Гермиона развернулась и заметила Пэнси в проёме двери в ту же секунду, когда открыла звонок от Франческо на чужом телефоне. Приложив палец к губам, в молчаливой просьбе быть тихой, она играла на нервах Реджины по ту сторону.

Каблуки Паркинсон отдавались эхом за спиной, смешиваясь с криком Франчески, подвешенной на цепях. А хотелось услышать хоть слово, хоть единый звук, подтверждающий, что Малфой ещё жив, что он в порядке.

Его так и не поступило. У Гермионы не было ни единого доказательства, что они пойдут в то поместье не напрасно. Она боялась даже думать о том, что могла найти там лишь труп, бездыханный и покрытый ударами. Она не хотела размышлять над тем, что не успеет, что не справится, сейчас на это не было времени.

Звонок был сброшен.

— У нас есть адрес, — холодно бросила Гермиона, откидывая телефон от себя и смотря на Франческу. Последние силы ещё не покинули её, но гордость точно испарилась вместе с магией, что Грейнджер разрушила в её теле капля за каплей. Должно быть, лишение магических сил — болезненный опыт.

— Ты ведь не оставишь её в живых? — Паркинсон кивнула на Ди Кристину. Или Реджину. Сомнение в том, как к ней обращаться, до сих пор висело в воздухе.

— Нет.

— Ты пообещала моему племяннику, — она ещё смела открывать рот, поднимая глаза.

Гермиона едва не рассмеялась, запрокидывая голову назад. На кончике её языка всё ещё чувствовалась кровь, когда она провела им по разбитым и искусанным губам.

— Какая жалость.

Племянник. Не скрывая своего интереса, Грейнджер подошла к ней и схватила за подбородок, вынуждая посмотреть на себя.

— Что стало со второй сестрой? — в вопросе прятался приказ отвечать, и Франческа уловила его с поразительной лёгкостью. Очевидно, она уже знала, какая боль последует дальше, если вместо ответа прозвучит молчание.

— Она давно мертва.

— Хочешь, чтобы мы поверили тебе на слово? — голос Сиены был подобен разразившей небо молнии, ударившей прямо перед ними. Гермиона не стала оборачиваться на неё, продолжая впиваться пальцами в щёки женщины перед ней.

— У вас есть выбор? — она усмехнулась.

— Имя, — потребовала Гермиона. — Марианна назвала сына в твою честь, значит, вторая сестра не имела для неё такое значение, да?

Что такого было в личности второй сестры, что Франческа прятала её? Она молчала, пока Грейнджер не направила магию обратно к ней, забирая возможность дышать.

— Доминика! Доминика Каррера!

Гермиона тут же остановилась, едва не отшатываясь назад.

Жена Лучиано?

— Не может быть, — прошептала Сиена.

Скептицизм Пэнси тоже не остался незамеченным, когда она со смешком поинтересовалась:

— Ты пытаешься сказать, что убила собственную сестру и её сына в попытке мести?

Лучиано не мог не знать, что его жена — Реджина. Не после того, что они сделали, не после того, как семьи были так тесно связаны десятилетиями. Он должен был знать её едва ли не с рождения.

Теперь, когда все фотографии Доминики всплыли в голове, Гермиона могла провести параллель с Реджиной. Те же черты во внешности, и по возрасту она подходила…

Франческа не выглядела довольной собой, в ней проснулась какая-то другая сторона, которая не могла определиться между злостью и скорбью. Она закатила глаза и дернулась в руках Гермионы, вырываясь из хватки.

— Ника была нашим козырем изначально. Весь план строился на ней, она была нашим источником информации, нашей крысой.

— Но? — не выдержала Пэнси.

— Она влюбилась, родила от него и струсила, угрожала, что всё расскажет. Обрела новую семью, месть её больше не интересовала.

— И за это вы убили её? — Гермиона сделала шаг назад. Не верилось, что она действительно произносила это вслух. После всего, что случилось с Марианной, её сестра убила родственную душу? Так просто? Ради мести?

Франческа смолчала, и этого ответа было достаточно.

— То есть, предательницей она всё же не была? — настаивала Сиена.

— Нет.

Мысли как будто отказывались складываться вместе и анализировать всё услышанное. Не удивляло то, кем была сама Доминика, хотя как Лучиано мог это пропустить — пожалуй, да. Больше всего Гермиона не могла понять, как Реджина пошли на убийство своей же сестры. За то, что она просто хотела жить дальше, жить спокойно, пусть и под руку с тем, кто когда-то был её врагом.

— И Маттео, разумеется, был в курсе? — она прищурилась, снова сосредотачиваясь на Франческе.

Маттео всегда тепло отзывался о бывшей жене Лучиано, словно любил её как сестру. Но, в конце концов, он и Каррера называл братом, плетя интриги за его спиной, Гермионе не следовало обманываться этим.

— Он не оценил мою инициативу, скажем так, — она фыркнула, будто ненавидела эту слабость в собственном муже, — но согласился, что Доминика знала слишком много, чтобы рисковать.

— Вы убили и сына. Маленького, ни в чём не повинного мальчика!

— Так было нужно.

Гермиона не выдержала:

— Нужно?! — она схватила женщину за шею и стиснула с такой силой, что кости едва не треснули под пальцами. — Она была твоей сестрой!

— Она была женой Каррера, — спокойно ответила Реджина. — Моей сестрой она более не являлась.

Звук шагов прервал следующие слова, что едва не сорвались с языка Гермионы. Она развернулась. И встретилась со взглядом Кейла, наполненным болью, такой чистой и открытой, что сердце не могло бы выдержать.

То, как Казентино относился к этой женщине и как уважал её, было никогда не описать словами. Она занимала ту часть его сердца, какую Гермиона занимала в душе Тео.

— Я рад, что хоть несколько лет у неё была семья, которую она заслуживала, — бросил он с тихим гневом, затаившимся в голосе.

Гермиона закрыла глаза, пропитываясь его чувствами так, будто его ярость была ядом, который она могла выпить. Сколько бы лет ни прошло, смерть близких всегда била в самое сердце, а то хладнокровие, с которым Франческа раз за разом лишала жизни всех, кто стоял у неё на пути, выводило из себя.

Казентино посмотрел на Грейнджер, и она кивнула ему, медленно обходя Реджину со спины.

Они теряли время, а оно сейчас было нужно как никогда.

Зарывшись пальцами в волосы Франчески, Гермиона дернула её голову назад, сталкивая с Кейлом лицом к лицу. И более не занимая ни секунды ненужными вопросами морали и прошлого, забралась в её голову всей магией, что была ей доступна.

Холодный пол под босыми ногами и ноющие раны напоминали о реальности, удерживая за ту самую тонкую нить, нужную для осознания. Крик агонии напитывал заклинание внутри с такой силой, какую Гермиона никогда не чувствовала прежде.

Франческа не заслужила ни лёгкой смерти, ни жизни, полной страданий.

В этой женщине не было совести, не было понятий чести, не было принципов, любви, сострадания. Всё, что в ней было — желание мстить, и именно оно так легко протекало по венам, зажигая их изнутри.

Кейл задавал вопросы и получал на них ответы, а Гермиона держала хрупкую жизнь в своих руках на такой грани, на которой она не могла соскользнуть в пропасть небытия. Не вслушивалась в то, что происходило, только добиралась до каждой раны на душе Реджины и вскрывала её заново, разбивала в клочья каждый кусочек её счастливых моментов, сжигала остатки магии в её теле.

Это было похоже на путешествие по закоулкам сознания, которое проводил Малфой, когда им нужно было кого-то расколоть, только Гермионе не было нужды видеть полки в сознании Франчески. Ей хватало вспышек её эмоций, чтобы топить те снова и снова, заменяя одним единственным чувством — болью.

Это было внушением, пыткой и нанесением настоящего вреда одновременно. Осколки, на которые разлеталось её сознание, походили на маленькие кусочки зеркала, отражающие реальность. Становилось неважно, что говорила Пэнси, что ещё спрашивал Кейл, что отвечала Франческа сквозь пытку. Гермиона будто нашла источник собственной силы и брала из него столько, сколько было нужно.

По крайней мере, пока Сиена не дотронулась до её плеча, вырывая из транса, в котором Гермиона пребывала последние минуты.

Она распахнула глаза и оглядела красный туман, рассеивающийся в воздухе. Франческа наконец смогла вздохнуть полной грудью хоть на пару секунд, а Кейл поднял взгляд к Грейнджер.

— В чём дело? — она вроде никого не убила, лишь слишком сильно сосредоточилась на маленьких шагах к смерти и потерялась в себе. Почему Сиена вынудила её остановиться?

— Твои раны… — неуверенно протянула Скьяретта и для верности ещё раз провела пальцами по плечу, на котором ещё не так давно были открытые порезы.

Гермиона приподняла руку, осматривая её, нахмурила брови. Знакомые линии шрамов всё ещё тянулись вниз по руке, но там не было ни намека на предыдущие повреждения. За секунды они исчезли, заросли и остались полосами, зажившими годы назад.

— И на спине ничего нет, — Сиена обошла её по кругу и остановилась снова напротив, изумленно разглядывая недавние раны на коже. — Невозможно.

— Так было и прежде, — напомнил Кейл, переводя дыхание. — После свадьбы ты быстро восстановилась, хотя порезы только начали заживать. Тогда я решил, что Амелия просто обрабатывала их экстрактом бадьяна…

— Нет, — Гермиона мотнула головой, вспоминая те дни и то, как быстро красные полосы превратились в белые и застыли в вечности на её руке. — Она не…

— Концентрация проклятья стала такой сильной, что оно само начало тебя лечить? — Сиена до сих пор не могла отвести взгляд.

— Как себя чувствуешь? — Казентино полностью проигнорировал рваный выдох Франчески, будто её и не было.

Грейнджер прислушалась к себе.

Она дотянулась до беспокойства за Драко, тлеющего огоньком где-то внутри, потом до мыслей о Лире, отдающих тоской и желанием скорее увидеть её вновь, до скорби по Тео, до желания защитить самых близких, вновь оказаться дома… всё, что делало её человеком всё ещё было где-то там и обжигало как и раньше, стоило лишь прикоснуться.

— В порядке, — Гермиона пожала плечами, не ощущая даже привычной ярости и желания убить всё живое. Силуэты были различимы, воспоминания не возвращались, цели оставались ясными, а силы — поддавались контролю.

— А глаза светятся как прежде.

Они ничего не понимали. Никто из них, а ответов было взять неоткуда, как и всегда. Может, это было тем, о чём говорил Лучиано тогда в её кошмаре? Может, отравленная магия перестала отравлять душу и эмоции, либо Гермиона так хорошо держала её под контролем.

Не было никакого смысла искать ответы, по крайней мере сейчас.

— Ты получил всё, что нам было нужно? — она отодвинула назад всё, что сейчас не играло никакой роли.

— Более чем.

Соблазн отдать Франческу в руки Кейла был едва ли не сильнее желания убить её самой. Но Казентино отошёл назад и кивнул, позволяя Грейнджер забрать последние секунды жизни женщины, что и так привнесла достаточно боли в их судьбы. Она сделала достаточно, чтобы превратить жизнь их всех в ад, и планировала это с самого начала.

— Надеюсь, ты будешь гореть в аду, — прорычала Гермиона, заключая голову женщины между двух своих ладоней со спины и сдавливая её, направляя магию в закоулки разума. Теперь уже уничтожая его окончательно, сначала заставляя Реджину прочувствовать, распробовать всю боль чужих страданий, а затем и разбивая всё в щепки.

Франческа повисла на цепях, её колени ударились о пол, а Грейнджер убрала свои руки, словно ещё одна секунда прикосновений могла навредить уже ей.

Ещё одно убийство на её счету, касаемо которого она совершенно ничего не чувствовала. Ни жалости, ни удовлетворения, лишь сухость того факта, что отныне Франческа Реджина не сможет никому навредить.

Кейл стянул пиджак и накрыл плечи Гермионы, пряча остатки от её прежней одежды под ним.

— Какой у нас план? — Сиена убрала свою волшебную палочку в кобуру, что висела ремнями на её бедрах.

— Маттео сейчас на юге страны. При условии, что его дочь уже у нас, по словам Забини, мы сможем вытравить его сюда, — Кейл махнул девушкам на выход из подвала.

— Он будет последним, — не без гнева бросила Гермиона, поднимаясь по холодным ступеням. — Хочу, чтобы ублюдок видел, как всё, что у него было, исчезнет, раз он посмел предать меня и мою семью.

После всей лжи им в лицо, после каждого ножа в спину и попытки втереться в доверие. Гермиона испытывала такое желание отомстить только Реджине, который сейчас где-то там держал в заложниках её мужа. Становилось понятно зачем, весь этот план, построенный на костях, теперь виделся столь чётко, будто его нарисовали у неё в голове.

Стоило до многого догадаться раньше, была тысяча и одна подозрительных ситуаций, которые спрятались за мнимым доверием.

— Гермиона, — Кейл тихо окликнул её и заставил обернуться на ступенях, смотря вниз. — Ты говорила мне, что вы с Малфоем были на нашем месте, когда воспользовались портключом Руссо.

Она задумалась на долю секунды, затем кивнула.

— Разве это не всего лишь удобная точка для выхода за границу трансгрессии?

То перемещение не вызывало у неё никаких подозрений, но теперь, замечая нахмуренные брови Кейла, Гермиона начинала сомневаться в своих доводах.

— Не совсем… — он резко выдохнул и вдруг усмехнулся, качая головой. — Это было место для встреч, когда нужно было…

До неё вдруг дошло всё осознание, что именно он пытался ей сказать.

— Доминика показала его тебе.

Казентино кивнул, его пальцы сжались в кулаки.

— Если всё это время она была частью плана, вероятнее всего, она сбегала туда не просто так.

— Неудивительно, что Франческо сделал тот обрыв точкой сбора, — добавила Сиена, накрывая плечо Кейла своей ладонью. Она провела по нему с неприкрытой нежностью и сожалением, соскользнула вниз и переплела их пальцы.

И всё же Доминика была потрясающей женщиной. Гермиона никогда не перестанет восхищаться ей, её силой, её любовью, которой было пропитано всё в доме, даже после смерти. Она вошла в жизнь Лучиано как предательница, а ушла самой любимой и преданной женой.

Если загробный мир существовал, Грейнджер хотела бы, чтобы Лучиано был там с ней.

Они пошли дальше наверх и больше не сказали ни слова о том, что узнали, по крайней мере, пока не придётся посвящать других в детали.

Гермиона была благодарна всем богам этого мира за то, что, когда они поднялись наверх, за окном была ночь. После времени, проведённого в подвале собственного дома, свет был бы ещё большим мучением.

Она осмотрела тела, валяющиеся вокруг, и заметила у выхода Блейза, докуривающего сигарету.

— И ты здесь? — скрыть искреннего удивления в голосе не вышло.

— Что тебя так поражает, Грейнджер? — окурок оказался выброшенным прямо на пол, давно сгоревшим после их бойни здесь. — Думала, я останусь в стороне с твоим спасением?

— Какое-то время ты производил на меня впечатление человека, который оставил бы меня здесь умирать.

Эта прямолинейность его не задела, как раз наоборот, когда Гермиона в несколько шагов по доскам оказалась рядом, то заметила ухмылку.

— Так и было. До определённого момента.

— Рада, что всё изменилось, — времени на сентиментальность не оставалось, хотя Грейнджер кончиками пальцев чувствовала их беспокойство, до сих пор висевшее в воздухе. Она бы хотела обнять Сиену, сказать Кейлу, что всё будет в порядке, но в данный момент у неё не было в этом никакой уверенности. — Пэнси посвятила тебя в детали?

— Ну разумеется! — отозвалась Паркинсон вместо него у выхода из особняка. — Ты, кажется, была ранена.

— Была, — подтвердила Гермиона и подошла к одной из двух машин. — Проклятье. Расскажу, когда приедем.

— Куда едем-то? — Забини сбежал вниз по ступенькам и дёрнул ручку двери.

— Домой. Для начала, нужно разработать план, понять, какой информацией мы обладаем.

Вдруг все четверо неожиданно замолчали, переглядываясь между собой. Гермиона вскинула брови, обернулась на каждого из них по отдельности. Приказной тон пропитал вопрос, что прозвучал следом:

— Что?

— Тут такое дело, Грейнджер… — начал Забини, но его прервала Пэнси.

— Когда нас похищал Реджина, он разнёс половину здания.

— Вы позволили ему разнести половину здания?! — она едва не подавилась возмущением. — У вас там была половина всей охраны!

— Ты доверилась Ди Кристине и села в его машину одна, — холодно отрезала Паркинсон, дёрнув плечом. — Никто не идеален, очевидно.

Грейнджер прищурилась на неё в ответ, но не заметить, что она была правдива в своих словах, не смогла. Ещё один разрушенный дом, как будто нескольких предыдущих им было мало.

— Ладно. Временный штаб хоть где-то организован?

— Да, в Лондоне, где сейчас сконцентрировано большинство наших людей, — ответил Кейл.

— Тогда двигаемся туда, — она открыла машину и забралась на пассажирское сидение. — Надеюсь, какая-нибудь одежда там найдётся.

— Тебя чуть не убили, а ты думаешь об этом? — не без улыбки полюбопытствовала Паркинсон, пока садилась за руль.

— Единственное, о чём я могу сейчас думать — это Драко. И надеяться, что он ещё жив.

Жёсткий ответ заставил тишину наполнить пространство. Все были в безопасности и были в порядке. Кроме Малфоя, который стремился защитить остальных сильнее себя.

Когда Пэнси первая ворвалась в тот подвал, прибежала на крики и суматоху, заслышав её сверху, то обнаружила лишь Гермиону в чистейшей форме своего сумасшествия. И, пока они вдвоём привязывали Реджину на место, где сама Грейнджер провела часы, Паркинсон рассказала все детали.

Пазл сложился в ту же секунду, все необоснованные ранее поступки Реджины легли в общую картину, и Гермиона в который раз подумала о том, что Драко жертвовал собой ради остальных. Франческо ставил на это и мог выиграть — вот какое осознание им всем совершенно не нравилось.

В своих раздумьях Гермиона прокрутила обручальное кольцо на пальце и закрыла глаза. В её голове они все были где-то там, в их доме, где солнце светило ярче обычного, а у них были последние секунды спокойствия.

Она не могла потерять его сейчас, когда он стал её прямой дорогой к новой жизни. Она не могла лишиться и его. Снова.

Она так и не сказала ему, что любит его.

Страх наблюдать сейчас за тем, как ради её проклятья Реджина разрушит сотни чужих жизней, был сильнее всего на свете. К чёрту сотни. Гермиону волновали лишь восемь человек, и четверо из них были сейчас с ней.

Решение увезти Лиру и Дафну было как никогда правильным. Здесь и сейчас Грейнджер было ни к чему думать ещё и об этой маленькой девочке, которую хотелось защитить даже от лишнего дуновения ветра в её самом уязвимом состоянии. Сейчас нужно было думать, как вытащить Драко не ценой его собственной жизни.

Хуже всего было то, что Гермиона отлично понимала — хитрость не сработает. Реджина выстроил всё так, чтобы встретиться лицом к лицу. Время — их единственная привилегия, которой они не могли распорядиться никак иначе.

Перед глазами стояла та картинка, где Драко шептал ей о своих сожалениях после свадьбы. Всё, чего ей хотелось тогда — выполнить слова его клятвы. Сберечь его сердце, его душу от самых тёмных решений и никогда не стать причиной его страданий.

Он страдал где-то там из-за неё. Из-за того, что Гермиона была не в состоянии контролировать, не в состоянии отменить или убрать. Если это спасло бы всех и каждого, кем она дорожила, Грейнджер была готова стать оружием в руках кого угодно. Лишь бы ей не пришлось смотреть за тем, как умирает кто-то из них. Как умирает Драко.

Пэнси нашла её руку своей и накрыла ладони, сжимая пальцы с такой силой, что это помогло прийти в себя.

В таком простом жесте оказалось столь много необходимого: напоминание, обещание, поддержка. Всего лишь пальцы, которые они переплели по дороге к Лондону, не произнося ни слова.

Паркинсон бросила на неё единственный взгляд и легко кивнула. Это было ещё и разрешение. Гермиона воспользовалась им, прислоняясь лбом к холодному стеклу и закрывая глаза. Слёзы потекли вниз по щекам, становясь единственным, что она могла себе позволить в вихре из ужаса, паники, боли и страданий.

Не было времени переживать по своим шрамам, оплакивать свои кошмары, воплотившиеся в реальность. Нужно было оставаться сильной, ради него, ради других, ради спокойной жизни в будущем. Как бы ни хотелось потеряться в жалости к себе, справедливой в каждой секунде, Гермиона не могла позволить себе утонуть в ней.

Может, позже? Она расскажет всё Драко, как рассказывала о каждом из своих кошмаров, и он успокоит её так, словно это было лишь сном. Он никогда не был в руках у Реджины, она никогда не возвращалась в подвал собственного дома в цепях. Малфой нарисует свои узоры на тыльной стороне её ладоней, оставит поцелуй у виска. Пообещает ей, что это только кошмар, и никто никогда не сможет причинить ей вред.

Гермиона сама не заметила, как уснула на время дороги, погружаясь в это фальшивое воспоминание. Оно могло не сбыться больше никогда, но в ту секунду, пока она куталась в пиджак Кейла, оно — всё, что было ей нужно, чтобы не сдаться.

~*~

Душ, новая чистая одежда и немного еды имели целебный эффект, как бы Гермиона ни пыталась это отрицать. Сиена настояла на том, чтобы осмотреть её в любом случае, так что последние десять минут под звуки чьей-то ссоры на первом этаже и постоянных шагов Скьяретта проверяла не сломаны ли кости и не осталось ли каких-то незаживших повреждений.

Ни одного. Будто её и не пытали в том подвале вовсе. Жаль, проклятье не могло спрятать шрамы, которые остались даже после такого скорого исцеления. Гермионе уже не было до них никакого дела. Одной полосой на коже больше, одной меньше — пережить их было легко.

— Жить будешь, я так полагаю? — Паркинсон не потрудилась прерваться от своих объятий с Максом, когда они спустились вниз. Она стояла в его руках, вскидывая к ним голову, а на его лице красовалось выражение полного удовлетворения положением.

— Как будто у меня был выбор, — Гермиона с усмешкой закатила глаза и подошла к столу, у которого стояли Кейл с Забини. — Итак, что у нас нового?

— Судя по тому, что мы осмотрели, Малфой действительно в этом доме, — Макс оставил руки на талии Пэнси, но всё-таки подошёл. — Поместье то же, что описала Пэнс, если бы они успели сдвинуться, мы бы об этом знали.

— А что с радиусом чар против трангрессии?

— Едва покрывают дом, — Паркинсон передвинула кружку, что стояла здесь же, а затем очертила круг. — Метров сорок от стен, не больше.

— Он ждёт, что мы пойдём в лобовую, — Блейз озвучил один из самых очевидных фактов, покачивая бокал с виски в руке. — Причём делает всё, чтобы мы оказались там именно трансгрессией.

— Мы не можем просто перенестись туда целой армией, они не смогут представить конечную точку, — Гермиона забрала бокал у него из рук и отправила его на подоконник, подальше от Забини.

— Теоретически, мы можем, — заметил Кейл. — Но на это уйдёт слишком много времени.

Пэнси мотнула головой и уставилась на карту, что лежала здесь же. Она, спустя секунду раздумий, примерно нарисовала точку. Макс исправил её сразу же, пока Паркинсон оттолкнулась от поверхности стола:

— Мы потратим столько же на дорогу, это огромное расстояние, если поедем туда конвоем.

— К тому же, мы не можем надолго оставить эти территории незащищёнными, — согласилась Сиена. — А дорога ограничивает нас в способности вернуться назад.

Ведь трансгрессия в Лондоне более не действует, и, если что-то случится, они не смогут вернуться в кратчайшие сроки, а достаточного количества портключей у них не было.

— Он не просто ждёт, что мы пойдём туда армией, — Гермиона нахмурила брови. — Он ждёт, что мы пойдём туда с минимальными силами.

— Если он считает, что ты — самое смертоносное оружие всех времён и народов, я не удивлен, — Макс усмехнулся.

Блейз дважды ударил лёгкими движениями пальцев по столу:

— Как только Грейнджер приблизится к дому, Реджина вытащит Драко на балкон и убьёт.

— Мне кажется, выход из этой ситуации простой: её там быть не должно, — Сиена осмотрела их так, словно была единственной, кто до этого додумался.

— Это не гарантирует того, что он не убьёт Драко, — попыталась запротестовать Пэнси.

— Нет, Сиена, вообще-то, права, — Макс подмигнул ей, через мгновение переключая внимание на Гермиону. — Главная задача ведь вытащить Малфоя, так?

— Я не останусь здесь, зная, как вы рискуете жизнью, даже не пытайся.

— Он не об этом, — Кейл, кажется, схватил ту же мысль и теперь серьёзно задумался. — Реджина не подпустит тебя к Малфою. Ему стоит лишь увидеть тебя в непосредственной близости — он убьёт его.

— А, значит, он должен считать, что ты и близко к нему не подошла, — Макс продолжил его слова. — Твоему отсутствию он не поверит, а вот нахождению в другом месте — более чем.

Паркинсон вскинула голову к Гермионе:

— Разве вы не проворачивали подобное во время войны?

— Если ты про операцию «Семь Поттеров», то нет, смысл там был в другом.

— Это неважно, — вмешался Забини. — Главное, что пока Франческо думает, что ты в одном месте, ты сможешь спокойно пробраться к Малфою с другой стороны.

Гермиона скрестила руки на груди и отрицательно покачала головой:

— Реджине не составит труда понять, кто мной является, а кто нет. Проклятье, помнишь?

— А мы не сможем воссоздать тот же эффект какой-нибудь убедительной иллюзией?

— Копии и необязательно подходить так близко, — Пэнси отклонилась назад, прокручивая какие-то собственные идеи в голове доли секунд. — Ты — Госпожа всё-таки, Реджина и не будет ждать от тебя мгновенной личной атаки.

— У меня ощущение, что он будет ждать как раз подобного плана, — теперь Гермионе хотелось и самой выпить тот виски из бокала, который она отобрала у Блейза. Голова должна была оставаться ясной, пришлось справляться так. — Это же старый дом Ди Кристины. Неужели никаких портключей не сохранилось?

— Судя по словам Франчески — нет, — Казентино развёл руками и вздохнул. — Ты выбираешь, насколько им верить.

— Она под пыткой могла сказать что угодно, чтобы прекратить боль, — бросил Макс.

Сиена заметно усмехнулась:

— Если бы боль ещё прекращалась.

— Вернитесь к сути, пожалуйста, — их прервала Гермиона, всё ещё не понимая, как действовать в этой ситуации наверняка. Они могли бы рискнуть, но тогда потеряют всё, а плана без риска у них и не было.

— Связь с Малфоем сейчас бы не помешала, — протянул Блейз на выдохе. Грейнджер вскинула брови и подавила смешок.

— Когда научишься разговорам в мыслях сквозь расстояния, сообщи мне.

— А что, у вас нет, как в книжках, этой магической связи в голове? Ну, знаешь, родственные души, всё такое.

— Свадебная клятва работает не так. И вообще, — она развернулась к нему. — Пэнси у нас по книгам о мафии, а ты по романтическому фэнтези?

— Тебе нравятся романы про мафию? — Макс опустил к Паркинсон голову с наглой улыбкой, за что тут же получил локтём в бок.

— Молчи.

— Буду иметь в виду, — сквозь смех отозвался он и посмотрел на Гермиону. — Не смотри на меня так, я знаю, в каком положении мы находимся.

— Очевидно, нет, раз до сих пор никто из нас не придумал план, как нам из этого положения выйти! — она закатила глаза.

— Если Реджина ждёт, что мы пойдём на обман, нужно лишь ослабить его бдительность, — Сиена прислонилась спиной к ближайшей стене. — Какое-то время показывать ему тебя, а затем сместить фокус внимания.

— Логично, если так подумать, — Паркинсон кивнула. — Он будет уверен, что ты у него перед глазами, и в первые минуты никто не ринется вызволять Драко.

Кейл потянул жену к себе, оборачивая одну руку вокруг её плеч:

— Мы возвращаемся к тому, с чего начинали. Он убьёт Малфоя, как только Гермиона объявится на расстоянии двадцати метров от дома.

— Насколько мы в этом уверены? — спросил Макс.

— Мы не будем рисковать, — тут же отрезала Грейнджер.

Хотя…

Они с Пэнси поймали мысль друг друга, и она улыбнулась уголком губ.

— Ты думаешь о том же, о чём и я, — Паркинсон не спрашивала, она констатировала факт. — Какая вероятность, что, находясь в непосредственной близости, ты сможешь воздвигнуть щит вокруг него?

— Большая.

— В доме ты будешь полезнее. Причём при любом раскладе.

— Тогда план с оборотным зельем всё ещё имеет смысл, — Сиена вставила своё слово. — Чем раньше ты окажешься внутри, тем легче тебе будет его защитить.

— А у нас нет чего-нибудь из вещей Реджины? — Гермиона чуть вскинула подбородок, встретилась со взглядом Кейла, который сразу понял, почему она спросила.

— Сколько угодно. Мы вывезли из его дома настоящий склад, — напомнил Забини.

— Заклинание скроет тебя от его взгляда, а оборотное превратит кого-то в тебя, — Казентино дважды кивнул, пока осмысливал это предложение. — И мы не будем так ограничены во времени.

— То заклинание, которое придумал для тебя Лучиано? — Пэнси вскинула брови.

— Оно меняет облик для любого из клана. Правильная одежда, Франческо и не поймет.

— Что насчёт количества людей? — Сиена вернула их к ещё одному важному вопросу. — Армии должны быть как минимум равноценны, а у Реджины здесь до сих пор серьёзное преимущество.

— У нас есть, кого стянуть сюда с других точек? — Гермиона посмотрела сначала на Кейла, затем на Пэнси, и оба ей кивнули.

— Да и без командования они вряд ли будут действовать, — только подтвердила Паркинсон.

— Наоборот, — поспорил с ней Кейл, — как раз когда наше командование здесь ослабнет, логично было бы ударить и перехватить тут влияние.

— Кто-то может остаться, — предложила Пэнси, — руководить силами отсюда, а остальные поедут к Реджине.

В данном случае разделение было неизбежным, выбора попросту не было. Гермиона даже не знала, какое из двух положений опаснее для жизни, но, вероятнее всего, её, и тех, кто отправится с ней.

— Ладно, — Гермиона наконец могла вдохнуть полной грудью, хватаясь за хвост надежды. Она упёрлась обеими ладонями в поверхность стола и сосредоточилась. — Тогда мы поступим следующим образом…

~*~

Атмосфера пропиталась ожиданием, нервным и похожим на панику со стороны Франческо. Драко следил за его движениями, находя в этом своё единственное развлечение в таком положении. Ничего более ему не оставалось, кроме как подмечать, как Реджина стучит пальцами по поверхности стола, как прислушивается к каждому звуку, а взгляд явно не цепляется за строки книги, которую он читал.

Это забавляло — наблюдать, как его самолюбование и концентрация спадают, оставляя место лишь неуверенности в себе и своём плане.

— Куда вдруг пропала твоя болтливость? — наконец подал голос Драко, разминая затёкшие плечи. Мерзкий звук ударяющегося железа ударил по ушам. — Ещё час назад ты не затыкался.

— Тебе скучно, Малфой? — с напускным равнодушием отозвался Франческо, даже не поднимая головы.

— Весьма, — он прервался на мгновение. — Что пошло не так в твоём плане, что ты занервничал?

— На мой взгляд, я и так сказал тебе достаточно, — он показательно перевернул страницу и замер. В секунду он откинул книгу от себя и подался вперёд с маниакальной улыбкой. — Хотя ты всё равно умрёшь, какая разница, что тебе говорить.

— Действительно, — Драко и бровью не повёл.

— Франческа должна была уехать до того, как твоя благоверная сможет использовать проклятье. А она осталась, и теперь, наверняка, мертва.

— Ого, ты так уверен, что Гермиона её убила? — спрятать улыбку не вышло.

— Я не идиот, Драко. Я наблюдал за моим цветочком гораздо дольше, чем ты.

— И всё ещё считаешь, что сможешь её контролировать. Это смешно.

— Знаешь, — Франческо опёрся на свои колени и уставился на Драко, — а ведь ты прав. Я могу не убивать тебя.

— Тебя от смерти это не спасёт, — хрипло рассмеялся Драко.

— Спасёт. Если я просто буду держать тебя в живых, пока она будет делать всё, что я скажу. Удобно, не правда ли?

Мерлин, он в самом деле в это верил. Что едва он окажется на расстоянии километра после всех пыток, которые Гермиона вновь перенесла по его вине, она не снесёт его голову. Драко закусил губу, прежде чем позволить смеху прорваться и нарушить едва устоявшуюся тишину.

Он был не против даже умереть, чтобы посмотреть, как Реджина пытается превратить Гермиону в собаку на поводке после его смерти. И как проваливается, потому что Гермиона Каррера никогда и никому больше не будет подчиняться или принадлежать.

— Ди Кристина мертва, её муж отправится следом, если Гермиона ещё до него не добралась. А ты надеешься выжить? После всего, что сделал?

Реджина эмоционально не отреагировал почти никак, только едва улыбнулся в ответ.

— Твоя жизнь ценнее моей, мы ведь уже это выяснили.

Малфой предпочёл играть по его версии:

— Она сейчас под действием проклятья. Любовь ко мне — последнее, что будет её волновать, когда она окажется здесь.

— Не-е-ет, — только и протянул он, — этого недостаточно.

Они одновременно услышали шум машин за окнами, и сердце Драко мгновенно забилось быстрее. Повернув голову туда, откуда и был слышен звук, он попытался спрятать улыбку.

— Слышишь? — их с Франческо взгляды пересеклись. — Моя жена идёт забирать то, что принадлежит ей.

Тишина, которая последовала за звуком моторов, оказалась пугающей. Она тянулась, как будто время замедлилось. Драко чувствовал, как его сознание цепляется за каждую мелочь: слабое тикание часов в углу, скрип половиц в соседней комнате, шёпот ветра, пробирающегося сквозь щели в стенах, где-то вдали хлопающие двери автомобилей.

— Стоит дать ей выбор, — Реджина поднялся со своего места, дёрнул дверь на себя и вышел за неё, отдав приказ не спускать с Малфоя глаз.

Гермиона же вышла из машины следом за Пэнси, в пару секунд пробегаясь по фасаду здания глазами. Поместье выглядело ужасающе, о таком доме дети шептались бы, проходя мимо, рассказывали бы страшные истории и никогда не рискнули бы зайти внутрь.

Особенно сейчас, ночью, когда небо едва начинало светлеть, но день ещё не вступил в свои права. Грейнджер проверила пистолет и волшебную палочку, закреплённые на поясе, и посмотрела на Паркинсон.

— Если что-то пойдёт не по плану, я хочу, чтобы вы отступили, — она повернулась и к Блейзу и заметила Макса, двигающегося в их сторону. — Вы нужнее остальных, и я отказываюсь терять кого-то из вас сегодня.

— При всём уважении, — Пэнси приподняла подбородок. — Но либо мы выходим все вместе, либо никак.

— Это приказ, — терпения и так не хватало, и выслушивать споры она была не намерена.

— Каждый из нас принёс клятву, или ты уже забыла? — Забини поправил свои кинжалы в ножнах на бедре. Он вдруг без тени усмешки взглянул на неё, имея в виду то, что произнёс следом. — Драко — наш Дон, но ты — Кампанья нашей семьи. Пока ты внутри, никто из нас не сделает и шага наружу.

— Мы защищаем тебя ничуть не меньше, чем его, — подтвердила Пэнси, перехватывая склянку с оборотным зельем.

Они в несколько слов добрались до той части души, которой Грейнджер не разрешала брать верх сейчас. Она так много хотела бы им сказать, так за многое поблагодарить, если бы они не стояли сейчас, готовые к настоящей битве за жизнь их лидера. Её мужа.

— Если встанет выбор между мной и им, вытаскивайте его, — Гермиона просила, если не умоляла, об этом. — Они не убьют меня, а вот Драко могут.

— Речи не будет? — Макс послал ей ту самую улыбку, в которой она нуждалась именно сейчас. Её дыхание перехватило, и она смогла только покачать головой, краем глаза замечая движение на фасаде здания.

— Я запрещаю каждому из вас умирать.

Реджина показался на балконе, даже отсюда, находясь на большом расстоянии от дома, Гермиона заметила его довольную улыбку. Она подорвала его планы убийством Франчески, о котором ему уже должны были доложить, а он всё ещё находил наглость смотреть на неё так.

Она убьёт его. Нет, не просто убьёт, она разорвёт его на части, заставит почувствовать, как лишает его каждой части тела, затем — каждой надежды на спасение из её рук, превратит все его воспоминания в ночные кошмары, и только потом, после часов или дней пыток над его сознанием, когда он не сможет отличить реальность от вымысла, она вырвет сердце у него из груди.

Этого заслуживали все, кто, как Франческо Реджина, был причастен к смерти такого множества людей. Но его убийством Гермиона действительно насладится, от первой до последней капли.

Суета в доме на первых этажах была очевидна. Сиена оказалась права, как и Макс, силы, брошенные на защиту, были значительными. Достаточными, чтобы задержать их надолго.

Гермиона растёрла ладони, чувствуя, как магия нагревается между ними, и ухмыльнулась.

— Давайте посмотрим, какие лимиты у этого чёртового проклятья.

Она могла бы надеяться, что их не существовало, сегодня это могло бы спасти множество жизней.

Гермионе даже не требовалось напоминание из-за чего или ради кого она это делала. Разум был в тумане, но сердце знало. Всегда знало и помнило все причины.

Под её влиянием воздух задрожал. Он ощущался столь тяжёлым, что сделать вдох оказалось труднее обычного.

Всё время боли и страданий обернулось алой магией, спускающейся вниз от фигуры Гермионы. Красные полосы поползли вперёд по земле. Змеями добрались до барьера, удерживающего поместье от атаки. Уверенность, какую магию Реджина мог выбрать для защиты, не было. Все варианты, которые они перебрали за время планирования, были одинаково паршивыми.

Туман расползался вверх по всей тонкой поверхности магии. Обнажал её границы.

— Неужели правда сработает? — неуверенно прошептала Пэнси, наблюдая, как силы Гермионы захватывают эту скорлупу полностью.

— Никогда не видел ничего подобного, — Макс продолжил с ноткой гордости в голосе.

— Надеюсь, больше и не увидите, — разводы скользили по барьеру, как разводы на поверхности мыльного пузыря. Даже Франческо, по ту сторону, рассматривал их с неприкрытым удивлением, может, даже восторгом, какую силу он мог бы получить. — Все готовы?

Ровное одновременное «Да» стало последней каплей.

Гермиона прикрыла глаза, медленно выдыхая. Всё должно было сработать, получиться, нужно было лишь понять, как правильно воспользоваться своей силой. Грейнджер так сильно сжала руки в кулаки, надеясь раздавить защиту Реджины, что на ладонях выступила кровь.

Трещина. Одна. Следующая.

Яркий взрыв озарил полутьму. Барьер внезапно разорвался, как тонкий фарфор, посыпался сотнями кусочков стекла вниз, обнажая открытое к атаке здание.

Со всех сторон от Гермионы раздались хлопки трансгрессии, люди исчезали, возникая вновь где-то внутри здания. Шум разрывающихся гранат и магических взрывов наполнил пространство через несколько секунд.

Грейнджер бросила быстрый взгляд на оставшихся людей и, убедившись, что все готовы, дала сигнал к атаке.

Штурм произошёл куда стремительнее, чем она могла ожидать. Они раздирали поместье изнутри и снаружи, столкнувшись сразу со всей армией, которая могла ожидать лобовой атаки.

Ещё раз взглянув на балкон и не обнаружив там Франческо, Гермиона трансгрессировала.

Макс встретил её с обратной стороны здания с небольшим свёртком в руках. Паркинсон, которая и перенесла его сюда, должна была находиться сейчас где-то на втором этаже.

— Полезешь вверх? — он прищурился, осматривая приоткрытое окно и весь путь до него.

— Думаешь, не справлюсь? — Гермиона выхватила из его рук плащ, вытащила волшебную палочку и прошептала заклинание.

Он не ответил на её вопрос, только внимательно всматриваясь в лицо, в надежде найти хоть намёк на другую внешность.

— Не вижу изменений.

— Ты и не должен, — она улыбнулась ему, накинула плащ так, чтобы спрятать оружие под тканью. — Будем надеяться, что это сработает.

— Каррера, — Макс остановил её, хватая за запястье. Рассматривал её глаза пару секунд, вглядывался в эту алую бездну, что не давала ей шанса на ненужную сентиментальность, страх и всё, что могло сейчас их замедлить.

— Я буду в порядке, — Гермиона заверила его, а потом махнула рукой на стену. — Тебе придётся меня поднять.

Макс кивнул, пряча свою тревогу под маской спокойствия. Он подал ей руку, помогая встать на плечо. Она лёгким движением перебросила себя до подоконника, ловко зацепившись за край. Её пальцы крепко вцепились в камень, но силы не хватало.

Макс подцепил её ногу снизу, сильно толкая вверх, пока ей не удалось забраться и сесть на краю.

— Удачи, — тихо прошептал Макс снизу, оставаясь в тени.

— Не теряй времени, — только и бросила она, перекидывая ноги на другую сторону.

Гермиона оказалась в полутёмной комнате. Внутри было довольно тихо, слышались лишь отдалённые звуки битвы снаружи. Она прижалась к стене, пытаясь сориентироваться в пространстве. Сердце сходило с ума.

Ей бы не удалось так легко пробраться в дом без последствий. Где-то рядом был враг. Где-то за углом могла прятаться смерть.

Тихий шорох заставил её замереть. Гермиона мгновенно прижалась к стене у двери, прислушиваясь. В коридоре раздавались шаги. Она прищурилась, вытягивая палочку вперёд. Стрелять было слишком опасно.

Ни одного слова. Даже шёпота не было слышно по ту сторону, лишь какое-то невнятное шуршание, теряющееся в шуме сражений. Второй этаж остался почти не тронут, похоже, пока основная масса оставалась на первом.

Громкий хлопок едва не заставил Грейнджер закричать. Перед ней стояла Пэнси, держащая палочку наготове.

— Ты задержалась, — упрекнула её Гермиона, понижая голос.

— Знаешь, внизу не то чтобы очень весело, — Паркинсон усмехнулась, откидывая уже мокрые от крови пряди с лица. — Они немые.

— Кто? — она в непонимании нахмурила брови.

— Все солдаты Реджины, никто из них даже не кричит. Я не знаю, как он отдаёт им команды.

Гермиона тщательно пыталась уловить любые шаги за дверью, но слова Пэнси заставили её переключить внимание.

— Но… — слова не складывались во внятную речь. Информация не укладывалась в голове. Даже немые от рождения люди издавали звуки. Каким образом Франческо заставил их всех разом замолчать?

— Умеешь на языке жестов, Грейнджер? — Паркинсон опрокинула ту самую склянку с оборотным зельем.

— Нет, с чего бы, — кажется, шаги по коридору удалялись. Пока кто-то не закричал столь пронзительно и резко, что нарушил всю иллюзию тишины. Боль врезалась в стены. Оставила на них свои следы.

Гермиона секунду всматривалась в собственное лицо, теперь принадлежавшее Пэнси.

— Ты выглядишь жутко, — отозвалась Паркинсон.

— Сейчас я — это ты, — Гермиона кивнула на дверь. — Вперёд.

— Не терпится избавиться от меня, — Пэнси цокнула языком и дернула ручку двери. Выскочила наружу и потерялась в ужасе звуков, что обрушились следом.

Гермиона выскользнула за ней , двигаясь вдоль стены. Они с Паркинсон замерли по обе стороны от узкого коридора, переводя дыхание всего секунду.

— Береги себя, — прошептала Грейнджер одними губами.

— И ты, — бросила девушка в ответ и пропала из поля зрения окончательно.

Гермиона замерла, чувствуя, как холодный пот пробегает по спине. Она знала, что каждый миг на счету. Секунды промедления непозволительны.

Она медленно двинулась вперёд, оглядываясь на каждом шагу. Выпустила магию, что подобно тонким красным нитям расползалась по коридорам, исследуя пространство. Она чувствовала каждое препятствие, каждый барьер, который встречался на пути. Сердце билось сильнее, каждый удар отдавался эхом в ушах.

Тёмная фигура возникла внезапно. Грейнджер выхватила нож из-за пояса и за секунду воткнула его в рёбра парня, что стоял перед ней. Парня, даже не мужчины. Ни одна эмоция так и не появилась в груди по этому поводу, пока он медленно оседал вниз.

Она успела оттянуть его за угол, взглянуть в лицо, а затем оглушить заклинанием. Риск быть обнаруженной сейчас был не кстати.

Взрыв где-то за спиной заставил её сдвинуться и побежать вперёд, избегая прямого столкновения. Гермиона спряталась в ближайшей нише за портьерой и перевела дыхание. Атака пронеслась мимо неё заклинанием, всколыхнувшим ткань. Раздался звук, похожий на падающее тело.

Сосредоточиться. Битва шла вне её участия. Гермионе нужно было найти и защитить Драко, к остальному они вернутся позже.

Ей казалось, что у её горла сейчас держали нож, и хуже всего было то, что она не могла от него избавиться. Каждый звук вокруг — треск ломающихся досок, глухие удары, крики — усиливал напряжение. Внизу слышались взрывы, грохот заклинаний и выстрелы, эхом разносившиеся по коридорам.

Но магия продолжала расползаться по дому, и вдруг Грейнджер почувствовала что-то знакомое. Тонкая нить магии прикоснулась к другой, мощной и знакомой энергии.

Драко.

Она замерла, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться. Чёрт.

Дыхание сбилось, когда она услышала шаги охранников, приближающиеся к ней. Скрываясь в тени, Гермиона внимательно выждала момент, отвлекаясь от следа Драко.

— Экспеллиармус, — прошептала она, едва вынырнув из своего укрытия.

Палочка первого взлетела в воздух, а он сам рухнул на пол, сбитый силой заклинания, задушенный силой магии, что обрушилась следом. Второй стражник обернулся, но Гермиона уже была готова.

Тело второго мужчины замерло и свалилось, как подкошенное, когда она свернула ему шею. Грейнджер задержала дыхание, прислушиваясь. Вроде бы никто не услышал. Она не пользовалась магией целую вечность, и если бы не страх быть раскрытой, не пользовалась бы и дальше. Пистолет был эффективнее, чем заклинание.

Пуля быстрее — так они с Драко условились ещё впервые, когда она направила на него дуло. Тогда Гермиона хотела, пыталась его убить. Сейчас — она пыталась его спасти.

Оставаться на одном месте с двумя трупами рядом было небезопасно. Она снова пошла вперёд.

На каждом шагу магия распространялась, щупая пространство, как невидимые руки. Гермиона ощущала преграды и барьеры, видела их в своём сознании как светящиеся линии. Внезапно она остановилась, услышав голос впереди.

— Проверьте всё! Она подберётся так близко, как сможет.

Реджина. Грёбаный ублюдок, и явно не где-то рядом с Малфоем. Его магия тянула её в другую сторону от голоса Франческо. Каков же был соблазн броситься к нему сейчас. Задушить. Убить. Заставить страдать.

Пока Драко не будет в безопасности, Гермиона не имела права. Он поступил бы так ради неё, она уже отказывалась от Реджины ради него. Звуки битвы становились всё громче, эхом разносились по коридорам. Грейнджер прикрыла глаза, останавливаясь в тени. И тогда она и почувствовала, как её магия соприкоснулась с барьером.

Такой силы, что не смогла пробиться сквозь него разом.

Слишком далеко.

Раздался грохот, и перед ней появился ещё один из людей Реджины. Его глаза блестели в полутьме, а палочка была направлена прямо на неё.

Гермиона не думала. Не успела. Её инстинкты были воспитаны войной, в которой они росли. Сражениями и угрозой. Её привычки родились тогда, и до сих пор не были искоренены, особенно, когда магия была столь сильна под кончиками пальцев.

Взрыв разнёсся по коридору, оглушив и ослепив. Мужчина отлетел назад, ударившись о стену. Она слышала хруст его шеи, слышала почти невесомый стон, с которым жизнь покинула его за доли секунды.

Чёрт. Слишком громко. Шаги уже зазвучали в её сторону.

Гермиона не стала ждать. Она бросилась вперёд, магия волной прокатывалась по коридорам, сметая всё на своём пути и пытаясь зацепить любую фигуру, которая могла бы сейчас ей помешать. Нашла двоих у двери, которая была нужна.

Грейнджер дёрнула пистолет с пояса и снесла предохранитель. Реджина был где-то вдали, его голос был единственным, что сейчас отдавалось в ушах. Не было времени прятаться.

Никакого чувства жалости не возникло, когда одна пуля оказалась в сердце, вторая между глаз. Два тела упали к её ногам, Гермиона обернулась всего на секунду, прикладывая ладонь к двери.

Секунда. Две. Три. Она сорвалась, толкая дверь ботинком так, что замок разлетелся в щепки. Кому нужен грёбаный магический барьер, когда есть физическая сила.

Комната оказалась вновь тёмной, только слабый свет рассветного солнца пробивался сквозь окна. В центре сидел Драко, закованный в цепи, вскинувший к ней голову.

— Гермиона?

Тогда её сердце треснуло и вся эта выстроенная защита от эмоций вдруг рухнула.

Гермиона бросила какие-то из защитных и закрывающих заклинаний на дверь, они дадут ей не больше минуты. Не нужно было больше для того, чтобы метнуться к Драко. Он потянулся к ней, но осматривал больше её лицо, руки, всё, что мог сейчас увидеть в полутьме.

Она схватила его лицо обеими ладонями, не находя сейчас ни единого слова внутри себя. Их было так много, что ни одно так и не вырвалось наружу. Ей хотелось рассказать ему, как она боялась найти его мёртвым. Как не хотела видеть его раны. Как боялась потерять. Как всё равно вдруг стало на всё. И что их попытка поиграть в это без будущего провалилась, потому что теперь Гермиона не была готова проживать его без Малфоя.

Всё это распаляло грудь, убивало проклятье внутри, хотя одновременно поднимало то желание сжигать, убивать, навредить любому, кто навредил Драко.

Вместо всех бесполезных слов, которые она скажет ему позже, как обещала, Грейнджер накрыла его губы своими. Слёзы потекли вниз по её, потом его щекам.

— Больше никогда, — смогла прошептать она, хватаясь за цепи на его запястьях, заставляя замки рассыпаться в пыль.

Драко обхватил Гермиону обеими руками и притянул к себе, пряча лицо на её груди. Он сжимал её так, что никакие слова любви были не нужны. Её ребра могли треснуть здесь и сейчас, и ей было бы всё равно. Он заставлял её чувствовать себя воздухом, который был ему необходим, чтобы дышать. Миром, за который он был готов сражаться.

— Если я сплю, надеюсь, меня убьют во сне, — прохрипел Малфой.

— Не позволю.

Ладони дрожали, пока она зарывалась ими в его волосы, нервно всхлипывая каждые несколько мгновений. Гермиона подняла его голову к себе, бегая глазами по лицу. Он не был ранен, это немного успокоило сердце в груди.

— Я люблю тебя, — её шепот отразился искоркой в его взгляде.

— Скажешь мне это, когда мы будем дома, и только тогда получишь ответ, — Драко улыбнулся ей, облегчённо выдохнув, когда вернул Гермионе её же слова. Она засмеялась и вытерла слёзы. — Ты не ранена?

— Была, но всё в порядке, — магия задрожала у двери, они оба повернули голову в ту сторону. — Пэнси, Блейз и Макс внизу.

— Что с Казентино и Сиеной? — его брови сошлись так, что образовали небольшую морщинку на лбу.

— Держат оборону в городе. Наша задача убить Реджину сегодня.

Магия разорвалась внезапно, словно струна. Двери распахнулись.

— Ты всегда так очаровательна в своих желаниях, цветочек, — Франческо медленными шагами вошёл в комнату. Хозяин положения, нервный в движениях, уверенный в результате.

Гермиона подскочила вместе с Драко, вставая перед ним. Её рука потянулась к его, переплетая их пальцы.

Реджина держал пистолет, указывая не на неё. На Малфоя, которого она закрывала собой. И посыл был ясен: или она отойдёт, или он убьёт их обоих.

Дежавю.

Всё это происходило раньше.

Она ощущала, как её сердце так ритмично бьётся в груди. Рука Драко согревала её пальцы, и она чувствовала его близость, его защиту, словно ничто другое не могло иметь значения. Ни оружие, ни слова, ни ситуация, ни угроза, нависшая над ними. Она была счастлива, потому что он был рядом. Он сделал её мир ярче, смог пробудить в ней желание жить, несмотря на все ужасы, которые им пришлось пережить.

В тот раз она стояла, замерев от ужаса и страха.

В тот раз у неё не было оружия, не было силы, способной помочь.

В тот раз она ничего не сделала, чтобы спасти того, кого любила.

Гермиона стояла между пулей и Драко, не сдвинувшись ни на миллиметр. Магия осторожно ползла по полу в их ногах. Её дыхание тяжело звучало в тишине. Лучи солнца касались кончиков пальцев нежным прикосновением.

В этот раз она сделает всё по-другому.