4 день месяца Второго Зерна 2 год. 4 эра. Приорат Девяти. Графство Скинград. Империя Тамриэль.

Прозрачные серые глаза знакомого Ригу старика в светло-коричневой мантии с необычайной мягкостью смотрели на Мартина. Теплая, понимающая улыбка не покидала старческого лица, тогда как морщинки на грубом загорелом лице теперь казались не так заметны. Седые волосы худого имперца блестели серебром отражая свет факелов небольшой часовни, находящейся на территории приората.

Старик, с видимым трудом, преклонил колено перед Мартином, не обращая внимание на то, как бывший священник делает шаг в попытке остановить пророка его предка. Руки Мартина, осторожно коснулись рук старика, приподнимая его.

– Милосердный Золотой Дракон Тамриэля, радость и гордость своих предков, принявший на себя чужую судьбу. – в голосе пророка слышалось восхищение, тогда как его голова склонилась в уважении.

Худое тело дрогнуло, едва ощутимо меняясь в глазах бретонца. Аура величия проникла в небольшую часовню, тогда как лучи заходящего солнца ярко осветили фигуру пророка, придавая ей божественное сияние. Тихий старый голос наполнился силой, едва заметно отскакивая от чистых каменных стен:

– Ты вновь принимаешь на себя роль защитника этого мира. Ты вновь, не задумываясь и не боясь, становишься острым мечом, разящим неведомого бессмертного Врага. – пророк замолчал, вновь покачиваясь и словно подчиняясь порыву невидимого ветра.

Перед глазами Рига, его фигура совсем немного уступала Мартину, душа которого все также сила золотом. Возникшие перед бретонцем драконы, осторожно расправляли крылья, словно пытаясь решить вопрос главенства. Смешивающийся с золотым черный больно бил по глазам, заставляя Рига отвести взгляд на витражные узкие окна, расположенные по бокам часовни.

Разноцветные стекла витражей располагались зеркально друг другу, изображая фигуры восьми божеств, смотрящих на восстановленные деревянные лавочки. Изображение девятого божества – облаченного в ало-фиолетовую мантию Талоса, располагалось перед небольшим мраморным алтарем, перед которым сейчас находился покачивающийся пророк.

Мартин молчал, смотря в глаза собеседника. В их связи отразилось недоверие бывшего священника, быстро сменяющиеся надеждой и решимостью. Риг не понимал этих чувств, быстро моргая и не решаясь посмотреть на сияющие в конце часовни фигуры. Рядом с ним тихо заскулил Ами, ложась на каменный пол и закрывая свою мордочку лапами. Стоящая в дверях Амарис, скрестив руки на груди, нахмурилась.

– Сегодня, ты даешь начало новому витку легенды. Там, где зашла звезда Пелинала Вайтстрейка, восходит звезда, рожденная под знаменем божественного Дракона. Запомните мои слова, Ваше Императорское Величество, Умарил скрывается в древнем айлейдском городе Гарлас Малатар, собирая в своих руках наполненные душами смертных артефакты. Он восстанавливает древние города своего народа, готовясь к восстанию и новому прорыву барьеров.

– Тогда мне следует незамедлительно отправиться в указанное Вами место. – спокойно произнес Мартин, склоняя голову в знак благодарности. – Я отправлю к нужному месту имеющиеся у меня силы.

– Это не тот путь, который приведет Вас к победе, Ваше Императорское Величество. – в голосе пророка послышалось сожаление, а сам он коснулся глазами молчавшего Рига. – Айлейдские постройки хранят множество тайн, которыми умелые маги могут воспользоваться.

Риг нахмурился, цепляясь за слова пророка. Взгляд прозрачных глаз нес в себе знакомые ощущения, принадлежащие Талосу. Будто бы бог Войны хотел его о чем-то предупредить…

Отбросив усилившиеся в его голове молитвы, бретонец задумался. Айлейдские постройки, хранящие в себе множество тайн…Умарил, собирающий души смертных, для того чтобы отдать их Меридии…готовящиеся нападение и угроза нового прорыва барьера. Почему это казалось ему таким знакомым? Почему его слух зацепился именно за словосочетание «умелые маги»?

Внезапно в голове бретонца что-то щелкнуло, заставляя его понять намеки и побледнеть.

– Где находится Гарлас Малатар? – голос Рига дрогнул, заставляя Мартина посмотреть на него с беспокойством.

– Правильный вопрос, ответ на который расстроит каждого, кто знает историю. – пророк слегка склонил голову. – На северо-западе в нескольких часах пути от Анвила.

Риг выдохнул, понимая, что им ни в коем случае нельзя медлить или приводить к древнему айлейдскому городу легион. Если он все правильно понял, если все айлейдские постройки были похожи…, то Умарил становился на один уровень с Маннимарко, угрожая всему миру.

– Эффект будет такой же? – быстро спросил Риг, чувствуя усиливающиеся беспокойство подруги и Мартина, в глазах которых застыло непонимание.

– Это будет лишь началом…началом его пути к Башне. – слова старика слегка успокоили бретонца, который облегченно выдохнул.

Это было похоже на Маннимарко, но пока не создавало реальной угрозы барьеру и миру. Это было лишь началом пути, усилением Меридии, но не отключением башни и не брешью в барьере. Что, впрочем, не отменяло того, что появления у руин множества смертных душ было нежелательным.

– Риг? – осторожно поинтересовалась у него Амарис, заслуживая благодарный кивок Мартина.

– Более слабый вариант взрыва душ, который не затронет остальные провинции и не станет угрозой барьеру, однако вероятно захватит души всех, кто живет в Анвиле. – хриплым голосом объяснил Риг, замечая, как бледнеют лица присутствующих. – Там нельзя появляться легиону или большому отряду.

– Милостивая Кинарет, что же это были за монстры-то такие?! – пораженно выдохнула Амарис, в ужасе прикрывая рот рукой.

Мартин промолчал, закрывая глаза и прикусывая губу. Его руки сжались в кулаки, а сам он глубоко вздохнул, пытаясь взять свои эмоции под контроль. В связи отражалась, направленная на айлейдов, ярость бывшего священника. Риг видел его решимость, понимая, что имперец использует все свои силы для того, чтобы помешать их противнику совершить задуманное. Со страхом, Риг понимал, что, если понадобится Мартин умрет, но не позволит Умарилу забрать души своих подданных.

Сердце Рига наполнилось страхом, когда он окончательно понял в какую авантюру втянул любимого им человека. Если бы он тогда ушел из руин, если бы он тогда решил бы действовать по плану…Девять Богов, почему он не попытался понять мотивы Умарила раньше?! Почему решился поставить его жизнь под угрозу, словно намеренно пытаясь исполнить свой самый страшный кошмар?!

Стальные глаза коснулись лица бретонца, ища в нем поддержку. Риг видел, как супругу нужна была вера, нужно было доверие, нужно было плечо, на которое тот мог опереться без криков и напоминания о долге перед Империей.

Успокаивающая улыбка Рига была неестественной и каждый из них понимал это.

Бретонец глубоко вздохнул, дотрагиваясь до связи и понимающе кивая супругу. Он знал в кого влюблялся, понимая, что жизнь бывшего священника всегда будет находится под угрозой. Понимал, что никогда не смог бы противостоять угрозе, которую несла близким, благословенная кровь. Осознавал, что долг Императора всегда был превыше всего, даже если никому из них не хочется ступать в горящий огонь. В их жизни не было слова «не хочу», в их жизни были слова «долг» и «обязан», которым они должны были подчиняться во всех критических ситуациях. Он все это понимал, смиряя в своем сердце страх и ужас перед угрозой смерти. Понимал и доверял, зная, что направит все имеющиеся у него силы для его защиты.

– Умарил, продав свою душу, получил от Меридии бессмертие. – произнес Риг, не сводя взгляда с пророка. – Смогут ли божественные реликвии действительно уничтожить избранника принцессы даэдра?

– Они могут уничтожить лишь тело, но не дух. – слова старика заставили Рига возмущенно выдохнуть.

Если слова пророка были искренними, то за каким даэдра они собирали эти проклятые артефакты, проходя бессмысленные испытания Богов и напрасно тратя время?! Руки Рига сжались в кулаки, тогда как в воздухе замерцали белые, искрящиеся светом молнии, лепестки. Вместе с ним выдохнула и Амарис, сильно хмурясь и понимая эмоции друга. Стоящий же возле пророка Мартин был спокоен, внимательно всматриваясь в прозрачные глаза человека.

– Если бы ты встретился с Умарилом лицом к лицу, то повторил бы судьбу Пелинала. – продолжил между тем пророк. – Тебя не спасла бы благословенная кровь Дракона, не спас бы божественный артефакт, находящийся на твоей груди. Ты пал бы как герой, уничтожая тело нашего Врага и возвращая его в воды Обливиона из которых он вернулся бы в чертоги своей хозяйки. – пророк замолчал, наблюдая за недовольными и возмущенными взглядами босмерки и бретонца. Искренняя улыбка коснулась его лица, когда он с озорным блеском в глазах посмотрел на Мартина. Мелькнувшее в прозрачных глазах золото, заставило бретонца тихо выдохнуть. – Однако мир меняется. Где когда-то были Восемь, встал Девятый, способный поразить то, что считалось невозможным. Где когда-то было Девять, вознесся Десятый, способный удержать границы.

Взгляд пророка прошелся по лицу спокойного Мартина, лицо которого не показывало царившего в душе имперца удивления. Мартин терпеливо слушал предназначенные для него слова, запоминая их смысл.

– Ты наденешь доспехи Богов, но они не будут завершены. – продолжил говорить пророк. – Сейчас они лишь реликвия старых путей и старых Богов. Но твой предок – мудрый Талос, как страж этого мира, не знающий себе равных воин, дарует тебе свое благословение. Вынь из ножен освященный тобой клинок.

Рука Мартина коснулась рукоятки, висевшего на его поясе, мифрилового меча. Под внимательные взгляды присутствующих, бывший священник обнажил клинок, протягивая его пророку. Мозолистая загорелая рука старика крепко сжала острое лезвие, проливая на него свою кровь. Прозрачные глаза загорелись расплавленным золотом, тогда как в голове Рига раздался грозный рев дракона.

Тихие, неизвестные бретонцу слова сорвались с губ старика, тогда как левая свободная рука пророка, коснулась груди, сжимая висевший на ней амулет с символом Талоса.

Мифриловый меч ярко загорелся, заставляя пророка болезненно нахмуриться. Его голос слегка дрогнул, однако он упрямо продолжил читать молитву. Рука Мартина дрогнула, выдавая беспокойство прикусившего губу имперца. Риг не чувствовал боли супруга, однако видел, как тот удерживается от того, чтобы выбросить божественный артефакт. Чувствовал он и сильный страх Амарис, сделавшей в направлении друга несколько больших шагов. Ногти на ее руках удлинились, заостряясь и превращаясь в знакомые бретонцу когти. Наполненные страхом и беспокойством темно-карие глаза напоминали глаза озлобленной пумы, а сама босмерка была заметно напряжена. Лежащий в ногах Рига Ами тихо заскулил, не убирая с морды лап и не пытаясь поднять головы.

Наконец все было закончено и пророк отпустил лезвие меча. Его почерневшая рука медленно восстанавливалась, а сам он, смотря прямо в глаза Мартина громко произнес:

– Запомни мои слова. Этот меч создан лишь для чистого телом и душой Дракона. Он создан как последние средство пред опасностью плана, нарушая все правила мира и равновесия. Не позволяй ему попасть в злые руки, не позволяй никому вновь осквернить его. Храни его там, где разрушенная злом душа не сможет коснуться его.

– Это сработает? – спросил Мартин, глаза которого расширились.

Восстанавливающаяся рука пророка приобняла шею Мартина, наклоняя его и позволяя их лбам соприкоснуться. Риг и Амарис резко выдохнули, обеспокоенно делая шаг в сторону Мартина.

– Он убьет саму душу, уничтожит ее так как делает это твой Трехликий Бог. – голос пророка был наполнен беспокойством и божественной силой. – Он убьет или навсегда ранит бессмертное существо, разрывая его душу. Поэтому пообещай мне, что он не попадет в злые руки. Что ты позаботишься о том, чтобы спрятать его там, где до него не доберется Обливион.

– Обещаю. – голос Мартина дрогнул, заставляя пророка отстраниться.

Мягкая улыбка коснулась лица пророка, после чего он прикрыл глаза. Худое тело старика опасно покачнулось, заставляя Мартина протянуть руку в попытке удержать собеседника от возможного падения. Ощущения силы и величия покидали часовню, тогда как хриплый старый голос вновь сказал:

– Умарил поймет все в тот момент, когда ты нанесешь свой первый удар. Он попытается сбежать к Меридии или переместиться в исследованные его подчиненными айлейдские руины. Используй здесь силу Трехликого Бога, вознесшегося вопреки всем планам. Запри границы для нашего Врага и удержи его душу в материальном мире. – пророк вздрогнул всем телом, широко раскрывая горящие расплавленным золотом глаза. Тело человека выгнулось, а сам он, громко застонав, выдохнул: – Мир держится на двух силах…союзе крови Дракона и силы Бога…используй и то, и то, чтобы победить...помни наш разговор…сделай выбор…

Золото в закатившихся глазах пророка погасло. Худое, старое тело начало заваливаться на бок и не ударилось о пол благодаря лишь реакции имперца, подхватившего потерявшего сознание старика. Божественный мифриловый меч покинул руку бывшего священника, падая со звоном на пол часовни.

Стальные глаза Императора взволнованно пробегались по телу старика, а сам он, бережно опустив тело на ближайшую скамью начал быстро творить заклинания школы Восстановления. Его руки горели приятным золотым светом, наполняя бесчувственное тело жизнью.

Оказавшаяся рядом с имперцем Амарис, осторожно присела, подбирая с пола божественный артефакт. Ее глаза внимательно рассматривали покрытое переливающимися рунами лезвие. Лицо девушки исказилось в предвкушающей усмешке, после чего она перевела свой взгляд на молчавшего и застывшего рядом с входов в часовню Рига.

Сам Риг, игнорируя потершегося о его ноги Ами, не отрываясь смотрел на тело пророка. Никакие божественные правила не оправдывали вселение в чужое тело даже для передачи самого важного сообщения. Какие бы грехи не были бы им совершены, никто не заслуживал стать безвольной, заключенной в собственном теле, марионеткой, вещающей волю Богов.

Глубоко вздохнув, смертное божество сделало шаг в сторону супруга и пророка. Опустившись рядом, Риг посмотрел на взволнованное лицо Мартина, опуская руки на тело старика. Закрывая глаза, бретонец соединил свою душу с душой пророка, восстанавливая силы старика и давая себе клятву никогда не вселяться в чье-то тело для явления своей воли.