История циклична — так говорили на первых уроках в Хогвартсе, когда рассказывали обо всех событиях. Профессор Бинс по обыкновению проходил между парт, игнорируя ещё пока заинтересованных учеников, и посвящал их в то, что они будут изучать долгие семь лет.

История сама по себе похожа на пружину, по которой продолжают течь события. Круг. Затем ещё один. И ещё. Пересекаясь деталями, всегда связанными вместе, образующие одну общую линию.

Одно событие тянет за собой другое, и так до тех пор, пока мир будет существовать.

Люди должны учиться на своих ошибках, в этом был весь смысл, может, тогда не было бы войн, убийств, конфликтов, и раз за разом не допускались бы одни и те же события, записанные в веках.

Всё циклично.

Может потому, рано или поздно, Гермионе было суждено оказаться именно здесь — в кошмаре, который она проживала снова и снова по воспоминаниям прошлого.

Серые стены поглощали звуки, превращая их в безжалостное эхо. Острые капли дождя проникали сквозь щели в потолке, создавая мерцающие отблески на влажных каменных полах.

Стук металла о металл проникал сквозь тишину, разрывая её на мгновения, пока цепи, удерживающие запястья над головой, болтались из стороны в сторону.

Капли крови стекали по телу, оставляя красные следы на бледной коже. Острая боль касалась кожи, проникала в самые глубокие уголки существа, оставляя за собой жгучие страдания и безысходность.

Надежда на спасение, как последний луч света в мрачной бездне, тускло мерцала в сердце. Но с каждым мгновением она угасала, затмеваемая беспощадной реальностью.

Силы покидали, а бесконечное чувство усталости заполняло разум. Она знала, что не может сдаться, что должна бороться, но каждый удар, каждое новое мучение только усиливало отчаяние. Гермиона закрыла глаза, пытаясь уйти во внутренний мир, где боль и страдание ослабли бы, сменились знакомым теплом проклятья.

Но даже в этом мире её преследовали кошмарные образы и боль.

Слишком много боли.

Та походила на старую подругу, с которой они были знакомы годами. Окутывала, словно ледяной дым, проникающий в каждую клеточку тела.

Грейнджер судорожно сжимала кулаки, пытаясь сдержать крик, который стучался изнутри.

Металл снова зазвенел над головой, утягивая на себя запястья и заставляя всё тело вытянуться вверх. Гермиона зашипела, из последних сил засовывая крик так глубоко в горло, как это было возможно. Слышать её страдания — недоступная никому привилегия. Однажды она уже оступилась, и больше не станет.

Она уже не знала, сколько времени прошло с того момента, как они вместе с Ди Кристиной уехали от дома. Это могло быть дни назад, могло быть часы, а, может, это были лишь мгновения, растянутые до бесконечности в этом мрачном узоре крови и тьмы, и не было смысла гадать.

Где был Драко? Кейл с Сиеной? Сумел ли Макс добраться до безопасного места, а Блейз вытащить Лизавету? Был ли кто-то из них ещё жив?

Её тело было слишком истощено, чтобы бороться. Она могла ощущать проклятье, которое билось в унисон с её сердцем, но не могла им воспользоваться, пока едва ли держала глаза открытыми.

Капля упала на щеку и потащила за собой дорожку из крови, как делали слёзы, капающие вниз.

Она с трудом могла думать. Не могла понять, что от неё требуется. Чего от неё хотят. В ней не было энергии даже на то, чтобы злиться, вспоминать о предательстве. Каждая мышца в теле кричала о том, что действия практически невозможны.

— Хочу знать, что ты чувствуешь, — Франческа пробиралась сквозь пелену небытия, и её усмешка смогла что-то всколыхнуть в груди. Всего на долю секунды, прежде чем искра погасла.

— Желание свернуть тебе шею, — прохрипела Гермиона, дёргаясь на месте. Позвоночник пронзило настоящей агонией, заставляя выпрямиться и зашипеть.

Франческа лишь тихо рассмеялась, закидывая ногу на ногу. В другом мире они поменялись бы местами. Грейнджер смотрела бы за тем, как эта женщина постепенно лишалась рассудка, лишалась частей своего тела и страдала, не позволяя себе отводить глаз.

Она ещё посмотрит. Заставит пытать её так же. И пропитается каждым криком, который услышит.

— Если… я когда-нибудь выйду отсюда…

— О, разумеется, выйдешь, — она кивнула, её глаза блеснули в темноте. — Не сомневайся. Твои драгоценные друзья, которых ты зовешь семьёй, уже наверняка знают, что случилось, и пытаются тебя найти.

Франческа опустила взгляд на свою руку, провела по ногтям, брезгливо кривя губы.

— Думаю, не нужно объяснять, что меня здесь уже не будет.

— Тебе это не поможет.

Она дёрнула уголком губ в ответ.

— А мне это и не нужно. В конце концов, они ищут тебя. А должны искать кого-то другого…

Драко.

Гермиона не смогла вдохнуть, когда увидела подтверждение своей неозвученной мысли на её лице. Если Кейл уже знает, он поставит её в приоритет, что бы ни происходило с Малфоем, как и Сиена. Сам Драко поставил бы Грейнджер в приоритет, отправив их сюда, выставляя красный крест на собственной спине.

— Успеют ли… — наклон головы в сторону. — Вот настоящая загадка.

Иголки впивались в грудь, пытались докопаться до какой-то силы, которой можно было воспользоваться. Ярость копилась там, как капли дождя, опадающие вниз, собиралась в сосуде, чтобы однажды вырваться наружу. Но стоило Гермионе мысленно потянуться, её руку ошпарило холодом, свело судорогой и всё тело пробило дрожью.

— Ты даже не вспомнишь этот разговор, — она снова растянулась в довольной улыбке. — Мне нечего бояться.

Окружение снова затягивалось дымкой, не позволяющей разглядеть ничего, кроме силуэтов. Гермиона моргнула один раз, затем ещё раз, хоть немного проясняя сознание. Грёбаное лекарство, которое Франческа ей вколола, подавляло каждое из чувств.

— Почему Маттео ещё жив? — мысль, сумевшая превратиться в слова.

— Как я и говорила, ты оказала нам услугу с этой клятвой, но она не вечна, ведь так? — Реджина смотрела на неё, пробираясь под кожу своим самодовольством. — И, более того, она не непреложна. Потребовалось время, чтобы найти способ обойти обещание, и он оказался до боли простым.

— Как?! — не выдерживая, зарычала Гермиона. Её гнев смешался со смехом, отталкивающимся от стен.

— Клятвой не запрещено знать о заговоре, запрещено в нём участвовать по своей воле. Достаточно было стереть Маттео память, применить Империо и, — Франческа вскинула обе руки в воздух, — вуаля. Он уже отдаёт тебе дневник, передаёт всю информацию мне и даже не подозревает, что предлагает твою голову палачу.

— Но он знал? Всегда?

— Гермиона, — она окликнула её и встала с места, чтобы подойти. Туфли ударили по образовавшимся лужам. Свет упал так, что каждая тень на её лице теперь выглядела зловещей. — Маттео не просто знал.

Реджина словно взяла нож и воткнула прямо ей в сердце, провернула его внутри, а затем резко вытащила.

Все те дни, когда он приходил к ней и своими советами направлял её, были лишь для одного. Он никогда не заботился о ней по-настоящему, никогда не хотел, чтобы она получила какую-то власть. Маттео не относился к ней, ни как к младшей сестре, ни как к девочке, которую нужно было наставлять.

Он был тем, за чьё плечо она хваталась в первые несколько дней в попытке найти ответы до похорон и после них. И всё… всё, что он говорил ей, было ложью.

Гермиона отговаривала Малфоя от подозрений, искренне доверяя Ди Кристине. Она видела его мотивы, но считала, что они обоснованы. Она уехала с ними, сама на этом настояв.

Теперь выходило, что она ни черта не знала о людях вокруг себя.

Гермиона висела в подвале, подвязанная к потолку, в крови, пережившая часы пыток и мучений, но только сейчас она почувствовала себя по-настоящему незащищенной. Преданной. Обманутой.

Лучиано говорил ей когда-то, что никому не стоит доверять и каждый заслуживает её сомнений. Гермиона не верила. Теперь клинок торчал из её спины, прямо между лопатками, и она никогда не сможет вытащить его оттуда.

Был лишь один вопрос, ответ на который ей так жизненно необходим.

— За что? — голос дрогнул от готовых покатиться вниз слёз. — Что такого в этой или прошлой жизни я сделала тебе и ему?

Если всё было продумано с самого начала, и все эти месяцы после смерти мужа они только и делали, что грезили её падением, чем Гермиона это заслужила?

Разве хоть единожды она проявила неуважение? Разве она разрушала семью Реджины годами ранее?

Чем Амелия заслужила смерть от их руки? А Астория? А Тео? Даже если Лучиано и его семья были причастны, то за что они страдали и погибали?

Франческа подняла её голову за подбородок, её пальцы сжали рану на лице так сильно, что это стало невыносимо. Но даже тогда Гермиона лишь плотнее сжала губы, поднимая взгляд.

— Вся твоя империя, которую ты так пытаешься сохранить и восстановить, построена на костях моей семьи! Моей! — прошипела она с ненавистью. — Тебе нравится пользоваться привилегиями семьи Каррера, но сталкиваться с последствиями ты не хочешь?

— Тебе, как никому другому, известно, что я это сделала ради того, чтобы выжить, — Гермиона подавилась всхлипом. — Почему я виновата в том, что случилось даже до моего рождения?!

— Если бы дело было только в этом, Гермиона, тебе бы никто ничего не сделал. Но ведь ты упрямая, тебя не устраивало просто жить под руку с мужем, нужно было начать восстанавливать всё, что мы разрушили.

Она отпрянула назад, как будто даже прикосновение к Грейнджер заставляло её кожу гореть.

— Лучиано должен был гореть в аду десятилетиями, постепенно закапываясь всё больше и больше без жены и ребёнка. Я хотела, чтобы он чувствовал всё, что чувствовали мы, когда у нас отобрали имя, семью, наследие. А потом появилась ты…

И разрушила этот план, когда предложила Лучиано варианты того, как можно было всё восстановить. Она поднимала клан из пепла, пользуясь поддержкой его людей, она вернула ему статус и подарила несколько лет любви. Пусть фальшивой, пусть ненастоящей, но она спасла его в том смысле, в котором могла.

— Ты испортила месяцы и годы планирования, Гермиона! Своей пресловутой наивностью и упрямством!

Воздух был слишком холодным, и при следующем вдохе ударил по лёгким, вырывая кашель из груди.

Не сходилось. Слишком слабая мотивация для таких пыток и такого желания уничтожить её и стереть в пыль. Проще было убить, нет, что-то здесь было не так. Мозг болезненно обрабатывал информацию, с огромным трудом.

— И вы убили его, — всё, на что её хватило.

— Легко и быстро, — Франческа отвернулась от неё, делая шаги обратно к своему стулу. — Ты не убиваешь так своих врагов, и я не хотела, но это было необходимо.

Ножки скрипнули по полу, пока она вновь размещалась в темноте ближе к стене. Как будто в таком состоянии и положении Гермиона имела хоть шанс навредить ей.

— Зачем?

— Чтобы спровоцировать тебя.

— Зачем?! — не успокаивалась Гермиона.

— Ты и вправду так ничего и не поняла… — задумчиво протянула Франческа. Двери снова открылись, а это означало только то, что впереди ожидала новая партия извращённых мучений, отвратительных в своей сути, уродливых в своём виде. — Думай, Гермиона, у тебя для этого достаточно времени.

Клинок блеснул на свету, Грейнджер дёрнулась, ощущая пальцы на своём плече.

— Навеет тебе несколько воспоминаний, — её лицо с этой улыбкой было последним, что Гермиона увидела до того, как лезвие коснулось белоснежной линии на коже, вскрывая её до алой крови, бегущей вниз.

То же шипение яда на ране.

Та же боль, вновь вспыхнувшая на руке.

Те же слова, въевшиеся в память.

Мучители другие, а история… история всё та же.

~*~

— Выдохни, Драко, — Пэнси коснулась его плеча и сжала пальцы, возвращая его назад к реальности. — Гермиона права, договор бы не позволил им навредить ей. А если они попытаются, она сможет себя защитить.

— Что-то не так, — процедил он сквозь сжатые зубы. Взгляд так и остался прикован к горизонту, словно оттуда появится фигура, или машина, или чёртова сова, хоть что-то, что дало бы ему знак, что всё в порядке.

Клятва не связывала их в том смысле, в котором могла бы. Драко никогда бы не чувствовал её на расстоянии, не мог бы слышать её мыслей, без легилименции не смог бы забраться к ней в голову.

Чтобы прочувствовать все её эмоции и чувства, ему потребовалось выслушать её от первого до последнего слова, увидеть каждый её шрам, прикоснуться к ним. Тогда он пропитался всем, что она ощущала внутри себя, а сейчас Малфой был не в состоянии этого сделать.

И всё же что-то не давало ему покоя, как в те дни, когда Гермиона переживала кошмары, а он успевал прийти до её первого вскрика.

— Не надо было её отпускать, — прошептал он тихо.

День ощущался как тот, который разрушит всю его жизнь.

— В последнее время всё не так, — отозвалась Паркинсон и уткнулась лбом в его спину, выдыхая. — Меня не отпускает одна мысль.

— М?

— Реджина уходил раз за разом, он не пытался по-настоящему убить никого из нас, тебе не кажется?

Драко развернулся, нарушая секундный покой Пэнси рядом с ним, и опустил к ней взгляд, пока она всё продолжала свою мысль.

— Он убил Тео, появился прямо перед Гермионой в офисе мэра, затем напал на вас у Флинта и просто… ушёл? Когда у него была настоящая возможность убить?

— Франческо говорил нам об этом, — тихо заметил Малфой, — чтобы заставить всех нас страдать и наблюдать за тем, как всё рушится. Собственно, именно этим он сейчас и занят.

— Тогда зачем был тот взрыв у Флинта? Он ведь ничего им не добился.

Где-то прямо перед ними крутилась догадка, проводила, словно лиса, своим хвостом у них перед носом, не позволяя ухватить себя.

— Хотел бы я знать… напоминание, что он всегда впереди нас?

— Глупо, — отрезала она, — Бесполезное разрушение.

Драко коротко рассмеялся, вскидывая брови:

— А он вообще что-то делает ради пользы? Хотя бы что-то сможешь вспомнить, Пэнси?

Она нахмурила брови в своей излюбленной манере, пойманная на том, что не может ответить мгновенно. Ей не нравилось оставлять последнее слово за кем-либо, так что она ещё потратит время, чтобы составить список и озвучить его Драко.

А пока что он кивнул ей обратно на карту на столе, пытаясь хоть на секунду отвлечься от этого жгущего чувства под сердцем.

Одна из многих вещей, которую он обожал в Гермионе — она не нуждалась в его защите. Из них двоих скорее она выставит щит, закрывая его своей магией, она первой пойдет на преступление против жизни в критической ситуации, и она, в конечном счёте, спасет его.

Драко надеялся, что за последнее время дал ей настоящую причину спасать и себя.

И, может, она была права, опираясь на своё доверие Ди Кристине? Кто в здравом уме пошёл бы против неё после такого предательства?

Его жена сожгла бы весь мир ещё до того, как они успели бы занести нож над её спиной. Драко осталось бы только поднести ей спички и наблюдать за тем, как всё превращается в пепел. Похоже, её нездоровая мания взрывать и поджигать передалась и ему.

Мысль об этом тронула уголок его губ и позволила выдохнуть.

Малфой встал у карты на столе и обвел её взглядом.

— Я предлагаю отдать Максу все мобильные группы, — предложила Паркинсон, — Думаю, не составит труда снабдить их лёгким оружием, а на машинах они будут быстрее остальных, чтобы прийти на помощь.

— Имеет смысл, — согласился он, — Разместить их по периметру и максимально скрытно, чтобы не подставить под атаку.

— Да. Реджина будет ждать от нас атаку именно ночью, учитывая события, поэтому логичнее всего было бы дождаться раннего утра, когда бдительность ослабнет.

— Как насчёт отвлекающего манёвра? — ужасно хотелось выпить и взгляд непроизвольно упал на бутылку с виски, стоящей на столике у дивана. Голова должна была оставаться трезвой, так что после вздоха Малфой отвлекся назад на карту.

— Хочешь создать видимость атаки в одном месте, а пойти с другой стороны? — Пэнси вскинула к нему голову.

— Можно так. Или… — он чуть отстранился назад, всё ещё фокусируясь на важных точках перед ним, — мы могли бы создать видимость, что крыса ударила по нам изнутри, и мы ослаблены.

— Я бы скорее использовала ценные грузы.

— Нет, не сработает. Реджине и до этого было всё равно на наши поставки, ему нужны территории, а не товар.

— Ложные передвижения? — она выгнула бровь, пока предлагала ещё один вариант.

— Теоретически, — Драко кивнул. — Нужно понять, как будут расположены его силы к моменту атаки, и сможем ли мы организовать подобное.

Сейчас как никогда прежде грела мысль о том, чтобы объединиться с авроратом или полицией и заставить их ударить вместе с ними. Но даже будь такое возможно, это было бы чревато проблемами в будущем.

Приходилось вспоминать времена войны, чтобы воспроизвести какие-то из тактических решений по ведению подобного. Они никогда не сталкивались армиями такого размера с Грейнджер. Та бойня, что они устроили в её доме не шла ни в какое сравнение со сражениями, которые могут вспыхнуть прямо на улицах города.

Всё усложняли служители закона и переулки, которые обе стороны будут использовать в свою пользу. Малфою хотелось бы минимизировать количество случайных жертв, но даже он понимал, что они будут неизбежны.

Победа обойдётся им как никогда дорого в эквиваленте чужих жизней.

— Мы не рассматриваем вариант с приманкой? — Паркинсон выдернула его из раздумий.

— А нам есть чем приманивать? — Драко даже не пытался спрятать издёвку в голосе. — Мы не нужны ему, ты только что говорила, сколько раз он уходил, даже не пытаясь убить.

— И в доме среди вещей не нашли чего-то такого, что он захотел бы забрать?

Малфой мотнул головой. Куча бесполезного хлама и только. Даже ни намёка на то, куда сгинули Реджина после смерти отца. Их не просто стерли в порошок, их уничтожили из каждой записи, из каждой мелочи. Кроме того портрета, который висел в доме и памяти отдельных людей, ничего и не возвращало бы назад к истории этой семьи.

Тяжёлые быстрые шаги по лестнице тут же привлекли внимание обоих.

Драко отвёл руку назад, нащупывая палочку за пиджаком и замер, вслушиваясь в каждый звук за дверью.

— Это Макс, — выдохнула Пэнс спустя мгновение и тут же расслабила плечи.

Малфой предпочёл не цепляться за мысль, почему его Правая рука узнавала гонщика по манере ходить. Гораздо больше его волновал другой вопрос, который он задал, как только дверь открылась.

— Какого черта ты здесь забыл?

Он выглядел чертовски напуганным. Похожим на призрака с мёртвой бледностью.

Казалось, ему не нужно было говорить больше ничего, всё и так отразилось в его взгляде.

— Гермиона не добралась до поместья Ди Кристины.

Драко уже видел это раньше.

Эту панику, это ужас, этот страх. Он ощущал его на себе, когда Гермиона впервые сказала, что Тео ехал к нему, но пропал по дороге. И все присутствующие в комнате знали, чем это закончилось.

— Как…? — начала Паркинсон, сбившись в дыхании.

Макс прервал её на полуслове:

— Я попросил пару своих ребят по близости проследить за домом. Машина Ди Кристины не въезжала туда сегодня. Гермиону там не видели.

Драко просил её не доверять. Просил быть осторожной, подозрительной ко всем. Они уже нашли дыры в договоре, которые не могли закрыть, и никто не мог уверить их в отсутствии других. Единственное, чему он верил — её предчувствию.

Они ошиблись.

Как же, блять, сильно они ошиблись.

Гнев, как раскалённый металл, растекался по венам, и каждое дыхание было подобно вспышке огня. Он чувствовал, как кровь пульсирует в висках, и ему хотелось закричать, разорвать на части всё вокруг. Кулаки сжались так сильно, что ногти оставят кровавые следы на ладонях.

Он позволил ей сесть в ту гребаную машину и уехать.

Слова эхом отдавались в голове.

Малфой резко смёл со стола всё, что видел перед собой. Бумаги, лампа, телефон — всё полетело на пол под его крик агонии.

Франческа не подписывала договор. Поэтому она и настаивала на личном ужине и не хотела выдавать информацию остальным, ей нужно было, чтобы Гермиона находилась прямо в её руках. А они слепо верили. Верили, потому что Ди Кристина был рядом с Каррера столько лет, они так много сделали для Грейнджер, они подписали бумагу о верности.

— Найдите мне их дочь, — прорычал Драко, едва сдерживая ярость.

В его глазах пылала ненависть. В каждой клеточке тела чувствовалась напряжённая решимость.

Он уничтожит их.

Обоих.

И сделает с ними то же, что сделали с Реджиной. Ему было плевать, какими методами придётся пойти ради этого.

— Вытащите мне её из-под земли, если понадобится, — он провёл рукой по волосам, шумно выдыхая, осматривая Паркинсон и Макса перед собой. — Он осмелился поднять руку на мою жену. Ужасная ошибка, считать, что я буду следовать её принципам и не стану трогать детей.

Драко сделал шаг вперёд, и Пэнси с Максом инстинктивно отступили. В его глазах горел огонь мести.

Он готов был пролить кровь, нарушить любые моральные принципы, чтобы отомстить за это. Даже если Гермиона не пострадает. За каждый упавший волос с её головы он разорвёт их на части.

Мир сузился до одной цели — найти виновных и заставить их страдать.

— Немедленно! — рявкнул он.

Приказ прозвучал как удар хлыста. Оба быстро кивнули и выскользнули из комнаты, оставив его одного. Драко стоял посреди кабинета, дыша тяжело и глубоко. Его руки дрожали от ярости, и он чувствовал, как каждое мгновение промедления растягивает его терпение до предела.

Он посмотрел на разбросанные на полу вещи, там, где он несколько минут назад смёл всё со стола. Он был готов идти на всё, чтобы вернуть свою жену и наказать тех, кто посмел причинить ей боль.

Никто не будет в безопасности, пока он не добьётся своего. Никто. И нигде.

— Вы заплатите за это, — прошептал Драко, сжав кулаки так сильно, что костяшки побелели.

Он сделал несколько шагов по комнате, его гнев постепенно превращался в холодную, расчётливую схему действий. Он знал, что его приказ заставит действовать, но ему нужно было убедиться, что каждый шаг будет выверен до мельчайших деталей, и они не совершат ошибку.

Гермиона могла быть где угодно и в каком угодно состоянии, и, пока они рыскали бы по городу в попытке её найти, потеряли бы слишком много времени. Ни условий, ни требований. Похищение, столь наглое, что должно было вынудить его поехать следом.

Подойдя к столу, он поднял телефон и набрал номер. Потребовалось несколько секунд, прежде чем на другом конце провода ответили.

— Блейз, — его голос звучал так, что сейчас не терпел никаких возражений. — Оставь Лизавету в безопасном месте и возвращайся.

Малфой повесил трубку, не дожидаясь ответа, и стремительно вышел из кабинета следом.

— Бросить все силы на поиски любого следа машины Ди Кристины! — голос разнёсся эхом по всему дому, полному верных их семье людей. — Перевести силы в городе в полную боевую готовность до указания адреса.

Суета обрушилась в ту же секунду. Она была столь хорошо знакома, что Драко замутило. Паркинсон оказалась рядом, замерев на лестнице и ожидая дополнительных приказов.

Пэнси была в такой же панике, бегая по его лицу глазами.

— Отправь Макса к Кейлу и Сиене, пусть займутся дочерью, — смягчился Драко, — Ты нужна мне здесь.

Они уже пошли однажды на поводу у Реджины, и Тео погиб. Больше такой ошибки они не допустят, только не сейчас, когда жизнь его Кампаньи стояла на кону.

— Если они продумывали это месяцами, они давно организовали ей охрану лучше, чем себе, — она не сомневалась, она предупреждала его, какими жертвами его решение могло обернуться.

— Брось хоть слово Казентино о том, что Гермиона в опасности, и посмотри, на что он будет способен.

Все они. Драко не пойдёт на причинение вреда невинному ребенку, но использовать его в качестве угрозы ему ничего не помешает. Ему нужен был адрес, а если они планировали подобное давно, то, наверняка, спрятались слишком хорошо. Камеры могут не помочь.

Успеть. Сейчас им нужно было успеть до того, как всё выйдет из-под контроля.

— Ты слышал, — Пэнси перегнулась через перила лестницы на первый этаж и кивнула Максу. Обратилась к Малфою, добавляя холодное, — Мы найдём её.

— Если нет, она найдёт нас первая.

Гермиона Каррера никому не позволила бы держать себя на поводке ни секунды после того, как была способна сражаться. Нужно было лишь выиграть достаточно времени, пока они не вытянут из неё все силы.

Он бросил взгляд на часы. Прошло около часа с их отъезда. Они могли быть ещё в дороге или добраться до убежища относительно недавно, значит, у них ещё было время, чтобы её вытащить.

Малфой никогда не был так благодарен Максу, как в ту секунду, когда он решил попросить своих людей проследить за домом Маттео.

Драко не мог потерять её. Только не когда они нашли друг друга в этом аду и пообещали построить что-то вместе. Когда она стала матерью, его женой, когда стала частью его семьи.

Их гонщик испарился с порога на своей машине, мотор звучал где-то под окнами, а затем затих вдали. Пэнси разговаривала по телефону, пока Драко слушал, как пытаются отследить перемещения Ди Кристины. Больше всего ему хотелось сейчас схватить свои ключи и поехать следом.

Это было бы именно то, что Реджина ожидал бы от него. Чего-то столь необдуманного, как покинуть свою безопасную территорию, позволить убить себя, навредить остальным. Всё, что он пытался сделать сейчас — вынудить их на ошибку, и одну они уже допустили. Хватит.

— Последний раз камера у города засекла их здесь, — Паркинсон ткнула на карте. Драко очень хорошо знал, что это за место.

— Вот, почему портключ Руссо перенёс нас туда, — тихо прошипел он. — Это была точка маршрута.

— Дальше камер нет, — она качнула головой и отшвырнула телефон от себя. — Никаких.

— Куда бы ты повезла её в первую очередь?

— В своё фамильное поместье, — самый очевидный ответ, который Пэнси могла выдать. — Я бы знала его вдоль и поперёк, и заранее бы обложила охраной.

— У нас есть какие-то данные о перемещении людей Реджины на этих территориях?! — Драко прокричал в пустоту, но его людей вокруг было достаточно.

— Есть!

Ему очертили ещё один круг на карте и несколько стрелок, которые не сводились ни к чему конкретному и скорее обозначали отток сил в сторону центра.

— Они ведь не могли провезти её, не попавшись? — уточнила Пэнси.

— Нет. Нет никакого смысла везти её туда. Мы бы поехали туда в первую очередь.

— Склады, как в прошлый раз?

— Имеет смысл, — он махнул рукой, — Прочешите территорию, где убили Нотта. Но никаких действий без нашей команды.

— Будет сделано, — прозвучало откуда-то справа.

— Будь я на его месте… — начал Драко, — Где бы я её спрятал?

Если бы ему нужно было её похитить, причинить ей вред, куда в их реалиях он бы направился? Это должно было быть что-то отдалённое за городом, чтобы не попасть под камеры. Что-то неочевидное, не стоящее на пустыре, куда совсем не упало бы их внимание. На видном месте, под носом у остальных.

Мысли крутились в панике, не останавливаясь ни на чём конкретном.

— Ты бы не прятал её в новом доме, — тихо заметила Пэнси, поднимая к нему глаза. — Пытаясь сделать ей больно, ты выбрал бы место, в котором она и так пережила достаточно.

Малфой пересекся с ней взглядами и его сердце остановилось.

— Не в своём фамильном поместье, — продолжила она. — А в доме Каррера.

Внезапно в комнате раздался остервенелый визг, разрывая тишину, как нож. Телефоны, спокойно лежащие на столах и в руках других, ожили, извергнув сирену безумия.

Эхо отражалось от стен, создавая ощущение, будто весь мир вокруг рушится. Пэнси закрыла уши ладонями. Казалось, будто звук разорвал её мозг на мелкие осколки. Оглушительный рёв проникал в уши, лишая способности думать или действовать.

Драко с трудом привлек её к себе, прижимая свои ладони поверх её в отчаянной попытке защитить.

Остальные в комнате мгновенно среагировали на внезапный сигнал из динамиков, который они были не в силах остановить. Кто-то прижал руки к ушам, пытаясь заглушить звук хоть на секунду, в то время как другие начали беспорядочно двигаться, словно пытаясь найти укрытие.

Разум Драко помутился, лишая зрения и ощущения твёрдого пола под ногами.

И во всём этом Малфой отчётливо услышал хлопки за своей спиной.

— Браво, Пэнси! — прозвучал голос Реджины, пропитанный улыбкой. — Жаль, вам обоим туда путь закрыт.

А затем удар.

И пустота.