За четыре года до основных событий.

За год до назначения Гарри Поттера на пост министра магии.



Гарри стоял на краю пропасти. Чёрные тени обвивали его ноги, затягивая в темноту. Вокруг него собрался густой туман, сквозь который пробивались тусклые огоньки, как светящиеся глаза невидимых существ. Он слышал шёпоты, нарастающие и жуткие, они становились всё громче и громче, превращаясь в настойчивый крик. Перед ним возникли лица погибших друзей: Сириус Блэк, Ремус Люпин, Фред Уизли. Их взоры были полны укоризны и боли. Они тянули к нему руки, будто обвиняя его в своих смертях.

Сириус, стоящий ближе всех, открыл рот, но вместо слов из него вырвался глухой стон.

— Ты подвел нас, Гарри, — прошептал он, и его ропот эхом отозвался в черноте. — Ты должен был нас спасти…

Гарри сделал шаг назад, но тени схватили его за лодыжки, не давая уйти.

В следующий момент он оказался в совершенно другом месте. Тёмный лес, залитый кровью. Вокруг него лежали тела его друзей, их лица искажены в предсмертной агонии. Прямо у его ног лежала Джинни. Она с ужасом смотрела на него, а губы шептали его имя.

— Гарри… помоги… — она протянула к нему окровавленную руку, но тени снова удерживали его на месте.

Он пытался кричать, но его голос утонул в глухом молчании леса. Вдалеке он увидел тёмный силуэт, стоящий на фоне луны. Фигура медленно, но уверенно приближалась, и Поттер понял, что это он сам.

Но это не тот Гарри, которого он видел каждый день в отражении зеркал. Лицо его двойника жестокое и холодное, зенки сверкали мрачной злостью.

— Ты станешь таким, как я, — сказал тёмный Гарри. — Это твоя судьба. Ты не можешь изменить её. Не можешь этому противиться.

Тени усилили свою хватку, затягивая Гарри всё глубже в темноту. Он чувствовал, как силы покидают его, как тьма проникает в его душу, заполняя её холодом и отчаянием.

Внезапно он услышал далёкий зов, словно сквозь толщу воды. Возглас Джинни, зовущий его обратно, к свету. Он рванулся из тисков теней, пытаясь выскользнуть из их объятий. И в тот момент, когда он почти настиг её — своё спасение, мир вокруг него взорвался оглушительным грохотом.

Гарри проснулся, тяжело дыша и обливаясь холодным потом, осознав, что всё это лишь сон. Но ощущение тьмы и неизбежности крепко и глубоко осело внутри него, отдавая морозом под кожей даже после пробуждения. Он взглянул на Джинни, которая мирно спала рядом.

Она была жива и здорова. Была рядом с ним.

Её лицо абсолютно спокойное, как будто ничего не происходило. Гарри осторожно встал с постели, стараясь не разбудить её, и направился на кухню, чувствуя, как его трясёт от пережитого во сне ужаса.

На кухне он зажёг свет и сел за стол, обхватив голову руками. Сны становились всё более мрачными и правдоподобными, словно тянули его в реально существующую бездну. Гарри попытался овладеть собой, списывая всё на усталость и пережитые трагедии. После войны он потерял слишком много друзей и близких, и теперь эти воспоминания преследовали его даже во сне. Кто-то обязательно сказал бы, что в этом нет ничего страшного, и что это даже в порядке вещей. Но Поттер ощущал, что что-то серьёзно не так.

«Это просто последствия стресса», — подумал он.

Но где-то в самой глубине естества его терзали сомнения и догадки того, что происходило нечто большее. Тьма, которая всё чаще приходила к нему во снах, словно стремилась завладеть его разумом и нутром. Гарри долго сидел на кухне, размышляя над тем, что с ним происходит, и пытаясь понять, что будет дальше. Ему нужно было это всё с кем-то обсудить, но Гарри не знал, к кому пойти со своими переживаниями. Все только-только начинали жить полноценно, оставляя пережитые ужасы войны в прошлом.

Имел ли Гарри право вываливать на кого-то этот беспорядок со своей головы?

Он смотрел на слабый свет уличных фонарей, исходящий из окна, чувствуя себя невероятно одиноким. Гарри непроизвольно вспомнил своих погибших друзей и тех, кто остался рядом.

Рон и Гермиона были бы готовы его выслушать, но что он мог им сказать? Что он видит тьму, которая, кажется, хочет поглотить его? Что в своих снах он становился тем, против чего они все боролись?

«Они заслуживают покоя», — решил он, хотя ком в горле мешал нормально дышать. Он в шаге от того, чтобы просто расплакаться, как малый ребёнок. — «А я должен справиться с этим сам».

Внезапный скрип половиц за спиной заставил его вздрогнуть. Поттер обернулся и увидел Джинни, стоящую в дверях. Она смотрела на него с нескрываемым беспокойством, кроме этого в ней читалась забота и безграничная тревога.

— Гарри, что случилось? — одновременно мягко и настойчиво поинтересовалась Джинни.

— Ничего, — ответил он, прокашлявшись, дабы скрыть тревожные нотки в голосе. — Просто дурной сон. Не волнуйся.

Она подошла ближе и присела рядом с ним, её рука нашла его и сжала. Её тепло разлилось по его коже и вся чернота, оседающая где-то на дне души, будто бы рассеялась. Джинни — его путеводный маяк, его опора и поддержка. Его любимая девушка, с которой они заслужили на счастливую жизнь, пройдя весь тот кошмар.

— Я знаю, что это не просто дурной сон, — сказала Джинни, не отводя взгляда. — Ты не один, Гарри. Ты можешь мне всё рассказать. Поделись, что тревожит тебя?

Гарри почувствовал, как его защита под натиском ласкового голоса рушится. Он хотел бы оставаться непоколебимым, но понимал, что тьма, о которой он молчал, слишком тяжёлая для него одного, однако и на свою девушку он не мог этого вывалить. Он поклялся её защищать от всего и всех. У них появился шанс, о котором они даже мечтать когда-то не могли. Гарри любил её всем сердцем.

Она его приоритет. Она его свет.

— Всё хорошо, правда. Ты же знаешь, что я просто не люблю, когда мне снятся сны. Неприятные ассоциации.

— Я переживаю, Гарри.

— Всё хорошо, — повторил он и поцеловал Джинни в лоб. — Ложись, отдыхай. Я скоро вернусь.

Она кивнула, хоть и неохотно, и направилась обратно в спальню. Гарри смотрел, как Джинни уходит, пока тяжесть ответственности двойным грузом оседала на плечах. Он должен был быть сильным для неё, для них обоих.

Когда Джинни скрылась за дверью, Гарри снова закрыл глаза. Его мысли кружились, как тёмные облака. Он знал, что должен найти способ справиться с этим, закрыть прошлое под замком. Но как? Как бороться с тьмой, когда она исходила изнутри?

С этими мыслями он сидел в тишине, прислушиваясь к шёпоту ночи и пробуя найти хоть какую-то ясность в своём измученном разуме. Поттер даже не заметил, как наступил рассвет. И лишь когда первые солнечные лучи начали проникать через окна в квартиру, Гарри понял, что так и не вернулся в кровать к Джинни.

Быстро ополоснувшись в душе и надев очередной чёрный костюм, он аппарировал в квартиру, находящуюся в другой части Лондона — туда, где жили маглы. Его никто не приглашал, но там все равно его всегда ждали.

Ближе Джинни ему была только Гермиона. Иногда Гарри допускал мысль, что, возможно, никого роднее в его жизни и не существовало. Между ними уже очень давно образовалась особенная связь, природу которой не мог бы никто понять или объяснить. Истинное родство и незримая связь, встречающееся раз на сотни тысяч случаев. Или, может быть, и вовсе уникально в своей природе.

Когда он оказался на пороге её квартиры, Гермиона уже была на ногах, будто предчувствуя его приход. Она открыла двери практически моментально, потирая лицо.

— Гарри, что-то случилось? — спросила она, игнорируя все привычные приветствия.

Одетая в свою синюю пижаму с мишками и нерасчёсанной буйной копной волос на голове, Грейнджер выглядела такой безмятежной. Поттер тут же пожалел, что решился к ней наведаться с утра пораньше. Вероятно, стоило просто забыть о ночном кошмаре. Гермиона, точно так же, как и Джинни, не заслуживала этой правды. К тому же она о ней и не просила. Она имела полное право на новую и спокойную жизнь.

— Прости, что так рано… И без предупреждения.

— Ой, о чём речь? — она жестом пригласила его внутрь. — Хватит топтаться в дверях, проходи.

Он вошёл в уютную квартиру, чувствуя, как его нервное напряжение немного ослабевает. Гермиона быстро поставила чайник на плиту и приготовила две кружки, наполняя их заваркой.

— Ты выглядишь… кхм… помятым. Что стряслось, Гарри? Поругались с Джинни?

— Что? Нет. С Джинни всё хорошо, — ответил Поттер. — Думаю, что она поймёт, куда я пропал.

Гермиона выжидающе на него посмотрела. Она терпеливо ждала, пока друг начнёт свой рассказ, не давя на него вопросами. Раз он пришёл к ней так рано, значит, на то были свои причины. Поттер не стал бы появляться на пороге ее квартиры в такую рань, чтобы просто помолчать или попить чай.

Наконец-то, покрутив чашку, Гарри выдохнул, сдаваясь. Он ведь за этим пришёл.

— Мне снятся плохие сны, — протянул он, не решаясь взглянуть на Гермиону. — Каждую ночь одно и то же. И меня пугают эти сны. Очень. Я не знаю, что с этим делать.

— Что именно тебе снится? Расскажешь?

Гермиона села напротив него.

— Эти сны были бы обычными, если бы не та тьма, что присутствует в них… И она исходит от меня же. Это меня пугает, Гермиона, — он замолчал и нахмурился. — Нет больше никакого Волдеморта. Есть только я. В этих снах я становлюсь кем-то другим, кем-то злым и тёмным. И я боюсь, что это не просто сны.

— Гарри, сны могут быть отражением наших страхов и переживаний, — Грейнджер коснулась его руки и с теплотой посмотрела на него. — Ты пережил столько всего, и это естественно, что твой разум пытается справиться с этим.

— Но что, если это больше, чем просто сны? — Гарри наконец взглянул на неё. — Что, если я действительно становлюсь монстром?

— Ты не монстр, Гарри. Даже не смей допускать подобных мыслей. Ты пережил войну, потерял близких. Эти кошмары — результат того, через что ты прошёл. Но ты не один в этом. Мы справимся вместе.

Поттер слабо улыбнулся, но вот его глаза оставались печальными.

— Иногда мне кажется, что сущее зло никогда не уйдёт из моей жизни, — прошептал он. — Что оно денно и нощно будет частью меня.

— Тьма может быть частью твоего прошлого, Гарри, но она не определяет тебя. Ты тот, кто ты есть, благодаря своему сердцу, своим поступкам. Ты выбрал свет, когда мог бы выбрать тьму. Вот это делает тебя сильным. Мы вместе пройдём через это, как всегда делали. Ты не один.

Гермиона замолчала на мгновение, а затем обратилась к нему, вспоминая.

— Помнишь, как мы сражались в министерстве на пятом курсе? — спросила она. — Там, в Зале Пророчеств, когда всё вокруг рушилось, и нас окружили Пожиратели Смерти? Мы нашли силу друг в друге, и это дало нам возможность бороться дальше.

Гарри кивнул.

— Или когда мы скрывались в Лесу Дин и потеряли надежду, — продолжила Гермиона. — Ты нашёл меч Гриффиндора, вытащил его из ледяного озера. К нам вернулся Рон. Мы думали, что всё кончено, но именно тогда мы смогли снова встать на ноги и продолжить наш путь. Мы находили свет даже в самые тёмные времена. Это было безумие, но мы сделали это. Мы всегда справлялись, потому что держались вместе.

Его губы дрогнули в слабой улыбке, и Гарри наконец-то позволил себе немного расслабиться, опираясь на её слова, как на яркий луч надежды в море своих страхов.

— Спасибо, Гермиона, — тихо сказал он. — Спасибо, что рядом.

— Спасибо тебе, что рассказал мне об этом, — ответила Гермиона. — Ты же знаешь, что я в любой момент могу тебя выслушать. Всегда помогу, если это в моих силах, а если нет, то обязательно отыщу в себе эти силы.

— Это я должен тебя защищать. Ты постоянно была рядом, поддерживала. Но я должен быть сильным для тебя, для Джинни, для всех нас.

— Гарри, — мягко промолвила Гермиона, — защита — это не только физическая сила. Это и забота, и поддержка, и умение выслушать. Ты уже делаешь так много для нас всех. Но ты не обязан быть один. Мы вместе прошли через многое, и мы справимся с этим тоже.

Гарри зажмурился на минуту, впитывая её слова. Ему всё ещё с трудом верилось, что он может позволить себе быть уязвимым, что он не обязан храбриться всегда и во всём. Но сейчас здесь, с Гермионой, он чувствовал, что может отпустить эту ношу хотя бы на мгновение. Тьма внутри умолкала, словно её действительно не существовало и всё осталось во сне.

— Может, тебе стоит вернуться к занятиям окклюменцией? Это поможет тебе очистить разум, запереть все свои страхи и переживания.

— Я не знаю, Гермиона, — он покачал головой. — Иногда… иногда мне кажется, что внутри что-то холодеет, и не только во сне. Будто бы всё это живёт во мне. Оно шевелится, извивается, стремится поразить моё сердце. Это что-то такое, с чем не справляется окклюменция.

— Гарри…

— То, что когда-то происходило с Томом, теперь происходит со мной, — выпалил он. — Вот, что меня пугает, Гермиона. Что, если я превращаюсь в него?

Страшная догадка, мучившая его уже не первый месяц, наконец-то сорвалась из его уст. Впервые он поделился с кем-то этими тревожными параллелями, которые проводил в голове столько времени. Во всём магическом мире не существовало человека, который бы знал Реддла так же хорошо, как Гарри. И он был бы рад, чтобы этой связи между ними никогда не существовало, но судьба распорядилась иначе. Если у Волдеморта и имелась душа, то в её потёмки забредал лишь один смертный.

— Гарри Джеймс Поттер, ты не Том Реддл! — твёрдо заявила Гермиона. — Тебя отличает от него нечто очень важное — твоя способность любить и заботиться о других. Да, вы оба пережили ужасные вещи, но ты всегда стремился к свету, а не к тьме. Это не даст тебе стать таким, как он. Ты — не он. Не позволяй себе даже допускать таких мыслей.

— Я бывал в его голове. Я знаю, как и о чём он думал. И теперь точно такое же происходит в моей голове… — Гарри не смог скрыть дрожи в голосе, его глаза наполнились ужасом. Впервые за последние годы он так открыто боялся… себя же. — Эти мысли, эти ощущения… Они всё чаще накрывают меня. Что если я не смогу удержаться? Что если я действительно становлюсь таким, как он?

— Ты не станешь таким, как он, Гарри, — произнесла Гермиона, держа его за руки и глядя прямо на него. — Ты сам сказал: ты был в его голове, и именно поэтому знаешь, каким не хочешь быть. Твои страхи — это доказательство того, что ты всё ещё борешься, что ты всё ещё стремишься к лучшему. Том Реддл никогда не противостоял своим демонам, он принял тьму. Но ты — нет. Ты всегда боролся и всегда будешь бороться.

Она старалась вселить в него надежду и силу поддержки. Ей хотелось, чтобы Гарри услышал её, почувствовал, что он не один. У него есть лучшие друзья, любимая девушка. Эти люди ни за что не оставят его один на один с этими проблемами.

— Гарри, мы пройдём через это вместе, — произнесла Гермиона, вкладывая в свою речь всю возможную нежность и дружескую любовь. — Мы найдём способ победить любую тьму, как делали это раньше. Ты не один, и никогда не будешь. Я, Рон и Джинни — мы все здесь ради тебя и благодаря тебе.

Её слова звучали как обещание, как клятва, которую она никогда не нарушит.

— Спасибо, Гермиона, — тихо поблагодарил он. Гарри встал из-за стола и подошёл к ней, крепко обнимая. — Спасибо, что веришь в меня, даже когда я сам не могу.

— Всегда, Гарри, — прошептала она в ответ. — Всегда.

Этот момент оказался на вес золота. Поттер расслабился в объятиях, позволяя себе почувствовать тепло подруги. Она действительно была рядом с ним, принимала его сторону и поддерживала. Как бы он не боялся опорочить её новую жизнь, Гарри смог ощутить себя нормальным, рассказав ей правду. То, что его тревожило и беспокоило, перестало на какое-то время шевелиться под рёбрами.

— Спасибо тебе, Гермиона, — повторил он. — Мне, будто бы, больше не к кому идти со своим прошлым. Вижу, что Джинни его понимает и принимает, но это всё не так просто. Я не могу ей рассказать всего. Это как страшный и мрачный секрет, который я могу доверить только тебе.

— Ты же знаешь, что можешь рассчитывать на меня, Гарри. Мы вовек будем поддерживать друг друга, вне зависимости от того, что происходит. И если когда-то ты почувствуешь, что нуждаешься во мне, я буду здесь, чтобы выслушать тебя и помочь, сколько смогу.

— Возможно, что в какой-то момент судьба всё же записала меня в счастливчики, раз у меня есть такая подруга, как ты.

— Если подождёшь меня немного, то сможем вместе отправиться в министерство.

— У меня через час встреча с Александрой Афанасьевой. Она заняла свой пост директрисы Дурмстранга несколько месяцев назад, но мы никак с ней не пересечёмся. Постоянно кто-то из нас переносил встречу, — как-то устало и без особого энтузиазма протянул Гарри. Он любил свою работу, но это не отменяло того, что все нуждались в отдыхе. — Хочу немного побыть наедине с собой, своими мыслями… Нужно много о чём подумать. Не хочется внезапно посреди разговора о делегации наших студентов к ним взболтнуть что-то не то.

— Уверена, что переговоры пройдут на высшем уровне. Мы с ней несколько раз обменивались письмами после её назначения, она славная. Хотя я до сих пор в некотором роде сопереживаю ей. Дурмстранг, то ещё местечко.

Гарри ещё раз обнял её и исчез с негромким хлопком аппарации, бережно пряча этот утренний разговор на одну из полок ментальной библиотеки.

В кабинете на рабочем столе его поджидал порт-ключ, присланный Александрой несколько дней назад.

Ещё до решающей битвы с Волдемортом, Гарри знал, что пойдёт в Аврорат. Для него это было естественным продолжением его борьбы с тёмными силами, которые угрожали магическому миру. И после окончания войны желание никуда не пропало.

Сейчас же, занимая свою должность, он старался сделать всё возможное, дабы никогда не случилось повторения всех этих ужасающих событий. На одном из совещаний Гарри предложил отправить делегацию выпускников на дополнительное обучение в институт Дурмстранг, где специализировались на углублённом изучении некоторых ответвлений магии.

Он считал, что авроры должны понимать, что существует не только светлая сторона силы, что в любой момент может появиться новый Волдеморт, от которого придётся защищаться всеми возможными способами. Поттеру не хотелось, чтобы в очередной раз кто-то взвалил на подростка непосильную задачу, попутно раскидав вдоль благословенной дорожки кучу непонятных загадок. Если повезло однажды, это никоим образом не намекало на стабильное везение.

Такие рассуждения, немного нетипичные для Гарри, родились в голове сами собой. Порой он неосознанно начинал злиться на то, как его с самого рождения облачили в амплуа Избранной пешки. Он с удовольствием прожил бы жизнь среднестатистического волшебника, от которого ничего не ждали и не требовали. Всеобщее признание не сделало его жизнь даже на толику лучше.

Он долго взвешивал все «за» и «против», прежде чем рассказать о своей идеи Брустверу. Но Кингсли, к его большому удивлению, поддержал такое предложение и дал добро на встречу с новоиспечённой директрисой Дурмстранга.

Гарри повертел в руках золотой амулет, который нужно было открыть в назначенное время. Он сел в кресло, откидываясь на спинку и прокручивая в голове заново разговор с Гермионой. Её слова согревали и развеивали все сомнения, но только вот этот эффект не являлся долговременным. Оставшись один на один с собой, Поттер снова почувствовал, как где-то на окраинах сознания воспалились мрачные тени. Чужой свет души отпугивал их, разгонял в разные стороны, но не убивал.

Картинки со снов опять начинали оживать. Гарри с грустью постигал горькую истину, что даже утешения лучшей подруги не могли полностью изгнать тёмные тени, которые осели в его голове. Поттер понимал, что этот бой с внутренними демонами ещё далеко не окончен, и лишь ожидание назначенного времени открытия амулета давало ему некоторое умиротворение, как цель.

Встреча с Александрой сможет отвлечь, напомнить о работе.

«Ты станешь таким, как я. Это твоя судьба. Ты не можешь изменить её. Не можешь этому противиться».

С ним говорил не Том Реддл. Это был он сам. И этим сны пугали больше всего. Гарри видел своего двойника так отчётливо, будто бы смотрел зеркало. Эти слова внушали неописуемый ужас, о котором он решил смолчать, рассказывая всё Гермионе. В них звучала не только уверенность и агрессия, но и та же тёмная сила, которая когда-то принадлежала Тому Реддлу.

Гарри с тревогой осознавал, что это — отголосок его собственных страхов и сомнений, усиленных тьмой, которая проникла в его сознание.

Это было отголоском его самого.

Он знал, что путь к свету не всегда лёгок, но почему-то впервые допустил мысли, что никогда не сможет его отыскать.

Мгла, обволакивающая его сознание, становилась всё более ощутимой, как чернильные пятна на бумаге, которые невозможно стереть. Она жила в его душе, как змея, свившая гнездо, шипя и извиваясь, подтачивая его веру в свет. Гарри познавал эту темь каждую ночь, как холодные пальцы, сжимающие его сердце, напоминая ему о страхах, неуверенных шагах, сделанных в темноте.

Тьма — не просто часть его прошлого, но и неотъемлемая часть настоящего — тень, следовавшая за ним повсюду. Гарри боялся, что она когда-нибудь поглотит его, как черная дыра, втягивающая в себя всё вокруг.

Когда настенные часы показали нужное время, Поттер встал с кресла и проверив волшебную палочку, открыл порт-ключ, отправляясь на встречу с Александрой.

«Пусть всё останется тут», — подумал он, растворяясь в пространстве.

Точного месторасположения института Дурмстранг никто не знал, но вот ни для кого не было секретом, что там холодно. Гарри оказался на пустынной, обширной равнине, окружённой мрачными скалами. Здесь и там возвышались огромные скальные образования — останки древних гор. Небо затянуто грозовыми облаками, которые словно тянулись к земле. На горизонте тяготели снежные пики, высокие и безжалостные, подобно гигантским зубам могучего хищника. Вдалеке слышался вой ветра, смешанный с глухим рокотом. Казалось, что сама природа возмущалась на чужое проникновение в свои уголки. В воздухе чувствовался запах мороза и снега.

— Приветствую вас, мистер Поттер, — из-за спины раздался мелодичный женский голос. — Александра Афанасьева, директриса института Дурмстранг. Рада нашей встрече.

Он тут же развернулся, встречаясь взглядами с хозяйкой этих земель.

— Здравствуйте, госпожа Афанасьева, — Гарри поклонился ей. — Признаться, я надеялся увидеть нечто иное.

— В целях безопасности мой порт-ключ перенёс вас в окрестности школы, — она взмахнула палочкой, создавая вокруг Поттера тепловой купол. — Никакого злого умысла. Вы должны меня понять.

— Благодарю, — он почувствовал себя комфортнее, стоило холоду забрать от него свои лапы. — Конечно, я всё понимаю. И я также благодарен, что вы согласились встретиться на вашей территории.

— Мне показалось, что так будет правильнее. Вы хотите направить к нам своих выпускников. Так почему бы лично не оценить наше учебное заведение? Я не отказываюсь от политики своих предшественников касательно секретности наших координат, но не поддерживаю их стремления оставаться изолированными от внешнего мира. Считаю, что опытом нужно делиться. Сегодня мы обучим ваших будущих авроров своим премудростям, а завтра… Кто знает, с какой просьбой я приду к вам завтра.

Поттер осмотрел её с ног до головы. Прежде им приходилось пересекаться один раз, когда министр Бруствер приглашал Александру в Британское министерство для личного знакомства. Невысокого роста, с очень бледной кожей и выразительными необыкновенными глазами. Разноцветными. Один синий, как ледяная гладь озера Крейтер, другой зелёный, как изумруды, привлекали внимание и оставались в памяти надолго.

Смесь света и морока, добродетели и угрозы.

Красная утеплённая мантия с белым меховым воротом довольно гармонично сочеталась с её черными, как смоль, волосами, ниспадавшими на плечи. Этот контраст был воплощением её самой — женщины, которая могла бы быть незаметной в толпе, но чьё могущество и решимость однозначно вызывали уважение и опасение. Она держалась с достоинством, подобающему хозяйке суровых снежных земель, и в её спокойствии ощущалась скрытая власть.

Что-то делало её похожей на ледяную Снежную королеву из магловских сказок.

Гарри не мог отвернуться от неё, чувствуя, как что-то в её присутствии пробуждало в нём настороженность. В её каждом движении, в каждом взгляде скрывалась угроза, как в заснеженных горах, которые могли в любой момент обрушиться лавиной.

От неё можно было ожидать всего.

— Главное, чтобы в целях допустимого, госпожа Афанасьева.

— Всенепременно, мой дорогой друг, — она протянула ему правую ладонь, а в левой он заметил позолоченную трость. — А теперь позвольте вас перенести в сердце этих морозных земель. Обещаю, что путешествие пройдёт моментально и гладко.

Когда руки Александры и Гарри соприкоснулись, магический водоворот перемещения подхватил их и унёс прочь. Аппарация давно уже стала привычным для Поттера делом, но никогда этот процесс не доводил его до такого состояния. Как только ноги коснулись твёрдой земли, он согнулся пополам изо всех сил сдерживая содержимое желудка. Краем уха он услышал тихий смех госпожи Афанасьевой.

— Вижу, что вы немного не привыкли к такому виду аппарации, — в её голосе сличались нотки превосходства и… насмешки? — Аппарация, которая не оставляет в вашей голове лишних очертаний. Считайте, будто бы процессом перемещения я отняла у вас воспоминание с образами предыдущей локации. Даже если вы захотите, вы не сможете туда аппарировать, потому что не сможете восстановить в голове картинку.

Поттер на мгновенье замер и задумался, но действительно не смог восстановить визуально ту местность. Мог описать, что там было холодно и шёл снег. Вроде бы.

— Прошу простить, но это ещё одна необходимость, мистер Поттер. Добро пожаловать в Дурмстранг — одну из самых секретных и таинственных школ магии и волшебства. Чувствуйте себя, как дома.

Он поднялся и осмотрелся вокруг. Ему казалось, что он переживал во второй раз то чувство восторга, которое испытал, когда впервые увидел Хогвартс.

Гарри стоял на краю огромного водоёма, окружённого мрачными, высокими горами. Вода в озере была тёмной и спокойной, отражая серые облака и пики гор. Неподвижные снежные шапки на вершинах. Время здесь буквально замерло. Позади Гарри возвышалась массивная крепость, построенная из чёрного камня, с высокими башнями и узкими окнами-бойницами. Величественная, но угрюмая архитектура окутывала школу какими-то тенями.

Тёмные леса, простиравшиеся по склонам гор, непроходимые и полные секретов. Каждый звук ветра, шуршание листвы и эхо далёких криков хищных птиц создавали ощущение, что лес живёт своей собственной, скрытой от глаз жизнью.

Гарри вздрогнул от холода, почувствовав, как мороз пробирается сквозь одежду. В воздухе витала ледяная свежесть, которая одновременно бодрила и пугала. Будто само место сопротивлялось его присутствию. Каждая снежинка и порыв ветра изучали его, словно пытаясь понять, друг он или враг.

— Здесь очень красиво, — наконец-то выдал он.

— Поверьте, внутри красивее, — гордо протянула Александра. — Пройдемте.

Великая крепость Дурмстранга с её массивными стенами, покрытыми ледяной коркой, сливалась с суровым ландшафтом. Входные ворота, обрамлённые древними рунами, высеченными в камне, сторожили секреты, хранимые веками. Лестницы, ведущие внутрь, были из черного мрамора, который впитал в себя тьму ночи, блестя при каждом шаге. Поттер почувствовал, как древняя магия прорезает воздух, напоминая о мощи и таинственности этой школы, о её великом и пугающем наследии.

Внутренний ребёнок ликовал. Гарри сохранял внешнее спокойствие, но сам предвкушал увидеть здание изнутри.

Они направились к вратам, которые медленно распахнулись перед ними с протяжным скрипом. Внутренний двор Дурмстранга вымощенный серым камнем, его окружали высокие стены, усеянные факелами, освещающими путь. В центре двора стоял фонтан, замёрзший в вечном льде. Его изваяния, издавна покрытые инеем, только дополняли общую картину.

Когда они вошли внутрь, Гарри сразу почувствовал разницу. Внутреннее убранство Дурмстранга предстало великолепным и одновременно устрашающим. Высокие сводчатые потолки, украшенные древними гобеленами, изображавшими легендарные битвы и мифы, придавали залам величественный вид. Стены из тёмного камня были увешаны магическими артефактами и старыми знамёнами. Каждая мельчайшая деталь говорила о богатой истории и традициях школы.

Пол, выложенный чёрным мрамором и отполированный до зеркального блеска, отражал пламя каминов и мерцание множества свечей, расставленных по всему периметру. Свет, отсвечивая в гладком мраморе, создавал не совсем приятную иллюзию глубоких теней, словно тени прошлого шептались в укромных уголках замка. Гарри заметил множество дверей и коридоров, уходящих вглубь замка. В воздухе витал слабый аромат горьких трав и старых книг, смешанный с запахом воска и древесного дыма.

Александра провела его через несколько залов, показывая великолепные аудитории с высокими окнами, через которые виднелся мрачный пейзаж окрестностей. В каждом кабинете чувствовалась магия, древняя и могучая, подобно тому, как сама школа дышала этой силой.

По пути они заглянули в библиотеку. Множество стеллажей из тёмного дуба, украшенные резными узорами, были размещены вдоль стен. Над каждым висели алфавитные указатели. В центре стоял огромный стол, вырезанный из цельного куска дерева, на котором лежали свитки и рукописи. Несколько студентов, облачённых в школьную форму, видимо, выполняли домашнее задание.

Хоть мимолётно это и напомнило Гарри времена обучения в Хогвартсе, но тут всё было иначе. Не ощущалось того тепла и уюта.

— Дурмстранг хранит много секретов, — заметила Александра, ведя его по очередному коридору. — Здесь каждый камень пропитан магией и историей. Вы прочувствуете это на собственной шкуре.

Поттер только кивнул в ответ, но он действительно что-то чувствовал. То, что с самой ночи не давало ему покоя, вновь зашевелилось под кожей. Тени, преследовавшие в туманных образах, будто бы затаились прямо в этой школе. Он старался следовать за Александрой, пока в висках начало отдавать глухой болью.

— Знаете, Дурмстранг когда-то пользовался самой дурной репутацией среди всех одиннадцати магических школ, хотя это незаслуженно. Так уж сложилось, что за свою историю существования эта школа попадала под руководство директоров с сомнительными взглядами и гнусными намерениями, — с ощутимым сожалением сказала госпожа Афанасьева. — Ну и, конечно же, общую картину портит один печально известный экс-ученик.

— Геллерт Грин-де-Вальд, — озвучил Гарри.

— Да, — кивнула директриса. — Историю переписать нельзя, но нужно ли? Грин-де-Вальда считали сильнейшим и опаснейшим волшебником до прихода Волдеморта. Иронично, что обеих победили выпускники Хогвартса. Но, как бы то ни было, Геллерт являлся блестящим магом. Иногда я представляю, какого величия и славы он смог бы достигнуть, если бы не свернул на опасную дорожку.

— Говорите о нём так, словно знали лично.

— Мой отец знал его. В некотором роде восхищался. Я с детства наслышана о том, каким он был, — они свернули за угол. — Отец говорил, что Грин-де-Вальд очень рано проявил свои, бесспорно, блестящие способности. Но вместо того, чтобы направить эти способности в правильное русло и получить за них заслуженные премии и награды, он увлёкся весьма «рискованными экспериментами».

Гарри покосился на Александру. Молодая женщина. Да и судя по тем справкам, которые в Британском министерстве на неё навели, ей всего лишь тридцать один год. Но Грин-де-Вальд обучался в Дурмстранге ещё в юношеские годы Дамблдора.

— Я самая младшая дочка в семье, — словно читая его мысли, незамысловато протянула Александра. — Моему отцу уже исполнилось сто десять лет, когда я родилась. Он не чаял во мне души.

— Прошу простить меня, я не хотел как-то обидеть вас, госпожа Афанасьева, — спотыкаясь о слова, начал извиняться Гарри. — Просто ваш рассказ немного сбил меня с толку.

— Я считала, что Аврорат магической Англии работает куда лучше, — она лукаво усмехнулась. — Что же, все мы ошибаемся. Или нет.

Аврорат магической Англии усилил свою деятельность после победы над Волдемортом. Их бдительность и зоркость стали поводом для перешёптываний на кухнях поздно вечером, ведь любой шорох, любое отклонение от общепринятых норм мгновенно вызывало внимание авроров, всегда готовых к действиям. Их было легко не заметить, но их присутствие ощущалось во всём.

После падения Волдеморта министерство магии усилило контроль, создав специализированные отделы, которые занимались мониторингом магической активности по всей стране. Инициатором многих введённых мер предосторожности стал новый главный аврор — Гарри Джеймс Поттер.

Эти отделы отслеживали магические всплески и аномалии, используя самые передовые магические устройства, похожие на кристаллы, способные анализировать потоки магии и предсказывать возможные угрозы.

Аврорат активно сотрудничал с другими магическими правительствами, создавая глобальную сеть безопасности. Гарри знал, что в этих условиях простые ошибки не допускаются, и каждая деталь важна.

Невидимая сеть опутывала магический мир.

— Поговаривают, что Геллерт всерьёз загорелся «дарами смерти», — стараясь перевести неловкую тему, проронил Гарри.

— Да, — Александра внезапно остановилась и кивнула в сторону стены. — Думаю, что это не просто разговоры.

Гарри посмотрел на стену, где был нарисован хорошо известный ему знак. Символ, обозначающий те самые злосчастные Дары Смерти. Он инстинктивно коснулся рукой своей мантии, будто бы проверяя, на месте ли его волшебная палочка. Головная боль в висках усилилась, но Поттер лишь сцепил зубы.

— Это не убирается. Пробовали уже десятки волшебников. Сотни различных заклинаний, но без толку. Даже когда приняли решение снести эту стену и воссоздать новую, символ всё равно проступил. Не знаю, какие чары использовал Грин-де-Вальд, но он точно хотел, чтобы Дурмстранг помнил о нём. О его немыслимых поступках и величии.

Госпожа Афанасьева провела тонкими длинными пальцами по символу и горько усмехнулась. Это всё будто бы очень сильно и неприятно откликалось ей самой. Гарри смотрел на неё, пытаясь понять, какая личная трагедия могла скрываться под этими движениями и взглядами.

Поттер уже собирался отвернуться от неё, когда заметил выблёскивающее в свете свечей кольцо на безымянном пальце.

Аврорат очень плохо потрудился.

— Вы упомянули, что ваш отец восхищался Грин-де-Вальдом, — аккуратно поинтересовался он. — Он поддерживал его политику?

— Нет, что вы, — она покачала головой. — Он восхищался им, как способным волшебником. Считал, что Геллерт сможет изменить ход истории, но даже не предполагал, что в таком направлении. Мой отец также изучал Дары Смерти. Идея эта совсем не нова, многие волшебники считали, что Дары существуют, и что, соединённые вновь, они позволят человеку стать повелителем Смерти. У моего отца был исключительно научный интерес к ним.

— Ваш отец преподавал здесь?

— Да. Он занимал должность мастера тёмных искусств. Всю свою жизнь провёл в этих стенах. Даже матушку мою здесь встретил, — на её лице появилась слабая улыбка. Но почему-то естественной она не выглядела, а больше напоминала машинальную, заученную. — Геллерт был его любимцем. Они часто проводили время вместе в библиотеке. Считайте, что мой отец в те же годы и дописал свою рукопись. «Тьма Бессмертия». В тридцать лет написать подобный труд — это великое достижение.

— Никогда прежде не слышал о ней.

— Она пропала в то самое время, когда Грин-де-Вальд покинул страну. Уже ни для кого не является секретом, что тогда он и познакомился с Альбусом Дамблдором, — Александра вновь посмотрела на Гарри, и в глазах у неё блеснула заинтересованность. — Отец не сомневался, что Геллерт украл эту рукопись. Даже когда ему удалось лично встретиться с профессором Дамблдором за несколько лет до своей смерти, он интересовался, не видел ли тот у Геллерта эту рукопись.

— Я полагаю, что ответ был отрицательным?

— Да. Альбус чуть ли не поклялся, что никогда не видел у своего друга ничего подобного. Самое примечательное, что даже эта уверенность в том, что Грин-де-Вальд украл работу всей его жизни, не разрушила в моём отце любви к этому человеку. Всякий раз, занимаясь со мной, он постоянно приводил мне его в пример. Потому я часто прихожу к этой стене, пытаясь понять, что стало, если бы Геллерт выбрал правильный путь. И тут в моей жизни появляетесь вы, мистер Поттер.

— Вы, вроде бы, обмолвились, что ваш отец закончил рукопись к тридцати годам.

— Это не мешает ей оставаться работой всей его жизни, мистер Поттер. Многие из нас чего-то достигают в юном возрасте, но их за это хвалят до самой смерти.

— Да что вы, госпожа Афанасьева?

— О, не думаете ли вы, что я всё вокруг свожу к вам? Так банально. Так смешно. В моей жизни было столько интересных мужчин, — Александра закусила нижнюю губу. — Если бы вы только знали, о чём по ночам мне рассказывали волшебники, чьи имена вам прекрасно знакомы.

Он с не присущей ему робостью посмотрел на свою собеседницу, аккуратно поправляя очки на переносице. Гарри казалось, что в этот самый момент на его щеках проступил румянец смущения.

— Но почему-то мне всё же сдаётся, что ваша история — это история того же Грин-де-Вальда, только добрая версия. Эдакий герой нашего времени. Как там вас прозвали? Избранный? Золотой мальчик? Слыхала, что у вас там целое Золотое Трио имеется.

— Я уверен, что большинство из того, что вы слышали — это просто слухи.

— Вы поглядите, он ещё и скромный, — Александра захлопала в ладоши. — Возможно, кто-то на это покупается, но вы лукавите. Но, хочу заметить, что золото не на первом месте среди самых дорогих металлов мира.

Её разные глаза впились в его лицо. Гарри ещё с первой секунды их встречи подметил, что в прошлый раз они были другого цвета — красный и чёрный. Тогда это ни на шутку испугало его.

Александра не хамила и не дерзила, не пыталась спровоцировать на конфликт, но что-то в её словах серьезно зацепило Гарри. Головная боль в висках только подливала масла в разгорающееся пламя. Все образы из ночных снов стали столь отчётливыми в голове, будто бы он только что это видел в реальности. Тёмные тени окутывали разум и тянулись холодными нитями к сердцу.

— Я просто пытаюсь быть честным, — выдавил Гарри, чувствуя, как напряжение нарастает.

Афанасьева склонила голову, изучая его с диковинным интересом. Она сцепила руки в замок перед собой, демонстрируя всю свою беззащитность.

— Ах, честность — это редкость в нашем мире, мистер Поттер. Но помните, что иногда быть слишком честным может быть опасно. Здесь, в Дурмстранге, мы понимаем это лучше, чем кто-либо другой.

Её слова звучали как предупреждение, скрытое под маской вежливости. Гарри знал, что должен держать себя в руках, не позволять малознакомой тьме внутри захватить контроль. Но с каждым мгновением это становилось всё труднее.

— Если вы хотите что-то сказать мне, то говорите. К чему эти пресмыкания, госпожа Афанасьева? Не изображайте благородства. Лучше сразу высказать друг другу все претензии.

— Поверьте, я говорю всё, что приходит мне на ум. Возможно, что вы слышите то, что хотите.

Гарри стиснул зубы, изо всех сил скрывая растущий внутри гнев. Ему сложно было понять самого себя. Слова Александры проникали в его разум, вызывая неприятные воспоминания и обостряя внутренние сомнения.

— Мои слова — это не пресмыкания, мистер Поттер, — спокойно продолжила она. — Я лишь предупреждаю вас. В нашем мире тьма и свет часто переплетаются, и иногда грань между ними становится едва различимой.

Гарри знал, что она права. Он видел, как темнота может прятаться за маской света, и как свет может быть омрачён тенью.

— В конце концов добро и зло — две стороны одной монеты. Но следует быть осторожным. Иногда, погружаясь слишком глубоко в тьму, можно забыть, как вернуться к свету.

Он мог поклясться, что Александрa каким-то образом видела его глубже, чем многие другие. Заглядывала куда-то за кулисы чужого бытия.

— Вы очень проницательны, госпожа Афанасьева, — осторожно произнёс Гарри.

— Знаете, мистер Поттер, иногда наши самые страшные враги — это мы сами. Вы, как никто другой, понимаете это.

Она покосилась на него, её тон стал мягче, почти сочувствующим.

— Мы все делаем выборы, мистер Поттер. Важно не ошибиться.

Напряжение немного спало. Гарри понимал, что перед ним стояла просто директриса другой школы. Она могла знать чуть больше, видеть жизнь под своим углом, но не более.

— Как вы смотрите на то, чтобы поглядеть на дуэли? — спросила Александра, из её тона исчезла вся нарочитая серьёзность. — Думаю, что это наглядно вам покажет, чему ваши ученики смогут здесь обучиться. Если захотите, сможете и сами потом попробовать.

— Позволите мне сразиться с кем-то из ваших студентов? — Гарри прокашлялся и поправил очки.

— Зачем же? — Александра ухмыльнулась. — Подберём вам противника по достоинству. Меня, например.

— Простите, но я стараюсь избегать дуэлей с женщинами.

— Вы пытаетесь меня оскорбить? — её речь зазвучала угрожающе тихо. Её интонация так стремительно сменялась, что от этого становилось как-то не по себе. — Или вы сторонник тех устаревших традиций, где женщинам место на кухне? Считаете, что мы можем только рожать и сотворять простейшую магию?

— Спешу вам напомнить, госпожа Афанасьева, что моя лучшая подруга, Гермиона Грейнджер, героиня войны, прошла со мной весь тернистый путь противостояния Волдеморту от начала до конца. И моя невеста так же состояла в Отряде Дамблдора и сражалась на поле боя. Не меня вам обвинять в предвзятом отношении к женщинам.

— Тогда не отказывайте мне в дуэли, мистер Поттер. Хотелось бы не только слышать о вашем мастерстве, но и увидеть, — Александра улыбнулась ему. — А то поговаривают, что страшного и непобедимого лорда Волдеморта вы победили с помощью обычного обезоруживающего заклинания. Но вы же сами сказали, что всё, что молвят о вас, это просто слухи. Докажите мне это.

Гарри сделал глубокий вдох и последовал за ней в сторону дуэльных залов. Он и сам должен был понимать, что простая скромница не могла занять пост директрисы такой школы. Дурмстранг требовал особого стержня, выносливости, острого ума и, как бонусом, острого языка. Пока они не заключили никакой договорённости, он не имел права нарываться на скандал.

А потом?

Гарри и Александра пересекли ещё несколько извилистых коридоров и оказались перед большой деревянной дверью, украшенной сложными резными узорами и металлическими вставками. Александра толкнула дверь, и они вошли в просторный зал, освещённый магическими факелами, висящими по периметру. Трепещущий огонь отбрасывал причудливые тени на стены.

Залы украшены знамёнами и гербами, символизирующими древнюю историю и боевую славу Дурмстранга. Величественные гобелены изображали сцены легендарных дуэлей и битв, напоминая всем присутствующим о славных подвигах прошлых поколений.

В центре зала располагалась дуэльная площадка, обрамлённая кругом из тёмного мрамора. Пол площадки выложен сложным узором из светлого и тёмного камня, символизирующим равновесие между светом и тьмой. По краям площадки были расположены резные деревянные скамьи для зрителей — изящные и величественные, они поднимались амфитеатром, позволяя каждому видеть происходящее.

На одной из стен висели старинные щиты и причудливое оружие, некоторые из них оказались трофеями, завоёванными в минувших очень давно сражениях. В углу зала Гарри заметил достаточно большой шкаф, полный старинных книг по дуэльной магии и стратегии.

Несколько учеников и преподавателей уже собрались, предвкушая зрелище. Гарри испытал лёгкое волнение, но постарался не выдать своих истинных эмоций. Какой-то мандраж пробирал его с ног до головы, и он обратил внимание на то, как магия внутри него будто отозвалась на это непонятное возбуждение.

Присутствующие здесь быстро поклонились английскому гостью и своей госпоже директрисе.

— Добро пожаловать на нашу дуэльную арену, — сказала Александра, жестом приглашая его к зрительским местам. — Здесь наши студенты оттачивают свои навыки и учатся истинному мастерству. Сегодня и у вас будет возможность показать, на что вы способны. Но для начала посмотрим на небольшое представление. Антоний, Николаи можете начинать.

Из тени вышел высокий, стройный юноша с уверенным видом. Его тёмные волосы были аккуратно уложены, а на лице расплылась хищная улыбка. Антоний встал в центр дуэльной площадки, обнажив свою палочку. На противоположной стороне появился ещё один студент, Николаи, готовый к дуэли.

Антоний поклонился ему, и его противник ответил тем же жестом.

— Готовьтесь, — произнесла Александра, давая сигнал к началу. — Помните, что благородство чувств не всегда сопровождается благородством манер.

Дуэль вспыхнула стремительно. Антоний начал с мощного заклинания, направленного на своего противника. Тот ловко увернулся, отвечая встречным ударом. Заклинания сверкали в воздухе, раздавались звуки магических взрывов, а присутствующие наблюдали за каждым движением с замиранием сердца. Магический невидимый купол ограждал зрителей от нежеланных травм или от незапланированной участи в схватке.

Антоний, с грацией прирождённого танцора, плавно перемещался по площадке, его палочка выписывала в воздухе яркие дуги. Каждое его движение было точным и рассчитанным, он словно предугадывал все последующие шаги своего соперника. В какой-то момент с невероятной скоростью он выпустил ослепительный сноп искр, вынудив Николаи на секунду отступить.

Его оппонент, однако, не собирался сдаваться. Невысокий блондин с острыми чертами лица, так же не уступал в мастерстве. Он уверенно блокировал атаки и наносил ответные удары с поразительной точностью. Казалось, что его скорость и ловкость не знали предела. Он уверенно держался на ногах. Взмахнув палочкой, он отправил в сторону Антония заклинание, которое пронеслось, оставляя за собой след из чёрного дыма.

Антоний едва успел отразить удар, его защита разлетелась искрами, словно разбиваясь о невидимую стену.

Всякий раз, когда их заклинания сталкивались, воздух наполнялся гулом магической энергии и буквально вибрировал от этого. Ловкость и виртуозность дуэлянтов вызывали у Гарри бурное восхищение. Это ощущалось, как нечто совершенно иное по сравнению с дуэльным клубом Хогвартса. Здесь никто и никого не жалел, не пытался атаковать в пол силы.

Поттер не мог оторвать глаз от происходящего на арене. Все удары были смертельно серьёзными, атаки предназначались для того, чтобы обезоружить противника или, в крайнем случае, нанести ему нешуточный урон. Николаи двигался с пластичностью хищника, его палочка являлась продолжением руки. Гарри видел, как тщательно он рассчитывает каждое своё движение, как мгновенно принимает решения.

Поттер заметил, что студенты вокруг напряжённо следят за поединком, не смея ни на мгновение отвлечься. Дуэльные бои означали не просто показ навыков — это настоящие сражения, в которых каждый участник был готов отдать всё, чтобы победить.

В какой-то момент Антоний, предугадав движение своего противника, использовал сложное и мощное заклинание.

— Орбио эн Экспульсо!

Волна энергии ударила противника, заставив его отступить и, наконец, признать поражение. Зрители разразились аплодисментами, выражая своё восхищение.

— Что это было за заклинание? — поинтересовался Гарри. — Что-то видоизменённое?

— Как я и говорила, Дурмстранг хранит много секретов, — многозначительно ответила Александра и привстала со своего места. — Отличная работа, Антоний. Николаи, ты точно можешь лучше. Но, тем не менее, вы показали нам высокий уровень боевого исскуства. Теперь, мистер Поттер, — она обратилась к Гарри, — если вы не возражаете, я бы хотела увидеть вас в действии.

Гарри встал на ноги, а волнение и приторное предвкушение смешивались в его груди. Тёмные тени никуда не отступили, а только яростнее продолжали окутывать его с головы до ног. Он знал, что настал его черёд продемонстрировать свои навыки. И какая-то его часть желала этого. Лишь на короткое мгновенье, где-то очень глубоко он услышал эхо собственного голоса…

Накажи её за дерзость. Причини ей боль.

Пытаясь, как можно быстрее отмахнуться от наваждения, Гарри вышел на дуэльную площадку и поклонился Александре.

— Надеюсь, вы готовы, мистер Поттер, — сказала она, обнажая свою палочку из трости.

— Всегда готов, — ответил Гарри, принимая боевую стойку.

Дуэль так же началась мгновенно, как и между студентами.

Александра нанесла первую атаку, но Гарри уже настроился на подобный расклад. Он блокировал её заклинание и ответил своим. Их палочки переплелись в сложном танце света и тьмы, каждый удар был рассчитан и точен. Гарри чувствовал, как магия бурлит внутри него, наполняя силой и чем-то новым. Ранее неизведанные ощущения проникали под кожу, струились вместе с волшебством в крови.

— Риктумсемпра! — атаковала Афансьева.

— Левикорпус! — контратаковал Гарри.

Внутри всё кипело.

Он продолжал отбиваться, используя относительно безобидные заклинания, пока нутро требовало чего-то другого. Глубоко под кожей аж скреблось, использовать заклинание пострашнее и потемнее.

Густые тени из его снов начинали проникать в его разум, и он чувствовал, как они тянут его к глубинам, подобно стремительному водовороту.

В течение дуэли он мельком взглянул на Александру и увидел в ней вызов и жажду победы. Она не собиралась отступать, да и он тоже.

— Петрификус Тоталус! — наступала Алексанра.

— Коньюнктивитус, — защитился Гарри и тут же выкрикнул: — Импедимента! Эспеллиармус!

То ли серия заклинаний сбила её с ног, то ли она выдохлась так быстро, то ли просто поддалась, но Афанасьева выронила палочку и упала. Гарри, тяжело дыша, возвышался над ней. На заднем фоне послышались присвистывания, но Поттер никак не отреагировал. Наконец внутренний голосок, тот, который предостерегал его от погружения во тьму, замолк, уступив место другому — голосу власти и жажды мести. Гарри понял, что не может больше сдерживать его, и сделал следующий шаг.

Он направил палочку на безоружную Александру и почти успел проговорить роковое:

— Сектум…

Но она просто взмахнула рукой, отбрасывая Гарри в противоположный конец дуэльного зала. К ней подошёл Антоний, помогая встать, пока Поттер пытался не отключиться от удара в затылок. Его палочка выпала из цепкой хватки, а сам он почувствовал себя мешком с костьми. Осознание того, что он только что чуть не изувечил безоружную девушку, накрыло с головой.

Тёмные тени в его разуме стихли, оставив за собой лишь горечь и ужас. Гарри понял, что он чуть не потерял контроль над собой и своей магией, что дорога в тьму была куда ближе, чем он думал.

— Я не… — едва слышно выдохнул он.

Александра посмотрела на него с холодным презрением. Её глаза прожигали его насквозь, вскрывая все его страхи и сомнения. Он почувствовал себя ничтожным, беспомощным.

— Полагаю, что женщинам вы отказываете в дуэли, потому что предпочитаете в конце их серьёзно калечить. Вероятно то, что о вас говорят, действительно просто слухи.

— Прошу прощение, госпожа Афанасьева, — Поттер потянулся к затылку рукой, чувствуя на волосах липкую кровь. — Видимо, я вошёл в раж.

Александра присела на корточки, приближаясь к самому уху Гарри и прошептала:

— Я знаю, о чём ты думал. Тёмные мысли у тебя. Мрак окутывает тебя, и ты ничего не можешь с этим сделать.

— Я не…

— Не лги хотя бы себе, — она не дала договорить ему. — Мне лгать бесполезно. Я вижу тебя насквозь. Признайся себе.

Госпожа Афанасьева отстранилась и поправила свою мантию. Антоний, который стоял рядом, в одной руке держал её палочку, а в другой свисал точно такой же золотой кулон, который переместил Гарри в снежную долину.

— Никакого сотрудничества у нас с вами не получится, мистер Поттер, — объявила она. — Вашему министру я сама пришлю письмо с подробными объяснениями, почему отказываюсь от вашего предложения. Этот порт-ключ вернёт вас домой. Я больше не желаю видеть англичан на своей земле.

Уже вечером, когда Гарри лежал в кровати с Джинни, обдумывая всё сказанное Александрой и пытаясь восстановить в голове хоть малейшие подробности того, как выглядела школа, он наконец-то понял одну страшную вещь.

Он действительно хотел навредить ей. Он хотел увидеть кровь Афанасьевой. Только в момент, когда с языка чуть не сорвалось страшное заклинание, он ощутил, что головная боль отступила, а дышать стало проще. Это не было случайностью.

— Что-то случилось, Гарри? — спросила Джинни. — Ты какой-то не такой.

— Нет, всё в порядке, — он улыбнулся и нежно поцеловал костяшки её пальцев. — Просто день выдался сложный.

— Тебе нужно отдохнуть. Ты всю прошлую ночь почти не спал.

— Ты права, Джинн. Я люблю тебя, — он притянул её к себе. — Очень сильно люблю.

— Я тебя тоже.

— Я никогда тебя не обижу, — Гарри заправил ей за ухо рыжую прядь волос. — Я всегда буду тебя защищать. От любых бед. От любых опасностей. От всего мира.

— Я знаю, — Джинни улыбнулась, её глаза засверкали тёплым, любящим блеском. — С тобой я всегда в безопасности.

Гарри смотрел на её лицо, освещённое мягким светом ночной лампы, и ощущал, как внутри него непомерно быстро разрастается нечто тёмное и неизведанное. Тени в его разуме снова зашевелились, напоминая о том, что они всегда рядом, поджидают момент, чтобы выйти наружу.

— Спи, любимая, — прошептал он, мягко касаясь губами её лба. — Завтра будет новый день.

Джинни поцеловала его в щеку и отвернулась, погружаясь в сон, её дыхание стало ровным и спокойным. Гарри же лежал без сна, его мысли метались между событиями дня и тем, что он только что осознал. Темнота, которую он чувствовал внутри себя, была не просто абстракцией.

Она была реальной, живой и опасной. Она была частью его самого.

Он смотрел на Джинни, её лицо казалось таким безмятежным — столько беззащитности, уязвимости и веры в ней. И тут он понял — любовь и опора, которую он обещал ей, были не только его светом, но и его мглой. Мороком, который мог поглотить всё, что он так сильно любил.

Тень сомнения прокралась в его сердце, и в этот момент он почувствовал, что судьба их обоих уже предрешена. Гарри знал, что будет бороться за неё, защищать её до последнего вздоха, но в глубине души он также знал, что его собственные демоны могут однажды взять верх.

«Никто не сможет предсказать, что тьма сделает с нами, Джинни, — подумал он, прижимая её ближе к себе. — Даже я».

И в тишине ночи, под покровом их взаимных обещаний и связи, Гарри оставался наедине со своими мыслями, ярко представляя, что борьба за контроль над собой и своим сердцем только началась.