***Глава 31***

Пространство исказилось, и посреди заснеженных гор открылся бездонный портал. Люмин появилась из него, обнажив Чёрный меч. Она с силой нанесла удар по льдине, разбив её на две части. Затем разрубила тонкий ствол берёзы и начала крушить все вокруг себя, выпуская всю свою злость…

Маленькие белые лисички испуганно прижались к сугробам. Птицы взмыли в небо. Вокруг не осталось ни единой души.

Принцесса упала на колени в снег и, держась за меч обеими руками, горько заплакала. Ее душа разрывалась на части, а сердце желало остановиться и больше ничего не чувствовать. Отчаяние захлестнуло её.

«Итэр не причинит тебе вреда. Он твой брат. Ты должна вернуться к нему», — голос Аякса сдавливал виски.

Ей хотелось сдаться, бросить всё и уйти. Она мечтала отправиться на Цуруми, найти Лодочника и услышать печальную песню малыша Ру. Рука дрожала, и она тянулась к Глазу Бездны. Слезы лились по её щекам, замерзая на морозе. Путешественница тяжело дышала, понимая, что плакать в такой холод — не лучшая идея.

— К чёрту… — шептала она, качая головой.

Рука безвольно повисла. Ей так хотелось сейчас ощутить рядом сильное плечо, на которое можно было бы опереться. Тома? Она сама отказалась от него. Как и от Аякса. Они оба не могут быть с ней. Может быть, стоит позвать Фарлана? Но нет. Не стоит его беспокоить по таким пустякам, как это странное желание прижаться к кому-то. Он ее друг и помощник.

Люмин обхватила меч второй рукой и поднялась на ноги. Стало немного легче.

Осмотревшись вокруг, она обнаружила, что находится совсем рядом с местом схода лавины. Всё те же ледяные пики, осколки и сломанные деревья. Принцесса использовала чувство стихии и с ужасом огляделась по сторонам. Картина прояснилась.

Поле боя было украшено ледяными статуями холодного серого цвета. Они сверкали в свете солнца. Острые края статуй обтачивал порывистый ветер, мелкий снег засыпал складочки одежды, волосы и морщинки на лицах. Это была идеальная работа мифического скульптора.

Аякс и Тома были готовы к бою. Они обнажили свое оружие. В стылых глазах обоих дрожала ярость.

Чайльд вспорол живот оппоненту, тяжелым сапогом уперся в пресс.

Тома приставил трезубец к горлу Тартальи, оставив тонкую полосу, но не успев лишить Предвестника жизни.

Чайльд возвышается над Томой, крепко держит его за волосы, сам обливается кровью.

Люмин зажала рот ладошками, затем закрыла руками голову. Она тихо подошла к скульптурам, которые стояли возле глубокой ямы. Коснувшись плеча Томы, почувствовала, как лёд взорвался, превратив Тарталью и управляющего в пыль.

***

Глазами Аякса она сверлит Тому. Кулаки болят от ударов, нанесённых в пылающее ненавистью лицо. На сердце тяжело, словно яд отравляет душу. Дышать трудно, лёгкие обжигает мороз.

— Сделал что?

— Обесчестил ее… — выдавливает сквозь зубы Тома.

— Я… что?..

Голова начинает кружиться, в ушах звенит. Но ведь всё было не так! Нет… К горлу подступает ком. Он нарушил обещание, данное принцессе. Он снова подвёл Люмин. И он чуть не убил того, кто так предан ей. Кого она любит.

Через секунду он выпускает волосы Томы и отходит прочь, шатаясь. Ледяные скульптуры трещат, осыпаются на рыхлый снег. Звук выдергивает Люмин из воспоминания Аякса.

***

Люмин тяжело дышит и оглядывается по сторонам. Её мысли стянули воспоминания. Рядом с ней стоят другие парные фигуры, и ей кажется, что она должна коснуться каждой из них, чтобы собрать все воедино. Это страшно — видеть, как её друг погибает. Она задерживает дыхание и дрожащей рукой касается Аякса.

Взрыв. Вспышка.

***

Удрученное лицо отца. Лик печальной матушки. Родные огорчены. Понимают, что их сын ввязался в нечто страшное, опасное. И Тевкр…

Вина вонзает свои когтистые лапы в сердце Предвестника. От этого мороз по коже. Виноват. Виноват, ведь из-за его выбора в опасности вся его семья.

***

Люмин часто заморгала и, пошатываясь, направилась к следующей скульптуре. Она положила руку на древко трезубца Томы. Внезапно вспыхнул яркий свет, и в ушах зазвенело.

***

Синие глаза задерживаются на алом шарфе, едва заметном под слоем снега. Невозможно… Этого не может быть!

Чайльд бросается к ярко-красной ткани и начинает копать, копать и копать! Снег становится красным от царапин, оставленных его окровавленными пальцами. Он копает до тех пор, пока не наталкивается на бездыханное тело Люмин.

«Ты должна была быть в Мондштадте… Ты должна была быть в Мондштадте!» — шептал Аякс, теряя рассудок.

***

Люмин пришла в себя, лёжа на снегу. Она откашлялась, поднялась сначала на четвереньки, а затем на ноги. Её голова болела после падения. Вокруг были ледяные глыбы, и ей повезло, что она упала не на них.

Путешественница с трудом добралась до Чайльда, который тяжело ранил Тому. В этот момент раздался взрыв…

***

Она видит себя. Свои медовые глаза. В груди теплится запретное желание.

Он не должен был так поступать. Он не должен был нарушать данное обещание и клятву. Он не должен был причинять боль той, которая всецело отдала ему своё сердце.

«Я ничтожество и не достоин тебя…»

Аякс бил по скале, не останавливаясь. Боль в руке не утихала, но он не обращал на неё внимания. Он пытался избавиться от всего, что роднило его с простым человеком. Он пытался заглушить свои чувства и отпустить их, чтобы дать возможность другому сделать принцессу счастливой.

«Ты не исправишь меня. Я не заслуживаю твоего прощения»

«Не плачь… Ударь меня, накричи на меня, только не плачь!»

Он обнимал ее в холодном зале на алтаре, сжимая ладони, желая почувствовать острые ногти на собственной коже.

«Сделай больно мне, я заслужил!»

***

Люмин чувствовала, как её сковывает лёд. Холод пронзал руки и ноги, словно кто-то использовал крио рядом с ней. Её ступни налились тяжестью и болезненно ныли.

***

«Я едва не убил тебя»

«Ты стала бы счастливее без меня…»

«Я могу отпустить тебя? Ты перестанешь страдать из-за меня?»

Снова холодный пол дворца. Горячие слёзы обжигают щёки, боль сковывает тело. Он так разочарован в себе. Он хочет немедленно вернуться, утонуть в её медовых глазах, но стук приближающихся каблуков заставляет его замереть. На его губах ложится нежеланный, холодный, словно касание смерти, поцелуй.

«Прости. Я не мог. Я уже и сам себе не верю…»

Аякса окружают тёмные фигуры. Мрачные, они смотрят на него с сочувствием и разочарованием.

«Мне так жаль… Я порчу всё, к чему прикасаюсь…»

Аякс почти не слышит того, что говорит Итэр. Он видит лишь его гнев. Он чувствует его. За то, что причинял ей боль.

«Я принимаю твой гнев. Я бы и сам так с собой поступил. Так будет лучше…»

***

Люмин лежала в снегу, чувствуя, как её Глаз Бездны медленно наполняется силой. Кристалл становился всё тяжелее. Казалось, он давил сильнее, чем когда в нём было три осколка памяти одновременно.

Путешественница дрожала и плакала, утирая слёзы ладонями. Что, если Аякс был прав? Но она прошла через столько испытаний ради того, чтобы он снова был жив. Она бессознательно тянулась к нему.

Он… нет, прошлый Аякс понимал её, чувствовал её, верил ей. И она тоже верила в него. Сквозь предательство она смогла разглядеть в этом человеке того, в ком так сильно нуждалась.

Опираясь локтями в снег, Люмин попыталась подняться.

«Хватит плакать, Люмин. Всё не так страшно», — успокаивала она себя.

Глаз Бездны наполнялся и дрожал, тело же оставалось неподвижным. Ноги были слишком замёрзшими, и стоило ей попытаться сделать шаг, как ловушка стала очевидной. Позади уже давно ждал Вестник Бездны. Он сковал льдом принцессу по самые икры, не давая ей сбежать. И теперь медленно приближался, звеня доспехами.

— Игры закончились, Ваше высочество, — сказал он.

— Что? — она тут же оглянулась. — Что вам нужно?

Люмин крепче сжала рукоять меча и ударила им по льду, чтобы высвободить свою правую ногу. Было очень холодно…

— Ваш верный слуга, принцесса. Господин ждёт вас.

Вестник приближался. Он достал что-то похожее на сеть и бросил это в путешественницу. Серебряные тонкие нити накрыли её, словно дикого зверька. Материал был прочным, самостоятельно не выпутаться.

— Отпусти меня сейчас же! — приказала Люмин Вестнику. — Если я принцесса, то ты обязан выполнять мои приказы! Мы с братом равны. И я приказываю тебе сейчас же отпустить меня!

— Это вы обсудите с Его Величеством, — отрезал Вестник.

Он уже устал бегать за ней. Доспехи немного помялись после встречи с метеоритом гео Архонта, но цель того стоила. Принцесса наконец-то в его руках.

Портал открылся прямо за спиной Люмин. Путешественница ударила свободной ногой по земле, и та содрогнулась. Из-под снега показались пики кор ляписов, покрытые сияющей ледяной коркой. Люмин пыталась освободиться из сетей, разрубая их своим Чёрным мечом. Но откуда-то из-за кристаллов раздался приглушённый смех. Казалось, тёмного рыцаря забавляет то, как принцесса пытается сопротивляться, а он смиренно сдерживается от насмешек.

Лязг, звон, взрыв — всё это раздалось там, куда взгляд Люмин не мог дотянуться с её позиции. Затем с неба ударила молния, а за ней электрический шар взмыл куда-то мимо неё, скользя. Кристаллы посыпались.

— Капитан! Как вы смеете нападать на того, кто старше вас по званию? — недовольно прорычал Вестник.

— Это ты не имеешь права так грубо обращаться с принцессой. И не имеешь права нападать на меня! — фигура в мерцающем плаще заслонила собой Люмин. — Я её личный рыцарь, и ты ответишь за то, как обращался с Её высочеством!

Между ними завязался бой.

— Капитан Фарлан! — путешественница разбила лёд на второй ноге, освобождаясь от холодных оков. Теперь оставалось избавиться от сковывающей движения ловушки.

Вскоре она протиснулась в проделанное, но очень узкое отверстие. Её пальцы и ноги замёрзли, она слишком долго пробыла на холоде. У неё даже не было с собой тёплой бутылки. Превозмогая мороз и ледяной ветер, принцесса скрылась в этой самой яме, где когда-то лежала чуть живая.

Люмин пыталась определить местоположение противника по звукам, но рыцари передвигались слишком быстро. Молнии и гром разрушали снежный покров, горы Драконьего хребта опасно содрогались.

Принцесса скрылась в сухих кустарниках за глыбой, не участвуя в битве. Слишком замерзла. Слишком давит на сердце Глаз Бездны.

— Уходите! — откуда-то издалека крикнул Фарлан. Он знал, что принцесса его слышит, ведь они связаны кровью. С помощью артефакта Предвестника она сможет сбежать.

— Фарлан! Береги себя, прошу! — Люмин коснулась артефакта, открывая портал.

Оставаться здесь было бы глупо, ведь рыцарь пытался спасти её. Подставляться под удар тоже было бы неразумно. Принцесса доверилась тому, кто неоднократно принимал верные решения и помогал ей. Она верила в его силу, поэтому шагнула в портал, который тут же закрылся за её спиной.

Чёрное око прорезало воздух у высокого и могучего дерева. Люмин прислонилась к дереву спиной и сползла на землю, стараясь согреться. Она верила, что символ свободы, место обитания Архонта, поможет ей успокоиться и справиться с тревогой за своего друга. Она не знала, сможет ли позвать его, сможет ли он спастись бегством или одолеет Вестника. Принцесса отказывалась верить в другой исход.

Она закрыла глаза и прижалась к могучим корням дерева. Вдалеке она слышала треск тонкого льда — где-то поблизости резвились крио слаймы. Вздохнув, Люмин огляделась в надежде встретить здесь Венти, послушать его игру на лире и ненадолго забыть о невыносимых молодых людях, оставшихся в Мондштадте. Она верила, что беседа с Барбатосом поможет ей облегчить тяжкий груз, который она носила на левом плече. Но никто не явился.

Паймон тоже не шла на зов. Люмин не удавалось почувствовать ее.

«Это моя вина…»

Вскоре тучи начали сгущаться, и ей пришлось поспешно вернуться в город. Оказавшись в тёплом, но пустом домике, путешественница упала на кровать без сил, закрыв лицо ладонями.

Тома и Аякс куда-то пропали… Либо они отправились на Драконий хребет вслед за ней, либо разминулись, не сумев договориться, либо в данный момент где-то ведётся отчаянная битва.

***

Молодые люди решили сократить путь. Они спешили и свернули с тропы, ведущей к Ущелью Дадаупа, приближаясь к высоким отвесным скалам. Впереди возвышались заснеженные пики Драконьего хребта.

Тома первым вцепился за выступ и подтянулся выше. Чайльд последовал за ним. Они не знали, действительно ли это был короткий путь, ведь рядом то и дело слышалось бормотание хиличурлов. А если есть монстры, значит, поблизости могут находиться и маги Бездны.

Тома осматривал поле прошлой битвы. Пейзаж сильно изменился. На снегу лежала ловушка, а следы недавнего сражения были повсюду. Это не предвещало ничего хорошего.

Он обернулся. Чайльд стоял на месте, оглядываясь по сторонам с широко раскрытыми глазами.

— Что-то вспомнил? — спросил Тома.

— Да, я… — Тарталья коснулся виска, потёр шею, положил руку на грудь и опустил голову. — Она была здесь. Забрала что-то… моё.

Тома сложил руки на груди. Он догадывался, о чём бредит Фатуи, но не спешил говорить это вслух. Следов свежей крови не было, значит, Люмин не пострадала. И действия Чайльда говорили о том, что она нашла то, что искала. Но что за чувство таилось на хребте? Ненависть? Эгоизм? Лицемерие?

— Поясни.

— Да откуда я знаю? — всплеснул руками Чайльд. — Забрала и… ушла. Там открыла портал.

Он махнул рукой в сторону глыбы. Тома быстро зашёл за неё, среди кустов остались следы маленьких туфель — и проталина там, где, вероятно, открылся портал. Копейщик кивнул. Вскоре они оба отправились обратно.

Дождь плотно поливал плодородные, щедрые земли. Плащ в сто раз потяжелел, одежда давила на плечи, заставляя путников сжиматься. Оба замерзли. В голове и сердце тащили груз пустоты, раздражения, переживаний. И кажется, бессилия. Куда же подевалась Люмин? Они оба понимали, что путешественница не остановится ни перед чем.

Чайльд шёл рядом с Томой. С волос на лицо стекала вода. Осень в Мондштадте оказалась значительно холоднее, чем в южном приветливом Ли Юэ. Руки коченели. Как же противно…

— Я тут вспомнил, — Предвестник первым нарушил тишину, — что она всегда куда-то убегала. Как за ней угнаться?

— Слушать её внимательно, — бурчал промокший до нитки Тома. Даже его пиро не могло полностью насытить тело теплом. После морозов, к которым инадзумец совсем не привык, попасть под дождь… — Она всегда говорит заранее, предупреждает о своих дальнейших действиях. Это мы думаем, что она сломя голову бежит, куда глаза глядят.

— Хах! — рассмеялся Аякс, шмыгая носом. — Если бы это было правдой. Однажды она просто прыгнула ко мне в лодку. Сказала, что должна была ждать тебя в имении. Предупреждала ли она тебя тогда?

Предвестник словно повеселел. Ему явно доставляло удовольствие дразнить этого парня.

— В тот момент я был в городе и занимался работой, — возразил Тома, скрипнув зубами. — За ней присматривала Паймон, но она отвлеклась на сладости и упустила Люмин из виду, — при мысли о пропавшей фее он дёрнул головой.

Снова наступила неловкая пауза.

— Я был не против, чтобы вы встречались, — вдруг честно признался Чайльд, но тут же прикусил язык. — То есть… она так улыбалась тебе в день праздника…

Впереди уже виднелись огни ворот, из-за туч казалось, что вечер наступил раньше обычного. Из-за дождя зрение немного расплывалось, ресницы то и дело стряхивали упрямые капли.

Тома вдруг остановился, сунул руки в глубокие карманы и покачал головой.

— Зачем же ты постоянно рядом с ней, если Люмин тебе совсем не нужна? Не понимаю… Ради забавы? Или хочется завоевать её доверие? Азарт? — внутри всё сжималось. Несправедливо. Как глупо всё сложилось…

Аякс остановился, сделав еще несколько шагов. Он смотрел, как капли дождя разбиваются о камни и высокую траву.

— Я знаю, что чувствовал к ней. Просто знаю. Но я больше не чувствую этого. Возможно, это ещё одна часть моей души, которой мне не хватает. Потому что то, что я делал ради неё… никто больше не поймёт.

Предвестник продолжил свой путь. Тома с горечью вздохнул и молча последовал за ним. Ему хотелось, чтобы Аякс ошибался.

Люмин действительно искренне улыбалась рядом с Томой. И в Инадзуме, и на празднике в Мондштадте. Если бы он знал о причинах её робости заранее, возможно, тогда его действия были бы менее осторожными. Может быть, ещё не поздно всё исправить? Ведь Люмин все еще в Тейвате.

— Куда мы идём? — спросил Аякс, ступая на мокрый камень перед воротами.

— Для начала проверим, не вернулась ли она домой сама. Если нет, то я продолжу её поиски.

Драконий Хребет вызывал у Томы массу негативных эмоций. Поэтому, несмотря на внешнее спокойствие, он беспокоился за подругу.

— Хорошая идея. Заключим ещё один спор? — весело хихикнул Чайльд. — Если она дома, то я покупаю бутылку вина из одуванчиков в «Доле Ангелов». А если нет, то ты угощаешь меня, когда мы её найдём.

— Как легко ты об этом говоришь, — Тома вскинул подбородок и протянул руку для заключения пари. — Ну что ж… Попробуем. Мне не жалко денег, но я надеюсь, что расходы лягут на тебя.

— Я тоже. Хочу выпить сегодня.

Аякс уверенно пожал ладонь, пока они шли вдоль мокрых улочек. Дождь безжалостно барабанил по крышам и площади, словно множеством мелких стрел. Фонари красиво отражались в лужах, заставляя их сиять.

Аякс тоже хотел, чтобы Люмин ждала их дома. Она была ему дорогим другом, что бы он ни чувствовал сейчас.

Когда молодые люди вошли в тёплое помещение, сначала показалось, что Предвестник одержал победу в споре. Но, присмотревшись, в углу, на кровати, они увидели калачик, спрятавшийся под одеялом. Это была та самая пропажа, из-за которой они промокли до нитки.

Комок пошевелился и вздрогнул, а затем край одеяла слегка приподнялся.

— Живы. Оба. Надо же… — пробормотала Люмин с ноткой сарказма и, дрожа, плотнее закуталась в одеяло, высунув голову.

Чайльд удивлённо хлопал ресницами, прогоняя надоедливые капли. Улыбка сама собой становилась всё шире, напряжение стекало с него, как вода, собираясь под ногами в лужицу. Он засмеялся.

— Проклятье, Люмин! — Предвестник приложил пальцы к разболевшейся голове. — Я за вином! — и скрылся за дверью.

— Что? Какое ещё вино? — сонно пробормотала она. Последние дни были очень тяжёлыми, и девушка уже не помнила, когда в последний раз спала спокойно. Она тёрла глаза, глядя сквозь пелену на промокшего Тома. — Фарлан ещё не вернулся?

— Мы его не видели. Люмин, — Тома взволнованно шагнул к ней, но остановился, заметив, что разносит грязь.

— Ты совсем промок… Снимай скорее верхнюю одежду и садись к камину. Нельзя нам болеть, — принцесса, казалось, ещё не до конца проснулась. Она говорила тихо, хрипловатым голосом.

Тома согласно кивнул, снял сапоги и плащ. Мокрую одежду повесил на вешалку, а её саму подвинуть ближе к камину. Дрожа, он обнимал себя, пытаясь согреться. Изумруды его глаз искали, во что можно было бы закутаться. С кресла был сдернут небольшой шерстяной плед. Когда Тома обвязал его вокруг плеч, вздохнул с облегчением.

— Сними с себя эту мокрую одежду, — Люмин протянула Томе свое одеяло. — От пледа всё равно мало толку, а я уже согрелась.

— Спасибо, — тихо произнёс он и снял футболку. Взгляд Люмин на секунду застыл на его руках. — Мы искали тебя, Люмин. Ты снова сбежала.

— Я должна была слушать ваши споры? Что, если бы вы так и не смогли прийти к согласию? У нас мало времени. Чайльд должен вернуть душу, прежде чем Итэр решит взять дело в свои руки. Он должен научиться постоять за себя. А сейчас сам видишь, — Люмин запустила пальцы во влажные волосы. — Я видела, что произошло между вами на Хребте. Еще раз прости меня, Тома. Я надеялась, что он сдержит своё слово и поможет тебе, но я и подумать не могла, что всё обернётся вот так.

— Я же сказал, всё в порядке. — Огонь нарушал тишину, успокаивая бурное сердце Томы. Он накрылся одеялом, снял штаны и водрузил одежду на крючки. — Так что за осколок ты нашла?

Люмин нервно теребила подол своего платья и покачала головой.

— Оно словно тянет меня за плечо. Это такая весомая, тяжёлая частичка его души. Это похоже на раскаяние, сожаление… Тяжёлое. Болит сердце и рука, Глаз Бездны всё время вибрирует.

— Раскаяние? — изумрудные глаза Томы удивлённо расширились, в них отражался свет пламени. Он осмотрел артефакт, видя мрачное мерцание. «Какая опасная вещь», — подумал он. — Может, пока снимешь?

Люмин опустила глаза на кристалл и ответила:

— Не стоит. В любой момент может произойти что угодно. Такую вещь нельзя терять. Иначе кто будет собирать мою душу по крупицам? — путешественница тихонько посмеялась.

— Я буду, — серьёзно заявил Тома. — Только расскажи о значимых для тебя местах.

— Тома… — по коже Люмин пробежали мурашки. Она посмотрела на него, пытаясь понять, серьёзно ли он. — Статуя Барбатоса, логово Ужаса Бури, Драконий хребет… Еще алтарь Цуруми, сердце Разлома, Уван, — она остановилась. — Боюсь, собирать придётся слишком долго…

Тома молча потирал подбородок, кивая и запоминая то, что говорила ему путешественница, а потом встрепенулся и тепло улыбнулся.

— Для меня это не проблема, Люмин, — ему хотелось обнять её и прижать к себе, дать ей отдохнуть. Сначала он шагнул к ее кровати, но резко замер, когда услышал скрип двери.

Чайльд вернулся, мокрый, как дворовый кот. Рыжие волосы липли к его лицу, с одежды стекали капли — напоминания о бушующей стихии. Он поднял руки с весёлой улыбкой.

— Хах, вот, — он продемонстрировал две бутылки вина из одуванчиков. — Прямиком из «Доли Ангелов»!

— Так зачем вам вино? — Люмин уселась поудобнее, поправив платье. — Чайльд, ты тоже весь мокрый. Возьми мой плащ. Он сухой, внутри тёплый мех. Снимай то, что вымокло, и садись скорее к камину.

Тома подошёл ближе, забрав из рук Чайльда вино, чтобы, не дай Архонт, горе-Предвестник не испачкал всю комнату.

— Хорошо, Люмин, — Чайльд стал необычайно кротким. Он снял с себя мокрую одежду и с удовольствием закутался в сухой чистый плащ, слегка дрожа.

С обречённой улыбкой Тома покачал головой, достал три стакана и задумался.

— Люмин, ты будешь?

— Пожалуй, сегодня даже не откажусь, — она положила ладонь на Глаз Бездны. Люмин не знала, когда передать камень Аяксу. Не могла решиться на это… снова.

— Уверена? — Чайльд подошёл ближе к столику, когда услышал согласие, и недовольно поморщился.

— Не маленькая, — заступился Тома, разливая первую бутылку на три кружки.

— А кто же будет нас защищать? — Аякс улыбнулся, но во взгляде отразилось беспокойство. Он словно чувствовал изменившуюся атмосферу, посмотрел на ладонь, скрывающую артефакт, и сказал: — Точно. Я хотел, чтобы ты избавилась от него. Итэр следит через Глаз Бездны за своими подчинёнными.

— Я не избавлюсь от него, пока мы не вернём тебе все воспоминания, — Люмин крепче сжала пальцы. — А после надо подумать, как это сделать. После нужно найти способ безопасно избавиться от артефакта.

— Я могу хранить его, — Аякс вытянул ладонь. — Я хорошо знаю, как с ним обращаться. Твой свет он не должен впитать.

— Нет, Чайльд. Это моя ноша. Когда вернём тебе твою душу целиком, тогда задай этот вопрос снова. Однако кое-что я всё же должна тебе передать. Сядь. Мы не знаем, как ты отреагируешь на это воспоминание.

— Хорошо, — Аякс развернулся, опускаясь на кровать в удобную позу, спиной находя опору в стене. Всё лучше поскорее стать целым. Быть не собой, не помнить свою жизнь — страшно.

Тома молча наблюдал за происходящим, сидя в кресле неподалёку от Люмин и Аякса. Путешественница обратила на него внимание и, чувствуя поддержку друга, немного успокоилась. Она сняла артефакт и осторожно вложила его в руки Аякса, затаив дыхание.

Аякс принял тёмный кристалл. Комната наполнилась сиреневым свечением. Энергия начала медленно ползти по рукам Предвестника, обволакивая кожу и впитываясь в неё. Это было не такое агрессивное, но очень тяжёлое ощущение. Оно давило на плечи, заставляло опустить руки, а ноги словно сковали кандалы.

Тома наблюдал за процессом с тихим изумлением, находя в нём что-то личное и сокровенное. Аякс натужно вздохнул, закрыл глаза и откинул голову. Он отвернулся, но ничего не изменилось. Подождав ещё пару секунд, он почувствовал, как перед его взором проносятся картинки, а в ушах начинают шептаться голоса. На сердце словно опустился холодный кусок льда, который плавился, обтекал и капал куда-то вниз. В этот момент Аякс вспомнил всё, что забыл.

Когда Предвестник открыл глаза, они смотрели с сожалением. Он наклонился к Люмин и робко уткнулся лбом в её плечо. Горячий воздух обжёг нежную кожу, а ладони Аякса плавно обхватили хрупкое тело Люмин.

— Прости, — сказал он.

— Знаю… Я видела всё своими глазами, — шептала она, тревогой и нежностью вынимая камень из рук Аякса, а другой рукой тихонько обняла его.

— Прости, я… Я не хотел… Никогда не хотел.

Голос его дрожал. Весь мир исчез. Никого и ничего вокруг не было. Только Люмин. Он должен был признаться ей в своих ошибках. Он хотел её прощения. Милости главного божества этого мира. Аякс так и не смог рассказать ей правду обо всех своих последних ошибках из прошлой жизни. И за эту ошибку он тоже хотел извиниться.

— Аякс, — Люмин украдкой взглянула на Тому. Она была немного растеряна, не зная, что ей сейчас делать.

— Что мне сделать для тебя? — Тарталья поднял на неё бездонный взгляд. С каждым воспоминанием синие океаны в его глазах отражали всё меньше света, постепенно возвращаясь к своему прежнему матовому виду.

Люмин молчала и осторожно поглаживала его спину, опасаясь будущего. Чайльд так чутко реагирует на свои воспоминания. Что, если впереди его ждёт что-то очень тяжёлое, вроде гнева, о котором говорил Тома?

Аякс хотел порадовать принцессу и загладить свою вину. Он потянулся к её нежным ладоням, чтобы взять их в свои…

«Знай своё место», — произнёс внутренний голос.

Рука Чайльда дрогнула, так и не коснувшись её кожи. Страх все еще одолевал его. Но вздохнув, он всё же коснулся её запястья. Сжал его, изучая. Пальцы скользнули выше, ладонь к ладони. Он вновь измерял, чьи пальцы длиннее. Люмин задрожала. Обычно после этого он исчезал, и с ним происходило что-то ужасное. Этот жест казался ей прощальным.

Пальцы их рук переплелись. Чтобы скрыть дрожь, Аякс крепко сжал ладонь Люмин, закрыв глаза. Он был рад, что смог это преодолеть. Хотел увидеть на лице своей принцессы радость от его изменений, от его смелости. Слабая улыбка тронула его губы, и он снова посмотрел на неё. Он чувствовал, что Люмин дорога ему, пусть и не так, как он мог бы желать. Но даже это казалось ему поводом гордиться собой.

В этот момент Тома напомнил о себе, осторожно кашлянув и подтянув стакан с вином, сделал первый глоток, наслаждаясь вкусом. Чайльд вздрогнул. Он совсем забыл, что в комнате есть кто-то ещё. В его груди появилось неприятное чувство, словно её покрыли липкой массой.

— И ты… Прости за то, что случилось.

От этих слов Тома чуть не поперхнулся и едва не пролил вино на стол. Он ничего не ответил. Здесь недостаточно простого извинения. К тому же, он все еще касался Люмин, отчего желваки Томы заходили.

— Господин Фарлан, — осторожно позвала Люмин, отстранившись от Предвестника.

По зову открылся портал, и из него вышел вполне живой и невредимый Чтец Бездны. Хотя и очень мокрый. По его стальным доспехам стекала вода.

— Моя принцесса.

— Я знала, что вы живы, — она поднялась с кровати и шагнула навстречу Чтецу. — Спасибо вам!

— Мой долг — защищать вас, принцесса, — он смущённо поднял забрало шлема, кивая.

Тома недобро взглянул на Люмин. На этой проклятой горе действительно что-то произошло, а он снова не был рядом, как обещал. Чем он лучше Фатуи? Но Люмин не заметила этого, суетясь возле Чтеца Бездны.

— Господин Фарлан, вы можете оставить свои доспехи? Прошу, присоединяйтесь к ужину.

— Да ладно, она не кусается, — Чайльд весело махнул рукой. Ему становилось лучше. В такой хорошей компании было бы грешно портить всем настроение.

Рыцарь тяжело вздохнул и снял шлем. Вскоре в углу обсыхала груда металла. Фарлан сидел за одним столом с остальными, как равный, укрытый тёплым пледом. Вино разделили на четверых. Огонь продолжал ярко гореть. Тома старался за всех.

Ливень за окном усилился, но в доме царила на удивление тёплая и уютная атмосфера. Никто не хотел портить вечер, несмотря на неприязнь и недосказанности. Шлейф ненависти между Томой и Аяксом временно истончился. Но если Тарталья физически не мог злиться на инадзумца, то Тома держал себя в руках ради Люмин.

Путешественница хотела, чтобы Тома был спокоен, как прежде. Чтобы Фарлан мог расслабиться, не беспокоясь о ней. Люмин гнала мысль о том, что желала вновь ощутить на себе любящий взгляд Аякса.

Пока это были лишь мечты.

Спать легли поздно. Вопреки протестам Люмин, мужчины уступили ей кровать. Тома уютно устроился у камина. Чайльд задремал в кресле. Рыцарь уснул на стуле, сложив локти на стол. Послевкусие душевного вечера и мирный барабанный стук дождя убаюкивали путников, заставляя погрузиться в сон.

Позже Аякс открыл глаза и увидел, как в камине догорают поленья. В комнате было прохладно, жар от камина уже спал. Он посмотрел в сторону окна. Дождь закончился, и в городе уже погасли все фонари. На улицах было пусто и спокойно. Предвестник потянулся и понял, что выспался. Он поднялся с кресла, разминая плечи и шею. Суставы хрустнули.

— Аякс, — тихонько позвала Люмин. Она наблюдала за ним.

Её душу терзали разные мысли, и даже после спокойного сна она не чувствовала себя отдохнувшей. Вина Фатуи, которую она носила на сердце, оставила след и на ее душе. Пропуская через себя чувства и переживания Чайльда, в сердце вновь разгоралось едва ощутимое пламя, которое немедленно хотелось потушить. Это сложно назвать любовью. Скорее, принятие человека таким, какой он есть.

В полумраке океаны глаз, казалось, мерцали, словно отражая свет Глаза Бога, лежащего на столе. Предвестник бесшумно, как кот, подкрался ближе к Люмин. Он опустился на край кровати и коснулся её руки. Его прикосновение было нежным, он сжал её пальцы в своих.

— Люмин, — произнёс он, ложась рядом на подушку. — Доброе утро…

Девушка выдохнула, ощутив тепло его тела рядом со своим. Её кисть потянулась к лицу Чайльда, но остановилась. Пальцы сжались в кулак.

— Аякс, я должна извиниться, — прошептала Люмин дрожащим голосом. — Если бы я не выкрала Глаз Бездны, ты мог бы уйти. Итэр не… Не убил бы тебя…

Тарталья беззаботно улыбнулся, опуская веки и слушая своё имя из её сладких уст. Это было чудесное ощущение, вызывающее мурашки по спине. Его пальцы трепетно сжались.

— Мне следовало позаботиться о том, чтобы ты могла уйти из Бездны до того, как ты решилась на этот поступок, Люмин. Потому, не вини себя. Итэр рано или поздно добрался бы до меня, — Предвестник вздохнул и перевернулся на спину, уставившись в черный потолок. — А теперь скажи, где бы могло быть то, чего мне так не хватает? — Аякс понимал, о чём говорит. Если бы путешественница сказала, куда ему идти, он бы отправился за воспоминанием в ту же секунду. — Я помню. Я помню, что мы были вместе. Помню, что давал тебе клятву. Я хочу это вернуть.

— Аякс, я уйду, как только…

— Нет, Люмин. Я не отпущу тебя. Знаю, ты не хочешь уходить, а потому, помоги мне.

Люмин отвела взгляд и поджала губы, размышляя. В её голове крутились разные мысли. Сначала она подумала о Золотой палате, о битве, в которой она одержала первую победу над Предвестником. Но нет, там она могла вызвать только интерес, не более. Затем вспомнила их первый поцелуй в гостинице. Но это было так странно и непонятно. Путешественница отбросила мысль. После задумалась о спасении из моря. Она вспомнила, как он вытащил её из воды, спас ей жизнь. Может быть…

— Я помню, как спас тебя из воды. Тогда я очень испугался, — попытался помочь Аякс.

То, что помнил он, так или иначе вернулось. И этот момент представлялся ему слишком ярко и подробно, словно только вчера он нырял в воду, забыв о Сказителе. Люмин вздохнула, а затем её сердце наполнилось теплом. Она вспомнила ту ночь, когда они с Чайльдом были одни. Ночь, когда Чайльд стал для нее Аяксом.

— Кажется… — неуверенно произнесла принцесса, крепче сжимая его пальцы.

Аякс снова перевернулся на бок и прошептал заговорщически:

— Скажи мне…

— Есть один остров в Инадзуме. Там мы с тобой пережидали шторм. Возможно, частичка твоей души находится внутри подземелья.

— Нам двоим стоит это проверить. Отправимся сами, не будем тревожить Тому и Фарлана, — улыбался он хитро, подбивая путешественницу уйти.

Глаза Люмин расширились. Откуда столько решительности? Где она успела увидеть эту сторону его непростого характера? И как она могла её не заметить? Люмин отпустила его пальцы, садясь на кровати. Аякс весело хихикнул и бесшумно слез с постели, пробираясь мимо Томы, который лежал в куче из пледов. Он быстро надел штаны, застегнул ремень, надел алую рубашку и вязаную кофту, поправил наплечник, быстро нацепил артефакт на пояс.

— Я готов. А ты? — протянул ладонь.

Тонкие белые пальцы легли в мужскую руку.

Люмин поднялась с кровати, натянула сапоги и, обхватив Глаз Бездны, закрыла глаза. Перед ними появилось чёрное око, дышащее стужей. Принцесса шагнула в пропасть, увлекая за собой Предвестника. Портал тихо захлопнулся.

Шальной ветер ударил в лицо, ледяные капли царапнули кожу. Над головами сгущались тучи, гремел гром. Высоко поднялась волна, сразу же окатив путников. Люмин вскрикнула, и Аякс от неожиданности сильнее прижался к её плечу, расхохотавшись, как ребенок. Воды казались чёрными.

Путешественница уже и забыла, как часто в этих краях бушует море.

— Идём скорее, — потянула она его за собой, поскальзываясь и едва не падая на мокрых камнях. Чайльд придерживал её за руку.

Когда двери распахнулись, в нос ударил затхлый сырой запах. Они продвигались по тёмному подземелью, освещённому пурпурным светом аметистов. Скоро показалась комната, вызывающая мурашки. Принцесса сглотнула и поглядела на Чайльда.

Всё это время её рука сжимала кристалл у сердца. Она держалась за него, как за спасательный круг. Только бы не ошиблась…

Аякс первым открыл дверь. Пара вошла вместе, не расцепляя рук. Оба достали мечи и встретили самурайский клинок, как и в прошлый раз. Предвестник пнул врага в грудь, увеличивая дистанцию. Он защищал ее высочество. Но Люмин не отступала. Они больше не пытались соревноваться друг с другом, а действовали слаженно, едва ли не синхронно, точно половинки одного целого.

Скоро они оставили своих побеждённых противников позади. Чайльд гордо поднял голову, любуясь принцессой Бездны. Она была надёжной и сильной — лучшим напарником за всю его жизнь.

Вместе они вошли в другую комнату. Здесь всё началось. Когда-то здесь родилась их любовь. Именно здесь провели свою первую ночь Аякс и Люмин.

Девушка заметила на столе две глубокие чаши со свежим, дымящимся рисом. Предвестник разглядел едва заметную пурпурную ауру. Внутри него разлилось тепло, а в горле собрался ком, который затем опустился вниз живота. Что-то казалось ему знакомым, что-то ускользало от его внимания. Аякс почувствовал притягательный сливочный аромат, который с каждым шагом становился всё сильнее, дурманя его голову. Сыр, колбаски — он нетерпеливо выдохнул, ощущая приятный вкус на языке и прикусывая губу изнутри.

Люмин заметила, как Чайльд озирается по сторонам, блуждая взглядом по убежищу, которое они когда-то оставили. Он пытался заставить себя расслабиться, но его рука крепко сжимала её ладонь, выдавая волнение.

— Я словно задыхаюсь здесь, — признался Аякс, второй рукой оттягивая воротник. Миски с рисом выглядели до боли знакомыми ещё из прошлых воспоминаний.

Люмин хотела отпустить его ладонь, вновь принять весь поток забытых эмоций самостоятельно. Ей тоже было тяжело дышать, кружилась голова, но она была готова дойти до конца. Выпустив Глаз Бездны, она потянулась к аномалии.

В этот момент по её пальцам пробежала волна!

***

Люмин смотрит на себя глазами Предвестника. Она наблюдает за тем, как вода омывает порез, как губы касаются бинта.

Она сидит напротив, отодвигая свои принципы на задний план. Берёт горстку риса пальцами и отправляет её в рот. Её пульс бьётся в висках, а в животе щекочут знакомые мурашки.

Звуки лиры чаруют и навевают тоску. Они обволакивают и создают уютную атмосферу.

Касание горячих губ…

— Аякс… — говорит Тарталья.

— Аякс… — слышит Люмин в ответ свой голос.

Тело принцессы охватывает незнакомое и пугающее чувство. Чайльд мчится к Люмин в тёмном тоннеле и хватает её обеими руками. Девушка роняет на землю ягоды и цветы, которые несла в подоле. Сердце облегчённо расслабляется.

Воспоминания обволакивают их различными ароматами: духотой, лёгкой гарью и сыром.

«Я хочу тебя… Я хочу раствориться в тебе…»

Картинка меняется, и они оказываются в заброшенном домике у Татарасуны. Люмин хмуро смотрит на Аякса. Он чувствует приятное волнение и предвкушение, но отпускает пошлые шутки и позволяет Люмин прикоснуться к его поясу.

«Ты так строга ко мне. Но мне это нравится… Твое смущение искушает меня…»

Аякс видит, как краснеет лицо Люмин, а её глаза бегают.

«Не могу перестать смотреть на тебя… Что ты со мной делаешь?»

Люмин выскальзывает из его рук и закрывается в комнате. Аякс остаётся один в ночи. Он тихо смеётся, ощущая жжение на губах и сладость сока.

«Я не могу переступить черту. Зачем же я сделал это?»

Аякс лежит на коленях Люмин и чувствует, как она стягивает шов на его ране. Ему больно, но он скрывает блаженную улыбку, стискивая одеяло.

«Ты ведь даже не знаешь, отчего это рассечение. Почему ты помогаешь мне после всего?» — сердце Аякса быстро бьётся. Он хочет быть с Люмин, хочет больше никогда её не отпускать.

«Твоё доверие меня уничтожает и лечит одновременно. Как такое возможно?»

Мрак Бездны, мерцание звёзд. Лязг меча, остриё упирается в горло Аякса, но он чувствует огонь и страсть, которые распирают его. Аякс готов отдаться во власть Люмин прямо здесь.

«Я могу не притворяться рядом с тобой, Люмин…»

«Ты хоть представляешь, как сильно я тебя люблю?»

«Я такой эгоист…»

В холодном зале он стоит на пороге смерти, но даже сейчас его мысли обращены к ней. Он всегда помнит о ней, о её имени и глазах. В его сознании он сравнивает её глаза с холодным взглядом брата. Люмин помогает ему переносить боль и не терять рассудок.

«Ты погасишь её свет!»

Тарталья делает рывок и выбивает меч из рук противника. Он должен вернуться к Люмин.

«Я не отпущу тебя, — думает он. — Даже если я умру, ты должна помнить меня. Не смей думать, что я предал тебя!»

***

Эмоции переполняли её: страх и безумие охватили её тело, поднимаясь от ступней к голове. Она отпустила руку Чайльда, обхватила себя за плечи и крепко сжала в пальцах Глаз Бездны. Затем она села на пол, прислонившись спиной к ножке стола, стиснула зубы и зажмурила глаза. Когда на неё обрушился шквал не принадлежащих ей ощущений, она оказалась на тонкой грани между безумием и опустошением.

Всё было слишком сильно, слишком много. Она не могла вместить всё это в своём сердце. Её пальцы судорожно отсоединили артефакт от тела, который всё ещё впитывал частичку души Аякса и становился тяжелее. Она протянула его владельцу. Предвестник опустился рядом. Люмин увидела, как кристалл исчезает в нагрудном кармане рубашки под кофтой.

В этот раз Тарталье не потребовалось время, чтобы пережить всё то, что когда-то принадлежало ему по праву. Он вспомнил и почувствовал. Дыхание стало тяжёлым. В нём смешались безумная страсть и забота. От нежности до боли, от слепого обожания до дерзких поступков.

— Люмин…

Предвестник не собирался отдавать Глаз Бездны. Он не позволит ей рисковать. Всё, чего он боялся и в чём сомневался, теперь казалось незначительным по сравнению с тем, что он испытывал.

— Аякс, Глаз Бездны…

— Я поцелую тебя? — спросил он, игнорируя ее слова.

Золотые глаза девушки задрожали. Она сжимала себя одной рукой и тихонько кивала. Её медовые глаза стали влажными от слёз, а на губах появилась дрожащая улыбка. Как бы ни старалась, она не могла избавиться от своей личной боли. Как же ей теперь быть?

Аякс молча подкрался ближе. Не хотел говорить. Всё, о чём мечтал и чего так горячо желал, оказалось на расстоянии вытянутой руки.

Предвестник опустился на колени и прижался к ней, отчаянно впиваясь в её губы. Было больно. Он ударялся зубами, но не обращал на это внимания, углубляя поцелуй.

«Знай своё место», — говорил внутренний голос.

«Моё место рядом с Люмин», — мысленно отвечал он.

Веки Люмин сомкнулись. Её дрожащие ладони обхватили лицо любимого, согревая его кожу. Затем одна рука скользнула на затылок, пальцы запутались в медных волосах, обнимая голову Аякса. Сердце билось всё сильнее.

Перед её глазами продолжали всплывать картины из прошлого Чайльда: гнев родного брата, убивавшего её возлюбленного. Люмин не могла отпустить Аякса. Слишком боялась снова потерять его. Боялась увидеть его бездыханное тело.

Благодарность смешивалась с бурей чувств, делая движения Аякса беспокойными, резкими и в то же время трепетными. Он боялся навредить ей и хотел разорвать на кусочки, поглотить и сразу же виновато собрать вновь. Аякс нежно ласкал её губы.

Пальцы Аякса скользнули под её платье снизу и требовательно сжали её бёдра. Девушка дернулась, а её кожа покрылась мурашками.

— Нельзя, — оторвавшись на секунду, взмолилась она.

— Люмин, — склоняясь к её плечам и одаривая её бледную шею горячими касаниями губ, Аякс возразил: — Ты моя… Я чувствую, что ты моя.

Аякс был очень жадным. Отдать девушку её другу — ни за что! Предвестник сжал ее ягодицы, пересаживая принцессу к себе на бёдра.

— Моя, — повторил он, оставляя след от своих ровных зубов над её косточкой.

— Аякс, я…

— Я люблю тебя, Люмин.

Принцесса уткнулась в его плечо и тихо заплакала. Не осталось сил противиться тому, что она так долго закапывала в своей душе.

— Не оставляй меня больше, прошу… Не умирай, — умоляла она, жадно целуя его скулы, подбородок и прижимаясь к его шее.

— Прости, — выдохнул он, расстёгивая застёжку на ее спине и поднимая её платье вверх.

Он хотел её. Он не мог сдерживаться, так сильно горело всё внутри. Чайльд не смел обещать, что история не повторится, но теперь он точно никуда не отступит от своей принцессы.

— За то, что я умер. За то, что ты видела меня, — его губы оставляли на её коже следы поцелуев. — За то, что ты переживала всё это… — он требовательно сжал её грудь, выдыхая со стоном. — За то, что наговорил…

Люмин откинула голову, растворяясь в объятиях любимого мужчины. Он уносил её прочь из реальности. Принцесса притянула его лицо к себе, впиваясь в его губы, а затем прижалась к его щеке, крепко обнимая его.

— Оставайся со мной, — умолял он, обжигая её нежную, бледную кожу. — Будь моей…

Аякс попытался снять брюки, в спешке расстегнул ремень. Успешная попытка освободила его изнывающую плоть. Люмин крепче прижалась к нему, целуя в висок. Чайльд вёл себя как хозяин, имеющий полное право на неё, на свою принцессу, свою госпожу. Люмин принадлежала ему, покоряясь и подчиняясь его желанию.

Их желанию.

Мужские пальцы нежно скользнули по животику, отодвигая бельё в сторону. В одно мгновение Аякс проник в податливое тело, издав громкий выдох. За этим последовал стон. Люмин часто и судорожно задышала.

Он замер, остановившись, чтобы насладиться этим мгновением, теплом и влажностью. Они смотрели друг другу в глаза, их сердца бились в унисон, дыхание было общим.

— Люблю… Я люблю тебя и никому не отдам, — нашептывал ей Аякс.

Люмин обнимала его за шею тонкими, как лоза, руками. Она двигалась плавно, грациозно, красиво, расслабляясь в его объятиях. Впервые за месяцы она почувствовала себя свободной и живой. Она разгоралась всё сильнее, но старалась держать ровный спокойный темп, чтобы каждой клеточкой тела ощутить тепло избранника.

— Не отпущу, — выдохнул Аякс, сбиваясь с дыхания от каждого её движения. — Я больше не разочарую тебя… Клянусь, Люми…

Он гладил её по спинке. Хотел раствориться, видеть, как она истосковалась по нему. Улыбка тронула его губы, а синие глаза стали влажными от счастья и наслаждения. Люмин утопала в них, а лихорадочный румянец танцевал на её щеках.

— Я всю жизнь служил не той госпоже…

Её дыхание обжигало его губы, но она не касалась их. Держала дистанцию, дразня его. И себя. Чуткие пальцы массировали его голову, а вторая рука вцепилась в его спину. Она легко надавила на его затылок, слегка отклоняясь назад и притягивая его уста к своей груди. Он удобнее обхватил её бёдра и послушно припал к её нежной коже.

Чувствительные соски покалывало от нежных прикосновений, которые вызывали приятную вибрацию. Он жадно целовал и покусывал их.

Её пальцы нежно перебирали его рыжие волосы. Принцесса опустила свои длинные светлые ресницы, и в комнате зазвучала мелодия, сотканная из сладких нот.

Затем он резко толкнулся, и с её розовых губ сорвался крик наслаждения. Аякс приподнял её нежное тело и вновь вошёл, прижимаясь бёдрами к её бёдрам. Ещё один вскрик удовольствия прорезал воздух. И ещё… И ещё…

Люмин не сдерживала свой голос, пока он рывками двигался внутри неё. Она ощущала жар внизу, предельное чувство наполненности и животную страсть, которая овладела её телом. Принцесса двигалась навстречу, усиливая толчки Аякса. Её стопы начали неметь, а тонкий корпус содрогался от удовольствия.

— Люмин… — губы Аякса изогнулись в улыбке, полной нежности и восхищения. Он замедлился, проникая в неё, а затем снова начал двигаться.

Принцесса Бездны ласково прильнула к его губам. Как в первый раз. Она целовала его глаза, лоб, скулы и нос, задерживаясь на уголках губ и висках. Со всем трепетом и любовью, которые только могли уместиться в её душе и сердце.

Всё это Люмин — девушка со светлым именем — отдавала ему. Её тело задрожало. Сладострастные стоны опускались на её грудь, наполняя каждую клеточку тела блаженством. Она не сдерживала себя. Не стыдилась его. Обмякла в его сильных руках…

Аякс выскользнул из её безвольного тела, проезжая между ягодиц. Он судорожно вздрогнул, чувствуя, как его плоть извергает горячее семя, пачкая подол её юбки. Он замер в её объятиях. Свободный и одновременно порабощённый. Он сам вошёл в эту клетку, повесил на себя цепь и с удовольствием вручил поводок той, кому доверял. Единственной, кто знал о нём всё.

Он вздрогнул и прижался к девушке. Это помогло ему немного успокоиться. Его дыхание выравнивалось, а несуществующая бабочка, казалось, довольно затрепетала где-то в животе.

— Ты часть меня… Часть моей семьи, Люмин…

Она обняла его голову, поглаживая ладошками и прижимая к своей груди, словно пытаясь согреть. Её губы легли на его рыжие взлохмаченные волосы. Она вдыхала запах океана и дождя, запах дорогого ей человека. Чувствовала биение его сердца и казалось, что её сердце бьётся в унисон с его.

— Я сберегу то, что знаю и что видела. Сохраню твои тайны. Стану твоим светом… — обещала Люмин, медленно выпуская его из объятий.

Он боялся отстраниться, словно всё это — лишь бред умирающего мозга, приятная галлюцинация. Он сжал её крепче и поднял полный ревности взгляд.

— Ни Тома, ни твой брат тебя не получат.

Его слова прозвучали резко, словно острое лезвие полоснуло по её горлу, и она растерялась. Не знала, что ответить. В её голове всё ещё крутились слова другого, вчерашнего Аякса, и ей стало больно.

Она молча отвела взгляд.