30 января 1944 — Прага, Чехословакия

Мы добрую минуту пялились друг на друга, будто не желая признавать, что мы оба, стоящие в метре друг от друга, являемся одним и тем же человеком. Что нас — ну, его — зовут Эдвардом Элриком. Ну, скорее, верить не хотела я — мужчина прямо передо мной смутился лишь на мгновение и быстро взял себя в руки.

— И откуда же ты явился? — спросил Эдвард, скрестив руки и прислонившись к стене.

— Что? — выдохнула я, вскинув руки. — Тебя, что, в этой ситуации вообще ничего не пугает?

Он пожал плечами.

— Мы из разных миров, но оказались там, где не знают об алхимии. У нас обоих есть механические конечности. Чему тут, — он указал на меня и себя, — мне пугаться?

Я замолчала, открывая и закрывая рот. Я… не знала, как на такое ответить.

— Стало быть, ты…

— Эд? Эд, где ты?

Черт! Стив! Я с нарастающим страхом глянула на Эдварда. Он не должен попасться Стиву на глаза. Если он увидит нас рядом, то точно догадается, что я не парень! Сегодня меня и так с трудом пронесло, не хватало еще и этого!

— Твой друг? — спросил Эдвард, кивая на дверь. — Если да, то…

Настал мой черед хватать его за запястье и зажимать ладонью рот.

— Не смей, — прошипела я, слушая, как Стив пробегает мимо. Желудок у меня завязался узлом. К этому моменту я — согласно плану — уже должна была добраться до Ржичани. Ему нельзя и дальше задерживаться… Если ему хватит мозгов, он поймет, что я отправилась туда без него.

Я так сильно сосредоточилась на Стиве, что Эдвард смог стащить мою ладонь со рта и отошел в сторону, ругаясь под нос.

— Да что с тобой такое? — сердито рявкнул он, отряхивая одежду. — Он же твой друг, так? — я нерешительно кивнула. — И теперь нужно куда-то вместе с ним попасть? — я вновь кивнула. — Тогда что? Ты головой, что ли, ударился?

— Эй! Грубить-то не надо! Нам надо покинуть город, но у меня есть причины от него прятаться!

Эдвард раздраженно всплеснул руками.

— Серьезно? Странная у тебя логика. Если твой друг тебя ищет и если вы оба хотите свалить отсюда, так шел бы к…

— Брат, на кого ты кричишь?

У меня кровь застыла в жилах. Брат. Знакомый голос назвал Эдварда «братом». Знакомый голос — куда более низкий, чем я привыкла, и куда более взрослый. Дрожа всем телом, я обернулась.

Не плачь. Не плачь. Не смей плакать!

В комнату зашла повзрослевшая копия Альфонса, который, взглянув на меня с Эдвардом, медленно распахнул рот.

— Брат, объясни, что… — Альфонс в явной растерянности махнул в мою сторону. Он… Мой Ал когда-нибудь должен будет стать таким же. Или нет? Если он… Я с трудом сдержалась, чтобы не покачать головой, и прогнала прочь эти мрачные мысли.

Эдвард вздохнул и помассировал голову. Наблюдая за ним, я поразилась, до какой жути похожи наши привычки.

— Он убегал от нацистов. Я затащил его в дом. Похоже, он разделился с другом, — начал объяснять Эдвард.

Я перевела взгляд на Альфонса; его растерянность вскоре сменилась улыбкой. Но из-за чего?..

Эдвард тем временем продолжал свою гневную тираду.

— И этот идиот не дал мне окликнуть его друга, который был у нас буквально за дверью, и теперь они оба не смогут покинуть город. Вот честно, я понимаю, что и сам был упертым в его возрасте, но…

— Брат, — вмешался Альфонс, из последних сил сдерживая смех. Что-то его безумно веселило, и ко мне закрадывалось гаденькое подозрение, что именно.

— Что? Над чем смеешься?

Альфонс прикрыл ладонью улыбку.

— Тебе это заметить труднее. Это же я за тобой приглядывал все эти годы.

Эдвард растерянно посмотрел на него, и мои подозрения подтвердились. Эдвард глянул на меня, а затем повернулся к брату.

— Ал, кончай говорить загадками, у нас нет на это времени. Он не…

— Она.

Ну разумеется, Альфонс меня раскусил.

Эдвард застыл и уставился на брата; он открывал и закрывал рот, но не мог издать ни звука. Наконец, он повернулся ко мне и окинул взглядом с головы до ног, после чего в его глазах зажглись проблески понимания.

— Так ты девушка? На 100%? И такая с рождения? Это не какая-то издевка от Врат?

Стремительная череда его вопросов и у меня вызвала смех. Я закивала.

— Да, девушка, и всегда такой была, но мне плевать, за кого меня принимают. Ну, в смысле, было всё равно — в Аместрисе. Здесь… всё не так, как дома.

Эдвард глубоко вздохнул и нахмурился. Проклятущие Врата… Его поведение и впрямь чересчур похоже на мое.

— Аместрис, говоришь. Понятно. Но это определенно не тот Аместрис, откуда прибыли мы. Это было бы попросту невозможно, — он начал расхаживать по комнате, глубоко задумавшись.

Я была с ним согласна. Но как тогда все мы смогли пройти через Врата и очутиться здесь? Могут ли существовать несколько вариантов одного и того же мира?

От этой мысли меня бросило в дрожь. Если я найду способ вернуться, окажусь ли я в своем Аместрисе? Или же Врата в качестве очередной издевки забросит меня в совсем иное место? Им же так нравится играться со мной.

Впрочем, это всё пустые размышления — я ведь так и не нашла пути назад. Или же…

— А вы, случайно, не знаете, как мне вновь пройти через Врата? — я осознавала, что напрасно на что-то рассчитываю. Знай они ответ, разве бы остались здесь? Но я должна была проверить.

Они переглянулись, и я вновь ощутила, как скрутило желудок.

— Ей стоит знать, брат.

У меня сердце екнуло. Они… они что-то знают?

Эдвард вздохнул и засунул руки в карманы.

— Ладно, — он фыркнул. — Много лет назад путем трансмутации в этом мире были открыты Врата, которые не захлопывались спустя секунду.

Очевидно, Эдвард заметил мое удивление и потому объяснил:

— Отца использовали в качестве жертвы, а жизнь Зависти — в качестве батарейки.

Я вздрогнула, вспомнив Зависть. К счастью, в моем мире он долго не прожил: я бы не вынесла, если бы меня преследовал еще и маньяк, умеющий менять свой вид и форму. А затем мои мысли сместились к… отцу. Я вспоминала его, прежде чем провести трансмутацию — свою последнюю трансмутацию.

— И что стало с теми Вратами? — спросила я.

— Я уничтожил их, чтобы не дать Обществу Туле разрушить Аместрис, — проворчал Эдвард.

— Обществу Туле? — я о таких не слышала.

— Нацистские оккультисты. Они считали Аместрис какой-то мифической страной, где полно магии, которая помогла бы им выиграть войну, — нехотя объяснил Эдвард.

— И в этом, можно сказать, они не ошиблись: для людей по эту сторону Врат алхимия и кажется магией, — добавил Альфонс.

Я кивнула. Всё, что мне удавалось найти в местных библиотеках об алхимии, сводилось к самым базовым вещам, известным каждому ребенку в Аместрисе. В основном, конечно, речь шла про трансмутацию свинца в золота и о сраном философском камне…

Эдвард, похоже, придерживался того же мнения и продолжил:

— Мне пришлось переместиться в Аместрис, чтобы их остановить. С помощью военных мы отбили Централ, но нужно было, чтобы кто-то закрыл Врата с этой стороны. Мы не могли допустить еще одного вторжения. Хоть мы и обладали алхимией… технологии этого мира многократно превосходили наши.

С этим я тоже была вынуждена согласиться. Получается, наши Аместрисы ничем не отличались. Ну, за исключением того, что в одном Эдвард Элрик родился парнем, а в другом — девушкой. А этот мир, лишенный алхимии, сосредоточился на физике и развил оборонную мощь. Аместрис уступал ему на целые годы развития.

— А этот упертый балбес, — Эдвард кивнул на Ала, — отправился следом за мной, хотя я велел ему оставаться в Аместрисе.

Я бы тоже не хотела, чтобы мой Ал пересек Врата и застрял в этом мире!

— Я не собирался повторно тебя терять. Генерал и сам смог закрыть Врата в нашем мире.

— Генерал? — переспросила я.

— Мустанг.

Если у меня и оставалась доля сомнения, что мы с Эдвардом говорим о разных людях, он мигом развеял ее.

— Что ж, рада, что ублюдок наконец-то продвинулся по службе, — пробормотала я, массируя голову и вспоминая того, кого я оставила в Аместрисе. Слепца. Что стало с ним после обещанного дня? Могли ли вообще оставить в армии слепого алхимика?

И какого черта я тут прохожу через экзистенциальный кризис, когда мне пора драпать из города? Но мне прежде нужно узнать…

— Ты использовал круг трансмутации, чтобы открыть Врата? — спросила я. Эдвард вздохнул, но кивнул.

— Да. Ужасно сложный.

— И он сработал?

— Да, поскольку была жертва.

Я глубоко вздохнула. Жертва. Я не собиралась никем жертвовать, чтобы пройти через Врата. Но круг, возможно, и пригодится.

— Ты мог бы нарисовать его по памяти? — спросила я, глядя на Эдварда. Как это он стал выше меня?

Эдвард обернулся ко мне и, судя по глазам, всерьез задумался. Отлично. Думай, сколько влезет, но я своего добь…

— Нет.

Что?..

— Почему нет?

— Я не собираюсь его тебе передавать.

Я раздраженно стиснула кулаки.

— Я не собираюсь никем жертвовать, чтобы открыть Врата! Я отказалась убивать других ради этого ебаного камня и уж точно не изменю решение ради них!

— Нет, это мое последнее слово, — Эдвард подошел к окну, осторожно выглянул в него, после чего открыл дверь. — А теперь пошли. Вернем тебя к твоему другу.

— Брат, — устало сказал Альфонс. Этот его тон был мне слишком знаком.

Я тем временем нахмурилась; у меня задрожали кулаки.

— Знаешь, ты начинаешь говорить совсем как ублюдошный полковник.

Эдвард нахмурился и открыл было рот, но тут между нами встал Альфонс.

— Так, давайте уже выдвигаться. Я не хочу, чтобы вы еще и подрались. Пытаться утихомирить одного Эдварда и без того непросто, а с двумя я и вовсе с ума сойду.

Мы с Эдвардом синхронно заворчали, но не стали возражать Альфонсу. Того, похоже, это устроило, и он нам улыбнулся.

— Ладно, — он повернулся ко мне. — Если тебя зовут не Эдвард, то как тогда?

Смерив его взглядом, я разжала кулаки и пораженно выдохнула.

— Эвелин.

— Рад знакомству, Эвелин.

— Да-да, — пробурчала я, запихивая руки в карманы. Я повернулась к Эдварду, но тот уже перешагнул порог. — Ублюдок…

Мы с Альфонсом вышли следом на опустевшую улицу. Поглядев по сторонам, я последовала за братьями — не совсем бегом, но стараясь передвигаться быстро и незаметно. Не знаю уж, насколько незаметны могут быть трое блондинов, два из которых почти неотличимы.

Но на нас хотя бы были шапки. Я до сих пор ходила в той вязаной, что подарил мне Баки, — она скрывала большую часть моих золотых волос. На Эдварде же была одна из тех модных черных шляп, которые я видела на мужчинах в Лондоне. Она не совсем скрывала его волосы, но зато отвлекала от них внимание.

— Где ты должна была встретиться с другом? — спросил Эдвард, когда мы пересекли улицу, держась в тени.

— В Ржичани, — ответила я сердитым тоном. — Там собирается вся наша команда. Мы разделились, чтобы не привлекать к себе внимание.

— Не очень-то это сработало.

— Отъебись! — рявкнула я, нагоняя его. — Всё было отлично, пока мы со Стивом не влетели прямо посерёд ополченцев и нацистов!

Эдвард скосил на меня взгляд.

— И в чём я не прав?

— Слушай, ты…

— Вам обоим пора перестать ругаться, а тебе, брат, надо заодно повзрослеть, — мы оба обернулись к заметно уставшему от нашей перепалки Альфонсу. — В самом-то деле, тебе почти сорок.

Почти сорок? Я пригляделась к Эдварду, впервые замечая седые волосы среди золотых. Как… как долго он прожил в этом мире?

Сам Эдвард тем временем, похоже, не знал, как ответить на этот выговор. Наконец, он лишь фыркнул и отвернулся от нас.

— Ладно, но круг ей я всё равно рисовать не стану.

— Смотрю, Мустанг сильно на тебя повлиял, — пробормотала я, после чего застыла на месте.

А как сильно на меня повлиял мой Мустанг? Стоп, мой Мустанг? Я поежилась. Лучше так не думать. Как-то неловко это звучит. Слишком неловко!

_______________

Нам удалось добраться до окраин Праги без особых происшествий и лишних споров. Мы втроем осмотрелись, после чего Эдвард сказал:

— Ладно. Ждите здесь, я проверю, всё ли чисто впереди, — и, не дожидаясь ответа, он ушел. Альфонс даже не пытался его остановить.

— Будь осторожен, — тихо сказал он вслед брату и остался вместе со мной. Странно. Ал никогда со мной не расставался. Почему этот Альфонс ведет себя иначе?

Альфонс осмотрелся, после чего кивнул мне на обочину дороги. Я пожала плечами, но пошла за ним; продравшись через кусты и низко нависшие ветви, мы нашли место, где оказались частично спрятаны за листвой. А заодно могли следить за дорогой.

— Как ты, Эвелин? — неожиданно поинтересовался Альфонс.

Я удивленно взглянула на него. Он пристально разглядывал дорогу, высматривая брата.

— Эм, нормально.

Альфонс перевел взгляд на меня, но я долго не выдержала и отвернулась. Я не могла смотреть в глаза тому, кто был моим братом, но в то же время и не был.

— Так я и думал.

В следующий же миг Альфонс обнял меня и крепко прижал к себе. У меня перехватило дыхание. Это… Я не могу… Он не…

Но я не могла оттолкнуть Альфонса. Может, он мне и не брат, но… Он всё равно родной. Я обняла его в ответ, уткнувшись носом ему в грудь.

— Ты… достигла своей цели, Эвелин?

Мне хотелось кивнуть. Хотелось верить, что так и есть. Но…

— Я не знаю, — выдохнула я. — Не знаю, хватило ли моей жертвы, чтобы вернуть его.

Альфонс вздохнул.

— Я верю, что хватило. Если ты во всём похожа на брата, ты преуспела.

Я ощутила, как слезы потекли по моим щекам.

— А если нет? — меня затрясло.

Альфонс вздохнул и посадил меня рядом с собой. Он смотрел на меня, но я не могла встретиться с ним взглядом. Смотреть на двойника брата, которого я, вероятно, подвела… было выше моих сил.

— Эвелин, я не знаю, через что конкретно ты прошла. Но вы с братом поразительно похожи. Раз он преуспел, то и ты тоже. Я в этом уверен.

Я глубоко вздохнула и наконец-то посмотрела на Альфонса. Его добрый взгляд был точно таким же, как у моего Ала, отчего я лишь сильнее расплакалась. Он напоминал мне о том, по чему я скучала: по своей второй половине.

Я хотела вернуться в свой Аместрис и увидеть своего брата.

Альфонс погладил меня по щеке, стирая слезы.

— Поверь в себя, Эвелин. Понимаю, это сложно, но я уверен, что ты справишься. Если кто и сможет найти путь в Аместрис, то только Стальной алхимик, — он замолчал, а потом улыбнулся. — Тебя ведь тоже зовут дома Стальным?

Я рвано рассмеялась и кивнула.

— Я же говорила, что мне всё равно, кем меня считают. Когда меня начали называть Стальным алхимиком, я решила, что это крутое прозвище и мне оно подходит.

Альфонс хмыкнул и покачал головой.

— Да, вы с братом определенно один и тот же человек.

Я улыбнулась и вытерла лицо. Слезы иссякли, но мне пришлось отдышаться, чтобы прийти в себя. Когда я вновь посмотрела на Альфонса, то уже не захотела отвести взгляд. Может, он и не мой Ал, но он всё ещё Альфонс Элрик. Милый, заботливый Ал, которого я знала и любила.

— Спасибо, — пробормотала я, улыбаясь ему.

Он улыбнулся в ответ и потрепал меня по волосам. Мне хотелось разозлиться на него, как и на всех остальных, кому нравилось так делать, но… Альфонсу можно. Против него единственного я ничего не имела.

Какое-то время мы просидели в молчании, дожидаясь Эдварда. Потом Альфонс спросил:

— Ты кому-нибудь здесь рассказывала об Аместрисе?

Я посмотрела на него и покачала головой.

— Когда я только здесь оказалась, то рассказала всё одному человеку, но… Его убили. Те, с кем я сейчас путешествую, и понятия о нём не имеют.

— Сожалею… Ты не думала им рассказать?

Я с сомнением взглянула на него.

— И как, по-твоему, мне завести такой разговор, чтобы меня не сочли сумасшедшей?

Альфонс улыбнулся и пожал плечами.

— Кто знает? Брат, например, всё рассказал моему двойнику о наших приключениях в Аместрисе. Двойник ответил, что брату стоит в писатели пойти с таким талантом сочинять истории.

— Погоди, твоему двойнику? Ты… — я нахмурилась. Если двойник был у Альфонса, значит, мог быть и у Эдварда. И у меня. Что будет, если мы наткнемся на Эдварда Элрика из этого мира? Как тогда…

— Наши с братом двойники давно умерли, — объяснил Альфонс. — А если ты волнуешься из-за имени, то не стоит: двойников зовут совсем не так, как тех, кого мы знали в нашем мире.

— Правда?

Альфонс кивнул.

— Моего двойника звали Альфонс Хайнрих. Брат однажды встретил двойника Кинга Брэдли. Он оказался режиссёром, и его звали Фриц Ланг.

— Вообще ничего общего, — заметила я, и Альфонс улыбнулся.

— Видишь, не стоит так волноваться. Мы с братом старались не привлекать к себе внимание. Никаких проблем у тебя возникнуть не должно.

Я невольно хмыкнула.

— В кои-то веки! — я не собиралась говорить, что в команде Капитана Америки мне этого не светит. Раз они не собираются делиться со мной кругом трансмутации, то и я умолчу про работу на С.Н.Р.

По крайней мере, пока что.

— Почему Эдвард отказался нарисовать мне круг трансмутации? — внезапно спросила я, поворачиваясь к Альфонсу. Он поколебался и отвел взгляд.

— Vstávej!

Я удивленно подскочила и заметила, как напрягся Альфонс. Мы медленно обернулись, и я выругалась. Нас держали на мушке люди из ополчения. Великолепно, а я ведь почти вытянула из него внятный ответ!

— Vstávej! — повторил ближайший к нам мужчина, размахивая пистолетом. Я подняла руки и краем глаза заметила, что Альфонс делает то же самое.

— Мы вам не враги, — сказал он по-английски.

— Забавно слышать это от фрица, — выпалил мужчина. — Почем нам знать, шпионите вы на нацистов или нет?

— Мы не шпионы, — быстро добавила я. — Мы…

— В камере успеете придумать сказочку получше.

— Нет! Послушайте, я…

Другой мужчина ударил меня прикладом по голове, и я упала, рыча от боли.

— Значит, так, шпионы. Вы либо идете с нами, либо помрете здесь, — заявил, по всей видимости, их предводитель, присев передо мной на корточки. — Что выбираете?

— Мы пойдем с вами, — тут же ответил Альфонс. — И, будем надеяться, тогда вы нас выслушаете.

Предводитель фыркнул и поднялся на ноги, после чего развернулся и раздал приказы остальным. Я почувствовала, как кто-то схватил меня за руку, и хотела было вырваться, но следом над ухом раздался шепот Альфонса:

— Если ты — точная копия моего брата в этом возрасте, я попрошу тебя побыть паинькой и слушаться меня.

Я кивнула, после чего он помог мне подняться. Затем нас повели обратно в Прагу.