24 день месяца Руки Дождя 2 год. 4 эра. Вануа. Вблизи Имперского города. Империя Тамриэль.

Риг с опаской смотрел на умиротворенное озеро, прозрачные воды которого раскинулись перед ним. Увиденная им в часовне память низших даэдра указывала на это место. Указывал на это место и дух Пелинала, представший перед ним после вознесения последней молитвы у дорожного святилища Талоса.

Ощущая в своей душе поднимающуюся обиду, бретонец тихо смеялся, медленно входя в теплые воды озера. Если бы он знал раньше, если бы решился бы проверить свою нить или если бы подумал бы хоть немного больше, то паломничества можно было бы избежать. Он мог бы избежать шуток аэдра, отмечавших бессмысленность молитв вознесенного героя. Мог бы избежать бессмысленной траты времени и попыток убедить их дать ему шанс на спасение Тамриэля. Он мог сразу договориться с Аркеем и призвать дух Пелинала, объясняя тому ситуацию и призывая помочь.

Вода коснулась его ног, заставляя его вздрогнуть от внезапно пронзившего его холода. Руны, вышитые на мантии мастера-волшебника, знали свои исключения и не могли лишить его некоторых чувств. Бретонец глубоко вздохнул, сосредотачиваясь на задании и пытаясь понять, как ему добраться до скрывающихся под водой древних айлейдских руин. Особенно учитывая отсутствия навыков плавания. Он не мог бы попасть туда честным путем, без зелий или артефактов, которые отсутствовали в его руках. Сейчас согласно договору, он был смертен и не смог бы долго находиться под водой…

Внезапно в его голову пришла идея. Его щит из лепестков был способен удержать удар молнии и защитить от атаки по площади. При должном старании бретонец мог возвести непроницаемую стену, об которую уничтожалась большая часть заклинаний. Так почему бы ему было бы не попытаться увеличить плотность стены, не позволяя воде проникнуть сквозь щели щита и дотронуться до него?

Павший герой сосредоточился, окружая себя белыми лепестками и формируя из них непроницаемую стену. Риг дотронулся до плотного слоя лепестков, удерживая в своем разуме барьер и одновременно с этим проверяя ее плотность. Стена была твердой и гладкой на ощупь, а сам он чувствовал, что так просто ее нельзя было пробить. Быть может это могло бы сработать, если только он будет знать истинное положение руин. Если только у него будет разведчик…

Он вышел из воды, присаживаясь на берегу и скрещивая под собой ноги. Его вестницы закружились перед ним, заставляя вознесшегося героя улыбнуться от мелькавших перед ним разноцветных крыльев, золотых и фиолетовых оттенков.

Он понимал, что многое из его вестниц пострадают или даже отправятся на круг перерождения, добывая себе новые тела и судьбу…никто из них не заслуживал внезапной смерти от нехватки воздуха или утопления, однако иного выхода он не видел. Силой собственной воли, молодой бог направил бабочек в сторону озера, окружая их непроницаемой стеной и командуя им приказ снижаться.

Вместе с этим он опускал и своеобразные стены, созданные его волей Многочисленные белые сферы, медленно опускались вниз, а сам бретонец закрыл глаза, сосредотачиваясь на своих связях с душами вестниц. Он чувствовал их нехватку воздуха, как они беспомощно и неосознанно бьются крыльями в воздухе, пытаясь выбраться из ловушки своего лорда. Однако, вместе с этим он ощущал и их желание исполнить его приказ. Сферы медленно погружались под воду, когда бретонец чувствовал как некоторые бабочки исчезают из его зрения, лишаясь своих жизней.

Ему было жаль их, он винил себя в отсутствии простых навыков, однако не мог поступить иначе. Бретонец сосредоточился на ощущениях, медленно просматривая через чувства своих вестниц дно озера. На место утонувших вестниц вставали новые, тогда как Риг осторожно возвращал души вестниц на острова, даруя им право самим выбрать свою будущую судьбу. Он чувствовал их досаду, их огорчение и скорбь, видел, как они не хотели умирать…мог остановить для них эту пытку, однако с завидным упрямством продолжал мучать их, игнорируя сжимающиеся в груди сердце.

Наконец одна из бабочек наткнулась на часть айлейдских руин, позволяя Ригу поднять остальных, отпуская их обратно на острова. Он прислушался к ощущениям, начиная заходить глубже в воду. Он медленно двигался к тому, месту где несчастное насекомое заметило вход в руины. Холодная вода, мягко касалась его тела, а сам Риг глубоко дышал, готовясь возвести вокруг себя барьер и погрузиться под воду.

Задержав дыхание, бретонец окружил себя плотной сферой, чувствуя под собой затвердевшие белые лепестки. Плотная круглая сфера огибала воду, пока бретонец медленно продвигался вперед. Он шел в направлении руин, ориентируясь на свои ощущения. Бабочка быстро исчезала, пытаясь продержаться до появления своего хозяина, тогда как сам Риг был готов отпустить вестницу. Грудь начинало жечь, и бретонец ускорился, не желая рисковать или ослаблять барьер. Ему отчаянно хотелось вздохнуть, однако он понимал бессмысленность этого поступка и вместо этого продвигался все дальше вглубь озера, спускаясь ниже.

Внезапно сфера коснулась чего-то твердого, заставляя бретонца услышать звук разрушающегося камня. Он ослабил барьер спереди, отпуская возвращая умирающее насекомое на острова. Белая мраморная дверь с кругом посередине была частично разрушена. Ноги Рига вновь ощутили холодную воду, которая начала медленно заполнять сферу. Руки павшего героя коснулись белых стен, цепляясь за них и начиная протискиваться через образованную щель. Темнота вод пугала мага, который цепляясь за стены медленно продвигался по заполненному водой коридору. Ему отчаянно хотелось вздохнуть воздуха, однако он игнорировал это желание, борясь с болью в груди и пытаясь как можно скорее найти выход на поверхность. Сейчас его план не казался ему правильным, а сам он боялся того что прогадал и его безрассудный поступок обернется возвращением в Этериус. Он не знал насколько руины были затоплены и не подумав о последствиях шагнул в неизвестность, ни имея ни зелий, ни артефактов, способных дать ему возможность дышать под водой.

Хрупкая, быстро восстанавливающаяся магическая связь внезапно дрогнула, заставляя сердце бретонца на несколько секунд остановиться. Едва не отпустив стену, Риг быстро закрылся, успевая ощутить недоверие и надежду, коснувшуюся стенок его разума. Осторожное касание было им хорошо заметно, а сам он сдерживался от того, чтобы не убрать стену…удержался от того, чтобы не потянуться к тому, кто сейчас даже неосознанно пытался обхватить его золотыми крыльями собственной души.

Золотые глаза коснулись, поднимающейся вверх разрушенной лестницы, видневшейся вдалеке. Это мог быть его шанс, которым смертное божество поспешило воспользоваться. Цепляясь за острые углы и резные стены, бретонец быстро продвигался вперед, пытаясь игнорировать многочисленные желания.

Его руки быстро хватались за новый, выпячивающий из стены, камешек, тогда как сам Риг начинал замечать знакомое ему мягкое свечение камней варла. Голубые камни, горевшие над лестницей, внушали надежду, заставляя бретонца быстрее перебирать руками, пытаясь успеть оказаться на поверхности.

В узких арочных сводах слабо освещенного коридора раздался его громкий

22/243

кашель. Бретонец жадно хватал ртом воздух, пытаясь избавиться от неприятных ощущений удушения. Он дрожал всем телом, осматривая ведущий прямо пустой коридор древних руин. Расписанные стены заброшенного айлейдского города были частично разрушены, тогда как с каменного потолка редко капала вода, стекающую вниз к лестнице. Наполовину заполненный водой коридор пах сыростью, тогда как его руки касались золотых доспехов, потеряно лежащих на камне.

Риг поднялся на ноги, окружая себя лепестками. Связь дрогнула в последний раз, заставляя бретонца почувствовать болезненное опустошение, смешанное с отчаянием. Сердце вновь дрогнуло, когда он почувствовал эмоции супруга, обретшего и сразу потерявшего надежду. Ему захотелось оказаться возле него, обнять и показать, что никто не должен заставлять его так себя чувствовать. Мартин никогда не должен был чувствовать боли, он никогда не заслуживал этого. Быть может он мог бы подать ему знак, осторожные, ненавязчивый, не через его подданных или глупых слухов? Может он мог бы просто мелькнуть рядом…может…

– Извини. – прошептал Риг, убирая стену в своем разуме и осторожно касаясь связи. Чувствуя, как его захватывают эмоции безграничного счастья и беспокойства, бретонец печально улыбнулся. Неосознанно проведя рукой по безымянному пальцу левой руки, он вновь прошептал: - Прости.

Он никогда не мог ему отказать, никогда не мог наблюдать за его болью. Он не являлся перед ним, не пытался нарушить клятву Дибелле…просто небольшая слабость, маленький знак, который позволит им встретиться после, когда все закончится…пусть и ненадолго.

Купаясь в эмоциях любимого супруга, чувствуя его любовь, ощущая меняющиеся эмоции и вопросы о помощи, Риг медленно начал двигаться по узкому коридору.

Коридор медленно расширялся, позволяя смертному божеству рассмотреть погасшие столетия назад жаровни, вокруг которых лежали золотые доспехи. Иногда рядом с ним вспыхивал, находящийся на постаменте, голубой камень, освещавший ему коридор и идущие от него ответвления, ведущие в другие части руин. Бретонец прислушивался к тишине, ощущая холод и гуляющий по коридорам города сквозняк. Опасная могильная тишина гуляла по городу, заставляя его внимательно осматривать взглядом коридоры. Он был готов к любому развитию событий, смотря под ноги или на потолок, в попытке заметить скрытые ловушки, которыми всегда славились айлейдские руины.

Однако, вместе с этим, его разум и сердце были в столице. Эмоции Мартина…их восстанавливающаяся и усиливающуюся связь, которой он не пытался даже помешать, сияла все ярче, обрастая новыми слоями. Бретонец без труда мог чувствовать имперца, понимая не только его состояние, но и осознавая что тот с легкостью может найти его как бы он не пытался скрыться. Он знал, что если бы сейчас захотел, то смог бы сделать все что угодно, пользуясь доверчивой душой, готовой ради него отдать жизнь.

Бретонец качнул головой, пытаясь взять свои эмоции под контроль. Двери, показавшиеся в конце коридора, дрогнули от внезапного сквозняка, со звоном раскрываясь перед ним.

Висевшая под потолком металлическая люстра, вспыхнула ярким голубым светом освещая просторный зал, посередине которого возвышалось небольшое давным-давно засохшее дерево. Поддерживаемый арочными колоннами зал, открывал вид на галереи, украшенные металлической решеткой, напоминающий корни деревьев. Вокруг дерева раскинулись разрушенные мраморные скамейки.

Рядом с некоторыми из них были заметны останки ржавых кустов железа, а в трещинах камня виднелись стеклянные наконечники стрел. Взгляд бретонца зацепился за нажимную плиту с левой стороны стены. Голубой кристалл приветливо сиял на ней, заставляя его понять, что механизм открывающий тайный проход должен был работать.

Рука героя нажала на плиту, заставляя ее уехать в стену. Стена за деревом начала медленно уходить в пол, тогда как люстра под потолком опасно закачалась. Слегка наклонившись в его сторону, она начала раскачиваться словно маятник, заставляя бретонца нахмуриться и быстро оказаться в открывшимся перед ним коридоре.

Отсутствие призраков и скелетов, охранявших руин удивляло бретонца непривыкшего к такому спокойствию. Каждодневные молитвы, немногочисленных последователей, доносившиеся до него как до принца даэдра и кого-то застывшего в роли защитника или святого, не могли показать истинной ситуации меняющегося мира. Его просили о защите, просили об удаче или благословении…однако мало кто делился с ним новостями о плане смертных… даже Мартин не говорил ему о пустых руинах Сиродила в которых начинали исчезать призраки или восстающие из мертвых скелеты.

Его ноги вновь коснулись холодной воды, тогда как в стене прямо перед ним была глубокая трещина, уничтожившая когда-то прекрасную фреску. Глаза Рига коснулись изображения дракона, под которым подняв меч стоял высокий мер в доспехах. Трещина проходила прямо по фигуре дракона, частично затапливая коридор. Вместе с этим, золотые глаза касались и заросшего корнями неизвестного дерева коридора, пол под которым отсутствовал полностью.

Свернув в противоположный коридор, бретонец поднялся по частично разрушенной лестнице, у подножия которой лежали золотые доспехи и изогнутый изящный клинок из золота.

Оказавшись на галереи, бретонец с интересом заметил каменный стол, на котором лежали частично истлевшие карты и испорченные временем бумаги, чернила на которых выцвели. Золотые глаза с недоверием прошлись по испорченным бумагам, отмечая известные айлейдам границы мира, часть которого нельзя было разглядеть из-за холода и влаги руин. Границы Сиродила казались ему слишком маленьким, тогда как материк, находящийся слева за островами Саммерсет, казался странным и находящимся не на своем месте. Он слишком хорошо помнил карты Нирна и мог поклясться, что рядом с родиной альтмеров не было ничего.

Это было интересно…по крайней мере, гильдия магов заинтересовалась бы нетронутыми руинами. Нахмурившись бретонец, огляделся по сторонам, оглядывая раскинувшиеся под потолком созвездия, выложенные голубыми камнями. Мог ли он направить новому архимагу анонимную записку в которой дал бы подсказку на эти руины? Без божественного артефакта они представляли лишь научный и культурный интерес, что сыграло бы свою роль для…

В голову бретонца пришла внезапная идея, а сам он с улыбкой дотронулся до связи, направляя по ней образы руин. Он не просил помощи, просто давал Мартину и его подчиненным подсказку, намереваясь оказать помощь в исследовании прошлого Империи. Ответ пришел незамедлительно, заставляя Рига неосознанно улыбнуться, чувствуя желание супруга прибыть в руины.

Считалось ли это нарушением клятвы или он все еще действовал в рамках лазеек, Риг не знал, однако понимал, что остаться здесь до прибытия Мартина не сможет.

Он плутал по коридорам айлейдского города, пытаясь найти артефакт и чувствуя в связи энтузиазм любимого имперца, забывшего обо всех государственных делах. Мартин окутывал его знакомым теплом и чувством безопасности, заставляя его в холодном и безжизненном месте ощущать спокойствие. Имперца не волновало проскальзывающие по связи волнение Рига, не беспокоил и страх бретонца ошибиться с лазейкой. Он не задавал вопросов, однако уверял, что они разберутся со всем вместе. Уверял его в то, что готов играть в игры и следовать глупым подсказкам, лишь бы в конце концов встретиться друг с другом. Супруг понимал его, прося лишь одно – быть живым и встретиться с ним тогда, когда он сам будет готов и его ничего не будет сдерживать.

Небольшой, вырезанный в камне коридор, ведущий в неизвестность был им замечен не сразу. Находящийся в просторном тронном зале за рванным гобеленом туннель, вел вниз и заканчивался странной деревянной дверью. Приблизившись бретонец заметил вырезанные на двери руны, защищавшие туннель от обрушения или незваных гостей, благословленных влиянием Обливиона. Руку бретонца слегка обожгло, когда он толкнул дверь, уничтожая часть рунной вязи при помощи тонких лепестков, перечеркнувших руны изгнания.

В голове раздался громкий звон, а сама дверь ударилась о каменную стену, открывая ему вид на резко поднимающуюся каменную лестницу. Глаза бретонца с удивлением отметили изменившийся стиль руин, который теперь напоминал архитектуру имперских подземелий. Его руки прошлись по древним письменам, всматриваясь в них и пытаясь понять изменившийся за столетия тамриэлик.

Гробница…великого крестоносца, одолевшего ужасного…и безвинно погибшего от рук бесчестных…

Риг, покачал головой, понимая, что некоторые слова были испорчены настолько, что понять их смысл было невозможно. Его глаза прошлись по круглым аркам, так отличавшимся от элегантных, слегка вытянутых острых арок меров. На камне были изображены руны щита, призванные отпугивать мертвецов или восставшую нежить, решившую потревожить покой павшего крестоносца.

Расписанные стены широких коридоров поражали его воображение, заставляя героя останавливаться у стен, рассматривая вырезанных на них Богов, изображения которых напоминали витражи часовен. Темные полуразрушенные коридоры святилища были покрыты паутиной и растущими из расщелин корнями. Некоторые проходы были завалены камнями, заставляя бретонца призывать лепестки, уничтожавшие преграду на его пути.

Его глаза проходились по мощным мраморным колоннам, поддерживающим высокий потолок. Он проходил мимо гробов, читая частично уничтоженные времени надписи и понимая, что в гробнице покоятся безвинно умершие повстанцы и рабы, которых когда-то поклялся защищать Пелинал.

К своему удивлению на одной из могил он заметил имя мера, которое мог носить лишь айлейд. По крайней мере, как он знал имя «Варлион» подходило больше дикому меру, но никак ни представителю другой расы. Он опустился на колени, перед могилой, замечая на ней лавровый венок и краткую, практически полностью испорченную табличку, рассказывающую о неожиданном союзнике Пелинала, пытавшимся помочь ему победить Умарила и павшего благородной смертью, достойного и храброго рыцаря.

Он нахмурился, понимая, что это место может многое рассказать о алессианском восстании рабов. Гильдия магов и историки Империи многое бы отдали для изучения этого места. По крайней мере, если Мартин поручит исследование правильным подданным, то это событие станет прорывом. Наука сделает серьезный рывок, а Мартина будут прославлять как Императора-мецената, уделявшего огромное влияние культуре и прошлому своих земель.

Оказавшийся на его пути скелет, сжимающий старую потертую книгу, был на удивление цел. Риг к своему удивлению чувствовал летающую в воздухе неупокоенную душу, молящую его забрать вещи и продолжить поиски павшего, защищая этот мир от зла. Руки бретонца неосознанно коснулись книги, раскрывая ее на середине и замечая, как некоторые страницы смотрятся неестественно, словно из книги очень неосторожно пытались сделать тайник.

Книги-тайники были делом несложным, однако не зная о секрете, можно было упустить из виду очевидную подсказку. Быстро перелистнув истлевшие страницы, бретонец перешел к концу, открывая небольшое углубление и доставая из тайника маленькое кольцо с печаткой в виде алого ромба, напоминающего амулет королей.

Решив разобраться с книгой и кольцом немного позже, герой убрал их в висевший на собственном поясе зачарованный кошель. Вместе с этим, он закрыл глаза, раскрывая свою постепенно восстанавливающуюся душу для павшего рыцаря, искавшего божественный артефакт. Яркая душа без каких-либо возмущений потянулась к нему, ступая в потоки Этериуса. Однако, к своему удивлению бретонец почувствовал, как душа отказывается от перерождения, отказывается от дальнейшего путешествия…и просто исчезает в неизвестном направление, оставляя после себя лишь чувство благодарности и ощущение не до конца выполненного долга.

Едва заметное сияние, отдающие влиянием Этериуса и одного из божеств коснулось его глаз. Риг повернул голову, замечая, как за острой решеткой, служившей преградой следующего этажа гробницы, на небольшом мраморном постаменте сияет предмет. Падающий на постамент свет, привлекал его внимание, заставляя его подпрыгнуть, подставляя под свои ноги, созданную из белых лепестков, платформу. Медленно подняв себя вверх, Риг заметил серебряный шлем, который обычно носили на себе рыцари Хай-Рока.

Ступив на каменный пол следующего этажа, бретонец коснулся металла, чувствуя, как серебро медленно нагревается, словно проверяя его. Запах лилий окутал его, а сам он услышал чей-то мягкий голос, говорящий ему о благословении. Вместе с этим шлем слегка уменьшился, будто бы пытаясь подстроиться под голову героя.

Риг же не спешил примерять шлем, чувствуя себя до неприличия глупым. В детстве, наблюдая за рыцарскими турнирами он думал о том, как сам примерит доспехи. Мечтал, как под овации и поддерживающие крики своих подданных верхом на лошади выйдет на поле и сразит соперника, показывая матушке свою силу и храбрость. Доказывая ей, что она может им гордиться, а сам он точно также, как и их предки может отстоять честь их королевства. Мечтал как возложит на головы сестер венки из цветов, объявляя их самыми прекрасными девами на всем свете... После того, как он начал тренироваться с магией души об этом пришлось забыть, украдкой наблюдая за братом или остальными принцами Хай-Рока, тренирующихся в качестве оруженосцев, а после участвующих в турнирах.

Лица вознесшегося героя коснулась усталая улыбка. Тогда проблема его отличия от других принцев провинции казалась ему слишком ужасной, заставляя его чувствовать себя неправильным. Тогда он ужасно боялся мрачных взглядов и тихих шепотков, запираясь в библиотеке и пытаясь не всматриваться в чужие души. Пытаясь не разочаровывать матушку еще сильнее.

Теперь же глядя на шлем в своих руках, смертное божество думало о его неудобстве. Он не был воином, не был паладином божества, никогда не носил доспехов и не закрывал лицо каким-либо шлемом. Вместо этого, он был магом, сила которого была не в тяжелых доспехах и двуручном мече или верном коне. Его сила была в связи с Этериусом и умениях использовать силу душ. Рыцарский шлем же, пусть и благословленный богиней Красоты, был для него лишь обузой, затруднившей бы ему бой с противником.

Забрав шлем с пьедестала, он убрал божественную реликвию в кошель. Теперь ему оставалось лишь понять свой дальнейший путь. Он мог вновь пройтись по святилищам, взывая к коллегам и моля их дать ему подсказку. Мог бессмысленно донимать душу мертвого Пелинала, который не помнил своей смерти и определенно не смог бы ему рассказать об остальных реликвиях. Мог бродить по Сиродилу, пытаясь почувствовать влияние даэдра. Мог попробовать поговорить с жителями Империи, узнавая у них о странностях или божественных знаках…

Или он мог прочитать забранный у скелета дневник и дождаться Мартина. Странное кольцо с печаткой могло быть подсказкой, тогда как прибытие супруга помогло бы ему и сильно сократило бы его время. Риг помнил о клятве, помнил, что не должен был вмешивать посредника священного договора в божественные проблемы. Не должен был являться во всей своей силе, открываясь людям как спустившиеся божество. Не должен был воскрешать или идти против законов равновесия…

«Всегда перед заключением договора проверяй его условие, цепляясь к любому слову» - старый насмешливый голос Шеогората пронесся в его разуме, заставляя вспомнить как принц Безумия обучал своего преемника искать везде подвох.

Улыбка, появившаяся на лице бретонца, была хищной, тогда как мозг Рига быстро начал искать обходные пути и лазейки. Надеявшаяся на его честность Дибелла совершенно не уточняла условия, ставя перед ним довольно широкие рамки.

Воскрешение и нарушение законов равновесия для него были бессмысленны и здесь он не собирался идти против клятв. Не собирался он и являться перед смертными как сошедшие с небес божество, разя недовольных молниями и крича о своей божественности. Не собирался он и пользоваться своим статусом Клинка или наследного принца, что сразу же выдало бы в нем вернувшегося в мир смертных героя…Однако никто не мешал ему действовать как Риг Камбер – обычный маг, ответивший на зов Богов и пожелавший разобраться с угрозой Империи. Он не собирался являться перед Императором, давя на него и объявляя волю Богов…Он просто покажется перед супругом – простым священником Акатоша, которого не видел два года. Он просто посоветуется с ним, объяснив ситуацию и попросит связаться со старыми знакомыми, которые смогут дать ему информацию.

Такой вариант мог сработать, если заявить о нем сразу. Боги ведь не смогут обвинить его в нарушении клятв, если он будет действовать как обычный человек? Они ведь не смогут его обвинить если Мартин будет не их наместником и посредником, а просто Мартином? Мог ли он так рисковать, пытаясь осознанно вызвать гнев коллег? Осознанно пытаясь пойти против существующих правил, рискуя потерять строящееся хрупкое доверие, ставя под угрозу репутацию и беспристрастность?

Его сердце дрогнуло, когда он ощутил тепло связи. Его сердце замерло, когда Риг ощутил медленно сокращающиеся расстояние, разделяющее его с Мартином. Он неосознанно, провел рукой по безымянному пальцу, вспоминая любимые им стальные глаза бывшего священника. Мартин стоил этого риска, стоил того чтобы разозлить всех Богов мира.

Риг помнил, что когда-то он обещал быть смелым. Обещал противостоять своим слабостям, возвращаясь к нему вновь и вновь, несмотря на преграды. Как обещал вернуться к нему даже растворившись в Этериусе. Что ж, никто никогда не мог обвинить павшего героя в том, что он нарушал свое слово.