— Приятно снова оказаться в гуще событий, — Драко осторожно помог Сиене спуститься по главной лестнице казино «Ипподром». Она шагнула с последней ступеньки и улыбнулась ему, обвивая локоть своими пальцами.

Эта жизнь, кипящая в самом центре города, была в каком-то смысле его наркотиком. Яркие огни, сияющие ряды игровых автоматов, блеск рулеток на столах и шёпот карт — всё это создавало ту вечную ночь, где время теряло своё значение. В каждом уголке огромного зала мелькали лица людей, испытывающих свою удачу, стремящихся к большему и уже проигравших, поплатившись за свой азарт, отравивший душу.

— И как ты только посмел взорвать её казино, — с усмешкой и лёгким укором заметила Скьяретта, пока они шли к барным стойкам.

Жаль, это было не то же казино, в котором Малфой впервые позвонил своей любимой Кампанье, а лишь жалкая копия крупнейшего заведения в Лондоне. То пока находилось на реставрации и, разумеется, под арестом до окончания расследования. Чуть позже, когда закочнится ремонт, Гермиона найдёт способ выкупить его, в этом он не сомневался.

— Было в этом особенное наслаждение, малышка Сиена, — он отодвинул для неё стул и кивнул бармену. — Бокал виски и мартини для леди.

— Тебе просто нравилось её бесить.

— Согласись, она потрясающе злится, — Драко не рискнул использовать слово «сексуально» в обращении к этой блондинке. В его голове до сих пор не слишком укладывалось, что именно её он вёл под руку этим вечером, а не Пэнси.

Его верная Сота как раз сидела в нескольких метрах от него и нагло флиртовала с одним из мужчин. Кем он был — Малфой не видел, но если она была здесь, значит сочла это необходимым. Паркинсон на одну секунду подняла к ним глаза и чуть дёрнула уголком губ, чтобы также скоро вернуться к разговору.

На стойку перед ними опустили два бокала и Скьяретта сделала глоток своего мартини.

— Я бы не рискнула попасть Гермионе под горячую руку.

— Нет, Сиена, я говорю о злости, а не о ярости, — Драко поиграл бровями и медленно обвёл глазами зал, который мог видеть со своего места. Блейз, где-то там среди столов, внимательно прислушивался к каждому слову.

— Можно я задам вопрос? — всегда так осторожна в своих высказываниях.

— Конечно, — он отсалютовал ей бокалом. — Тебе необязательно спрашивать, учитывая, как тесно мы теперь все связаны.

— Договор не обязывает меня быть частью твоей семьи, — она послала ему лёгкую улыбку, коснувшись края бокала губами. Лишь секундой позже Сиена вернулась к своему вопросу. — Почему она, Малфой? Все видели, как она позволила тебе посадить её к себе на колени.

Драко ограничился самым коротким ответом, на который был способен.

— Потому что я хочу её, — и дёрнул плечом, откинувшись на спинку стула. — Исчерпывающе?

Скьяретта едва скривилась от такой искренности и мотнула головой в отрицательном ответе.

— Потому что, размышляя о женщине, на которой я хочу жениться, я думал о такой, как она. Смелой, сильной и способной заткнуть меня одним взглядом. И она никогда не устаёт удивлять меня, в том числе своей способностью жить дальше и мстить так, как я никогда бы не смог. А ещё я нахожу её итальянский очень сексуальным. Так что да, Сиена, — Малфой провернул бокал в своей руке. — Я хочу её.

Она — последняя, о ком он думал, когда засыпал, и первая, кто всплывал в его голове по утрам.

Скьяретта всего секунду оценивала его ответ и в конце концов кивнула, явно удовлетворённая всем сказанным:

— Теперь это исчерпывающе.

Драко усмехнулся:

— Честно говоря, я ждал подобного вопроса от Казентино.

— Он думает об этом, но никогда не спросит. По крайней мере не тогда, когда ты будешь рядом.

— Жаль. Мне есть, что ему сказать на этот счёт.

Девушка напротив очень тактично промолчала, возможно, в какой-то мере понимая, о чём он говорил. Хотя она едва ли представляла, какая буря творилась в его голове, когда он только на секунду задумывался о том, как много Кейл упустил и сколько раз Драко был готов ударить его за это.

Его ярость и злость на Поттера, Казентино и Каррера не проходили никогда, и чем больше Гермиона делилась с ним моментами её прошлой жизни после своих кошмаров, тем сильнее ему хотелось вскрыть могилу Лучиано, чтобы добавить в неё ещё два тела.

— Он боится, что Гермиона может трактовать это как любовь, и что я это сделаю наверняка, — она провела пальцами по ободку своего бокала.

— А ты бы именно так это и трактовала?

В её усмешке промелькнула нотка грусти, которую она даже не пыталась скрыть.

— С Гермионой невозможно соревноваться, и я не стану пытаться. Как ты и сказал, она потрясающая.

— Хочешь верь, хочешь нет, но ты недалеко от неё ушла, — его комментарий оказался кратким, но мгновение спустя, под её удивлённый взгляд, Малфой решил его дополнить. — Ты не обладаешь её статусом и ресурсами, но кто тебе сказал, что ты не сильная, не смелая и не прекрасная?

Она тихо рассмеялась и почти отмахнулась от него.

— Брось, Малфой, даже ты выбрал её.

— Потому что я хотел именно такую, как она. Со всеми её ошибками и недостатками. В моей жизни была такая, как ты, и я понял, что это не для меня.

— Я как раз об этом и говорю.

— Нет, Сиена, ты не понимаешь мою главную мысль, — Малфой медленно покачал головой и одарил Скьяретта тёплой улыбкой. — У меня была такая, как ты, и я выбрал Гермиону. А у Казентино была Гермиона, и он всё ещё подле тебя. Задумайся над этим. Может, ему не так нужна эта борьба за власть с ней и её характер, и он как раз нуждается в… — он запнулся всего на секунду, — тебе.

— Пытаетесь успокоить меня, ваша Милость, — в её глазах блеснул огонь. — Я знаю, что год истекает.

— Год? — Драко вскинул брови.

— Гермиона дала мне год брака, пока мы разбираемся со смертью Амелии и Лучиано. После чего я могу развестись и уехать, и она мне обеспечит все возможности для этого.

Умно. Малфой дёрнул уголком губ, в который раз поражаясь, как именно Каррера умела манипулировать. Она не выигрывала всегда, но находила способ остаться победителем даже в проигрыше.

— Ты не уедешь. Мы все это знаем, и Гермиона в том числе.

— Ну, она рассчитывала на то, что я куплюсь, — Сиена наклонила голову на бок. — Я знала, что она делает это только для того, чтобы за год я обрела мотивацию остаться.

— Как я и говорил, — Драко поправил пиджак и поднялся с места. — Твои навыки прекрасны, чтобы остаться в мафии.

Он допил остаток виски из своего бокала, оставив тот на стойке с характерным звуком, и подал руку Сиене, чтобы встать. Их время было на исходе, о чём уже почти кричала Паркинсон, едва заметно для остальных постукивая пальцами по столу. Ритм, который она отбивала, почти казался азбукой морзе. И если бы Малфой её знал, может, и смог бы увидеть в этом что-то кроме напоминания.

Скьяретта тихо выдохнула и улыбнулась ему. Вряд ли этот разговор ей помог. Драко и не подозревал, через что она проходила сейчас, будучи слишком неуверенной насчёт человека, за которым была замужем. Он не находился в такой ситуации, да и не смог бы никогда посмотреть на неё со стороны этой девушки.

В одном он не ошибался — она была сильнее многих, кого он знал. Пережившая смерть сестры, насильную свадьбу, она находила в себе силы смотреть на этот мир через другой цветовой фильтр, как не умели они с Гермионой. Драко восхищался ей уже сейчас и в самом деле надеялся, что она не уедет.

Из неё вышел бы хороший консильери.

Они вместе покинули бар под особо пристальным взглядом бармена, прошли через игровой зал в сторону совсем другой комнаты. Сегодня вечером их не интересовали общие залы, толпа, игроки, зашедшие после утомительного дня работы, а интересовало только одно — игра на гораздо более рискованные суммы.

По мере приближения к лифтам люди редели. Охрана пропустила их вдвоём после упоминания имени, и Малфой нажал только одну доступную ему кнопку, тихо выдыхая. Он переживал, хотя его задача была проще, чем у остальных.

— Мистер Малфой, — приветливый и явно обходительный мужчина встретил их в коридоре. — Вы как раз вовремя.

— Опоздать было бы невежливо, — он постарался как можно менее надменно ухмыльнуться. — Это моя спутница, миссис Казентино.

Сиена и не вздрогнула, не обратила внимание на это непривычное обращение. Она была такой же прекрасной актрисой, вкладывая свою ладонь в протянутую одним из распорядителей турнира этим вечером и улыбаясь.

— Добрый вечер.

— Рад знакомству, миледи. Прошу, — его жест был направлен далее по коридору к небольшим ступенькам. Всего несколько шагов вниз, и они оказались в приватном зале, наполненным интригой и роскошью, который станет их укрытием на ближайшие часы.

Пространство наполнилось лёгким ароматом сигаретного дыма и дорогих спиртных напитков, переплетённым с нотками навязчивых духов женщин вокруг. Несколько столиков, рассчитанных на три-четыре человека, укрывали в себе наблюдателей, готовых следить за игрой из тени. Отдельный бар с его официантами был приготовлен для всех гостей, обеспечивая их любыми напитками с подачи внимательных официантов.

Но центральное место в зале занимал игровой стол. Он расположился на лёгком возвышении, создавая иллюзию приватности для игроков. Семь мест вокруг стола ждали своих игроков, каждое напоминая о том, что здесь разыграется нечто большее, чем просто партия в покер. Миллионы фунтов на счетах и в ставках, репутация и, что интересовало Малфоя больше всего — информация.

— Раз все на месте, предлагаю приступить, — тот же мужчина, что проводил их, на месте обвёл всех шестерых игроков глазами. Драко проследил за тем, как Сиена заняла место за одним из столиков, и полностью сосредоточился на словах. — Как вы знаете, ограничений на размер ставок нет. Холдем покер. Пять карт и две вслепую.

Краем глаза Малфой заметил, как к Сиене присоединилась Пэнси и заказала себе выпить.

— Общий призовой фонд вы, разумеется, тоже знаете. Также смею напомнить о магическом контракте, заключённым на имя Марко Руссо.

Драко наконец осмелился повернуть голову в сторону своего главного противника. Руссо. Итальянцы были всюду, и даже женщина, захватившая его сердце, носила теперь итальянскую фамилию. Невероятно.

Марко улыбнулся и кивнул, проехавшись коротким взглядом по Малфою. Они оба понимали, зачем он здесь, что он собирается украсть и какую информацию потребовать, если сумеет выиграть. Драко одновременно надеялся и нет.

Этот мужчина выглядел старше Реджины. Если Франческо по подсчётам было около двадцати семи, как и им, то Марко было за тридцать. В его волосах уже мелькали такие пряди, которые были слишком серыми для его возраста, и морщины появились вокруг глаз. Похоже, работа была слишком напряженной…

Он выглядел чересчур самоуверенно. И это мгновенно отослало Малфоя к разговору с семьёй перед вечером. Сиена не безосновательно заметила, что Реджина не стал бы работать с человеком, информацию от которого можно так легко купить, и все они это знали. И никто, похоже, не рассчитывал по-настоящему получить главный приз сегодняшнего турнира — ответ на самый сокровенный вопрос.

— Два любых вопроса в обмен на победу, — продолжил их распорядитель. Драко не сразу понял, что утонул в размышлениях, сканируя лицо Руссо сантиметр за сантиметром. — Никаких ограничений.

В зале царило то же напряжённое молчание от каждого. В конце концов именно Марко осмелился кивнуть, как бы давая разрешение продолжить. Было большим упущением с их стороны в столь короткие сроки не уточнить, кто именно занимался непосредственно организацией. Они слишком долго копались в том, что предоставил им Макс.

— Мне важно ещё напомнить в том числе, что игра заканчивается после пятого раунда, победитель определяется по наиболее сильной комбинации карт в финальном раунде.

— Я предлагаю начать, — Руссо вмешался своим низким голосом. — Думаю, все участники более чем знакомы с правилами игры. Не будем же мы весь вечер тренироваться, верно?

Он обвёл их совершенно обворожительной для всех участников улыбкой. Драко остался единственным, кто её не вернул. Его вежливость кончилась, как только разума дотронулось, вплетаясь в мысли, что именно этот человек помог Реджине прийти к той серой власти, которой он обладал. Прячущийся в ночи, не показывающийся на поверхности, и в то же время всегда рядом, правящий из тени.

У Малфоя не хватало сил смотреть на него без презрения. Ведь Руссо наверняка знал до последней капли, чем занимался его «партнер».

В конце концов, участники зашевелились, а Драко тихо выдохнул, подходя к своему месту за столом. Его отвлекли как раз, когда он коснулся спинки стула, предназначенного для него.

— Мистер Малфой? — Руссо подошёл к нему и протянул руку. — Я, честно говоря, был удивлён, увидев вас в списке сегодня.

— В самом деле? — он и не сдвинулся в сторону рукопожатия, выгибая бровь. — А мне что-то подсказывает, что вы рассчитывали на моё появление за столом.

— И правда, — он опустил свою руку, взгляд тут же заметно похолодел. — Хотя я больше ожидал Миссис Каррера, нежели вас.

— Она редко утруждает себя разговорами с теми, кому хочет пустить пулю в лоб, — Драко расплылся в действительно искренней улыбке и едва наклонил голову на бок. — Она просто стреляет.

— Смерть от её руки — не самая худшая, не так ли? Жаль, вас она ею так и не удостоила.

Как тонко.

Так элегантно смерти ему ещё не желали. Малфой едва не усмехнулся, прежде чем ответить, но Руссо с тем же умиротворённым выражением на лице отошёл к своему месту практически напротив. Разговор был окончен и переходил от слов к картам и комбинациям.

Драко больше не ждал, наконец дёргая пуговицу на пиджаке и устраиваясь за столом. Зелёный бархат полоснул по его ладоням, заставил опустить взгляд вниз и мысленно пересчитать фишки.

— По старшей карте место дилера, — объявил их распорядитель после того, как все приготовления были закончены. Имя было назначено. Малфой получил ставку Большого блайнда и сразу же был вынужден выложить десять тысяч фунтов на стол.

Он едва размял шею, прежде чем карты осторожно полетели по столу в руки игроков, разорвав тишину. Может, Гермиона была и права, назначив именно его играть в эту ночь. Она поступила так же как он — приказала. Но если приказы Драко по отношению к ней существовали лишь тогда, когда она этого хотела. То её он исполнял беспрекословно.

А сегодня она хотела остаться в стороне.

Едва опустив взгляд в собственные карты, Драко вновь поднял его и вернул Руссо. Словно они были лишь вдвоём, и больше никого. Никто из противников за столом не казался достаточно внушительным, чтобы переиграть их, оставалось лишь решить: Малфой будет задавать вопросы или терять деньги.

Первый раунд ставок проходил почти расслабленно, так, словно в их бюджете на игру не было парочки миллионов фунтов.

Именно с четвёртой картой на столе в комнате появилось напряжение, сравнимое с электричеством, зависшим в воздухе. Драко посмотрел в ту же сторону, откуда пришёл сам некоторое время назад, и весь кислород из лёгких испарился.

Она могла выбрать сегодня самое откровенное платье из всех, чтобы притянуть всё внимание к себе. Но для неё в этом никогда не было необходимости. Гермиона Каррера умела заставить всех молчать, лишь появившись. И как же восхитительно она выглядела…

Он не мог удержаться, рассматривая каждое её движение. Наполненное такой властью, которая ему и не снилась в самых смелых снах. Лишь в том, как она обводила взглядом комнату, что цепляло его всегда, с этой ноткой высокомерия и пренебрежения ко всем. Как стягивала шубу с плеч, оставляя ту в руках Казентино, и как шла вперёд, заключалась вся её невероятная сила.

Он не смог бы устоять перед ней ни в какой из Вселенных.

Особенно, когда она была в этом красном платье, обнимающем каждый её изгиб.

Гермиона не позволяла им шептать за своей спиной, и никто не осмеливался. Её колье, стоимостью в жизни нескольких гостей, сверкнуло на свету ламп, когда она пошла прямо к столу. Если кто и ждал её появления сегодня по-настоящему, так это Драко.

Он не уставал находить в ней то, что замечал и раньше, но то, что до этого не распаляло его настолько. Сейчас он был бы рад испарить всех из комнаты собственными руками и заставить её кричать своё имя. Пока её глаза не потемнеют настолько, что он увидит в них тьму, утянувшую его слишком далеко.

Каррера не смущало нисколько, что она остановила игру и привычное течение обсуждений касаемо карт. Она поднималась по ступенькам возвышения, словно они играли лишь для неё. И, поймав пристальный взгляд Руссо, коснулась плеча Драко рукой.

Покровительство. Власть. Она делала так уже десяток раз, доказывая, какие мужчины принадлежат ей, а какие нет, и сделала снова, наклоняясь к Малфою.

Обжигающий алым от её помады поцелуй вспыхнул на щеке. Она прошлась пальцами по его челюсти, разворачивая головой к себе и наклоняясь так, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

— Вы восхитительны, мисс Каррера, — Драко прошептал тихо, не позволяя более никому услышать ни свои слова, ни каждую грязную мысль из его головы.

Его выбор обращения не был ошибкой.

— Мисс? — губы дрогнули в улыбке. — Ждёшь, когда сможешь подставить к «миссис» другую фамилию?

— Меня неимоверно бесит вспоминать, что ты была женой Лучиано, — признался Драко и поднял к ней глаза. В её играли знакомые искры, прекрасно дополняющие цвет платья. — Но фамилия Каррера чересчур тебе идёт.

Они тратили время не только друг друга, но и остальных, и никто не осмеливался сказать им ни слова.

— Я сочту это за комплимент, — почти снисходительно, насмехаясь над ним.

— Хоть сотню, Гермиона.

Она в который раз обжигалась о его искренность. Хотелось притянуть его к себе и поцеловать перед всеми, раз и навсегда доказать, что он её, сейчас и в ближайшее время, и она никому не позволит прикасаться к нему. Не позволит навредить. Не позволит даже взглянуть неправильно.

Но сегодня был неподходящий день и неподходящий момент. Так что очертив пальцами линию его челюсти, Гермиона выпрямилась и посмотрела на каждого из игроков мельком, оценивая и угрожая.

Руссо. Его она рассмотрит позже, изучит все черты его лица и запомнит каждую, до последней, выбивая в своей памяти так же явно, как лицо Реджины. Ей бы добавить к этому списку ещё и лицо той крысы.

— Удачи, дорогой, — добавила она уже громче, позволяя всем услышать, и наконец развернулась, чтобы уйти.

Она спустилась вниз, нашла Кейла и села рядом с ним и Сиеной с Пэнси.

— Мысли? — короткий брошенный Грейнджер вопрос.

— Что у него с картами? — Паркинсон кивнула в сторону Малфоя, который как раз продолжил игру.

— Туз и король. Если повезёт, уйдёт с фулл-хаусом. Если нет…

— У него пять раундов для победы, — напомнил Казентино. — Но я всё ещё не понимаю, почему за столом он, а не ты. Мы оба знаем, что в твоих руках карты лежат увереннее.

Мягкие вопросы, в которых пряталось лёгкое осуждение её плана, заставили Грейнджер улыбнуться. Вместо ответа она попросила мартини у проходящего мимо официанта и вернулась всем своим вниманием к игральному столу. Редкость в их дни — такая игра со зрителями. Крупные игроки в покер предпочитали проводить время в тишине, нарушаемой лишь шорохом карт и звуком ударяющихся о стол фишек, а не тихих разговоров посторонних.

Отвечать она не стала, чтобы не вступать в дискуссию при явных свидетелях. Вместо этого Гермиона пожала плечами и окончательно отключилась от разговора, бросив напоследок:

— Почему бы прекрасным дамам не заняться делом?

— И правда, — Пэнси с довольной улыбкой перехватила свой бокал с вином и потянула за собой Сиену. — Приятной игры, господа.

Кейл легко усмехнулся, проводив их обеих глазами, и сосредоточился вместе со своей Кампаньей на игре. Игре, которая явно затянется, если они могли верить настрою каждого за столом.

Она не была экспертом по лжи и человеческим эмоциям, но то, что касалось блефа, понимать умела. Единственный, кто оставался за столом закрытой книгой для неё даже после всего — Малфой. Он так сильно спрятался за каждой своей стеной, что прочесть его намерения было невозможно, и это играло им на руку сегодня.

Он не был идеальным игроком в покер, но был идеальным ведущим для марионеток, привязанных к его рукам.

Время шло. Первые два раунда закончились его безоговорочной победой, пополнив счёт семьи Малфой на миллион или два фунтов. Грейнджер перестала считать. Драко оставался спокойным и уверенным, получив карты на третий раунд, а вот её терпение заканчивалось с каждой ухмылкой Руссо после проигрыша.

— Он неплох, — наконец подал голос Казентино, который едва ли сдвинулся на пару сантиметров за это время. Ему это доставляло какое-то извращённое удовольствие — наблюдать и ждать, кто в итоге проиграет.

— Ты, как и всегда, делаешь ранние выводы, — хладнокровно заметила Гермиона и опустила взгляд вниз. — Особенно в том, что касается Драко.

— Есть что-то конкретное, о чём ты хочешь поговорить? — также равнодушно поинтересовался он.

Она дёрнула уголком губ.

— А ты, Кейл? — подняла к нему голову, развернувшись полностью. — Я жду, когда ты сдашься со своей игрой в благородство и послушание.

— В прошлый раз, когда я попытался, ты ясно напомнила, где моё место.

— И когда тебя это останавливало прежде?

Он мрачно усмехнулся и спрятался, закрылся от неё, двигая к себе бокал с виски.

— Я говорил тебе, что это обернётся катастрофой для всех, и ты меня не послушала. Снова. Реджина жив, потому что ты позволила ему уйти. Снова. И мы все под угрозой. Снова. Я могу долго продолжать этот список.

Да, вот именно этого она и ждала так долго. Лишь единожды проверив, что ставки за столом всё ещё играют в пользу Малфоя, Гермиона закинула ногу на ногу и откинулась назад на спинке своего стула.

— Он с тем же успехом мог приставить пистолет к твоему виску. Ах, стой, он сделал именно это, — она не злилась, нисколько, или по крайней мере не на него точно. И не собиралась выплёскивать всё своё напряжение на него. Но Грейнджер страшно раздражала повисшая между ними недосказанность, и её пора было искоренять. — И я бы также дала ему уйти, он был бы жив, и мы были бы под угрозой.

— Ты бы позволила ему убить меня, — их взгляды наконец пересеклись, и Грейнджер вдруг слишком явно увидела в них эту веру в сказанное. Из лёгких разом выкачали весь кислород. — Разве нет?

Она не верила, что он правда задавал ей этот вопрос. После всего, что они пережили и через что прошли вместе, после её поступков и слов по отношению к нему и его жизни и доказательствами раз за разом, насколько она в нём нуждалась, он спрашивал об этом?

— Нет.

— И по-твоему, переоценивая всю эту ситуацию, я этого не заслужил?

— Нет.

Кейл наклонил голову в сторону.

— А Лучиано?

Он выбил ей почву из-под ног. Раньше её ответ был бы таким же однозначным, таким же прямым, а теперь Гермиона задумалась. И Казентино поймал это замешательство в ту же секунду, улыбаясь с тем привкусом горечи, что вспыхнул почему-то у неё на языке.

— Я говорю как раз об этом. Дашь мне гарантию, что через месяц не возненавидишь и меня следом за ним?

— Я не ненавижу Лучиано, — голос упал на несколько тонов вниз по громкости. — И разве не ты был первым, кто вложил мне в голову мысль, что я не любила его по-настоящему?

— Да, Гермиона, но ты никого из нас троих не любила по-настоящему. Никогда. Ни его, ни меня, ни Малфоя, — он допил почти залпом свой стакан и вновь усмехнулся. — Все эти моменты с тем, как ты сидишь на его коленях, целуешь его при всех, спишь в его постели. Мы проходили всё это раньше. Я словно проживаю ту же историю снова, и мне не нравится её конец.

— Я спрошу тебя о том же, о чём спрашивала прежде, — Гермиона подтянула к себе пачку сигарет со стола. — О ком ты переживаешь больше всего?

— Сейчас? — на его лице промелькнуло искреннее удивление. — О себе, своей жене и каждом живом человеке в твоём окружении.

— Почему?

— Потому что с самого утра твои глаза горят, а я не знаю всех деталей плана.

Она закурила, позволив дыму виться клубами между ними, прежде чем ответить.

— Боишься, что, если он погибнет, я сломаюсь?

— Да.

Грейнджер и так боялась. Открываться, бросаться в эту пропасть с чувствами, признаваться, а Кейл не делал эту ситуацию легче. И он был прав. Она сломалась бы. Драко делал очередную ставку, она остановила на нём свой взгляд.

Они не были достаточно глубоко вовлечены в это, она не дорожила им настолько сильно… но если это зайдёт слишком далеко, Малфой станет ещё одной лёгкой мишенью, в которую нужно лишь попасть, чтобы взорвать остальное.

— В тот день, на свадьбе, — стряхнув пепел над резным стеклом, она осторожно улыбнулась воспоминанию, — ты пообещал мне счастливый финал. Я пытаюсь получить его последствием собственных выборов, а не чужих. Мы оба знаем, что и ты, и Лучиано были не моим выбором.

— Меня это больше не задевает, если ты переживаешь.

Это не оказалось ложью, которую она могла бы заметить за его словами или взглядом.

— Потому что ты влюблён в девушку, с которой всё гораздо проще.

— Не проще, — поправил Кейл и закрыл глаза на долю секунды. — По-другому.

Что-то в её душе встало на свои места с этими словами. Буря улеглась, детали сложились, покой поселился рядом с той тьмой, что разъедала сердце и душу.

И Гермиона гораздо мягче произнесла:

— Я не могу расстраиваться из-за того, что ты узнаёшь, каково это — любить по-другому. А ты не имеешь права обвинять меня в том, что я пытаюсь сделать то же самое.

Казентино парировал с лёгкостью:

— Я боюсь за тебя, и ты не можешь меня в этом винить.

— Я не виню, — Гермиона коснулась его плеча. — Я хочу, чтобы ты понял, а не слепо ждал, когда всё рухнет и ты сможешь сказать, что предупреждал меня.

— Никогда, — он накрыл её ладонь своей. — Никогда я не буду ждать, что что-то сломает тебя вновь. Это глупо, Гермиона. Мы вели этот разговор. Я пытаюсь уничтожить причины твоих слёз, а ты тянешься за ними снова, и снова, и снова.

— Только пока я истекаю кровью, я чувствую себя живой.

Они улыбнулись синхронно, одновременно, с одним и тем же знанием и пониманием. Но он — с болью. Она — со светлой грустью.

— Ты не должна знать эту цитату.

— Она написана на моём любимом пианино, её довольно трудно не заметить.

Хотя они оба знали, кому она принадлежала. И почему музыка являлась такой важной частью жизни Лучиано и была способна заглушить его демонов, чтобы услышать весь остальной мир. Доминика Каррера умела находить правильные слова, даже после стольких лет.

— Я скучаю по нему и по тем дням, — они словно завершали этот разговор и закрывали ещё одну дверь со своими секретами и страхами. Казалось, их не должно было остаться, но с каждым днём их появлялось всё больше. Это ощущалось правильно. Они жили друг другом слишком долго, или призрачными мечтами друг о друге, или теми сказками, которые никогда не сбудутся. — И я не смогу ненавидеть тебя, что бы не происходило.

— Малфой всё ещё не лучший выбор, — он посмотрел на неё, и все следы недавней улыбки пропали. — Прости меня, что я говорю это тебе. Может, я неправ. Но он либо станет твоим спасением, либо нашей смертью, и если мой долг — защищать тебя — я должен сказать, насколько изменчив итог.

Грейнджер потеряла его взгляд, отвернувшись, и взяла несколько секунд, чтобы набраться сил для следующей фразы. Выдохнув дым, она чуть закусила губу.

— Я взяла с Пэнси обещание, — секундная пауза. — Если всё выйдет из-под контроля, она будет той, кто убьёт меня, чтобы я не успела причинить вреда другим.

— Гермиона…

Она успела расслышать в его голосе удивление, но мотнула головой.

— Ни ты, ни Малфой, ни Сиена не сможете. Я бы попросила Тео, но… — вновь полоснувшая по горлу скорбь прервала все слова. — Мне нужна гарантия, что проклятье не станет тем, о чём говорили все. Лизавета, Ди Кристина, хранитель. Я не хочу стать причиной боли и страданий тех, кто мне дорог.

Крупье где-то на заднем плане собирал все фишки на столе, а Грейнджер его слышала словно приглушив звук, и лишь стук собственного сердца и тяжёлое дыхание Кейла имело значение. Он потянулся к её руке и сжал пальцы. Не отвечая, но соглашаясь. С болью, но и с пониманием.

И как последний гвоздь в крышку этого гроба, Гермиона попросила:

— Больше никогда не обвиняй меня в том, что я бы поставила твою жизнь ниже чьей-либо. Я доказала тебе сотню раз, что ты важен мне. Что я не смогу пожертвовать тобой. И, кажется, уже просила тебя не умирать.

И вроде слова были мягкими, почти ленивыми, но они ударили по нему гораздо сильнее теми фразами, которые она выбрала для этого. Казентино кивнул и попробовал улыбнуться ей.

— Я ждал более жёсткого ответа.

— Я устала, Кейл, — Грейнджер смахнула мешающуюся прядь у лица в сторону. — Если мне нужно постоянно доказывать свою власть даже тебе, я ей не обладаю.

— Единственная, кому ты должна, Каррера, — голос Малфоя прозвучал как гром среди ясного неба, как только он вмешался в диалог. Так непозволительно грубо, подслушивая наверняка последнее, что было сказано. Он остановился возле неё и взглянул сверху вниз, сверкнув тихой яростью в глазах, — так это своему отражению в зеркале.

Драко потянул её на себя и заставил встать. Его ладонь легла на талию собственническим движением. Взгляд упал на Кейла.

— А доказывать ты тем более не обязана. И если некоторые этого не понимают, так может их положение в семье не настолько заслуженно?

Хлёсткий намёк так и повис в воздухе заметным напряжением. Казентино вскинул брови в искреннем удивлении.

— Прошу прощения?

— Извинения приняты, — Драко прищурился. — Она может сколько угодно быть твоей бывшей и твоей подругой, но никто, даже ты, не смеешь ставить её решения под сомнения, пока она не спросит. Не знаю, сколько ещё раз она должна тебе это повторить.

— Драко, — Гермиона протянула его имя с явной угрозой, но он и не подумал останавливаться.

— Подумай, Казентино, что ты всё ещё жив и получаешь свои привилегии и её благосклонность, исключительно потому что она прощает тебе все твои выходки и любит тебя. Будь на её месте я, тебя бы здесь не было.

— Малфой!

Грейнджер ударила его по груди, а по ощущениям влетела на полной скорости в бетонную стену, будучи за рулём. В её глазах горел огонь, но это был Малфой, кто действительно сейчас излучал настоящую угрозу.

Хуже всего было то, что она знала причину его гнева и сама же стала этому началом. Теперь она даже не была уверена, что бурю можно было остановить. На её счастье свидетелей становилось всё меньше. Пока они говорили, объявили перерыв, игроки и гости разбредались в другие залы на ближайший час. Только Гермиона стояла между двумя мужчинами, пытаясь заглушить то, что будет сказано в ближайшие минуты.

Казентино встал со своего места, бросил взгляд куда-то за спины её и Малфоя, а секундой позже рядом появилась и его жена.

— Мне кажется, есть вопросы, которые тебя, Малфой, не совсем касаются, — вмешалась Сиена, огибая их и становясь рядом с мужем. Всё её прежнее дружелюбие к Драко испарилось.

— Если Казентино считает, что может критиковать Гермиону относительно меня, я имею полное право поступать также. А я уже говорил тебе, что мне есть, что сказать.

— В самом деле? — Кейл сложил руки на груди. — Поделись в таком случае.

— Драко, не надо.

— Нет, Гермиона, — он отстранил её от себя, оставив лишь ладонь в своей. — Я давно хочу спросить, какого вообще чёрта после случившегося пять лет назад он всё ещё стоит подле тебя, словно ничего не было.

— Сиена права, это не твоё дело, — но каким бы влиянием Гермиона не обладала на него, сейчас она столкнулась лишь с его решимостью. И шипением в ответ.

— Я хочу, блять, знать, каким образом на твоей коже восемьдесят три шрама, а на его лице ни одного!

— Тебя там не было, — бросил Казентино.

— Действительно, но они-то ещё здесь! — Драко одним взмахом руки снял чары с её руки, и в ту же секунду белоснежные линии поползли вниз по коже. — Что ты сделал, чтобы это предотвратить? Стоял рядом и смотрел?!

Его голос взлетел на несколько уровней громкости вверх, и теперь, когда вокруг них была лишь пустая комната, сдерживаться он не планировал.

— Как ты допустил её брак с тем, кто их оставил?! Хочешь знать, заслуживает ли Лучиано её ненависти? Заслуживает! Он заслуживает того, чтобы я вскрыл его могилу и отправил тело покоиться на дне Темзы, а не называть её его фамилией.

Гермиона ахнула и замерла на секунду, переводя взгляд с Малфоя на Казентино. Она заметила ту борьбу, которую вёл Кейл с самим собой. Очевидно, та была проиграна, и его стены самообладания пали, открывая за собой равноценный гнев.

— Ты думаешь, у нас было так уж много вариантов? Единственный, предложенный мной, она же, — Казентино ткнул в её грудь, — и отвергла. Я пытался, Малфой. А тебя там не было, и ты не можешь указывать мне, как поступить, пока не окажешься в той же ситуации.

— Как у тебя наглости хватает клясться ей в любви и верности и ещё бросаться советами, — Малфой пробежался по нему настолько брезгливым взглядом, что его отвращение было ощутимо в воздухе.

— Я по крайней мере не пытался её убить.

— Хуже, Казентино, ты убил её! На пару с Поттером и Лучиано. Всё светлое, что было в той девочке с горящими глазами, которую я знал, — Малфой буквально дёрнул Гермиону на себя и сделал шаг вперёд, оказываясь перед ней. — Что ты предложил ей? Побег? После всего, что случилось, и каждой угрозы, которую она услышала?

— У тебя есть вариант получше?

— Я бы не спрашивал! — прорычал Драко. — Я бы схватил её и увёз так далеко, как мог, лишь бы она была в безопасности!

— Она бы мне этого не простила!

— Тебе должно было быть плевать на её прощение!

Он нечаянно задел рукой бокал на столе, и тот рухнул вниз, разбиваясь на осколки. Малфой наступил и на них, подходя вплотную, пока стекло хрустело под его ногами.

— Плевать на то, кого убьют по вашей вине, Поттера, Уизли, да хоть всё Министерство, если ты так сильно любил её! И плевать на её мнение. Она бы здесь не стояла, пережив каждый из этих кошмаров наяву!

Кейл не ответил, Драко этого и не ждал, останавливаясь в нескольких сантиметрах от него и выплёвывая с отвращением:

— А ты все эти годы смотришь на её слёзы и страдания. Смеешь читать лекции о правильном и неправильном выборе, пока твоя женщина задаётся вопросами, кого ты любишь на самом деле.

Только на шокированном вздохе Сиены Гермиона сдалась.

— Хватит.

Сразу оба мужчины повернулись на её тихий голос. Кейл словно взглянул на неё в ту секунду совершенно по-новому, заново вспоминая о присутствии в этой комнате не только их двоих.

— Ты думаешь также? — он махнул рукой на Малфоя.

— Не пытайся перекинуть мои слова и свою ответственность на неё.

— Нет, не думаю, — она вздохнула, переводя дыхание, воздух казался раскалённым до предела. — Это было пять лет назад. У нас есть проблемы куда важнее сейчас, чем то, что никто из вас не способен изменить.

Грейнджер вернула чары на свою руку, поочерёдно каждого из них одарила тем взглядом, который обещал бы разговор, если бы у них было время на обсуждение всего сказанного за сегодня. Тратить драгоценные минуты на возвращение к прошлому она не хотела.

— Спасибо за здравую мысль, — Пэнси прошла вперёд, нарушая их секундный покой на звук стука каблуков по полу, Блейз зашёл сразу за ней. — Есть проблема. Маггловская полиция начала оцеплять район.

— У нас хватит времени на то, чтобы закончить игру? — Сиена решила переключиться с темы разговора на более значимую.

— Сомневаюсь, — Забини поджал губы и покачал головой. — Ещё час будет длиться перерыв, затем ещё две партии. Авроры будут здесь гораздо раньше.

— Руссо сдал нас быстрее, чем я думала, — прошипела Пэнси.

— Тогда переходим к плану Б? — блондинка развернулась к Гермионе, посмотрела на Малфоя в поисках их одобрения.

Драко махнул ей рукой.

— Командуй, Каррера.

Не то, чтобы ей было нужно его разрешение на это.

— Оборотные есть у всех? — получив кивок, Грейнджер продолжила. — Тогда вы поедете вперёд. Найдите мне обходной путь и самый кратчайший, нам придётся убегать быстро до границы трансгрессии.

— Все? — Казентино обратился к ней.

— Да, вы все уезжаете. Мы с Драко останемся.

Паркинсон фыркнула в ответ:

— Тебе не терпится поговорить с Поттером или оказаться в Азкабане?

Мерлин, как ей это надоело.

— Хочу быть последней, кому в глаза посмотрит Руссо. Ещё вопросы?

В ответ была лишь тишина. Гермиона с одобрением кивнула и отпустила их лёгким движением. Ей не понравилось то, что в который раз приказы ставились под сомнение, но лимит на выяснение отношений уже явно был превышен. Они с Драко тоже сдвинулись с места минутой позже, когда зал окончательно опустел, направились в сторону лифтов и основного зала.

— Ты разочарована, — констатировал он, пропуская её вперёд.

— Нет.

— Не лги мне.

Её брови едва приподнялись вместе с ухмылкой, что мелькнула на губах.

— То, что я доверяю тебе и что говорю — не вопрос публичных разборок. Это было не твоё дело, не твоя забота, и Кейл прав, тебя там не было.

— Это не меняет ситуации и моего отношения к ней, — он нажал на кнопку с нужным этажом и прижался к стене спиной. — Он не заслуживает твоего расположения, и Лучиано не заслуживал твоей любви.

— Он может сказать так же о тебе, — она только дёрнула плечами, склонив голову на бок. — И ты простил меня, я тоже этого не заслужила.

А может, и не простил, но наверняка сейчас мог сказать лишь он. Она не заметила ни намёка на то, что её слова противоречили тому, что происходило в его голове. Будто читая мысли, он разбил вдребезги её сомнения.

— При всём уважении, Гермиона, но пару царапин на мне и взаимная вражда не идут ни в какое сравнение с пытками и принудительным браком.

— Я ценю то, что ты сказал, — короткий выдох. — Правда, Драко, может быть, ты в чём-то прав, но ответственность, о которой ты говоришь, была и моя в том числе. Я воспользовалась им и предала, всё случившееся — моя вина от и до.

— Это будет долгий разговор, и у нас нет времени вести его сейчас.

Гермиона и понятия не имела, откуда у неё была такая твёрдая уверенность в том, что именно он собирался сказать. И может, однажды она бы послушала каждый его довод, в котором он по каким-то причинам пытался оправдать её. Вот только ей это было не нужно. Точно не в данный момент.

Выдержав достаточно долгую паузу, за которую лифт успел остановиться на нужном этаже, а двери открыться, Грейнджер ответила ему ледяным тоном, не терпящим возражений.

— Мы не будем его вести. Это прошлое, и оно останется в прошлом. Кейл останется моим соттокапо, а ты перестанешь лезть в дела моей семьи. Иначе я припомню, как легко Пэнси крутит тобой относительно твоих решений, и тебе это не понравится.

Она оттолкнулась от стены и вышла обратно в атмосферу шумной игры и постоянного наслаждения от жизни, в которой у людей вокруг не было никаких проблем, кроме проигранных фишек этой ночью.

— Это не одно и то же, — голос Драко настиг её через пару секунд.

— Это закрытая тема.

Выдох разочарования — вот, что она заслужила в ответ на все свои приказы. По крайней мере их хоть кто-то слушал сейчас, что не могло не радовать. Гермиона не могла сейчас копаться в тех событиях и искать виновного. Они все были, и каждый по-своему.

Гарри был виноват в том, что послал её туда и не прислушался, когда её жизнь повисла на волоске. Гермиона — в выборе методов для получения информации, когда она не взяла в расчёт чужие чувства, так увлёкшись своими. Кейл — в том, о чём говорил Драко, может и в неком бездействии. Лучиано — в насилии и жестокости.

И кому стало бы лучше, если бы прямо сейчас, в ситуации, когда жизнь каждого из них была под угрозой из-за совершенно других событий, Грейнджер бы стала навешивать ярлыки? Если Лучиано мёртв, Казентино живёт дальше, как и Гермиона, а Гарри в совершенно ином мире?

Никому — вот и весь ответ. Его она и собиралась придерживаться, пока, может быть, не настанет время отвечать за все грехи.

Они молча шли через общий зал, сливаясь с толпой, которой они были совсем неинтересны, до служебных лестниц. Грейнджер отчасти была благодарна за эту тишину хотя бы между ними, но вот его слова никак не хотели уходить из головы и крутились на переднем плане сознания.

В итоге на лестнице не выдержала именно она, разворачиваясь.

— Ты имеешь право предлагать. Просить. Привозить меня к самолёту. Заключать со мной договор, — она поймала его интерес за долю секунды, судя по пробежавшейся искре в зрачках. — Сделаешь то, о чём сказал Кейлу — и можешь попрощаться с жизнью в ту же секунду.

Грейнджер почти услышала «мы же только что закрыли эту тему» в его усмешке.

— Есть разница между той, кем ты была, когда выходила замуж, и той, кем ты являешься сейчас, — Драко сделал к ней шаг, всё ещё оставаясь на одну ступень ниже. — Поэтому я и предложил тебе самолёт, а не затащил в него насильно.

— Хорошо.

— И ты не злишься?

— Я всегда злюсь, в разные дни по разным причинам, — не сразу заметив его ладонь, которая так уютно и правильно вновь оказалась на уровне её рёбер, накрывая и заставляя кожей ощутить тепло, Грейнджер устало улыбнулась. — Думаешь, план сработает?

— Если нет, мы оба окажемся в тюрьме, — Драко вернул ей ту же улыбку.

— Ты не выглядишь расстроенным, — она провела по его щеке лёгким прикосновением.

Вместо ответа Малфой подался вперёд и поцеловал её. Гермиона едва не потеряла равновесие и успела схватиться за его плечи, нависая, держась почти только шпильками за ступеньку. Она, пожалуй, надеялась, что это чувство, заставляющее её колени подкашиваться, никогда не исчезнет и будет появляться всякий раз, как он будет целовать её. Жадно, словно она была единственной, кто по-настоящему имел значение, одновременно забирающей кислород из его лёгких и причиной, по которой он дышал.

— Если это последний раз, я хочу, чтобы он был таким, — оторвавшись всего на мгновение, Малфой оставил поцелуй на скуле, ниже — на шее. — Пока ты злишься, но всё равно сдаёшься.

Гермиона забралась руками под его пиджак. Лишь щелчок, с которым она вытащила пистолет из-за пояса его брюк, заставил Драко тихо рассмеяться.

— Твоя жажда убийства сильнее влюблённости в меня?

— Задай этот вопрос, когда нарисуешь мой следующий портрет, и ответ тебе понравится.

Гермиона провела по губам кончиком языка, а он почти сразу закрепил это движение своим мимолётным поцелуем.

— У нас мало времени.

— А когда было по-другому?

Она под его пристальным взглядом проверила наличие патронов, перевела предохранитель в правильное положение и кивнула наверх. Им оставался лишь один пролёт до этажа, на котором по сообщениям всех информаторов и находился номер Руссо.

— Ещё кое-что, — Малфой остановил её перед дверью, развернул к себе. В его руках блеснуло лезвие знакомого кинжала и почти сразу прошлось по ткани на платье. Разрез тянулся почти до самой косточки бедра, оголяя её кожу.

Они поняли друг друга без слов, и Грейнджер оставалось только кивнуть в благодарность и выглянуть из-за угла.

— Охраны нет, — голос прозвучал удивлённо. Драко проверил её слова и нахмурил брови.

— Слишком просто. Должен быть подвох.

— Охрана может быть и внутри, а у него доступ к камерам.

— Тогда он знает, что мы уже здесь.

— Жаль, что тебе не удалось доиграть ту партию, — Гермиона перехватила пистолет в своей руке чуть более уверенно и двинулась вдоль стены, прислушиваясь к каждому лишнему звуку в этой мертвенной тишине. Ни за другими дверьми, ни за той, что была им нужна, их не оказалось.

Интуиция кричала в голове, что это было ловушкой. Всё говорило об этом, и сила внутри никак не успокаивалась, надеясь вырваться из цепкой хватки. Как будто бы все детали, которые привели их к этой комнате, сложились идеальной тропинкой, чтобы убить их.

Малфой не остановился и пошёл вперёд. Его палочка в руке казалась теперь более значимой, чем пистолет в её. Он прошептал заклинание, и, как и ожидалось, оно показало присутствие, только вот ни количество своих врагов, ни их расположение они всё ещё не знали.

Он одним взглядом попросил у неё разрешение. Гермиона замерла на несколько секунд, слушая своё дыхание. Контроль. Ей нужен был именно он. Не потеряться в собственном забвении, не сорваться. Алый туман знакомым блеском закрутился вокруг ног Малфоя, и только тогда Грейнджер кивнула.

У них не будет другого шанса.

Драко резко ударил по двери, срывая ту с замков. Тишина.

Всё было не так, как должно. Сделав шаг вперёд, Гермиона поняла почему, и её сердце остановилось.

— Ну привет, Гермиона, — Гарри стоял посреди комнаты со своими аврорами, окружив привязанного к стулу Руссо. Десяток волшебных палочек сейчас были направлены на неё и Малфоя. От их самоуверенности, для которой в пространстве не хватало места, замутило.

Она не сразу заметила, но обратила внимание секундой позже. Разбитый нос, перевязанный на скорую руку, несколько рваных ссадин на скулах и на лбу у Поттера. Опустив взгляд на костяшки Драко, Гермиона подняла его назад и поймала торжество в каждом движении Малфоя.

— Давай.

Руссо. Перед ней сидел человек, чьи черты лица были искажены алчной жаждой власти и крови. Его глаза сверкали от жестокости, а улыбка на его лице была чистым безумием даже сейчас, когда ему было не выбраться. И он злорадствовал, зная, что и им тоже.

Гермиону это не волновало.

Выстрел озарил комнату ярким звуком и вспышкой, заставившей даже Гарри вздрогнуть. Пуля оказалась ровно там, где ей было место.

Между глаз у Руссо.

Она улыбнулась и вернулась к Поттеру.

— Привет, Гарри.