5 день месяца Второго Зерна 2 год. 4 эра. Гарлас Малатар. Графство Анвил. Империя Тамриэль.

Они выступили сразу же как последние лучи солнца скрылись за горизонтом, уступая место, вступившей в свое право звездной ночи.

Небольшой, состоящий из четырнадцати человек, отряд шел медленно, постепенно приближаясь к песчаному берегу. На их глазах, со временем начали появляться мраморные плиты, от которых вверх тянулись изящные мраморные арки. Прекрасные узоры, напоминающие переплетенные корни деревьев, соединялись с двух сторон небольшими светильниками, в которых приглушенным голубым светом горели небольшие велкиндские камни. Плиты и арки незаметно перерастали в длинный, ведущий к небольшому острову, мост, окруженный со всех сторон теплой морской водой.

Мраморные стены и колонны, занимавшие весь периметр острова, хранили мрачную, безжизненную тишину, позволяющую предположить о том, что древний айлейдский город был давным-давно покинут. Однако, каждый из небольшого отряда знал ошибочность этого суждения, прислушиваясь к мертвой тишине и готовясь в любой момент дать отпор противнику. Усиленное, благодаря зелью «ночного глаза», зрение бретонца видело, как разрушенные стены слегка сияли, словно впитывая в себя энергию природы мира смертных.

Возвышающаяся над руинами темная мраморная статуя неизвестного существа, раскинула в стороны крылья, тогда как поднятые в небеса руки являли миру большой камень варла.

Риг прислушался к ощущениям, чувствуя, как несколько тысяч душ пытаются подплыть к нему. Смертное божество привлекал их как маяк освещающий путь, потерявшимся в неизвестных водах, кораблям. Души…маленькие и большие, старые и молодые, люди и зверорасы тянулись к Ригу, пытаясь разбить стенки удерживающих их тюрем.

Золотые глаза вспыхнули, когда он понял, что так он мог ослабить Умарила и замедлить исполнение его плана. Бывший мастер-волшебник мог с легкостью отпустить эти души в Этериус, освобождая их от стен камней душ и лишая тем самым силы возрождающийся айлейдский город. Однако, это в свою очередь такой поступок мог заставить Умарила занервничать. Древний мер, душа которого была скрыта от бретонца волей Меридии, мог раньше времени узнать об их приближении и тогда их план придется судорожно пересматривать, разделяясь раньше времени и подвергая рыцарей и друзей ненужному риску.

Единственным правильным выбором для такой ситуации было подождать с освобождением душ. Они не знали истинной силы противника, который мог подобно Каморану питать себя душами. Или же он мог подобно Маннимарко готовить для них множество сюрпризов, становясь для них не воином, а опасным и практически всемогущим магом. С третьей стороны, Риг совершенно не знал какими способностями обладал противник, являясь избранником даэдрической принцессы. Был ли он подобен Руэлу, который пусть и не любил называть себя избранником Азуры, все же пользовался ее благословением, практически полностью уничтожая на своем пути бессмертных существ? В таком случае души следовало придержать до самого конца, используя их силу в качестве усиления союзников и Мартина.

Ощущение неправильного слишком внезапно коснулось разума Рига, сопровождаясь глубоким запахом нарциссов. Лепестки закружились вокруг отряда, образуя дополнительные доспехи и заставляя рыцарей сосредоточиться и быстро обнажить клинки. Появившиеся прямо перед ними низшие даэдра встали плотной стеной, принимая на себя удар мечей рыцарей ордена.

Со спины Рига, выпустившего наружу ауру, раздался знакомый шепот. Воздух быстро начал нагреваться, а сам Риг увидел, как на мраморном камне появляется его тень. Связь предупреждающе дрогнула, заставляя бретонца пригнуться. Мазога, успешно атаковавшая двух застывших аврорианцев тихо выругалась, отскакивая и утягивая за собой прикрывавшего ее Латона, уводя его с линии упавшего под ноги тварям Обливиона огненного шара.

Лишенный человечности вой низших даэдра огласил остров. Под воздействием сильного пламени, золотые доспехи начали быстро плавиться, обжигая слуг Меридии и оставляя на их телах страшные ожоги. Сражавшийся в первых рядах Тетред, покрепче сжал в руках меч, пользуясь шансом и подрубая ноги горящих даэдра. Вслед за этим аристократ отскочил, взмахом клинка парируя дрожащий, неуверенный удар, чудом подошедшего к нему аврорианца. Упавшие на мраморный мост, охваченные пламенем твари громко выли, пытаясь подползти к живым членам отряда. Их движения были рваными и медленными, а сами они не смогли бы долго протянуть. Впрочем, как и жители Мертвых земель Мерунеса Дагона, они не сдавались, пытаясь унести напоследок унести с собой как можно большее количество жизней. Однако, удары Мазоги и Латона, направленные в голову, оборвали жизни слуг Меридии.

Новый, на этот раз женский, шепот вознес молитву Кинарет, прося ее защитить ее верных подданных. Рука находившейся за спиной бретонца Эветы запылала ярким синим пламенем, а сама жрица Кинарет резко подпрыгнула, воспаряя ненадолго над землей. Амарис, создавшая воздушный поток, позволивший имперке левитировать, сильно нахмурилась, дожидаясь пока с руки союзницы сорвется сгусток пламени. Сразу после этого, Эвета была быстро опущена вниз, тогда как отправленный ей поток пламени обратил в пепел пятерых аврорианцев, дежурящих у входа в сами руины.

Тедрет, расправившийся между тем с дрожащим противников, быстро огляделся, находя взглядом Мазогу и Латона, уверенно теснящих ко входу в Гарлас Малатар оставшихся двух аврорианцев. Движения слуг Меридии отдавали напряжением и страхом. Чувствуя ауру Рига, они едва стояли на ногах, из последних сил сопротивляясь воле принца даэдра. Бретонец в ответ хищно улыбался, готовясь в любой момент усилить свое присутствие, что, впрочем, к его счастью не понадобилось. Тонкий зеленый луч, вылетевший из-за спины бывшего мастера-волшебника, окутал противников зелеными цепями, заставляя их окончательно застыть на месте, чем незамедлительно воспользовались орсимерка и редгард. Переглянувшись между собой, они двумя взмахами мечей, подрубили ноги противников, после чего отделили их головы от тел.

Путь к дверям в Гарлас Малатар был для них открыт. Перегруппировавшись, они вернулись на свои позиции. Обойдя, небольшой давным-давно иссохший айлейдский колодец, они оказались перед закрытыми мраморными дверями. Выгравированный на двери круг едва заметно сиял голубым, заставляя Рига почувствовать наложенные на дверь защитные чары. Существо, запершее мощную мраморную дверь, определенно не хотело, чтобы кто-то посторонний ступил в древний город.

Риг осторожно покачал головой, останавливая, поднявшуюся по узким ступенькам, Мазогу. Рука орсимерки, собиравшаяся повернуть круг и тем самым открыть вход в руины, застыла в воздухе. Белые лепестки, касавшиеся доспехов девушки и дававшие ей дополнительную защиту, рассыпались, ударяясь о каменную дверь.

Защитные руны вспыхнули, оглашая остров громким неприятным звоном. Дверь перед ними обратилась в пепел, открывая им вид на длинную арочную лестницу вниз. Мраморные стены древнего айлейдского города сияли множеством тонких, выложенных из велкиндских камней, нитей. Из глубин Гарлас Малатара доносился громкий гул, который словно напоминал работающий механизм.

Амарис тихо выругалась, бросая взгляд нити, которые заметно пульсировали, словно живой организм, перемещая энергию все дальше.

– Похоже мы сразу переходим к запасному плану. – прошипела босмерка, разминая кулаки. Ее глаза вспыхнули, после чего она громко приказала: - Спускаемся и разделяемся!

Рыцарям не пришлось повторять приказ. Их спуск вниз напоминал пробежку, где каждый в меру своей ловкости и скорости перемещался по мраморным ступенькам. Узкие, постоянно уходящие вниз коридоры вели отряд вглубь, восстанавливающегося на их глазах, айлейдского города.

Их прибытие не осталось незамеченным, и бретонец видел, как по пульсирующим стенам начали пробегать ледяные искры, собирающиеся под потолком. Что-то похожее он видел в Башне Белого Золота, когда в момент вторжения в столицу была активирована система безопасности башни. Тогда это оказалось весьма полезным для защитников башни, которые смогли без особых потерь потеснить ворвавшихся в императорский дворец даэдра. Теперь же… похожая система была использована против них.

Лепестки быстро закружились, оплетая собой стены и потолки руин. Не опуская ауры, Риг силой воли уплотнил белые цветки акации, чувствуя как энергия чужих душ используется в качестве ледяного заклинания, призванного ударить по площади.

– Амарис, здесь заклинание льда! – с беспокойством в голосе предупредил Риг

подругу.

Та в ответ кивнула, быстро переглянулась с Эветой, которая не задумываясь приложила руку к груди. Героиня Даггерфолла в ответ прикрыла глаза, прикладывая руку ко рту и тихо выдыхая. С губ имперки и босмерки сорвались молитвы Кинарет, после чего они резко провели рукой по воздуху, словно пытаясь разрезать пространство. Женские тела покрылись многочисленными льдинками, которые быстро распространились на членов отряда, образуя вокруг них щит

Риг ослабил плотность лепестков, чувствуя, как по полу проходит небольшая волна, призванная заморозить незваных гостей. Вместе с этим часть лепестков покрылась инеем, тогда как коридор перед ними покрылся туманом. Небольшие облачка пара начали вырываться из рта и носа, однако никто из членов отряда не чувствовал холода.

Как только они вышли в широкий, разделяющийся на множество коридоров зал, Риг поднял новую стену из лепестков, в которую тут же ударились две шаровые молнии. Висящие над их головами люстры ярко горели, освещая зал и позволяя им заметить появляющихся из коридоров аврорианцев. Слуги Меридии обнажив клинки, разделились на несколько больших отрядом, преграждая им путь со всех сторон. Руки некоторых арориацев были подняты в воздух, тогда как на их пальцах формировались новые электрические разряды. Некоторые из слуг Меридии дрожали, чувствуя ауру бретонца, который быстро окидывал взглядом руины, пытаясь почувствовать душу Умарила.

– Эвета, держишь щит! – приказала Амарис, игнорируя кивок побледневшей имперки. – Риг, сними скольких сможешь и с Мартином к Умарилу! Остальные выбирают себе по отряду и работают в парах на счет три!

Божественный клинок в руках Мартина покрылся пламенем, а сам он оказался по левую руку от сосредоточившегося бретонца. Зал древнего айлейдского города потонул в белоснежных лепестках, которые Риг направлял в видимые им цели. Заостренные лепестки, искрясь разрядами молнии неслись в сторону низших даэдра, прекративших читать заклинания школы Разрушения. Вокруг них начали вспыхивать магические щиты. Одновременно с этим, вперед выступили более высокие и широкоплечие аврорианцы, прикрывая более слабых собратьев тяжелыми золотыми щитами, которые, впрочем, лишь ненадолго замедлили лепестки.

Руки Амарис загорелись знакомым зеленым светом, покрываясь шипастыми лианами. Громкий крик босмерки, отсчитывающий числа пронесся по руинам, подготавливая рыцарей к началу атаки. Назвав число «три», героиня Даггерфолла резко присела на землю, касаясь руками пола. Вырвавшиеся из пола лианы быстро стали оплетать колонны и стены, устремляясь к тварям Обливиона и пытаясь заставить дрожащих аврорианцев окончательно застыть.

Громкий лай Ами, прыгнувшего на самый дальний отряд аврорианцев привлек внимание Рига. Связь со спутником дрожала радостью и удовлетворением, тогда как острые когти увеличившегося волчонка вдохновленно раздирали золотые доспехи. Однако, вместе с этим смертное божество чувствовал и то, что Ами словно подзывал его к себе…словно намекая ему на то, что в отличии от бретонца он смог почувствовать нужную им душу.

Пол под их ногами задрожал, пытаясь восстановиться и перерубить, покрывающиеся инеем лианы. Голубые камни в люстрах опасно замерцали, заставляя Арелдура вытянуть руки вперед. Громкая молитва вторглась в разум Рига, который видел, как руки альтмера быстро двигаются в воздухе, вырисовывая круг и соединяясь с громким хлопком.

Глубоко вздохнув, бретонец усилил связь своего священника с островами, наполняя тело смертного подчиненного силой. Руки альтмера загорелись, а сам он резко поднял их ладонями вверх, создавая над головами отряда большой алый щит, в который ударились небольшие разряды молний.

Рука Мартина коснулась локтя бретонца, привлекая его внимание. Молчаливый вопрос, застывший в стальных глазах супруга, заставил Рига кивнуть, указывая в сторону Ами. Глубоко вздохнув, бретонец быстро сосредоточил свой взгляд на лежащих аврорианцах, протягивая правую руку Мартину. Теплые пальцы, не задумываясь ни секунды, сжались на руке бывшего мастера-волшебника, который сделав привычные для него три шага, переместил их к спутнику.

Расправившийся с отрядом авроринцев волчонок, громко тявкнул, пробегая мимо них и направляясь в сторону огромной темной пумы. Обратившаяся в зверя Амарис с угрожающим рычанием бросалась на слуг Меридии, роняя их на землю и сразу же прыгая на нового противника. Поваливших ею аврорианцев уничтожали Эвета и прикрывавший имперку широкоплечий молодой норд.

Огромный двуручный меч быстро отрубал головы слуг Меридии, тогда как покрытая льдом имперка, быстро касалась лиц противников, замораживая их. Риг тем временем отпустил руку супруга, бросая взгляд на узкий, ведущий к решетчатой металлической двери, коридор. Их связь дрогнула, передавая план действий бывшего священника, меч в руках которого был поднят. Часть окруживших их лепестков быстро понеслась к двери, обращая опускающуюся вниз преграду в пепел. Вместе с дверью лепестки, поглотили и наступающих на них аврорианцев, не успевших ни отскочить, ни прочитать заклинание.

Имперец и бретонец побежали по коридору, замечая, как сияющие голубым нити начинают вновь пульсировать. Прошедшая по полу волна заставила бегущего Мартина вздрогнуть. Левая рука имперца быстро коснулась груди, а сам он, прикрыв глаза прошептал тихую молитву Акатошу. Вспыхнувшей вокруг имперца алый щит, успокоил Рига, лепестки которого начали оплетать стены и потолок Гарлас Малатара. Небольшие ледяные заклинания ударялись о лепестки, заставляя их покрываться инеем, однако бретонец упрямо держал оборону, позволяя Мартину на бегу осматривать осматривать комнаты.

Глаза бывшего священника горели золотом, а сам он уверенно вел их через погруженные под землю залы, не давая Ригу даже возможности рассмотреть предстающие перед ними величественные часовни, посвященные Меридии или Хермеусу Море. Изящные, закрытые галереи менялись перед ними с ужасающей скоростью, а длинные мосты и лестницы вели их все дальше в глубь. Изредка, Риг, замечая потемневший пол или пустой, окруженный колоннами зал, быстро протягивал Мартину руку, сосредотачиваясь на безопасном участке. Имперец в ответ, не задумываясь ни секунды, доверчиво переплетал их пальцы, позволяя бывшему мастеру-волшебнику безопасно переносить их через потоки.

Встречавшиеся на их пути аврорианцы встречались с многочисленными белыми лепестками смертного божества, тогда как держащийся слегка позади Рига Мартин быстро касался плеча бретонца, восстанавливая его силы при помощи заклинаний.

Ощущение неправильного, испорченного влиянием Обливиона нарастало, а глаза бретонца все чаще видели ало-золотое сияние проклятых вод. Души, множество душ, окружало их, заставляя Рига чувствовать страх. Он путался, пытаясь отделить душу заключенного в велкиндский камень смертного от души призванного слуги принцессы даэдра. Он морщился, чувствуя кричащие от боли потоки, которые были изорваны мерзкими ритуалами…открывавшими недолговечные врата в план Меридии. Ярость скапливалась в душе смертного божества, пытавшегося почувствовать душу их противника и все время натыкавшегося на знакомые ощущения врат Обливиона.

Они открывались внезапно, выпуская в мир новый отряд аврорианцев и тут же закрывались, подчиняясь силе поднятого между мирами барьера. С каждым их шагом врата закрывались все чаще, тогда как частота их открытия постепенно уменьшалась…словно реагируя на кровь посредника и сверкающий на его шее Амулет Королей.

Риг отрицательно качнул головой, останавливаясь на длинном мосту и прислушиваясь к ощущениям. Дрогнувшая связь, передавшая молчаливый вопрос супруга сопроводилась обеспокоенным взглядом стальных глаз. Золото в них исчезло, а сам Мартин казался слегка усталым.

Рука имперца быстро сняла с пояса голубой небольшой флакончик, залпом выпивая его содержимое. Глубоко вздохнув, бывший священник крепко сжал в руках предмет, заставляя его покрыться трещинами. Хруст стекла, заставил Рига вздрогнуть, дергаясь в сторону супруга по левой руке которого потекла кровь. Мартин в ответ лишь покачал головой, взглядом указывая бретонцу в сторону сражающихся под мостом рыцарей.

Взгляд бретонца коснулся фигур Мазоги и Латона, которые отступали под ударами тварей Обливиона. За время их отсутствия рыцари также продвинулись вперед, однако на их телах стали появляться раны, а сами они постепенно уступали прибывающим из Обливиона противникам.

Глаза Мартина вновь вспыхнули золотом, а сам он резко бросил вниз испачканные собственной кровью осколки. Летящее вниз стекло быстро загоралось, становясь тонкими, сияющими как солнце лучами, затрагивающие лишь оказавшихся под ними аврорианцев. Слуги Меридии с криком падали на колени, а их доспехи на глазах Рига начинали плавиться. Новые ожоги покрыли тела тварей Обливиона, заставляя их потерять концентрацию и вместе с этим давая возможность передышки рыцарям ордена.

Риг отошел от перил моста, прикрывая глаза и вновь натыкаясь на ощущение карманных врат в Обливион. Ощущение неправильного, чувство стонущих от боли потоков и неприятный глубокий запах нарциссов заполнили разум смертно божества, который все никак не мог почувствовать душу Умарила. Впрочем, и ощущения душ низших даэдра стали слабее, позволяя Ригу ощущать лишь тех, кто сражался под мостом.

Бретонец нахмурился, когда его голову посетила внезапная идея. Что если карманные врата Обливиона, ведущие в план Меридии работали немного не так, как врата Мертвых земель? Что если эти Врата были способны скрыть души подчиненных принцессы даэдра от чужого глаза?

– Есть идея. – произнес Риг, поднимая голову и встречаясь взглядом с супругом. – Я кажется знаю где он.

Мартин, не задавая вопросов последовал за ним. Рана на его руке исчезла в вспышке золотого света, а сам имперец прикусил губу. Риг чувствовал беспокойство супруга, направленное на рыцарей и членов ордена Клинков. Бывший священник понимал необходимость разделения, понимал, что сейчас им важнее всего разобраться с Умарилом, однако при всем этом, все также не желал видеть смерти тех, кто доверился ему.

– Все будет хорошо. – прошептал Риг, проходя рядом с супругом и успокаивающе касаясь пальцами левой руки. Рука бретонца заботливо провела по безымянному пальцу, касаясь серебряного кольца. Невольная улыбка коснулась сосредоточенного лица имперца, тогда как Риг уверенно пообещал: - Никто из них сегодня не ступит в планы Богов.

Улыбка последовавшего за смертным божеством Мартина, заставила Рига окончательно забыть о клятве Дибелле.

Боги не имели права нарушать законы равновесия и воскрешать умерших смертных. Сам Риг будучи смертным часто обходил это правило, возвращая душу в тело и исцеляя смертельные ранения. Однако, став божеством, он обязан был следовать правилам, обязан был блюсти законы равновесия, не вмешиваясь в свободную волю смертных и позволяя событиям течь так как хочет того судьба.

Но кто действительно мог утверждать о том, что хотела судьба? Кто мог говорить о свободе воли, когда Боги проклинали, вселялись или благословляли смертных? Были ли они вправе судить его за спасение жизней тогда, когда сами нарушали созданные ими правила? Он не был лучше них, не был хуже. Просто, в данном случае он был готов рискнуть и защитить тех, кто вверил жизни в руки Богов и Их наместника. Решение было принято Ригом мгновенно, а сам он, игнорируя сжавшуюся на его шее клятву, пообещал себе, что сегодня умрут лишь слуги даэдрической принцессы.

Сосредоточившись на ощущениях карманных Врат Обливиона, Риг быстро повел супруга вверх по лестнице. Опустившаяся перед ними мраморная дверь, с выложенным на ней голубыми камнями, деревом вывела людей в просторный сияющим белым и голубым зал. В центре зала, на высокой, окруженной длинными лестницами, террасе возвышалось крупное, высокое дерево, корни которого спускались вниз, затрагивая весь зал. Светло-серая кора дерева сияла, отражая цвет свисающих с потолка металлических люстр, в углублениях которых находились заостренные камни варла. Мощная, шатровидная крона дерева касалась высокого потолка, являясь центром пульсирующих под потолком нитей. Словно живой организм, древо впитывало в себя энергию, распределяя ее по руинам.

Перед деревом на металлическом пьедестале висела яркая белая сфера, отдаленно похожая на сигильский камень Мертвых земель. Сфера медленно крутилась в воздухе, издавая знакомый вибрирующий звук, заставляющий Рига на секунду вспомнить о жаре проклятого плана принца Разрушения.

Внизу же в редких вспышках света появлялись отряды аврорианцев, разбредающихся по залу. Грубые, непонятные Рига слова отражались от стен древнего города, отдаваясь эхом. Отряды разделялись, обнажая клинки и окутывая себя защитными заклинаниями, после чего направляясь в сторону одной из лестниц.

Взгляд золотых глаз коснулся лица Мартина. На лице имперца было заметно понимание, а сам бывший священник сразу же узнал очередной сигильский камень. Их связь успокаивающе дрогнула и под испуганным взглядом Рига, Мартин склонил голову. Одновременно с этим, имперец сделал шаг назад, окутывая себя магическими щитами и принимая защитную стойку. Каждый из них понимал, что сейчас важнее всего было уничтожить связь Нирна с Цветными Комнатами Меридии. Это уничтожило бы призванных Умарилом даэдра и помешало бы древнему айлейдскому королю подготовить ритуал для так называемого «взрыва душ». Изъятие камня разозлило бы их противника, заставляя его явиться перед ними в попытке вернуть предмет на место и возобновить прерванный ритуал.

Риг глубоко вздохнул, одним взглядом прося супруга не рисковать понапрасну. Белые лепестки встали перед бывшим имперцем плотной стеной, тогда как Риг, игнорируя возмущенный вздох имперца, сосредоточился на террасе. Связь обеспокоенно дрогнула, заставляя бретонца пообещать убрать стену, после разрушения связи между планами. Несмотря на страх, несмотря на желание уберечь имперца, именно Мартину надлежало нанести последний удар по королю айлейдов. И Риг уже ничего не мог с этим поделать.

Разбежавшись, павший герой начал считать шаги. Первый шаг, эхом разнесшийся по залу, обратил на него внимание авроринцев. Второй шаг, заставил противников обнажить мечи, делая рывок в сторону незваного гостя. Третий шаг, разорвал покрытые ало-золотым светом Обливиона потоки, помогая Ригу оказаться перед сияющим камнем.

Черный, окутанный белым светом камень, знакомо пульсировал в руках героя, вызывая в его памяти воспоминания Мертвых земель. Знакомый рывок руки, вытащивший камень сопроводился яркой вспышкой. Руины знакомо задрожали, заставляя бретонца с ужасом направить лепестки на потолок и своды.

Стена лепестком перед Мартином упала, позволяя имперцу, под крики авроринцев, сделать шаг в направлении Рига. Слуги принцессы даэдра падали на колени, горя и обращаясь в пепел точно также, как и обитатели плана Мерунеса Дагона. Золотые мечи выпадали из их рук, падая на пол и разрезая корни дерева. Само дерево гнило на глазах, а его свет исчезал. Зеленые, окутанные мистическим сиянием листья, падали на трескающийся камень, становясь серой пылью.

Позади Рига раздались тяжелые шаги. Запах нарциссов, смешавшийся с глубоким запахом лавра стал нестерпимым, а сам бретонец почувствовал смертную, окутанную ало-золотым душу. Яркое, растекающиеся по залу, сияние чужой изорванной души напоминало божеству видимые им души принцев даэдра. Ощущение опасности и ненависти коснулось разума героя, заставляя его обернуться, выставляя перед собой возникшую в его руке даэдрическую катану.

Фигура приближающегося к нему существа превосходила всех, кого когда-либо видели глаза бретонца. Высокая, облаченная в плотные даэдрические доспехи, широкоплечая фигура напоминала созданного из золота прекрасного мера. Гордые, заостренные черты лица смотрели на Рига с яростью и ничем нескрываемой ненавистью. Зачарованная вытянутая корона, сверкала в свете гаснущих люстр, а покрытые шипами доспехи казались были способны разрезать самый плотный камень. Длинный, слегка изогнутый, изящный клинок, находящийся в правой руке айлейда был направлен в сторону героя. Золотое лезвие вспыхивало фиолетовыми искрами, а от самого меча шел заметный холод.

– Pelinal na vasha! – величественный, эхом отлетающий от стен голос был полон гордости и презрения. Айлейд быстро сблизился с ним, нанося удар и угрожающе обещая: - Sa yando tye!

Губы Рига тронула улыбка, когда он услышал очередное обещание смерти. Слова Умарила рассмешили бретонца, а сам он, переместился за спину айлейда. Он чувствовал непонимание в душе избранника Меридии, который не ожидал подобного хода от противника. Резко развернувшись, Умарил вновь взмахнул мечом, ударяя его о лезвие катаны. С вызывающей, наполненной снисхождением и безумием улыбкой, Риг сделал шаг назад, ведя за собой противника. Он не мог разобраться с Умарилом, однако мог отвлечь его от приближающегося к ним имперца. Мог позволить Мартину приблизиться и нанести один единственный удар, который решил бы исход битвы. Главное было правильно разыграть карту и не упасть на приближающиеся ступеньки лестницы.

Связь с имперцем дрожала от волнения и страха, выдавая истинное состояние приближающегося к ним Мартина. Краем глаза отступающий дальше Риг видел, как с очередным новым шагом фигура супруга начинала сиять все ярче, а его левая рука неосознанно сжала, скрывающийся под божественными реликвиями, Амулет Королей.

Яркий золотой свет распространялся по залу, покрывая тело бывшего священника золотой чешуей, которая быстро скрывала под собой благословленные Богами доспехи. Сквозь надетый не так давно шлем крестоносца вырывалась покрытая золотым сиянием корона, чьи зубцы напоминали драконьи клыки. Глаза Рига на секунду удивленно расширились, замечая появившиеся за спиной супруга прозрачные золотые крылья дракона, увеличившие скорость бывшего священника. Впрочем, крылья ему лишь показались и быстро моргнув, он увидел лишь окутанную сиянием фигуру, крепко сжимающую в руках божественный меч.

Заметивший сияние Умарил с яростным криком начал поворачиваться в направлении нового противника. Черты прекрасного лица мера исказились, а в глазах мелькнуло узнавание. Тихое, наполненное ненавистью шипение сопроводилось рывком айлейда, который словно забыл о Риге. Сердце бретонца остановилось от страха, когда недрогнувший Мартин сблизился с Умарилом, парируя удар длинного меча и делая шаг назад.

Бессмертный противник, служащий на протяжении нескольких эр даэдрической принцессе довольно, оскалился, нанося новый удар по фигуре Мартина. Звон клинков сопровождался постоянным отступлением, где более опытный противник теснил имперца все дальше и дальше, грозясь нанести тому смертельное ранение. Мартина спасала реакция и способность быстро подстроиться под противника. Однако, сильные удары и постоянное наступление Умарила лишали бывшего священника возможности сосредоточиться на магии или криках.

Золотые глаза в ужасе расширились, а сам Риг, не отдавая себе отчета потянулся за смертными душами, заключенными в стенах древнего города. Мир перед ним засиял множеством цветов, а смертные души доверчиво потянулись к божеству. Клятва, сжимающая горло бретонца рассыпалась, словно символизируя конец его пребывания в мире смертных.

Тело божества наполнилось безграничной силой, а сам он вновь ощутил пение миллиардов душ, живущих в каждом уголке мира. Крик Рига и выпущенная им аура, заставила Умарила застыть с поднятой рукой. Белые лепестки закружились вокруг избранника Меридии, становясь оплетающими тело цепями. Две даэдрические катаны пронзили ноги айлейдского короля, заставляя его зашипеть от боли.

Бретонец же не останавливался, поглощая небольшие части, заключенных когда-то в камнях, душ. Связь дрожала от переизбытка сил, тогда как сам Риг не думая перенаправлял энергию чужих душ в тело супруга. В его голове билась лишь мысль о том, что Мартину понадобятся для победы все силы, тогда как плата за его жизнь никогда не играла важной роли. Миру нужен Мартин Септим и Риг заплатить любую цену для того, чтобы имперец выжил.

Скрытое под шлемом лицо имперца обратилось на Рига, который начал перемещать свое внимание на раскрывающиеся потоки. Он слышал мольбы Умарила, ощущал внимание Меридии, готовой воспользоваться ей известной лазейкой для того, чтобы забрать своего избранника.

Рука бретонца поднялась в воздух, а сам он сжал расколотую душу Умарила, всматриваясь в нее. Шепот памяти принца даэдра щекоткой отдавался в голове божества, позволяя ему понять, что связь лорда даэдра с последователем позволяла делать с отданной в лапы твари Обливиона все, что угодно. Лазейка позволяла затянуть душу в план, не слушая чужих желаний и игнорируя любые барьеры. Принцы даэдра могли не боясь ничего, потянуть за своеобразный ошейник, забирая верную псину в свой план…что, впрочем, делало действия Рига простыми и понятными.

Золотые глаза коснулись фигуры Мартина, рука которого занесла над древним королем покрытый божественным огнем меч. Имперец ожидал одобрения супруга, который ворвавшись в разорванную душу Умарила, грубо разрывал связь айлейда с планом Меридии. Душа Умарила покрывалась новыми разрывами, напоминая все больше изорванное на лоскуты полотно. Внутренний мир мера горел, грозясь исчезнуть в любой момент, однако тварь продолжала держаться, дрожа от влияния божетсва.

Наконец Риг кивнул, подавая знак бывшему священнику. Взмах божественного меча отсек голову Умарила, которая упав на каменный пол обратилось в пепел. Новый взмах клинка, пронзил тело айлейда насквозь, давая Ригу возможность почувствовать как изорванная душа растворяется в пустоте, навсегда исчезая из их мира.

Тело Умарила обратилось в пепел, тогда как божественный меч со звоном ударился о камень. Следом на пол полетел, благословленный Кинарет, шлем.

Стальные глаза, наполненные страхом не отрываясь смотрели на сияющего бретонца, чувствовавшего зов островов. Барьер медленно опускался перед ним, позволяя божеству заметить главный зал собственного дворца, где его уже ожидал верный Хаскилл. Смертное, созданное из воспоминаний тело начало медленно покрываться глубокими трещинами, а закружившиеся вокруг героя белые лепестки, медленно утекали в открывшийся перед ним портал.

– Риг… - прошептал потерянно Мартин.

– Похоже…похоже мне пора. – на лице Рига появилась наполненная болью и виной улыбка.

Мартин покачал головой, делая в направлении божества отчаянный рывок. Любимые бретонцем теплые руки легли на талию и голову, прижимая Рига к груди бывшего священника. Крепкие, заботливые объятия Мартина словно пытались защитить его от всего мира, а сам имперец держался за него в отчаянии, боясь разжать руки и увидеть, как любимый человек вновь исчезает.

Сердце Рига сжалось от боли, когда он почувствовал страх и любовь имперца, не готового так скоро расстаться с бретонцем. Руки божества коснулись шеи Мартина, обнимая того в ответ. Золотые глаза встретились с глазами супруга, замечая в них безграничную печаль и тоску.

– Мартин, закрой глаза. – тихо попросил супруга Риг, чувствуя, как смертное тело становиться все слабее.

Сейчас бретонцу казалось, что с ним мог справиться любой порыв ветра, обративший бы его в белые лепестки акации. Он видел, как в глазах супруга появляется ужас, чувствовал, как тот все крепче пытается прижать его к груди. И понимал, что не хочет, чтобы Мартин видел его таким…таким слабым…не способным исполнить желания сердца…подчиняющегося порядкам даэдровых Богов.

Услышавший его просьбу имперец вздрогнул, а в его глазах промелькнуло любимое Ригом упрямство. Мартин не собирался подчиняться, запоминая каждый их миг, каким бы он не был. Губы бретонца тронула слабая, наполненная горечью улыбка.

– Мой прекрасный, упрямый Император. – прошептал Риг, чувствуя, как в уголках его глаз собираются слезы.

– Останься. – дрогнувшим голосом сказал Мартин, проводя рукой по серебряным волосам. – Останься. Прошу тебя, Риг. Ты так нужен мне. Нужен как путеводная звезда, как тот, кто держит в своих руках мое сердце и душу. Пожалуйста, Varla Angue.

Связь с островами натянулась, заставляя Рига побледнеть еще сильнее. Золотые глаза не отрываясь смотрели Мартина, игнорируя усиливающийся зов островов и Хаскилла, терпеливо ожидавшего возвращения своего Лорда. Риг не открывал взгляда от супруга, запоминая в памяти, любимые им черты лица.

Он хотел остаться, видят Боги он действительно хотел остаться рядом с ним. Хотел положить к его ногам свое сердце, подчиняясь его словам и желаниям. Хотел оказаться сильнее, забыть о рассыпающимся смертном теле, проигнорировать возможные последствия для даэдрова барьера…

Но он не мог игнорировать то, как навредило бы его решение Мартину. Разгуливающие по плану смертных даэдра, открыто пользующиеся лазейками… слухи о том, что в Империи все решает божество… постоянно нагружающийся и грозящийся рухнуть барьер. Риг не мог рисковать его жизнью, не мог позволить кому-то усомниться в обещаниях любимого человека. Даже если это сделало бы больно им обоим.

– Это ведь не конец. – улыбка на его лице была фальшивой, а сам Риг, давя в себе слезы, чувствовал, как глупое, тянущиеся к супругу, сердце умоляет разум остаться. Их лбы соприкоснулись, после чего Риг прошептал: - Нужно просто подождать немного и больше никто не помешает нам. Просто подожди, мой Император, и больше никто никогда не разлучит нас. Обещаю тебе, Мартин.

– Ожидание покажется вечным. – голос Мартина дрогнул, и имперец прикрыл глаза.

Одинокая слеза скатилась по щеке имперца. Держащие Рига руки задрожали, заставляя Рига дотронуться до связи. Переполненная эмоциями связь пестрела чувствами боли, отчаяния, потерянности и печали. Успокаивающе коснувшись яркой как солнце любимой им души, Риг потянулся к губам имперца. Соль на искусанных губах ощущалась неправильно, заставляя бретонца ощущать желание исправить все, порадовать бывшего священника любыми средствами.

Однако, другого выбора перед ним не было.

– Оно продлится как один миг, Angue Latta. – успокаивающе пообещал Риг, печально улыбаясь и чувствуя, как Мартин тянется к его губам в ответ.

Наполненное отчаянием прикосновение губ, сопровождалось усилившейся хваткой на талии бретонца. Теплое дыхание коснулось лица бретонца, который не задумываясь сказал:

– Я буду искать лазейки. Буду пользоваться каждой выпавшей возможностью…но даже если у меня ничего не выйдет, знай, если ты позовешь, я отвечу.

– Я люблю тебя, Риг. – глаза Мартина открылись и имперец, справившись со своими эмоциями, ободряюще улыбнулся супругу. – Чтобы не случилось, я буду любить тебя всегда.

Наполненный любовью взгляд расплылся перед лицом бретонца, тогда как сам он практически полностью переместился на острова. Теплое, практически неощутимое прикосновение к скуле бретонца, окончательно сломило фальшивое спокойствие Рига, из глаз которого полились слезы. Его тело окончательно распалось, оставляя в объятиях бывшего священника лишь несколько белых, быстро исчезнувших в слабом сиянии, лепестков.

Колени бретонца подогнулись, а сам он упал на двухцветный ковер тронного зала дворца. Портал в план смертных закрылся перед ним, окончательно разделяя супругов.

Громкие рыдания сотрясли каменные стены тронного зала, а бретонец, обхватив колени руками, свернулся в клубок, игнорируя встревоженные взгляды стражи и собственного камердинера. Тихо заскулил появившийся в тронном зале Ами, оказавшийся подле спутника.

Под настороженными взглядами стражи, опустивших свои руки на рукоятки мечей, серый волчонок, лег напротив бретонца, сворачиваясь в клубок и зеркально повторяя позу плачущего Рига. Тихое, успокаивающее урчание эхом отразилось в стенах тронного зала, тогда как льдисто-голубые глаза не отрываясь смотрели на спутника. Связь между животным и божеством дрогнула, когда маленький Ами попытался ослабить сердечную боль своего хозяина, так и не успевшего сказать супругу самые важные слова.