Несколько минут прошло в молчании, которое было прервано Феликсом:

— Да, давай, — сказал он, — Но не здесь, — Хенджин согласился, и они нашли какое-то укромное место, где их никто бы не услышал.

— Слушай, Феликс, в общем, — начал Хван. Он все еще говорил шепотом, — Твой портрет… Даже не знаю, как сказать… Веришь или нет, но ты мне снился. Причем довольно долгое время. Мы с тобой… Очень сблизились, — «а потом я в тебя еще и влюбился», — И во сне я хотел нарисовать тебя, очень хотел, правда. Но у меня не получалось. И тогда я решил, что нарисую тебя в реальности. Но и это у меня не сразу вышло, — воспоминания болью и странным теплом отдавались в сердце, — Я смог лишь сделать зарисовку твоих очертаний и твоих веснушек, — Ли немного вздрогнул, но, кажется, Хенджин этого не заметил, — Только это я и запомнил из снов. Не знаю почему, но я напрочь забыл твое лицо. Это было так… Странно. Я помнил лишь твои веснушки. Они такие красивые… — Хван будто замечтался, — Да, кстати, про них. Ты мне во сне сказал, что не любишь эту особенность, потому что тебя травили и унижали из-за них…

— Ахуеть, — только и смог выговорить Феликс, — Я тебе верю, Хенджин, — ведь про травлю он не говорил никому, абсолютно никому, но Хенджин же все откуда-то знает. Не может он быть настолько продвинутым сталкером. Хотя, есть способ узнать… — Можешь ответить на мой вопрос перед тем, как продолжишь?

— Конечно, — незамедлительно произнес шатен.

— Я не говорил тебе, кто первым начал это все?

— Говорил. Какой-то из твоих одноклассников. Он решил, что это отличная идея — травить человека за его природную особенность.

— Да, — Ли кивнул, будто соглашаясь не с Хенджином, а со своими мыслями, — Да, так и было, — наконец он мог выдохнуть. Хенджин действительно не сталкер. Он просто не мог узнать подобное никаким образом… Кроме снов, — Ладно, все, можешь продолжать.

— Хорошо. Так вот, я не мог нарисовать тебя. Но тут ты неожиданно переводишься в наш университет, и у меня появляется шанс закончить твой портрет. В тот момент я уже довольно долго пытался нарисовать его, и все было безуспешно. Даже руки опускались… Но твое появление изменило все, — да, однозначно, появление Феликса, да еще и такое неожиданное, действительно изменило все, — В нашу первую встречу я зарисовал тебя, сделал набросок, чтобы позже закончить портрет. А потом мы пообщались и обменялись соц.сетями, и наконец, твой портрет был готов. А дальше… Ну, ты знаешь…

— Да… — подтвердил брюнет, — То есть, получается, — он решил как-то подытожить все сказанное Хваном, чтобы систематизировать и переварить информацию, — Что я долгое время снился тебе, мы общались, — общались, — И ты хотел меня нарисовать, — и ты хотел меня нарисовать, — А потом я перевожусь в этот универ и так далее… Да?

— Ага.

Произнося эти слова, Ли чувствовал, будто упускает что-то важное, что-то очень существенное, что было у него прямо под носом. Но что?

— Слушай, Хенджин, — наконец произнес Феликс. После рассказа шатена и подытоживания брюнета они замолчали на какое-то время, — Прости меня, — он аккуратно коснулся руки парня, которая была перебинтована, — Прости, пожалуйста.

— За что?

— За этот тупой игнор. За то, что я тебя избегал, предпочитая делать вид, будто тебя нет вместо разговора. Прости, мне так стыдно, и так мерзко от самого себя, прости, — Феликс прикрыл лицо руками. Ему действительно было очень неприятно от своих действий и поступков.

— Эй, — позвал его Хенджин, — Л-ликс, Феликс, — снова это «Ликс». Но сейчас это сокращение звучит так по-особенному интимно и нежно. Ли будто растаял внутри на момент, — Я не знаю, могу ли я назвать тебя так, но…

— Можешь, — произнес тот, все еще прикрывая лицо руками. Он был не в силах смотреть на Хенджина из-за стыда и отвращения к себе.

— Спасибо, — поблагодарил парень, — Ликс, — позвал он еще раз. Когда же Феликс вновь не отреагировал, то он аккуратно взял его руки в свои и убрал их от лица парня. Руки брюнета были такими теплыми… — Слушай, все нормально. На твоем месте я бы подумал также, может даже еще хуже, так что, все хорошо.

— Правда? — спросил Ли, будто не верил своим ушам.

— Если ты простишь мне свой огромный портрет, что стоит у меня дома, то да, все нормально.

— А ты простишь мне мое ужасное поведение и тупые поступки?

— Конечно, — «как я могу не простить тебя?».

— Я тоже, — сказал Феликс. К глазам подступили слезы. Но почему? Это… Облегчение?

— Эй, ты чего? — слегка улыбаясь, спросил Хенджин.

— Ничего, тебе кажется, — отнекался брюнет. Вытерев пару слезинок, он поинтересовался, — Ты можешь рассказать мне, что было в твоих снах? О чем мы говорили, где мы были?

— Да, конечно. Наша первая встреча произошла на пляже…

На пляже…

Феликс сидел на столь полюбившемся ему пляже, одиноком, но очень красивом и наслаждался пейзажем, как он делал много раз до этого. Но сегодня что-то было по-другому. То ли Солнце светило как-то иначе, то ли шум океана изменился. Будто сменилась его мелодия, переменился его нрав, поменялся его характер. Что-то странное происходило в этом прекрасном месте. И вскоре Ликс увидел причину этих странностей. Она шла прямо к нему. Причина поздоровалась, и Ли пригласил сесть рядом с ним.

— Я Феликс, — наконец представился он.

— Хенджин, — так вот как зовут эту причину. Такое красивое имя… Оно идеально подходит его привлекательной внешности.

— Приятно познакомиться, — сказал Ликс, — Я люблю здесь гулять. Тут очень красиво и людей почти нет. Как сейчас, например, — поделился он. Во сне он почему-то не чувствовал этой стеснительности, что была присуща ему в реальности. Особенно уверен в себе он был рядом с этим парнем, которого звали Хенджин. Будто тот придавал ему этой уверенности.

— Почему здесь никого нет? Обычно, в таких местах полно народу, — поинтересовался Хван.

— Этот пляж, кажется, давно забросили. Как только открылся новый, люди перестали сюда ходить, — это было правдой. Когда Феликс впервые оказался здесь, на пляже было много людей, и ему было очень страшно тут находиться. Тогда он ушел очень далеко и нашел странное место, дивный лес, который простирался далеко за пределами горизонта. Но когда люди постепенно перестали посещать пляж, Феликс стал частым гостем в этом месте.

— Зря. Я бы проводил здесь все свободное время… — а этот парень довольно интересный.

— Можешь посидеть здесь со мной, — не то вопрос, не то утверждение.

— Конечно, с радостью…

Он вспомнил. Он помнит. Ему тоже снился Хенджин. И не один раз. Воспоминания разом нахлынули на Ли, словно огромная волна. Столько моментов, столько диалогов, столько попыток попасть в тот дом. Столько тепла… И среди всего этого он нашел то, что его очень сильно испугало. У него были чувства к Хенджину. Парень понравился брюнету еще с самой первой встречи, а затем эти эмоции крепчали и развивались, вылившись сначала в симпатию, а затем и во что-то полноценное. Но… Это ведь как-то… Неправильно что ли? Так разве бывает? Можно ли в действительности встретить человека из сна? Может вся эта ситуация, что произошла сейчас, весь их разговор — это тоже сон? Феликс не знал, что ему делать и как быть. Эти чувства, они обрушились на него, словно лавина, не давая сделать абсолютно ничего. Теперь он должен будет со всем этим разобраться и понять что к чему. Но сейчас… У брюнета был слишком сильный шок из-за этого.

— Так, ага, я понял. Спасибо, — сказал он Хенджину. Ли не заметил, когда он успел направить свой взгляд в пол, но поднимать его и смотреть на Хвана он пока что не собирался. Не выдержал бы, — Слушай, — Ликс вновь, уже неосознанно коснулся повязки на руке шатена, — Ты вряд ли сможешь преподавать сегодня, поэтому, может тебе стоит пойти домой? Я скажу преподу, что тебе стало плохо.

— Ты действительно так думаешь? — вообще, Хенджин не планировал сегодня прогуливать. Хотя, и резаться он тоже не планировал. Но, в общем-то, Феликс был прав — с такими повреждениями танцевать не рекомендуется. Мало ли что.

— Да.

— На самом деле, это все и правда болит, поэтому, думаю, ты прав. Пойду домой, пожалуй.

— Угу.

Они вышли из своего «укрытия» и направились к раздевалке. Хенджин забрал свою куртку, оделся и уже собирался уходить, как Ликс остановил его, взяв за руку:

— Напиши, как придешь домой, хорошо?

— Х-хорошо, — ответил Хенджин. А внутри что-то будто расцвело. Или, если рассуждать реалистичнее, одна из множества ран перестала кровоточить. Феликс о нем беспокоится. Они поговорили. Можно ли сказать, что все налаживается?..

Хенджин, попрощавшись с Ли, ушел домой, а брюнет направился к Чану. Феликс стал очень переживать за шатена, ведь это из-за него Хван порезал себе руки. Если бы Ли просто ответил ему, то ничего бы не было. Нужно было просто ответить…

— Феликс, — крикнул Бан Чан, увидев брюнета, а затем подошел к нему, — Все в порядке?

— Да, все хорошо, — все хорошо только у тебя, Феликс. А вот Хенджин сейчас идет домой с бинтом на руке, который скрывает раны, появившиеся из-за тебя, — Идем.

Парни направились в зал, где у них должно было быть занятие по танцам. Хенджин ушел домой, так что, сегодня его хореографию заучивать не получится. А так хотелось…

Ли подошел к преподавателю и сказал, что Хван плохо себя чувствует и не придет сегодня на занятие. Тогда, мужчина предложил Феликсу выучить его хореографию. Ведь они с Хенджином оба набрали высшие баллы, просто танец шатена преподавателю понравился чуть больше. Брюнет начал думать и взвешивать все «за» и «против». Если честно, ему сейчас было не до этого. Все мысли были заняты Хенджином, его рукой и его состоянием. Тем более, изначально все выбрали хореографию Хвана. Феликс подумал, что шатену может стать неприятно от того, что кто-то забрал его место (хотя сам Хенджин был бы не против заучивать любую хореографию, а особенно если это — танец Ликса). Но, с другой стороны, это отличная возможность показать себя. И, к тому же, рука Хвана будет заживать не один день, поэтому, возможно, хорошо танцевать он не сможет еще приличное количество времени. Подумав еще немного, Феликс все-таки решил отказаться. Преподаватель поругался и сказал Ли, чтобы он подумал еще один день, так как у них выступление через несколько недель, и им надо что-то учить, ведь этот конкурс очень важен для университета. Чан сказал брюнету, что ему нужно соглашаться, на что Ликс ответил, что ему нужно подумать.

День прошел быстро, и уставший Феликс пошел домой. На его телефон пришли пара уведомлений. Он достал его и увидел сообщения от Хенджина, на которые сразу же ответил.

––––––

Феликс, привет

¹⁶·²⁶

Я уже давно дома, но написать не успел. Телефон выключился

¹⁶·²⁶

Как прошел день?

¹⁶·²⁶

Привет, ничего страшного

¹⁶·²⁷

День прошел хорошо. Мне предлагали учить всех своей хореографии вместо тебя, тебе ведь плохо. Но я пока что отказался.

¹⁶·²⁷

Почему?

¹⁶·²⁷

Я подумал, что ты обидишься…

¹⁶·²⁷

У нас же выступление через пару недель. Соглашайся, Ликс! Тем более, твоя хоряга просто охуенна!

¹⁶·²⁸

Ладно, придется…

¹⁶·²⁸

А ты не забудь перебинтовать руку, хорошо?

¹⁶·²⁸

Хах, хорошо)

¹⁶·²⁹

––––––

Феликс убрал телефон в сумку и продолжил путь домой. Всю дорогу он думал только об одном, будучи не в силах переключиться на что-то другое. «Ликс»… Почему от Хенджина это звучит как-то по-особенному? Как-то по-родному что ли… Почему это «Ликс», Хенджиново «Ликс» заставляет улыбаться? Почему внутри так тепло? Почему, когда его так называет Бан Чан, то Ли ничего подобного не чувствует? А может… Нет, нет. Не нужно думать сейчас об этом. Феликсу сейчас нужно думать о том, как он будет преподавать хореографию. Парень смог наконец отвлечься от этого короткого разговора с Хенджином и стал думать, что делать с хорео. И правда, скоро выступление. У него нет другого выбора, кроме как согласиться и начать учить всех своему танцу. Тем более, Хенджин не против. Тогда все хорошо.

Прошло пару дней. Феликс ежедневно проверял руку Хвана на предмет новых порезов, а также удостоверялся в том, что старые заживают. Сразу после этих дежурных проверок обстановка становилась лучше, напряжение рассеивалось. Парни начинали болтать, как будто ни в чем не бывало. Они обсуждали, как обычные темы, так и что-то глубокое. Но потом обязательно приходил этот пресловутый Бан Чан и нагло, по-собственнически, приобнимал Ликса, лучезарно улыбаясь. И сразу Хенджин поникал, затихал, а эти двое будто и не замечали. Они продолжали общаться и громко смеяться. А вот шатену в такие моменты было совсем не весело. Он каждый раз чувствовал, что уже готов вновь словить срыв, но каждый раз он магическим образом сдерживал себя, хотя это давалось ему нелегко. Но этот Бан Чан… Хенджин раньше и не замечал его, а теперь приходится. Но если такова цена общения с Ликсом, то он готов ее заплатить. Но все же Чан бесил Хвана одним своим существованием. Ревность, всепоглощающая ревность…

Возвращаясь к обсуждениям, которые вели Феликс и Хенджин, а потом и Чан вместе с ними, то основным предметом их разговоров был, конечно же, конкурс. Хенджин очень радовался за Феликса, ведь тот мог действительно показать свои умения и свой талант. Хоть Хван и не занимался, но все же посещал практические занятия, лишь бы понаблюдать за обворожительным танцем Ликса. Ли будто сирена очаровывал всех присутствующих, только вот оружием его был не голос (хотя, ладно, и он тоже), а его плавные, но быстрые, стремительные, но спокойные движения. Наблюдать за подобным было сплошным удовольствием.

Препод нашел Хвану занятие. Он не танцевал, но внимательно смотрел за танцующими, подмечая их косяки и маленькие ошибки. Таким образом, со сторонним наблюдателем, студенты могли отточить танец намного лучше.

В таком темпе проходили дни. Один раз Хенджин набрался смелости и подошел к Ликсу с целью пригласить того прогуляться, они ведь и раньше пару раз устраивали совместные прогулки. Но, к своему огорчению, он услышал, что Ли уже занят, и сегодня, и завтра. И угадайте кем. Конечно же, Бан, мать его, Чаном. Они планировали пойти в кофейню или куда-то еще, Хван не слушал. Ну и пускай идут. Когда Ликс наконец закончил рассказывать про их с Чаном радужные планы, то сказал, что они с Хенджином могли бы погулять на выходных, если тот не против. Хван согласился. Хоть что-то…

Учебный день закончился. Хенджин уже был дома. Он сидел на кровати и смотрел в одну точку на стене. Какое-то странное чувство. Вроде все хорошо, а вроде что-то случилось. Но… Почему? Он же вновь может смотреть на Ликса, вновь может разговаривать с ним, вновь может смотреть в его бездонные карие глаза. Что, блять, не так?! Наверное, некий осадок после их «ссоры» все же остался. Он ни в коем случае не обвинял Феликса ни в чем, ведь если бы Хван был на его месте, то, наверное, тоже подумал бы что-то не то и убежал, или еще что похуже… Хотя, может и нет?.. Впрочем, это сейчас не так важно. Важно состояние шатена, которое было непонятно ему самому. Все хорошо, потому что он и Феликс могли снова общаться. Все хорошо. Все хорошо, потому что Ликс переживает за него и заботится, но делает это он из-за того, что Хван оставил на своей руке кучу порезов. Все хорошо. Все хорошо, потому что Феликс сам начинает диалог и подходит к шатену. Все хорошо. Но, все-таки, чаще Ли общается с Бан Чаном. Бан Чан. Он смотрит на Ликса чаще, чем Хенджин. Он разговаривает с ним чаще, чем Хенджин. Он может обнимать Феликса. От этого становилось так больно. Да, все хорошо, однако везде есть свои «но». Одним из этих «но» и являлся Чан. Ревность — ужасное чувство. Хотелось избавиться от него. Но это было практически невозможно, ведь как ни посмотришь на Феликса, он постоянно с этим Бан Чаном. Кажется, Хенджин уже возненавидел его. Просто за то, что он забрал его Феликса. Ты ужасный собственник, Хван Хенджин. Ужасный…

Шатен и сам не понял, как оказался тут, но он стоял в ванне и смотрел на свое заплаканное лицо через зеркало. Слезы проступили так незаметно… Ему хотелось видеть Феликса каждый день, обнимать его, держать за руку, ходить вместе в университет… Хотелось прикасаться к нему, согревать в холодные вечера, укрывать пледом, когда он замерзнет ночью. Он любил Феликса. Безумно любил. Потому и ревновал. Ревность — это плохо, но без нее никак. Особенно когда с твоим возлюбленным крутится еще какой-то парень, которому тот улыбается яркой улыбкой, с которым он обнимается и постоянно разговаривает. Как тут не ревновать? Поэтому у Хвана вновь началась истерика. Хенджин ненавидел то чувство, когда ты начинаешь реветь и не контролируешь свой срыв. От этого становится только хуже и потом сложно остановиться. Именно поэтому Хенджин сорвался. Он взял в руки нож и снова провел им по руке, но уже по другой, оставив на ней пару порезов, которые сразу же начали кровоточить. Он обещал Ли, что больше не будет так делать, но… Не получилось. Он не смог сдержать обещание. Шатен продолжил выплескивать свои эмоции и, безжалостно надавливая на нож, резал свои руки, задевая вены. Кровь стекала вниз и капала на пол. Потом ему придется это отмывать. Ну и пусть. Спустя пару минут пыток, он отбросил в сторону лезвие и сел на холодный пол. Снова слезы. Снова ужасно болят руки. Но лучше уж пусть болят руки, чем сердце…

Чан с Феликсом сегодня устроили вечер просмотра фильмов. После занятий они поехали к Бан Чану домой, ведь у того была плазма, на которой было бы очень удобно смотреть что-либо. По пути парни остановились и зашли в магазин, где купили всяких вкусностей. И наконец они дома. Итак, все готово, можно начинать. Парни выбрали какую-то комедию, и она оказалась очень веселой. Их смех не стихал почти ни на секунду. Феликс был рад подобной возможности отвлечься от проблем, ведь те тяжким грузом лежали на сердце. Да еще и новообретенные воспоминания… Брюнет каждый раз невольно возвращался к ним, и каждый раз они заставляли его загоняться и чувствовать себя нехорошо. Поэтому подобная возможность, просто посмеяться с какой-то фигни, была словно подарком Небес. Однако счастье длилось недолго. Странное чувство овладело сердцем Ли. Будто что-то неладное должно было произойти. Он почувствовал, будто ему нестерпимо плохо, да так, что хочется рыдать навзрыд. «Хенджин», — сразу промелькнуло в голове. Парень тут же взял телефон, что лежал рядом и открыл Телеграм.

––––––

Хэй

¹⁸·⁰⁴

Как ты себя чувствуешь? Все нормально?

¹⁸·⁰⁴

Доставлено.

––––––

— Ликс? — позвал его Чан, — Все хорошо?

— А.. да, конечно, — улыбнулся парень, однако его внутреннее беспокойство никуда не ушло. Остается только ждать ответа и надеяться на лучшее…

Вечер пролетел незаметно, и Ли уже нужно было возвращаться домой. Чан любезно подвез его. Перед тем, как разойтись, Феликс поблагодарил Чана за вечер, на что тот ответил, что был бы рад устраивать такие вечера хоть каждый день. На это высказывание брюнет мило улыбнулся. Они обнялись на прощание, и Феликс зашел в свой подъезд. Парень поднялся на свой этаж и зашел в квартиру, что встретила его холодом и одиночеством. И те мысли, что он так старательно прятал весь вечер без стеснения вышли наружу. Здесь их королевство, их угодья, а Ликс всего лишь их жалкий раб, который не в силах противостоять им.

В голове крутились миллионы вопросов. Как может быть такое, что им с Хенджином снились одни и те же сны? Причем осознанные. Они ведь оба полностью контролировали свои действия. Как может быть такое, что Феликс влюбился в Хенджина с первого взгляда? Как?.. Это… Слишком странно, необычно, непривычно. Ли ведь раньше никогда не нравились парни. Он не понимал, что делать с этим чувством. Было как-то… страшно? Феликс и не рассчитывал встретить Хенджина в реальности. Он не думал, что встретит того Хенджина из сна. Такого же красивого, милого, заботливого. Такого же родного и любимого… Возможно, в реальности, Ликс чувствовал к шатену те же чувства, что и во сне. И это пугало, пиздецки пугало. Никогда раньше такого не было. Никогда раньше Феликс не хотел находиться с парнем постоянно. Никогда раньше Феликс не улыбался парню так ярко. Никогда раньше Феликс не чувствовал к парню такой привязанности и… любви? Брюнет окончательно запутался в себе и своих чувствах. Ему вроде нравился Хенджин, а вроде нет. Наверное, Ли просто не мог принять это. Или не хотел. Боже, блять, почему все должно быть так сложно?

Ликс наконец смог отвлечься от нелестных раздумий. Глубоко вздохнув, он наконец почувствовал некоторое облегчение. Будто вместе с углекислым газом вышли и все эти сомнения и терзания. Парень пошел на кухню, дабы налить себе воды и машинально полез в телефон, ожидая увидеть сообщения от Хенджина. Но… Ничего не было. Ни одного уведомления. Хван даже не прочитал то, что Ликс написал еще несколько часов назад. Вновь стало как-то не по себе. Ли решил написать еще пару сообщений:

––––––

Хэй

¹⁸·⁰⁴

Как ты себя чувствуешь? Все нормально?

¹⁸·⁰⁴

Хенджин?

²¹·¹⁵

Ты куда пропал?

²¹·¹⁵

Доставлено.

––––––

Брюнет отложил телефон и уставился в окно, ожидая скорейшего ответа от Хвана. Но вот прошло пять минут, десять, пятнадцать, а телефон все также молчал. Что-то произошло… Наверняка что-то случилось… Феликс накручивал себя все больше и больше, думая о самом плохом, пока не вспомнил, что он мог бы позвонить шатену. Да, именно это он сейчас и сделает. Парень набрал нужный номер, и из динамика стали раздаваться протяжные гудки, которые, казалось, накаляли атмосферу еще больше.

Обрабатывать раны было намного муторнее и энергозатратнее, чем наносить их. Да и к тому же, это занятие не из приятных. Боль от самих порезов и боль от их обработки — совершенно разные вещи. Хенджин с радостью забил бы хуй на это дело, но чувство вины давило на него. Он чувствовал, что дико виноват перед Ликсом, и потому, чтобы хоть как-то «извиниться» (читай: успокоить своих демонов), он аккуратно и даже трепено обрабатывал порезы. Это занятие отняло у него приличное количество времени, забрав все остававшиеся силы. Вообще, Хван заметил, что в последнее время его энергия практически на нуле, и даже самые простые повседневные задачи порой даются ему с невероятной трудностью. Это странно…

Все, на что у парня сейчас хватило сил — это сползти на пол, оперевшись спиной о шкафчики под раковиной. Глаза стали закрываться сами по себе, парень бы так и уснул тут, если бы не… Звонок. Блять, кому он там понадобился? Хван нехотя встал и поплелся в свою комнату. Он нашел телефон, который валялся на кровати. На экране высвечивалось: «Феликс». Чего, блять? Что Ликсу нужно, причем в такой час? Может, случилось что?

— Привет, Ликс, — поднял трубку шатен.

— Хенджин! — послышалось из динамика. В голосе брюнета чувствовалось облегчение, — Ты так долго не отвечал, я подумал, что что-то случилось, и потому позвонил.

— А… — невольная улыбка сама заиграла на губах Хвана. Феликс за него переживает, действительно переживает, — Я просто… Был занят, — занят ебанным самоповреждением, — И потому не видел твоих сообщений. Прости.

— Да ничего. Главное, что у тебя все нормально, — на душе у Хенджина стало как-то мерзко. Из-за его лжи, — Как ты себя чувствуешь?

— Да, все в принципе, неплохо, — и опять наглая, наглая ложь. Как же противно… Феликс тут переживает, а Хван врет ему, не стесняясь. Но, с другой стороны, как объяснить причину своих порезов?.. — Просто устал довольно сильно.

Парни поболтали еще какое-то время. Вскоре Феликс пожелал шатену спокойной ночи и завершил звонок. Хенджин чувствовал вину и радость из-за этого разговора. Вину — за свою ложь, а радость — из-за внимания, которое уделял ему Ликс. И все же, вина была сильнее. И потому к немногочисленным порезам на правой руке прибавились еще несколько. Блять…

На следующий день Хенджин с Феликсом встретились перед универом, чтобы иметь возможность провести вместе какое-то время. Ликс также сказал, что Чана на первой паре не будет (какие-то дела), и это несказанно обрадовало Хвана. Хоть что-то хорошее в этом дне. Ведь Хенджин пол ночи провел в истерике из-за очередного срыва, и поспал всего пару часов, и потому выглядел, мягко говоря, не очень. Это, конечно же, не укрылось от Ликса. Хотя, километровые мешки под глазами шатена было трудно не заметить. Парни направились на спортивную площадку, там нравилось им обоим.

— Хенджин, — позвал его брюнет, — Ты сегодня… Какой-то бледный что ли? Что случилось?

— Да, так, уснуть не мог долго, — а хочешь ли сказать причину своей бессонницы? М, Хенджин?

— Из-за чего? Тебя что-то беспокоит? — не унимался Ли. Хван ничего не ответил на это. Ему так не хотелось врать снова, но и рассказывать он тоже не горел желанием. Безвыходных ситуаций не бывает, говорите? — Хенджин? Ты здесь?

— Да… Здесь.

— С тобой что-то произошло, — не вопрос, а утверждение, — Но ты не хочешь говорить. Почему? — и снова молчание. Ликс будто со стеной разговаривает. Взгляд брюнета упал на руки Хвана, тот нервно перебирал пальцы. К сожалению, Феликс по себе знал, что это действие ничего хорошего не сулит… — Покажи свои руки, пожалуйста, — попросил он. Ли очень надеялся, что его догадки не подтвердятся, но…

— Да, там все нормально. Все заживает. Не переживай, Ликс, — пытался отмахнуться Хенджин, отчаянно желая, чтобы Феликс и впрямь отстал. Но это же Феликс… От него не отмахнешься…

— Хенджин… Джинни, — Ли замолчал на пару секунд. Он сам не заметил сначала, что назвал Хвана именно так. Джинни, — Я.. могу называть тебя так? — кивок, — Слушай, — брюнет попытался заглянуть шатену в глаза, но тот отвел взгляд, — Дай мне, пожалуйста посмотреть на твои руки. Прошу.

Еще несколько минут прошло в напряженном молчании. Но затем Хван быстро бросил взгляд на Ликса, а затем вновь отвернулся в сторону, протянув при этом тому свои истерзанные руки. «Спасибо», — полушепотом сказал младший. Спасибо за доверие, Хенджин. Феликс сам закатал рукава его кофты, так он делал всегда, и его взору предстала жуткая картина, что была нарисована лично шатеном. Множество красных полос пересекали бледные руки вдоль и поперек, жутко контрастируя с цветом его кожи. Многие из этих порезов Ли уже неоднократно видел, но вот те, чтобы были на правой руке стали для него открытием. Тем открытием, которое он хотел бы не совершать.

— Джинни… — сорвалось с его губ.

— Прости, — Хенджин тут же убрал руки и закрыл ими лицо. Чувство вины обрушилось на него с новой силой, еще бо́льшей, чем ночью. Блять…

— Ты же… Говорил вчера, что все нормально… — Феликсу было обидно из-за того, что Хван ему соврал. Что он такого сделал, чтобы парень ему не доверял, что?

— Прости, — снова повторил Хенджин. Слезы уже были наготове, истерика вот-вот должна была начаться. Как же сильно его состояние ухудшилось, раз такое происходит?.. — Прости меня.

— Скажи… Что случилось? Почему? Что с тобой? Пожалуйста… — просил Ли.

— Я не знаю, Ликс… — и снова ложь. Ты отвратителен, Хенджин, — Вроде бы все хоршо, но… Так плохо. Я не знаю, — ладно, хоть какую-то правду ты сказал. Молодец.

— Эй, — прошептал Феликс. Он подошел ближе к парню и обнял его, пытаясь отдать все свое тепло, которое у него было. Хенджин сначала вздрогнул от столь неожиданного действия, но затем обнял в ответ. На миг ему будто полегчало, но вина не собиралась отступать, — Как бы плохо тебе ни было, что бы ни случилось, пожалуйста, высказывайся. Говори, плачь — что хочешь. Но только не держи в себе, прошу. Хорошо?

— Угу, — ответил старший. Но как он мог бы рассказать Ликсу правду? Это было пострашнее какого-то там портрета…

Вскоре Хенджина все же отпустило. Хотя и все неприятные эмоции остались при нем, рыдать от них больше не хотелось, значит, можно было считать, что ситуация находилась под некоторым контролем. Парни нехотя отстранились друг от друга и пошли на пару, на которую уже опаздывали. В этот день Феликс решил целый день сидеть с Хваном, чтобы, если что, помочь тому, а также просто быть рядом (он надеялся, что Хенджину от этого немного легче (так, в самом деле, и было)).

В этот день Феликс с Чаном договорились пойти на прогулку, и теперь брюнета терзало чувство вины за то, что он будет вынужден оставить шатена одного, считай, бросить на произвол судьбы. Но Бан Чан очень долго просил Ликса о том, чтобы именно в этом день они пошли гулять. Парню было непонятно зачем это нужно было делать именно сегодня, но он не мог нарушить обещание, данное Чану. Но и за Хенджина он тоже беспокоился. Безвыходных ситуаций не бывает, говорите? Ли нужно было все же сделать этот сложный выбор.

Весь оставшийся день Хенджин, вроде бы, чувствовал себя более-менее сносно, даже смог пару раз посмеяться над неумелыми шутками Ликса, которые тот вычитал в Интернете, чтобы развеселить Хвана. Под конец дня Хенджин даже выглядел каким-то более живым и спокойным. Поэтому, Феликс принял решение, что сегодня он сможет пойти на прогулку с Бан Чаном. Если бы Хенджину становилось хуже в течение дня, он бы, не раздумывая, остался бы с ним до завтра. Но раз Хван более-менее справился со своим состоянием, то Ликс мог и погулять. Перед тем как попрощаться и разойтись, Феликс попросил:

— Джинни, если что-то случится, или тебе будет плохо, то, пожалуйста, пиши или звони, ладно?

— Да, хорошо, — ответил тот.

На прощание Ли крепко обнял шатена, обхватив того обоими руками за шею. Хенджину пришлось даже немного нагнуться, он ведь был выше парня, но, на самом деле, внутри он просто растаял, подобно мороженому в жаркий летний день. Ликс обнял его целых два раза за сегодня, можно назвать это победой? Эти объятия были такими теплыми и родными, наполненными беспокойством и безмятежностью, радостью и переживанием — такими противоречивыми, но такими сильными чувствами. Хвану показалось, что благодаря такому прощанию, его состояние чуточку улучшилось (ах, если бы это было правдой).

Феликс был с Хваном целый день. Он сидел рядом с ним, разговаривал с ним и следил за его состоянием. Ему стало лучше. Намного лучше. Ли не планировал на сегодня ничего, но вдруг вспомнил, что сегодня обещал Чану погулять с ним, как он мог забыть-то? Он извинился перед Хенджином, сам не понимая за что, и побежал в сторону дома. Брюнет напрочь все же позабыл обо всем, находясь в компании Хвана. Не хотелось никуда уходить, хотелось еще немного поговорить с ним, хотелось вновь увидеть его улыбку, которой тот давно не имел возможности лицезреть, хотелось снова его обнять. В его объятиях было так тепло, что он мог бы обнимать шатена постоянно. Стоп. Откуда эти мысли? Феликс же просто не хотел уходить от Хвана и оставлять его одного... Ничего более... Ничего более?.. Но… Он пообещал Бан Чану, а обещания он привык выполнять.

Ли, зайдя в квартиру, первым делом проверил телефон. Чан звонил ему. Много раз звонил. Блять. Феликс в эту же секунду перезвонил старшему.

— Чан, привет, — начал брюнет, – Извини, что не отвечал.

— Привет, все в порядке, — у Бан Чана, похоже, было хорошее настроение. Это было слышно даже по голосу, — Все в силе? Идем сегодня гулять?

— Да, конечно.

— Отлично. Встретимся через полчаса у входа в парк?

— Ага, до встречи.

— До встречи, Ликс, — Чан повесил трубку.

Феликс пошел собираться и в нужное время уже был на месте. Он сразу увидел Чана, который шел к нему с улыбкой на лице. Они поздоровались и пошли гулять по парку. Был вечер, и на улице стало намного прохладнее, чем днем, но это не помешало парням гулять почти до темноты. Было так комфортно просто ходить по парку и разговаривать, смеяться с тупых шуток, просто молчать. Чан и Ликс пару раз заходили в кафе, чтобы погреться и купить кофе. Постепенно, их прекрасная прогулка подходила к концу, и тут Бан Чан попросил Ли сесть на скамейку, чтобы поговорить.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил брюнет. Слишком уж неожиданной и даже странной показалась ему просьба парня.

— Да…

— Оу, ну… я надеюсь, это не что-то серьезное, и ты…

— Ты мне нравишься, Ликс, – перебил Феликса Чан, – Уже давно. Мне нравится твоя улыбка, твой голос. Мне нравятся твои волосы, твои маленькие руки, которые постоянно холодные… – Чан опустил голову, – Я бы мог перечислять еще целую вечность. Мне нравишься весь ты, Ликс…

Феликс застыл от шока. Он не разобрался со своими чувствами к Хвану, а тут Чан. Нет, он не винил того ни в чем, просто для него это все было так неожиданно и ново. Он просто не знал, не понимал, что с этим делать.

— Я могу рассчитывать на взаимность? — тихо спросил Бан Чан, слегка поднимая голову, будто ища что-то, за что можно было бы зацепиться, хоть какую-то надежду.

— Мне... Нужно подумать… — наконец вымолвил Феликс. Он был в шоке. Хотя, нет, не так. Он бы в ахуе, в полнейшем ахуе. Его голову заполонили миллионы мыслей. Но, в итоге, парень не нашел ничего лучше, чем сменить тему, — Пойдем домой. Холодно.

— Хорошо. Идем, — в голосе Чана слышались нотки грусти, но что Феликс мог сделать? Это все было слишком уж неожиданно...

Парни встали со скамейки и направились домой. По дороге оба ни слова не сказали друг другу.