Гермиона Джин Каррера.

«Грейнджер» испарялась, растворялась в воздухе и окончательно бледнела. Сколько бы лет Гермиона не носила свою девичью фамилию, теперь она ничего не значила. Вместе с ней растаяли все заслуги и достижения, война и дружба с Гарри Поттером и Рональдом Уизли.

Хотя, какая дружба?

Тем же вечером на пороге у Гермионы показались авроры с распоряжением прибыть на допрос в течение установленного срока. Она прекрасно осознавала, что за этим последует. И впервые она не чувствовала себя кем-то другим, кроме как женой самого известного мафиози Британии.

Потому что теперь её обсуждали, её осуждали, о ней хотели знать. Она перестала быть серой мышью, которую когда-то Министерство взяло под своё крыло. От этого на душе было тепло, и страх испарился. Наконец-то она даст понять Гарри, до чего он довёл, как далеко всё это зашло.

— Хочешь совет от своего консильери? — Тео прислонился спиной к косяку, рассматривая Гермиону перед ним. Она дёрнула пиджак вниз, наклонила голову и в зеркале встретила его взгляд.

— Рискни.

— Этот выход запомнится очень надолго, поэтому подумай трижды, прежде чем определиться.

— Я определилась, — Грейнджер глазами пробежалась по своему брючному костюму ярко-красного цвета. Тонкая полоска золотой змеи обвивала её шею, спускаясь вниз к декольте.

— Тогда у них проблемы, — он расплылся в довольной улыбке, подпитывая чувство мести у Гермионы внутри. Она последний раз посмотрела на себя и развернулась на каблуках, так сильно контрастирующих своим чёрным цветом с белоснежным ковром.

— Однозначно.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я поехал?

— Нет, — Грейнджер мотнула головой и вышла из гардеробной, забирая со столика клатч. — И ты, и Кейл можете сразу попасть под арест. Вы оба мне ещё нужны.

Казентино, который как раз ждал в её спальне, повернулся на голос и замер на несколько секунд. Сиена выглянула из-за его плеча и победно улыбнулась.

— Вау! — прокомментировала она первой и дёрнула вниз юбку своего чёрного платья. Кейл так и остался стоять, как будто решал, стоит ему сделать шаг назад или вперёд. Стоит ли что-то сказать. Гермиона не ждала его слов, она прошла мимо, выходя в коридор.

Три охранника и один водитель ждали её внизу, Сиена поспешила присоединиться к процессии. Грейнджер раздала последние указания по поводу действий, если её арестуют, такой случай исключить она не могла. Несмотря на то, что ей хотелось бы верить, что этого не произойдёт.

Они тщательно просчитали количество преступлений, которые можно было бы повесить на Гермиону, на каждое находился ответ или отсутствие доказательств. Она была готова войти в здание Министерства и выйти оттуда с гордо поднятой головой.

Уже в машине, которая ехала между двумя с охраной, Грейнджер повернулась к Сиене.

— Ничего не отвечать и не говорить журналистам ни при каких обстоятельствах. Репортёров будет много. Держись возле наших людей. Если вдруг что-то пойдёт не так, у них приказ увезти тебя.

Она была серьёзной, как никогда. Настоящая угроза вывода Сиены в публичное пространство была велика, в то же время она оставалась гарантом, что Грейнджер не грозит опасность. В присутствии самого доверенного человека, находящегося под защитой, ни один аврор не сможет навредить никому из них. Как бы хорошо Гермиона не знала Гарри, его методы могут поменяться после такого предательства.

Скьяретта кивнула.

Кроме того, Скьяретта играла роль её адвоката сегодня. Не то, чтобы Гермионе действительно нужна была защита, она была лишь формальным лицом с фальшивой лицензией и минимальными знаниями университетского курса. Этого должно было быть достаточно сегодня.

— Не доверяй аврорам. Что бы не случилось.

— Ты уверена во всём этом? — спросила блондинка осторожно, наклоняя голову в сторону. Гермиона перевела взгляд вперёд на стекло, следя за каждым движением водителя в эти долгие секунды.

— Если этого не сделать, боюсь, что у нас начнутся проблемы посерьёзнее.

— А что насчёт Малфоя?

Гермиона пожала плечами, опуская глаза вниз.

— Я не уверена. Гарри может вернуть всё на круги своя, а может и нет.

Сиена улыбнулась так, что Грейнджер за секунду до знала, какая мысль будет озвучена, и нахмурилась. Несмотря на то, что она стала всё чаще думать над её предложением, с каждым разом делать шаг вперёд будет всё сложнее. И ей уже стоило перестраивать план, а не оставлять такой вариант событий на крайний случай.

Скьяретта заметила крутящиеся в её голове шестерёнки.

— Скажи мне, что это плохой вариант.

— Он не плохой. Он… — она попыталась подобрать слово, — опасный. Очень опасный.

— Особенно после выстрела?

Гермиона коротко усмехнулась и вскинула голову, чтобы убрать распущенные волосы от лица. Она посмотрела на Сиену мгновением позже, удивляясь, как же быстро она оказалась рядом. Ещё пару недель назад Скьяретта казалась лишь ребёнком, которого стоило оберегать и прятать от всего мира. Сейчас в ней виделась женщина, ставшая женой соттокапо, готовая помогать своей семье, несмотря ни на что.

— Почти на месте, Ваша милость, — вдруг подал голос водитель, и Гермиона наклонилась к окну, чтобы оценить обстановку. Даже за тонированными окнами за несколько метров от входа она видела количество фотографов, ждали лишь её одну. Она опустила взгляд на часы.

— Как раз вовремя.

Они с Сиеной синхронно надели тёмные очки. Грейнджер последний раз посмотрела вверх, набирая в лёгкие воздуха. К этому она была готова уже очень давно, возможно, последние несколько лет, с тех пор, как впервые взяла чужую фамилию.

— Готова? — спросила уже Скьяретта так, словно они поменялись местами.

— Всегда.

Толпа журналистов с камерами собралась перед зданием Министерства, создавая живой и шумный фон. Вспышки фотокамер, звук радиомикрофонов и оживлённые голоса создавали атмосферу напряжения и ожидания. Все были настороже, в ожидании того момента, когда Гермиона появится.

Новость о жене мафиози, столько лет работающей на благо страны, живущей под покровительством неприкосновенности, вызвала шок и недоверие во всём обществе, всколыхнула заголовки мировых магических новостей.

Слухи, распространявшиеся об их образе жизни, контроле над городскими районами и связях с криминальными сетями, казались невероятными и выдуманными, но теперь они обрели живой образ. И этим образом оказалась она — женщина, которая сейчас сидела в машине, готовая дать показания против убийцы её мужа.

Гарри Поттер в сопровождении нескольких авроров вышел из главных дверей, пустыми глазами оглядывая пространство. Его не интересовали журналисты, которые хотели его комментариев, и его не интересовал спектакль, который здесь разыгрывался. Он держал наготове магические наручники, ожидая появление сегодняшней гостьи.

Машина замерла у входа в Министерство, и Гермиона постаралась сдержать улыбку, когда услышала первые вспышки камер и крики. Из автомобилей впереди и сзади показались её люди. Секунду спустя двери открылись, и Сиена первая вышла на свет, сохраняя спокойствие. Она встала по правую сторону, игнорируя любые вопросы в свою сторону.

Гермиона могла ей гордиться. Она схватилась за поданную ей руку и медленно шагнула на выход, появляясь наконец перед глазами всего мира, которые теперь будут ловить каждое её движение и слово.

Грейнджер видела, какая злость плескалась в глазах у Гарри, когда он увидел её. Между ними оставалось несколько шагов. Тех, которые определят всё.

Она стянула очки и взглянула своим прямым взглядом, в нём сквозила победа, превосходство, удовлетворение. Впервые она дала ему понять, что здесь он проиграл. Даже там, где казалось, что он уверен во всём, он потерял всё влияние и мощь, упустив из списка подозреваемых свою же лучшую подругу.

Вопросы сыпались со всех сторон, они были провокационными или не очень, иногда серьёзными, выводящими её на реакцию, но Грейнджер они совершенно не интересовали.

«Гермиона, как вы себя чувствуете сейчас, когда вы стали центром внимания мировой прессы и ваша связь с преступными делами вашего мужа стала общедоступной информацией?»

«Как вы реагируете на утверждения о том, что ваша семья связана с преступной деятельностью?»

«Что вы можете сказать о репутации вашего мужа и его связях с другими криминальными элементами?»

«Какие будут ваши следующие действия, и как вы планируете обращаться с ситуацией в будущем?»

«Как после стольких лет работы на Министерство вы согласились выйти замуж за главного преступника в стране?»

«Что Министерство думает о ваших связях с криминальным миром?»

«Какие у вас были мотивы для вступления в брак?»

«Что вы скажете своим поклонникам и сторонникам, которые ранее считали вас героиней и теперь сталкиваются с информацией о вашей связи с преступностью?»

Скажет? Гермиона едва не ухмыльнулась, делая первый шаг. Как будто она собиралась кому-то что-то объяснять и рассказывать. Её репутация в волшебном мире не имела никакого смысла до тех пор, пока она сможет выйти из этого здания, не выдав никакой информации о других семьях. Тогда её репутация в криминальном мире будет играть значение, но сообщество, социум магической Англии для неё давно были бесполезны.

Их влияние никак не сказывалось на войне, которую она вела, неважно, была ли это ненависть или одобрение. Они останутся здесь, осуждая или восхваляя, пока Гермиона продолжит то, что начала.

В окружении своей охраны она сделала несколько шагов вперёд, оказываясь лицом к лицу с Гарри, вытягивая руки вперёд. Холодный металл обжёг кожу и щёлкнул, запечатывая любую способность к магии. Грейнджер оглянулась на Сиену, но не обмолвилась ни словом.

— Миссис Каррера, — Поттер чуть сузил глаза на этих словах, выполняя протокол. Чёрт, Гермиона сперва хотела сдержать улыбку, но та всё равно расползлась по её губам. — Вы арестованы по подозрению в выдаче ложных сведений, связи с организованной преступностью и препятствии правосудию. Вы не обязаны ничего говорить, но это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе что-то, на что позже будете ссылаться в суде. Всё, что вы скажете, может быть использовано в качестве доказательства.

— Я полностью понимаю свои права и готова дать свои показания, — Гермиона ответила спокойнее, чем сама же и ожидала. Она опустила руки в наручниках и прямо взглянула на Гарри, заканчивая фразу. — Я готова сотрудничать в полной мере с расследованием.

Разумеется, это было совсем не так, её мотивация искренне помогать ему с мафией закончилась довольно давно.

— Прекрасно, — сквозь зубы проговорил он и кивнул на вход обратно в Министерство. Всей группой из авроров, которые окружали охрану, которая в свою очередь защищала Грейнджер, они двинулись вперёд.

Игнорируя журналистов, Миссис Каррера подняла голову с гордостью и непоколебимым самообладанием. Её лицо выражало решимость, несмотря на все сложности, с которыми она сталкивалась в последние дни. Под палящим солнцем она несла себя с достоинством, словно ничто не могло её сокрушить.

Охранники сосредотачивались на том, чтобы обеспечить её безопасность, не давая журналистам пробиться сквозь их защитный купол, одновременно следя за каждым шагом авроров. Окружавшие её служащие Министерства держались настороже, готовые реагировать на любую угрозу, которая могла бы возникнуть. Извне или изнутри. Они были преданы своему делу и знали, что их задача — обеспечить безопасность Гермионы вне зависимости от обстоятельств.

Пока они приближались к входу, Гермиона снова вспомнила о Лучиано. Даже если Тео запретил ей думать о том, что он бы сказал, Грейнджер знала, что её муж был бы доволен. Ради неё он бы заставил их всех стоять на коленях.

Сердце билось быстрее от адреналина, но лицо Гермионы оставалось спокойным, когда она прошла сквозь массивные двери обратно в вестибюль Министерства. Безумное множество взглядов оказалось приковано к ней здесь и сейчас. Героиня войны в наручниках, идущая по Атриуму. Кто мог бы себе представить, что их жизнь когда-либо обернётся так?

Сиена держалась рядом, и от неё чувствовалась та же угроза, что и от Грейнджер. Может быть, поэтому на четырёх мужчин и двух женщин Поттер собрал дюжину авроров. Они могли совершить против Министерства всё, что их душе будет угодно.

Очень немногие поняли, что Гермиона не была всего лишь вдовой известного мафиози.

Она — королева Лондонской преступности.

Она — их диктатор, и однажды они принесут ей в руки настоящую корону.

Несмотря на общий шок, одна женщина из толпы всё-таки бросилась вперёд, пытаясь прорваться к Грейнджер. Её злой взгляд и слова, которые она произносила, на секунду заставили Гермиону задуматься о правильности всего этого.

Дорогу она знала хорошо. Подъём по лестницам вместо лифта на этаж авроров, где воцарилась та же гробовая тишина. Наконец, оказавшись в просторной комнате, Гермиона мысленно выдохнула и подошла к столу.

В комнате допроса царила менее нагнетающая, но всё-таки напряжённая атмосфера. Светлое освещение пронизывало просторное помещение, заставляя то дышать холодной безликостью.

Центральное место занимал массивный стол округлой формы, за которым разместились Гермиона и Сиена. Его поверхность была покрыта папками с документами, свидетельствами и другими доказательствами, которые будут, очевидно, рассмотрены во время допроса. На столе стоял небольшой кувшин с водой и стаканы.

Кроме этого — лишь чувство формальности и непроницаемости, где каждое слово и жест могли быть важными и влиять на исход расследования.

В отдельном углу комнаты встала небольшая группа авроров, которые будут следить за происходящим, готовые вмешаться, если потребуется. Гермиона лишь раз обернулась на них, понимая, что вся охрана оказалась от неё отрезана. Она поправила волосы и закинула ногу на ногу.

Гарри сел напротив, за его спиной пара авроров оказались по обе стороны. Он подтянул к себе документы и взглянул Гермионе прямо в глаза. Та тонкая стена его самообладания была готова сломаться в любой момент, но пока она держалась, и было слышно лишь тихое перелистывание страниц дела.

С ума сойти, теперь у неё будет собственная папка со всеми доносами, показаниями и преступлениями. Как та, что она так и не заполнила на Кейла, и как та, что всегда существовала на Лучиано, и она лежала недалеко. Стоило протянуть руку и забрать, и раньше она могла это сделать.

Гермиона вспомнила тот день, когда впервые, всего спустя сутки после смерти, должна была вернуться в кабинет и за чашкой ароматного чая показывать, что её это никак не касается. И что при виде его фотографии, которой никогда не было у неё, не замирало сердце.

— И так, миссис Каррера, — деловой тон разговора забавлял, но с этим можно было смириться. Было видно, с каким трудом он менял привычное «мисс Грейнджер» на новый статус, подчёркивая, как сильно всё изменилось. — Я хочу напомнить, что у вас есть все права, предусмотренные законом. Вам предоставлен адвокат, который будет следить за процессом и защищать ваши интересы.

Гарри кивнул на Сиену, вернулся обратно к Грейнджер.

— Вы можете отказаться от ответов на вопросы или запросить перерыв в любой момент, если это необходимо. Вам также предоставляется право не свидетельствовать против себя и членов семьи. Вам понятны ваши права?

— Моя клиентка осведомлена о своих правах и готова сотрудничать в рамках закона, — ответила Сиена, пока Гермиона только чуть приподняла уголок губ.

— В таком случае, приступим. Сколько лет вы состояли в браке с Лучиано Каррера?

Этот вопрос не относился к раскрытию дела, но был интересен лично ему. Замаскированный, спрятанный под профессиональный интерес. Гермиона отвела взгляд в сторону, будто считала, хотя прекрасно знала дату.

— Эта информация есть в нашем свидетельстве о браке, — заметила она и до того, как Поттер успел возразить о недостоверности информации, полученной из газет, она добавила. — С пятнадцатого апреля две тысячи первого года.

— Пожалуйста, расскажите мне о вашем отношении к вашему мужу и его делам, — он поджал губы, будто само слово «мафия» теперь напоминало ему о том, кем стала его подруга. — Знали ли вы о его преступной деятельности, какое участие принимали?

— Я прекрасно была осведомлена о его преступной деятельности на момент вступления в брак, — ответ оказался уклончивым, Поттера он не устроил, ведь он не получил вторую часть, а лишь яд в голосе.

Давить он не стал, переходя к следующему вопросу. Гермиона действовала ему на нервы, не так ли? И всеми силами Гарри пытался быть профессионалом.

— Вы можете рассказать о последних контактах с вашим мужем перед его смертью? Когда и где вы виделись в последний раз?

— В момент смерти, — Гермиона полоснула рукой по воздуху, а затем подалась вперёд. — Я находилась с ним до последней секунды жизни, держа его руку.

— Может быть, в таком случае вы поведаете мне обстоятельства?

Теперь сарказм читался и в его голосе, а значит они были недалеко от точки невозврата. Её Грейнджер ждала куда больше.

Ком в горле заставил замолчать её всего лишь на долю мгновения.

— Это была суббота. Оставшись в нашем доме в Лондоне на выходные, мы решили, что хотели провести время лишь вдвоём, прогуляться до центра. Мы не успели сделать и десятка шагов от дома, когда к нам подошёл мужчина. С пистолетом в руке.

Сиена осторожно коснулась её ладони под столом, и Гермиона сделала то усилие, которое от неё требовалось. Последнее, чего она хотела — показывать свою слабость и слёзы. Она готовила эту речь давно. Никогда не думала, что произносить её будет столь тяжело. Набрав лёгкие воздуха, Грейнджер продолжила, сжимая пальцы Скьяретта.

— Под угрозами моей жизни он забрал наше оружие и волшебные палочки. Тогда, вероятнее всего, мой муж полагал, что это ограбление, поэтому он предпочёл сотрудничать. Однако, едва наша защита оказалась у мужчины, он направил пистолет Лучиано в голову и выстрелил. Всё случилось так быстро, что я едва что-либо осознала.

Краткая версия событий выглядела именно так. Гермиона снова глубоко вдохнула, пока её разум сковывало воспоминанием, а лёгкие яркой болью. Она моргнула дважды, смахивая подступающие слёзы.

~*~

— Значит, уже в понедельник обратно в тот дом? — спросила она, накидывая лёгкое пальто на плечи, посмотрела на Лучиано, который лишь стоял в стороне, наблюдая за ней.

— Таков план. Я не очень люблю находиться так близко к людям, ты же знаешь.

— Истинная социофобия, — усмехнулась она и подошла ближе. Руки Гермионы мягко прошлись по его груди вверх, взгляд оказался прикован к лицу мужа. — И мы попробуем?

Он перехватил её ладонь, поднося ту к своим губам и оставляя медленный поцелуй на тёплой коже. Прикрыв глаза, Лучиано словно впитывал её всю, он выглядел так, будто прощался. С тем образом Гермионы, которую знал? Или просто прощался?

Это и было ответом. Впервые за столько лет они рискнут быть чем-то большим, чем два человека, живущих вместе. Пусть их души давно переплелись, оставались последние преграды, которые они планировали разрушить. Гермиона была готова к этому, несмотря на то, что вероятнее всего его тело, его поцелуи, его руки, всё, что заведёт их так далеко, однажды и навсегда оставят след на её сердце.

— Я люблю тебя, ты знаешь? — спросил вдруг Лучиано тихо, поднимая к ней взгляд. Хотя, скорее опуская, ведь даже на небольших каблуках она была ниже, чем он. Её сердце болезненно сжалось сперва от его признания, затем от того, как оно было произнесено, и только после от того, что он действительно имел это в виду. Не так, как он любил свою жену, нет. Но он любил её. По-настоящему, здесь. Он строил что-то с ней и надеялся на будущее.

— Я знаю, — прошептала Гермиона и закрыла глаза, когда его ладонь коснулась щеки.

Ей казалось, что так ощущается счастье. Впервые за столько времени в их жизни воцарилась тишина и спокойствие. Её не волновали обстоятельства, не волновало прошлое, она была любима. Даже, пожалуй, не так, как ей бы хотелось. Кто-то назвал бы это зависимостью. Гермионе было всё равно.

Она улыбнулась, поймала его руку и переплела их пальцы.

— Мы идём?

— Куда угодно, — подтвердил он особенно печальным голосом. Они обернулись лишь раз на Кейла, который вошёл вместе с подчинённым в комнату.

— Уверены, что не хотите взять охрану с собой? — теперь, когда Казентино потерял своё место подле Дона стараниями Гермионы, ему были доверены дела менее значимые для семьи, но значимые для них всех. Организация охраны входила в этот список.

Лучиано усмехнулся и посмотрел на Грейнджер.

— Неужели ты, мой старый друг, думаешь, что я не в состоянии защитить свою женщину?

— Кто кого ещё будет защищать! — воспротивилась она с улыбкой.

— Тогда прекрасного вечера, — Кейл кивнул и продолжил разговор, пока Каррера открыл перед Гермионой двери и выпустил её наружу.

Прохладный воздух ударил по лёгким ощущением свежести, шум будущей грозы нарастал, густые тучи скрывали лучи солнца. Накинув руку своей жены на свой локоть, Лучиано медленно пошёл вперёд.

Прошло так много лет, сколько они рядом, сколько таких прогулок было, сколько попыток поговорить, принять, что это — больше, чем фиктивный брак. Всё ради того, чтобы она могла положить голову ему на плечо, а он — оставить поцелуй на макушке.

— Не боишься вот так выводить меня в центре города? Люди ведь могут заметить, — спросила Гермиона, делая размеренные шаги ему в такт.

— Я думал об этом, — признался Лучиано. — И я считаю, что это твоё решение. Я устал прятать тебя здесь, устал молчать о том, как много ты сделала для этой семьи. Они никогда не забудут всё это, и будут преданы молчанию, пока ты не решишь иначе.

— Может быть, однажды мы расскажем, — она спрятала улыбку, наклоняясь к нему ближе. Тяжёлый ветер подхватил пару прядей её волос. — Пока что я не уверена.

— Когда ты захочешь, я буду рядом. Я всегда… — он замялся и вдруг остановился, когда из темноты ближайшего переулка вышла тень, спрятанная под чёрным капюшоном. Лучиано осторожно отодвинул Гермиону за своё плечо, и она вцепилась в него, второй рукой нащупывая рукоять пистолета под его пиджаком.

Оружие появилось мгновенно. Подобно тому, что держала Грейнджер, дуло пистолета было направлено прямо на неё, и она задохнулась от нахлынувшей тревоги.

Лучиано дёрнулся вперёд, чтобы выкрикнуть что-то, чтобы остановить его, но тень лишь возвела курок.

— Ещё шаг, и я выстрелю, — голос не был ей знаком, и Грейнджер понятия не имела, кто скрывается под тенью капюшона.

Так ведь начиналось любое ограбление в этих выдуманных историях, а таких были тысячи. Гермиона и Лучиано переглянулись, думая об одном и том же.

— Оружие. Вы оба. На землю, — приказ под дулом пистолета воспринимался иначе, и не было никакого желания не подчиняться. Вся гордость испарилась, вымещенная инстинктом самосохранения. Грейнджер медленно вытащила пистолет из-за пояса брюк и передала тот в руки мужа. Он посмотрел на него, размышляя с секунду, стоило ли направить его в ответ.

— Быстро! — не выдержал их грабитель, и Каррера наклонился, опуская его на асфальт. — Теперь ты.

У Гермионы была лишь волшебная палочка. Но, когда она вытащила её, не заметила ни капли удивления или лишней агрессии. Требование относилось к магическому оружию, каждому из них.

В ту секунду она осознала, что всё пойдёт не так. Опуская палочку на землю, она почувствовала первые капли дождя на своих плечах.

Это не было ограблением. Это было не оно. Иначе какой был бы толк угрожать Грейнджер, даже видя их отношения издалека? Кто-то чужой, с улицы не знал бы о тонкостях магии, он не знал бы о жене. Она не носила кольца.

Нет. Мерлин, нет. Все эти мысли слишком долго доходили до её головы, и с каждой она теряла возможность сделать хоть что-то. Её кости замёрзли, её мышцы окаменели разом.

Она видела, как мужчина подошёл к её мужу, оружие было перенаправлено в его сторону и упёрлось в лоб. Лучиано сжал её ладонь, не получив ответа. Гермиона застыла, наблюдая как в замедленной съёмке, как ледяной металл касается его кожи.

Она ощущала, как её сердце бьётся в груди так ритмично, словно подпевало звукам дождя. Рука Лучиано согревала её пальцы, и она чувствовала его близость, его защиту, словно ничто другое не могло иметь значения. Ни оружие, ни слова, ни ситуация, ни гроза, нависшая над ними. Она была счастлива всего мгновение назад, потому что он был рядом. Он сделал её мир ярче, смог пробудить в ней желание жить, несмотря на все ужасы, которые им пришлось пережить.

— Попрощайся с жизнью, Лучиано Каррера, — жестокий смех прозвучал в ту же секунду, как и звук выстрела.

Красные капли попали ей на лицо, задев ресницы, белое платье превратилось в красное, пока кровь размывали капли дождя.

Гермиона вскрикнула, её тело непроизвольно дёрнулось, словно от удара. Её взгляд оказался мгновенно прикован к Лучиано, и время словно замедлилось. В этот миг она почувствовала, как будто чья-то рука схватила её сердце и сжала его в тиски ледяного ужаса. Даже когда его тело упало на мокрую землю, она смотрела туда, где он стоял всего секунду назад.

Крик застыл в горле. Где-то там тень убегала от них, пыталась исчезнуть, не в силах трансгрессировать. Гермиона всё смотрела на место, где мгновение назад был её муж. Он улыбался ей, он говорил ей о будущем. Секунды…

Грейнджер едва понимала, что делает, её колени ударились об асфальт, и она дотянулась до пистолета. Сквозь пелену слёз она выстрелила и услышала тот звук боли, который ощущала сама. Нет, это было не сравнить ни с чем. Имя Кейла, которое она кричала, прося о помощи, смешалось с раскатом грома над их головами.

Гермиона бросилась к Лучиано, обхватив его тело руками, но тепло его кожи уступило расползающейся мёртвой холодности. Не было никаких последних слов, не было последней улыбки и признаний в любви, или извинений, или просьб. Только струйка крови посреди его лба, куда врезалась пуля, навсегда уничтожая человека, которым он был.

Он был… ведь был здесь. Только что. Она… она закрыла глаза на секунду. И она потеряла его так легко, как будто успела только вдохнуть.

Её мир обрушился вокруг неё, и она словно погрузилась в бесконечное бездонное чёрное море среди стены воды, что падала вниз и размывала кровь. Кейл застыл возле неё, а затем увидел того, кто был виновником, и не сказал ни слова. Этого было и не нужно.

Судорожно, как будто это могло помочь, Гермиона пыталась придумать заклинание, попыталась провести по лицу Лучиано, она просила его остаться. Она умоляла бы его, если бы он слышал.

Дождь продолжал падать, мокрые волосы прилипали к её лицу, и она даже не замечала проходящих мимо людей, которые замечали их. Всё сузилось до одной только потери, до пустоты, которая зияла в её сердце.

У них было будущее.

А теперь его не стало.

Это был первый и последний раз, когда Кейл Казентино вместе с десятком своих людей слышали тот крик, который она издала, опуская голову вниз к груди своего мужа. В нём смешались боль и ярость в таком разрушительном сочетании, что задрожали стены домов. Куски её сердца рассыпались в пепел, и больше ничто не могло собрать их воедино.

Её голос отдалялся, но она не могла остановиться. Руки дрожали, когда она обхватила его лицо, пытаясь сдержать этот безудержный поток эмоций. Каждая кричащая клетка её тела отзывалась болью, словно она пыталась оторвать часть себя от своей жизни, которую сейчас унесло время.

Словно крик бессильного духа, которого лишили всего.

Кейл подхватил её на руки, оттаскивая назад. Грейнджер снова и снова повторяла то имя, кричала, стонала, рвалась отчаянно к нему, но он оставался недосягаем. Она не могла себя остановить, вспыхнула, словно гроза, которая разрывала небеса. Её голос стал хриплым, слёзы образовывали мокрые следы на её щеках, а сердце продолжало биться, будто пыталось достать мёртвую половинку себя.

Она закрыла глаза на секунду, и весь её мир перевернулся.

~*~

Он всё ещё звучал там, этот крик, стоял в ушах. Словно это было всего секунду назад, кожа потеплела от ощущения на ней невидимых капель крови, Гермиона опустила глаза вниз. Закрыла их, чтобы вернуть себя в реальность.

Гарри не мог позволить себе сочувствие к ней, поэтому выжидать он не стал. Сиена крепче сжала её руку.

— Что было дальше?

— Он убежал, — солгала Гермиона, поднимая голову назад к нему. — Больше я его не видела. Никогда.

Поттер сделал заметку на пергаменте о её словах и продолжил. Своим поступком по отношению к нему Грейнджер уничтожила последние капли сострадания, и это всё ещё было тяжело осознавать.

— Знали ли вы о каких-либо угрозах или опасностях, связанных с вашим мужем и его делами? Он упоминал что-либо, что могло бы связать его с опасными личностями?

— Нет, — ещё одна убедительная ложь. — Он не упоминал мне ни о чём таком.

Он не говорил ей о проблемах, но Гермиона знала, откуда стоило ждать угрозы. Ведь она была рядом, она вела все его дела, и сопоставить врагов и время не составило для неё никакого труда. Особенно имея на руках чёткий ответ убийцы, которого она пытала до смерти в собственном подвале.

— Кто ещё мог иметь доступ к вашему дому? Есть ли у вас охранная система или те, кто мог бы увидеть подозрительную активность?

— Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, — у неё сдавали нервы, она едва могла дышать в этой комнате, пока воспоминание всё ещё волнами отдавалось на задворках разума. Гермиона потянулась к бутылке с водой, стоящей на столе. — Камеры, которые были у нас дома, не захватывали эту территорию.

— Вероятнее всего убийца знал, на каком расстоянии они не смогут вас заснять. Есть ли у вас ещё какие-то данные, которые помогли бы нам в расследовании?

— Не думаю, — холодно ответила она в надежде прорваться хоть этим сквозь стены, которые выстроил вокруг себя Поттер. Они оба были на грани, и эта игра превращалась в соперничество: кто не выдержит первым? Глоток холодной воды чуть привел Гермиону в чувство, и она осторожно вытащила свою руку, возвращая ту на стол.

Ещё одна пометка оказалась на пергаменте.

— В таком случае мы переходим ко второй части допроса, связанной с вами. Расскажите мне, пожалуйста, при каких условиях был заключён этот брак?

— Какое это имеет отношение к делу? — вмешалась Сиена, прищуриваясь. — Обстоятельства бракосочетания моей клиентки не играют никакой…

Поттер ударил по столу кулаком, заставляя стекло стаканов дрожать.

— Какого чёрта, Гермиона?! — наконец закричал он и наклонился вперёд. — Объясни мне! Объясни мне хоть что-нибудь! Почему каждая газета кричит о том, что ты — Каррера, а я ничего не знаю?!

— Потому что ты отправил меня туда, — коротко и спокойно ответила она.

— Это не ответ! Ты наврала мне, сказав, что сбежала?! Так?!

Его крик смешивался с тем, что всё ещё звучал на задворках её разума. Гермиона откинулась назад, тщательно подбирая слова.

— Помнишь то, как я сказала, что меня подозревают? Ведь наложенная магия скрывала лишь некоторые мои черты, и стоило им меня узнать, она опадала. Я чувствовала, что меня раскроют, — начала она медленно, задавливая в себе желание повысить голос. — Что ты ответил мне?

— Ты никогда не расписывала ситуацию настолько серьёзной!

— Враньё! — она не выдержала, поднимаясь с места, переходя на яростный вопль. — Я сказала тебе, что меня убьют, если узнают. Я говорила тебе об этом! Ты сказал мне, что всё будет хорошо, и мне ничего не угрожает.

— Потому что это в самом деле было так!

— Потому что я — Гермиона Грейнджер? — язвительно спросила она, наклоняя голову в сторону. — Так ведь? Они бы не посмели причинить мне вреда, ведь тогда у тебя появился бы повод пойти в полномасштабный удар по ним. Может, ты надеялся на то, что меня там убьют?

— Тебя и убили, — уже тише заметил он. — Что ты вообще теперь за женщина?

— Хочешь знать? — спросила она и дёрнула пиджак за пуговицу. — Правда хочешь? Чем обернулось то, как ты настаивал на встрече, до которой я так и не дошла?

В гробовом молчании она стянула по правой руке ткань, открывая взглядам всех присутствующих шрамы. Десятки витиеватых порезов струились вниз по всей коже, достигая кисти и пропадая лишь там. Словно картина, вырезанная на теле белоснежными линиями.

— Они пытали меня! — продолжала давить Грейнджер. — В тот же вечер, поймав меня на половине пути, они закрыли меня в комнате без окон. И одному Мерлину известно, сколько дней я провела там в агонии, Гарри! Ты и представить себе не можешь, какая это была боль!

— После такого выходят за Дона мафии, что с тобой это сделал? — агрессивно спросил он, упираясь ладонями в стол. — Врут лучшему другу, сбегают и пытаются мешать расследованию?

— У нас была договорённость, — Гермиона потянула пиджак обратно и спрятала все свои раны под ним. — До тех пор, пока я молчу о мафии, о Лучиано, о семье Каррера и других семьях, я сохраняю жизнь себе, Кейлу и своим близким.

— Это тебя не оправдывает.

— А я не просила оправдания! — прикрикнула она, ударяя по столу так, что ладонь обожгло. — Ты отправил меня туда, зная, чем это может обернуться. Только благодаря своему имени я ещё жива, иначе меня бы там застрелили. Как застрелили Лучиано. И благодаря моему браку жив ты!

— Теперь я во всём этом виноват?

— Да, чёрт возьми! ДА!

Он посмотрел на неё впервые так, будто она была совсем чужой. Буквально отшатнувшись назад, Гарри прислонился к стене и замер, не веря собственным глазам.

— Если бы не ты, — прошипела Гермиона, — меня бы там и не оказалось. И если бы не ты, мне бы не пришлось пять гребаных лет жить рядом с Лучиано и переживать всю эту боль. И если бы не ты, я могла бы жить дальше без мафии. Не смей обвинять меня в том, во что только ты один меня и втянул.

— Как будто я мог обо всём этом знать. Ты ведь и слова не сказала!

— Клятва держит мой язык за зубами. Ты идиот, если не подумал об этом сразу, как я вошла сюда.

— Не смей, — прорычал он сквозь стиснутые зубы, злость играла на чертах его лица. — Ты улыбалась мне в лицо, настаивая на аресте Малфоя. Уже тогда ведь ты знала всё это про него не из-за своих догадок, да?

Она замолчала, и это стало весьма красноречивым ответом.

— Сплошная ложь, Гермиона, и только она.

— Чего ты ждал? — едко усмехнулась Грейнджер и оттолкнулась от стола. — Объятий и тёплого приёма? Ответь мне честно, Гарри, сколько раз ты подумал о том, какая я выгодная фигура в твоём расследовании?

Он не ответил. Как будто ей нужно было точное число, чтобы представить все его перспективы в голове. Гарри никогда не планировал, что она вернётся оттуда собой. Может быть, он считал, что такая шпионка, как она, будет выгодна всегда. А может быть, рассчитывал, что её убьют, ведь тогда весь Лондон можно было обернуть против мафии.

Сейчас сколь угодно журналисты могли рассказывать об их вреде, но, за исключением пары семей, мафия лишь помогала тем, кто всё потерял. Она давала работу, деньги, она посылала деньги на благотворительность. Будь Гермиона мертва, как легко было бы всё изменить.

Поттер не мог этого не знать и не думать, и его первые слова были лишь доказательством.

— Это сохранило тебе и мне жизнь, будь за это благодарен, — она подхватила свою сумку и кивнула Сиене на выход. — Я Каррера, потому что когда-то мой лучший друг поставил меня под угрозу, о которой я и не подозревала. Теперь ты не имеешь права голоса.

— Если ты думаешь, что то, что ты моя подруга, что-либо меняет…

— Я больше не твоя подруга, — отрезала она его слова. — И перестала ей быть пятнадцатого апреля пять лет тому назад.

— Ты могла сказать мне! — снова закричал он, делая два шага вперёд.

— В какой момент? Пока мне угрожали твоей смертью? Точно, Гарри, стоило попросить у них пергамент, перо и сову, чтобы написать тебе письмо! — мерзко съязвила она. И только когда гнев утих, Гермиона последний раз взглянула в его глаза. — Когда я вернулась, первое, что ты спросил, было «можешь ли ты рассказать мне что-то ещё о Каррера?». Тебе было плевать, через что я прошла. Даже тогда, Гарри. Даже тогда.

— Это неправда, — он покачал головой, опуская свой взгляд вниз, не веря её словам.

— Просмотри свои воспоминания, — она подошла к аврору справа от нее и вытянула обе руки вперед. Намек был понятен. Мужчина замешкался, посмотрел на Гарри за её спиной и холодный металл упал с обоих запястий ему в руки спустя мгновение. Магия снова хлынула по венам.

— Это ничего не доказывает!

— Тебя всегда волновала лишь перспектива прижать мафию, — последнее, что она скажет сегодня, отступая к двери. Авроры не рискнули противиться её взгляду и расступились в сторону, а Сиена поймала её ладонь вновь. — Пожалуйста, я подарила тебе одну крысу в Министерстве. Дальше я сделаю всё, чтобы твои авроры и ты никогда больше ни одному человеку не испортили жизнь, как испортили её мне.

— Я уничтожу всю мафию, Гермиона, — пообещал ей Гарри вслед. — И ты будешь сидеть вместе со всеми ними за решёткой, если не остановишься!

— Хорошо, что я не собираюсь останавливаться, — пропела она тихо Сиене, опуская к ней взгляд. Скьяретта крепче сжала её руку, направляясь вниз по коридору к дверям лифта.

~*~

Позже вечером, спустя несколько часов тишины раздался стук в двери. Гермиона подняла голову от письма её уличного гонщика об успехах. Это означало лишь то, что ей придётся съездить самой или направить кого-то из людей заплатить им оставшуюся часть суммы. Прямо сейчас Грейнджер не отказалась бы от поездки за город, чтобы вдавить педаль газа в пол и забыть обо всём.

Она чувствовала себя вымотанной.

— Да?

Сиена приоткрыла двери и юркнула внутрь, закрывая их за собой в ту же секунду. Только по выражению её лица стало ясно, что разговор будет серьёзным. Гермиона отложила пергамент в сторону, отдавая все внимание вошедшей девушке.

Скьяретта села напротив у стола и неуверенно спросила почти шёпотом.

— О тех шрамах…

— Это не тайна, — она чуть улыбнулась. — О них знают Кейл и Тео, но иногда я их скрываю. Вряд ли они — хорошее дополнение к моему образу.

Усмешка проскочила так, будто они в самом деле ничего не значили.

— Но почему? Почему так жестоко?

— Как напоминание. Почему я жива и благодаря кому. Это был первый и последний раз, когда Лучиано поднял на меня руку.

— Ты простила ему это?

— Это сложный вопрос, — послышался тихий вздох, и Гермиона не сразу поняла, что он принадлежал ей. — В том смысле, в каком можно простить любимому человеку всю боль, что он тебе причинил. Спустя время я поняла, что поступила бы с собой так же.

Сиена не спросила ещё раз, лишь подняла брови, и Грейнджер пояснила.

— Он не мог отпустить меня, не выяснив, что я уже узнала. А благодаря Кейлу, знала я многое. Убить меня он не мог, отпустить тоже. Мы сошлись на клятве, о которой ты уже слышала.

— Которой моя сестра стала свидетелем, — продолжила она, опуская глаза вниз. Гермиона кивнула.

— Твоя сестра спасла меня очень во многом. Если бы её не было, я бы не справилась.

— Тогда у меня есть предложение, — она вернула взгляд Грейнджер. Интерес в глазах Гермионы появился тут же. — Ты упоминала бал, который устраивает торговец оружием. И я почти уверена, что там будет Маркус и его люди. Что если бы, пока ты занимаешь Маркуса, я могла бы аккуратно что-то выпытать о сестре?

Гермиона коснулась кончиком пера губ, проводя им тонкую линию.

— Кажется, это был маскарад?

Скьяретта согласно ответила ей.

— Эти торговцы оружием вечно блещут пафосом, — Грейнджер закатила глаза с улыбкой. — По крайней мере я сумею привлечь внимание достаточное, чтобы ты затерялась с толпой.

— И это было бы неплохим местом, где могли бы встретиться Тео и Астория, — подсказала Сиена в конце.

— Мне нравится. Тогда нам понадобятся платья и маски, как думаешь?

— Моя любимая часть в этом всём, — она расплылась в довольной улыбке, окончательно стирая границу с той девочкой, что только что осторожно спрашивала о шрамах. Только Гермиона успела подумать об этом, как Сиена добавила. — Не прячь свои шрамы. Они выглядят потрясающе.

— В этот раз не стану.