Хенджин зашел в ванную и включил свет. Посмотрев в зеркало, он замер на месте, будто резко стал статуей. На своей шее он заметил следы чьих-то рук. Что это? Какого, блять, хуя? Откуда это? Ему ведь приснилось, что его душили. Приснилось же? Или.. это было на самом деле? Как это могло произойти? Что, блять, творится?! Хван убрал непослушные волосы с шеи и внимательно осмотрел ее со всех сторон. Длинные отметины, которые вскоре станут синяками кольцами ложились на бледной шее, жутко и неестественно контрастируя с цветом кожи. Будто он и правда нацепил на себя какие-то чокеры. Хотя, лучше бы это было так... Хенджин вновь начал тяжело дышать, будто его шею снова сжали в тиски. Почему во сне все казалось таким реальным? Почему он чувствовал, что вот-вот задохнется? Да и после того, как встал он так тяжело дышал, словно из легких разом выбили весь воздух. Почему после пробуждения на шее остались следы? Это ведь был просто сон... Просто ебанный сон. Просто сон?... Много, очень много вопросов, ответить на которые сложно или даже невозможно. Конечно, стоять и ахуевать можно было еще долго, но отметины сами по себе не исчезнут.

Поскольку Хенджин учился на танцора, то, естественно, в его квартире должна была быть хоть какая-то косметика. Все-таки, сценические образы часто требуют нанесения не одного слоя грима. Парень стал искать тональник, который забросил на какую-то из полок в ванной. В действиях появилась какая-то судорожность и нервозность. Что-то странное было во всем происходящем... Наконец, он нашел, что искал. В емкости оставалось совсем немного средства (надо будет купить новое, обязательно), но этого тоже должно было хватить. Ключевые слова: «должно было». Стоя в ванной перед зеркалом, он тщательно замазывал тональным кремом следы от рук, которые постепенно превращались в синяки. Мазать нужно было много и толстым слоем. Ему не хотелось, чтобы Феликс увидел эти жуткие следы, ведь он наверняка начал бы переживать, а это было ни к чему. Не хотелось ему получать дозу жалости в свой адрес. Особенно от Феликса. Хван вообще не любил жалость, но особенно сильно она раздражала в те моменты, когда человек не мог не посочувствовать. Бр, отвратительно. Итак, вроде бы все замазано. Работа была проделана добротная, ничего не было видно. Но нужно было проверить действительно ли все следы скрыты. Хенджин вышел из ванной и направился в комнату. Там он открыл камеру на телефоне и проверил результаты своих трудов при обычном освещении. Кажется, все нормально. Будто и нет тех жутких полос. Все, вопросов не будет, как не будет и жалости с сочувствием. Замечательно. Хенджин также заметил уведомления от Ли. Он быстро зашел в Телеграм, чтобы ответить.

——————

И снова привет!) Препод только что выдал индивидуальные задания. При этом нужно было распределиться по парам

¹⁰·⁴⁹

Я сказал, что буду в паре с тобой >·<

¹⁰·⁴⁹

Надеюсь, ты не против

¹⁰·⁵⁰

Привет. Конечно, я не против того, чтобы мы выполняли задание вместе

¹¹·¹⁰

Можем сделать его у меня дома. Когда тебе удобно?

¹¹·¹⁰

Доставлено.

——————

Хенджин убрал телефон и пошел на кухню, чтобы приготовить завтрак. Конечно, мышь в холодильнике еще не повесилась, но была близка к этому. Почти ничего съедобного там не было. Хван достал откуда-то из недр холодильника пачку пельменей. Вот и завтрак нашелся. Он поставил воду в кастрюле на старую газовую плиту, которая временами так и норовила развалиться прямо на глазах. Пока он стоял и смотрел на закипающую воду, то понял, что сам предложил Феликсу прийти к нему домой. К нему домой, где у него находится картина брюнета, которая чуть ли не вдвое больше его самогó. Хенджин знал, по крайней мере, ожидал, что Ли, скорее всего, согласится, и поэтому шатен пошел в комнату и стал думать, что делать с холстом, на котором изображен парень с веснушками. В раздумьях, а также попытках прожечь пол глазами прошло пару минут. Вскоре он наконец вспомнил, что у него вообще-то висит штора, которую он мог бы просто задвинуть. Так парень и сделал. Странно видеть штору в спальне, так еще и около места, где рисуют, правда? Хенджин и сам не помнит, когда он повесил ее. А может, она была здесь с самого начала, когда он только заехал в квартиру. Этот элемент комнаты очень помогал делить пространство на зоны, что было очень удобно. А именно сейчас эта штора могла бы спасти всю ситуацию. Наверное...

Ликс ответил на приглашение старшего и согласился пойти к нему домой, дабы сделать их совместное задание, потому что больше делать его было негде. Брюнет к себе домой не приглашал, в университете делать тоже не вариант. Да и Хенджин уже согласился на то, что делать все они будут у него. Хван, кстати, уже сидел и ждал Ли. Он прибрался и спрятал тот самый большой портрет брюнета за несчастной шторой. Этот элемент декора, конечно, сильно привлекал внимание, наверное, даже больше, чем чертов портрет, но Хенджин надеялся, что Ли не будет интересно, что же спрятано за шторой.

Наконец-то учебный день закончился. Такое облегчение. Такая радость. В приподнятом настроении Феликс шел домой. Но не к себе, а к Хенджину. Ему было радостно от того, что он сможет сделать совместное задание с кем-то, а не в одиночестве, как это было обычно. Так хорошо на душе. Едва заметная улыбка играла на его губах. Видимо, парень слишком замечтался по дороге, потому что почувствовал, как в него кто-то влетел, причем на большой скорости. Сам Феликс лишь немного отшанулся от неожиданности, да и с врезавшимся вроде было все в порядке. Но вот вещи, что тот нес в руках, они явно пострадали. Кучи бумаг, карандашей и ручек разлетелись по всему коридору, создавая хаос.

— Прости пожалуйста, — заговорил юноша, принявшись поднимать разбросанное, — Я правда не хотел, чтобы так вышло...

— Да, ничего страшного, — Ли решил помочь со сбором вещей, — Со всеми бывает, — улыбнулся он.

— Правда, мне очень стыдно, — юноша наконец поднял голову на парня, в которого врезался, и его взору предстал симпатичный молодой человек с темными волосами, невероятными глубокими глазами, а также с очень низким голосом, который явно не ожидаешь услышать. Парню Ликс сразу приглянулся, — Может, я как-то заглажу вину? Может, кофе за мой счет? — быстро сориентировался он.

— Э-э, — у Феликса на момент все зависло. Ошибка 404. Перезагрузка. Что этот юноша только что сказал? «Загладить вину»? «Кофе за мой счет»? Его сейчас прямым текстом на свидание позвали или как? Чего, блять? И как на это реагировать?... — Д-да, давай, — неуверенно ответил он, все еще пребывая в шоке.

— Отлично, — улыбнулся парень. Его улыбка была яркой и такой искренней, — Я Бан Чан, — он протянул руку.

— Феликс, — брюнет пожал руку в ответ.

— Приятно познакомиться. Жаль при таких обстоятельствах, — усмехнулся тот.

— Да, ладно, ничего страшного. Я тоже часто в людей врезаюсь, — добавил Ликс. Кажется, внутренняя тревога спала, и можно было даже разбавить обстановку, — Не специально, конечно.

— Я был бы рад, если бы ты врезался в меня, — посмеялся Чан. Это что, флирт? Как, блять, прикажете на это реагировать?? Что делать-то? Где инструкция? Не зная, как поступить, Феликс лишь улыбнулся, ничего не ответив, — Кстати, с какого ты факультета?

— Танцы.

— О, так это, значит, ты — тот самый новенький. Я тоже на танцах учусь.

— Ну, получается, так.

— В таком случае, добро пожаловать в наш университет. Надеюсь тебе тут понравится!

— Спасибо, — ответил Ли. Ему очень понравилась эта открытость и позитив, с которой общался Бан Чан, — Да, мне уже тут очень нравится. Но.. я еще не видел тебя на занятиях...

— А, да, это, — Чан почесал затылок, — Нужно было уехать из города по делам, вот и не ходил.

— А, понятно.

— Точно, забыл спросить, — произнес Чан, — Можно твои соц.сети? Спишемся насчет кофе.

— Да, конечно, — Ликс достал телефон.

До Хенджина Феликс шел в очень и очень приподнятом настроении. Он, кажется, завел еще одного друга! Это так замечательно! Хочется прыгать от радости. Хоть и познакомились они при довольно неловких обстоятельствах, разве это могло помешать им общаться? Конечно нет.

Подходя к дому Хвана, Феликс несказанно удивился тому, какое здание предстало перед ним. Он был старым и небольшим; этот дом, как он слышал, прозвали Ведьминым домом. Как необычно, что Хенджин живет именно тут...

Пока шатен в очередной раз проверял, хорошо ли замазаны синяки, и хорошо ли спрятаны его работы, раздался звонок в дверь.

– Кто? – подойдя к двери, спросил Хван.

– Это Феликс.

Хенджин глубоко вздохнул и открыл дверь. Он волновался. Очень волновался. Даже руки мелко задрожали. Этого еще не хватало, блять...

– Проходи, располагайся, – старший указал на комнату, и Феликс, сняв верхнюю одежду, прошел за ним.

Взору Ликса предстала следующая картина: вся квартира была довольно мрачной и, казалось, неприветливой, но, по факту, в ней было довольно уютно. Коридор при входе был небольшим, на крючках висело пару курток. Далее, справа была дверь, которая, как оказалось, вела в ванную, а прямо, похоже, была комната Хенджина. Они с Хваном зашли туда. Слева, у стены была довольно большая кровать, а за ней яркая занавеска, что была задернута. В правом углу стоял стол, заваленный чем-то. Констрастировало это все, конечно, очень интересно.

– Так, что за задание?

– Сейчас, – Ли достал какой-то лист из своей сумки и положил на стол, – Вот

– Я думаю, мы быстро с этим справимся, – задание показалось Хенджину не сложным, и поэтому он был уверен, что они быстро со всем разберутся.

Парни погрузились в работу. Они сделали все спустя пару часов. Да, задание и правда оказалось не сложным, но им пришлось много переписывать и переделывать, потому что им самим не нравилось то, что они писали.

– Я так устал, – выдохнув, произнес Ликс.

– Я тоже, – Хенджин встал из-за стола, – Может, чай налить?

– Да, давай.

Хван вышел из комнаты и пошел ставить чайник, оставив Ли одного в комнате. Феликс сидел, откинув голову назад. Выполнение задания оказалось довольно утомительным занятием. Взгляд Феликса упал на штору, которая прятала что-то. Она сама по себе была яркой и привлекающей внимание, так еще и что-то за собой скрывала... Кажется, там был мольберт. Да, точно, Хенджин же хорошо рисует. Нет, хорошо — это не то слово. У него прекрасные работы, Ликс был в этом уверен. Он видел, как Хван рисовал один набросок, когда они были на парах. Хенджин был погружен в это дело полностью, он вкладывал в тот рисунок всю свою душу, всего себя. На это было очень интересно смотреть. Было интересно смотреть на то, как он вырисовывает каждую линию, на то, как он злится, когда что-то не получается, но не сдается. Ликс был уверен в том, что за этой шторой прячется очередной шедевр.

Странное желание открыть штору и непременно узнать, что за ней овладело брюнетом. Ли встал со стула и подошел к шторе. Ему было очень интересно, что там. Он знал, что не нужно лезть, куда не просят, но любопытство взяло верх. Феликс взял штору за край и слегка одотвинул ее, пытаясь разглядеть, что же изображено на холсте. Рисунок было плохо видно, если сказать точнее, то парню не удалось разглядеть вообще ничего. Тогда Ликс, отодвинув штору еще немного, смог разглядеть все, что таилось за ней. Там был нарисован... Он сам? Там был нарисован, он, Феликс? Да, точно он. Феликс с прекрасными черными волосами, с глубокими, как океан, глазами, с веснушками, которые соединялись в созвездия... Это его, блять, портрет огромных размеров прямо у Хенджина дома.

Но... Они с Хенджином знакомы всего ничего. Неужели он за такое короткое время мог нарисовать такой большой портрет? Ну.. чисто в теории... Неужели он за такое короткое время мог настолько тщательно изучить Феликса, чтобы вот так хорошо передать все на бумаге? Как Хван увидел веснушки Ли, которые он так старательно скрывал? Как узнал о них? Или Хенджин просто видел Ликса раньше? А может... он следил за брюнетом? Хенджин... сталкер? Нет, нет, нет, бред какой-то. Но только это было единственным логическим объяснением этому портрету. Все остальные варианты казались слишком уж нереалистичными... И что же получается?...

В комнату зашел Хенджин и увидел, как Феликс стоял и, словно замороженный, смотрел на свой портрет. Черт. Блять. Сука. Ебанный в рот. Он не должен был его видеть... Что он подумает? О чем уже подумал? Что будет?...

– Феликс, я... – начал шатен.

– А? Хенджин, – Феликс отошел от мольберта, задвинув штору, попутно прерывая парня, не дав тому возможности договорить, – Прости. Я тут вспомнил кое-что... Мне срочно нужно идти, – Ликс убежал, не давая Хенджину и шанса на то, чтобы объясниться.

Входная дверь с громким стуком захлопнулась. Хенджин остался один в своей квартире и давящей тишине, с уже выполненным заданием, которое больше не интересовало их обоих. Блять... Дышать становится все тяжелее. Его будто снова начали душить. Будто кольца, что лежали на шее под слоем тональника, стали змеями и начали медленно сжиматься. Ему перекрыли кислород, отобрали самое важное, вырвали частичку его сердца, растерзали его душу. У Хенджина внутри что-то оборвалось, разбилось на мелкие кусочки. Разбилось так, что ничего уже не собрать, и никакой клей тут не поможет. Сердце будто перестало стучать. Казалось, Хван прямо сейчас упадет и потеряет сознание. Это... конец?... Он... Все потерял?... Разрушил все своими же руками? Как же так?...

Феликс пулей вылетел из дома Хенджина. В голове крутились миллионы вопросов, ответов на которые он найти не мог. Что происходит? Почему у Хенджина дома стоит его портрет? Хенджин сталкер? Эта неопределенность и неясность пугала... Феликс чувствовал, что сам не справится со всем этим, слишком уж это неожиданно, странно и непонятно... В памяти само собой всплыло имя: «Бан Чан». Ли не был уверен в том, что тот захочет его слушать, но... Может стоило хотя бы попытаться? Парень достал телефон из кармана и уже собирался позвонить, как заметил, что на экран упали пара капель. Кажется, сейчас пойдет дождь... Отлично, блять...

— Привет, — долго звонить не пришлось, Чан быстро взял трубку, — Ты сейчас не занят?

— Привет, Феликс, — послышалось из динамика. Можно было даже почувствовать, что Бан Чан на том конце провода улыбается, — Да не особо, что-то случилось?

— Не знаю.. возможно, тебе это покажется странным, но, — дождь все усиливался, брюнету пришлось спрятаться под козырек над одним из подъездов, — Не мог бы ты прогуляться со мной сейчас? — Феликс и сам не верил в то, что говорил. Это действительно его слова? Ибо звучат они так, будто это не он произнес их. А кто-то другой... Слишком уж непривычно для него звать кого-то гулять...

— Да, я был бы не против, но там дождь, причем сильный.

— Поверь, я знаю, — слегка улыбнулся Ли.

— Ты на улице что ли?

— Ну-у, да.

— Назови адрес, — на секунду голос Чана будто посерьезнел.

— Э-э, зачем?

— Скажи, где ты, пожалуйста, — Ликс так и не получил ответа на свой вопрос, но все же назвал адрес, где он находился, — Понятно. Жди там, скоро буду.

— Что? — на секунду брюнет завис. Бан Чан придет за ним? Что, блять? Парень пару раз быстро поморгал, может это был сон. Вроде бы нет. Ущипнув себя, он убедился в реальности происходящего. До чего это все странно...

Парень ожидал, что Чан придет за ним, но даже не подумал о том, что тот может приехать за ним на машине. Да еще на какой. Новенький Мерседес Коуп S-класса подъехал прямо к козырьку, под которым стоял Феликс, одежда которого уже немного промокла, несмотря на защиту. Стекло с пассажирской стороны опустилось, и Бан Чан позвал Ликса. Тот послушно уселся в автомобиль. Ли никак не ожидал, что когда-нибудь в своей жизни сможет прокатиться на таком авто. Просто мечта.

— Тачка — просто отпад, — не удержался от восторженного комментария Феликс.

— Спасибо, — слабо улыбнулся Бан Чан, — Мне родители подарили в честь поступления, — упомянул он. А у брюнета вновь челюсть отвисла. Чтобы родители дарили такую машину только из-за того, что ты куда-то поступил?... Это насколько у них денег много?... Ладно, считать чужие деньги неприлично, но все же это поражает воображение, — Кстати, ты не против, если мы поедем ко мне? — поинтересовался парень, — Дождь все-таки.

— А.. э-э, — в какой там раз Ликс зависает или у него отвисает челюсть? Никто не считал? Так вот, прибавьте еще один. Что отвечать-то?... — Да, давай, — победа. Буквы сложились во внятную человеческую речь, хотя брюнет и думал, что кроме мычания сейчас ничего не выдаст.

Они направились к Бан Чану. Так странно... Они познакомились всего лишь несколько часов назад, а теперь Чан забрал Ликса и везет его к себе. Жизнь чудна́.

Они подъехали к какому-то высокому и красивому дому. Бан Чан припарковал свою машину и вышел из нее.

– Идешь? – позвал Чан.

– А? Да... – Феликс вышел из автомобиля и застыл, смотря на многоэтажки. Тут выглядело все так красиво и... богато? – Ты здесь живешь? – неожиданно выдал Ли. Такой интересный вопрос, Феликс. По какой еще причине им стоило сюда приезжать?

– Да, пошли.

Они поднялись в квартиру старшего и вошли внутрь. Помещение было довольно уютным. Длинный, светлый коридор, в котором стояли полки для обуви и висело множество вешалок с разнообразной одеждой. Брюнет бросил взгляд на вещи и подметил, что многие из них были брендовыми. Чуть дальше был просторный зал, на полу которого лежал роскошный ковер. Светлый диван, картины на стенах, большой телевизор – здесь было все. Даже люстра, скорее всего из хрусталя, висела на потолке. Ликс прошел в зал и сел на диван, устремив свой взор в большое окно, через которое было видно весь город. На миг он забыл, зачем сюда приехал, и что вообще случилось.

– Чай будешь? – прервал тишину Бан Чан.

– Да, давай.

– Что у тебя случилось? – Чан, поставив чайник, сел на диван, пристроившись рядом, и посмотрел на брюнета.

– Я... – Ли смотрел куда-то сквозь парня, будто в другое измерение, – В общем, все сложно и... Я думаю, что не так все понял, — говорить было тяжело.

– Рассказывай.

– Я приехал к Х... — он хотел было назвать имя, но решил этого не делать, — К своему другу домой, — «К своему другу», — эти слова какой-то странной болью отозвались в сердце, — И случайно увидел у него мой портрет... Да еще и такой большой, — он показал размеры руками. Каждое слово, что Ли говорил, острым ножом резало его сердце. Это так странно и больно. Будто его предали. Да и рассказывать так не хотелось... Не хотелось посвящать других в свои проблемы, да и просто... Как-то противно что ли? От себя самого, конечно. Он просто раздул драму из пустяка... Отвратительно.

– Это же здорово! — улыбнулся Чан, — Что не так?

– Дело в том, что... — сейчас это звучит еще глупее, — Мы знакомы всего пару дней... Такой большой портрет навряд ли можно нарисовать за столь короткое время, — Тупо. Тупо. Тупо. Блять, Феликс, чем ты думал вообще?

– Может, он работал над этим рисунком днями и ночами, – Чан старался успокоить Ли, но он, видимо, делал только хуже. Просто парень не до конца понимал ситуацию, а Ликс ничего внятного и не говорил, вбрасывая только какие-то обрывки.

– Я подумал, что он следил за мной раньше и сбежал... – Феликс поджал колени под себя и положил голову на них, – Я, наверное, не так все понял... — он выдохнул, замолчав на какое-то время. Бан Чан не прерывал его молчания, видимо, понимая, что брюнету нужно собраться с мыслями, — Но мне просто стало как-то не по себе, понимаешь?... Я испугался, — и все же странное чувство гложило изнутри. Возможно, это была вина за произошедшее. Вина за свою тупость.

– Феликс... – парень положил руку на плечо младшего, пытаясь его успокоить, и одарил того теплой улыбкой, – Может, вам стоит поговорить? — как очевидно. Но так трудновыполнимо.

– Я боюсь... Что он не захочет меня слушать и просто проигнорирует, а может еще чего сделает... – брюнет поднял голову. Он, кажется, готов был прямо здесь и сейчас разреветься. Из-за всего. Из-за Хенджина, из-за чертового портрета, из-за своей блядской любопытности, из-за того, что потревожил Чана... Все, что произошло за последний час было таким... Глупым, – Я думаю, мне лучше не попадаться ему на глаза...

– Феликс... – Чан придвинулся ближе и мягко обнял Ли, что было неожиданно для них обоих. Ликс даже слегка вздрогнул, но не отстранился, – Я не до конца понимаю, что произошло, честно. Но.. делай так, как считаешь нужным, а я, если что, всегда буду рядом с тобой и всегда тебя выслушаю, — эти слова были сказаны совершенно искренне.

– Спасибо... — миссия «Не зареветь» вот-вот провалится.

Феликс вдруг почувствовал себя очень нужным кому-то. В объятиях Чана было очень тепло и хорошо. Спокойно. С этой незримой поддержкой казалось, что все проблемы решаемы. Беспокойство и тревога постепенно заменялись спокойствием, странным, но таким желанным спокойствием. И все благодаря Бан Чану.

— Спасибо, — еще одна благодарность слетела с губ брюнета.

— За что? — не понял парень.

— За то, что.. Ответил на звонок... Приехал и выслушал... Спасибо.

— Да, ладно, — произнес Чан, — Мы же друзья. Если ты не против, конечно.

— Не против, — подтвердил Ли.

— Хорошо. Так вот, мы друзья. А друзья друг друга не бросают, правда ведь?

— Да, — как-то завороженно ответил Феликс.

Они провели еще очень много времени, обнимая друг друга, ведь отстраняться так не хотелось... Когда же Ликс наконец почувствовал себя достаточно спокойно, когда тревоги и переживания отступили на второй план и стали не такими сильными, он решил напомнить Чану про давно забытый чайник.

– Чайник давно кипит... – тихо сказал Ли, – Нужно выключить

– А, да, сейчас, – Чан нехотя отстранился от младшего и пошел на кухню, Феликс последовал за ним. Выключив чайник, Чан налил чай.

Напряжение от неприятного разговора спало и следующие пару часов они сидели и разговаривали обо всем, что только приходило в голову. Бан Чан оказался очень интересным собеседником. Хоть они и начали общаться совсем недавно, Ликс уже мог назвать старшего своим другом, ведь если бы не Чан, то Феликс бы не чувствовал сейчас, что он кому-то нужен, не сидел бы в тепле и не пил бы горячий чай. Мысли о Хване ушли на задний план. Все проблемы будто исчезли. Словно не было никакой картины, не было никакого задания, не было Хенджина...

Шатен молча сидел на кровати, смотря на несчастный портрет веснушчатого парня. Он не думал, что простой портрет может испортить все. Но, может, Феликс просто подумал что-то не то? Почему он убежал? Почему не дал Хенджину ничего объяснить? Почему, почему, почему? Где взять ответы на все эти вопросы, что так нещадно терзают душу?

Хван резко поднялся с кровати и подошел к портрету, взяв тот в руки. На глазах постепенно появлялись слезы, руки сами начали сжимать края холста, а желание уничтожить этот рисунок становилось все больше и больше. Хотелось стереть его с лица Земли, стереть к чертовой матери, чтобы его и в помине не было, ведь он принес столько боли в один момент. Хван хотел выбросить из головы все мысли о Ликсе, чтобы не страдать так сильно, хотел забыть. Но... Он не мог. Ведь он влюбился в Феликса, как глупый школьник, влюбился без памяти. Влюбился в своего друга. Хотелось уничтожить эти чувства вместе с картиной, чтобы стало хоть чуточку легче, но ничего не получалось.

Шатен долго смотрел на полотно, а затем отбросил его в сторону и опустился на пол, закрыв лицо руками. Ему было больно, невыносимо больно. Было плохо из-за того, что он сам все испортил. Что мешало ему убрать этот чертов портрет куда подальше? Почему Хван не подумал об этом раньше? Блять. Он же мог. Он мог это сделать. Ну так, почему, сука, он не сделал этого?! Тяжело. Очень тяжело на душе. Хотелось кричать. Кричать настолько сильно, насколько позволяли его силы. Кричать, пока он не потеряет голос. Хотелось бить стены, да так, чтобы костяшки покрылись плотной корочкой крови. Так хотелось исчезнуть. Хотелось... Просто увидеть Ликса еще хоть раз. Поговорить. Объясниться. На большее он даже и не рассчитывал. Лишь бы брюнет не надумывал себе ничего... Пускай он потом и сторонился бы Хенджина, пускай, но Хван хоть объяснился бы.

– Можно это все окажется просто страшным сном? – прошептал шатен.

Хенджин согнул ноги и, обняв колени руками, положил голову на них. Он остался один. Один в своей квартире, сидящий на полу, полностью опустошенный и смотрящий на портрет парня с веснушками, который валялся рядом. Хотелось бы, чтобы это было кошмаром. Чтобы он проснулся в холодном поту и увидел на экране телефона сообщение: «Доброе утро, Хенджин» от Феликса. Если бы можно было изменить прошлое...