Драко практически не спал последние дни. Гермиона засыпала, зная, что он слушает её дыхание, и просыпалась, встречая его усталую улыбку. Она не рисковала спрашивать почему. Могла лишь подозревать, что её похищение так сыграло с его сознанием, что теперь он боялся закрывать глаза. Лишь бы не проснуться и не обнаружить её рядом.

Его страх вновь оказаться порознь читался в крепких объятиях, в которых он её держал, в том, что он не отходил от неё ни на шаг, старался касаться её каждую секунду.

Всё, что случилось, не прошло ни для кого из них бесследно.

Проклятье не проявлялось, по крайней мере, пока, но забирало слишком много времени на восстановление. Гермиона находила в себе силы встать, выслушать отчёты от Кейла и Пэнси, поесть и вновь отправиться в постель.

У них не было источников, чтобы узнать, что именно происходило, а призраки прошлого не приходили во снах, чтобы рассказать. Так что Грейнджер сделала единственный вывод — её проклятье изменилось, и уже безвозвратно. Оно оставило позади беспринципность и безрассудность, уступая место ощущению безопасности и спокойствия.

Армия Реджины постепенно сдавалась. Среди его командиров нашлись люди куда более преданные идее, что Франческо заложил в их головы, но даже они не могли справиться с потоком людей, которые не хотели вести войну. Они не боялись, когда по ту сторону был шанс сохранить жизнь. Армия рассыпалась, и никто не мог ничего с этим сделать.

Драко руководил без неё, Гермиона была ему за это благодарна, отсыпаясь в их спальне. Временной, пока дом не восстановят от нападения. Коллективно они решили вернуться именно туда, а не купить или переехать в новый. Ремонт займёт ещё некоторое время, а затем они снова окажутся в их комнате.

Наполненной таким же ярким светом, как сейчас. Гермиона уже долгое время смотрела на рассвет, не позволяя Драко узнать, что проснулась. Он всё равно наверняка знал. Он научился чувствовать разницу в её состоянии задолго до того, как она предложила ему остаться впервые.

Так что сейчас он выводил ленивые круги на её левой руке только с желанием наконец расколоть это жалкое прикрытие.

Ей хотелось продлить утро ещё немного. О нём она думала, пока Драко вёл машину по дороге обратно к дому, в тот день после свадьбы. Теперь, когда голова не была такой тяжёлой, можно было позволить себе провести в тёплых лучах солнца ещё несколько минут.

Позже обязательно ворвётся Пэнси, которая стала чуть более раздражающей, пока восстанавливалась. Расскажет им, как идут дела. Сиена заставит их спуститься на завтрак, Кейл спросит о дальнейших планах.

Сейчас у них было то мгновение, которого не хватало в их прошлом сумасшествии. Всё ещё из-за страха потерять даже его, Гермиона впитывала каждую секунду.

Драко наклонился вперёд, целуя белоснежную линию на её плече.

— Сегодня собрание Совета, — его тихий голос всё же пробрался сквозь тщательно выстроенную иллюзию.

Или не иллюзию. Гермиона до сих пор не осознавала, что Реджина мёртв, и им не нужно думать о том, как не умереть сегодня.

— Хочешь, чтобы я поехала? — также тихо спросила Гермиона, прикрывая глаза.

— Ты — глава Совета, — его пальцы провели вниз до запястья. — Но ты всегда можешь отказаться.

Гермиона перевернулась так, чтобы оказаться к нему лицом. Она вновь заметила залёгшие под глазами следы усталости и в который раз отругала себя за это. Она была виновата в том, что уехала тогда, и была виновата теперь, что он не спал.

Её мягкое касание оказалось на его щеке, поцелуй — невесомо остался на губах.

— Почему главой Совета не можешь быть ты?

— Потому что я их ненавижу, — он хрипло рассмеялся в ответ. — А тебе понравится руководить кучкой идиотов, внимающих каждому твоему слову.

— Их армия сейчас помогает нашей, — и об этом она не могла ему не напомнить с упрёком в голосе.

— Не отменяет того, что они — идиоты.

Гермиона засмеялась вместе с ним и ударила его ладонью по груди.

— Никакого уважения.

— Откуда бы ему взяться? Все, к кому я испытываю это восхитительное чувство, находятся сейчас в доме.

Кроме Дафны, но поправлять Грейнджер не стала. Она и так знала, что каждый день их мысли возвращались к ней и Лире, и к вопросам, когда они обе приедут домой. Драко скучал не меньше, чем она, не было необходимости даже говорить об этом.

Гермиона замерла, смотря, как его пальцы рисуют что-то известное лишь ему одному на её раскрытой ладони.

— Ты целую вечность не был в мастерской.

— Мне кажется, нам было немного не до этого, — он улыбнулся, но не поднял взгляда.

— Ты не хочешь, — она подняла руку, касаясь кончиков его пальцев своими, — перенести её в наш дом?

— Скажи ещё раз.

Гермиона нахмурила брови.

— Ты не хочешь перенести мастерскую…

— Нет, — Драко резко мотнул головой. — Вторую часть.

— Наш дом?

— Наш дом… — повторил он через секунду. Он смотрел на то, как кольцо переливалось в утреннем свете с каждым движением их рук. — В наш — хочу.

— В нём всё ещё будет довольно многолюдно, — Гермиона ловким движением схватила его пальцы и переплела со своими.

— Мне просто нравится, как ты это произносишь.

Драко подался вперёд, утыкаясь в изгиб её шеи, а она зарылась в мягкие пряди его волос.

— Наш дом, — поцелуй на его макушке, — наша семья, — на его виске, — и наша дочь.

— И Забини, — пробурчал Драко. Гермиона рассмеялась.

— А еще Пэнси и Макс, и Кейл с Сиеной, и Дафна.

— И куча домовиков.

— Заведём собаку?

Малфой мгновенно отстранился, взглянул на неё снизу вверх.

— Собаку?

Она с полной уверенностью кивнула:

— Да.

— И какой породы?

— Корги.

— Ты хочешь завести собаку породы корги? — он не верил собственным ушам, судя по тому, как его брови взлетели вверх.

— Может, двух? — Гермиона продолжала его поддразнивать.

— Двух корги? Это… — Драко задумался. Через секунду снова упал в её объятия. — Хорошо, двух корги, — молчание ещё на мгновение. — И черепашку.

Тогда не выдержали уже они оба и засмеялись. Это явно выдало то, что они проснулись, тем, кто находился в коридоре. Грейнджер предусмотрительно закрыла дверь на замок вчера вечером, так что постучавшая Пэнси уже не смогла войти.

— Эй вы, хватит прохлаждаться, у нас много работы! — она дёрнула ручку по ту сторону и ещё раз зло постучала, пока они продолжали смеяться.

— Ты был таким же раздражающим? — Гермиона перешла на шёпот.

— Я всё слышу, Грейнджер!

Малфой проигнорировал слова Паркинсон. Вместо этого он одним движением перевернул Гермиону на спину и навис сверху. Очень короткое время он смотрел на неё именно так, пока на губах застыла тень улыбки, глаза блестели от детской шалости, а в голове была абсолютная пустота.

— Понятия не имею, если честно.

Поцелуй был на вкус, как настоящая любовь.

Грейнджер так и не стёрла улыбку, проводя руками вверх по его плечам. Она ответила ему со всем желанием, которое в ней было. Желание остаться, влюбиться заново, провести с ним рядом вечность или ещё хоть минуту.

Потребность оторваться от него и произнести несколько слов появилась внезапно. Гермиона пошла у неё на поводу и прошептала ему в губы:

— Я бы прошла через всё это снова, знаешь.

Драко задержал дыхание.

— Я серьезно, — лишь подтвердила она, пока чертила линию на его щеке. — Может, если бы мне дали возможность, я бы изменила некоторые моменты, но…

— Молчи, — он потянулся к ней вновь, но она увернулась, не позволив себя прервать.

— Нет, дослушай, — Гермиона опустила одну руку назад и подняла взгляд к Малфою. — Если бы мне сказали, что в конце я получу всё это — я бы никогда не сдавалась.

— В этом суть, Грейнджер, — впервые за очень долгое время он обратился к ней по девичьей фамилии, и в том моменте это прозвучало правильно. — Ты и не сдавалась. Никогда.

Драко сел на кровати и потянул её следом за собой.

— Ты не сдавалась, когда сдался Поттер. Когда сдался Лучиано. Когда у тебя никого не было. Я сдавался, каждый из нас, но, — он указал пальцем прямо на её сердце, — не ты.

— Я совершила много ошибок, — за которые ей стоило бы попросить прощения, но он никогда об этом не просил. Никто из семьи.

— И не опустила руки, — во взгляде Драко теплилась такая нежность, какую её сердце не могло вынести. Он поднял обе её руки и оставил по поцелую на каждой ладони. — Одна из миллиона причин, почему я никогда не смог бы устоять перед тобой.

— Справедливости ради, ты никогда не пытался.

В дверь снова постучали, но в этот раз это была не Пэнси.

— Не хочу портить момент, но там Ди Кристина объявился, — Забини сказал это именно тем тоном, который и должен был прервать их. У него получилось.

— Минуту! — крикнул Драко. Он тяжело вздохнул, поднял глаза, так и упрашивая о том, чтобы всё наконец закончилось. — Может, убьём его?

— Нет, — Гермиона соскользнула с кровати. Тихий вздох заставил её повернуться, когда она уже накинула свой шёлковый халат на плечи. — Слушай, я понимаю, что…

— Знаю, — он прервал её и встал следом. — Ты права в том, что тогда сказала. Но он не заслуживает ни жизни, ни милости.

— Его дочь заслуживает. Как и Лира.

— Да, только вот его стараниями Лира сейчас без родителей, — Малфой дёрнул пояс её халата, притягивая к себе. — Мы могли бы сдать его Аврорам, как главу мафии, и уйти в подполье.

— Не поможет.

— В качестве сделки?

Гермиона закрыла глаза, тяжело выдыхая.

— Я — первый человек, которому нелегко принимать такое решение. Он был моей опорой после смерти Лучиано, а оказалось, что всадил нож мне в спину, и я тоже не в восторге, что он останется жив.

— Но Реджина имели ту же историю… — закончил Драко за неё. — С тобой бесполезно спорить.

— Я — Глава, — Гермиона вскинула подбородок, поймала его улыбку, медленно появляющуюся на губах. — Ты обязан подчиняться мне.

— Не помню, чтобы был этим когда-то возмущён.

Драко подтолкнул её к двери, лениво натягивая футболку. Гермиона же закрепила волосы заколкой и, наконец, открыла двери, мысленно готовясь к очередному собранию и составлению плана.

В коридорах было пусто, а на первом этаже царила гробовая тишина, не нарушаемая даже разговорами полушёпотом. В этом небольшом доме в центре города, благодаря магии, умещалось немало людей. То, что все они затихли, не сулило ничего хорошего.

Босыми ногами по прохладным ступеням Гермиона спустилась вниз, позволив шёлку струиться за ней. Драко шёл следом, его напряжение казалось ощутимым и горьким на вкус.

— Какой сюрприз, — она прищурилась, последние ступеньки проходя особенно медленно. С высокомерием, которое никогда не прятала в отношении таких, как он.

Маттео Ди Кристина стоял в её же гостиной с перевязанными руками. Кейл удерживал пистолет у его головы с левой стороны, Блейз стоял с палочкой справа.

То мерзкое чувство предательства всколыхнулось у неё в груди. Гермиона стиснула зубы, напомнила себе, зачем она здесь. Она не могла его убить, и сама же это предложила. Ради остальных, ради себя, стоило попытаться.

К тому удару ножом по сердцу вновь она была не готова.

Лицо Маттео изменилось за эти несколько дней. Повиновение сменилось осознанием, окрасило его лицо следами усталости, злобы и сожаления. Сожаление — поразительная эмоция. Гермиона не верила лишь ей.

— Я думала, будет сложнее, — бросила она холодно, подходя ближе.

— Хочешь, чтобы я умолял? — прежний лидер смотрел в её глаза, словно загнанный в угол. Раньше он заставил бы её просить о помощи. Теперь он был тем, кто унижался.

Гермиона не ответила. Каждая глубокая складка на его лбу, каждый морщинистый след на его лице говорили о бессонных ночах и бесконечных размышлениях. Его дыхание было прерывистым, словно он пытался поймать ускользающий воздух, которого осталось не так много.

— Пожалуйста, — голос дрогнул. — Она ни в чём не виновата.

— Но виноват ты.

Маттео рухнул на колени перед ней, склоняя голову:

— Забери мою жизнь. Только не её. Гермиона, я умоляю.

Гермиона получала от этого какое-то садистское наслаждение, в котором никогда не признается. Она продолжила смотреть на него сверху вниз, не давая ему ни единого повода считать, что решение уже принято.

Она сделала шаг назад, её взгляд стал ледяным. Все в комнате молчали, ожидали её слов и позволяли ей принять это решение самостоятельно. Кейл мог выстрелить в любую секунду, если бы Гермиона попросила, и Маттео прекрасно это знал.

Он не просил прощения, не сожалел о содеянном, не пытался искупить свою вину. Он отказывался от своего плана ради дочери.

— Ты не стоишь даже того, чтобы тратить на тебя пули, Маттео, — Гермиона скрестила руки на груди. — Поэтому ты останешься жить.

Он за секунду снова вскинул голову и посмотрел на неё с неприкрытым, почти животным страхом. Гермиона позволила ему прочувствовать каждую секунду как яд, которым терзали её кожу. Она не сказала ни слова о смерти дочери, но сознание Ди Кристины уже проедало этой догадкой разум. Будь её воля, она бы оставила эти слова ему на ночь, на несколько дней и продержала бы его в ожидании любой новости о судьбе дочери.

Девочка была для неё неприкосновенна, ему стоило бы это знать.

Ди Кристина был так подвержен панике, бегая глазами по лицу Грейнджер, что не мог сказать ни слова.

Была ли она достаточно милосердной, добавляя следом:

— Ты дашь мне непреложный обет о верности, о своём повиновении, а затем навсегда покинешь мафию, — Гермиона выдержала ровно две секунды молчания. — И только тогда ты получишь дочь.

Его шумный выдох заполнил пространство. Ди Кристина закрыл глаза, подаваясь вперёд. Голова едва не столкнулась с полом с глухим звуком, сменившись в последний миг его тихой молитвой.

— Ты расскажешь ей, что смерть её матери была несчастным случаем и никогда, — она наклонилась вперёд, — слышишь? Никогда не позволишь ей вернуться в мафию.

Изгнание — достаточная милость в их случае. Она была излишней, но оставалась необходимой.

Гермионе хотелось смыть с себя его взгляды и его слова так, словно они действительно прилипали к коже. Она отшатнулась назад, кивнула Блейзу и Кейлу, заметила Сиену.

— Убедитесь, что Лизавете отправлено сообщение, — она проговорила это под звуки того, как Ди Кристину поднимали с пола и развязывали руки. — Я не хочу видеть тебя в Лондоне через сутки.

Он молчал, потому что знал, что никакая благодарность не была достаточной для того, что они сделали. Отпустили его, хотя мафия не прощала побегов. Сохранили ему жизнь, хотя семья никогда не простила бы предательство. Позволили ему воспитывать дочь и жить счастливо, хотя стоило бы превратить всё его существование в ад.

Гермиона обернулась на Драко. Он уже держал волшебную палочку наготове. Обещание они давно продумали, знали, что однажды оно им понадобится.

Прикасаться к Маттео означало вернуться в то время, когда он первый провёл по её руке, в попытке успокоить на похоронах. И в то же время в момент, когда он бросил последнюю фразу о своей жене.

Ей было больно. За все те дни, когда она верила, доверяла и не оглядывалась назад. За каждый добрый взгляд и хорошее воспоминание.

Правая рука легла на его, пальцы коснулись запястья, ощущая под кожей неровный пульс. Гермиона смотрела только на то, как постепенно тонкая полоса жемчужной магии оборачивала их руки, не в силах взглянуть в глаза.

— Клянёшься ли ты, Маттео Ди Кристина, всю оставшуюся жизнь быть верным Гермионе Каррера? — Драко бросил на неё короткий взгляд.

— Клянусь.

— Клянёшься ли вечно оставаться на её стороне, слушаться её приказов и не предпринимать попыток свергнуть её власть?

Глубокий вдох.

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты навсегда покинуть Совет Британской Мафии и Соединённое королевство?

— Клянусь.

Маттео перед ней не дрогнул. Драко продолжил, тщательно подбирая слова.

— Клянёшься ли ты воспитать свою дочь и других возможных детей вдали от мафии? Скрыть любую информацию о своём прошлом?

Гермиона всё же подняла глаза, встречая такой же ледяной взгляд Ди Кристины. Они просили его попрощаться раз и навсегда со своим именем, наследием, историей. Своим прошлым и настоящим.

— Клянусь.

Оставалось последнее.

— Клянёшься ли передать свою власть и территории клану Каррера-Малфой?

Маттео кивнул:

— Клянусь.

Тонкая лента магического света засветилась всё ярче, прежде чем медленно впитаться в кожу, оставляя едва заметный след. Магия исчезла, но её сила навечно будет закреплять душу Ди Кристины под обещанием, данным им.

Гермиона почувствовала, как лёгкая дрожь прошла по её телу. Она отпустила руку мужчины и вытянула свою из его хватки.

А в следующую секунду вздрогнула от резкого удара, который пришёлся на челюсть Маттео. Драко встряхнул руку и наклонился к Ди Кристине.

— За каждую секунду её боли я бы подарил тебе по сломанной кости, — злостно прошипел он. — Но позволю тебе жить с осознанием, насколько ты ничтожен и как низко пал.

Ди Кристина провёл по челюсти пальцами, но согласился с этим ударом молча.

— Это твой последний шанс, — Гермиона растёрла кожу на запястье, схватила Драко за руку. — Вырази благодарность сохранением обещаний, которые ты дал.

Она развернулась на месте, более не в силах терпеть ни присутствие, ни слова этого человека. Всё могло быть по-другому, если бы их семьи не находились по слишком разным сторонам этой войны. А остались лишь упущенные возможности, сломанные жизни и утраченное доверие.

— Гермиона, — голос Маттео заставил её замереть на месте после нескольких шагов.

Она не обернулась.

Предательство не прощалось. Каким бы союзником и другом Ди Кристина для неё ни был, как бы сердце ни просило посмотреть ещё хоть раз, последним воспоминанием так и останется тот взгляд в машине. Тот день, когда он ударил её в спину.

Гермиона продолжила путь назад к лестнице в свою комнату.

Больше она никогда ничего ему не говорила.

~*~

Машина плавно пробиралась сквозь плотный поток автомобилей, а огни вечернего Лондона сверкали вокруг, отражаясь в стёклах небоскрёбов. В центре было шумно и многолюдно. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая о тех событиях, которые развернулись в его тени.

— Что-то новое? — Драко заметил, как Гермиона вглядывается в экран телефона, пока вёл машину. Она говорила с ним почти всю дорогу, но сейчас притихла, похоже, перечитывая сообщение от Кейла.

— Есть две новости…

— Начни с плохой, — он тут же оборвал её неуверенный тон.

— В том и дело, — она усмехнулась и заблокировала экран. — Плохой нет.

Она сумела заинтересовать его, так что на следующем светофоре, на котором они остановились, Малфой полностью развернулся в её сторону. Если бы не это желание увидеть, как она улыбается, они бы проехали на красный.

Гермиона действительно чуть дёрнула уголком губ:

— Ди Кристина получил дочь и в сопровождении людей Макса направляется в аэропорт.

— Так. А вторая?

Теперь она улыбнулась по-настоящему, закусывая губу. Драко уже начинал теряться в догадках, о какой конкретно новости она могла бы говорить.

— Армия Реджины разгромлена и бежит. Кейл сказал, что они больше не представляют угрозы.

Малфой поднял её руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Он улыбнулся вместе с ней, широко и по-настоящему. Так ярко, так… по-живому. Если бы она могла описать тот момент словами, она бы сделала это именно так.

— Поздравляю вас с окончательной победой, миссис Малфой.

— Спасибо, мистер Малфой, — она перетянула его руку к себе, повторила то же действие, закрепляя свой поцелуй на его ладони. Захватила её обеими руками, просто на секунду удерживая именно так.

Вновь, будто он мог исчезнуть навсегда. Вновь, будто всё это — сон, от которого им придётся проснуться по разные стороны города, связанными и измученными. Если её разум построил себе мир с замками из облаков, воссоздал идеальную картину, Гермиона никогда не хотела возвращаться в реальность.

Драко провёл по её щеке большим пальцем и вновь отвлёкся на дорогу. А Гермиона на то, как идеально лежала его ладонь на её бедре, и каким красивым всё же был Лондон в тот вечер. Красные автобусы, такси и толпы людей создавали картинку нормальности, которая была так далека от их недавних событий.

На этих улицах Грейнджер чувствовала себя укутанной тёплым одеялом, сотканным из чужих улыбок, смеха, событий, которыми город наполнялся в выходной. Она скучала по временам, когда могла выйти из дома и пройтись по улочкам с кофе, не боясь ареста. Даже сегодня они рисковали, подъезжая к зданию, где собирался Совет. Но оно того стоило.

Их местом сбора был довольно старинный дом, принадлежавший кому-то из первых семей мафии. Чьей конкретно — никто уже не помнил. Его конфисковало Министерство, потом списало, и так он и стоял, иногда принимая у себя гостей.

Величественные белоснежные колонны, резные рамы на окнах, дубовые двери повидали немало разных историй и Донов. Сегодня они расскажут им ещё одну.

Драко подал ей руку, помогая выйти из машины. Гермиона поправила красный пиджак на плечах, хватаясь за его ладонь, последовала за ним. Бросая на него тот взгляд, который он наверняка даже не заметит, но, может, почувствует по тому, как она сжимала его ладонь в своей.

Он и она. Дон и Кампанья.

В этом мире ей были нужны многие, вселенная не сходилась лишь на Драко, но без него… всё уже было бы не таким.

Едва они вошли в зал, все взгляды устремились к ним. Совет Донов сидел за длинным столом, как и всегда. В прежнем месте несколько кресел бы пустовало. Дожидались бы тех, кто больше никогда не придёт. Сегодня такое место было лишь одно.

Из десяти семей их осталось лишь шесть. Пять, если быть точнее, ведь Каррера и Малфой стали одной, а значит, требовались изменения.

— Как вы уже знаете, — Гермиона взяла на себя роль, уготовленную ей Драко, и пошла к месту во главе стола. — Франческо Реджина мёртв. Сегодня его армия пала.

Малфой отодвинул кресло для неё, пока она продолжала говорить.

— Его главными союзниками, помимо уже известных Морроне и Селвина, оказалась семья Ди Кристины.

По комнате прокатился вздох удивления. Искреннего, которому хотелось верить.

— В связи с тем, что Ди Кристина занимал большую территорию города, мы решили перераспределить их между семьями. По решению совета, районы семьи Певерелл, Селвин и Морроне пока останутся за нами.

Несколько секунд в зале висела напряжённая тишина.

А затем Доны Совета начали задавать вопросы один за другим. Их голоса звучали требовательно, некоторые из них с долей сомнения. Они хотели знать каждую деталь — как им удалось победить, что случилось с семьёй Маттео, что стало с Реджиной.

Гермиона взяла на себя объяснение всех деталей до похищения. Она рассказывала о плане Франческо, о том, как Маттео использовал информацию и ресурсы, чтобы обмануть их всех, о семейном древе семьи Реджина.

Драко подробно рассказал о последних днях. О событиях, о рисках и о жертвах, которые были необходимы.

Постепенно атмосфера в зале менялась. Члены Совета, которые вначале были настроены скептически, начали проявлять уважение. Они внимательно слушали, некоторые из них кивали, соглашаясь, или удивлённо внимали каждому слову. Как Драко и обещал.

Гермиона чувствовала, как напряжение медленно спадало, и понимала, что их слова находили отклик. Это вторая междоусобная война в мафии Лондона, второй большой конфликт, который подорвал привычную систему. Изменения были неизбежны.

Все они будут вопросом ещё большого числа обсуждений, которые они проведут позже. После того, как восстановят утраченное и разрушенное, научатся вновь доверять друг другу, распределят власть между собой.

Это не будет легко. Особенно когда на время кризиса Гермиона и Драко получили право принимать финальные решения, как самая влиятельная семья города. У них уже было несколько идей, как исправить ту монополию на власть, которую они создали, чтобы уйти из-под внимания авроров.

Министерство в сотрудничестве с полицией тоже оставалось огромной проблемой. Как и проблема с поставками оружия после смерти Блэйвуда. И большим количеством людей, сбежавших от Реджины.

Их они обсуждали с Драко по дороге домой. Решений было немного, а нюансов накапливалось с каждой секундой только больше. Им предстояли месяцы работы, чтобы получить ту самую пресловутую стабильность после всех событий.

Они вновь перепишут историю. Начнут всё сначала.

Но сейчас они ехали домой, к семье. Которая, конечно, поможет со всеми проблемами, которые возникнут, найдут решение. Они справились с Реджиной. Разве что-то могло быть сложнее?

Силы были на исходе. Гермиона бы смело задремала, если бы они не приехали домой до того, как она успела сомкнуть глаза. Впереди мог ждать небольшой ужин, обмен новостями и долгий сон.

Если бы Драко не заметил чужую машину на подъездной дорожке. Грейнджер тоже обратила внимание, хмуря брови.

— Мы кого-то ждём? — она с особой внимательностью осмотрела окна, в которых горел свет и мелькали чужие силуэты.

— Нет, — Малфой поднялся к двери, открыл её в пару движений и не позволил жене пройти первой. Подозрительность было не искоренить, чужой автомобиль на пороге мог принадлежать кому угодно. Стоило соблюдать осторожность.

Голоса в гостиной звучали громче обычного.

Гермиона сперва напряглась.

Но вся её тревога сразу рассеялась, когда она увидела, как маленькая девочка со светлыми волосами выходит из-за угла. Немного неуверенно, покачиваясь из стороны в сторону, и внимательно разглядывая всё вокруг себя.

— Лира! — Драко в пару шагов оказался рядом с ней, хватая её на руки. Гермиона бросилась к ним в ту же секунду.

Лира…

Младшая Малфой в первые секунды с удивлением смотрела на ещё двух новых людей в их окружении. Ей потребовалось время, чтобы вспомнить Драко, чтобы увидеть Гермиону.

Грейнджер обняла их обоих, чувствуя, как слёзы наполняют глаза.

Лира наконец ярко улыбнулась и прильнула к отцу, её маленькие ручки обвили его шею. Её волосы пахли ванилью и чем-то сладким, знакомым, таким родным и необходимым.

— Я скучал по вам, юная леди, — прошептал Малфой, крепче сжимая дочь в объятиях. Она потянулась ручкой к Гермионе, цепляя её за нос, тут же смеясь над своей маленькой шалостью.

— Вы наконец-то дома, — голос Дафны вернул их в реальность. Она стояла в проёме, сложив руки на груди, смотрела на них с очевидной радостью в взгляде.

В тот момент всё остальное перестало иметь значение. Весь мир сузился до людей, стоящих посреди комнаты, наблюдающих, обнимающих, улыбающихся. Грейнджер уткнулась в плечо Драко, пряча слёзы.

Теперь их семья была в полном составе.

Всё встало на свои места.

— У нас здесь ещё один небольшой сюрприз, — Макс показался в гостиной, кивнув себе за спину. Следом за ним вышла девушка, которую они ожидали увидеть одной из последних в своём доме сегодня.

Рыжие волосы, серо-голубые глаза, очевидная гордость в каждом движении.

— Джинни!

— Я хочу послушать эту потрясающую историю от начала и до конца, во всех деталях, — проговорила она с лучезарной улыбкой, едва не падая от влетевшей в неё Гермионы.

— Я не думала, что ты приедешь…

— Мерлин, Гермиона, знала бы я, что тут происходит, приехала бы раньше. Ты что, правда стёрла Гарри память?

— Да, — она чуть отстранилась, обвела комнату глазами.

Пэнси сидела в кресле с книгой, подняв к ним голову. Макс стоял за её спиной. Кейл удерживал в объятиях Сиену. Блейз согревался у камина бокалом виски, как и всегда. Дафна всё ещё стояла, оперевшись о дверной проём. Драко обнимал дочь.

— Это долгая история, — их взгляды с Малфоем пересеклись. — Даже, пожалуй, слишком долгая.