— Восемь тысяч? — в голосе Казентино прослушивалось очевидное осуждение, замешанное с удивлением. Он проследил за взглядом Гермионы в зеркале автомобиля, сворачивая за угол на центральной улице, неуверенно покачал головой. Она же просто закатила глаза и уставилась в окно, смотря на удаляющиеся огни Лондона.

— Он хотел получить ответ, я дала ему такую возможность.

— Это не просто плата за ответ, это долг, Гермиона.

— Это пожертвование, — тут же оспорила она, довольно скучающе отвечая на его обвинения в неосмотрительности.

— Нет, это долг, ты прекрасно это понимаешь.

Грейнджер резко повернулась в его сторону, игнорируя вздох Сиены рядом, она предпочла не влезать в перепалку и не дополнять рассказ своими деталями.

— Не появляется ли в твоей светлой голове мысль, что тебе пора бы прекратить поучать меня? Роль моего консильери занимает Нотт.

— Больно ты прислушиваешься к его советам, — фыркнул Кейл в ответ, с явной злостью в очередной раз поворачивая руль.

— Твоих я не просила, — отрезала Грейнджер холодно, вернувшись к созерцанию пейзажа за стеклом.

— Я пытаюсь сделать так, чтобы ты не допустила ошибок.

— Заставить Малфоя под взглядом прессы и всего зала абсолютно добровольно пожертвовать в фонд восемь тысяч — это ошибка?

— Флиртовать с ним — ошибка.

Она в ответ тихо рассмеялась тем тяжёлым смехом, который явно не предвещал бы ничего хорошего. Закрывая губы ладонью, Гермиона чувствовала, что где-то там внутри разгорается истерика, которой нельзя было позволить выбраться наружу.

— Перестань причислять меня в список людей, которых ты считаешь врагами, — добавил Казентино, смотря на её реакцию.

Гермиона не сказала больше ни слова, но напряжение, повисшее в воздухе, по ощущениям искрилось, не позволяя никому вдохнуть полной грудью. Не будь у Грейнджер самообладания, которому её учили, она бы кричала здесь, пока её горло не захрипело, она бы заставила его остановить машину и напомнила бы, что она сделала и как много отдала, чтобы ехать в ней. Кейл видел каждый язык пламени, что горел в её зрачках, а потому также сохранил молчание, весьма благоразумно, нужно сказать.

— Я прекрасно справлялась рядом с Лучиано без твоих советов, — наконец у неё нашёлся ответ, который был достаточным в такой ситуации, сразу после того как Гермиона выдохнула и позволила себе хладнокровность.

Она не видела, как сильно это по нему ударило, но знала, что достаточно. Было в этом мире всего две вещи, которые Казентино никогда ей не простит, и эта рокировка в должностях семьи была одной из таких. И дело было даже не столько в том, что она женщина, а в том, что она справилась лучше. Лучше, чем кто-либо из них.

— В том и дело. Рядом с Лучиано, а не вместо него.

— Это как посмотреть, — Гермиона выгнула губы в горькой усмешке.

Кейл проглотил этот сарказм и, похоже, судя по его выдоху, с трудом удержался от ответа. Гермиона нашла удачный момент, чтобы перевести тему и наконец отключить голову хотя бы на оставшиеся пару часов после дней планирования и часов разговора с партнёрами.

— Я хочу завтра проконтролировать доставку товара на склад.

— Что-то не так? — совет крутился на его языке, а сорвался лишь вопрос.

— Нет, но хочу убедиться в качестве лично. Сиена поедет со мной.

Он поднял брови, снова находя её глаза в зеркале, Гермиона не объяснила. Лишь посмотрела на Скьяретту рядом, которая, подобно ей, следила за бесконечной линией тёмных деревьев за окном. Даже услышав собственное имя, она не отреагировала, но, почувствовав внимание, повернула голову.

На этом идеальном лице, под макияжем и за натянутым спокойствием, Грейнджер видела миллионы тонн боли и отчаяния и понимала их чертовски хорошо. Ей хотелось потянуться к ней, прикоснуться, пообещать, что всё будет хорошо, как сделали когда-то с ней. Увы, горе Гермионы не стояло рядом с той болью, что таилась в сердце девочки с наивными глазами. Горе Сиены подсчитывалось в числах, каких люди ещё не придумали.

— Мне стоит спросить зачем? — тихо и осторожно полюбопытствовала она, чуть закусывая нижнюю губу и сдирая зубами очередной слой красной помады. Гермиона постаралась искренне улыбнуться ей, отвечая.

— Заедем кое-куда по дороге.

Грейнджер чувствовала на себе тяжёлую ответственность за то, как Сиена вернула ей улыбку, и кивнула. За то, что она не задавала вопросов больше необходимого. За то, что подчинялась приказам, хотя знала, что Гермиона позволила бы ей всё, что угодно. Её умение прятаться на виду, её способность молчать, её кротость и напускное спокойствие, за которым бушевала буря… за всё это в ответе была Грейнджер. Она могла бы подарить ей целый мир, поездку в один конец в любую точку мира и навсегда избавить от любых страданий, но она купила ей другой билет в другую жизнь.

Смотря на Сиену, Гермионе казалось, что она видит саму себя из какой-то другой реальности, где убили бы Гарри или Рона, как ей угрожали. С таким же разломанным сердцем, покрывшемся трещинами. Ему было не суждено обратно стать целым. Стекло никогда не склеивается без следов.

Она всё-таки дотянулась до её руки и сжала пальцы. И только когда почувствовала, что Сиена сжала их в ответ, поняла, что не дышала всё это время.

В этом прикосновении было всего два слова, и каждое далось бы Гермионе с огромным трудом, решись она их произнести. Их всё равно всегда недостаточно.

Они доехали обратно уже не в напряжённой, а более печальной тишине, что пропитала настроение каждого. Кейл то и дело проверял их обеих, Грейнджер не задавалась вопросом — с какой целью.

Под конец дороги до особняка Сиена заснула, приложившись лбом к холодному стеклу, Гермиона тоже была в шаге от того, чтобы просто закрыть глаза и забыться хоть на час до того, как её разбудит очередной кошмар. Когда огни дома наконец-то мелькнули перед её глазами, сразу стало легче, на своей территории было намного спокойнее.

— Не буди её, — шёпотом попросил Казентино, когда максимально осторожно вышел из машины и открыл двери со стороны Гермионы.

— И не подумала бы.

Грейнджер мягко потянула девушку к себе, уронила её на собственное плечо и кончиком носа чуть коснулась макушки. В ней было так много спокойствия, что потревожить его она бы не осмелилась никогда, часы сна стоили дороже всех галленов в банках.

Кейл открыл наконец двери с её стороны и поднял Сиену на руки, позволил ей в полусне обвить свою шею руками и отправился в сторону входа в дом. Гермиона застыла на несколько долгих секунд, ночной воздух имел свой эффект, под ним все раны казались не такими глубокими, кровь внутри останавливалась, дыхание возвращалось.

Она приложилась к холодному металлу спиной и подняла взгляд в небо. Там, на бархатном полотне чёрного цвета, раскинулись крохотные сияющие звёзды, дополняющие свет яркой луны.

Она смотрела на неё достаточно долго, чтобы глаза успели устать, и это было совершенно не важно. Она смотрела в надежде, что одна из тех звёзд — это частичка её души, отколовшаяся совсем недавно. Загадывая желание, Гермиона попросила лишь об одном — чтобы в другой жизни, там, за горизонтом нынешней, у неё была другая история, полная других событий и тех же людей.

Не быть одинокой и быть счастливой.

Гермиона резко мотнула головой и оттолкнулась, закрыла машину и пошла вслед за Кейлом с Сиеной на руках. Она осторожно помогла не зацепить каблуком проём двери, когда они поднялись наверх, открыла двери в комнату девушки и кивнула.

— Может быть, хотя бы в этот раз ты сделаешь всё правильно, — прошептала Грейнджер, смотря на укутанную в одеяло Скьяретта на кровати и Казентино, снимающего обувь с её ног.

— Ты дважды разрушила мой шанс на это, — с горечью отозвался он всё тем же шёпотом.

Гермиона дёрнула плечами, не обращая внимания на то, каким уколом в сердце это было.

— Единожды.

— Дважды.

Она была вынуждена молча согласиться, понимая, что он имеет в виду. Вторая вещь, которую он ей не простит, вот она — прямо на раскрытой ладони. Сколько бы извинений он не слышал, Кейл никогда не примет их, а может никогда и не поймёт. Слишком поздно, чтобы оправдываться за это. Гермиона мотнула головой в сторону двери, отправляя его вон из комнаты, и подошла к Сиене, когда дверь скрипнула.

С тихим выдохом Грейнджер аккуратно откинула одеяло назад, зацепила пальцами пуговицы на платье и вытащила каждую из них.

Она едва не вздрогнула, когда услышала голос Сиены сквозь сон.

— Могу я спросить?

— Конечно, — Гермиона стянула ободок с её волос и пригладила пряди в ласковом жесте.

— Как ты справляешься?

Первое обращение на «ты» переключило в ней что-то, заставило отвести взгляд в сторону и дёрнуть ещё одну пуговицу на платье. Она прекрасно понимала, о чём был этот вопрос, и не знала, что можно было бы на него ответить. Поэтому Гермиона предпочла честность.

— Я не справляюсь, — шёпот, утёкший в ночь и зависший где-то между небом и землёй. — Совсем нет.

Сиена села на кровати, платье упало с её плеч, осталось на талии. Её слова, пропитанные слезами, Грейнджер запомнит на всю жизнь.

— Так будет всегда?

— Однажды ты проснёшься и поймёшь, что снова можешь дышать. Но боль никогда не проходит, только затихает.

Сиена опустила голову вниз, несколько прядей закрыли её лицо. До ушей донёсся всхлип, заставивший Гермиону податься вперёд и обхватить её дрожащее тело обеими руками. Скьяретта носом уткнулась в её плечо, заглотила слёзы в попытке сдержать себя.

— Тебе не нужно быть мной и справляться. Ты можешь сдаваться столько, сколько тебе будет нужно.

Гермиона обняла её сильнее, слушая каждый треск сломанной души, только крепче прижимала её к себе и шептала что-то успокаивающие. Не сразу она подняла глаза к двери, где стоял Кейл, прижавшись к косяку плечом.

Он помнил каждую слезинку, всё до последней, пролитой ей за последние несколько лет, он шептал ей те же вещи, он пытался быть также рядом. Он знал, что это такое, и теперь был вынужден наблюдать сразу за двумя женщинами, разрушенными до основания. У него уже не было сил собирать их обеих по осколкам, хотя он, безусловно, попытается. Он не сможет смотреть на ещё одну историю с плохим концом, зная, что сделал недостаточно.

Казалось, что они думали об одном и том же, впитывая в себя страдания ещё одной души. Гермиона прикрыла глаза, не в силах смотреть на него дальше, мягко перебрала светлые пряди Сиены. Она просидела так ещё долго, возможно, часы, пока Скьяретта не уснула, уронив голову на подушку.

Грейнджер с трудом ушла в свою комнату, закрыв на замки все двери и наложив заклинания.

Ей снились одни и те же сны, и она не хотела, чтобы её крики потревожили хоть кого-то.

~*~

Летним жарким днём с этим палящим солнцем находиться в саду было почти невозможно. Гермиона успела проклясть тех, кто придумал носить траур, уже несколько раз, потому что горячие лучи даже сквозь её полупрозрачную чёрную рубашку прожигали кожу.

Но ей было просто необходимо выбраться из дома, в котором с утра было особенно суетливо из-за выходного дня. Грейнджер шла по дорожкам через кусты высаженных чёрных роз, аккуратно касаясь лепестков пальцами. Голова была на удивление пуста, как и всегда здесь, хотелось побыть наедине с собой хотя бы таким образом и не думать ни о чём. Только о прекрасном сорте роз угольного цвета, покрывавшем метры сада под окнами её же спальни.

Воспоминание мелькнуло в голове и заставило Грейнджер грустно улыбнуться, погружаясь в него с поразительной лёгкостью.

~*~

— Ты что-то хотела? — Лучиано казался ещё более отстранённым, чем обычно. Занятый чем угодно, кроме работы, он стоял у высоких окон и вглядывался в горизонт так, будто надеялся там что-то увидеть. По крайней мере, он был трезв, это не могло не радовать.

Гермиона сделала несколько неуверенных шагов в комнату, не имея никаких сомнений, что лишнее движение будет стоить ей достаточно дорого.

— Я хотела попросить тебя о подарке.

— Подарке? — он развернулся, насмешливо очерчивая её силуэт глазами. — Я бы на твоём месте не называл так развод.

— Как будто наш брак можно просто так закончить, — язвительно усмехнулась Грейнджер в ответ. — Нет. Я думала о саде. О том, что можно было бы с ним сделать, раз уж я… здесь.

— Дамы и господа, посмотрите, она наконец-то вышла из своей комнаты и решила заняться хоть чем-то, — сарказм, с которым Каррера снова повернулся к окну.

— Я не собираюсь отсиживаться всю свою жизнь, — холодно отрезала она. — Даже если тебе бы этого хотелось.

— Мне глубоко всё равно на то, что ты делаешь, до тех пор, пока ты делаешь это в стенах дома. Хоть сад восстанавливай, хоть шторы новые покупай, хоть посуду бей.

— Может быть, мне стоило бы его просто сжечь в таком случае, раз тебе настолько плевать?

— Сожги, — Лучиано дёрнул плечами, выражая всё своё равнодушие. — Я куплю новый. Его тоже можешь сжечь, пока тебе не надоест и ты не найдёшь занятие полезнее, чем тратить деньги моей семьи.

— Нашей семьи, твоими стараниями.

— Повторяй себе это почаще, дорогая, — и снова насмешка в голосе. Ему действительно было всё равно и на неё, и на то, что она будет делать. Гермиона могла сколько угодно носить фамилию Каррера, но частью этого дома она не станет никогда, всегда так и останется красивым дополнением, от которого было тошно.

— Я хочу сорт чёрных роз, — выпалила Грейнджер, поднимая к нему глаза. — В природе таких нет, поэтому я хочу вывести новый.

— Ладно, — только ответил он.

Прошло несколько секунд, в течение которых она уже тысячу раз подумала, что пора бы оставить его в гордом одиночестве, в котором он проводил девяносто процентов своего времени, забывая обо всех и всём. Может быть, ей стоило бы запереть его кабинет заклинанием, чтобы он не тревожил остальных обитателей дома.

Но Лучиано развернулся и кивнул прямо перед тем, как она сделала шаг назад.

— Я займусь этим. Сад твой. Развлекайся.

И не попадайся мне на глаза — вот, что под этим подразумевалось. Гермиону это полностью устраивало, поэтому она попробовала благодарно улыбнуться и исчезнуть из поля его зрения, чтобы заняться тем же, что она делала последние дни — закрыться в библиотеке посреди книг и не подпускать к себе никого.

~*~

— Тебе идёт этот сад, — голос Тео, который оказался на расстоянии двух метров от Грейнджер, резко выхватил её из перекручивания очередного события из жизни в своей голове. Ей пришлось дважды моргнуть, смахивая наваждение, и натянуть что-то напоминающее улыбку. — Кажется, я никогда не упоминал об этом.

Он стоял, заведя руки за спину, и ожидал, когда Кампанья обратит на него внимание, но терпением Нотт никогда не отличался.

— Ты редко сюда заходил, — напомнила Гермиона, присаживаясь возле очередного куста.

— Я не большой поклонник чёрного. Хотя цветы, конечно, красивые, — он, подобно Грейнджер, очертил бутон одной из роз, но практически сразу вскинул голову обратно. — Ты хотела что-то обсудить?

— Есть пара моментов, — девушка выпрямилась и кивнула, приглашая продолжить с ней прогулку, которую она сама же и прервала некоторое время назад.

Пока они размеренным шагом пересекали сад, Гермиона посвящала его в детали вчерашнего приёма, стараясь не упустить ни единой мелочи, что она успела заметить. Тео слушал настороженно, иногда задавая уточняющие вопросы, на некоторые из них у неё был ответ, на некоторые нет. Как только он получил общую картину, Грейнджер, наклонив голову, полюбопытствовала.

— Что скажешь?

Он в задумчивости сжал губы, смотря куда-то поверх её плеча, видимо, внимательно подбирая слова перед ней. Как правило, ему это было несвойственно, но он наблюдал за её отношением к Кейлу с его поучениями и стал куда более осторожен.

— Две вещи, — наконец произнёс Нотт. — Во-первых, если тебе нужна репутация любовницы Малфоя, то двигаешься ты в правильном направлении. В ином случае, стоит быть аккуратнее на публике. Во-вторых, я думаю, что ты зря откидываешь убийство Амелии из этого уравнения.

Гермиона посмотрела на него и покачала головой.

— Им занимается Кейл. По крайней мере, пока я не подберусь к Министерству достаточно, чтобы получать информацию от них.

— Просто не задумывалась ли ты, что Малфой был бы достаточно неосторожен, убивая сначала жену капо, а потом Дона?

Они дошли до той части, где стояли скамейки и качели со столиком, чтобы можно было просто сесть и расслабиться хоть в какой-то тени. Гермиона чувствовала, что у неё от солнца начинала кружиться голова, поэтому взмахом руки попросила принести им что-нибудь выпить, а сама разместилась на диване напротив Тео.

— Это совпадение, что мы имеем две последовательных смерти с разницей в день.

— А ты в этом уверена? — Нотт откинулся на спинку, закидывая руку вдоль неё.

Грейнджер уверенно кивнула.

— Разный почерк, разные последствия. Амелия — способ добраться до меня лично. Она была недостаточно близкой женой для Кейла, чтобы подорвать его положение, а уж тем более была никем для Лучиано. Дорога она была разве что отцу и мне. А с Лучиано… — она тяжело сглотнула, прежде чем продолжить, — способ подорвать клан и его положение.

— Сначала разбить тебя убийством подруги, а потом Лучиано, чтобы, когда ты займёшь его место, клан снова отправился в небытие?

— Разный почерк, — повторила она мгновенно. — Амелию убили в переулке, оставив на теле порезы… что я не могу назвать совпадением, так это колье, очень напоминающее гоблинскую работу, и район, которым заправляет Флинт.

— Ты не говорила с ним по этому поводу?

— Позже. Сразу после того, как он съездит оправдаться к Малфою.

— Он крыса, — Тео пожал плечами. — Не в привычном понимании, на гораздо более высшем уровне. Но крыса.

— В данном случае это нам на руку, — она отмахнулась, им наконец принесли по бокалу лёгкого пунша, так что Гермиона с лёгкостью перехватила себе один и вернулась к первоначальной теме. — Кейл думает, что у неё была интрижка на стороне. Либо с самим Флинтом, либо с кем-то приближённым.

— Не могу сказать, что я был бы удивлён. В таком случае ты думаешь на Маркуса?

— Так явно убивать девушку в своём районе с таким-то намёком? Нет. Но вот кто-то, кто узнал, у кого был мотив и претензия ко мне, вполне. Надо просто понять, кто именно.

— И ты не думаешь на Малфоя? — Тео тоже сделал глоток и удовлетворённо улыбнулся, перевёл внимание обратно на Грейнджер.

— Он был довольно сильно озабочен этим преступлением, при условии, что он не соврал, конечно. Но у Малфоя плохо с тем, чтобы скрывать эмоции, когда он говорит правду.

— Я даже соглашусь… — протянул Нотт и через секунду спросил. — Но с Лучиано он всё ещё главный подозреваемый?

— Всё сложно, — она вернула ему же задумчивое настроение. — С одной стороны, ты помнишь, что сказал тот парень. Он явно дал понять, что не врёт. У Малфоя есть мотив, средства, его ненависть и планы предыдущих лет не играют ему на руку. С другой, у меня как будто нет впечатления, что это правда сделал он.

Тео поднял брови в удивлении вместо ответа.

Гермиона добавила, опуская глаза в пол, ей пришлось тихо вздохнуть, чтобы произнести эти слова.

— Даже если бы это сделал он, я бы отпустила его, Тео. Преследовать каждого, кто убивает кого-то из наших… так можно бегать до бесконечности, и это никогда не закончится. В этом нет никакой справедливости, только жажда мести.

— Когда ты стала такой праведной и всепрощающей?

— Я не становилась, — она печально усмехнулась. — Вспомни Пожирателей. Убивай я каждого, кто сделал мне или моим близким больно, чем бы это закончилось?

— Смертью Малфоя в первую очередь, полагаю, — он улыбнулся, пытаясь перевести всё в шутку, Грейнджер кивнула.

— Это не мешает мне их ненавидеть и желать им той же боли. Я бы позволила Малфою уйти с этим осознанием, постаралась бы с Гарри, чтобы он сел за свою ошибку, и позволила бы ему доживать свою жалкую жизнь в камере Азкабана. Вот только он потянул руки к этой семье, думая, что защищать её теперь некому.

— Спасатель Грейнджер. Кто бы мог подумать, — Нотт закинул голову к небу, мечтательно произнося. — Когда я впервые услышал, что ты вышла замуж, я думал, ты будешь искать любые способы уничтожить тут всё. Я бы так и поступил, будь я на твоём месте. Заставил бы их перегрызть друг другу глотки.

Гермиона умолчала о том, почему она этого не сделала. Было бы враньём сказать, что она никогда не думала об этом. Более того, в её положении тогда это было сделать проще простого. Скажи правду одному, солги другому, и они уже никогда не смогут доверять друг другу.

— Забавно, что ты не занимаешься этим сейчас.

— Откуда ты знаешь? — он перевёл к ней взгляд, полный веселья, поэтому даже близко всерьёз его слова Гермиона воспринимать не стала. Он не стал серьёзнее, высказывая следующую мысль. — Мы, Грейнджер, связаны клятвами, которые куда важнее, чем личные желания. Может быть, я хотел бы видеть эту семью в аду, но я не успею даже сделать вдох до того, как подумаю об этом.

— Тогда я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня, — Гермиона вернула бокал на столик и с вызовом взглянула в его искрящиеся глаза. Он выглядел так, будто получил наконец-то задание поинтереснее раздачи постоянных советов, а потому вернул ей ухмылку и махнул рукой, призывая посвятить его в детали.

~*~

Малфой размял шею, выходя из машины в одном из переулков Лондона. Ему начинала надоедать необходимость передвигаться на маггловском транспорте и тратить время, чтобы добраться до места преступления.

Поттер уже ждал его возле красной ленты, искрящейся магией, чары отталкивания магглов чувствовались за несколько метров до неё.

— Что у нас сегодня? — Драко постарался выдавить из себя заинтересованность, хотя пока что никак не мог понять, зачем его вытащили из офиса в такое комфортное время дня. Теперь скрываться не было никакого смысла, раз в Союзе все знают, что он работает с аврорами, и всё же напряжение от прогулки по улицам не покидало его, куда бы он ни шёл, словно взгляд был прикован к нему всюду. Ещё пара часов, и кто-то сделает дыру в его спине, прямо между лопатками.

— Мало весёлого, — хмуро отозвался Гарри и приподнял для него ленту. Они сделали всего лишь несколько шагов вдоль тёмных стен, и тогда молодая девушка попалась ему на глаза, а он замер в удивлении.

Пока работали криминалисты, он не мог закурить, но теперь ему определённо этого бы хотелось, потому что проблем в его списке прибавилось ровно на одну. Малфой аккуратно опустился возле тела. Девушка выглядела так, будто присела у стены передохнуть, перевести дух, так много умиротворённости было на её лице.

Он видел перед собой Сиену Скьяретта, которую наблюдал ещё вчера на приёме у Грейнджер. Те же перчатки на руках, тот же потухший румянец косметики на щеках, даже платье то же, вплоть до последней пайетки, пришитой к чёрной ткани, если исключить порезы в том же рисунке, что и на её сестре, разрывавшие одежду. И колье… гребанное колье.

Чёрные опалы с переплетением бриллиантов. Гоблинская работа. Блять.

— Скажи мне, что это не она, — Малфой повернул голову к Гарри, всё такому же нахмуренному и размышляющему о чём-то своём. Очевидно, о Грейнджер, о том, как это связано с ней. Если её ассистентку, или как она там представила ему Сиену, убили, то это явно намёк на то, что она следующая. Поттер даже не подозревал, насколько он прав.

— Я не знаю. Мы сняли отпечатки и ДНК, но понадобится время, чтобы всё проверить. Не меньше нескольких дней.

— Пора бы уже ввести эти исследования в нашу систему, а не бегать к полиции, — прорычал Драко в неконтролируемом приступе злости.

Он только согласно кивнул, но больше ничего не сказал.

Малфой натянул перчатки на руки, попутно спрашивая, закончили ли снимать все улики с тела. Он коснулся её лица, аккуратно поворачивая то в сторону, как если бы он обращался с живой Сиеной на самом деле. Сначала сестра, потом она… Леденящий ужас пронёсся по телу лёгкой незаметной для остальных дрожью.

— Нам придётся сообщить Грейнджер, — он стал осторожнее в выборе слов, чтобы не сказать ничего лишнего. — Она будет в ярости и захочет стать частью дела.

— Не могу сказать, что я ей этого не позволю.

Брови Драко взлетели вверх, когда он вернулся глазами к Поттеру.

— Ты же не серьёзно.

— Иногда не помешает взгляд со стороны, тем более её.

Его доверие к женщине, что буквально крутила им как хотела, было даже поразительно. Драко вдруг вспомнил, что так и не сообщил ему о деле Амелии, а значит он не имеет ни малейшего понятия, что они сёстры. Фамилия Скьяретта перестанет быть для него совпадением. Станет шагом от Гермионы. Это было Малфою как нельзя на руку.

Он чувствовал, что поступит неверно. Однако, это всё-таки была не его ответственность, что девушку зарезали в переулке. Салазар, ей ведь было едва ли больше двадцати двух.

— Раны оставили после смерти, — девушка судмедэксперт, которая как раз занималась изучением тела, наконец объявилась и заговорила. Её имени Драко не знал и не считал нужным узнавать, возможно, что они видятся первый и последний раз. — Я ещё посмотрю тело в морге, но не думаю, что найду следы насильственной смерти на ней.

— Были какие-то документы, ключи, сумка? — Малфой осмотрел брюнетку перед ним, пробегаясь по ней бегло и замечая бейджик на груди. Хейзел. Может быть, это имя пригодится ему всё-таки позже.

— Нет, ничего.

— Время смерти?

— Около четырёх часов утра.

Поттер хмыкнул:

— Что она забыла здесь в четыре утра в таком виде? После того, как они уехали с приёма, прошло не меньше пяти часов.

Драко задался тем же вопросом. Сиена вряд ли выполняла поручения Грейнджер, кроме тех, что касались светских мероприятий и работы, она не была замечена в кругу общения Казентино, и в семье совсем недавно.

— У нас есть данные свидетелей о том, с кем и куда она уехала?

Гарри мотнул головой.

— Нет смысла, Гермиона села с ней в машину, я лично проводил их. Она сказала, они едут домой.

— От Грейнджер слышно хоть что-нибудь? Она может быть в такой же опасности.

Если её люди не стояли за этим, хотя это маловероятно. Какой толк выводить девушку в свет, а потом наводить на неё убийц в переулке в совершенно другом районе города.

Гарри снова спросил:

— Есть теория?

Малфой лишь поджал губы.

— Никаких. Но убийство показательное. Колье дорогое, семья либо чистокровная, либо связана с мафией. Нам бы не помешало найти тех, кому оно принадлежит.

— Я попрошу посмотреть все клейма на украшении, может быть, что-нибудь найдут. Не знаешь её фамилию?

Драко задумался, осматривая девушку перед собой. Значит, Грейнджер не сказала ему… с какой-то стороны даже логично, кто представляет свою помощницу официально перед лучшим другом? Ответить значило поставить миссис Каррера под удар полиции и подозрения. Не ответить, значит соврать Поттеру и пропустить шанс подорвать её позиции.

— Скьяретта. Её сестра была женой Казентино.

Гарри, похоже, задержал дыхание, пока осмысливал эту информацию. Малфой тяжело вздохнул и стянул перчатку с руки.

— Я предупреждал тебя, что доверие к Грейнджер может быть весьма сомнительной идеей, — начал Драко, выговаривая каждое слово чётко и неторопливо. — Она была связана с мафией, а теперь её ассистентка, вхожая в семью, мертва. Я бы не назвал это совпадением.

— Она много говорила мне об этой семье. Амелия здорово помогла ей, когда она бежала, я лично брал показания у обеих. Неудивительно, что сестра оказалась в её окружении, — тут же возразил Поттер, стараясь всеми силами оправдать лучшую подругу.

— Я должен проверить её. Если сыворотка правды вне закона, то обмануть можно кого угодно.

Как будто и так не знал, что она связана с этим. В отличие от Грейнджер, у Малфоя не было никаких иллюзий на тему авроров и того, какие проблемы они могут доставить. Если Грейнджер молчит, не значит, что он будет поступать также.

Годами он уводил подозрение Министерства от главнейших семей, потому что считал, что справится своими силами либо силами союза. Авроры были бы лишними, но сейчас Поттер будет как нельзя кстати, подозрение в убийстве собственного мужа ещё никогда не было таким ударом по репутации.

Гарри запустил руку в волосы, наклонил голову, тяжёлый выдох сорвался вместе со следующими словами:

— Ладно, держи меня в курсе. Пусть твои люди займутся этим.

Малфой попрощался с ним и отправился к детективам, которым предстоял опрос подозреваемых и свидетелей в округе. Он последний раз посмотрел на Сиену, лежащую там, уснувшую вечным сном.

Было бы глупостью считать, что два убийства двух сестёр совсем никак не были связаны. Грейнджер говорила ему про почерк, она была довольно сильно шокирована новостью, Малфой сильно сомневался, что она подняла бы на кого-то руку так явно. Особенно сейчас, когда она только встала на место Лучиано, слишком много проблем от убийства будущей жены своего капо.

Кто-то кроме Малфоя имел очень большие амбиции на её клан… Драко это совершенно не нравилось. Он будет не просто первым в списке подозреваемых, она убьёт его и не моргнёт глазом. Или не его…

После максимально короткого разговора со следователями Малфой вернулся в машину и поехал обратно к дому. Ему нужно было оказаться там раньше, чем любой непрошеный гость появится в его стенах.

~*~

— Я возьму Лиру к себе сегодня, — Малфой мрачно осмотрел Асторию, которая спустилась к нему в гостиную, где он раздавал указания. Может быть, его паника была не обоснована, а может быть, и не зря, он не знал, откуда можно было ждать удара. Подруга Грейнджер мертва, а она подозревает его в убийстве мужа. — Ты останешься с Пэнси. Блейз, на тебе Дафна.

Паркинсон молча проглотила обиду за этот поступок, Драко понадобился один взгляд, чтобы подавить в ней любое желание оспорить его решение.

— Мне нужно, чтобы охрана стояла на каждом углу. Не пропустите мне ни участка территории, иначе я вас просто уничтожу, — его голос походил на спокойное шипение, пропитывал всё вокруг своей ледяной яростью и страхом за кого-то, кто тебе дорог.

— Если я узнаю, что кто-то из вас сотрудничает с Каррера…

Заканчивать предложение не было никакого смысла, всё и так было ясно. Астория аккуратно кивнула в сторону кухни, и Малфой позволил присутствующим заняться своими делами, а сам сделал несколько шагов в другую комнату.

— Ты же не думаешь, что она просто обрушится на дом? — Гринграсс сложила руки на груди, они выглядели холодными, кожа побледнела, ладони всё ещё слегка дрожали. Малфой недовольно выдохнул и взмахнул рукой, окутывая её согревающим заклинанием.

— Лизавета права. Она непредсказуема и опасна, я хочу исключить каждую возможность.

— Это наш дом, а не крепость.

— Значит мы съедем в крепость, пока я не буду уверен, что вы в безопасности, — Драко осадил её и прищурился, наблюдая за реакцией. Астория была абсолютно не в восторге, это было заметно сразу.

— Она умнее, чем тебе кажется, чтобы просто напасть, — серьёзно заметила девушка.

— Она непредсказуема, сколько раз я должен это сказать? — рявкнул он в ответ. — Сиена мертва. Она убита в переулке через пять часов после того, как мы ушли. И как удачно мы поехали, не попав ни под одну камеру на улицах, — добавил ещё Драко через секунду с сарказмом, пронизывающим каждое слово.

Астория с напускной усталостью прикрыла глаза ладонью и вздохнула.

— Драко, это радикальные меры, которые нисколько не помогают. Ты тратишь силы и время зря. Займись чем-то иным, кроме тупого сохранения наших жизней, на которые никто, чёрт побери, не покушается! — теперь кричала уже она, то ли от того, что ей надоело терпеть эту «заботу», то ли потому, что её нервы сдавали.

— Я не собираюсь вести этот до абсурда глупый разговор, — он взмахнул рукой в сторону, пытался отмахнуться от её претензий как от назойливой мухи.

Она вскипела и сделала шаг на него.

— Нет, свою жену ты выслушаешь, Малфой.

Драко сделал такой же шаг на неё, но теперь он был весомее, больше, он пригвоздил её к стене вместе со взглядом, который не сулил ничего хорошего. Он молчал, пока настроение Астории кричать и устраивать скандал медленно таяло в выражении её лица, как она не пыталась строить обратное.

Он наклонился так близко, что она дёрнулась, не отводя глаз. Драко буквально прорычал ей в губы, скалясь:

— Крутя интрижку за моей спиной с моим консильери, ты думаешь, что имеешь право пользоваться этим статусом? Серьёзно, Астория?

— За твоей спиной? — её дерзость вернулась обратно, она вскинула к нему подбородок и практически выплюнула все фразы. — Не ты ли позволял мне это? Не ты ли сказал «всё, что угодно для твоего счастья»?

— Действительно, зря. Стоило закрыть тебя, как Лучиано Грейнджер, чтобы ты не смела строить глазки кому попало и лезть туда, куда тебя не просили. Ты не стала частью семьи, потому что стала моей женой, Гринграсс. Прекрати ставить мои решения под вопрос.

— Я такая же часть мафии по праву рождения, как и ты, — прошипела девушка в ответ.

Малфой оттолкнулся и развернулся, чтобы не видеть её лицо. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы уже тише и холоднее ответить:

— Ты потеряла право советовать мне, что делать и как руководить своей семьёй, когда подписала брачный контракт. А право указывать мне и выставлять мою фамилию мне же во вред ты потеряла, как только раздвинула ноги в чужой постели.

Астория лишь процедила сквозь зубы:

— Подонок.

— Называй меня как угодно, но последние семь лет я делаю абсолютно всё ради твоей безопасности, здоровья и грёбаного счастья! Лира растёт в полноценной семье, где её искренне любят. Задайся вопросом, кто постарался ради этого.

— Буду молиться, чтобы она не выросла твоей копией, потому что ты гораздо больше похож на Люциуса, чем тебе кажется.

— Молись лучше, чтобы я не узнал, что ты связываешься с Ноттом. Тогда никакая фамилия тебя не спасёт, — он развернулся на носках и засунул ладони в карманы брюк.

— Вот, значит, как? — она подавилась собственным смешком. — Так тебе опасности-то ждать нужно не от Грейнджер, а от собственных людей, раз ты считаешь, что я способна на такое.

— Я бы не удивился, — отстранённо проговорил Драко.

Гринграсс фыркнула и отвела от него глаза на те же секунды, пока снова не закричала.

— Я даже не знаю, где он! Что с ним и жив ли он вообще! А ты смеешь обвинять меня в предательстве? Моя дочь спит в этом доме под твоим крылом, и ты думаешь, я рискну пойти против тебя?!

— Иногда в твоей голове безрассудство перевешивает логику. Попробуй соври мне, что это не так, — Малфой пожал плечами. — А что касается Лиры, независимо от тебя она будет окружена заботой, любовью и будет в безопасности. Я не опущусь, чтобы действовать через неё на тебя.

— Странно, а я бы не удивилась, — язвительно Гринграсс вернула ему его же слова под его саркастический смешок.

— Я поражаюсь, как ты умудряешься считать меня монстром, учитывая всё, что я ради тебя сделал.

— Мне поклониться тебе в ноги и расцеловать их в качестве благодарности? — она выгнула бровь, поднимая на Малфоя глаза.

— Взаимного уважения было бы достаточно. Ты считаешь, что в мафии всё можно решить просто. Не убивай, Драко, не иди на это, Драко, не надо агрессии, Драко, — он лишь имитировал её манеру разговора, а Астория уже снова загоралась, чтобы высказать ему очередную волну своего недовольства. Он прервал её, подняв руку в воздух. — Не утруждайся. Я буду распоряжаться своими людьми ради твоей, блять, безопасности так, как посчитаю нужным.

— Есть ненужные жертвы, которых можно избежать, а ты даже не пытаешься!

— Есть, — Драко согласно кивнул. — А есть вынужденные. Я удивлён, что из нас двоих только я готов чем-то пожертвовать, чтобы сохранить семью.

— Не надо поворачивать ситуацию так, будто я о них не беспокоюсь.

— А я её не поворачиваю, Астория, — Драко опёрся на спинку стула и закинул голову к потолку. — Она такая, какая есть. Ты, видимо, за годы жизни возле отца ни черта не научилась, что иногда нужно что-то отдать ради своих людей. Пэнси это понимает, Забини понимает, даже твоя сестра это осознаёт. Моралистка у нас только ты.

— И что теперь, это делает моё мнение менее ценным?

— Нет, просто повзрослеть уже пора и перестать строить замки из радуги и облаков. И за них нужно чем-то платить.

Он развернулся, поправляя свой пиджак, и стремительно покинул кухню, оставив девушку в одиночестве. Малфой чувствовал себя настолько злым, что никакого желания оставаться в её обществе он не имел, а уж тем более продолжать разговор, не имевший смысла. Чего он не сможет понять никогда, так это стремление Астории к тихой жизни для него. Она родилась в мафии, в мафии и останется на всю жизнь, зачем пытаться изменить правила игры? Все прекрасно знали, что сделать это невозможно.

Тем более, когда сама она продолжала жить в максимальной тишине и спокойствии в доме, где для неё делали всё, о чём она просила. Ей не нужно было стоять по колено в крови.

Лира, которую Драко забрал из рук Дафны, успокоила его совсем немного, вынудила глубоко вдохнуть и выдохнуть.

— Мы с тобой сегодня вдвоём, да? — улыбка сама появилась на губах, когда девочка потянулась и перехватила край его пиджака. — Твоя мама изведёт меня однажды.

Маленькая Малфой улыбнулась в ответ и ответила ему что-то невнятное, на что Драко покачал головой и понёс её в собственную спальню.

Он не позволял ни единому человеку спать в этой постели, едва ли пускал кого-то в комнату кроме приближённых. Только в этих стенах он знал, что его не потревожат, что его комната — крепость, что сюда не пробраться даже комару, не говоря о человеке. И Лира смотрелась в спальне, выдержанной в чёрных тонах, совсем неестественно. Ей шли бы белые оттенки, светло-зелёные, бежевые. Она будто не была создана для той темноты, которая была вокруг Драко всегда.

Он сделал бы всё, чтобы она никогда не знала, что это такое — жить в тьме. Он сделает. Всё, что в его силах.

Астория заглянула уже под ночь, чтобы покормить дочь, пока Малфой перебирал документы за столом. Он не сказал ей ни слова, одно присутствие выводило из себя, но, кажется, Лира была довольна. Гринграсс под гнётом обиды сохранила ему это же красноречивое молчание.

Почти сразу после неё в комнату заглянул Блейз, он разместился на кресле возле стола и закинул ногу на ногу.

— Поттер не объявлялся?

Малфой дал короткий отрицательный ответ и попытался заткнуть подальше чувство паршивого предчувствия. В который раз за последние дни он глазами вернулся к занавескам, что не давали ему покоя, но снова обнаружил лишь колышущуюся на ветру ткань.

— Я не понимаю, — признался Драко, игнорируя взгляд Астории. — Сиена оказалась в совершенно другом районе, одна. Грейнджер бережёт её, везде берёт с собой, но вот вдруг она в трущобах убита. Что-то здесь не стыкуется.

— После сестры она бы усилила за ней охрану, — согласно кивнул Забини. — Ты вообще уверен, что это она?

— Я видел её своими глазами, перепутать было бы невозможно.

— А если предательство? Вполне подойдёт под все признаки, крыс редко убивают тихо.

Малфой фыркнул и отодвинул от себя бокал с виски.

— Да брось, Блейз. Она только вошла в семью. У неё глаза запуганного оленёнка рядом с Грейнджер.

— Внешность обманчива, — он развёл руками и посмотрел на Гринграсс. Почти сразу он вернулся к Драко. — А мы не думаем на Флинта совсем?

— Маркус пытается усидеть на двух стульях, нападать на жену соттокапо твоего союзника дважды — максимально глупая идея.

— Хоть что-то имеет смысл.

Драко поднялся с места и тяжело вздохнул, снял пиджак и бросил тот на спинку стула.

— Подумаем об этом завтра. Что-то мне подсказывает, что, пока мы не услышим от Грейнджер, ясность вряд ли появится.

Забини согласился и поднялся с места, следом за ним практически сразу ушла Астория, снова оставляя комнату в тишине, нарушаемой раз в пару минут разговорами Лиры из кроватки. Малфой провёл руками по лицу и устало закрыл глаза. Ему нужен отпуск длиной в неделю, а лучше во всю оставшуюся жизнь. Думать обо всём и сразу было чертовски утомительно.

Он повозился над документами ещё какое-то время, пока не услышал, как Лира заснула и тихо, почти неслышно засопела. Только после этого он решил, что пора отложить всё. Переодевшись, Малфой отправился в ванную.

Смотря в собственное отражение, он заметил, как последние события отразились на чертах его лица, даже синяки под глазами стали больше из-за отсутствия нормального сна. Чёрт, ему действительно нужно передохнуть хотя бы день, иначе мозг взорвётся в любую минуту.

Холодный душ на удивление помог хотя бы немного разгрузить мысли. Сиена беспокоила его больше всего. Он испытывал к ней даже жалость. Девочка едва ли успела почувствовать, что такое счастливая спокойная жизнь, как та оборвалась. Не то окружение, не та фамилия, не то место и не то время… как много людей погибало из-за этих сложенных вместе обстоятельств? Их счёт шёл бы на тысячи, наверное, если бы кто-то считал. Никто никогда не думал об этом. Кроме его жены, конечно.

От мысли об этом Драко усмехнулся и вышел обратно в комнату. Его дыхание мгновенно замерло.

— Шаг назад. Затем ещё один. И вон из моего дома, пока я не убил тебя, — он сорвался на рык, впиваясь глазами в единственного человека в комнате, что стоял рядом с его дочерью.

— Она красивая, — Тео улыбнулся, подходя к кровати Лиры и открывая своё лицо полностью, будто Малфой и так не знал, кто это. — И она похожа на тебя.

— Прикоснись к ней, и я лишу тебя рук.

— Расслабься, Малфой, — Нотт растянулся в наглой улыбке, прекрасно зная, что, когда он стоит настолько близко к маленькой девочке, Драко не сделает к нему ни шага. Опасность была слишком высокой, и засранец намеренно поступал именно так. — Я здесь не чтобы навредить ей, — Тео наклонил голову в сторону, глазами проходясь по Лире. — Такое нежное создание. Как можно причинить ей вред?

— Мы проходили это, разве нет? Напомнить, чем закончилось для того, кто когда-то стоял так возле Астории?

— Люблю повторяющиеся истории. Ещё больше люблю, когда они имеют другой конец, — наконец он выпрямился и посмотрел на Малфоя в упор. — Разница в том, что это не угроза.

— Стоять возле моего ребёнка в ночи — это не угроза? — голос дрогнул от усмешки.

— Она не только твой ребёнок. Но ещё и Астории, — напомнил он очевидную вещь. — Я никогда не стал бы причиной такой боли для неё.

— Грейнджер, интересно, согласится с твоими словами?

— Тебе нужен непреложный обет от неё, что она не поднимет руку ни на кого из них, или что? — раздражение промелькнуло на лице Тео и почти сразу сменилось той же маской спокойствия.

— Какого чёрта ты здесь, Нотт? — Малфой осторожно подошёл ближе, всё ещё оставаясь на определённом расстоянии, дающим ложное чувство безопасности для Тео.

— Я хочу рассказать тебе сказку, — он походил на сумасшедшего в глазах Драко, гораздо более безумного, чем он помнил. Возможно, так выглядят люди, за голову которых назначена награда. — Однажды ведь Лира вырастет, попросит тебя об истории на ночь. А ты ей скажешь «но, милая, я не знаю никаких сказок», пока она будет расстраиваться и обижаться. Так что, считай это моим тебе подарком на будущее.

— Два шага назад, и я выслушаю.

— Это мой подарок, Малфой, он не даётся на твоих условиях, — его руки оказались в опасной близости к волосам Лиры. Когда он пригладил их аккуратным движением, Драко был в шаге, чтобы не вытащить палочку и не отправить луч искр ему же между глаз. — Когда-то давно принцесса жила в своей стране. Как она была счастлива, у неё ведь только что закончилась война в королевстве. Её собирались выдать замуж за принца, подарить ей счастливую жизнь в своём замке из драгоценных камней и дать всё, что она попросит.

Грейнджер. Малфой закатил глаза, но Тео даже не обратил внимания.

— Но принцесса была любопытна, она пошла в логово самого жестокого короля другого королевства, и он никогда больше её не отпускал. Она жила там годы, лишь изредка сбегая из своей башни, но всегда возвращалась. Умная принцесса умела манипулировать всеми вокруг себя, она заставила всех поверить, что король отпустил её.

— Я знаю эту сказку, Тео, и чем она закончится.

— Не прерывай меня, — легко бросил он, продолжая историю. — Жители королевства того короля полюбили её за её красоту, ум, преданность. Она помогала им, спасала их жизни и приводила в их дом счастье. Поэтому король сделал её своей королевой. И жили бы они долго и счастливо… но вот проблема. Кто-то решил убить её короля, её подругу, членов её семьи. А затем один принц решил, что нужно этим воспользоваться.

Драко посмотрел на Тео и приподнял брови. Два интересных факта проскочило в его рассказе, которые теперь плотно впечатались в общий список тем для размышления.

— Принцесса поймала эльфа, который сказал ей, что именно принц стоит за смертью её короля. Она разговаривала с ним часами, пока не получила все детали, и этот эльф больше никогда не покидал замок. Принцесса, а теперь уже королева, собрала своих самых преданных людей и решила, что она пойдёт на новую войну. Против всех, кто предал священный союз их королевств. И её жители сказали, что они пойдут за ней куда угодно, они хотели мести за короля, крови. Им нужна была голова того, кто лишил их мудрого правителя.

Значит, Грейнджер допрашивала кого-то, кто убил Лучиано, и этот ублюдок сказал ей, что его нанял Малфой. Вот, откуда теория, что он стоит за этим, вот, почему она так считала. Дело было не в их прошлом, не во вражде семей, которая никогда не выходила за пределы простого соперничества. Малфой набрал в лёгкие воздуха.

— Но королева сказала им — если принц не будет пытаться захватить её королевство, она позволит ему жить. Она дарует ему право выбирать, что делать со своей жизнью дальше. Увы, принц не прислушался к её словам. Он жаждал мести за своего отца, который погиб много лет назад. Он не остановился под гнётом своих амбиций и захотел большего. Тогда королева решила, что она будет разрушать его влияние медленно, но недостаточно медленно, чтобы он успел его вернуть. Она начала с того, что ему дорого меньше всего, а закончит самым важным.

Нотт прижался к стене, складывая руки на груди, он всё ещё не отрывал своего взгляда от Лиры, хотя и подбирался к самой жестокой части детской сказки.

— Королева ведь дала ему шанс уйти, но он так этого и не сделал, поэтому она решила напомнить ему, что случается с теми, кто идёт против её короля. Она сказала — даже если принц не убивал его, он допустил огромную ошибку, решив, что может занять трон, — Тео наклонил голову в сторону, внимательно вылавливая любую реакцию и любой шум внизу. — Конец этой сказки она предложила придумать принцу, — закончил он. Та суета, которую он ждал, наконец послышалась на первом этаже, прямо под спальней.

Драко тут же перевёл взгляд на двери, около которых уже слышались шаги.

— Наслаждайся последствиями своих действий, Малфой, — Нотт зло улыбнулся и кивнул на двери. — И помни, что твой дом очень далёк от того, что можно было бы назвать крепостью. Если бы она хотела сюда попасть, ей не понадобилась бы волшебная палочка.

— Передай ей, что ещё раз она отправит своих щенков на мою территорию, и я самолично убью Казентино у неё на глазах, — прошипел Малфой, приближаясь к Нотту.

— Смерть для нас всех — слишком просто, не так ли? Может быть, кто-то из нас желал бы этого больше, чем жизни.

Блейз постучал в двери, и Драко инстинктивно повернул голову туда. А когда он развернулся, Тео простыл и след, лишь занавески у двери на балкон дёрнулись, напоминая о его присутствии. Забини в дверях, явно только что проснувшийся, объявил новость, о которой Нотт его и предупреждал.

— Пожар в нашем клубе в Кенсингтоне.

Пока они говорили, Малфой совершенно не подозревал, что где-то там начался пожар. Он не знал, что Гермиона стояла перед зданием и улыбалась, закуривая сигарету рядом с девушками, которые работали на Малфоя.

Ему, увы, будет не суждено увидеть то, как в глазах Грейнджер играют языки пламени и как она смотрит на своего соттокапо рядом, видя гордость в его взгляде.