Гермиона вытерла последние слёзы, заперла все чувства на замок, который не протянет долго, и ушла с веранды следом. Она появилась как раз вовремя, потому что Сиена в своём волшебном платье спускалась с лестницы, и выглядела она поистине прекрасно.

Её светлые волосы были высоко собраны, а фата была закреплена заколкой на затылке. Похожая на самую красивую принцессу, Скьяретта остановилась внизу и обернулась на Гермиону. Та ей лишь кивнула, улыбаясь.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть хотя бы эта девушка не останется несчастной.

Она проводила Сиену взглядом туда, где ждал её отец. Неожиданно было увидеть то, с каким теплом дочь взяла его под руку и положила голову на плечо на пару секунд.

Может быть, она и не принимала его таким, каким он был, злилась на все те беды, причиной которых он стал, но несмотря ни на что, он оставался её отцом, это никто никогда не сможет отнять.

— Готова? — спросил он.

— Нет.

Это был такой простой и честный ответ, что от него у Гермионы защемило сердце. Она держалась весь день на расстоянии и винила себя за это, была не в силах взглянуть Скьяретта в глаза и увидеть то же, что видела в зеркале. Ей нужно было переступить через себя и помочь, протянуть руку… а всё, что могла Грейнджер — так это ждать, пока медленно Сиена не выйдет через открытые двери под руку со своим отцом. Без всяких слов, которых не находилось.

По крайней мере она отдавала её в хорошие руки. Это было лучшим решением, которое она могла принять в такой ситуации. Она уже подалась вперёд, может быть, чтобы поймать ладонь Сиены ещё раз, сказать ей хоть что-то, но остановилась, едва ли шагнув, пальцы схватили лишь воздух.

Каждый шаг по лестнице вниз, каждый шаг Сиены на пути к Кейлу и каждая секунда на циферблате — всё это отдаляло Грейнджер от жизни, которую она могла бы иметь. Жалость к самой себе топила её, заполняла лёгкие водой, лишая всякого воздуха, и это было отвратительно ощущать.

Тео ждал её за последним рядом стульев, поодаль, и Гермиона присоединилась к нему спустя минуту.

Ей не было места среди семьи Кейла, не было среди семьи Сиены. Не было среди Донов. Она одна в целом мире, не принадлежащая более никому. И её место как раз там, позади всех, рядом с такой же потерянной душой.

Она молча встала рядом, смотря как постепенно шлейф белоснежного платья скользит по лепесткам роз, разбросанных на дорожке. Белых. Взгляд невесты был прикован к человеку, что стоял по ту сторону тропы, держащему руки впереди и ожидающему её. То, как его глаза светились, только доказывало — Кейл понимал, насколько же Сиена красива сегодня.

Гермиона сожалела о том, что этот блеск в его глазах появлялся лишь при таких обстоятельствах.

Она подняла глаза к Тео, но ему было всё равно на процессию, он смотрел на гостей, которые намеренно опоздали этим вечером.

Астория в тёмно-синем платье держала под руку Малфоя, улыбаясь не от того, что говорил ей Малфой, совсем нет. Она выглядела счастливой, и лишь трое знали почему.

Нотт видел ту же картину в прошлом, что и Гермиона сейчас, он знал, каково это. И лишь один вопрос мог остаться между ними — что, если бы у них получилось? Что, если бы всё вышло по-другому и правильные люди стояли рядом друг с другом? Позволили бы они себе быть по-настоящему счастливыми?

Гермиона посмотрела на него вновь, в уголках глаз снова скопились слёзы, и Тео отреагировал мгновенно, усмехаясь.

— Не плачь, Грейнджер, — он обхватил её ладонь и переплёл пальцы. — Мы оба будем в порядке.

— Когда-нибудь — да, — ответила она и прижалась к нему ближе, борясь с желанием закрыть глаза и опереться только на него. Возможно, он бы не возражал. Гермиона кивнула вперёд, где Кейл с улыбкой перенимал ладонь Сиены. — Она попросила меня написать клятву.

Нотт вскинул брови в вопросе, она покачала головой.

— Есть вещи, которые я никогда не смогу ему пообещать, даже от лица другой.

— Ты можешь обещать всё, что угодно, — начал он спокойно, но закончил уже шёпотом, возвращаясь к Астории глазами, — но только одному человеку.

— Это пройдёт? — была её очередь задавать этот вопрос. Тео улыбнулся, крепче сжимая её пальцы, чертя линию на тыльной стороне ладони.

— Нет.

Выходит, ей придётся научиться жить с этим разочарованием, съедающим всё изнутри.

Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии.

Клянусь быть твоей поддержкой и опорой, держать твою руку сквозь все беды. Клянусь полюбить тебя так, как ты того заслуживаешь. Пока смерть не разлучит нас.

Однажды Кейл произнесёт эти слова от всего сердца, и Сиена будет честна. Может быть, не друг с другом.

Но сегодня не было тем днём, когда всё это сбылось. Время шло, и слишком много обещаний оставалось невыполненными. Добавить ещё одно к этому списку оказалось не так и страшно.

~*~

На её свадьбе не будет клятв. Гермиона узнала это давно, но лишь в тот момент, держа руку Лучиано в своей, поняла, насколько ценным был этот подарок. Произносить обещания тому, кого едва знаешь, чьей смерти тайно желаешь ночами — пожалуй, худшее проклятье.

Годами позже Гермиона поймёт, почему Каррера поступил именно так. Поклявшись одной любимой женщине, потеряв её, он будет хранить ей верность вечно.

То самое «да» далось ей тяжелее всего на свете, кольцо на пальце было лишним, а гости только душили её своими словами. Грейнджер чувствовала себя самой несчастной на свете в тот вечер, стоя вдалеке ото всех, пока играла музыка, пока пространство было заполнено голосом Лучиано, обсуждающим дела.

Как она проведёт остаток жизни с ним, если не могла даже выносить его присутствие? Теперь Гермиона не сможет его убить, не сможет пойти против него никогда, и оставалось лишь мучительное ожидание, когда жизнь наконец изменится.

Она держала руку за спиной, и, когда лёгким прикосновением чужая ладонь провела по её пальцам, сплела их вместе, Гермиона улыбнулась уголком губ. Всего на секунду, как только мысль о последних касаниях достигла её разума. Улыбка меркла, а жизнь обваливалась обратно тяжёлым грузом на плечах.

Их время до полуночи.

Лучиано ненавидел её, ненавидел Кейла за те ошибки. Он никогда не позволит им стоять так близко, больше… никогда…

— Пойдём, — тихо шепнул Казентино, обдавая шею тёплым дыханием. Гермиона видела, как её муж проводил их, но он обещал им, поэтому ничего не мог сделать. Последние украденные часы, а Грейнджер не могла даже сыграть радость от этого. Хотелось достать помаду из сумочки любой из женщин и нарисовать улыбку на своих губах. Когда в последний раз она выглядела по-настоящему счастливой?

Кейл вёл её коридорами, а она не спрашивала куда и зачем. Это не играло уже никакой роли, разве нет? Вечером её будет ждать кровать в чужом доме рядом с чужим человеком. Слёзы душили, и эта ночь была последней, когда она покажет их так явно — таково было обещание.

Больше никому никогда она не позволит увидеть себя такой разбитой, это сыграло против неё слишком много раз. И всё-таки мокрые дорожки рисовали свои узоры на её щеках, не останавливаясь.

Казентино довёл её до одного из читальных залов, среди бесконечных стеллажей книг он искал что-то известное лишь ему одному. Пальцы играли на корешках, пока Грейнджер стояла посреди зала и старалась остановить каждую слезинку. Не выходило. Даже когда он нашёл ту самую книгу и подозвал её к себе.

Тем вечером это было его работой — вытирать её слёзы, читать ей вслух историю, которую она так когда-то любила, но никогда не думала, что станет её частью в своей собственной войне. У неё не было фронта, южан, не было оружия, плена. Или… всё же были?

— Я обещаю, Гермиона, слышишь? Когда всё закончится, ты больше не прольёшь ни слезинки, — его нежное касание было как заклятье, держащее Гермиону на этой земле, но одновременно с тем отсылающее далеко за пределы облаков.

Было ли это тогда прощанием, она не знала, её это не волновало. Лишь одно имело смысл — тёплые пальцы на щеках и мокрые пятна на страницах «Унесённых ветром». Экземпляр книги, который Гермиона украдёт из библиотеки и навсегда поселит в своём столе под замком. Вместе со всей любовью к этому мужчине, ведь именно там ей и место.

~*~

Было произнесено последнее «я согласна».

Всё закончилось.

По каким-то неведомым ей причинам Гермионе стало легче. Как будто её сердце сжимали всё это время, а теперь отпустили, стук в груди был непривычным и почти чужим. Может быть, таким он и был? Наконец обрывая от себя тех, кто держал в ней что-то прежнее, она обретала себя такой, какая она есть.

Сегодня она была Кампаньей, выдающей девушку замуж, и ей стоило хранить эту роль. Грейнджер обратила взгляд к Сиене, не находящей себе пока ещё места на этом небольшом банкете в их честь. Кейл не давил на неё, позволял всё, что она захочет, но среди людей не было никого, к кому Скьяретта хотелось бы обратиться. Гермиона наблюдала за ней из-за плеча мужчины, с которым говорила, они обсуждали что-то очень далёкое от её настоящих мыслей, и она почти на автомате вставляла слова беспокойства о политике или экономике. Годы бесполезных разговоров многому её научили. По крайней мере, она была рада, что ей никогда не приходилось вникать в женские сплетни, и муж не заставлял её общаться с часто пустыми жёнами своих друзей.

За редким исключением жена мафиози могла отличаться в их обществе чем-то большим, чем просто хитростью, чтобы манипулировать ради собственных желаний. В основном мысли были заняты лишь тем, чтобы получить больше денег. Может, поэтому Гермиона всегда так выделялась, пугала их, её слишком волновали власть и порядок, она умела подниматься с колен, а не бежать от трудностей.

Впрочем, стоило бы признать, что далеко не все были такими. Жена Ди Кристины как раз оказалась в поле её зрения, и Грейнджер вынуждена была извиниться и отойти в сторону для разговора с ней. Эта статная женщина, знавшая своё место и являющаяся не меньшей поддержкой для мужа, чем его люди, была прекрасным серым кардиналом его дел.

Они были даже похожи в чем-то.

— Наслаждаетесь праздником, Мадонна? — почему-то Гермионе нравилось это чересчур формальное обращение, пусть женщине рядом оно казалось скорее забавным, и она недовольно, но всё же с улыбкой, глянула на Грейнджер за это.

— Не могу сказать, что очень люблю свадьбы.

— Да, я тоже не разделяю всеобщего восторга на их счёт, — она сложила руки на груди и хмыкнула. — Они слишком идеальные, супружеская жизнь совсем не такая.

— И это, дорогая, ты ещё очень многого не знаешь о семейной жизни и воспитании совместных детей, — Франческа ласково улыбнулась ей. — Лучиано был не самым плохим мужем.

— Я слишком устала от разговоров о том, каким он был. Разве есть от этого какой-то толк, если он уже мёртв? — довольно холодно бросила в ответ Гермиона, отпивая уже красного вина.

— О, тебе будут напоминать о нём снова и снова. Его жизнь, даже закончившаяся, всегда будет важнее твоей собственной, как бы печально это не звучало.

Гермиона улыбнулась с горечью, позволяя усмешке скользить по её губам, и с грустью опустила свой взгляд вниз, обратив его к носкам своих изящных туфель. Действительно. Поговорить с женщиной, которая, как никто, понимала, что это такое — стоять на вторых ролях, было приятно.

— Я достала то, что ты просила, — Франческа как бы невзначай протянула ей крохотный металлический предмет, в котором Грейнджер мгновенно узнала флэш-карту. Обхватив ту пальцами, она пробежалась по обществу и убедилась, что за их маленьким разговором никто не наблюдает. — Не могу сказать, что я в восторге от работы против Маркуса и за спиной у мужа.

— Ни один из них не выдаст мне информацию столь открыто, — тихо заметила Гермиона и спрятала флэш-карту в ладонь, сделав пометку в своей голове занести её в комнату позже. — Маркус очень умело даёт мне информацию отрывками, незначительными деталями, чтобы сбить меня.

— Каким бы идиотом он не прикидывался, плести интриги между семьями он умеет, — Франческа коротко рассмеялась, отставляя на подносе мимо проходящего официанта своё шампанское. — Иногда мне кажется, что он всех нас погубит. Разделит, а затем уничтожит каждого по отдельности.

— Совет уже давно изжил себя, — пренебрежительное отношение очень ярко сквозило в её голосе. Гермиона замолчала на мгновение, пока очередная пара проходила мимо них, намереваясь найти укромное место. — Никто из них никого, кроме авроров, не рассматривает, как реальную угрозу.

— Зря, Поттер слишком занят тем, что заставляет нас всех сдавать на права.

Они рассмеялись одновременно, переглядываясь как старые подруги. В каком-то смысле они ими и были, слишком много общего у них было, чтобы оставлять друг друга на произвол судьбы.

— Боюсь, с этим тебе придётся разделаться самостоятельно, — Франческа кивнула на направляющуюся в её сторону пару гостей, лица которых были Грейнджер слишком хорошо знакомы. — Моя дочь, кажется, намеревается окончательно испортить Маттео костюм.

Гермиона кивнула в качестве благодарности за всё и отпустила Ди Кристину от себя, ровно в тот же момент компания наконец оказалась возле неё. Проявляя большее уважение, чем следовало бы, Грейнджер склонила голову сначала в сторону женщины.

— Астория.

Её муж не удостоился того же движения.

— Малфой.

Столь яркое пренебрежение так и сквозило очевидным неуважением. Впрочем, для Малфоя это не станет никаким сюрпризом, что к его жене Грейнджер относилась куда лучше, чем к нему. Тем более, что Гринграсс выглядела сегодня поразительно.

— Нам стоит поздравить тебя с ещё одним удачным браком в семье, Грейнджер? — ироническое насмешливое замечание вывело бы её из себя, если бы его присутствие стало для неё неожиданностью. — Кажется, я не нашёл приглашения на своё имя в почтовом ящике.

— Я решила, оно тебе не понадобится, — нагло она посмотрела прямо ему в глаза, выдерживая каждую попытку её смутить. — Ты ведь так много в последнее время знаешь о моей семье.

В ответ усмешка появилась на его губах, словно искривлённое зеркало, отражающее его презрительное отношение и одновременно гордость. Он ведь хотел дать ей понять, насколько близко к её хвосту он был. Малфой даже не подозревал, что её хвост вполне реален и сколько его драгоценных ваз влияния она способна случайно им смахнуть.

Астория, почувствовавшая напряжение, решила вспомнить о правилах непринуждённой беседы.

— Свадьба выглядит изумительно. На планирование ушло много времени?

— Чуть меньше, чем я думала, — вежливо отозвалась Гермиона, довольно наблюдая за тем, как гримаса недовольства искажает лицо Драко. — Должна заметить, что ты выглядишь потрясающе не в стенах своего пентхауса. Светская жизнь тебе к лицу.

— Спасибо за комплимент, — она чуть приподняла уголок губ в улыбке. Намёк был пойман и понят, что не могло не радовать. — Ты, к слову, тоже выглядишь очаровательно. Но, конечно, не так прекрасно, как невеста.

— Невеста выглядит несчастной, — вставил своё колкое замечание Малфой. — И всё же мы желаем им долгих лет совместной жизни, не правда ли?

Он приподнял брови, весьма недвусмысленно объявляя собственную мысль.

Складывающийся разговор становился всё более и более притворно вежливым, вызывая раздражение, и Гермиона чувствовала, что было бы лучше уйти от него подальше. В самом деле, приторность и фальшивость так и пропитывали каждое слово.

— Сиена переволновалась. Кому как не вам двоим знать, как это волнительно — выходить замуж за любимого человека?

В ответ на колкость Грейнджер ощутила удовлетворение от своей остроумной реплики, вновь склонила голову в знак признания, пусть и не слишком искреннего.

— Прошу меня простить, мне придётся вас покинуть. Приятного вечера.

Гермиона, уходя от общества четы Малфоев, как будто знала, что это не последний их разговор за вечер. И больше всего она надеялась на то, что второй раунд не будет таким же нарочито приторным и полным взаимного фальшивого уважения.

Грейнджер даже забавляло то, насколько они держали себя в руках, хотя прекрасно знали, что дай им волю, и они приставили бы оружие к глоткам друг друга с желанием убить. Она развернулась лишь на секунду, как раз чтобы заметить, как Кейл протягивает Сиене руку, а затем вышла из оранжереи.

~*~

Скьяретта посмотрела на его протянутую ладонь и невольно вскинула брови в вопросе. Они не перекинулись даже парой слов, кроме клятв на церемонии, и, честно говоря, она была бы довольна, если бы так и оставалось. Её голосовые связки буквально горели от каждого слова благодарности, которое она произносила.

Нет, ей не было приятно, что они пришли. Нет, она не рада быть здесь. Нет, свадьба ей не нравится. Нет, её любовь к этому человеку не настоящая…

Гермиона говорила ей, что играть любовь было необязательно, все всё понимали, но люди вокруг будто так и ждали, хотели верить в сказку. В которой прекрасная девушка непременно выходит за прекрасного мужчину, и всё у них будет хорошо. Весь вечер Сиену неустанно волновало, сколько из гостей, присутствующих этим вечером, заключало брак по любви. Даже стоя сейчас, допивая чёрт знает какой бокал алкоголя сегодня и сдерживая последние слёзы, она придумывала каждому историю.

К примеру, джентльмен с забавными усами, в которых уже прослеживались седые волоски, женился на девушке, которая его любит, но по настоянию отца, и не мог выносить её общества. А та леди в потрясающем бежевом платье наверняка спала с каким-нибудь простым парнем из подчинённых её мужа — приближённых к Дону, и ни разу не являлась в постель к мужу. Рыжий мальчик наверняка был рождён вовсе не в браке, но получил фамилию известного отца.

И даже Гермиона Грейнджер, которая умело держалась сегодня, пусть в её глазах сквозила грусть весь день, не могла выйти замуж по любви. Теперь, когда все карты были раскрыты и каждая собака знала историю бывшей героини войны, она казалась самой печальной из всех. Неужели ей, этой умной, красивой, сильной женщине было не суждено найти настоящее счастье хоть в чём-то.

Это было её развлечением сегодня — придумывать сказки без счастливого конца, пока Кейл не вторгся в фантазии самым дерзким образом из всех, забрав бокал из её рук. Может быть, ей было угодно пить, а не смотреть на него, всё, что угодно, лишь бы и дальше играть эту любовь не в здравом разуме.

— Потанцуй со мной, — попросил он с лёгкой, но всё же печальной улыбкой. Казентино был таким же грустным, как и Гермиона сегодня, Сиена не могла не задаваться вопросом, что могло их всё же связывать даже спустя столько лет.

— Зачем?

Может быть, ей было его жаль, но себя было жаль сильнее. Да она лучше пойдёт танцевать сейчас с Маркусом Флинтом или Малфоем, чем примет его руку, по крайней мере с ними ей не жить год в одном доме и притворяться мужем и женой.

— А почему бы и нет?

Его вопрос оказался внезапно таким простым, и Кейл будто правда не знал, почему нет. Сиена уже открыла рот, чтобы выдать ему миллион причин, но он только улыбнулся.

— Один танец. И я больше ни о чём тебя не попрошу сегодня. Пожалуйста.

В этой просьбе скрывалось так много невысказанных эмоций, и лишь одну из них Скьяретта могла бы истолковать правильно. Его мольба её убедила. Настолько она была чистой и не прикрытой ничем, что её сердце сжалось. О боги, что же всё-таки скрывалось за этой маской вечно спокойного мужчины?

Почему-то ей думалось, что, проходя второй раз через брак по расчёту, Казентино должен был относиться к этому проще. Но ему не было легко, совсем нет, как и ей. Они оба теряли слишком многое, не так ли?

От мысли, что он пытался забыться в объятиях женщины, стало противно настолько, что Сиена едва не выплюнула отказ ему же в лицо и не отошла так показательно, как было возможно. Но Кейл только настойчиво протянул руку ещё ближе к ней, и она со вздохом согласилась, сжимая его пальцы.

Он медленно под редкие аплодисменты вывел её на центр зала и развернул к себе. Прежде чем Сиена успела осознать, что именно делает, она инстинктивно положила руку ему на плечо. Тёплое прикосновение грело талию сквозь ткань платья.

Заиграла медленная мелодия, вряд ли её подбирали специально для традиции первого танца, но теперь это определённо была музыка, которая раз и навсегда будет ассоциироваться только с этим моментом.

Кейл качнул их обоих в сторону, осторожно начиная медленные шаги вокруг одного места. Никакого вальса, никаких сложных движений, никакого пафоса. Со стороны кто угодно решил бы, что, стоя так близко друг к другу, они были влюблены. Либо всем в этой комнате просто хотелось в это верить.

— И что будет дальше? — она подняла к нему глаза, чуть отклоняясь назад. Кейл оставался спокоен, будто с каждым поворотом он осматривал всё помещение вокруг в поисках угрозы. Наверняка он всегда был таким — сосредоточенным, защищающим своих людей, не доверяющим никому.

Улыбка дрогнула на его губах всего на секунду, когда Казентино перевёл глаза к ней.

— А чего ты хочешь?

— Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — Сиена выразительно подняла брови, и он усмехнулся.

— Всё будет так же. Мы будем искать убийцу твоей сестры и Лучиано. Гермиона будет бороться за власть. А ты будешь или сопровождать её, или заниматься своими делами.

— Но… — она замялась, на заднем плане её взгляд уловил Грейнджер, которая садилась за стол рядом с Тео. — Я спросила не об этом, — Скьяретта вернулась к Кейлу. — Что будет между нами?

— Я повторю свой вопрос, — спокойно ответил он. — Чего ты хочешь?

— Я слышала многое о браках по расчёту, — Сиена подалась вперёд, пряча своё лицо от его пытливого взгляда, практически уткнулась в его плечо. Запах его одеколона уже претил, и хотелось сделать шаг назад. Но почему-то казалось, что это последняя их возможность поговорить вот так откровенно. Если в самом деле он ничего не будет от неё требовать, то Скьяретта и не станет появляться в его жизни, насколько это будет возможно.

— И?

— Кто-то запирает своих жён дома. Кто-то лишает друзей, семьи, обрывает все контакты. Кто-то просит только ублажать в постели. Кто-то хочет, чтобы их жена не попадалась на глаза. А кому-то нужен наследник.

Сиена снова отстранилась от него, чувствуя, что Кейл отпускает её своей рукой.

— Какой из них ты?

Казентино улыбнулся, пока что-то в его глазах отдало явной болью. Может, потому что намёк на Лучиано вышел слишком прозрачным, и эта история, её начало, если быть точным, принесла слишком много страданий? Сиена, может быть, никогда не узнает, что именно происходило за этими закрытыми дверями, маловероятно, что кто-то из них двоих расскажет ей всё.

— Наследник… — он тихо рассмеялся, ловко разворачивая Сиену в сторону. — У меня нет империи, которую можно было бы наследовать. Выкинь эту мысль из головы.

— Как насчёт остального? — она выгнула одну бровь.

— Ты теперь носишь мою фамилию, а значит моя задача — защищать тебя как члена этой семьи. Если ты просишь меня о равнодушии — этого не будет. Если ты просишь меня о свободе — я дам её тебе, насколько это возможно.

— Почему я чувствую, что следом должно быть «но»?

Они остановились, и Кейл посмотрел на неё довольно холодно, настолько серьёзно, что мурашки побежали по спине.

— Мне не нужна ты в постели. И мне не нужны завтраки или семейные ужины. И мне не нужно, чтобы ты сопровождала меня всюду. Ты — не пленница, Сиена, кольцо — не наручники. Мне не всё равно на твою безопасность, но я не Лучиано, и мне нет смысла прятать тебя или отрезать от семьи.

На несколько мучительно долгих мгновений у Скьяретта перехватило дыхание, пока она пыталась осознать всю информацию, которую получила.

— Значит тот, кто хочет, чтобы жена не попадалась на глаза?

— Я бы предпочёл, чтобы, пока мы не нашли человека, который убил твою точную копию, ты была в поле моего зрения.

— Ладно. Но я всё ещё отказываюсь носить кольцо.

Он снова улыбнулся, уничтожая ту толику серьёзности, что была в этом разговоре совсем недавно.

— Я всё ещё не настаиваю.

Кейл поклонился ей так, будто они были на балу викторианской эпохи, и кивнул ей на стол, за которым они сидели. Сиена приподняла юбку, осторожно шагая вперёд. От неё не укрылось, как внимательно Казентино проследил за каждой реакцией в зале на них, и тогда она осознала, что ей действительно придётся считаться с ним в вопросах своей безопасности. Пусть даже ей это не нравится, но Кейл сделает всё, чтобы она не пострадала. Стало интересно, было ли это его желанием, или приказом…

~*~

Гермиона улыбнулась Нотту, наклоняя голову в сторону, особо не думая о том, что происходило вокруг. Хотя то, что Скьяретта в принципе согласилась потанцевать, её удивило.

— Не пора ли нам поздравить невесту? — лениво проговорил Тео и поставил бокал на стол.

— Почему бы тебе не пойти и не подготовить наш подарок? Скажем… — Грейнджер таинственно улыбнулась, — в саду.

Он оживился, поднимая к ней взгляд, который так и кричал вопросом «ты серьёзно?». Гермиона смогла лишь кивнуть. Ей хотелось вздохнуть, но вместо этого она лишь сказала:

— У тебя не больше пяти минут.

Тео не нужно было больше слов, и Грейнджер проводила его глазами, когда он встал с места и ушёл в направлении сада. Там, где никто их не побеспокоит хоть несколько минут. Разрушить одну историю любви, дать шанс новой и позволить третьей продолжаться… Гермиона, очевидно, слишком много взяла на себя, управляя чужими судьбами. Таковой будет её жизнь ещё какое-то время. Потом должно стать легче.

Она покрутила кольцо на пальце и поднялась с места, делая несколько шагов в сторону выхода из оранжереи. В ту же секунду в её ноги врезалась маленькая девочка, летящая куда-то в сторону. Гермиона успела поймать её, чтобы та, отклонившись, не упала на спину. Дочь Ди Кристины смотрела на неё испуганными глазами и всё ещё с игривой улыбкой, не успевшей пропасть после игры.

Грейнджер не знала её имени, но она знала, что это чистое крошечное создание было одним из самых счастливых на этой свадьбе. Ей, маленькой принцессе, ещё неизвестны человеческие жадность и лицемерие. Она знает лишь любовь своих родителей и грусть от того, что ей не купили шоколад в пятницу вечером.

Гермиона присела рядом с ней, поправляя складки чёрного платья, расшитого кружевом.

— Простите, простите меня, пожалуйста.

— Обещаешь мне постараться беречь свои коленки? — улыбнулась Грейнджер и подцепила маленький цветок из живой арки, что украшала вход в оранжерею.

— Обещаю, миссис Каррера, — она хлопнула глазами и спрятала лукавую улыбку, которая означала только одно — она держала скрещённые пальцы где-то за своей спиной.

Отвыкшая от такого обращения Гермиона едва не поправила, но сочла это неправильным. Пусть у неё было жуткое желание исправить такое режущее слух сочетание. Миссис Каррера.

— Почему бы тебе сегодня не сказать маме, что тебе завтра необязательно учиться, м? — заговорщически проговорила Грейнджер, наклоняясь вперёд. — Есть у тебя завтра преподаватели, которые придут?

— По французскому, — выпалила она.

— Устроим маленькую диверсию? — Гермиона вытянула мизинчик вперёд, и девочка довольная обхватила его своим, уже планируя, как будет уничтожать мамины нервы. Грейнджер засмеялась, зацепила цветок за волосы малышки, убирая за ухо, и встала на ноги. — Беги, и постарайся не уходить далеко от этого дома, хорошо?

— Договорились! — она подпрыгнула на месте и после кивка убежала в сторону стола, за которым сидели её родители. Проследив, что дочь Ди Кристины оказалась в его обществе, Гермиона пошла в сторону Сиены, что не находила себе места. Говорить с родителями она, очевидно, не слишком хотела, как и с новоиспечённым мужем. Раньше Грейнджер настояла бы на том, чтобы та заводила связи, но сегодня ей было совсем не до того.

Она стояла там, потерянная, намеревающаяся уйти от Кейла и их стола, но куда… Гермиона собиралась дать ей чёткое направление.

— Сиена, — она коснулась её локтя, и та, не ожидавшая появления кого-либо, резко развернулась. Слишком увязшая в своих собственных мыслях.

— Ах, это ты, — Скьяретта, а теперь уже Казентино, рискнула улыбнуться, но вышло так же фальшиво, как и весь этот вечер. Едва ли они обе умели улыбаться достаточно искренне на публике, всё это выглядело слишком ненастоящим. Просто фикцией. — Как мы справились?

— Прекрасно, даже если бы что-то пошло не так, я бы тебе об этом не сказала.

— Почему нет?

Грейнджер дёрнула плечами.

— Потому что ты можешь разбить хоть все бокалы, и я не смогу тебя в этом винить.

Паузе в несколько долгих секунд не суждено было продлиться, и Гермиона снова чуть вздохнула.

— Неважно. У меня есть для тебя сюрприз, — она протянула Скьяретта руку, и та, посмотрев сперва в сторону, усмехнулась.

— Что, ещё один? Не хватит ли?

Вопреки собственным словам, Сиена вложила ладонь и позволила увести себя через главные двери вниз. Ведь именно там, на улице, только что вышли из машины девушки в парадных платьях с шариками и цветами, Тео подавал им руки, помогая не упасть и не утонуть шпильками в газоне.

Скьяретта стояла всего мгновение, стараясь осознать, к кому её привели. Как только она это поняла, то почти закричала, вздрагивая на месте. Это была её первая искренняя радость за вечер, первая честная улыбка, что заставило улыбнуться саму Гермиону.

— У тебя не было девичника с подругами, — пояснила она и помогла снять тяжёлую фату с её волос лёгким движением. — Лишить тебя этого было бы преступлением.

Сиена развернулась, потерянная совсем в своей радости, Грейнджер лишь кивнула, перекидывая фату через руку.

— Больше ни о чём не думай сегодня.

— Спасибо, — она подалась вперёд, обнимая Гермиону, и в следующую секунду унеслась к подругам, которых правда была рада видеть. Словно дети они обнимали друг друга и прыгали на месте, смеясь так чисто и искренне…

Чтобы найти их, пришлось спросить у её отца, поднять парочку очень сомнительных контактов и немного прибегнуть к манипуляциям. И всё же оно того стоило, каждая секунда. Ради того, чтобы заставить её на мгновение почувствовать себя лучше.

Тео вернулся к Гермионе, молча наблюдая за этой картиной, что-то в его выражении лица говорило о том, что он был доволен так же, как она. Может быть, дело было вовсе не в девушках, а в одной. Той, что на мгновение оказалась в его руках, и этого оказалось достаточно.

Она не знала, и она не спрашивала.

— Ты вправду привезла их сюда? — Кейл оказался за их спинами незаметно, Грейнджер знала, о чём он говорил. Была ли она настолько милосердной или сумасшедшей, чтобы собирать этих девчонок по всему миру? Была. И той, и другой.

— Она заслужила это сегодня, — коротко ответила Гермиона и стала подниматься обратно туда, где шло торжество.

Эти двое мужчин, известные своей серьёзностью и мастерством в убийствах и интригах, сейчас стояли и смотрели за тем, как толпа девушек радовалась встрече. Грейнджер, обернувшись на них, усмехнулась. Кажется, у них всех была слабость к этой девочке со светлыми волосами и самой светлой душой, какую они встречали.

~*~

— Что думаешь? — голос Астории, который был чуть выше обычного, вывел Драко из транса. Он пристально наблюдал за тем, как Грейнджер обходила комнату и перебрасывалась вежливыми фразами с гостями, но даже когда она испарилась с горизонта, Малфой так и остался стоять. С пустым взглядом в одно место.

Блейз крутился по близости вместе с Дафной, он как раз вёл её на танцпол, может, и Драко не помешало бы потанцевать с женой, но у него не было никакого желания. Он медленно повернул к ней голову и оглядел. Чуть сбитое дыхание, уголок помады смазан настолько аккуратно, что не стой Астория так близко, он бы и не заметил. Неудачная попытка выпить шампанского? С кем и где ты крутилась, пока тебя не было рядом, Гринграсс?

— О чём конкретно? — Малфой умолчал о своих вопросах и приподнял брови.

— Обо всём этом.

— Грейнджер интересная личность, — лишь отозвался он. А когда Астория невольно тихо фыркнула, улыбнулся. — Что тебя смущает?

— Слишком… просто. Гости, эта свадьба, никаких истерик Сиены, никаких попыток что-то сорвать. Она едва ли желает даже говорить с тобой, хотя прекрасно знала, что мы появимся.

— Она не слишком хочет со мной разговаривать, только пустить мне пулю между глаз.

— Слишком вылизано, не по-настоящему.

— Думаешь, что-то грядёт?

Гринграсс медленно кивнула и натянула дежурную улыбку, как только один из объективов фотографов повернулся к ним. Драко едва удержался от того, чтобы закатить глаза, и лишь разместил руку у девушки на спине. Фотографы. Грейнджер слишком бесстрашно надеялась, что ни один кадр не утечёт в люди, ни один, где она стоит рядом с Кейлом Казентино, к примеру.

Драко лениво осмотрел пространство и нашёл-таки девушку, которая была ему более всего интересна. Он не понимал, какую именно игру Грейнджер ведёт и чего пытается добиться своими выходками. Защита семьи как будто давно сместилась в пирамиде её приоритетов. Она выглядела… несчастной. Вот, как бы он это описал.

Он видел её скорбь, то, что он видел сейчас, было чем-то другим. Гермиона сидела рядом с Ноттом, скрытым магией под лицом другого, держа в руке бокал, уже почти пустующий, и даже если они вели разговор, она едва ли уделяла ему внимание. Её взгляд был направлен куда-то в толпу, и, если бы Малфой потрудился повернуть голову, он бы увидел. Магия блестела в воздухе, и он знал, где она концентрировалась больше всего. Грейнджер то прятала шрамы, то открывала их, для кого, кому она их доверяла? Он отдал бы сейчас часть своего состояния, чтобы услышать эту историю целиком, может, так он бы нашёл, на что давить?

Смог бы он её понять и найти то, что искал? Сломанную девочку Грейнджер, которую так пытался создать когда-то сам.

— Почему бы тебе не пойти и не найти занятие поинтереснее, чем стоять здесь со мной? — довольно холодно предложил Драко, снова смотря на Асторию.

— Действительно.

В последнее время с ней всё шло не так, как должно было, и понять истоки этой проблемы Малфой мог легко, в отличие от всех остальных. Ему вдруг стало любопытно, сколько нужно сделать, чтобы превысить лимит терпения Гринграсс, и она подала на развод. Уходила она от него всегда слишком легко.

Как и сейчас, находя себе компанию мужчин, она наконец-то дала Драко возможность отойти от стены, где он стоял, и перехватить официанта по пути. Легко он забрал у него бутылку, перебросил белоснежное полотенце через руку и направился в сторону стола Грейнджер.

Тео заметил его издалека, этот блеск в глазах даже под маской оборотного зелья Малфой ни с чем бы не перепутал.

Он отвёл руку Гермионы в сторону жёстким движением, накрывая пальцы своими, а она тут же отреагировала, вскинув подбородок повыше. Даже со спины Драко видел, как она улыбается, довольная тем, что вынудила его прийти первым. Конечно… теперь у них игра, кто первым не выдержит, и это уже в который раз он.

— Что тебе нужно, Малфой? — голос её прозвучал резко, не сочетаясь с улыбкой, что была только что на её губах. Придержав бокал в её руке, он наполнил его шампанским, Драко шагнул вперёд и развернулся, чтобы видеть это лицо, окрашенное напускной скукой и раздражением.

— Исчезни, Нотт, — он взмахнул рукой, но Тео даже не сдвинулся, пока Грейнджер не позволила ему уйти. Малфой разместился на его месте, закидывая ногу на ногу и нарочито высокомерно оглядывая женщину перед собой.

— Повторить вопрос? — она выгнула бровь.

— Повтори, если тебе очень хочется.

Гермиона сжала губы и из принципа не стала выбирать ту же формулировку.

— Что ты забыл на этой свадьбе?

— Я — член Совета, было бы крайне невежливо не посетить событие года.

— Сомневаюсь, что есть событие крупнее, чем смерть Лучиано в этом году.

— И то верно, — Драко подозвал к себе официанта, заказывая, как и пару часов назад сделал Ди Кристина, крепкий огневиски. Все эти мужчины были слишком одинаковыми в своей банальности для Грейнджер, и она не смогла подавить смешок, отворачивая голову. — Как насчёт мирного соглашения?

Гермиона едва не подавилась воздухом, резко переводя свой взгляд на него.

— Что, прости?

— Мирное соглашение. Ты отдаёшь мне шестьдесят процентов своей территории и влияния, а я взамен оставляю тебя в покое, — Драко был серьёзен, он пообещал Астории попробовать, хотя прекрасно знал, что с его условиями ни один человек в здравом уме не согласится. Именно та реакция, которой он и ждал, появилась у Грейнджер: она очень пыталась не рассмеяться в голос.

— А может лучше обратное предложение, м? Ты отдаёшь мне сто процентов своего клана, а взамен я просто сотру тебе память, когда закончим, вместо того, чтобы убить, — она расплылась в столь довольной улыбке, что стало даже не по себе на минуту.

Малфой подтянул к себе предложенный бокал и наклонился вперёд.

— Значит, никакого мира? Даже не попытаешься ради своих людей?

Она пару секунд смотрела за тем, как пузырьки медленно поднимаются на поверхность в бокале, затем посмотрела прямо на Малфоя. Грейнджер вообще его не боялась, нисколько, это было даже удивительно, откуда в ней вдруг взялось столько смелости и самодостаточности. Комплексы закончились, сменившись чистой болью и жаждой мести?

— Знаешь, о чём я думаю, Малфой?

— О чём?

— Что ни одна букашка, которая ползает по нашей земле, ни один цветок в моём саду, а уж тем более моя семья никогда не простит мне, если я просто так тебя отпущу. Я пойду с тобой на мир, только когда половина твоего наследия будет гореть.

— Любишь игры с огнём? — с усмешкой ответил он и прикусил губу, смотря на неё. Это напоминало игру, которую понимали лишь двое, а, может, лишь он один, потому что Гермиона была непробиваема за его словами, там, внутри, она шла по своей линии и не собиралась от неё отступать. — Ты пытаешься защитить то, что получила несправедливо, дорогая. И ты, и твоя семья заслуживаете лучшего лидера, так позволь мне просто помочь.

— Лучиано выбрал меня, но, если в завещании вдруг мелькнёт твоё имя, я тебе сообщу, — очень легко отозвалась Грейнджер. — Хотя, стой, подожди, оно уже было рассмотрено, и что-то я не припоминаю, чтобы там что-то оставалось тебе… как жаль.

Она помолчала всего секунду, чуть нахмурилась и спросила:

— Мне кажется, или этот диалог мы уже вели?

— По-моему в прошлый раз я оставил щедрую сумму за твою честность.

— А по-моему в прошлый раз я послала тебя к чёрту.

Драко рассмеялся:

— Всё это не имеет никакого смысла.

— Как и твои попытки поговорить со мной в принципе, — справедливо отметила Гермиона, и он почти мог бы согласиться, если бы пытался договориться с ней о чём-то. Однако это не было его главной целью. — Чего ты ждёшь? От этих разговоров?

— Вдруг мне просто интересно поговорить с таким человеком, как ты? Или я пытаюсь раскрыть твои секреты.

— Ставлю на второе, — она спрятала улыбку за тем, как делала глоток алкоголя, почти настоящую, проглядывающую сквозь этот вечный образ суки. — У меня не так много секретов, как тебе кажется, Малфой, и уж точно тебе не удастся превратить их в оружие против меня.

— Я знаю один, который уничтожит многое, — Драко таинственно ухмыльнулся, качнул головой в сторону и увидел, что намёк был понят. Как много он мог бы испортить, просто отдав фамилию Гермионы в какую-нибудь газету, как быстро весь мир бы взлетел на воздух и загорелись бы мосты, уничтожая ей все пути отхода. — Всё думаю, когда же ты поймёшь, что я рано или поздно им воспользуюсь.

— Почему не сейчас?

— Тебе нечего будет терять, а я хочу, чтобы было.

Повисла долгая длинная пауза, во время которой Грейнджер снова покрутила кольцо на своём пальце. Оно явно доставляло ей дискомфорт, но спросить о том, почему она его не снимет, Драко не решился. Он знал это чувство — желание стянуть украшение и бросить его далеко, чтобы воды Темзы поглотили его к чёрту вместе со свидетельством о браке, будто это бы уничтожило все проблемы, связанные с женитьбой.

Но Грейнджер, Каррера, была не замужем, она была вдовой, и она имела право сжечь все улики, уйти в закат и никогда не возвращаться. Мафия бы отпустила её, услышав полную историю, по крайней мере в это Малфой по каким-то причинам верил.

Долгое молчание и одновременный шум в голове были прерваны, когда Драко заметил, на кого направлено внимание Гермионы. Она разглядывала Асторию, что щебетала с Дафной в центре зала.

— Зря ты привёл её сюда…

Она сказала это столь тихо, что потребовалось время, чтобы осознать, что именно за слова были ей произнесены. Драко тут же вскинул брови, искренне удивляясь. Грейнджер может и не имела никаких стоп-слов и границ, но она точно не была настолько сумасшедшей, чтобы попробовать причинить вред его жене на глазах у всех глав мафии.

— Пока Астория здесь, она в безопасности, — заметил Малфой и закатил глаза.

— А я говорю не о её безопасности, — загадочно ответила Гермиона и поднялась с места, она коснулась его плеча, прежде чем сделать шаг в сторону, и больше не сказала ни слова. Ей это было и не нужно, потому что так всегда это и было — он обязан был понять всё без них.

Гермиона обошла людей, что танцевали в центре зала, и подошла к Нотту, что протягивал ей руку с ухмылкой на губах, не предвещавшей ничего хорошего. Она окунулась в его объятия с лёгкостью, тут же оказалась так близко, что любой бы со стороны решил — чёрт, они любовники. Грейнджер своими пальчиками очерчивала изгиб его шеи, шепча на ухо то, что было недоступно никому, кроме них двоих, пока Тео раскачивал её в такт мелодии.

Конечно, выглядело это так, как и должно было… Драко прищурился, не понимая, к чему ведёт эта игра.

Увы, он осознал это слишком поздно, когда, развернув девушку в своих руках ещё раз, Тео повернулся к залу лицом, поднимая голову и останавливаясь.

Остановилась музыка, несколько мужчин подорвались со своих мест, гости замерли. Время остановилось.

Грейнджер стояла по левую сторону от Теодора Нотта, не спрятанного никаким заклинанием или зельем, под её ладонью билось его сердце. Она знала прекрасно, что она сделала.

Гермиона Грейнджер только что раскрыла, что крыса, сбежавшая от Малфоя, была в её доме, в её семье, и никто не мог сделать с этим ничего. Не когда она стояла столь близко. Авторитет Малфоя медленно сыпался по мере того, как девушка пыталась спрятать довольную улыбку, обводя глазами пространство.

Она только что доказала, что верность кланов имеет свои границы, и дала им выбор. Что-то подсказывало, что он не будет сделан в сторону Драко…