— Хочу больничный, — улёгся на кушетку Дазай.

Он бывало любил захаживать сюда в шестнадцать с сильными побоями и ранами. Местный доктор слыл хорошим нравом, садистскими наклонностями в сравнении со своей ученицей не славился. Лучше к Мори-сану, чем к Йосано на разделочный стол в морге. Но когда ты полумертвый дорога только туда и катится прямым маршрутом.

— В честь чего вдруг? — отвлёкся от ведения документации Мори, косо глядя на Осаму.

— Дурно себя чувствую. Вот-вот, и свалю с температурой, — он приложил руку ко лбу, жалобно проныв.

— Дазай-кун никогда не брал больничные. Тебе хоть руку отруби через час на работу пойдёшь, иначе баллы сгорят, — отодвинулся от стола Огай, размяная плечи.

Щелкая ручкой в кармане ослепляющего белого халата, он подошёл к кушетке. На металлической тумбочке, отливающая светом ламп в кабинете, стояла коробочка с электрическими градусниками. Что-то перебрав, Мори сунул один из них Дазаю. Осаму, недовольно выдохнув, положил термометр подмышку. К чему эти махинации, если и так ясно, что он просто паясничает, как и всегда? Но доктору же надо выполнять свою работу в абсолютной дотошности к каждой детали процесса.

Мори щёлкнул пару раз фонариком в карие глаза, отчего Дазай заморгал и мотал головой. Молча проведя осмотр, он вернулся к своему столу. Перебирая карточки сотрудников, вытащил достаточно увесистую карточку Дазая Осаму. Сколько всего исписано от ранений на задании до попыток суицида и заключения психиатров после.

— Лекарства принимаешь? Или мне опять с твоим психиатром связаться? — глянул мужчина исподлобья, отчего пошёл морозок по телу. Дазай заёрзал на кушетке, рефлекторно сжавшись. Не за что ни ногой в том мерзком кабинете.

— Как положено, полгода отпил. Попыток больше не было, — тихо ответил он. За душевными разговорами Дазай сходит к кому-нибудь другому, избавьте.

— Откуда садины?

Осаму оглядывал кабинет беглым взглядом. Взведённый тревогой и беспокойством, он ёрзал на серой жёсткой кушетке. Бывало даже ночевал пару раз в этом кабинете на ночных сменах. Закрытое полупрозрачными шифоновыми шторами окно, небольшая картотека с больничными листами пациентов в сером шкафу. С кушеткой стояла ещё табуретка, отделанная серым кожзамом. Медикаментов здесь не было, знал это Дазай из простого интереса всяких опасных средств.

— Кот поцарапал.

— Кота завел? Бедное существо, — и он туда же. Да чего же ему все совсем не доверяют животных?

— По заветам психиатра. Домашнее животное для душевного равновесия, — положил руку на грудь Дазай.

— Сомневаюсь, что он такое говорил или советовал. Ты здоров, зачем больничный? Возьми отпуск, раз хочешь отдохнуть, — закрыл больничную карту Мори. Замечание он сделал, однако продолжал что-то упорно расписывать на стороне.

— Мне на пару дней. Отпуск на такой короткий срок брать бессмысленно, — сел по середине кушетки Дазай, раскачивая ногами. — Выпишите мне за все те дни, что я отрабатывал больным. Делов-то.

— Думаешь, такой умный, Дазай-кун, — вскинул бровь Мори. Он выдохнул: — С этого момента до среды. В четверг, чтобы вышел на работу.

— Спасибо, — вскачил с места Дазай. — Человек, вы, широкой души.

— Иди уже, и так дел много, — махнул он рукой в сторону двери.

Пользуясь приглашением уйти, Дазай вышел из кабинета, спокойно выдохнув. Теперь-то можно вернуться к мальчику. Как, интересно, он там? Заснул ли после того, как ушёл Осаму? Или уселся есть? Не разгромил ли квартиру, обернувшись тигром?

Стоило развернуться в сторону лифта, как он столкнулся с довольно улыбающимся низким Рампо, что разгуливал по медэтажу в своих квадратных очках. У него будто на лице было написано: «Успешно прошло, да?».

— Дазай-тян тоже пришёл поглядеть на тело? — закинул конфетку в рот, вытащив её из кармана бермуд.

— Какое тело? — сунул он руки в брюки, автоматически перестроившись в след за Эдогава.

— Мёртвое.

— Ну, оно ясно. В морге только на такие и глядят, — они шли вдоль касающихся от частых движений между палатами дверей. Дазай дёргался и уворачивался от проходящего медперсонала, когда Рампо упорно и настойчиво шёл вперёд себя.

В морге было прохладно и затхло. Дазай сжимал плечи в накинутом халате, глядя на заросшее омелой синеватое тело. Йосана, ворча под нос, стригла зелёные кусты на плоти. Тёмные волосы были прибраны в хвост, в руках сверкали садовые ножницы, халат, обычно в красных разводах, был зелёным.

— Ну, ты вроде хотела растениями заняться, — заметил Дазай, сорвав белую ягоду. Акико стрельнула раздраженным и злым фиолетовым взглядом.

Патологоанатомическое отделение было небольшим и состояло из двух помещений: сам зал, где занимались трупами и достаточно большой кабинет с блестящими на свету жужжащей люминесцентной лампы холодильниками. Секционный стол, на котором проводилось вскрытие трупа мужчины, был оснащён дренажем и мойкой. По словам радостной когда-то Йосано, в нем было пять секции. Заказом оборудования в случае свободного графика она занималась самостоятельно. А список шёл дальше по рукам Мори, Фукудзавы.

— Раз такой умный – помогай.

— Нет, ну в трупах копаться одно. А садоводством заниматься другое, — поматал головой Осаму, отступив на шаг и заодно с грохотом столкнувшись с соседним столом, отъехвашим несколько сантиметров по кафелю.

— А знали вы, что омела является паразитом, который селится на деревья через птичий помет, — Рампо вертел в руке белёсую ягоду. — Птицы едят ягоды омелы и дальше в путь.

— Ты хочешь сказать, что его так какая-то особенно большая птица или целая стая обосрала? — Дазай сам улыбнулся от сказанного.

— Тогда молодой человек должен быть бревном. Но это вопрос больше к его половому партнёру, — добавила Акико. Ножницы звонко упали на металлический столик рядом. Йосано стянула с рук позеленевшие перчатки и бросила к садовому инструменту. — Я который час карячюсь, его остригая.

— Успехи? — сел Дазай на съехавший стол, на котором уже качал ногами Рампо.

— Сломала фрезу своей маятниковой пилы, пытаясь отпилить эти дурацкие ветки. Причём сразу три, — скрестила руки на груди.

— Человек был эспером. В тех материалах, что ты выслала нам, мы не нашли совпадений в базе Спецотдела, — поправил очки Эдогава.

— Опять? — повернулся в его сторону Дазай.

— Ага, но этого притащил второй отдел. Хироцу сказал, что он на них напал, выглядел как угашенный. После самоубился таким вот нехитрым методом, — добавил Рампо.

— А что с тем тигром? — убрала срезанные ветви Йосано.

— Пока затих, — скорее ответил Дазай. Рампо глядел на него предельно близко из-под своей фуражки, щурясь. Осаму немного отодвинулся от него.

— Жаль, Куникида отказался от трупов. Я бы в них порылась. Новые экспонаты в коллекцию, — грустно выдохнула Йосано, сев за дальний письменный стол и включив свет на лампе у себя.

— Зашитых задниц мне хватило, — отметил обиженно Рампо.

— Я же сказала, это от сладкого.

— Да? Сомневаюсь, что конфеты взялись за иглу и пришили друг к другу кожу на ягодицах, — фыркнул Эдогава.

— Ну, тогда я сама лично приду и зашью твою попку, если не прекратишь налегать на сладкое, — ответила Йосано. Дазай прыснул в кулак. — А ты чё смеёшься? Тебя тоже касается, курильщик. Лёгкие я тебе не заменю.

— Йосано-сан жестокая, — ответил Дазай.

— А то. Меня восставшим трупом не испугаешь, — гордо заметила Акико, исписывая листы о новом трупе.

— Слушайте, а нашего подопечного можно повесить на петле повыше и будем целоваться под ним, — произнёс Осаму, вспомнив о зарубежной традиции на Рождество.

— Идея класс. Куда повесим? В холле, будка поцелуев будет, — улыбнулась Акико.

— А потом нас вздёрнет на этой же петле руководство, — громко шуршал в тишине морга обёрткой Рампо. — Катай всё ещё не оправился после того нагоняя с фоновым изображением Анго: Запрещаю секс. Работать.

— Мне понравилось, — тихо посмеялась Акико. — До сих пор стоит на рабочем ноутбуке.

— А чего он? Всё про работу и работу. Никакого развлечения, — выдохнул Дазай.

— Тебе платят за работу, а не развлечения, Дазай-тян, — спустился со стола Эдогава. — Ладно, мы пошли. Катай сказал, что на некоторых камерах дока обнаружил неделей ранее нашего тигра.

— Но ведь про трупов оттуда ничего нет, — последовал Осаму за старшим, махая на прощание рукой Йосано.

Они вышли в свежий коридор медотделения, который забился подростками от четырнадцати до восемнадцати на медкомиссию. Дазай с долей ностальгии оглядывал молодёжь, вспоминая как сам также стоял в длинных очередях на осмотр. Кажется, с Чуей он разболтался тут после теста. Хотелось того чем-то взбесить и вывести из себя намеренно. Жаль, Куникида не дал завершиться театральной постановке.

— Не сутулься, — стукнул по спине Рампо, всё также настойчиво идя вперёд себя, игнорируя толпу.

— Ай-ай, — почесал он место удара. Неприятно, станут ему ещё указывать на осанку. Но всё же плечи расправил. Оглядывая толпу новобранцев, вспоминал о мальчике дома. Нервно хотелось посмотреть на отсутствующие часы на руке, и скорее уже выйти из душного офиса на свежую улицу.

На лифте они поднялись на этажа два выше. В коридоре была тишина, редко сбиваемая тихим клацаньем клавиатуры. Людей совсем немного, и то те стояли, ждали следующий лифт.

В кабинете Катая было слишком душно, руки своевольно потянулись открыть занавешенное жалюзями окно. Припустив пуговицу на рубашке, Дазай стоял оперевшись на стену возле форточки. На столе напротив стояли коробки с различными техническими приблудами, среди которых он приглядел мигающие в разнобой браслеты: новенькие, блестящие свежестью пластика. Из интереса Осаму подошёл к коробке:

— Это какой-то тестовый вариант новых браслетов? — спросил он у занятого картинкой на мониторе Катая.

— А? Да, — он повернулся на кресле к нему. Поправил очки: — Дают волновые скачки отследить в течения дня. Прошлая версия фиксировала пик, а эти могут на алгоритме показывать постепенное возрастание.

— Можно взять? Поиграться? — улыбнулся Дазай.

— Ну, — замялся Таяма, подтягивая футон на плечах.

— Зато будет открытый тест. Не мнись. Всего на чуть-чуть. Я же верну, — мурчал под боком Дазай. На Катая стоило лишь немного надавить, и он был согласен на любые проделки. Главное не говорить об этом Куникиде, который сам отлично постоит за достоинство своего друга.

— Хорошо, но нужно приложение установить, — свернулся в футон Таяма, протянув руку для телефона. Дазай, довольно улыбнувшись, сунул своей смартфон.

— Опять разводишь бедного Катай-куна?! — вернулся Рампо, поправляя рубашку с жилеткой.

— Ничего подобного, лишь одно ребячество, — фыркнул Дазай. — Что там по видео?

Рампо сел рядом с Катаем, который рылся в телефоне Дазая. Отложив это дело, он включил видео. В ночь с 12 по 13 на одном из складов доков Йокогамы камера с фиксацией движения поймала в кадр белого крупного тигра. Сомнений, что это был мальчик, не было. Однако то, каким образом он попал туда, оставалось загадкой. Было ли то местом его обитания, или доки входили в его ареал. Проходка произошла за день до первого нападения, мог ли тигр направляться из сторон дока в парк?

Все молчали. Катай разбирался с приложением, Рампо изучал карту на соседнем мониторе. Дазай нервно чесал ладонь, думая о сегодняшнем трупе эспера. Как и мальчик, он оказался под воздействием полного обращения своей способности. Имели ли они что-то общее между собой помимо одного факта.

— А личность сегодняшнего эспера смогли вычислить? — подал голос Дазай.

— С этим возникли проблемы. Как и с тигром, данных нет, — передал смартфон обратно Катай.

— Это как? У трупа лицо же на месте вроде. Почему бы не опознать.

— Оно на месте, но заросшее омелой. Его надо ещё отстричь. А, как ты понял, у Йосано пока пролемы с этим, — закинул руки за голову Рампо. — Интересное, однако, дело.

— Есть что сказать ещё? — Дазай подошёл к столу с браслетами и прибрал в карман один.

— Пока нечего. Можешь идти домой к своему котенку, — косо посмотрел Рампо. — Ему нужна забота первое время в новом доме.

— Да, так и есть. Позвоните, если что-то будет, — скорее ушёл Дазай, встряхнувшись от неприятных мурашек по телу.

Беспрепятственно он покинул офис, махнув рукой на комментарий вахтёра. На улице стояла осенняя прохлада с задувающим холодным ветром. Плотные кучевые облака скоро гоняли по чистейше глубокому голубому небу. Голые кусты, высаженные чередующимся рядом с можжевельниками перед входом, гнулись и стучали ветвями под ветром. Одинокая улица забивалась машинами на красном светофоре.

Дазай качался от стороны в сторону, держась за поручни в вагоне. Глаза слипались от усталости. Он широко зевал, думая лишь о тёплом футоне в квартире. Полупустой поезд мчался по монорельсам, останавливаясь на открытых светлых станциях, набиваясь тихонько людьми.

Шуршали ботинки, плетущиеся вдоль дороги к жилым домам. Несколько знакомых соседских лиц мелькали на улице, замерзший, он ковырялся в замке двери квартиры. Дома его встретила вчерашняя картина с лежащим на его вещах белым тигром. Только мальчик, кажется, спал.

Дазай обнулил способность перед тем, как с тихим стуком улегся на футон. Хотелось прикрыть глаза, но рядом сел мальчик, глядевший на него своими тусклыми глазами.

— Я вернулся скоро, как только мог, — ответил Дазай. — Ты покушал?

Мальчик молча глядел, сжимая утку и конфетку в руках. Дазай тяжело вздохнул, подтянувшись на локтях. Посмотрел на стол – он был пуст. Значит, не ел. Тогда надо посадить и покормить.

Он поставил разогретый бенто перед мальчиком и сунул ложку в правую руку. Сам сел напротив с чашкой кофе. Эспер сложил руки и поклонился перед обедом, начав жадно уплетать рис.

— Ты хотя бы кивать или мотать головой можешь? — спросил Дазай, оперевшись локтем на стол. Мальчик молча сглотнул порцию ложки и всё смотрел на него то ли отчужденным взглядом, то ли полным непониманием. — Может ты на японском не понимаешь? Китайский? Хотя я его не знаю. Французский? Английский? Гуд монинг?

Мальчик помотал головой, нахмурив брови. На что он только так отреагировал? Ведь Дазай протараторил все, что шло на ум. Может все-таки японский.

— В туалет сходил? — мальчик кивнул. Успех, он всё же его понимал. А это уже чудесно. — Хотя бы так. У меня кстати для тебя кое-что есть.

Дазай вытащил из кармана браслет и поставил его на стол. Однако воодушевления никакого не встретил, наоборот мальчик резко вскрикнул и скинул браслет с поверхности. Его милость сменилась страхом и гневом в глазах. Толкнул и еду перед собой.

Почему?

Знал, что это такое? Имел представление о применении? Или же что-то травматичное имело ассоциативный ряд с этим браслетом. Дазай вновь поставил на стол его, хотел даже силком заставить надеть. Однако мальчик начал брыкаться кричать и биться в истерике, мотая головой. Осаму убрал вещь в карман и, поглаживая руку, желал успокоить эспера.

— Я уберу её. Не будем его одевать. Хорошо? — утирая слезы на щеке, мальчик слабо кивнул. Но смотрел всё также с едкой обидой на Дазая. Он вернулся на футон и забился под одеяло. Вновь.

Убрав бенто, Осаму улегся рядом в костюме, надеясь немного поспать. Ужасно тяготило на сон. Глаза сами собой смыкались в усталости, и он скоро уснул.

Вечером Дазай проснулся от голодного урчания. Только не своего, а мальчика. Тот сидел рядом, смотрел на него, в ожидании скорого пробуждения. Сам подойти к холодильнику не осмелился. Голова болела, тело ныло, словно он три смены без сна и отдыха отработал.

— Ты всё держишь этот батончик? — снял пиджак Дазай. Мальчик опустил голову, прячась за чёлку. Он подошёл к шкафу и достал коробку с памятными вещами. — Предлагаю, её убрать сюда тогда. Я здесь храню всякие штучки, связанные с жизнью.

Внимание мальчика привлёк плетёный браслет цветов фиолетового и фуксии. Он-то его охотно пытался надеть на худую руку, однако тугая перевязка не позволяла вдеть в него. Дазай распустил завязку и повязал её обратно на мальчике.

— Только не теряй. Мне его сердцу дорогой человек подарил, — наставил Дазай. Глупо было отдавать такую вещицу мальчику, однако чем бы дитя не тешилось. Возможно, после он позволит и отслеживающий браслет надеть на себя. — Пора ужинать, а после мыться и спать.