Июль 1943 — Буффало

После того инцидента кошмары, к счастью, поутихли. Они по-прежнему снились мне, но никогда не были настолько жестоки, чтобы Стив посреди ночи вскакивал от моих криков.

На концертах идею «бить Гитлеру в морду» приняли на ура — организаторам это казалось смешным, а зрители ликовали и рукоплескали. Они ведь понимали, что это всего лишь актер? Правда же?..

В любом случае, посмотрев пару обновленных выступлений, я задалась вопросом…

— Где ты учился драться? — спросила я одним утром. Этим вечером концерта не планировалось, так что мы были предоставлены сами себе. Он оторвался от завтрака и растерянно посмотрел на меня.

— Ну, мы с Баки тренировались в боксерском клубе, пока его не призвали.

— Стало быть, Баки учил тебя драться?

У него вырвался смешок.

— Старался, как мог… Ученик из меня неважный.

— Что ж, значит, будем это исправлять, — заявила я, запихивая остатки завтрака в рот.

— Прости, что?

Мне удалось сглотнуть часть еды, но щеки всё равно остались забиты под завязку.

— Я научу тебя правильно драться. Или хотя бы удар тебе поставлю.

Стив настороженно посмотрел на меня.

— Эд, ты уверен? И не говори с набитым ртом.

Я кивнула, сглотнула и встала из-за стола.

— Ты протащил меня по всему Нью-Йорку, так что теперь моя очередь тащить тебя туда, где тебе можно будет преподать хотя бы основы. И за свой набитый рот я извиняться не собираюсь, — Стив поколебался, но я уже направилась к двери. — И мы займемся этим сегодня, капитан! — крикнула я через плечо.

Я услышала, как он вздохнул, но, к счастью, протестовать не стал.

Мы прошлись по улицам Буффало и, расспросив местных, нашли местный спортзал. Заплатив за вход, мы зашли внутрь, и я сразу же наткнулась взглядом на несколько висящих… штук. Может, это были мешки? Длинные цилиндрические мешки?

— Ладно, и чему же ты хочешь меня научить? — спросил Стив, встав рядом с одним из них.

— Во-первых, что это такое?

Стив скосил взгляд и кивнул на цилиндрические штуки.

— Это? — я кивнула. — Боксерские груши. Они заполнены песком, на них отрабатывают удары.

Ага…

— Значит, ты тренировался на них?

Стив, казалось, опешил.

— А должен был на ком-то?

Я кивнула и пожала плечами.

— Или на противнике, который… unsichtbar, в общем, которого тут нет, — как, черт возьми, по-английски сказать «невидимый»? — Так тренируюсь я.

Стив растерянно нахмурился, и только тогда я осознала, что он никогда не видел, как я дерусь: оказавшись в этом мире, я упражнялась тайно и в полном одиночестве.

— Тренируешься? — наконец, спросил он. — Когда?

Я вновь пожала плечами, засунув руки в карманы.

— Когда ты не видишь. Не уходи от темы. Попробуем сначала на твоей груше.

— Эд, когда?..

— Встань в стойку.

Стив смерил меня взглядом, в котором так и сквозило, что этот разговор мы продолжим позже. Пусть только попытается запретить мне упражняться…

В любом случае, он сделал, что велено, принял полурасслабленную боевую стойку и поднял кулаки.

— Что ж, ты хотя бы знаешь, как сжимать кулак, чтобы не сломать большой палец, — со вздохом заметила я.

— Эм… спасибо?

И тут я резко пихнула его, и он, потеряв равновесие, отшатнулся на два шага.

— А такое случается, когда неправильно стоишь, — объяснила я. — Начинаем заново.

Видимо, Стив был образцовым учеником, поскольку встал в боевую стойку безо всяких возражений. Следующие несколько минут мне пришлось изменять положение практически каждой его мышцы, чтобы он, наконец, принял позу, в которой его будет не так легко пошатнуть.

— Ну вот, уже лучше! — воскликнула я, когда он даже не дернулся после очередного толчка. — Теперь переходим к ударам.

— Можно я прежде кое-что у тебя спрошу?

Я не видела смысла ему отказывать.

— Да.

— Где ты научился драться?

Я задумалась. Стоит ли рассказывать ему об Учителе? Поверит ли он, если узнает, что драться меня учила женщина?

Я погнала прочь эти мысли. Это же Стив, а не какой-то мудак-шовинист.

— Когда-то у меня был учитель. Она считала, что для тренировки разума нужно тренировать и тело, — объяснила я, подходя к ближайшей боксерской груше.

— Я думал, ты всему обучался сам.

— По большей части. Она научила меня всему, что знала о химии. До остального я дошел уже сам, — и я нанесла несколько быстрых ударов по груше, в довершении стукнув по ней в прыжке правой ногой, а затем ловко приземлилась на пятки.

Я не сталась выкладываться в полную силу, не желая ненароком что-нибудь сломать. Я до сих пор не знала, как сыворотка сказалась на моих физических способностях, и не собиралась проверять это сегодня. Стив пораженно уставился на меня, но потом покачал головой и хмыкнул.

— Честно говоря, мне стоило ожидать чего-то подобного. Твоя учительница, похоже, постаралась на славу.

Я пожала плечами.

— Для меня это лишнее преимущество: люди любят недооценивать тех, кто ниже их ростом.

— Ты ведь в курсе, что только что назвал себя маленьким?

— Я не маленький! — сердито крикнула я. — Я сказал «ниже ростом». Кто угодно будет ниже тебя!

Стив хмыкнул и покачал головой.

— Ладно. Значит, удары. Что надо делать?

В итоге отработка ударов кончилась тем, что Стив снес грушу с цепей, крепивших ее к потолку. Мы ошарашенно уставились на песок, вытекающий из дыры размером с кулак.

— Что тут творится?!

Вот черт…

К нам резво направлялся какой-то мужчина, и вид у него был далеко не радостный.

— Какого черта? Ты это сделал?! — крикнул он, указывая на пробитую грушу.

— Прошу прощения, сэр! Я ее заменю. И сам повешу новую. Я… Я не привык к своей силе.

От его слов мужчина лишился дара речи.

— Не привык?.. В смысле?

Стив уже поднял на плечо грушу, закрывая ладонью дыру.

— Куда мне ее положить? — спросил он. Мужчина уставился на него, разинув рот.

— Так ты же этот… Капитан Америка!

Стив засмущался. Готова поспорить — будь у него свободны руки, он бы потер шею.

— Да, и еще раз извините за…

— Чепуха! Ничего страшного! Всё равно она была старая! Поверить не могу — Капитан Америка в моем спортзале!

Вот уж резкая смена отношения…

— А можно автограф? — с почти что детским восторгом спросил мужчина.

Мне пришлось отвернуться, чтобы сдержать рвущийся изо рта смех.

_______________

Август 1943 — Милуоки

— Что-что они тебе предложили? — растерянно переспросила я.

— Сняться в фильме.

Понятнее мне всё равно не стало. Как можно «сняться»… да еще и в «фильме»? Стив, заметив выражение моего лица, откинулся на спинку стула и вздохнул.

— Полагаю, в кино ты никогда не ходил?

— Тебе придется объяснить, как первое связано со вторым.

— Но в Германии же есть кинотеатры! Фриц Ланг — ваш известнейший кинорежиссер!

— Рад за него! А вот этот немец, — я указала на себя, — не знает слов «кино» и «фильм».

— Они означают одно и то же. Движущиеся на экране картинки.

— Как картинки могут двигаться? — скептично спросила я. Стив, надеюсь, мне лапшу на уши не вешает?

— Ну, если я правильно помню, если взять кучу очень похожих картинок и достаточно быстро их прокрутить, будет казаться, что изображение на них движется.

— О! Так получается, когда рисуешь что-нибудь на уголке страницы, а потом резко пролистываешь их пальцем!

— Именно! — улыбнулся Стив. — Кино — это то же самое, только картинок намного больше, поэтому и движутся они подолгу. Но мне сложно представить, чтобы ты рисовал что-то в тетрадях или учебниках.

— А я и не рисовал. Этим занимался один мой одноклассник.

— В Хартеме?

В Ризенбурге, но как ему об этом скажешь?

— Да. Надо же было нам как-то развлекаться.

Стив задумчиво кивнул.

— Наверное, здорово было расти в маленьком городке, — спустя какое-то время заметил он. Я пожала плечами.

— У маленьких городков есть свои преимущества, но этих твоих «фильмов» в них сроду не бывало.

Стив неожиданно поднялся, отчего я вздрогнула.

— Тогда пошли.

— Куда?

— На фильм. Тебе нужно хотя бы раз в жизни такое увидеть.

— Не слишком ли это внезапно? — растерянно спросила я.

— А не внезапно было с твоей стороны тащить меня в тренажерный зал? — с ухмылкой парировал он. Оу. Что ж… Туше. — Идем, билеты за мной.

— Билеты? — спросила я, нагоняя его.

— Я заплачу за нас обоих. Без билета на фильм не пустят.

— О. Ясно. Но тебе не стоит…

— Не спорь, иначе мы пропустим весь сеанс.

Ладно, я просто подброшу деньги ему в кошелек, когда он отвернется.

— Кстати, Эд, если в моем кармане вдруг найдутся деньги, клянусь, ты будешь спать на кровати всю следующую неделю.

Я надулась, не желая отвечать. Поразительно, как хорошо мы друг друга узнали за неполные два месяца.

Стив, не моргнув и глазом, объяснял всё, что было мне непонятно. К счастью, в большинстве случаев получалось сослаться на языковой барьер, но в редких случаях — таких, как сегодня, — мне приходилось как-то выкручиваться. То, что я якобы выросла в замшелом немецком городке, спасало от дальнейших расспросов, и даже когда мне самой ответы казались сомнительными, Стив и бровью не поводил.

Я, в ответ, была для него собеседником, всегда готовым к разговору. Со мной он обсуждал прошлое, его нынешнее положение и то, что могло готовить будущее. Всякий раз, когда мы общались, я видела, как расслабляются его мышцы к концу разговора.

Не знаю, как бы он справился в одиночку…

Попутно выяснилось, что мы оба — те еще упрямцы. После бурной дележки кровати нас ждала целая вереница споров: что и где есть, что идти смотреть и даже как путешествовать до следующего города. Практически весь путь до Милуоки мы пререкались на тему того, кому нести третью сумку, которую нам пришлось купить, поскольку некоторые вещи в наши собственные чемоданы уже не втискивались.

Несчастную во время этого едва не разорвали…

— Два билета, пожалуйста.

Стив протянул деньги и получил взамен два маленьких бумажных прямоугольничка. Кивком позвав меня за собой, он зашел в кинотеатр. Внутри, помимо нас, слонялось еще несколько человек, но я даже не успела к ним приглядеться — в нос ударил мощный сладковатый запах. Я потянула Стива за рукав и пробормотала:

— Чем тут пахнет? — за прошедшие недели я уяснила, что на людях мне лучше говорить поменьше, а все разговоры сводить к шепоту, чтобы избежать косых, а то и вовсе испуганных взглядов от звуков моего акцента.

— Попкорном, — ответил Стив. Лишь мельком посмотрев на меня, он сразу же направился к стойке. — Ты должен его попробовать.

— Но что это? — прошептала я.

— Зерна кукурузы. Они раздуваются при нагревании и в итоге лопаются.

Кукурузы… Я смутно припоминала, что слышала о таком растении, но совсем не представляла, как оно должно выглядеть. Как же много в этом мире еды!

— Плачу я, — тихо добавила я, когда мы подошли к стойке.

— Убери деньги, — приказал Стив и повернулся к мужчине за стойкой. — Пакет попкорна, пожалуйста.

— Стив! — прошипела я.

— Я тебя не слышу, — ответил он, протягивая деньги и забирая бело-красный бумажный пакет.

Да, из него пахло ровно тем же, чем и везде в этом здании. Стив протянул пакет мне.

— Простого «спасибо» будет вполне достаточно. Пошли найдем наши места.

— Danke, — пробормотала я, следуя за ним. Упрямый, упрямый осел.

Мы быстро отыскали наши места в большом помещении. В нем стояли ряды кресел, а перед ними — сцена с огромным занавесом, как в театре. Я совсем не видела кулис. Откуда пойдут картинки?

— Стив, дай мне хоть за это заплатить! — прошептала я, поднимая пакет с попкорном.

— Я же сказал, что за всё плачу я. Не переживай.

— Но ты не планировал это покупать!

— Кто сказал?

— Ты шел в противоположную сторону, пока я не открыл рот.

— Я забыл, а ты напомнил.

— Я всё равно верну деньги.

— Вернешь — и я буду неделю спать на полу.

Я зарычала, оседая в кресле.

— Кто мне мешает тоже улечься на полу? — спросила я.

— Тогда я каждую ночь буду подниматься и укладывать тебя на кровать, — без колебаний ответил Стив.

— Scheiße… — проворчала я.

— Эд.

Я пропустила это мимо ушей. В этом споре победил он — но лишь потому, что я не могла допустить, чтобы он почувствовал мою автоброню.

— Ладно. Ладно! Спасибо. Но в следующий раз плачу я.

— Посмотрим.

Да етижи!..

— Стив! Я…

— Ш-ш-ш. Фильм начинается.

Свет погас, и занавес раскрылся, обнажая огромный белый экран. И на что, я извиняюсь, надо… смотреть?..

Ого…

Передо мной словно бы открылась дверь в черно-белый мир. Поразительно! У него еще и звук был! Наука по эту сторону Врат развивалась до того стремительно, что я не переставала ей изумляться. Воображению местных изобретателей будто конца и края нет!

— Попкорн, — прошептал Стив, залезая в пакет и вытаскивая пригоршню зерен. — Хотя бы попробуй его.

Так уж и быть, пойду у него на поводу. Я потянулась к пакету, но он внезапно перехватил меня за запястье, и мое сердце пропустило удар. Чуть не попалась… Какое счастье, что запястье было левое!

— Попкорн весь в масле, ты запачкаешь перчатки, — прошептал он.

Я посмотрела на него, потом — на свою ладонь, а затем — на попкорн. Ну… Если снять только одну…

— Я просто предупредил, Эд. Если тебе неудобно, оставайся в них.

Я покачала головой, прикусила кончик пальца и зубами стянула перчатку. Краем глаза я заметила, что Стив всеми силами старается скрыть, что не пялится на мою голую ладонь. Он уже спрашивал, почему я постоянно ношу перчатки, но я как-то отбрехалась. Время от времени он затрагивал эту тему, особенно когда на улице поднималась страшная жара, но я увиливала от ответа, и он всегда улавливал намек.

Думаю, когда дело касалось чего-то личного, наше упрямство отступало.

Извини, Стив, сегодня ты так и не узнаешь, почему я ношу перчатки.

Я взяла зерно попкорна и закинула его в рот. Как только с него сошел слой масла, он оказался не так уж противен на вкус.

— Спасибо, Стив, — прошептала я, закидывая еще одно зерно в рот.

— Всегда пожалуйста, Эд.