Июнь 1943 — военный лагерь Лихай, Нью-Джерси



Я оторвалась от книги и взглянула на Пегги, облаченную в новую темную военную форму.

— Доброе утро, агент Картер, — сказала я, закрывая книгу. Она посмотрела в мою сторону и кивнула.

— И тебе доброе утро, Эдвард, — затем она повернулась к одному из офицеров. — Здесь всё по новобранцам, солдат? — спросила она, указывая на деревянный ящик, заполненный планшетами и папками.

— Да, мэм, — быстро ответил он.

— Отлично. Тогда бери его и иди за мной, — не дожидаясь ответа, она развернулась на каблуках и направилась к выходу. — Эдвард?

— Иду! — крикнула я, глядя, как солдат ошарашенно разглядывает ящик. Я жестом его поторопила и нагнала Пегги. За спиной раздалось кряхтение, но солдат всё же вышел за нами. Мы молча шли по лагерю; Пегги уверенно шествовала впереди меня.

Меня до сих пор восхищало то, как она держалась среди всех этих мужчин. Когда я полгода назад призналась, что уважаю ее, это было не из желания ей польстить. Я говорила искренне и, если такое возможно, теперь уважала ее даже больше. Я видела, как солдаты — как мужчины — относились к ней и как она каждый раз давала отпор.

Однажды мое терпение лопнуло, и я высказала всё, что думала, о парне, отпустившем о ней сальную шутку. Пегги, однако, не преминула напомнить мне, что и сама способна заткнуть рот любому нахалу. Да, она поблагодарила меня, но предупредила, чтобы больше этого не повторялось.

С тех пор у нас сложилось взаимопонимание и — смею надеяться — дружба. Она разрешила называть ее «Пегги», и я с удовольствием звала ее так, когда рядом не было солдат. Как только поблизости появлялись посторонние, я всегда обращалась к ней по званию. Мне не хотелось, чтобы у них сложилось впечатление, мол, раз мне ее так можно называть, то им и подавно, вместе со всеми прочими вольностями…

— Что ты сейчас читаешь, Эдвард? — ни с того ни с сего спросила Пегги. Я посмотрела на книгу, которую сжимала в руке.

— Теорию относительности Альберта Эйнштейна. Доктору Эрскину удалось раздобыть для меня сборник его трудов на немецком.

— Помню такую, — кивнула Пегги. — Я начинала было читать, но так и не закончила… Скажешь потом, стоит ли к ней возвращаться?

— Разумеется, — я не удержалась и добавила: — Мэм.

Она оглянулась и слегка нахмурилась. Я ухмыльнулась, зная, как ее бесит, когда я называю ее «мэм».

Пока мы шли, я вновь посмотрела на книгу. Возможно, именно теория относительности даст ответ, как мне вернуться в Аместрис — ведь речь в ней идет о связи пространства и времени. Может, в какой-то момент Эйнштейн затронет тему других миров. Буду читать и надеяться.

— Веди себя прилично, — пробормотала мне Пегги, когда мы подошли к построившимся в шеренгу солдатам. — Новобранцы, смирно, — объявила она, вышагивая перед мужчинами. — Джентльмены, я — агент Картер. Я курирую все операции этого подразделения.

— А что с акцентом, королева Виктория? — спросил один из солдат, и я закатила глаза от тона, которым он это сказал. Три предложения. Пегги успела сказать всего три предложения, прежде чем какой-то придурок решил ее прервать. — Я вроде в американскую армию вступал.

Пегги невозмутимо остановилась перед ним.

— Твое имя, солдат? — строго спросила она.

— Гилмор Ходж, ваш’личество, — протянул он, окидывая ее взглядом.

— Шаг вперед, Ходж, — приказала Пегги. Он хмыкнул, после чего медленно и неохотно подчинился. — Правую ногу вперед.

— О, будем пороться? — пороться? Это еще что такое? Он хотел сказать «бороться»? Да даже я лучше владею английским, чем этот придурок! — А то ведь я могу и на лопатки уложить, — да ради всего… Он буквально напрашивался на взбучку.

И он ее получил. Пегги врезала ему кулаком в челюсть, отбросив его на землю.

— Агент Картер! — я развернулась и заметила подъехавшую машину, из которой к нам вышли полковник и доктор Эрскин.

— Полковник Филлипс, — поприветствовала первого Пегги, одернув форму и отсалютовав.

— Уже начали объезжать молодняк? Отлично, — полковник подошел к Ходжу, посмотрел на него и покачал головой. — Оторви задницу от почвы, встань в строй по стойке смирно и жди дальнейших указаний.

Ходж, пошатываясь, поднялся, и встал на свое место.

— Есть, сэр! — сказал он, стараясь по возможности скрыть свое смущение. Кровь, вытекающая из ноздри, и его попытки незаметно ее стереть, не особо этому способствовали.

— Генерал Паттон однажды сказал: «Войны ведутся оружием, но победы в них куются бойцами», — начал полковник. — Мы победим в этой войне, потому что у нас самые крепкие, — он замолчал, впервые заметив Роджерса, — бойцы, — он шумно вздохнул и повернулся к Эрскину. Я посмотрела на доктора, но тот даже не дернулся под взглядом полковника.

Стало быть, его про последнего подобранного кандидата не предупреждали. Что ж, будет интересно.

— Которые станут еще крепче, — добавил полковник. — Гораздо крепче.

Что ж, это можно отнести и к другим новобранцам — особенно к Ходжу. Ему нужно научиться крепче держать язык за зубами.

— Стратегический Научный Резерв — это союзная структура, состоящая из светлейших умов свободного мира, — продолжил Филлипс. — И наша цель — создать лучшую армию в истории. Но любая армия начинается с одного человека. К концу этой недели мы выберем этого человека. Он станет первым из новой породы супер-солдат. И они лично сопроводят Адольфа Гитлера к вратам ада.

Супер-солдат? Это слово было мне незнакомо. Придется потом расспросить Эрскина, о чем таком говорил Филлипс.

— Всю следующую неделю агент Картер будет отмечать ваши результаты, а сержант Даффи, — полковник указал на солдата, приехавшего вместе с нами, — будет проводить учения. Слушайтесь приказов их обоих, ясно?

— Да, сэр! — крикнули новобранцы. Полковник кивнул.

— Отлично, — тут он заметил меня и вновь шумно вздохнул. — Элрик, ты тоже в этом участвуешь?

Новобранцы в замешательстве посмотрели в мою сторону. Мне в целом было наплевать.

— Да, сэр! — ответила я и шутливо отсалютовала, зная, что его это рассердит.

Если за последние полгода мы с Пегги, можно сказать, сдружились, Филлипс меня терпеть не мог, что бы я ни делала. Если стояла у него на пути, если не стояла, если просто была рядом — его раздражал сам факт моего существования. Потому я решила: раз уж я его так сильно бешу, можно над этим и повеселиться.

Филлипс глубоко вздохнул и повернулся к сержанту.

— Сержант Даффи, Элрик будет время от времени проходить учения вместе с новобранцами. Считайте его своей подопытной мышью, раз уж он вызвался добровольцем.

— Есть, сэр, так точно, сэр! — громко ответил Даффи.

А что такое «подопытная мышь»?

Что ж, вскоре я выяснила, что «подопытной мыши» предстоит показывать, как выполнять наиболее дурацкие упражнения. Причем ладно бы те, которые как-то связаны с постановкой удара или уворотами — нет, мне пришлось взлезать по веревочкам…

Неужели и офицерам в Аместрисе приходилось так позориться за звание?

Я представила, как Мустанг карабкается по сети из веревок, запутывается и повисает вверх тормашками. Затем я представила, что лейтенант Хоукай стоит рядом, устало вздыхает и идет перерезать веревки, пока Мустанг не начал поджигать их не только на словах.

— Элрик!

Сержант Даффи стоял менее чем в двух метрах от меня, но, тем не менее, орал во всё горло. Я повернулась к нему, массируя ухо.

— Обязательно так кричать? — раздраженно пробурчала я.

— Лезь наверх! Желательно сегодня! — он повернулся к новобранцам, а я начала разминать плечи, готовясь вновь взбираться по дурацкой сети из веревок. — Делайте всё то же, что и Элрик, но, разумеется, быстрее! Намного быстрее!

Нахуй иди, сержант Мудак.

Я разбежалась и за несколько секунд преодолела сеть. Взобравшись наверх, я, даже не оборачиваясь, слезла по веревкам вниз, под самый конец спрыгнула и, перекатившись по пыли и грязи, по инерции с легкостью поднялась. Развернувшись на пятке, я ухмыльнулась сержанту.

— Просили быстрее? Показываю, — сказала я и театрально поклонилась ему.

Сержант Даффи стоял, распахнув рот, но спустя миг опомнился и рявкнул на новобранцев, погнав их на веревки. Я его уже не слушала и направлялась к Пегги, которая делала отметки в планшете.

— Эдвард, мой тебе совет, — пробормотала она таким тоном, чтобы слышали лишь мы с ней. — Не выделывайся.

Я вздохнула и посмотрела на нее.

— Что…

— И веди себя прилично. Ради доктора Эрскина и меня.

Я прикусила язык и нахмурилась. Я всегда делала то, что хотела сама и что должна была. Только угроза жизни Уинри заставила меня умерить пыл — и, надо признаться, мне не нравилось это ни на йоту.

— Ладно, — пробормотала я, скрестив руки. Ради доктора Эрскина и Пегги я могу попробовать побыть паинькой.

Именно что попробовать.

— Роджерс! Поднимайся!

Я оглянулась и без труда заметила Роджерса, повисшего вниз головой и намертво запутавшегося ногами в веревках. Я простонала; его желание стать солдатом было прямо противоположно его физическим возможностям.

— Сейчас вернусь, — бросила я Пегги.

— Эдвард, не…

— Я его так не оставлю, — прервала ее я, указав на беспомощного Роджерса. — Другие ему не помогают, хотя я знаю, что солдаты не должны бросать павших товарищей. Паиньки, к слову, тоже так делают!

Не дожидаясь ответа Пегги, я помчалась к сети. К тому моменту все остальные новобранцы уже перелезли на другую сторону, оставив Роджерса самого выпутываться из веревок. Я взобралась на уровень его ног, зацепилась правой рукой за сеть и наклонилась, протягивая ему левую.

— Давай, — крикнула я, привлекая его внимание.

— Я справлюсь, — выдохнул он, пытаясь поднять верхнюю часть туловища. Я закатила глаза.

— Оно и видно. Но скажи на милость, почему бы тебе просто не схватиться за мою руку?

Роджерс не ответил, всё ещё стараясь приподняться, а затем принялся пинаться в попытках высвободить ногу. Я вздохнула, прижавшись к сети.

— Роджерс, нет ничего постыдного в том, чтобы прибегнуть к чужой помощи, чтобы выпутаться и закончить упражнение.

Он остановился, тяжело дыша. У него раскраснелось лицо — вероятно, от того, что он так долго провисел вверх тормашками. К счастью, после этого он одумался и схватился за мою протянутую руку. Я с легкостью его подняла — сколько этот парень весит? 40 килограмм? А то и меньше? — и Роджерс наконец-то высвободил ногу из образовавшейся петли.

— Отлично, ты свободен. Веселись дальше, — сказала я, садясь на веревки. Какое-то время он не двигался, переводя дух.

— Спасибо, — выдохнул он, после чего полез дальше.

Судя по вибрации сети, больше он с трудностями не сталкивался. Я посмотрела вниз, на Пегги, которая продолжала делать записи. Наши взгляды на миг пересеклись, и она, пусть и натянуто улыбнувшись, кивнула мне.

— Элрик!

Я глубоко вздохнула и посмотрела в небо.

Паскудные Врата и их отвратное чувство юмора.

_______________

— Прибавить темп, дамы! Бегом, бегом! Не отставать! Соберись! Быстрее! Быстрее!

Если он не заткнется, я расквашу ему физиономию. Дамы, тоже мне… Единственная дама в их строю пока что бежала впереди всех.

Придурки…

— Отряд, стой! — солдаты замедлились и остановились, и сержант указал им на флагшток, стоявший в круге из камней. — Этот флаг означает, что мы прошли только полпути! — я закатила глаза и подошла к машине, стоявшей неподалеку в тени. — Кто принесет его мне, поедет с агентом Картер!

Я встала у двери рядом с Пегги и кивнула ей, после чего мы стали наблюдать за дикими попытками солдат взобраться на флагшток.

Никому из них этого не удалось.

Поверить не могу…

— Я бы не стала, Эдвард, — негромко произнесла Пегги. Я вздохнула и кивнула.

— Я бы всё равно не поехал.

— Эдвард, — строго сказала она. Я примирительно подняла руки.

— Да, помню, быть паинькой. Ты…

Роджерс.

Он вытащил крепления, удерживавшие флагшток, и тот со звоном ударился о землю. Пока все ошеломленно молчали, он отцепил флаг и впихнул его в руки сержанту Даффи.

— Спасибо, сэр, — выдохнул он, после чего забрался на заднее сиденье машины. Усевшись, он поднял голову и кивнул Пегги. Переведя взгляд на нее, я заметила, как она улыбнулась, после чего повернулась к водителю. Ага, так кого-то что-то повеселило.

Вероятно, сам факт того, что самый слабый солдат так просто одолел всех остальных.

Водитель завел мотор, и я отпрянула, глядя этой троице вслед. Ну, с этим разобрались…

— Элрик!

Я поморщилась. Как привыкнуть к сержанту, который только и делает, что орет?

— Да? — спокойно отозвалась я.

— Повесь флаг и верни флагшток на место! — он всучил мне скомканный флаг, даже не дожидаясь, когда я его схвачу. — Новобранцы! Вперед! Ускорились!

И они побежали дальше. Я услышала какие-то смешки и обрывки слов. Если я верно всё разобрала…

У меня распахнулись глаза. Он… Они… Что?..

— Вот ублюдки! — крикнула я, сжимая флаг в трясущихся руках. Кажется, я его чуть не порвала.

Развернувшись, я направилась к дурацкому флагштоку и постаралась успокоиться. Стоило бы уже к такому привыкнуть. В их словах и поступках не было ничего удивительного. В Аместрисе находились идиоты, которым не нравилось, что они столкнулись с государственным алхимиком. В С.Н.Р. находились болваны, которым не нравилось, что я «немец».

А эти…

Вернув крепления на места, я прижалась лбом к холодной стали. Кого я обманываю? В Аместрисе люди смягчались, когда я помогала им и показывала, что отличаюсь от остальных государственных алхимиков. Эти же уроды начинали смотреть на меня свысока, едва услышав мой акцент. Что бы я ни делала, это не меняло их мнения.

Я безо всякой мотивации побежала к лагерю. Там хотя бы можно было поговорить с доктором Эрскином и Пегги. Говарду, на счастье, не пришлось сюда тащиться — да и мне вряд ли захотелось бы с ним общаться. Да, обсуждать с ним изобретения и научные достижения было здорово. Но его любовь к женщинам и вечеринкам я не понимала и не разделяла.

Если подумать… Из всех новобранцев только Роджерс не проявлял ко мне никакого презрения. Даже при нашей первой встрече. Не знаю, сыграло ли роль то, что я представилась ассистентом Эрскина, или же ему и впрямь было плевать, откуда я родом.

Кстати о Роджерсе.

Я заметила его позади одного из дальних складов; его окружали другие новобранцы, а сам он стоял, прижавшись спиной к стене.

Ебаные мрази.

Я побежала в их сторону и уже вскоре услышала, о чем они говорили:

— …вас не боюсь. Просто скажите, куда пошел Эдвард.

Это был голос Роджерса. Почему… Почему он хотел узнать, где я?

— А ты не знал? — ответил ему Ходж. — Немецкий крысеныш сбежал, поджав хвост. Лучше ска…

— Вы с ним что-то сделали? — прервал его Роджерс. Ходж повернулся к другим новобранцам.

— А что, если и сделали?

Роджерс уже было сжал кулаки, но тут подбежала я и поинтересовалась:

— Вот как? Ну и что же вы мне сделали? Расскажите, мне интересно.

Новобранцы обернулись, и некоторые, заметив меня, отступили. Ходж, однако, стоял на месте и ухмылялся, глядя на меня сверху вниз.

— Не лезь не в свое дело, фриц. Проваливай.

Я закатила глаза.

— Я слышал, о чем вы говорили, идиот. Я знаю, что вы говорили обо мне. Но, увы, вынужден прервать ваш разговор, — я взмахом обвела собравшихся, — потому что мой вежливый английский быстренько испарится, если кто-либо продолжит распускать обо мне сплетни. Идем, Роджерс.

Ходж вытянул руку, мешая Роджерсу подойти ко мне.

— Это я еще ничего не отпускал, фриц!

Я поморщилась.

— Ага, и, вижу, свой несчастный язык ты тоже не учил. Дай пройти Роджерсу. Живо.

— А ты меня заставь, нацист.

Ах ты!..

Ходж внезапно согнулся напополам; у него подогнулись колени, и он свалился лицом в грязь прямо у моих ног. Я во все глаза смотрела на упавшего новобранца, а на том месте, где он только что стоял, кипел от гнева Роджерс.

— Эдвард не нацист, Ходж! Он союзник! Он на нашей стороне! Усвой уже разницу! — крикнул он, сжимая трясущиеся кулаки.

Ого…

Ходж вскочил на ноги и развернулся лицом к Роджерсу. Плохо дело. Я…

— А, вот ты где, Эдвард, — я обернулась и увидела подошедшего к нам доктора Эрскина. Судя по выражению его лица, он успел догадаться, что происходит. — Или я не вовремя?

Я покачала головой.

— Вовсе нет, доктор. Момент самый подходящий, — ответила я. Он довольно улыбнулся и посмотрел на новобранцев.

— Ходж, ты, похоже, испачкал форму. Боюсь, сержант Даффи будет этим недоволен.

— Я же не нарочно! Меня толкнули! — выкрикнул Ходж, стараясь отряхнуть грязь.

— Толкнули? — повторил Эрскин. — И кто же?

Ходж хотел было указать на Роджерса, но, видимо, с запозданием осознал, как глупо будет звучать его оправдание. Его повалил парень, который весит вполовину меньше? Да, сержант определенно в это не поверит.

— Никто, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Доктор понимающе хмыкнул.

— Что ж, в следующий раз будь осторожнее. Эдвард, идем.

Я жестом позвала Роджерса за нами, и он спешно протиснулся между других новобранцев и нагнал меня. Мы какое-то время шли молча, удаляясь от складов.

— Спасибо, Роджерс, — наконец, пробормотала я. — За то, что ты там сказал.

— Я лишь повторил то, во что сам верю. Мы на одной стороне, Эдвард. И мне хотелось бы, чтобы задиры вроде Ходжа тоже это поняли.

Я фыркнула и покачала головой.

— Ага, когда рак на горе свистнет, — я глубоко вздохнула и посмотрела на Роджерса. — Кстати, можешь звать меня просто «Эд».

— А ты можешь называть меня Стивом, — с улыбкой ответил он.

Я улыбнулась в ответ и отвернулась, успев мельком заметить, как доктор Эрскин с ухмылкой наблюдает за нами.

_______________

Я перелистнула страницу, стараясь абстрагироваться от окружающего шума. В Аместрисе это выходило без проблем: я сосредотачивалась на деле, и весь остальной мир переставал существовать. Здесь же я слышала всё и сразу и заглушить это ничем не могла.

— Почему не Ходж? Он прошел все тесты, что мы ему назначили.

Например, этот голос. Должно быть, Филлипс подошел к грузовику, в кузове которого я сидела.

— По такому принципу можно взять и Эдварда, — раздался следом голос Эрскина, и я услышала, что они остановились практически в шаге от меня.

— Я уже говорил, — вмешалась я. — Я отказываюсь.

— Правительство с любом случае твою кандидатуру не рассматривало, — ответил мне полковник. Я закатила глаза и вернулась к чтению.

— Хоть в чем-то наши мнения совпадают.

— Да вы только гляньте на него, — продолжил полковник, вероятно, теперь имея в виду Стива. — Я сейчас расплачусь, — ага, определенно о Стиве. Из моего угла было видно, как он старается выполнять упражнения, и от его попыток не только бы взрослый мужчина разрыдался, но и Учитель все нервные клетки растеряла. — Ходж крупный, сильный, быстрый и выполняет приказы.

— Роджерс тоже выполняет приказы, — заметила я, а Эрскин в это же время добавил:

— Он — мужлан.

Мы переглянулись, и я не сдержала ухмылку.

— Да, лучше Ходжа не опишешь, — согласилась я.

— Ой, да бросьте вы оба. Войну деликатностью не выиграешь.

Я прикусила язык, вспомнив Аместис, а в частности майора Армстронга. Хоукай рассказывала, что майор не желал принимать участие в уничтожении Ишвара и убивать невинных людей. А когда он попытался перевестись на фронт, чтобы от этого отстраниться, то заслужил разве что презрение собственной старшей сестры… Да, войну деликатностью не выиграешь, но только она позволяет остаться человеком.

Полковник вновь отвлек меня от размышлений, заглянув в открытый ящик, стоявший у меня в ногах. Недолго копаясь, он вытащил гранату. Какого черта он…

Он сорвал чеку и повернулся к Эрскину.

— На войне нужна отвага, — и он бросил ее в тренирующихся солдат.

Я отбросила книгу, спрыгнула из кузова и, перекатившись по пыли, рванула к новобранцам. Какого хрена он удумал?

Не успела я выхватить гранату из-под ног разбегающихся солдат, как Стив упал на нее, накрыв ее своим телом.

— Назад! — крикнул он, вытягивая ко мне руку. — Убегайте!

Слишком поздно… Сейчас мне уже ничто не поможет…

Я задержала дыхание, готовясь ко взрыву.

Раз. Два. Три.

Погодите-ка.

Стив медленно приподнялся и огляделся. Я выдохнула и согнулась напополам, массируя голову. Поверить не могу…

— Это… Это тест? — выдохнул Стив, посмотрев сначала на меня, а потом — на кого-то за моей спиной. Обернувшись, я заметила спокойную Пегги, с улыбкой наблюдающей за нами.

Вот ублюдки, граната была учебная!

Я зарычала и выхватила пустышку из-под приходящего в себя Стива. Отлично понимая, что на этом полковнике мне гнев не выместить, я развернулась к пустому полю у полигона и забросила макет гранаты так высоко в воздух, как только силы позволяли.

— Scheiß… das Mistviech! Больные, наглухо отбитые придурки! — злобно прокричала я по-немецки. — Хоть предупреждайте в следующий раз, суки! Надо было вас в землю закопать, а не…

— Эдвард.

Голос доктора оборвал мою тираду, и я осознала, что многие солдаты смотрят на меня, причем со страхом и недоверием. Да… Кричать на немецком было не самой умной идеей.

— Извините. Не сдержалась, — пробормотала я, засовывая руки в карманы и возвращаясь с Эрскином к Филлипсу. — Предупреждайте в следующий раз, — умудрилась пробурчать я вместо всех прежних угроз и оскорблений. Доктор хмыкнул, потрепав меня по волосам.

— И не увидеть, как ты отважно бежишь нас спасать?

Я фыркнула, пожимая плечами.

— Вы бы пережили… — я посмотрела по сторонам и заметила, что книга, которую я читала, лежит в нескольких метрах от грузовика. Черт, далеко же я ее отбросила. Пока я шла за ней, до моих ушей донесся голос полковника:

— Я всё ещё против Элрика, а Роджерс слишком уж тощий.

Я покачала головой. Не знаю, сколько еще раз мне говорить, что я не хочу быть испытуемой и вновь связываться с армией. Я подобрала книгу и смахнула с нее пыль.

— Эй, Эд!

Я оглянулась и увидела Стива, бегущего ко мне. Хотя, конечно, бегом это можно было назвать разве что с натяжкой — он, скорее, очень быстро перетаскивал ноги в моем направлении.

— Привет, Стив, — ответила я, убирая книгу под мышку. — Тренировка закончилась?

Он кивнул.

— Похоже, граната положила ей конец.

Мы отошли от полигона, проходя мимо солдат, которые с опаской на нас посматривали. Я научилась игнорировать их взгляды, но Стив, казалось, был готов в любой момент затеять с ними драку из-за их отношения ко мне. Если бы граната его так не встряхнула, думаю, мне пришлось бы в десятый раз спасать его от мордобоя.

А ведь мы знакомы всего неделю!

Честно сказать, наверное, именно так чувствовал себя Ал всякий раз, когда я начинала орать на идиотов.

Ал…

— Эд? — я повернулась к Стиву. — Ты в порядке?

Наверное, люди были правы, когда говорили, что я как открытая книга — все эмоции можно по лицу прочесть. Но пока что я была не готова делиться хоть с кем-то своей тоской по дому и особенно по брату.

— Да, извини. Задумался.

Стив какое-то время пристально разглядывал меня, но потом кивнул.

— Ладно, не буду лезть не в свое дело. Но если тебя что-то беспокоит — дай знать.

Меня беспокоит то, как сильно я хочу вернуться домой. Но Стив мне с этим не поможет. Никто не поможет. Мне нужно будет выяснить всё самой.

— Спасибо, — вместо этого пробормотала я.