5 день месяца Огня Очага 201 год. 4 эра. Глотка Мира. Близ Айварстеда. Владение Рифт. Империя Тамриэль.

Бегущий по каменным ступенькам Ами громко лаял, заставляя сидящих на высоких деревьях птиц, покидать насиженные места. Оглашающий округу лай божественного зверя казалось не просто говорил всем о приближении отряда, но предупреждал о нецелесообразности нападения, давая время спрятаться или убраться с дороги. Цветущие, сияющие в золоте пейзажи постепенно медленно сменялись лежащими на склонах хлопьями снега. Тонкие, растущие в небольших группах белые березы, перерастали в высокие, зеленые ели, растущие по обе стороны от заворачивающей вверх каменной тропы. Поросшие травой, слегка треснутые от времени темные ступени медленно покрывались кромкой льда, заставляя людей поскальзываться, расставляя руки в попытке удержать равновесие. Темные тучи медленно сгущались над головами путников, а яркое осеннее солнце постепенно исчезало с горизонта. Усиливавшийся с каждым шагом ветер, все чаще заставлял Мартина поправлять капюшон плаща, чувствуя, как холодные хлопья снега касаются его рук, вынуждая его обхватить себя руками, вызывая в голове образ морозного щита, способного не хуже зачарованных вещей защитить тело бывшего священника от холода.

Встреченный им человек держал свое слово, проводя имперца вверх и задерживаясь на небольшой перевал у каждого встречающего им алтаря. Сидящие перед каменными скрижалями паломники при виде человеческих фигур склоняли головы, практически сразу же переводя свой взгляд на пустынные склоны горы или высеченный в камне древний текст. Сам же Мартин с тихим вздохом, каждый раз опускался на колени, зажигая одну палочку благовоний и читая позабытый им текст, по привычке соотнося его с известной ему из книг или разговоров информацией.

«Люди родились и разошлись по Мундусу». – подобные слова вызывали улыбку на лице имперца, невольно увидевшего перед собой театрально всплеснувшего руками Вечного Чемпиона. Изумрудные глаза прекрасного альтмера смотрели на, спрятанную среди трех белых берез, темную скрижаль с наигранным возмущением, тогда как звонкий голос разносил по золотистым равнинам истории о властвующих в мире мерах, сооружавших прекрасные строения.

Ему в ответ противоречила рыжеволосая Героиня Даггерфолла, отмечавшая сложности перевода и то, что живших в мифическую эру смертных сложно приравнять к привычным им народам. Кажется, тогда, склонившийся перед старой скрижалью Мартин согласился с подругой, указав бывшему герцогу Мании на следующую строчку: «Драконы правили всеми бескрылыми существами». Впрочем, в ответ, альтмер звонко смеялся, читая «Слабы были люди тех времен, у них не было Голоса» и указывая на то, что людским расам Империи просто стыдно признавать себя живущими под властью более сильных народов.

Жили ли действительно люди под пятой развитых народов? Мартин не мог не признавать того, что их история действительно знала множество подобных примеров, из которых наиболее известны были драконы и айлейды. Напрягая память, можно было вспомнить о происхождении бретонцев и альтмерском клане Диренни, управляющей Хай-Роком в первой эре. С другой стороны, люди всегда находили выход, занимая главенствующие положение и свергая в процессе держащие их в неволе «высшие расы». Сила людей была в их умении объединяться…они изменялись, с легкостью подстраиваясь под обстоятельства и сражаясь до конца.

Подобное мнение, в свою очередь, подтверждалось отдельной скрижалью, расположенной у крутого, покрытого небольшим слоем грязного снега, склона горы. Темная, окруженная аккуратно подрезанными кустарниками ежевики, каменная табличка гласила: «Юные души людей были сильны в Старые времена. Они не страшились войны с драконами и их Голосами. Но драконы криком разрывали им сердца».

Мягкая улыбка скользнула по лицу бывшего заключенного, когда мелькнувшая перед ним призрачная фигура дорогой подруги, очистила каменную скрижаль от снега, с некой гордостью, читая: «Кин воззвала к Партурнаксу, который пожалел людей. Вместе они научили людей использовать Голос. И закипела Война драконов – Дракон против Языка». В глазах, почитавшей богиню Природы босмерки горела радость, а сама она с улыбкой говорила о том, что Богиня никогда не оставила бы своих верных слуг в беде.

– Любопытно кем был этот Партурнакс? – хриплый голос спутника прозвучал рядом с Мартином слишком внезапно.

Вздрогнувший от неожиданности имперец, покачнулся, задевая проходя рукой алтарь. Горящая палочка благовония покачнулась, тогда как внезапный порыв холодного ветра заморозил едва заметно горящее дерево. Повернувший голову имперец заметил, как поднимается с промерзшей земли норд, поправляя на плече мешок с припасами. Голубые глаза с задумчивостью прошлись по каменной скрижали, после чего задумчивый голос пробормотал:

– Наверное это был какой-то могучий, мудрый воин, сумевший заинтересовать Богиню, открывшей ему тайны Голоса.

– Вы так считаете? – полюбопытствовал Мартин, позволяя себе мягко улыбнуться.

Поправив плащ и скинув на землю небольшие хлопья снега, имперец поднялся с земли, терпеливо ожидая ответа от спутника. Попытка начать разговор стала неожиданностью для бывшего священника, который на протяжении всего пройденного ими пути не наблюдал за проводником желание к разговору.

Путешествие в тишине нисколько не пугало бывшего заключенного, который с каждым новым шагом с тоской в сердце вспоминал о прошлом, задаваясь вопросом о судьбах друзей. Ушедший за грань Талин…женившийся на его дочери Руэл…оставшийся подле Хортатора Ворин…неизвестная судьба Амарис. Как на самом деле сложилась их жизнь и какое наследие оставили они Тамриэлю? Быть может ответ на данный вопрос Мартину мог дать начавший разговор норд? Быть может неспешная беседа помогла бы успокоить сердце бывшего священника, лучше газет разъясняя тому изменившуюся жизнь Империи?

– Уверен. – сказал между тем норд, делая шаг в сторону поднимающихся ступенек.

Сидящий на замерзших ступеньках Ами, резко поднял голову, издавая громкий лай. Вслед за этим волк быстро поднялся на ноги, возглавляя продолживший путь отряд. Оказавшийся по левую руку от проводника Мартин, с интересом посмотрел в голубые глаза, ожидая продолжения и попыток доказать свое мнение.

– Меров на территории Скайрима не было. – уверенно произнес проводник, начиная подниматься по ступенькам.

Медленные, осторожные движения норда сопровождались опущенным взглядом, который словно пытался увидеть, сквозь лежащий на ступеньках снег, лед. Слегка скользящий вслед за ним Мартин недоверчиво покачал головой, собираясь в ответ сказать об исчезнувших с территории Империи фалмерах, которые когда-то обитали на территории суровой провинции. Впрочем, высказать свое мнение бывший заключенный не успел, тогда как взгляд стальных глаз заставил лысого человека добавить:

– Ну в то время их точно не было. Воин же…среди людей в отличии от меров не так много магов. Маги же…нет, ну они же низенькие, худенькие как веточки, способные лишь ударить издалека. Они же ломаются от одного удара. Разве мог кто-то подобный вызвать интерес Богини, разжалобить ее сердце, добиваясь того, чтобы она обратила свой взор на наш мир?

– Сомневаюсь, что Ваши слова справедливы. – произнес Мартин, не сдерживая мягкой улыбки.

В словах норда была своя правда и большинство магов действительно мало что могли сделать в ближнем бою. Однако в каждом правиле существовало исключение, зависящее как от личных качеств, так и от подготовки магов в провинциях Империи. Так полагавшиеся на скорость и точные единичные удары, алинорские мастера меча обычно окружали себя многочисленными щитами. Знатные маги Алинора использовали тонкие мечи, кружась в изящном танце и призывая на помощь школу Колдовства или Разрушения. Маги Ресдайна часто работали в парах с воинами, становясь единым целым с партнером и воспевая союз меча и магии, который с легкостью уничтожал превосходящих их противников. Маги Хай-Рока, редко обращались к мечам, однако их способности к контролю и управлению сил Этериуса превращали их в опасных противников, погружая поле боя в истинный хаос, в котором истинным победителем был прибывший в армию волшебник. Боевые маги Сиродила, проходящие подготовку в разных частях Империи соединяли в себе опыт остальных провинций. Облаченные в мифриловые или стальные доспехи, носящие на поясе мечи или топоры боевые маги Сиродила являлись грозным оружием Империи.

– Интерес же могла вызвать и душа. – добавил тем временем Мартин, невольно дотрагиваясь до серебряного кольца. – Бессмертных влекут…яркие души, пылающие храбростью или милосердием. Их интересуют неравнодушные, готовые удивлять и способные в безысходной ситуации спасти положение. – губы имперца изогнулись в болезненной улыбке, а сам он заметил на себе недоверчивый взгляд спутника. Подавив возникшие в душе, направленное на бессмертных раздражение, бывший священник глубоко вздохнул, добавляя: - Яркие души присущи всем смертным, вне зависимости от рода деятельности или расы. Просто у одних подобный свет виден сразу, тогда как другим нужно время чтобы раскрыться. И поверьте намного лучше, если подобный свет проявится только после смерти.

Рука, прикусившего губу, Мартина осторожно прошлась по темному камню горы. Холодная, покрытая плотной кромкой льда, поверхность скрывала за собой небольшие трещины, которые словно были оставлены неизвестным существом.

Похожие на когти отметины словно предупреждали путников об осторожности, говоря о возможных обитателях горы, способных с легкостью разорвать гостя. Вместе с этим глаза Мартина коснулись и глубоких, похожих на отпечаток человеческой ноги, следов. Большой, превышающий ногу любой расы Империи, след поднимался в гору, заворачивая налево и позволяя заметить в темноте слегка наклоненные ветви покрытых снегом деревьев.

– Но тогда похоже…как Вы сказали…яркая душа? – голос остановившегося проводника был задумчивым, тогда как его взгляд прошелся по следам. Грубое лицо норда слегка побледнело, после чего он, дождавшись легкого кивка Мартина завершил свою мысль: -…Тогда подобное раскрытие сыграло в нашу пользу, спасая наших предков из-под власти драконов.

Человек выдохнул, переводя осторожный взгляд на дорогу и остановившегося в отдалении от них Ами. Громкий лай гигантского волка стих, уступая место грозному, несущему опасность рычанию. Голова зверя оказалась наклонена, тогда как тело божественного спутника напряглось. Казалось будто Ами готовился к прыжку, собираясь атаковать неизвестного имперцу противника.

– Двигайтесь осторожно и будьте готовы сотворить самое простое огненное заклинание. – тихо сказал норд, делая осторожный шаг вперед и прислушиваясь к завывающему в вышине ветру.

Фигура лысого человека прислонилась к льдистому рельефу горы. Во взгляде светло-голубых глаз царило напряжение, передавшееся Мартину, который последовал примеру спутника.

Дракон в душе имперца приподнял голову, с тихим рычанием намекая на необходимость удара. В горле бывшего священника запершило, тогда как неосознанно промелькнувшее в разуме намерение к уничтожить противника, сопроводилось осторожно повернувшимся запястьем. Пальцы имперца согнулись, а сам Мартин словно собирал в руках небольшой снежок. Чувство ярости, желание сжечь преграду…огненный шар в руке Мартина появился слишком быстро, освещая темную дорогу и медленно растапливая снег.

Сосредоточившись на ощущениях, Мартин последовал за проводником. Глубокое, спокойное дыхание имперца помогало поддерживать контроль над заклинанием, тогда как раздавшийся в вышине недовольный рев заставил Ами сорваться с места. Яростное рычание, скрывшегося за склоном горы волка сопроводилось удивленным ревом, быстро перерастающим в болезненный визг. Звук удара заставил землю содрогнуться, сбрасывая вниз крупные сугробы.

– Это наш шанс! – воскликнул норд, переходя на бег и быстро поднимаясь вверх по ступеням.

Ноги человека скользили, тогда как тяжелое дыхание свидетельствовало об усталости, способной сыграть с проводником злую шутку. Поспешивший вслед за нордом Мартин, убрал левую руку назад, готовясь в любое мгновение метнуть огненное заклинание в неизвестного зверя. Неприятная щекотка в горле усилилась, тогда как тихий рев дракона внезапно напомнил имперцу о времени, которого всегда не хватало. Времени, которое можно было использовать как для спасение внезапно поскользнувшегося спутника, так и для помощи сражающегося с противником Ами. Контроль над пламенем на секунду дрогнул, тогда как сам имперец прикусил губу, пытаясь сформировать в своем разуме второе намерение. Подобная мысль была здравой и в случае если что-то пошло бы по худшему сценарию, новое намерение смогло бы спасти всех.

Обогнув склон горы, два человека оказались в заснеженной долине, окруженной погнутыми или частично сломанными елями. Глубокие трещины в земле были покрыты плотным слоем льда, тогда как часть ведущие к Высокому Хротгару ступени были разрушены, представляя собой засыпанные снегом ледяные обломки. Каменный силуэт новой скрижали, видневшийся на небольшом возвышении, был практически полностью уничтожен, тогда как рядом с расколовшимся надвое алтарем лежали застывшие во льдах тела.

Белый сугроб, показавшийся первоначально небольшим холмом или возвышенностью, задрожал, после чего в воздухе мелькнул силуэт широкой, когтистой лапы. Болезненный, полный ярости, протяжный рев пронесся по горе, тогда как крупная фигура Ами внезапно оказалась в воздухе. Под громкий рев дракона и сделавшего шаг вперед Мартина, волк с тихим скулением отлетел в сторону, ударяясь о дерево и сползая в сугроб. С покачнувшегося дерева упали толстые комки белоснежного снега, на секунду скрывшие тело животного.

Холм покачнулся, окрашивая промерзшую землю темными пятнами. Спрятавшийся за ближайшим деревом норд тихо выдохнул, поднимая руку и формируя на ней небольшую электрическую искру. Мартин в ответ выставил руку вперед, освещая медленно поднимающиеся с земли гигантское существо.

Противник не был сравним ростом с великанами, однако превосходил высоких от природы альтмеров. Широкоплечий, покрытый теплым белым мехом зверь шатался, горбясь и поднимая длинные, заканчивающиеся острыми когтями, могучие руки. Текущая из рваной раны кровь, окрашивала снег, тогда как три круглых, черных глаза смотрели на незваных гостей с ненавистью.

Отступивший Мартин, прикусил губу, сосредотачиваясь на выступающей, круглой голове и короткой, практически незаметной шее. Представший перед ним тролль медленно двигался в его сторону, разбрызгивая пятна крови и поднимая с собой части ледяную пыль. Лапы противника касались земли, тогда как согнутые короткие ноги оставляли за собой глубокие, быстро скрывающиеся под падающим с небес снегом, следы. Мартин терпеливо ожидал приближения противника прицеливаясь и понимая, что у него будет одна возможность нанести удар.

Спрятавшийся за деревом проводник тяжело дышал, пытаясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Плавные электрические разряды, мелькавшие на его пальцах, были практически незаметны в снегопаде, тогда как яркое пламя Мартина концентрировало на себе все внимание приближающегося тролля.

Сосредоточившийся на дыхание и удержании ярости имперец, медленно увеличивал размер огненного шара, готовясь в любой момент выпустить заклинание в противника. Важно было расстояние…важно было, чтобы пламя охватило практически всю часть тела, способного к быстрому исцелению, врага.

Заскуливший вдалеке Ами, привлек внимание остановившегося тролля. Яростное дыхание и наполненный ненавистью рев монстра пронесся по долине, после чего могучие лапы прошлись по промерзшей земле, отрывая небольшой, покрытый льдом кусок. Вылезший из сугроба божественный спутник, который вряд ли был способен увернуться от удара, заставил Мартина побледнеть, быстро выставляя левую руку перед собой. Сорвавшийся с его огненный шар быстро пронесся в воздухе, растапливая снег и ударяясь в шею тролля.

Громкий, полный ярости и агонии рев казалось коснулся вершин, заставляя плотные слои снега скатиться с гор, устремляясь вниз. Загоревшаяся шерсть монстра пылала слишком ярко, тогда как запах горелого мяса вызывал в имперце не самые лучшие воспоминания. Стальные глаза не отрывались от заживо сгорающей фигуры, чувствуя, как в душе мелькает присущий каждому смертному существу страх. Страх перед смертью, ужас перед неизвестным, перед осознанием того, что отнял чужую жизнь. Мартин сосредоточился, принимая свой страх и сменяя его яростью перед врагом, который посмел напасть на его спутника.

Горящая фигура опустила руки, делая рывок в сторону имперца. Покачивающаяся, воющая от боли, она тянула свои мохнатые лапы в сторону отступившего Мартина. Левое запястье имперца вновь повернулось, словно пытаясь собрать в своих руках снежок. Это было необходимо для защиты, тогда как тролли обычно не вели переговоры, нападая на всех, кого видели. Многочисленные исследования показывали ошибочность переговоров, а тела добровольцев служили лишь напоминанием о чужой наивности. Они безжалостно убивали его подданных, они нарушали равновесие, уничтожая слуг Кинарет и не гнушаясь разрушения святых мест…

Слабые, сияющие фиолетовым, электрические искры пронеслись рядом с монстром, задевая отделяющуюся от шеи голову. Рев умирающего существа стих, тогда как черный пепел бы подхвачен холодными порывами ветра. Обгоревший, лишенный глаз череп упал на землю, покрываясь быстро тающими снежинками, которые практически сразу же превращались в слабую, исчезающую корку льда.

Мартин выдохнул, опуская руку и прекращая сосредотачиваться на заклинании школы Разрушения. Его глаза быстро прошлись по быстро леденеющей земле, останавливаясь на покачивающимся и отряхивающимся от снега Ами. Серая шерсть зверя слегка блестела, тогда как из четырех глубоких, светящихся серебром, ран капала золотистая кровь. Не отдавая себе отчета, бывший священник побежал в сторону животного, проскальзывая на образовавшемся льду и заставляя себя сосредоточиться на заклинаниях исцеления.

Тихое, болезненное скуление зверя вызвало страх имперца, который никогда не видел ран на теле спутника Рига. В его памяти маленький Ами никогда не получал ударов, избегая вражеских мечей или заклинаний. Зверь всегда с громким лаем врывался в бой, раздирая противника когтями и поднимая боевой дух союзников…он исцелял, крутясь под ногами, помогал всеми силами…и никогда не получал ранений. Даже при их первой встречи в этой провинции, когда Мартин еще пытался вспомнить о себе…даже в нордских руинах…даже в битве с драконом…он всегда был цел и невредим.

Его руки коснулись глубоких ран в боку, свернувшегося на земле Ами. Льдисто-голубые глаза смотрели сквозь имперца, который направил все свои силы для заживления повреждений. Он знал примерное строение волчьего тела, обращаясь в чувства и пытаясь срастить разрывы. Сердце бывшего священника быстро билось в его груди, а сам он не сводил взгляда с золотой крови, окрасившей его руки. Девять Богов…как мог быть спутник мага так похож на своего хозяина? Как он мог перенимать те же привычки, что и он?

Связь натянулась, позволяя Мартину ощутить новый прилив страха, следом за которым последовало успокоение и забота. Болезненное скуление, неравномерно поднимающегося волчьего тела, стихло, после чего зверь тихо заурчал. Легкая усталость, охватившая внезапно Мартина, исчезла, а сам он с облегчением заметил, как раны на теле зверя начали быстро затягиваться.

Ощущения чужой силы медленно распространились по телу бывшего священника, проникая в душу и заставляя обитавшего в груди дракона распахивать крылья, принимая заботу и помощь. Осторожно проведя по шерсти, имперец отстранился, ощущая вернувшуюся в связи стену, после чего поднявшийся с земли Ами тихо тявкнул. Холодный нос волка уткнулся в плечо сидящего на земле имперца, заставляя того облегченно улыбнуться.

– Не перенимай его привычки. – прошептал Мартин, поглаживая зверя по шерсти.

Тот в ответ завилял хвостом, издавая тихое, наполненное фальшивой виной урчание. Ами словно говорил, что так было надо и он провернул бы подобный трюк еще раз. Мартин видел его сожаление, понимая, что подобно своему хозяину волк жалел о причиненных неудобствах, испугавших близких сердцу разумных…однако, несмотря на это, он вновь бы получил рану, зная, что так спасает чужую жизнь. Бывший священник мягко провел по серой шерсти, глубоко вздыхая и замечая:

– Он будет расстроен, если узнает о том, что, заботясь обо мне ты забываешь о собственной безопасности.

Ами виновато тявкнул, однако его мелькнувшее в его глазах недоверие больно резануло по душе Мартина. Сомнение от того, кто был связан на уровне души с бретонцем виделось бывшему заключенному неправильным. Ами был спутником Рига - второй половиной души его супруга, разделял с ним мысли, воспоминания и чувства…насколько сильно мог быть измениться Риг, чтобы его спутник сомневался в том, что бретонец был бы расстроен его ранами?

– Ваш волк необычен. – в тихом, хриплом голосе, оказавшегося позади имперца, проводника звучало удивление.

Вздрогнувший от неожиданности Мартин, отстранился от божественного спутника, поворачивая голову в сторону обеспокоенного норда. Светло-голубые глаза с недоверием смотрели на золотую, скрывающуюся под снегом, кровь. Зарычавший в ответ Ами, заставил человека опасливо отшатнуться, неосознанно приподнимая руки в рефлекторной попытке закрыться от возможного нападения. Рука имперца заботливо провела по шерсти, успокаивая зверя и замечая в ответ мелькнувшее в глазах норда восхищение.

– Кажется Ваша душа излишне яркая, раз Вы смогли так привлечь внимание Цветка и Меча. – тихо произнес человек, почтительно склоняя голову и поворачиваясь в направлении ступенек. – Обычно просители встречают гром молний или рой бабочек. Некоторые видят знаки во сне или лишь слышат волчий вой…но, редко, когда Его волк с такой верностью следует за смертным.

Темноволосый имперец промолчал, никак не реагируя на прозвучавшие слова. Он не хотел признавать, но услышанные им слова, осознание неприкрытого фаворитизма грело его его душу и сердце, заставляя живущего в нем дракона счастливо урчать. Ему нравилось понимать, что несмотря на холодность, несмотря на стены в связывающих их узах, бретонец все еще что-то чувствует к нему…что он возможно, несмотря на пройденное время, согласиться остаться с ним.

Большой палец с нежностью провел по холодному металлу, тогда как попытка передать в связи свои чувства встретила лишь знакомую стену. С тихим, немного печальным вздохом, имперец поднялся с земли, поднимаясь по скользким ступеням. В темноте, закрывших небо туч, имперец оказался перед частично разрушенной каменной скрижалью. Обломки, расколотого надвое алтаря были покрыты толстым слоем льда, тогда как серебряная вазочка лежала под огромной коркой снега. Сломанные в нескольких местах благовония не подлежали восстановлению, тогда как засыпанные бурым снегом тела были лишены некоторых конечностей. Искаженные болью, покрытые инеем лица, смотрели в пустоту, тогда как сами тела самих мертвецов были вывернуты под неестественным углом. Трое мужчин и одна женщина…распотрошенные, истекшие кровью или умершие от холода и болевого шока…ужасный конец для тех, кто решился пройти по пути паломника, не думая о подстерегающей в снегопаде опасности.

«Люди победили, криком изгнав… из этого мира. Всем доказав, что их…не слабее. Но жертва их была…» - практически уничтоженные, временем и покрывшими камень трещинами, слова новой скрижали будто были призваны побольнее ударить, того кто стал свидетелем недавних событий. Жертва… смертные всегда жертвовали…вставая вновь и вновь, чтобы дать отпор превосходящим силам.

Взгляд Мартина прошелся по убитым троллем людям, замечая, как поднявшийся по ступеням Ами тихо урчит, вглядываясь в мертвые лица. Умиротворенное, звучащие на протяжении нескольких секунд, урчание зверя резко прервалось, после чего льдисто-голубые глаза волка в ожидании посмотрели на бывшего заключенного. Холодный нос, коснулся его руки, после чего волк тихо тявкнул, быстро поворачивая голову в сторону мертвых тел.

– Кажется божественный вестник хочет, чтобы мы похоронили эти тела. – произнес внезапно лысый норд, неуверенно потирая бороду и заслуживая в ответ одобрительный лай Ами.

Получив объяснение, имперец лишь кивнул, сосредотачиваясь на злости и ярости в отношении мертвого тролля. У них не было время рыть могилы, не было времени спускаться вниз, чтобы передать тела в руки деревенского священника…запястье Мартина вновь повернулось, после чего пальцы имперца слегка согнулись. Жар пламени растопил часть скопившегося на телах снега, тогда как ало-золотые искры пробежались по пальцам имперца, формируя в ладони огненный шар.

– Сегодня я вверяю Ваши души в безграничные потоки Этериуса, охватывающего все сущее. – тихо сказал Мартин, вновь пытаясь удержать в разуме необходимые для заклинания ощущения. Дракон в его душе недовольно рычал, тогда как перед глазами иногда возникали воспоминания горящего Кватча и шагающих по его улицам даэдра. Глубокое, следующие за мысленным счетом, дыхание сопровождалось все новыми словами, призванными упокоить души мертвецов: - Пред ликом всесильных, всевидящих Богов я отпускаю Ваши грехи, позволяя Вам ступить в Их чертоги, где бы больше не познаете боли и горя. Я отпускаю Вас, молясь о Ваших за покой и благо Ваших душ, которые встретят справедливый суд навеки познают блаженство. Пусть Девять Богов будут милостивы в своем приговоре, помня о тяготах смертной жизни. Пусть станут Они тем светом светом, который приведет Вас к умиротворению и покою, которые заслуживает каждая живая душа. Покойтесь с миром, зная, что испытания земной жизни больше не властны над Вами.

С вытянутой вперед руки сорвались языки пламени, тогда как прикрывший глаза Мартин склонил голову, провожая мертвецов молчанием. Молчал и норд, приложивший правую руку к груди и, подобно бывшему священнику, склонивший голову. Запах горелой плоти вновь коснулся разума имперца, почувствовавшего под своей рукой мягкую серую шерсть, внимательно всматривающегося в сгорающие тело Ами. Пепел полностью сгоревших останков был подхвачен порывов ветра, исчезая в темноте и оставляя после себя лишь легкий, быстро исчезающий запах, огня.

Под взглядом темноволосого имперца, житель Айварстеда с видимым трудом подобрал лежащую на земле вазочку. Отряхнув ее от снега лысый человек, задумчиво потер бороду, пристраивая пустую посуду в углубление, образовавшееся между двумя частыми расколотого алтаря. Вслед за этим, норд выпрямился, поправляя сползший с плеча мешок и молча кивая бывшему заключенному, словно спрашивая его о продолжении пути.

Ветер усилился, когда они, продолжив путь, начали подниматься по ступенькам, огибая гору. Узкие, скользкие тропинки слегка сияли, заставляя путников присматриваться к дороге, изредка касаясь руками стен горы или дотрагиваясь до покрытых снегами веток редких деревьев и кустарников. С каждым новым шагом местность становилась все беднее, тогда как срытые склоны горы вызывали все большее опасение. По обеим частям дороги медленно появлялись высокие скопления сложенных друг на друга камней, на которых развивались порванные серые флаги, чей рисунок было сложно разобрать.

Новая, расположенная у самого края скрижаль едва не прошла мимо отряда незамеченной. Сквозь шум ветра и летящее в лицо снег, Мартин присмотрелся к покрытому льдом алтарю, отмечая полностью заледеневшую вазочку и таблички, которые буквально вмерзли в камень. Покрытая льдом и толстым слоем снега скрижаль была практически нечитаемой, что, впрочем, не помешало имперцу разобрать несколько слов: «…несли Детям…победу…империю – Мечом… Голосом…ушли из…Мира».

– Здесь рассказывается о том, что благодаря Языкам, овладевшим силой Голоса, норды основали первую нордскую Империю. – громко сказала проводник, прослеживая за взглядом имперца.

– Пока не проиграли в битве у Красной горы лорду Неревару и королю Думаку. – тихо сказал Мартин, вспоминая гордый взгляд алых глаз Руэла и тихие, бархатные нотки в голосе рассказывающего детям сказку лорда Дагота.

Лицо бывшего священника смягчилось, когда возникшая перед его глазами круглая комната оказалась заполнена любопытными детьми, столпившимися вокруг прибывшего на дипломатическую встречу кимера. Сияющие восхищением взгляды стальных глаз со всем возможным вниманием слушали о том, как глава Великого дома восхвалял гений лорда Неревара, объединившего племена и сумевшего хитростью одержать верх над армией нордов. Вместе с этим, помнил он и тихий смех Руэла, который едва сдерживался от привычных ему едких комментариев, которые смогли бы сильно расстроить лорда Дагота и смутить умы маленьких принцев и принцесс.

– Об этом следующая скрижаль. – сказал тем временем проводник, с недовольством скрещивая руки на груди. – Мерам просто повезло, они воспользовались тогдашней слабостью нордов.

– Что не отменяет того факта, что ради этого объединился весь Ресдайн. – заметил в ответ Мартин, вспоминая горящий гордостью взгляд темных, сияющих словно тысячи бриллиантов, глаз Ворина Дагота. Слова старого друга осторожно коснулись разума имперца, заставляя того заметить: - Немногие восстания могут быть успешными. Стоит возникнуть в союзе братства и дружбы разногласию, как любая кампания заканчивается проигрышем. Я не буду обвинять нордов в слабости, не буду принижать славу Ресдайна. Вместо этого я лишь отмечу дипломатическое мастерство Избранника Азуры, сумевшего создать союз. Я отмечу таланты древних полководцев, отдавая дань уважения их уму, которые несмотря на различия методов и взглядов смогли превратить кимеров и дверов в могучую армию.

– Если бы не внутренняя слабость, все сложилось бы иначе. – не согласился с ним лысый норд, осуждающе качая головой и начиная двигаться по узкой тропинке, огибающей гору.

– Быть может. – произнес в ответ Мартин, не пытаясь прогнать из разума видения теплого камина и уютной комнаты.

«Восхищенные взгляды девочек, обхвативших руками ноги, не отрываясь смотрели за тем как в воздухе плавно танцует иллюзия сражающихся спина к спине кимера и двемера. Сидящий на подлокотнике красного кресла Руэл, держал на коленях двухлетнего человеческого мальчика, перебирая серыми руками темные волосы. Смеющийся, наполненный вызовом голос данмера смело отвечал на вопросы нахмурившегося сероглазого Тита, вокруг которого лежали многочисленные книги по истории. Сидящий рядом с братом спокойный Уриэль, бывший полной копией младшего брата, размеренно перелистывал страницы толстых книг, открывая их на расставленных бисерных закладках и протягивая спорящему с Нереварином брату».

Тихо тявкнувший Ами, заставил Мартина качнуть головой. Он мог бы вспомнить слова Руэла…мог бы продолжить разговор, вступая в спор и доказывая, что даже Ресдайн победил бы в любом случае, тогда как Первая Нордская Империя распалась бы в любом случае. Однако, вместо этого бывший заключенный просто продолжил путь, следуя за проводником.

Каменные горки камней появлялись на его пути все чаще, тогда как громкий, предупреждающий лай Ами уходил в темное небо. Снежинки все сильнее били имперца по лицу, вынуждая того все чаще поправлять капюшон, сощуриваясь и всматриваясь в темноту. Дракон в его душе недовольно урчал, тогда как в горле бывшего священника поселилась, усиливающаяся с каждым новым шагом, щекотка. Недовольство от липнувшего к одежде снега медленно распространялось в сердце Мартина, который ощущал как собственный зверь желает сделать путь более приемлемым для них. Намерение очистить небо от грязи, сделать его благоприятным…светлым…лишенным каких-либо туч или пятен…поднявший свою голову дракон рычал все глубже, позволяя Мартину чувствовать свои желание. Желание, формирующие намерение к изменению.

Новая каменная скрижаль была пропущена имперцем и нордом, которые спустившись в небольшой овраг, прошли через каменную, покрытые слоем льда арку. Вырезанные в стенах узоры были слишком плохо различимы, тогда как заворачивающие направо ступеньки вновь начали подниматься вверх. Под взглядом серых как сталь глаз скопления камней, появляющиеся все чаще скопления камней, начали медленно соединяться, превращаясь в покрытые кромкой льда перила, за которые можно было уцепиться. Дорога вновь начала ссужаться, тогда как поднимающиеся все выше и выше ступеньки стали совсем неразличимы. Растущие на склонах гор редкие ели опасно качались на склонах, словно грозя в любую секунду обрушиться вниз.

– Существует ли еще опасность кроме убитого нами тролля и…сложной дороги? – спросил у спутника Мартин, с трудом замечая вырезанную в стене новую скрижаль.

Окруженная небольшим, созданным из части горы, навесом каменная табличка едва заметно светилась, тогда как на алтаре были заметны символы опущенного лезвием вниз меча. Сердце имперца дрогнуло, когда он, приблизившись к новой скрижали, заметил сияющие голубым узоры, представляющие собой цепь защитных рун. Громко тявкнувший Ами присел, сворачиваясь в клубочек, направляя свой взор на темную тропинку. Присевший же возле алтаря норд, снял с плеч мешок, в задумчивости потирая бороду. Спустя секунду хриплый, усталый голос человека забормотал:

– Ну… небольшую волчью стаю, живущую чуть выше второй скрижали мы обогнули. Паучье гнездо между шестой и седьмой тоже прошло спокойно… ледяные приведения способные напасть из пустоты нас похоже решили не тревожить…думаю, что если тролль не нашел себе пару, то остаток пути пройдет спокойно. – человек замолчал, кивая в сторону каменной скрижали. – Тем более, что это предпоследняя табличка.

Взгляд Мартина прошелся по целому камню, неосознанно кладя руку камень. Сердце имперца дрогнуло, а сам он ощутил, как успокаивающе нагревается холодный камень, словно отвечая на его волнение и неуверенность. Стоявшие в серебряные вазочки благовония внезапно загорелись, заставляя сидящего рядом с алтарем норда отшатнуться. Под брезгливое, ленивое тявканье Ами, голубые глаза проводника расширились в страхе, тогда как Мартин почувствовал чей-то внимательный, наполненный гордостью взгляд. Дракон в душе имперца широко расправил крылья, крича и будто бы пытаясь утвердить свое превосходство, в то время как глаза бывшего священника быстро пробегались по старым письменам.

– Годами молчали Седобородые, произнесли лишь одно имя. – голос Мартина дрогнул, когда он прочитал слова забытой им скрижали. По телу имперца пробежали мурашки, а сам он, неосознанно приложив сжатую в кулак руку к груди. Тихий, снижающийся до едва различимого шепота, голос бывшего священника подхватил ветер, донося надпись до каждого присутствующего: - Тайбера Септима, еще юношу призвали они в Хротгар. Благословили его и нарекли Довакином.

Текст этой скрижали выпал из памяти имперца, который внезапно ощутил себя маленьким и беспомощным. Казалось, что кто-то пытался сравнить его с великим, вознесшимся давным-давно на небеса, предком. Довакин… драконорожденный… человек, душа которого несет в себе смертного дракона…в бытие свое Императором Мартин не так много раз задумывался о сущности драконьей крови. Священная, как ее называли в Империи благословенная кровь Дракона…все, кого знал бывший священник говорили о ней как о древней силе, хранящей Империю. Драконья кровь, поддерживающая вместе с амулетом барьер между миром…кровь, дающая обладателю невиданные силы, позволяющие им видеть больше других…кровь, что отмечает собой каждого Септима, показывая истинность и законность его власти…кровь, дарующая право властвовать над миром…

Так много слов и исследований и так мало понимая, того кем были драконорожденные. Человек с душой дракона… простой священник Акатоша… избранный Богами благословенный Император… даэдропоклонник… божественный крестоносец… замена, не способная сравниться с великим предком, которого когда-то призвали Седобородые…кем на самом деле был, носящий сотни масок, Мартин? Действительно ли он должен был как пелось в легендах вести за собой людей, уничтожая врагов и возвещая новую эру человечества? Таким ведь был Тайбер Септим…такими были драконорожденные.

Но должен ли был таким быть выросший на ферме Мартин? Мог ли он быть простым человеком, который не должен был вечно соответствовать чьим-то ожиданиям? Мог ли он быть тем, кто не должен был равняться на предков, проживая свою жизнь…эгоистично, собственным разумом, надеясь на счастье, сражаясь уже не за Империю, а за себя и близких. Позволено ли имперцу было забыть о той крови, которая обязывала его быть…героем?

Уткнувшийся в него нос заскулившего Ами вызвал на лице бывшего священника грустную ухмылку. Выпрямившись, имперец почтительно склонил перед скрижалью голову и наблюдавшим за ним из Этериуса предком. Завывавший ветер Глотки Мира навевал слишком грустные раздумья, которые не должны были проскальзывать в разуме бывшего властителя Империи того, кто когда-то прошел слишком долгий путь для того, чтобы познать ответственность и долг. Однако…он ведь не был больше Императором…

Все еще ощущая на себе невидимый взгляд, Мартин шагнул в темноту, покидая безопасное пристанище. Холодный, острый снег вновь коснулся лица бывшего священника, тогда как новые порывы ветра прошлись по капюшону его плаща, приподнимая его и заставляя опасно покачнуться. Сощурившийся взгляд поднимающегося по ступенькам Мартина, игнорировал следующего позади него проводника, который с трудом пробирался через снег и скользкую дорогу. Не обращал внимания бывший Император и на следовавшего по левую руку от него Ами, громкий лай которого проносился по окрестности. Вместо этого, взгляд серых как сталь глаз Довакина не отрываясь смотрел на медленно появляющийся на горизонте силуэт темного, величественного здания.

Находящийся на склонах древней горы, величественный каменный монастырь ждал нового Драконорожденного, встречая его последней мудростью, способной дать подсказку на предстоящем ему пути: «Голос есть служение. Следуй Внутреннему пути. Говори, лишь когда нельзя молчать».