на нее глаза, не отрываясь от сладкой кожи, в них плескался синий океан. Столкнулся с медовыми, терпко сладкими, липкими. Хрупкая и нежная. Он так истосковался по ней… Так желал ее, что до сих пор не мог поверить, что его милая Люмин снова подпустила его настолько близко.

Слайм ударился о стекло, затих, и свет вновь померк. Люмин не обращала внимание на глупое создание. Сейчас ей было все равно. В этот короткий миг ненависть и планы отступили, их место заняло сиюминутное желание. Они чувствовали только друг друга, и внешний мир перестал существовать.

— Люблю тебя, Люмин… — зашептал вдруг ласковым, ослабевшим голосом.

Она ничего не ответила, только зажмурилась до белых пятен перед глазами. Он невесомо прикасался к ее талии, изящным ногам и тонким кистям. Аякс отчаянно цеплялся за новый шанс. Синева глаз подделась туманом. Стон. Жаркий вздох. Он сгорал под ее пылким взглядом, даровал ей свою душу. На этот раз полностью… Язык выскользнул, и губы обхватили клитор, втянул, влажно надавил и подхватил до дрожи напряженные ягодицы. Ее пальцы вцепились в рыжие волосы. Хотелось удержать его, насладиться его ненасытностью или же сразу оттолкнуть.

Но пустая голова и утопающее в ласке тело выбрали первый вариант. Ее ноги сцепились на его спине. Он неотрывно следит за едва различимыми чертами ее лица, но все плыло перед глазами. Аякс сам задыхался от нетерпения, но охлаждал пыл мыслью: «Сегодня все только для тебя…».

Ее колотило. На покрытой потом коже ощутимо проступали мурашки. Золотые волосы впитывали влагу со лба и щек. Она закричала, забилась в сильных руках, задышала часто-часто, словно старалась втянуть весь кислород из этой комнаты. Пальчики на ногах сжались, слабые ноги легли на постель. Тогда Чайльд заставил себя оторваться от нее, сел, утянул за собой. Он прижал ее к своей груди. Послушная и мягкая, как тряпичная куколка… Мужские руки обвивали леди, точно змеи. Он не собирался никуда ее отпускать. Смотрел в приторно-сладкий мед, а воды в его глазах как никогда напоминали солнечное ласковое море.

— Прости меня… — раздался усталый голос принцессы.

— За что ты извиняешься, глупенькая? — Аякс рассмеялся, подхватил ее ледяную ладошку и приложил к своей груди. — Послушай…

Он провел кончиком носа по красной щеке. Чувствовал неспокойное дыхание на своем лице. В груди Предвестника отчетливо и быстро билось очень горячее существо, мешающее ему мыслить трезво рядом с путешественницей. Она чувствовала его сердце, гладила и безмолвно требовала его успокоиться. Аякс смотрел на нее, как на сокровище. Теплый океан отражал ясное солнечное небо ее глаз. Бедром она чувствовала его твердую плоть, но он терпеливо обнимал ее, целовал шею и ключицы.

— Люмин… Я удовлетворил твое желание?

— Более чем, — сладко прошептала она.

Держась за его плечи, Люмин старалась восстановить дыхание. Он сжимал ее. Сжимался сам. В паху давило, но его милая принцесса, пускай и оставалась послушной, почему-то даже не пыталась позаботиться о нем. Аякс посмеялся, уткнув лицо в ложбинку между грудей. Попробовал еще раз, прикоснувшись губами к коже, но и теперь она не откликнулась. Неужели он так легко и быстро вымотал ее?

— Устала, милая?.. — в ответ она медленно кивнула. — Тогда спать… А я сейчас…

Одной рукой он удерживал Люмин на себе, другой затащил одеяло на влажные простыни, уложил свою леди сверху и укрыл накрыл ее тело свободным краем покрывала. Сам торопливо сполз на пол.

— Ты куда?..

— Люмин, я, — он поймал ее залитый истомой взгляд. — Отдыхай, моя госпожа… А я должен позаботиться о себе. Скоро вернусь.

Со смехом Чайльд проскользнул в ванную комнату, прикрыл за собой дверь, дабы не мешать Люмин шумом и светом. Но она спать не собиралась…

Как только за дверью зашумела вода, она выпорхнула наружу, подскочила к тумбе. Пальцы быстро нащупали мешочек, вытряхнули камень в ладонь. Анемо сохраняло в ее шагах невесомость, потому Люмин легко и скоро подлетела к креслу, где лежала одежда Чайльда. Глаз Бездны неприятно вибрировал в ладони, его место занял пурпурный камень. Люмин хотела бы остановиться, но путей отступления не находила. Зубы вновь прокусили губу, Черный меч мигом отрезвил ее, и путешественница открыла створку камина, подкинув артефакт безмозглому существу. Следом забросила добрую горсть углей, чтобы слайм разгорелся ярче и спрятал под собой темную энергию.

Когда Аякс вернулся, плюхнулся в кровать рядом с Люмин и осторожно обнял ее со спины. Принцесса тихонько посапывала. Он нежно клюнул девушку в макушку, вдыхая аромат волос. Их общий аромат… Усталый и довольный собой, он хотел бы отправиться за ней следом в царство сновидений и несбывшихся мечт, но вдруг его отвлекло яркое мерцание. Он устало вздохнул. Проклятье… А так хотелось бы остаться рядом с любимой девушкой.

Аякс потянулся к Глазу Порчи, выглядывающему из-под рубашки. Царица звала его. Осторожно покинув не успевшую нагреться постель, он поцеловал в плечико.

— Люмин, у меня работа. Ты спишь? — тихо позвал шершавый голос, но она томно зевнула, потянулась, глаз не открыла. Аякс улыбнулся. — Ну… спи. Доброй ночи. Я постараюсь закончить быстрее.

***

Портал открылся в центре просторного серого зала. Вдоль стен возвышались каменные колонны, ведущие к хрустальному трону с острыми морозными узорами. Каждый сантиметр был покрыт толстым слоем инея.

Он шагал ровно, от горячего дыхания изо рта шел пар, а с потолка на него угрожающе глядели кристально чистые люстры-сосульки, проливающие на его путь холодный бледный свет. Хрупкие лучи ударялись в мелкие колкие морозные кристаллы, преломлялись, и, казалось, даже воздух мерцал. Только за узкими, растянувшимися от потолка до пола окнами по-прежнему гудела Бездна.

Предвестник покорно опустился на колено, склонил еще влажную голову.

— Царица, — взгляд уткнулся в яркую плитку с изображением звездного неба.

— Чайльд Тарталья, — поприветствовал монотонный голос.

— Я прибыл по Вашему зову.

Крио Архонт сжала губы в тонкую полоску, скучающе поглядела в окно. Она сложила изящные бледные ноги, и под длинными каблуками заколыхался туманный воздух, словно выдохнул слайм. Холодный цепкий взгляд внимательно прошелся по фигуре Одиннадцатого Предвестника. Окружал его, подмечал каждую деталь, каждую мелочь так пристально. Это сложно было не ощутить кожей.

— Скажи, Чайльд Тарталья, ты все еще верен мне?

Аякс повел плечами, прислушиваясь к тону Царицы. Что он должен ответить ей? Наверняка то, что она больше всего желает услышать, но он медлил.

— Моя госпожа, — он позволил себе посмотреть на нее, натянул привычную, наполненную преданностью улыбку. — Позволите?

Девушка кивнула. Лицо ее выражало тоску и толику понимания. Аякс приблизился и сел на ступеньку у трона. Она вытянула запястье. Его пальцы показались ей горячими, когда он обхватил мраморно-белую кожу и коснулся губами тыльной стороны. Также преданно, как в первый раз.

— Я никогда не подведу Вас, моя госпожа.

Но как бы ни звучал его голос, синие глаза твердили об обратном. Казалось бы, как всегда, он оставался спокойным и равнодушным. Царица слабо улыбнулась уголками губ. Вторая рука поддела его подбородок, заставляя смотреть прямо в непривычно серые глаза. Очень давно он не видел их такими печальными.

Предвестник послушно замер. Высокий пушистый воротник плаща удачно скрывал красные пятна, проступившие от волнения и будоражащего холода. Царица еще некоторое время всматривалась в его лик. Архонт любви, нелюбимая своим народом. Он давно забыл об этом, а теперь каждая черта ее лица кричала об этом сквозь фальшивую улыбку. Аякс было подумал, что она оттаяла к нему, но Ее превосходительство вновь сделалась мрачной. Она смотрела со скорбью и пониманием.

— Тогда скажи мне, Тарталья, мой милый, — пальцы коснулись мужской щеки. — Ты выяснил, кто убил Восьмую из Предвестников Фатуи? Кто отобрал у нас Синьору?

Аякс ответил, не задумываясь. Не смел подвергать свои слова сомнениям.

— Я не смог, моя госпожа.

И он почти не солгал.

Полгода назад, когда они схватили Скарамуччу, так случилось, что в его памяти не удалось найти подобной информации. Дотторе упорно копался в «мозгах» бестолковой игрушки, вел допросы, поил зельями. Доктор был готов распотрошить Шестого, но множество косвенных улик доказывало, что он невиновен. Одиннадцатый демонстрировал свою верность. Сердце и дыхание оставались ровными. Взгляд не уводил. Но Чайльд на самом деле догадывался. Нет, не так. Он давно понял, кто убил Синьору, и ему не следовало об этом докладывать.

— Вот как…

Архонт отпустила его, скрыла руки в пушнине на коленях. Предвестник отступил ниже и снова склонил голову в ожидании вердикта. Царица молча взирала на него сверху.

— Одиннадцатый Предвестник Чайльд Тарталья, своим именем я освобождаю тебя от службы ордену Бездны.

От колкого тона по телу прошелся озноб. Рядом словно ударили в колокол.

— Прошу простить?..

— Я освобождаю тебя от службы.

Ее превосходительство вытянула ладонь, ожидая, когда Предвестник передаст ей красную маску. Аякс потерялся. Ощущение, словно она сама не желает отпускать его, словно есть в этом поступке двойное дно, не покидало его. Уволить за то, что он не смог найти настоящего убийцу? Обдумать ее решение он не успевал, Царица напирала.

— У тебя было достаточно времени, Аякс, — женщина с трепетом вздохнула, серые глаза отражали глухую глубокую печаль. — Ты не справился.

В голове Предвестника никак не могли сойтись частички пазлов. Чего-то явно не достает… Слишком глупая причина. Он попытался на этом сыграть. Ему нельзя покидать свой пост. Не сейчас…

— Моя госпожа, как я могу Вас покинуть? Разве я не радовал Вас прежде? Вы не прогоняли меня, даже когда я совершал более серьезные оплошности? Вы всегда были терпеливы ко мне.

Царица вздрогнула, повела плечами и молча отвернулась. На пару мгновений в помещении воцарилась тишина. Но сквозь едва различимое дыхание Архонта послышалось шарканье ног, и она задрожала, словно сама замерзала в этой безжизненной пустоши. До появления этих звуков внимание любого присутствующего остановилось бы на троне. Все, что находилось дальше, воспринималось плоским и пустым. Но теперь можно было ощутить объем и глубину зала, словно за спиной Царицы вырос длинный коридор.

Итэр вышел на свет, и лицо его озарилось холодом. Только золото глаз выдавало его родство с Люмин. Время ощутимо замедлилось. А вот и недостающий пазл… Аякс ощутил, как каждый орган его тела скручивается в желании поскорее исчезнуть. Царица вжалась в трон. Ее плечи приобрели острые очертания. Итэр вырос между Тартальей и Архонтом.

— Думаю, Вам стоит уйти.

Он сказал это наотмашь, словно Царица никакой не Архонт, а так, бестолковая муха. И как положено мухе, она вспорхнула и растворилась во тьме коридора за троном. Итэр не сводил глаз с Предвестника, его лицо при этом оставалось непроницаемым. Аякс, как положено верному подданному, приложил ладонь к сердцу и поклонился, так и не подняв колена со ступени. Картинка стала полной, ее можно хорошо разглядеть, и, увы, сюжет на ней не предвещал ничего хорошего. А потом принц Бездны заговорил.

— Неужели Одиннадцатый из Предвестников соизволил явиться на поклон? — сказал он, и губы изогнулись в полуулыбке. — Или погоди-ка… Больше не Предвестник, верно?

Чайльд чувствовал, как кровь стынет от этого взгляда. Каждое слово вонзалось ядовитыми иглами под кожу. Речь пронзала виски и позвоночник. Трудно дышать.

Рывок.

Сильные пальцы сдавили шею Тартальи под подбородком. Страх окутал конечности едва видимой паутинкой, вводя в ступор. Принц Бездны осматривал его лицо, как зверька на рынке, которого еще рано давить, но стоит оценить его товарный вид. Покрутил влево и вправо, отшвырнул Аякса от себя. Он сделал пару шагов назад и присел на край трона. Распластавшись на холодном полу, Предвестник поджал губы, уперся локтями в пол. Он на автомате перевернулся на живот, хотя подсознание кричало: «Замри! Притворись мертвым! Не двигайся!». Поздно. Его заметили, и он вновь встал на колени.

— Какая сладкая и лживая преданность, — он подпер подбородок кулаком. — Подозреваю, Люмин слышит от тебя ту же лесть, что ты минутой ранее заливал в уши Царице? Так же сытно кормишь ее обещаниями?

Итэр окончательно расслабился, подмечая, как вздрогнул мальчишка. Принц прижался лопатками к трону, изголовье которого возвышалось над ним, точно корона, уложил ладони на подлокотники. Казалось, он копировал Аякса, когда тот утопал в бархатном кресле Люмин.

— Скирк стоило позаботиться о том, чтобы подробных проблем в будущем не возникало, — его колкий искрящийся взгляд скользнул к паху Предвестника, а засим вернулся к синим лужицам глаз, — если ты понимаешь, о чем я.

В помещении вновь повисла тишина. Чайльд искусал щеки и губы. Он понимал, к чему ведет Итэр. Знал с первого поцелуя. Понимал, что лезет прямиком в ловушку для жалкой букашки, которая норовит захлопнуться и отсечь голову. Он не смог устоять.

— Скажи мне, Чайльд, кто позволил тебе прикасаться к ней? Забыл, где твое место? Я напомню.

Аякс обреченно вздохнул. Часть слов застряла в горле, другая вылетела из головы, как пушечное ядро. Ужас обратил его тело в камень. Итэр непринужденно взмахнул пальцами, и Аякса вжало в пол давление воздуха. Он широко раскрыл глаза, исподлобья уставился на принца, издав хриплый звук. Будь рядом его учитель, она непременно одарила бы его самым уничижительным взглядом, а затем велела бы бежать прочь, куда глядят глаза. Но в Бездне от Итэра не скрыться, а Глаз Порчи почему-то не откликался на его зов.

«Жизнь — это все, чем ты владеешь в этом мире. Если уверен, что противника не одолеть — беги, иначе какой смысл от сражения, если ты труп?».

По этой причине он так и не вступил в схватку с Гео Архонтом, а выбрал иную тактику. Поединок — это просто опыт, который можно получить иначе. Главная цель — остаться в живых, и он вновь опустился перед своим господином на колени.

— Ваше величество, — кажется, он вспомнил то, что придало ему сил и надежду на милость этого человека, — принцесса позволила… Просила…

Руки дрожали до самых плеч, так сильно, словно он в Снежной, а в помещении распахнули все окна. Но то была не метель, а свет мертвых потухших звезд в глазах Итэра. Ему оставалось лишь смотреть в пол и держать себя в руках, насколько позволяли силы. Принц сощурился, уголки его губ опустились. Он не мигал, прикусив зубами кончик мизинца, отчего складывалось ощущение, что он скалится, охраняя свою территорию.

— Тебе было велено не появляться перед ее носом, Чайльд. Но ты… Ты все время оставался позади нее, верно? — Итэр был зол. И злость эта пахла серой и железом. — Ко мне! — скомандовал он, встал сам и похлопал себя по бедру.

Аякс сжался. Мысленно перебирая из худших вариантов, он сложил пальцы так, чтобы в них в любой момент могли появиться клинки. Но будет ли смысл от его гидро? Принц владел всеми элементами — то выдавало в нем белое свечение, исходящее от камня серьги. И если свет Люмин был сравним с солнцем, то у Итэра… Кто знает, на что способна его воля? Но сейчас он молчаливо ждал.

Предвестник осторожно поднялся, сбрасывая мандраж с кончиков пальцев. Он не должен поддаваться панике. Люмин подарила ему шанс, а значит, и вести себя перед Его величеством стоит подобающе. Но что дальше? Отдать маску? Оказаться в зоне удара? Разве есть в этом польза для принца?

— Господин… — неуверенный шаг. Еще один. — Будьте благоразумны… Я не сотворил с принцессой ничего дурного.

— Глаз Бездны.

Он протянул к Аяксу руку. Его взгляд ожесточился, и теперь знакомые глаза заметно отличались от тех, которыми любовался Аякс. Которые так обожал. В воздухе явно ощущалось сплетение элементальной энергии: точно лед, пламя, грозы и воды сливаются в общем танце, растапливают вечные льды тронного зала. Еще немного, и стены дворца разойдутся по швам.

— Да, мой господин. Ведь именно вы мне вручили его…

Чайльд понял, что он вряд ли сумеет достучаться до Итэра. Его слова сейчас просто писк серой мыши. Аякс взмахнул рукой, образуя вокруг себя водяной купол, чтобы сбежать. Глаз Бездны молчал, пространство разорвать не удавалось. Что ж, стоит отыскать иной выход. Например, уйти на достаточное расстояние, а засим скрыться в бесчисленных коридорах.

Итэр оказался быстрее. Он бросился на Чайльда. Густой воздух пронзил острый клинок и с легкостью вошел в купол. Водный поток треснул, обрушившись водопадом. Волоски на теле вздыбились. В нос ударил отвратительный запах паленой плоти. Чайльд заскулил, когда меч вошел в бедро юноши, как в растопленное масло. Лезвие раскалилось докрасна, рана зашипела и запузырилась. Итэр дернул оружие вниз, и Аякс пал на одно колено. Пальцы близнеца вырвали Глаз Бездны вместе с тканью.

— Что это за чертовщина, щенок?..

Выстрелив в Предвестника колким взглядом, принц выдернул клинок. Рана припеклась, брюки дымились и тлели на обугленной коже. Жгучая и пронзающая боль заполонила все тело, обездвиживая. С губ сорвался сдавленный стон.

— Г-господин…

— Решил одурачить меня? Считаешь, так я не узнаю, что именно ты творил с моей сестрой?

Итэр сжал камень в кулаке, и тот обратился в уголь, осыпался черной пылью на пол. Аякс смотрел на принца помутневшим взглядом, а тот брезгливо взирал на Предвестника.

— Я убил бы тебя раньше, если бы знал, что ты так бестолков. Потерять Глаз Бездны, взамен притащить этот мусор. Ты либо идиот, либо самоубийца… — Итэр посмеялся и шагнул обратно к трону. — Если бы не твоя горячо любимая Царица, я бы предпочел взять Скарамуччу на твое место. По крайней мере, его мозги находились в черепной коробке, а не в штанах.

Дрожащими пальцами Аякс потянулся к ране, окутывая прохладным гидро. Стало незначительно легче, но руки едва слушались. Слух подводил, делая голос Его величества гулким, далеким, но четко различимым. Какие же близнецы разные… Эти глаза, это лицо… Аякс попытался глубоко вздохнуть, чтобы вернуть контроль.

— Итэр… я обещал ей вернуться… — сдавленно прошипел Аякс. — Ты потеряешь ее навсегда, если…

Он не понимал, в какой момент лишился артефакта. Слишком давно не выбирался из Бездны, слишком давно не применял его силу. Кем был предатель, что так гнусно подставил его? И что за проклятие висело над Предвестником, известно одним лишь богам. Ему словно давали побыть счастливым всего мгновение — маленький глоток воды в раскаленной пустыне. День-два, чтобы снова поверить, дать обещание и пропасть. Люмин решит, что он бросил ее? Аякс не мог позволить такому случиться. Не теперь.

Итэр протянул руку к Чайльду, взмахнул пальцами, и гидро Глаз Бога врезался в его ладонь, скрылся за пальцами.

— Не смей! — с ужасом воскликнул Тарталья, и его шею сдавили лозы крио папоротника.

Когда в зале стало тихо, Итэр закрыл глаза. Он видел все.

«Юная леди так ловко сама всё за меня придумала…»Каждое прикосновение к ее белой шее.

«Я хочу показать тебе Снежную…»Каждый бесстыдный взгляд Предвестника.

«Я хотел сказать, что ты очень красиво улыбаешься…»Каждое прикосновение к ее губам.

«Пари»Он ощущал его влечение, его возбуждение.

«Я… не смогу остановиться»Итэр гневно зыркнул на Аякса, а после вернулся к Глазу Бога.

«Доверяй мне. Помнишь?»Видел страх в ее глазах. Его сердце пропустило пару ударов, болезненно сдавило от этого уничтоженного взгляда, но близнец собрался и продолжил смотреть.

«Ты должна была быть в Мондштадте…»Он почти потерял ее. Свою сестру. Руками жалкого Фатуи…

«Тебе так понравилось быть с ней? Многое успел попробовать, а?»— Ей известно, как ты спас ее дружка? — Глаз Бога затрещал.

— Хватит… прекрати!.. — с тяжелым вздохом взмолился Аякс.

«Почему так глупо получается, что я хотел твоего дозволения быть рядом, а ты ждала моего?»— Что за сопли? Отвратительно…

«И я тебе нравлюсь…»«Что угодно, моя госпожа…»«Я удовлетворил твое желание?..»«Даже Итэру повяжу красный бантик на шею и к тебе его принесу»— Господин… Ваше величество… я прошу… молю вас! — каждое слово давалось с трудом, все силы уходили на попытки унять боль. — Заберите Глаз Бога, но позвольте вернуться к Люмин…

«Люблю тебя, Люмин…»Итэр опустил веки. Его грудь вздымалась. Пальцы сжались так крепко, что Глаз Бога затрещал. Аякс схватился за сердце, позабыв о боли в ноге, а из ноздрей Итера, казалось, вот-вот повалит пар. Близнец перевел взгляд на Тарталью. В этих обезумевших глазах можно было лицезреть зияющую мрачную дыру. Итэр оказался рядом внезапно. Колено, покрытое каменным панцирем, ударило в челюсть. Тарталья распластался на полу, и тяжелый сапог опустился на горло, ступня вжималась в кадык.

— Понравилось ощущать себя особенным рядом с ней, верно?

Бледные пальцы рыжевласого юноши машинально схватились за стопу. Близнец нажал еще сильнее, вынул свой меч из ножен.

— Думаю, если бесчестный Предвестник исчезнет, ее сумеет утешить родной брат, верно? Даже ничего не придется объяснять, да? Ей ведь не привыкать.

Речь принца звучала отравляюще, но Аякс не хотел, чтобы она так думала, если он умрет сейчас. Она пролила по нему достаточно слез. На этот раз это убьет ее. Убьет их и без того хрупкий союз. Чайльд сжал сапог крепче, прикладывая силы, упирался локтями в пол. Если она будет думать, что он предатель, который ею воспользовался…

Она уйдет с братом? Предвестник попытался призвать в руку гидро-кинжал, но Глаз Бога отказывался слушаться своего хозяина.

Итэр без интереса взглянул на Аякса. Острое лезвие клинка близнеца покрылось снопом искр, прикоснулось ко лбу. Разряды обожгли кожу Чайльда, и он истошно закричал.

— Как жалко ты выглядишь сейчас, Тарталья, — нажатие на горло, — как черепаха, которую перевернули вверх животом под палящим солнцем, а она барахтается… Лучи обжигают ее живот, иссушают тело, но никто не поможет. Никто не перевернет ее обратно на выжженное брюхо…

Принц убрал ногу с горла, носок прилетел в бок Аякса, и тот взвыл. Еще удар, заставляющий Тарталью сжаться. Близнец сделал два шага назад, наблюдая за Фатуи на полу. Он наслаждался. Он желал смерти Предвестнику после того, что увидел. Никто не смел касаться его сестры. Это избиение было подобно тому, как Чайльд мог также бессовестно и долго истязать Тому, выплескивая свою злобу и ревность. Сравнимо с его собственным желанием оторвать ему руки, язык, выдрать глаза только за то, что он посмел посягнуть на Люмин. О да, Чайльд был эгоистом и собственником. Даже сейчас он просто отчаянно желал, чтобы Люмин не смела думать о предательстве с его стороны и не посмела променять его на другого, если ему суждено погибнуть от рук ее брата.

Аякс откашлялся кровью, выплевывая на пол со слюной. Вытер губы. Вновь пытается встать, но когда противник поднимается, это отличный повод ударить еще раз, верно? Он это знал. Предвестник ударил Итэра по ногам, и тот рухнул, выронив Глаз Бога, который сиюминутно оказался в руках Аякса. Он тут же призвал копье, сыграв им по чужому запястью, оцарапав и вырвав меч. Лязг металла раздался где-то в стороне, но Чайльд не мог видеть дальше собственного носа. Он не собирался сдаваться, как трусливый пес. Сбежать отсюда ему все равно не позволят.

Глаза близнеца опустились на запястье. Глубокий порез сочился алой кровью, окрашивая пол под ногами контрастными пятнами. Он тихо посмеялся, уголок его рта дрогнул. Итэр раскрыл кисть напротив своего лица, и тонкая струйка побежала от запястья к локтю.

— Решил укусить ладонь, что тебя кормила? — усмехнулся принц.

Он размахнулся и ударил той же рукой в пол. Камень разорвали трещины, из него вырвались камни цвета солнца. Один из них появился под Аяксом, и он, лишившись почвы под ногами, отскочил в сторону. Приземление оказалось не слишком удачным, ногу пронзила боль. Игнорируя ее, он призвал Глаз Порчи и молнией метнулся прочь, как горло вдруг вновь сдавили. От ужаса синие озера потемнели.

«Как он успел?»

Итэр припечатал его к полу и завис над лицом, вызывающим у него лишь отвращение. В руке он сжимал небольшой цельнометаллический нож из черной стали. По тонкому лезвию гуляли энергии различной природы: переливались, боролись, смешивались, пока не стали обретать более знакомый вид. Нечто подобное тому, что можно было увидеть из окна комнаты Люмин. Темная материя, мощная и пугающая. Итэр крутил его меж своих пальцев играючи.

— Я бы оставил тебе напоминания о сегодняшнем дне, — размах. Удар. Нож по самую рукоять вошел в каменный пол рядом с ухом Чайльда. — Только зачем воспоминания мертвым, верно?

«Верно?..» — отозвалось слово. Слово впечаталось в память. Оно звучало с особой интонацией. Точно выстрел в лоб.

Атака пришлась в грудь. Камень под Аяксом треснул, от его тела разошлись волны, и новые глыбы кор ляписов выросли вокруг двоих. Удар был слабее прежнего. Значительно слабее, в противном случае рука прошла бы насквозь. Он выдернул нож из камня, раскалил до бело-золотого свечения и вонзил по самую рукоять в живот.

Аякс дернулся, стиснул зубы. Об этом оружии он слышал лишь легенды, но теперь понимал, что сказки всегда являлись былью. Он чувствовал, как жизнь впитывается в звездную сталь. Когда нож покинул тело, он опустил веки и потерял сознание. Тяжело дыша, Итэр направился в сторону темного пустого коридора.

Он оставил Предвестника умирать.