29 день месяца Руки Дождя 2 год. 4 эра. Лейавин. Империя Тамриэль.

Тучи над Лейавином были привычны взгляду Рига. Редкие капли дождя, падающие с небес касались белого плаща, заставляя бретонца вздрагивать и ежиться, отчаянно желая поскорее зайти в часовню города. Он признавал, что погода, на самом деле, не была такой ужасной, однако что-то в его душе сжималось. Казалось, что его разум пытается найти в привычном для Лейавина дожде знак Богов…знак неудачи и скорой проблемы, которая вот-вот настигнет их небольшой отряд.

С другой же стороны, было в такой погоде свое очарование. Капли дождя не были такими холодными как в Бруме, а в воздухе отчетливо витал запах экзотических растений, растущих рядом с границами Чернотопья или Эльсвейра.

Редкие капли, стекали по вытянутым вверх черепичным крышам, образовывая небольшие, грязные лужи по которым, будь Риг по-другому воспитан, можно было с легкостью попрыгать. Слабый теплый ветер нес с собой духоту, однако не казался чем-то неправильным или способным навредить. Вместе с этим, откуда-то издалека слышался крик чаек, крылья которых изредка попадались взгляду бретонца.

Риг с улыбкой наблюдал за тем как пробегающие мимо них дети, прыгали по небольшим лужам, громко смеясь и забираясь после этого на зеленые ивы, растущие в небольших садах между двухэтажными каменными домами. Сами деревья изредка покачивались, скрывая под своими кронами взбирающихся по ним детей. Маленькие, ловкие каджиты протягивали руки улыбающимся нордам или имперцам, которые без какой-либо враждебности принимали руку, взбираясь все выше по ветвям и показывая языки, проходящим мимо стражникам.

Сочетание красного и оранжевого камня домов с широкими большими окнами радовало глаз, создавая удивительные чувство уюта. Привлекали взгляд и каменные мосты, украшенные встающими на дыбы конями. Обращали на себя внимание и расположенные на некоторых зданиях зеленые флаги с изображением золотого коня.

Идущий рядом с Ригом Ами, с любопытством прыгал по лужам, следя за тем как разлетаются в стороны грязные брызги. Лапы и хвост волчонка давно потеряли привычный светло-серый свет, покрываясь темными комками грязи, которые нисколько не волновали радостно тявкающего зверя. Изредка он присоединялся к небольшим группам детей, бегая вокруг них и позволяя тем гладить себя по шерсти. Бретонец, мягко качая головой наблюдал за тем, как один раз маленькие темно-зеленые аргониане уговорили Ами принести им закатившийся в небольшую дыру мячик, покупая после этого в благодарность несколько лепешек с мясом.

– Вы с ним слишком сильно похожи. – произнесла внезапно Амарис, наблюдая за тем как Риг отходит от прячущегося от дождя нищего.

В руках бретонца был небольшой мешочек с септимами, который тот с благодарной улыбкой вернул Мартину. Имперец в ответ лишь мягко улыбнулся, качая головой и позволяя супругу оставить деньги у себя. Они прошли вниз по улице, не замечая, как им вслед смотрит заинтересованный взгляд бездомного, с губ которого срывается молитва Девяти Богом, просящая Их защитить великодушного господина.

Глаза бретонца быстро нашли увлекшегося Ами, который с легким недовольством догнал небольшой отряд своего хозяина. Сам Риг пожал плечами, оглядываясь по сторонам и замечая появившуюся на горизонте высокую часовню из темно-оранжевого камня.

Длинное, величественное здание с острой крышей простиралось практически на всю улицу, заканчиваясь небольшой, высокой башенкой. Квадратное витражное окно изображало девять кругов, которые можно было бы мысленно соединить в восьмиконечную звезду. В центре своеобразной звезды, находился круг с изображением черной наковальни, символизирующей Зенитара, покровительствующего труду и ремеслу. По бокам же, в остальных кругах, можно было разглядеть остальные привычные для изображения других Богов символы. Под витражным окном, как, впрочем, и над ним, находились небольшие, вытянутые окна, стекла которых были темно-зеленого цвета. Рядом же с часовней посреди цветущего сада стояла каменная статуя самого божества.

– Как новобранец? – спросил тем временем у Амарис Мартин.

Босмерка поморщилась. Ее душа раздраженно вспыхнула, тогда как сама героиня Даггерфола скрестила руки на груди. Мартин в ответ внимательно посмотрел на грандмастера ордена, ожидая продолжения.

– Единственное пока на что он способен – молитвы. – ответила своему сюзерену босмерка. Ее правая рука коснулась глаз, потирая их. Следящий за разговором Риг отметил, что темные круги под глазами подруги увеличились, а зрачки пугали своей схожестью с голодной пумой. Между тем, она с небольшим раздражением продолжила: - Я отдала его в руки одного из прибывших в приорат агентов. Надеюсь, что нордская школа быстро заставит его правильно оценивать ситуацию.

– Он не попытался возмутиться? – с любопытством поинтересовался Риг. - Обучать мера в соответствии с военными традициями Скайрима…даже не знаю кого мне следует жалеть.

– Жалеть здесь некого. – усмехнулась в ответ подруга, чье лицо исказилось в хищной, практически звериной, ухмылке. – Ты ему сделал прекрасное внушение, заставляя его сразу после вступления начать тренироваться до потери сознания, а после бежать изучать способы борьбы с даэдра. Надо будет взять на заметку, а то мои подчиненные из гильдии бойцов после завершения вторжения расслабились.

– А года два назад ты на них кричала из-за их посещения Врат. – в голосе Рига послышался легкий укор

– Орала я на мелких оболтусов, полезших красиво умереть. – парировала его слова подруга, сильно морщась. В ее глазах появилась плохо скрываемая ярость, после чего девушка объяснила: – Здесь же, мой авторитет пытаются подорвать «опытные и служившие в гильдии не один год». Молодняк у меня ходит по струнке, а старшие еще пытаются намекнуть, что мне бы лучше сосредоточиться на других, более важных обязанностях.

Она замолчала, бросая взгляд на Мартина. Легкий, отрицательный кивок рыжеволосой девушки был встречен имперцем с понимающей улыбкой. Казалось, что героиня Даггерфолла молча просила своего Императора оставить ее на посту главы ордена, убеждая его в том, что она прекрасно справляется и держит все под контролем. Мартин же в ответ, делал вид что не видит ее раздражения и не видит, как она раз в несколько дней пьет зелья восстановления, используя артефакты и косметику для неудачного сокрытия темных кругов. Что, впрочем, не мешало ему в своих молитвах, изредка, затрагивать этот вопрос, словно бы невзначай упоминая о том, с каким трепетом Талин или Окато доносят, редко бывающего в столице, сурового грандмастера до собственных покоев.

Тем временем они приблизились к часовне, останавливаясь перед каменной статуей божества. Фигура Зенитара была облачена в богатую мантию, которую обычно носили прибывающие из Валенвуда торговцы. На красивом, ухоженном лице имперца средних лет виднелась хитрая улыбка, выглядывающая из-под длинных аккуратных усов. Зачесанные назад волосы, открывали вид на широкий лоб и спокойно достигали пояса. Одна из рук божества была опущена вниз, касаясь висевшей у него через плечо сумки, тогда как вторая рука, держащая наковальню, была поднята вверх, словно пытаясь коснуться небес.

– Что ж, нам известно, что новый артефакт представляет собой булаву, спрятанную глубоко в крипте часовни. – произнесла устало Амарис. – У меня один вопрос, как она нам может пригодиться, если наш Божественный крестоносец обучался обращению с длинным мечом?

Вопрос героини Даггерфолла был справедлив. В соответствии с планом «коллег» Рига лишь полный комплект, благословленных Богами, артефактов способен был победить Умарила. Однако, как правильно ответить на удар, если до этого их избранник тренировался с другим видом оружия? Как мог он биться тем, что было взято в руки в первый раз? На этот вопрос никто из них не мог дать правильного ответа...

Если только не перевернуть доску, рассматривая ситуацию под другим углом. Если только не забыть о некоторых моментах и не подойти к проблеме со стороны исследователя и мага, а не со стороны верующего.

Внезапная идея, заставила Рига вздрогнуть. Неосознанно он дотронулся до связи с супругом, передавая ему свой план и молча спрашивая одобрения. Стальные глаза в ответ удивленно посмотрели на бретонца, словно спрашивая его не шутит ли он о таком. Легкий кивок, заставил Мартина задумчиво нахмуриться. В светлой душе бывшего священника загорелся исследовательский интерес, который тот не в силах был подавить. Легкое, почти неуловимое возмущение, подходящее священнику, почти исчезло из его сердца.

– Не желаете поделиться? – спросила у них со вздохом Амарис, наблюдавшая за их молчаливым диалогом.

– Тебе это не понравиться. – заметил в ответ Риг, вспоминая отношение подруги к Богам. Зенитар конечно не был Кинарет, однако кто знал, как могла воспринять его слова босмерка… кто знал, как усталая и раздраженная друидка отреагировала бы на богохульную мысль.

Амарис обреченно вздохнула, потирая переносицу носа. Ее глаза опустились на сидящего рядом со статуей Ами, который немного виновато смотрел на девушку. Казалось, что волчонок выражал эмоции самого Рига.

– Мне не нравится многое, однако это часть моей работы по обеспечению безопасности Империи. – наконец заметила Амарис, успокаивающе улыбаясь и не сдерживая тихого смешка. – К тому же я общаюсь с истинными безумцами, чьи планы, мягко говоря, уничтожают не только мое самообладание, но и привычную для всех картину мира. Думаю, я справлюсь с очередным откровением.

Риг переглянулся с Мартином, который ободряюще дотронулся до их связи. Вместе с этим, имперец сделал шаг, слегка закрывая бретонца собой. Пальцы его левой руке, коснулись запястья бретонца, заставляя того ощутить распространяющиеся по телу тепло. Казалось, что бывший священник в любой момент был готов применить заклинания школы Восстановления или Изменения, способные защитить героя от удара или исцелить внезапные раны.

– Я спокойна, Мартин. – пожала плечами Амарис, примирительно поднимая руки. – Даже когтей нет. Говорите уже, что придумали.

– Что, если перенести благословение с булавы на другой предмет? – быстро спросил у подруги Риг, заставляя ту закашляться и удивленно посмотреть на него.

– Спрашивать у Безумной Звезды о том, как это пришло ему в голову бесполезно. – обреченно выдохнула девушка, быстро оглядываясь по сторонам. Ее глаза остановились на раскрытых дверях часовни, откуда нескончаемым потоком выходили или входили верующие. – Если бы здесь был бы Руэл, он бы сейчас очень громко смеялся. Ты же когда-то почитал Девять Богов... неужели… неужели у тебя хватит совести на такое?

Риг не задумываясь кивнул. Амарис была права. Он всю свою жизнь почитал Богов, пытаясь жить по их заветам. Видят Боги, одним из его прозвищ, гулявшее по Тариэлю было «Милость Девяти»! Даже став даэдра он молился Девяти, прося их защитить супруга от бед…однако сейчас, он был готов без раздумий пожертвовать божественным артефактом, предлагая то, за что паломники и священники могли бы объявить его еретиком или богохульником.

– Это необходимо. – пожал плечами Риг, переводя взгляд на задумчивого Мартина. – Раз они сказали о том, что сила артефактов может одолеть Умарила, то я должен убедиться в том, что их крестоносец может использовать эту силу в полной мере.

– Это возможно? – спросил у него осторожно Мартин.

– В теории… - неуверенно ответил супругу Риг, замечая мелькнувшее в глазах Амарис веселье. Бретонец же, глубоко вздохнул начиная быстро излагать свои мысли: - Что вообще мы знаем о зачаровании? Маг берет предмет, чертит на нем руны и использует камень душ. Впоследствии, при случае, обновляя зачарование при помощи все тех же душ. Но как зачаровывают артефакты Боги?

– Ну расскажи нам. – с теплой улыбкой произнесла Амарис, со смирением качнув головой.

– Законы для всех более-менее одинаковы. – продолжил Риг, замечая, как Мартин задумчиво прикусывает губу. – Они точно также используют души для сотворения магии. В качестве зачарования или благословения так точно. Я…- Риг замолчал, чувствуя, как предупреждающе напоминает о себе клятва. Рядом с ними прошла небольшая толпа, скрывающаяся за дверями часовни. Виноватая улыбка коснулась лица бретонца, после чего он быстро поправился: – Точнее, Безумная Звезда использовал магию души и связи, когда благословлял возвавшего к его милости Божественного крестоносца. Из…довольно достоверного источника я точно знаю, что между Богом и его последователями существуют связь, которую можно использовать по-своему усмотрению. Главное правильно перенаправить энергию души.

– Может просто напишем Ворину Даготу? – предложила бретонцу Амарис, потирая переносицу. – Он конечно не такой профессионал в магии душ, однако его опыта в остальных магических науках и его связь с божественным артефактом…сам понимаешь. К тому же вместе с ним прибудет и Руэл, съевший не одного даэдра на поприще зачарования. – она замолчала, ловя на себе удивленные взгляды. – Из всего имперского культа для меня важнее всех поклонение Кинарет – это, во-первых. Во-вторых, мы рассуждаем о том возможно ли это вообще сделать. Никто не говорит, что мы будем пытаться. Быть может нам просто хватило бы для соответствия плану повесить булаву на пояс.

Амарис замолчала, внимательно смотря на задумчивого Мартина. Имперец молчал, обдумывая слова супруга и грандмастера ордена Клинков. Брови на красивом лице нахмурились, тогда как губы имперца были искусаны практически до крови. Риг вздохнул, дотрагиваясь до связи и осторожно, через оболочку души, исцеляя небольшие ранки на губах любимого человека. Тот в ответ, чувствуя его вмешательство, повернул голову в его сторону, мягко улыбаясь бретонцу.

– Давайте сперва добудем булаву. – вынес наконец свой вердикт Мартин, с теплотой обращаясь к Ригу: – Сможешь потом посмотреть на нее как…мастер-волшебник, специализирующийся на магии душ?

– Спасибо. – прошептал с улыбкой бретонец, чувствуя, как его сердце наполняется теплотой.

– Если понадобиться я напишу в Ресдайн. – добавил между тем имперец, с нежностью проводя по костяшкам чужой руки. – Однако это произойдет не раньше того, как ты выскажешь свое мнение.

Риг благодарно кивнул, не сдерживая на своем лице довольной улыбки, осветившей его лицо. Рука Мартин осторожно прошлась по его руке, задерживаясь на локте бретонце и заставляя его издать тихий смешок. Теплая рука бывшего священника, бережно взяла его под руку, словно предлагая вместе зайти в часовню, посвященную богу Ремесла.

– Я смогу заглянуть с тобой в крипту? – уточнил у супруга Риг, не пытаясь вырвать руки и в одиночку дойти до ступеней, ведущих к дверям часовни.

– Это лишь его испытание, и он должен пройти его без чужой помощи. – напомнила ему Амарис, оказавшаяся за их спинами. У ног босмерки оказался Ами, тихое тявканье которого ознаменовало его согласие со словами девушки. Темно-карие глаза опустились на камень, замечая, как быстро виляет хвостом волчонок. Задумчиво нахмурившись она пробормотала: - Мы не можем вмешаться в испытание, однако быть может сможем оставить у порога Ами. Если что-то пойдет не так он привлечет наше внимание, раньше, чем ты почувствуешь страх или боль через вашу связь. Животные иногда чувствует и видят больше, чем люди.

– Если он не будет помогать, а будет охранять от недоброжелательного вмешательства, это ведь не будет считаться влиянием на испытание. – поддержал мысли босмерки Риг, не отрывая взгляда от имперца.

– Смотря какого вмешательства. – улыбка, появившаяся на лице героини Даггерфолла была хищной. – Если это будет касаться испытания и на Мартина нападут для проверки, то Ами не должен вмешиваться. Если же, нападут для того, чтобы помешать или остановить…

– Хорошо, Ами спустится со мной в крипту. – сказал спокойно Мартин, который явно не планировал спорить с супругом и подругой.

– Я тогда займусь осмотром часовни снаружи. – произнесла Амарис, явно разработавшая уже план защиты Императора от внезапного нападения. – Проверю входы и выходы через птиц.

– Тогда я буду прислушиваться к обстановке внутри часовни. – быстро сообщил Риг, согласно кивая. – После того как заберем булаву выдвинемся за последним известным нам артефактом?

– Баурус должен был уже разобраться. – пожала плечами босмерка, отходя к статуе.

Золотые глаза наблюдали за тем, как рыжеволосая девушка осторожно заходит за статую Зенитара и касается рукой веток цветущей ивы. Ее глаза закрылись, когда она что-то тихо зашептала. Слегка хриплый голос друидки стал внезапно мягким и тихим, словно превращаясь в мурлыканье или щебет животного. Словно…девушка использовала силы, данные ей Кинарет для того, чтобы поговорить или привлечь чье-то внимание.

Спустя несколько секунд Риг заметил, как с ветки слетела небольшая серая птичка, присевшая на плечо босмерки. Тихое чириканье было практически неслышимым, тогда как Амарис внезапно замолчала, поворачивая голову и внимательно всматриваясь в животное. Царившее между ними умиротворение не продлилось долго, и птица быстро вспорхнула с плеча друидки, скрываясь среди серых облаков.

– Начинаем. – произнесла тихо девушка, вдыхая полной грудью и принюхиваясь к окружающим ее запахам.

Ее движения вновь стали походить на приготовившегося к прыжку зверя. Не слышно, она подошла к стене часовни, начиная медленно обходить здание по кругу. Вместе с ней начал движение и Мартин, ведущий Рига в сторону церкви.

Семенивший за людьми Ами, тихо рычал, уточняя у своего хозяина о том, что имела в виду рыжеволосая девушка, считавшаяся в глазах волчонка членом стаи. Мягкая улыбка скользнула по лицу бретонца, быстро дававшего инструкции спутнику, который со всем возможным для него вниманием и ответственностью обещал хозяину защитить любимого члена стаи. Риг краснел, слушая как Ами передает свое отношение к имперцу, называя его чуть ли не вторым хозяином, который кормит его больше всех и отдает ему лучшие и самые вкусные куски со стола. Видят Боги, он никогда не думал, что его собственный спутник сможет смутить его.

Рука об руку они с Мартином зашли в часовню, заполненную множеством верующих. Тихое пение молитв, раздававшиеся из глубины здания, привлекало внимание. Сердце Рига сжалось, а сам бретонец почувствовал, как в его разум наполняется спокойствием и умиротворением, забывая ненадолго о бедах и проблемах. Глубоко в его душе появилось ощущение безопасности, тогда как при взгляде на расписанные стены каменные стены он чувствовал благоговение.

Витражные окна, расположенные позади небольших алтарей, точно также, как и в других подобных часовнях были посвящены Девяти Богам имперского культа. Однако, здесь в отличие от витражей в часовнях Зенитара и Дибеллы, разноцветные стекла казались более богатыми, ярко сверкая при попадании на них света факелов. Высоко под потолком виднелись спускающиеся вниз металлические люстры, чистота и блеск которых поражали воображение. Красивые резные арочные своды, ведущие к главному алтарю, казались переплетенными корнями, которые каким-то неведомым чудом оказались запечатаны в камне.

– Я быстро. – прошептал Мартин, отпуская его руку.

– Удачи. – прошептал в ответ Риг, быстро оглядываясь по сторонам и сближаясь с Мартином.

Легкий, практически неощутимый, поцелуй бретонца, вызвал у бывшего священника наполненную нежностью улыбку. Стальные глаза ненадолго задержались на лице бретонца, позволяя ему заметить застывшую в них безграничную любовь, заставшую его сердце дрогнуть. Риг неуверенно сделал шаг навстречу супругу, желая спуститься вместе с ним в крипту и лично проконтролировать его безопасность. Он бы не вмешивался, он просто был бы рядом…просто наблюдал за тем как его храбрый, самоотверженный имперец справляется с глупыми испытаниями Богов.

Однако, вместо этого он просто кивнул, отпуская имперца и отходя к одному из алтарей. Его глаза следили за тем, как осторожно Мартин спускается вниз по лестнице, останавливаясь рядом со сторожившим двери священником. Пожилой седовласый норд, одетый в серую мантию, что-то тихо сказал имперцу, почтительно склоняя перед ним голову. Риг с любопытством наблюдал за тем, как Мартин быстро переговаривается со служителем Зенитара, после чего в сопровождении Ами, скрывается за углом.

Бретонец вздохнул, поворачивая голову и замечая перед собой витражное изображение величественного имперца, одетого в фиолетово-красную императорскую мантию. Суровый взгляд серых как сталь глаз и знакомые его глазу черты лица заставили Рига вздрогнуть, бросая взгляд на руки, держащие опущенный лезвием вниз клинок. Вслед за этим, его глаза прошлись по венцу на голове имперца, останавливаясь на сверкающем в свете факела красном стекле, изображающим Амулет Королей, висевший на шее божества.

Риг глубоко вздохнул, чувствуя появившуюся в сердце неловкость. Немного неуверенно он преклонил колено перед алтарем, складывая руки в молитвенном жесте. Он знал, как это выглядело для знающих истинную суть вещей, прекрасно чувствовал чужое веселье…однако, ему нужна была эта молитва. Нужно было успокоиться и поверить в то, что испытание бога Ремесла не навредит Мартину.

– Я…знаю, как это выглядит. – произнес Риг, неловко улыбаясь и издавая тихий смешок. – Знаю, что это весело и заставляет сомневаться в моем здравомыслии. Но…я прошу тебя, защити его от Них. Я видел испытание того, кто называет себя богом Милосердия и Прощения…я видел испытания Кинарет, которые та подготовила для своих друидов…видел его одежды, после ее испытания… - Риг замолчал, бросая взгляд в сторону главного алтаря, за которым возвышалась статуя Зенитара.

Бретонец чувствовал на себе чужое внимание. Чувствовал витающую в воздухе настороженность и опасность. Он знал, что критиковать божество в его доме было не разумным. Но ему нужно было выговориться, нужно было успокоить самого себя и обратить внимание Талоса на Мартина. Бретонец вновь вздохнул, понижая голос до шепота:

– Я…боюсь поверить в то, что бог Ремесла так просто отдаст ему этот артефакт. Просто…помоги ему, если я не успею. Помоги ему как тот, кто сам был смертным. Помоги ему как предок, дающий совет своему потомку. Прошу, присмотри за ним, если я не успею.

Он поднял взгляд, всматриваясь в знакомые ему черты лица. Было ли это случайностью или нет, но создававшие витраж бога Войны мастера смогли отдаленно передать черты лица Императоров династии Септимов. Риг без труда мог разглядеть похожий разрез глаз, видел схожую форму носа и проходился по любимой им линии губ. Но при этом видел он и отличия…у Талоса были более высокие скулы, отличалась форма челюсти, да и подбородок божества казался слегка острым. Изображение Талоса было красивым, однако ему было далеко до своего потомка, который превосходил предка практически во всем.

– Довольно занятно, когда одно божество просит о помощи другое. – раздавшийся рядом с ним бархатный голос с едва заметным шипящими нотками, заставил Рига вздрогнуть. Его сердце остановилось от страха, а сам он быстро повернул голову покачиваясь. Холодная рука осторожно придержала его, тогда как молодой красивый бретонец с улыбкой произнес: – Осторожнее, мой принц, пол здесь не пощадит Вашего хрупкого тела.

Рука бретонца осторожно потянула его, заставляя подняться на ноги. Темные миндалевидные глаза, на красивом симметричном лице мраморного оттенка, вспыхнули алым. Вместе с этим, взгляд бретонца коснулся черных как ночь волос, лежавших на плечах человека непослушными кудрями. Запахнутая налево черная мантия, была чистой и опрятной, подчеркивая хорошо сложенную фигуру.

– Как Вы здесь оказались? – голос Рига дрогнул, а сам он ощутил пьянящий запах алых роз и крепкого вина. – Вы…

– Могу ли я сказать, что соскучился по Вам, мой принц? – хитрая улыбка, обнажившая острые клыки, коснулась темных глаз собеседника. Риг вздрогнул, делая шаг назад и чувствуя, как знакомый, наполненный желанием, взгляд проходит по его телу. Собеседник же с осторожно убрал руку, продолжая: – Вас не было на островах, когда я посетил их и я посмел спуститься сюда, решив немного поразвлечься.

– Вы не могли этого сделать. – в голосе Рига послышалось тихое возмущение, а сам он недоверчиво посмотрел на того, кто по правил больше никогда не мог ступить на эту землю.

– Вас не было на троне, а значит в дело вступили старые правила. – покачал головой бретонец, желание во взгляде которого сменилось снисходительностью. Казалось, словно его забавлял этот разговор, а сам он пытался объяснить маленькому ребенку очевидные вещи. – Я же никогда не хотел навредить этому плану.

Риг вздрогнул, чувствуя небольшое понимание. Было похоже, что именно это имела в виду Дибелла, говоря ему о том, что они не могут вмешиваться лично. Но означало ли это, что помимо нагрузки на барьер, спускающиеся в план смертных божество оставляло без внимания свою сферу? Значило ли это то, что

Бретонец должен был вернуться обратно как можно скорее, предотвращая появления остальных даэдра, решивших поразвлечься или отдохнуть? Быть может некоторые из них прямо сейчас использовали лазейку, спускаясь в план смертных…но так ли они были безобидны на самом деле? Даже если они не собирались захватывать мир, они могли навредить душам и судьбам смертных… один Сангвин мог хаосом пройтись по Империи, заставляя смертных отдаваться во власть порока.

– Что Вы задумали? – прошипел Риг, бросая осторожный взгляд на прихожан часовни, которые не обращали на них никакого внимания.

– Ничего плохого, мой принц. – слова стоящего перед ним принца даэдра нисколько не успокоили Рига. Бретонец скрестил руки на груди, требовательно смотря в черные глаза. Царившее в них веселье вызвало в павшем герое раздражение, которое тот безуспешно пытался подавить. Наблюдавший за его движениями князь даэдра провел языком по губам, говоря: - Хотел поближе познакомиться с местной графиней и ее ужинами. Говорят, удивительно скучное зрелище, которое не помешало бы разнообразить.

– Надеюсь Вы не слишком сильно увлечетесь, лорд Сангвин. – в голосе бретонца послышалось предупрежение, заставившее собеседника тихо засмеяться.

Лицо Сангвина оказалось слишком близко, позволяя бретонцу почувствовать теплое дыхание. Внимательно смотрящие на Рига темные глаза завораживали, однако бретонец лишь качнул головой, отстраняясь. Сангвин в ответ лишь улыбнулся, замечая:

– Одного Вашего слова хватило бы, чтобы заставить меня вернуться в Обливион.

– И опозорить Вас перед Вашими подданными, выставляя Вас слабым и бесхарактерным повелителем, во всем слушающим…как меня, называет большая часть Обливиона? – глаза бретонца сощурились, а сам он заметил, как Сангвин напрягся. Риг чувствовал, что собеседнику было неприятно слышать его слова. Однако бретонец, не остановился, завершая свою мысль: – Кажется самым вежливым и нейтральным было «молодой выскочка, убивший достойных собратьев и переметнувшийся на сторону сучих неженок-предателей»?

– В моих землях таких слов никогда не было, мой принц. – внезапно заверил бретонца Сангвин. – Поверьте, я и мои подчиненные свято чтут наш союз, не имеют даже мысли оскорбить Вас.

Риг видел искренность в разорванной душе князя Разгула. Даэдра ценили силу… однако Сангвин почему-то из раза в раз позволял бретонцу диктовать ему свои условия. Позволял тому из раза в раз командовать собой, подчиняясь тому, за что любой бы другой принц даэдра выступил бы против него. В течении двух лет он был для него самым верным союзником, помогая ему освоиться и набраться опыта. Он прибывал к нему по первой просьбе, разъясняя ему о слабостях и привычках других принцев даэдра и предлагая ему свое посредничество. Он предлагал ему свои войска, предлагал ему множество артефактов…предлагая ему самого себя.

– Даэдра чтут силу, а я чту наш союз и не хотел бы, чтобы кто-то попытался ослабить Вас. – дипломатично отозвался в ответ Риг, отводя взгляд и отходя от лорда даэдра на несколько шагов.

– Вы уже начинаете беспокоиться обо мне, мой принц. – усмехнулся в ответ князь Разгула, слегка кланяясь ему. Изящные, наполненные опасностью движения притягивали взгляд, заставляя бретонца вздрогнуть. – У меня будет вечность. Обещаю Вам.

– Скорее воды Обливиона замерзнут, друг мой. – голос Рига был уверенным, тогда как сам бретонец уверенно выпрямился, вспоминая о любимом им взгляде стальных глаз.

В сердце знакомо заворочалась ярость, направленная на князя даэдра, посмевшего когда-то протянуть руки к душе его супруга. Улыбка Рига приобрела холодную вежливость, а сам он слегка кивнул, знаменуя окончательное завершение разговора. Сангвин же на это хищно улыбнулся, замечая:

– Даже в Обливионе есть холодные места, мой принц. И они прекрасны точно также, как и Вы в своей вежливости. – он замолчал, выдерживая паузу, после чего говоря: - Надеюсь, что через несколько тысячелетий, когда Вы устанете от смертного Дракона, я смогу показать Вам эти места. И…будьте осторожны с малышкой Меридией, она сейчас пытается вертеться змейкой, в попытке сохранить свои позиции.

Риг вздрогнул, порываясь схватить руку удаляющегося от него союзника. Видят Боги ему действительно нужны были ответы. Ему нужно было точно знать о том, что появление Умарила не было случайной оплошностью и за ним стояла даэдрическая принцесса. Нужно было знать о ее планах, чтобы предотвратить неизвестную ему опасность.

Однако прежде чем он успел что-то спросить потоки Этериуса застонали от боли. Яркие фиолетовые нити разорвали полотно, вспыхивая ярким белым светом и открывая небольшой проход. Риг слышал громкие слова, призывающие в это место тварей Обливиона…видел, как закутанный в плащ человек вонзает в свою грудь кинжал и слышал, как его голосу вторят еще несколько человек.

Кровь залила каменный пол часовни, разрывая ткань между мирами. Магия, которую можно было бы отнести к школе Колдовства, заполнила погрузившуюся в ужас и крики часовню, вызывая в мир высоких, закованных в золотые латы даэдра.

Окутанные силой Меридии твари Обливиона обнажили свое оружие, заставляя Рига мгновенно понять их намерения. Громкие отчаянные крики коснулись ушей бретонца, наблюдавшего как масса людей направилась к открытым дверям, пытаясь покинуть обитель бога Ремесла. Верующие давились в проходе, крича и моля Богов о милости. Взрослые закрывали собой детей, тогда как священники пытались изгнать вторженцев, быстро двигая руками и шепча молитвы. Пот лился по их лицам, а сами они сбивались, начиная читать заклинание заново.

Вместе с этим, на каждого из них надвигалось по одному низшему даэдра, которые словно поставили своей целью убить не прихожан, а именно священников.

Исчезнувший среди суматохи Сангвин был забыт бретонцем сразу же, а вокруг него закружились лепестки. Бретонец на несколько секунд прикрыл глаза, позволяя себе ощутить каждую, находящуюся в часовне душу. Сейчас его не волновала клятва, сейчас он не беспокоился о том, что мог быть узнан…сейчас его волновало сохранение чужих жизней. Голоса в его голове твердили о том, что Боги одобрят такое вмешательство…что Меридия нуждается в наглядном уроке, а Мартин не заслуживает обвинений в бездействии и неосведомленности.

Белые лепестки встали стеной, огораживая прихожан и священников от надвигающихся на них даэдра. Длинные, двуручные клинки со звоном ударились о возведенную Ригом защиту, не нанося смертным никакого урона. Вместе с этим, сам герой спокойно вышел из-за колонн, позволяя себя выпустить часть своей ауры. Клятва болезненно сжала его горло, напоминая ему о вмешательстве, напоминая ему о том, что тот не имел права показывать свою божественность смертным.

Однако, Риг не слушал ее, объясняя свои действия обычной магией душ и тем, что ни один нормальный смертный не позволил бы невиновным смертным душам пострадать от рук тварей Обливиона. Он убеждал себя в том, что действует как маг гильдии, действует как Клинок и защитник Императора, поклявшийся защищать его Империю. Действует просто как порядочный человек, способный оказать сопротивление.

Улыбка скользнула по его лицу, когда несколько тварей Обливиона упало перед ним на колени. Возникший в его руке даэдрический клинок требовал крови, тогда как сам бретонец, забыв о милосердии, считал, что Меридия должна на всю жизнь запомнить о том, что вмешательство в мир смертных ради разрушения и захвата власти, всегда заканчивается слишком плохо. В конце концов для него было бы лучше сразу же объяснить даэдрической принцессе последствия недальновидных действий. Ему просто было необходимо показать на одном единственном примере, что больше не один принц даэдра не сможет творить бесчинства, упиваясь страхом смертных. Даэдра ведь ценили и понимали лишь язык силы.

Риг не сдерживался, проходя мимо упавших на колени слуг Меридии. Его даэдрическая катана мелькала слишком быстро, разрезая из тела наискосок и сразу же распадаясь на миллиарды белых лепестков, обращающих вторженцев в пепел. В воздухе чувствовался запах грозы, тогда как тела даэдра сводило судорогой. Павшие перед ним на колени твари, дрожали не столько от его ауры, сколько от соприкосновения с искрящейся катаной, созданной из его души.

Вместе с этим были и те, кто просто застыл перед ним, крепко сжимая в руках меч. Они делали небольшие, неуверенные шаги дрожа от страха…дрожа от осознания того, что их жизнь закончится здесь и сейчас. Однако... они делали эти шаги, подчиняясь воле своей Госпожи, готовые защищать ее честь до последнего. Отстаивающие свою независимость и свободу воли…в любой другой момент они бы заслужили бы уважение новой Безумной Звезды. Однако сейчас, в отсутствие якорей, понимая, что тварей Обливиона не остановило бы от убийства ничего и прекрасно зная, что даэдра ценят лишь силу, он ощущал легкое недовольство…никто не смел игнорировать волю Лорда даэдра. Особенно какието мелкие ничего не стоящие подчиненные.

Он вторгался в их разум, заставляя их вспоминать худшие моменты своей бессмертной жизни. Он разрывал их души, поглощая их часть и чувствуя, как приятный вкус страха касается того, что начало заменять его душу. Он купался в их отчаянии, слегка касаясь их тел заостренными лепестками. Улыбка застыла на его лице, а сам он с наслаждением следил как твари Обливиона лишаются своих конечностей, пытаясь отступить и придумать наилучший план.

Быть может он бы придумал новые способы мучения, однако громкий лай заставил его вздрогнуть. Знакомые теплые пальцы бережно коснулись его запястья, заставляя его разум вернуться. Риг покачнулся, быстро моргая и окидывая взглядом покрытую пеплом часовню, в которой остался лишь один низший даэдра, стоящий перед ним на коленях.

Фигура Мартина несла успокоение, тогда как понимающий взгляд серых глаз заставил Рига понять, что он имперец не осуждал его поступок. Мартин не требовал объяснений, не пытался высказать своего неодобрения, не пытался рассказать ему о жестокости и массовых убийствах. Он просто смотрел на бретонца, держа в руках божественную мифриловую булавку. И именно этот взгляд, заставлял Рига понимать совершенную им ошибку. Клятва болезненно обжигала, объясняя ему то, что у него не получилось скрыть свое явление от смертных.