28 день месяца Руки Дождя 2 год. 4 эра. Коррол. Империя Тамриэль.

Амарис осторожно положила деревянный ларец на стол. Ами, сидевший на темно-зеленом ковре возле круглого стола, тихо тявкнул, поднимая голову от миски с молоком. Льдисто-голубые глаза животного с любопытством посмотрели на то как босмерка устало присаживается за стол и потирает переносицу носа.

Оказавшийся по левую руку от нее Риг пододвинул к подруге нефритовую чашку с свежезаваренным кофе, от которого шел легкий пар. Амарис в ответ поморщилась, отпивая из чашки и поднимая глаза на молчаливо завтракавшего Императора.

– Имперский город в хаосе. – проинформировала босмерка спокойного Мартина, который спокойно отрезал небольшой кусочек тыквенных блинов. – Талин со своими шутками словно взрослый ребенок, поднял легион на поиски пропавших листков своей новой оперы. Он даже Окато и верховного жреца уговорил ему подыграть.

– День шутника. – пожал в ответ плечами имперец, прожевывая кусочек. Осторожно положив столовые приборы под небольшим углом, бывший священник пододвинул к себе ларец, поднимая его крышку. Его глаза коснулись сложенных бумаг, и имперец с небольшой паузой заметил: - К тому же, Талину по альтмерским меркам не так много. Насколько я помню ему меньше семидесяти.

– С его опытом, мог вести себя более спокойно. – проворчала Амарис, отпивая кофе и сильно морщась. Плечи девушки были напряжены, а круги под глазами стали видны сильнее, чем когда-либо до этого. – По проблеме Умарила ничего, однако рядом с некоторыми айлейдскими руинами наблюдаются землетрясения. Маги сообщают о появлении незваных гостей, которые открывают потайные комнаты и что-то из них забирают. Недавно небольшому исследовательскому отряду удалось отбить странный зачарованный на увеличение магической силы камень варла. Кроме этого, поступают слухи о том, что некоторые приораты на территории Сиродила подверглись атаке неизвестных. Храм Мотылька Предка позавчера подвергся нападению, однако по моим данным жертв нет, а нападавшие ничего не добились.

Мартин спокойно кивнул, внимательно начиная просматривать бумаги. Наблюдавший за ним Риг, с удивлением заметил, как перо в его руках вспыхнуло, а сам он быстро расписавшись, отложил темно-красную папку в сторону. Амарис между тем продолжила говорить:

– Орден нашел необходимый нам форт. По сообщениям Бауруса небольшой отряд занимается его зачисткой от некромантов. Я попросила их заодно подготовить его к восстановлению и внедрению в систему имперских постов.

Рука Мартина вновь поставила подпись, а сам имперец едва заметно поморщившись отложил новую тонкую папку в сторону. Их связь дрогнула, заставляя Рига ощутить легкое сожаление супруга о зря потраченных жизнях, которые можно было бы использовать для работы во благо Империи. Бретонец присмотрелся к лицу супруга, отмечая как на в уголках его глаз появляются морщинки, а сам он прикусывает губу. Было видно, что он сомневался в своем решении, однако не собирался что-то менять или отступать.

– Также, могу порадовать тем, что свободная часть моих людей начала восстанавливать приорат ордена рыцарей Девяти. – сообщила новую информацию Амарис. – Первый этаж по их сообщениям будет полностью восстановлен через два дня. Подвал будет готов через четыре, об остальном они пока сообщать не смеют. Я также посмела направить запрос в гильдию магов с просьбой предоставить защитные артефакты, способные создать над приоратом защитный купол.

– Спасибо. – поблагодарил подругу Мартин, быстро пробегаясь взглядом по письму с изображенным на нем фениксом, тянущимся к солнцу. Риг нахмурился, узнавая герб альтмерского королевства Алинор, который два года назад подозревался в связях с Мифическим рассветом. Мартин нахмурился, поднимая взгляд на Рига и сжигая письмо. – Попроси главу ордена на Алиноре передать Его Величеству мои благодарности и почтение. Однако, скажи, что у меня появились важные дела на территории Скайрима, которые заняли все мое внимание.

– Хорошо. – согласилась со словами сюзерена Амарис. – Что касается твоих дел в Скайриме, то Седобородые готовы принять тебя в начале месяца Середины Года. Орден подготавливает все необходимое и мастер Люциус сообщает о том, что никаких непредвиденных событий не предвидится.

Риг с любопытством следил за разговором грандмастера ордена Клинков с Императором. Амарис осторожно уведомляла его супруга о событиях, тогда как он, читая и подписывая документы, кивал, принимая новые известия во внимание. Изредка он вставлял свои комментарии, прося героиню Даггерфолла заняться определенной проблемой. Со стороны казалось, что они выполняли каждодневный ритуал, где каждое слово было выверено и отрепетировано несколько раз.

Руки бретонца убирали со стола тарелки, заменяя их новыми блюдами, приготовленными им на кухне дома босмерки. Поднявший голову Ами от тарелки скучающе заскулил, заставляя героя присесть рядом и провести рукой по отрастающему меху, который становился все мягче. Впрочем, менялся не сколько мех, сколько сам волчонок, удивительно быстро увеличивающийся в размерах. Риг помнил, что еще вчера маленький волчонок спокойно умещался в его руке, тогда как теперь его тело заметно удлинилось. Волчонок стал тяжелее, а его движения стали более уверенными.

Мартин тем временем нахмурился. Рука имперца, держащая новое письмо, дрогнула, а по их связи пронеслось сожаление. Риг поднял голову, замечая, как в стальных глазах мелькнула неуверенность.

– В Кватче присутствуют агенты ордена? – быстро уточнил у Амарис имперец, заставляя босмерку кивнуть. – Пусть они каждый день докладывают о состоянии графа. И пусть передадут ему мои заверения, что я постараюсь посетить его в течении месяца.

– Что-то случилось с графом Голдвайном? – вопрос Рига был осторожным, а сам он, поднявшись на ноги подошел к имперцу.

Мартин в ответ кивнул, протягивая бретонцу письмо и позволяя ему ознакомиться с его содержимым. Глаза Рига сощурились, когда он прочитал о том, что здоровье, правившего Кватчем Ормелиуса Голдвайна, было сильно подорвано. Старый граф, переживший вторжение даэдра, просил Императора посетить его в свободное время. Граф хотел обсудить с Императором некоторые вопросы и попросить своего дальнего родственника о том, чтобы тот признал новым графом Кватча, пользующегося большим уважением, Савлиана Матиуса.

– Если хочешь мы можем прямо сейчас заглянуть в Кватч. – предложил Риг, понимая чувства имперца, который был привязан к графу Кватча и сильно уважал этого человека. На лице бретонца появилась ободряющая улыбка, тогда как сам он мягко заметил: - Тем более, что проблемой форта занимается орден, а в Лейавин мы сможем заглянуть через гильдию магов или любым другим способом перемещения.

– Император сейчас в Храме Повелителя Облаков. – задумчиво произнес Мартин, бросая взгляд в сторону вздохнувшей Амарис. – Мифический рассвет уничтожен, Умарил вряд ли окажется в Кватче, а все придворные интриганы ждут пока я вернусь в столицу.

– Если только визит затронет лишь одного графа. – Амарис не стала с ними спорить и вместо этого просто потерла глаза. Мартин благодарно улыбнулся их подруге, которая внимательно посмотрела на людей. Зрачки ее глаз сузились, а сама она не терпящим возражений тоном произнесла: - Без участия в сегодняшних фестивалях, без попыток победить в конкурсе самого странного костюма. Без участия в гонках на ослах и без попыток пошутить про белую спину.

– И без посещения театров и опер, где сегодня ставят комедийный произведение, а барды пытаются победить в шуточной словесной дуэли. – закончил за девушкой Мартин, переводя взгляд на Рига. Рука имперца потянулась к письму, задерживаясь на пальцах бретонца. Улыбка на лице имперца стала хитрой, тогда как его шутливый голос заставил Рига тихо рассмеяться: - Ты ведь не будешь против, если я нарушу обещание и не свожу тебя на этот имперский фестиваль? Я понимаю, что тебе, как никому другому, хотелось бы увидеть, как граждане Империи уступают сегодня безумству и веселью.

– Как же я могу пропустить то, как божественный, благословенный Богами Император, обучавшийся у своих предков в Этериусе, оседлает осла? – со смешком уточнил Риг, в голове которого невольно возникла подобная картина.

Глупый конкурс, за который в случае можно было выручить около тысячи септимов, по слухам был достаточно популярен на территории Сиродила в день шутника. Всего-то нужно было оседлать осла и первым пересечь на нем финишную черту. Ограничений в конкурсе почти не было и участвовать мог любой желающий при условии, что он не будет использовать магию.

– Да, занимательная была бы картина. – со всей серьезностью в голосе произнес Мартин. – Потомки наверняка написали бы не одну картину, возвеличивая подвиг Его Императорского Величества. А сам он, восхваляя Шеогората вновь прослыл бы даэдропоклонником. Как думаешь, обратил бы Безумная Звезда внимание на такой способ добиться его благосклонности?

– Думаю, он был бы в полном восторге, забирая такой экземпляр на территорию сияющей Мании. – продолжил подыгрывать супругу Риг.

Золотые глаза бретонца заметили, как обреченно закатила глаза Амарис, отдавая молчавшему Ами небольшой кусочек мяса. Волчонок радостно тявкнул, благодарно виляя хвостом и забирая из рук босмерки, протянутый ему кусок. Хорошо прожаренный кусок упал на деревянный пол, после чего Ами начал катать его по полу, пытаясь съесть мясо целиком.

– А если бы Боги воспротивились? – с хитрой улыбкой уточнил у супруга имперец.

– Это были бы уже их проблемы. – глаза бретонца хищно вспыхнули, а сам он, наклонившись к сидящему супругу, прошептал: - Из надежных источников мне известно, что Беумная Звезда готов выступить против каждого, кто посмеет сомневаться в его праве на эту душу и единственное что могло бы остановить его от этого - сама душа, пожелавшая бы отправиться в другое место. – он замолчал, чувствуя, как их связь радостно вздрагивает. Стальные глаза наполнились нежностью, заставившей Рига с улыбкой спросить: - Как думаешь Его Императорское Величество согласился бы остаться в царстве Безумного Бога навечно?

Он уже знал ответ на свой вопрос, видя его в любимых глазах. Чувствовал его любовь и понимал, что имперец готов был променять чертоги всех Девяти Богов, забывая о вечном спокойствии и блаженстве. Чувствовал, что имперец хотел провести с ним жизнь и был готов ответить ему на это тем же.

Усиленный магией стук заставил их вздрогнуть, чувствуя, как момент теряется. Имперец, не успевший подтвердить свои слова, отстранился от супруга выпрямляясь спину и приглаживая волосы. Мягкий, теплый взгляд исчез из его глаз, уступая место спокойствию и царственности, свойственной больше могущественному правителю Империи.

Поднявшаяся со своего места Амарис, почтительно кивнула, скрываясь через небольшую арку, ведущую в коридор дома. Поднявший голову Ами, раздраженно тявкнул, скрываясь под столом и потираясь об ноги имперца. Риг, же вернувшись за стол, быстро пригладил волосы, бросая скучающий взгляд в сторону широкого окна, через которое можно было увидеть большой дуб.

Величественный, растущий в центре города вечнозеленый дуб сегодня был необычен. Увешанный разноцветными лентами, дуб сиял в лучах солнца фиолетовыми листьями. Простая иллюзия, созданная чьей-то неизвестной рукой, привлекала внимание прохожих, останавливающихся перед небольшой табличкой. Риг видел, как граждане Коррола что-то быстро записывали на табличке, после чего с тихим смешком возвращались к своим делам.

Между тем в комнату вернулась Амарис, ведущая за собой знакомого им альтмера, который еще вчера проповедовал в часовне Стендарра. Высокий, изящный мер, одетый в длинную серую мантию, почтительно преклонил колено перед кивнувшим ему Мартином. Зачесанные назад темные волосы священника были слегка растрепаны, тогда как в узких глазах виднелся божественный свет.

– Поднимитесь. – мягко попросил священника Мартин, благодарно кивая отходящей к стене у арки Амарис. Босмерка, скрестив руки на груди, прислонилась к арке. Темно-карие глаза внимательно следили за поднимающимся с колен мером. Мартин же, показал рукой на свободный стул, за которым еще совсем недавно сидела героиня Даггерфолла. – Присаживайтесь.

– Благодарю, Вас, Ваше Императорское Величество. – голос мера был был тихим и осторожным.

Изящные движения священника отдавали привычной для меров грацией, однако подобно Вечному Чемпиону в них не было заметного присущей гордой расе высокомерия. Присев за стол, альтмер сложил руки на коленях, не решаясь попробовать протянутые Ригом блюда или начать разговор первым.

– Что привело Вас к нам? – спросил тем временем Мартин.

– Я хотел попросить Вас о милости, Ваше Императорское Величество. – неуверенно начал говорить альтмер.

Риг видел его неуверенность и страх, которые практически полностью скрыли искренность и готовность идти до конца. Мартин между тем благосклонно кивнул, ободряя священника Стендарра. Тот почтительно склонил голову, избегая взгляда Императора. Спустя несколько секунд, мер продолжил говорить:

– Я…вчера, я был поражен Вашей самоотверженностью. Мер замолчал, переводя свой взгляд на молчавшего бретонца. В его глазах появилось благоговение, которого тот даже не пытался скрыть. Мер смотрел на Рига как на свершившееся с позволения Богов чудо, совершившее что-то немыслимое. Риг в ответ перевел свой взгляд на Мартина, который не торопил мера. Под столом завозился Ами, тихое тявканье которого было наполнено любопытством. Маленький серый волчонок, потерся о ноги бретонца привлекая к себе внимание и требовательно поднимаясь на задние лапы, прося взять его на руки.

– И Вы и Божеств… - вновь начавший говорить мер оборвал себя на полуслове, замечая предупреждающий кивок Мартина. Стальные глаза имперца похолодели, заставляя пришедшего к ним священника быстро исправиться: – … Ваш друг без раздумий решились на то, что боялись сделать даже самые смелые из нас. Вы не задумываясь готовы были пожертвовать собой и своими потомками для того, чтобы исцелить совершенно постороннего Вам человека.

Риг нахмурился, понимая, как со стороны выглядел их вчерашний поступок. Вчера они словно стали вестниками Стендарра, показывая священникам и немногочисленным прихожанам исполнение заветов милосердного Бога.

Самоотверженное исцеление, готовность принять на себя неизлечимый недуг и последующая милость Стендарра заставила священников уверовать сильнее, чем когда-либо до этого. Они видели, как, скрывающий свое лицо Мартин, поднял с пола священную реликвию…слышали радостные крики исцеленного редгарда, с жаром рассказывающего о чуде…слышали, как знающий о цене исцеления альтмер, тихо рассказывал о проклятии, которое мог снять лишь Стендарр.

В любой другой день Риг нашел бы такую шутку смешной. Смертные, которые были готовы поверить во все что угодно, не решаясь узнать истину. Придумывающие сами себе проблемы и додумывающие несуществующие детали. Восхваляющие тех, чьи желания были далеки от заветов Девяти…

Сейчас же зная, зная истинную цену милосердию Стендарра, он чувствовал потерянность. На чем была основана вера смертных? Как они выбирали кому поклоняться? Как без колебаний называли одного Бога добрым, тогда как другому доставалось клеймо злодея? Как за одни и те же методы наказания, смертные восхваляли одного, разрушая статуи другого?

– Я был опустошен. – голос священника вырвал Рига из раздумий, заставляя его посмотреть на поникшего гостя. – Я оказался неспособен сделать то, что должен был делать истинный слуга Милосердного Бога. Я оказался не в состоянии понять его заветов, оказался не в силах помочь нуждающимся, когда это было необходимо.

– И что Вы хотите? – уточнил у альтмера Мартин, внимательно осматривая фигуру служителя Стендарра.

– Я молил Стендарра дать мне знак. – продолжил говорить священник. – Молил Его об искуплении, спрашивал Его о том, что я могу сделать, как могу послужить Ему. Он, в мудрости своей, послал мне видение. Он рассказал мне о Вашей миссии, рассказал о том, что я ради искупления я должен вверить свою жизнь в руки Их вестника, должен помочь уберечь границы от, скрывающихся в Обливионе, врагов. Должен стать щитом и мечом, разящим по указу Божественного Крестоносца, хранящего этот мир.

Риг слышал жар в словах, убежденного в милости Стендарра, альтмера. Он видел, как в глазах того горела решимость, а сам он не задумываясь был готов отдать свою душу и жизнь в руки Мартина.

– Позвольте мне присоединиться к Вашей миссии, Ваше Императорское Величество! – с жаром озвучил свою просьбу священник. – Позвольте мне занять место в роли Вашего рыцаря, отдавшего жизнь и душу в руки Девяти Богов!

Мартин понимающе кивнул, переводя взгляд на нахмурившегося Рига. Они оба понимали, что возрождающемуся ордену Рыцарей Девяти нужны люди, готовые встать на защиту Империи. Понимали, что желание рыцарей о присоединении должно было искренним, а сами они должны были отдавать своим действиям полный отчет. Здесь же он видел лишь пламя веры и желание искупить грехи… здесь не было понимания того, что нес в себе Обливион. Может, мер видел Врата, может лечил раненых и видел сходящих с ума смертных…однако знал ли он что действительно могло его ждать на этом пути?

Глаза бретонца хищно вспыхнули, загораясь пламенем Обливиона. Кошачьи зрачки с насмешкой смотрели на пришедшего к ним священника. Риг не раскрывался полностью, однако позволял альтмеру ощутить часть запечатанных в нем сил. Мер дрогнул, тогда как глаза его расширились. Губы бретонца изогнулись в улыбке, а сам он перевел взгляд на Мартина. В стальных глазах не было страха, не было попыток остановить его самодурство…было лишь опасение и легкое волнение, касавшееся клятвы Рига перед Дибеллой.

– Позволит ли, мой Император, скромному магу, видевшему воды Обливиона, показать этому добровольцу то, что ждет его в ордене? – вопрос Рига, заставил Мартина осторожно кивнуть.

Связь дрогнула в беспокойстве, передавая бретонцу молчаливую просьбу о том, чтобы тот был осторожнее и не играл слишком сильно с клятвой. Глаза смертного божества переместились на священника. Холодная как лед рука бретонца до боли сжала руку священника. Тот не в силах отшатнуться со страхом смотрел как глаза божества горят пламенем Обливиона. Сам же Риг не игнорируя жестокость, требовательно сжал задрожавшую в его руках душу. Он соединил их души, дотрагиваясь до появившегося на оболочке обруча и вплетая в него нити собственных воспоминаний.

Реки Обливиона отдавались жаром, проникая в разум мера. Крики агонии, оглушали, а пепел проникающий в нос и путающийся в волосах невидимо касался тела священника. Ощущения страха, неуверенности, заполняющей все тело неконтролируемой ярости, окутывал мера. Риг показывал ему многочисленные тела, в распотрошенных животах которых, ползали живые пауки, откладывающие в них яица. Он показывал ему наполненные мукой взгляды людей, чьи тела заживо сгнивали в кислотной паутине даэдра-пауков.

Показывал ему как скампы накидывались на несчастных смертных, заставляя их упасть в лаву. Он показывал ему скрывающихся в темноте каннибалов, которые раздирали своими руками упавших к ним людей. Показывал с какой яростью сражались даэдра, которых не могло взять не зачарованное оружие.

Показывал внимательные взгляды принцев даэдра, готовых получить себе новую душу, готовых заключить сделку и заключить душу навечно в своем плане. Опутанная шипастыми цепями женщина, корчилась на промерзшей земле, не в силах подняться и противостоять босмеру в темном камзоле, собиравшим ее кровь в бутылку.

Он показывал ему заполненные столы даэдра, где каждое блюдо являло собой чью-то душу. Показывал, как они незаметно сводили с ума, заставляя подчиняться их ауре и думать о том, что смертный сам пришел к нужным им выводам. Он показывал ему страдания смертных, заставлял священника ощущать на себе невидимые раны. Играючи, сжимал его душу, едва не отрывая от нее куски. Он наслаждался чужим страхом, понимая, что такое предупреждение сделает свое дело.

Наконец, бретонец, удостоверившись, что альтмер запомнил урок, отстранился. Его рука отпустила покачнувшегося мера, а сам он с мягкой, понимающей улыбкой уточнил:

– Вы все еще хотите пройти по этому пути? Ведь даже Боги могут не услышать Вашего крика в Обливионе. Стоит ли Ваша жизнь таких жертв? Быть может проще вернуться в часовню и заняться привычными вещами? Исцелять страждущих, проповедовать о милости Стендарра. Он ведь бог Милосердия, со временем Он всех простит и поймет.

Он откинулся на спинку стула, с ожиданием затаившегося хищника наблюдая за бледным дрожащим мером, из души которого медленно уходили показанные бретонцем воспоминания и ощущения. Сидящий в его ногах Ами, тихо скулил, пряча мордочку в лапах и явно чувствуя отголоски памяти своего хозяина.

Сердце Рига сжалось, когда он понял, что непреднамеренно показал невинному животному ужас вод проклятых земель. Наклонившись, он посадил несопротивляющегося щенка к себе на колени, окутывая его успокаивающей аурой и начиная заботливо гладить его по шерсти. Он с заботой дотрагивался до связи со спутником, пытаясь прогнать из души волчонка ощущения пламени и крови Обливиона.

Вместе с этим, он поднял голову, замечая на себе обеспокоенный взгляд Мартина. Имперец не пытался что-то сказать, не собирался обвинять супруга в жестокости. Он просто смотрел, давая ему время собраться с мыслями и готовясь в любой момент оказать ему поддержку.

Волнение было заметно и во взгляде Амарис, внимательно наблюдавшей за ситуацией. Риг чувствовал исходящее от босмерки легкое раздражение. Было видно, что она не одобряла его поступок. Героиня Даггерфолла понимала его поступок, осознавала зачем он это сделал, но не одобряла. Она считала священника инструментом, который в соответствии с волей Богов мог послужить на благо их миссии. Выжил бы он или нет, мало волновало ее, а сама она была скорее озабочена благополучием Императорской семьи, близких и многочисленных подчиненных. Мер же в ее картине мира был способен лишь на исполнение отведенной ему роли.

– Да. – голос альтмера дрожал, а сам он внезапно поднялся со стула.

Янтарные глаза испуганно смотрели на бретонца, однако этот страх не скрывал появившейся в душе и движениях священника уверенности. Под удивленные взгляды босмерки и людей, мер опустился на колени перед Императором. Голова альтмера коснулась пола и его тихий голос обратился к Императору:

– Я прошу Вас, позволить мне присоединиться к ордену, находящемуся под Вашим началом. Не ради Богов, не ради искупления грехов или желания славы. Я молю Ваше Императорское Величество от чистого сердца. Я молю Вас с раскрытым разумом, осознавая последствия и все, что стоит на кону. Я…у меня есть семья, у меня есть близкие друзья и те, кого я бы хотел видеть на этом месте. Я не хочу, чтобы они…если что-то подобное повториться…не хочу, чтобы они пострадали. Прошу, Вас, позвольте мне защитить их таким образом. Позвольте мне сделать все для того, чтобы после смерти я ушел в чертоги Стендарра с чистым сердцем, понимая, что сделал все для защиты любимых и близких.

Риг улыбнулся, кивая нахмурившемуся Мартину. Он видел искренность в чужом сердце, видел решимость и знал, что теперь желание священника не исходят лишь от воли Богов. Это был осознанный выбор смертного, понявшего что от его выбора зависит судьба мира. Понявшего, что на его пути он умрет в агонии, осознал, что его миссия возможно приведет его к участи, которая будет хуже смерти. Он принял это с чистым сердцем, показывая присутствующим, что пусть Боги и привели его сюда, но выбор он сделал сам, имея возможность отступить и вернуться к прежней жизни.

– Запомните, отныне и вовеки веков Вы служите не Богам, Вы служите миру смертных, оберегая его границы от того, что угрожает не только Вам и Вашим близким. – голос Рига был холодным, а сам он не отводил взгляда от Мартина.

Он дотронулся до связи с супругом, чувствуя, как его клятва Дибелле начинает дрожать. Он слишком близко подошел к раскрытию божественности, лишь чудом удерживаясь от окончательного нарушения. Риг на секунду прикрыл глаза, позволяя Мартину ощутить то, что чувствовал он от альтмера. Вместе с этим, он продолжил:

– Вы бережете мир от того, что, скрываясь во тьме, использует любые бреши в барьере, готовясь нанести предательский удар и пожрать все живое. Император защищает Ваш мир, держа его барьеры в соответствии с договором. Но даже ему нужна помощь для того, чтобы заделать бреши. Чтобы чудом проникшие сюда твари Обливиона, призванные неуемными магами или в результате несчастного случая, вернулись обратно, не причиняя вреда плану смертных. Последуете ли Вы воле Императора, становясь его клинком в борьбе против Обливиона? Станете ли Вы щитом Богов, отвечающим на любую угрозу границам этого плана?

Риг замолчал, переводя дух и чувствуя, как душа альтмера тянется к нему. Серая, покрытая запахом Ирисов, душа вспыхнула серебром. Тонкие нити потянулись к бретонцу, отдавая себя в его власть и пытаясь образовать с ним связь служителя. Уверенный голос альтмера, заставил Рига кивнуть, соединяя их души и принимая себе нового верующего:

– Я клянусь верой и правдой служить во благо этого мира. Если на это будет милость Императора встану рядом с ним как рыцарь его ордена. Если же он откажет, то я посвящу себя поискам пути, который позволит мне защитить этот мир. Защитить любимых и близких от того, что таится в водах Обливиона.

– Раз Ваше желание искренне, раз Вы отдаете себе полный отчет, то я исполню Вашу просьбу. – с торжеством в голосе произнес Император, благосклонно кивая и принимая в возрожденный орден рыцарей Девяти первого рыцаря.