5 день месяца Огня Очага 201 год. 4 эра. Высокий Хротгар. Владение Вайтран. Империя Тамриэль.

Симметричные, увенчанные острыми шипами, каменные башни были первым, что в темноте заметили глаза, приблизившегося к монастырю, Мартина. Грубое, несущие в себе груз прошедших веков, темное здание было погружено практически в полную тишину. Высокие расположенные близко друг к другу прямоугольные окна, казались имперцу бойницами, через которые возможно было дать достойный ответ врагу. Расположенные по обе стороны массивные крылья здания, устремлялись вниз по склонам, частями повисая над обрывами горы.

Поднявшись по широкой, каменной лестнице, Мартин оказался на небольшом лестничном пролете. Перед взором бывшего священника предстала выступающая вперед главная башня здания, которую огибали две отдельные лестницы, ведущие к металлическим дверям. На покрытая узорами мощной башне были заметны многочисленные трещины, внутри которых в светло-голубом сиянии слабо переливались защитные руны. Взгляд имперца прошелся по камню, замечая, как поднимающиеся вверх узоры постепенно создают ощущение грубой чешуи, превращающую вниз голову дракона, глаза которому заменяли небольшие бойницы. Взгляд мифического, придуманного разумом зверя, смотрел на покрытый тонким слоем льда темный камень, на котором стоял широкий, закрытый массивной крышкой, металлический сундук. Раскачивающиеся на ветру тонкие серые флаги подсвечивались тусклым светом небольших жаровен, расположенных по обе стороны от сундука.

Нагнавший бывшего священника сопровождающий устало выдохнул, подходя к сундуку и снимая с плеча сумку. Могучие руки лысого норда приподняли крышку сундука, после чего человек положил внутрь сумку с припасами. Под взглядом Мартина в руках норда оказался похожий серый мешочек, после чего полукруглая металлическая крышка с тихим шумом опустилась на сундук.

– Благодарю. – тихо сказал проводник, кивая бывшему священнику. Голубые глаза человека отвели взгляд от сундука, поворачивая голову в сторону уходящей в темноту тропы.

Вырвавшийся из норда усталый вздох был понятен Мартину, заметившего как, осуждающе качает головой, присевший на камень Ами. Взгляд льдисто-голубых глаз божественного зверя ожидающе смотрел на имперца, одновременно с этим делая уверенный шаг в сторону сопроводившего их к монастырю норда. Падающий с серой шерсти снег небольшими горками скапливался на камне, тогда как сам зверь спокойно оказался подле вздрогнувшего норда. В обратившемся на Мартина взгляде читалось непонимание, вызвавшие на лице бывшего заключенного успокаивающую улыбку.

– Вы не хотите зайти со мной в монастырь? – предложение темноволосого имперца было встречено отрицательным мотанием головы.

– Седобородые редко кого пускают внутрь. – слова норда заставили Мартина удивленно приподнять бровь.

Услышанные им слова слишком сильно расходилось с тем, что помнил посетивший в прошлом монастырь имперец. Он не отрицал, что Седобородые жили в уединении, редко проявляя интерес к миру. Они мало и тихо говорили, передавая свою знания лишь призванным на гору людям…однако они не показались Мартину жестокими или безразличными к смертным. Имперец помнил, как они с радостью предоставили убежище и еду сопровождавшим, тогда еще молодого Императора, друзьям и защитникам, терпеливо отвечая на интересующие их вопросы. Никогда не гнали они и зашедших на Высокий Хротгар паломников, которых на памяти Мартина довольно часто можно было увидеть отдыхающими у входа.

– Обычно Седобородые позволяют перевести дух внутри монастыря, однако дальше главного входа простым паломникам хода нет. – объяснил тем временем норд, замечая непонимание во взгляде темноволосого имперца. – Если человек не был приглашен для обучения в качестве будущего Седобородого и если он не является гостем, то дальше главного зала он не сможет пройти.

– И что Вы собирались делать? – мягко уточнил Мартин, скрещивая руки на груди.

Легкое, пронесшиеся по телу раздражение не стало для бывшего заключенного неожиданностью, тогда как желание вмешаться зарычавшего в душе дракона полностью олицетворяло мысли самого Мартина. Голова имперца слегка склонилась, давая свое согласие, молчаливо ожидавшего чужого решения, Ами.

– Думал поставить возле девятой скрижали палатку и переждать ночь. – пожал плечами норд, дотрагиваясь до небольшого, ранее незамеченного имперцем, кошеля. Одновременно с этим божественный спутник осторожно прикусил темную штанину брюк проводника, кивая тому в сторону монастыря. Вздрогнувший от неожиданности человек удивленно посмотрел на имперца и его спутника, после чего произнес: - Подобный жест…он ценен, и я правда, признателен за то, что вы пытаетесь поступить как…истинный последователь Десяти. Но мы – норды верны традициям.

– Некоторые традиции едва не привели Империю к краху. – в глазах Мартина появилось недовольство, а сам он с яростью в сердце вспомнил о проклятом Богами дне, когда вместо доводов сердца и собственного разума последовал воле долга и традиций.

Имперец качнул головой, понимая, что не может руководить действиями проводника. Недовольно рычащий в душе бывшего священника дракон тихо напоминал об утекающем времени, которое он мог потратить на более важные дела. Он знал и то, что это было не его дело, тогда как норд перед ним знал долины и расщелины Глотки Мира лучше многих в Айвастерде...были ли подобные слова хвастовством Мартин не знал, однако понимал, что человек мог сам позаботиться о себе…Однако оставлять человека в одиночестве? Позволить тому отдохнуть в темноте и холоде, в том месте где они не так давно убили тролля?

– При всем уважении, но это не Ваше дело. – сказал тем временем норд, делая шаг назад и натягивая, стиснутую в пасти волка, штанину. – Я знаю, что делаю и уверен в безопасности своего плана. Быть может раньше путешествия и были опасны, но сейчас 201 год 4 эры. Поверьте, провести ночь на Глотке Мира сейчас довольно просто, особенно если правильно выбрать место.

Мартин глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Лишь Девять Богов знали насколько неправильной была подобная ситуация. Глупость и упрямство норда раздражили бывшего священника, поправившего приподнявшийся капюшон плаща. Имперец признавал, что традиции были важны, признавал, что как… бывший Император должен был уважать традиции и обычаи своих…бывших подданных, принимая со спокойствием и смирением то, что казалось ему неправильным или жестоким.

Но разве нельзя было сделать исключение? Седобородые пускали перевести дух в главный зал монастыря…они не гнали, не выказывали недовольства…они принимали каждого, кто посетил Хротгар. Неужели гордость, цепляющихся за традиции, нордов не позволяла им остаться на ночь в главном зале?

Но…прав ли был имперец, когда начал давить, убеждая проводника в правильности собственной точки зрения? В словах норда действительно звучала истина. Мартин был знаком с проводником недолго и вмешательство в чужие дела действительно не было его делом. Прогресс Империи шагнул далеко вперед, и бывший священник уже успел познакомиться с зачарованными палатками. Не был точен Мартин и в своих воспоминаниях о местности древней горы…

– Ами отпусти. – попросил божественного спутника имперец, замечая удивление на лице норда. Отпустивший штанину человека волк недовольно рыкнул с непониманием всматриваясь в лицо бывшего заключенного. Темноволосый имперец в ответ прикусил губу, поднимая голову вверх. Маленькие, большей частью застрявшие в бойницах и острых шипах главной башни, снежинки упали на благородное лицо, быстро тая на теплой коже. Вдохнув полной грудью горный воздух, Мартин спокойно объяснил: - Это его выбор, друг мой. Он проводил нас, мы сопроводили его и наши пути теперь должны разойтись. Он сказал, что знает о том, что делает и я…верю ему. Пусть поступает как знает.

Льдисто-голубые глаза волка недовольно сощурились, после чего зверь осуждающе качнул головой. Он не был согласен с мнением смертных, искренне не понимая причин, по которым обычный человек заместо относительно теплых стен предпочтет холодные, темные горы. Впрочем, несмотря на явное различие во взглядах, Ами подчинился, оказываясь подле Мартина. Левая рука бывшего священника между тем оказалась поднесена к груди. Склонив голову в знак прощания, имперец сжал руку в кулак, касаясь большим пальцем серебряного кольца.

– Пусть Боги направят Вас по выбранному пути, уберегая Вашу жизнь от ужаснейших бед. – голос Мартина заставил человека удивленно вздрогнуть, быстро беря свои эмоции под контроль.

– И пусть не оставят они Вас без своей милости. – произнес в ответ проводник, кланяясь имперцу на прощание. – До свидания, господин.

– Берегите себя. – вежливо сказал темноволосый имперец, провожая взглядом удаляющуюся фигуру норда.

Глаза имперца внимательно смотрели за тем как быстро скрылась в темноте фигура проводника. Сердце бывшего священника дрогнуло, а сам он подавил неприятные ощущения, говорившие ему о том, что он совершил ошибку. Он мог уговорить человека, сообщая ему о лазейки или давя на Седобородых, которые не смогли бы не предоставить нуждающемуся недолгое убежище. Так было бы правильно, так он бы поступил как тот, кто клялся оберегать чужие жизни…но, выбор был сделан и менять свое решение было поздно. Смертные могли заботиться о себе и сами, руководствуясь своим разумом и сердцем. У Мартина же были более важные обязанности.

Мягкая серая шерсть оказалась под пальцами имперца, заставляя того услышать тихое урчание. Бережное касание, проведшего по шерсти волка, Мартина сопровождалось падающим с неба снегом. Завывающий на древней горе ветер приподнимал капюшон плаща и путал шерсть зверя, чей выжидающий взгляд следил за молчавшим человеком. Имперец же в ответ перевел свой взгляд на темные, каменные стены монастыря, пробегаясь взглядом по одной из лестниц.

– Думаю…отступать уже поздно. – тихо сказал Мартин, заслуживая в ответ одобрительный лай. Проведя еще раз по шерсти, имперец прикусил губу, выдыхая: – Пойдем.

Скользкая лестница была знакома дрогнувшему Мартину. Темный, узкий камень ступенек слишком сильно напоминал поднимающемуся имперцу, спрятанный на границе со Скайримом храм. Ощущения спокойствия смешались с чувством безопасности, тогда как представшие на секунду перед глазами колонны и вытянутые крыши подняли в нем волну непрошенной тоски. Заворачивающая к металлической двери лестница, над которой в стене застыло изображение морды дракона, казалось бывшему священнику неправильным и безвкусным, тогда как сам он гнал из разума образы круглых жаровен и слышавшихся во дворе ударов клинков. Представшая перед глазами простота, сочетающая в себе дерево и нефрит, болью отзывалась в его сердце, тогда как грубое величие камня и металла заставляло его лишь тоскливо улыбаться, касаясь рукой высоких, холодных дверей. Стальные глаза коснулись выгравированных на металлической двери узоров, отмечая их симметрию, создающую картину древнего нордского шлема, который можно было заметить на скайримских статуях Талоса.

Рука Мартина осторожно прошлась по узорам, чувствуя их выпуклость и понимая, что его руки могут спокойно взяться за линии. Губы бывшего священника тронула смиренная улыбка, когда под тихое тявканье, присевшего перед дверью Ами, его руки сомкнулись на части узора, с видимым усилием толкая дверь во внутрь.

Тихий скрип заглушил внезапный порыв ветра, ворвавшийся в полутемный узкий коридор. По обеим сторонам высокого полукруглого пространства слабо горели вытянутый, каменные факелы, освещавшие резные стены. Симметричные настенные фрески завихрились, устремляясь к вытянутому потолку и создавая странное впечатление у зашедшего внутрь монастыря Мартина. С трудом закрыв за собой двери, бывший священник невольно обратил свой взгляд на стены, вновь пытаясь понять смысл узоров, напоминающих собой сплетение потоков воздуха и языков пламени, создающих непонятные имперцу образы.

Тихое рычание Ами эхом пронеслось по коридору, проникая, казалось бы, в каждый уголок безмолвного здания. Высокий Хротгар был все также молчалив, напоминая Мартину о том, что даже принимая у себя Императора и его свиту Седобородые призывали гостей подчиняться обычаям. Впрочем, это был их дом и их право, тогда как приглашенный в священную обитель Мартин был лишь недолгим гостем. Ни тогда, ни сейчас, ему не сделало бы чести пытаться навязать хозяевам свои правила.

Шаги имперца подобно рычанию Ами громким эхом уходили вглубь монастыря, предупреждая хозяев о прибитые призванного гостя. Гуляющий в коридоре сквозняк слегка касался лица имперца, глаза которого напряженно бегали по резным стенам. Сейчас, прибыв в древний монастырь лишь в сопровождении божественного спутника, Мартин ощущал гнетущую, мрачностью ауру этого места, так не похожую на то, что когда-то предстало перед имперцем. Темные холодные стены, лишенные взглядов друзей, давили, заставляя человека чувствовать поднимающуюся глубоко в душе неправильность. Темнота… грубость заканчивающегося коридора… напоминающие древний храм потолки, бывший священник морщился, чувствуя, как зашевелился в его душе дракон, издавая недовольное рычание.

Широкий, разделяющийся на множество коридоров зал будто бы был вырезан из различных обломков скалы. Низенькие, слабо горящие, круглые жаровни располагались по обе стороны от каждой лестницы, ведущей в другие части обители. Резные, закругляющиеся на манер порыв ветра или языков пламени узоры, обрамляли небольшие темные ниши, в которых как помнил Мартин находились меховые коврики. Вытянутый, полукруглый потолок, казалось стремился коснуться небес, заканчиваясь свисающими вниз каменными когтями, на концах которых слабо горели темные камни.

Прошедший по треснувшему камню Мартин, всмотрелся в темноту, замечая, как из разных частей монастыря по лестницам медленно спускаются слегка сгорбленные фигуры. Длинные серые мантии с накинутыми на голову, полностью скрывающие тела были знакомы бывшему священнику, который не мог не вспомнить что когда-то давно они встретили его точно также.

Мартин остановился в центре зала, поднимая руки и скидывая с головы капюшон. Присевший рядом Ами издал тихий, предупреждающий рык, внимательно следя за тем как к ним подходит высокий и широкоплечий старик. Длинная, практически бесшумно шуршащая мантия, не могла скрыть болезненной худобы, тогда как из-под накинутого на голову капюшона виднелась длинная, завязанная в аккуратный узел, седая борода. Под терпеливым взглядом имперца, неторопливо приближающийся к нему, человек дрогнул. Слегка сгорбленная спина внезапно выпрямилась, тогда как в спокойных, размеренных движениях на секунду проявилось волнение.

– Итак…на переломе эпох в мир явился Довакин. – хриплый и тихий голос приблизившегося человека показался Мартину фальшивым, словно оказавшийся перед ним норд боялся говорить иначе. Мягкий взгляд синих глаз коснулся лица бывшего священника, тогда как утратившее, под гнетом времени, свою красоту лицо тронула почтительная улыбка. Глаза Мартина расширились, когда человек перед ним низко склонил голову, говоря: – Значит время наконец пришло и божественный план начал притворяться в жизнь.

– Вы знаете… - тихо произнес бывший священник, забывая о должном приветствии.

Замолчавший старик слегка кивнул, подтверждая слова Мартина, который помнил, что в прошлый раз все протекало иначе. Несмотря на свиту, несмотря на призыв, долгие переговоры и соглашения, Седобородые проверяли его…Мартин хорошо помнил, как они просили его использовать крик, желая убедиться в справедливости призыва.

– Время нисколько не отразилось на Вашем облике, Ваше Императорское Величество. – сказанный тем временем слова Седобородого заставили Мартина дрогнуть, присматриваясь к незнакомому лицу собеседника. Понимание в синих глазах отдавало весельем. Мягкая улыбка, появившаяся на тонких губах, недолго касалась светлого лица, после чего человек сказал: - Когда Вы впервые ступили в этот зал я был лишь безусым юнцом, только-только начавшим свою обучение. Однако…несмотря на пройденные года, явление истинного Довакина, человека, спасшего мир и побывавшего в чертогах бессмертных аэдра не смогло не отпечататься в моем сознании.

Лица Мартина коснулась вежливая улыбка, тогда как сам он попытался вспомнить о своем пребывании на Высоком Хротгаре больше. Старые лица… долгие медитации на вершине…многочисленные бумаги, передающиеся охраняющей его Амарис…тихие беседы Талина, пытавшегося разговорить обитателей монастыря и узнать об их истории…в воспоминаниях имперца не было молодых лиц, которые могли скрываться в темных нишах священной обители.

– Для меня в радость увидеть знакомое лицо. – дипломатично сказал Мартин, мягко улыбаясь старому норду.

В синих глазах мелькнуло понимание, позволяющие имперцу догадаться о том, его вежливость не обманула Седобородого. Мягкость старых глаз подняла в душе имперца неловкость, заставляя Мартина прикусить губу в безуспешной попытке пытаясь вспомнить о выросшем юнце. Пробел в памяти не нравился бывшему Императору, привыкшему общаться с собеседниками с использованием имен, показывая тем самым что в его глазах даже самый болезненный нищий заслуживал уважения. Подобная привычка была для выросшего на ферме имперца чем-то вроде своевольного желания, которое словно показывало его происхождение. Там, где большинство аристократов Имперского города морщились в попытке вспомнить имя мелькнувшего слуги, Мартин улыбался, называя подданного по имени и прося того исполнить его просьбу. Тогда это казалось ему правильным…просить, а не приказывать, наблюдая за тем как подданные с каким-то удивительным старанием и рвением принимаются за дело, добиваясь часто восхитительных результатов.

– Арнгейр, милорд. – представился тем временем старый норд. – Я являюсь настоятелем Высокого Хротгара. Именно я, совместно с мастером горы займусь Вашим обучением.

– Благодарю, мастер Арнгейр. – сказал в ответ Мартин, в соответствии с принятыми традициями слегка склоняя голову в знак уважения. Вбитые в голову традиции гильдии магов не смогли покинуть разума имперца, который с мягкой улыбкой добавил: – Надеюсь, что Ваши наставления не пройдут мимо меня, а сами Вы, будучи мудрым и терпеливым учителем дадите, мне необходимое направление, которое поведет меня на пути судьбы.

Арнгейр в ответ точно также склонил голову, признавая свою роль в обучении ступившего на Высокий Хротгар Довакина. Молчавшие за спиной новоявленного мастера фигуры безмолвно переглянулись между собой, не пытаясь что-то сказать. Терпеливо молчал и застывший словно статуя Ами, внимательно следящий за переговорами. Постепенно, прерывающаяся гуляющим в коридорах сквозняком, тишина затягивалась.

Прикусивший губу Мартин, глубоко вздохнул, невольно прокручивая в голове разговор с Седобородым. Серые как сталь глаза расширились, когда его разум зацепился за упоминания мастера горы…забытый взгляд спокойных глаз мелькнул перед его взором, тогда как глубокий, грубый голос напомнил о себе слишком внезапно. Бывший священник вздрогнул, понимая необходимость подобных тренировок. Тот, кого выбрали Боги, должен был постигать мудрость у того, кто был непосредственно связан со всей историей. Было логично, что драконорожденный должен был познать обе грани своего обучения, знакомясь со своими способностями как смертный, так и потворствующий своей жажде власти и силы бессмертный.

– Какими будут условия обучения? – поинтересовался спокойно Мартин, вспоминая об отношении Седобородых к древнему как само время мастеру горы.

– Как часто мне дозволено будет навещать мастера горы?

– Мы будем чередоваться, милорд. – тихо ответил бывшему священнику Арнгейр.

– Один день Вы будете проводить во дворе монастыря, тогда как на следующий день Вы в сопровождении меня будете подниматься на вершину Глотки Мира, где наш мастер будет тренировать Вас для того, чтобы Вы смогли дать достойный ответ грядущей угрозе.

– Будет ли мне позволено спускаться с горы? – уточнил Мартин, припоминая что в прошлом жители священной обители позволяли ему изредка покидать стены монастыря, выслушивая прощения и жалобы, прибывших в Айварстед подданных.

Пусть сейчас подобное обращение к долгу не грозило вернувшемуся в мир Императору, однако…некоторые даты, несмотря на угрозу и необходимую спешку, ему все же бы хотелось провести вдали так как хотелось бы ему.

Большой палец имперца невольно провел по холодному металлу, заставляя молчавшего до этого Ами тихо тявкнуть, приподнимая голову и слегка касаясь головой ладони имперца. Непрошенная, наполненная тоской и грустью, улыбка исказила лицо Мартина, дотронувшегося до покрытой страхом и отчаянием связи. Имел ли он вообще право на отдых, в то время как любимый сердцу человек подвергал свою жизнь опасности, пытаясь сохранять нейтралитет между проклятыми тварями Обливиона и неизвестно чего добивавшимися Богами? Не лучше ли ему действительно было, забыв о всяком отдыхе, обратить все свое внимание на постепенно набирающую силу угрозу?

– Каждый из нас понимает необходимость переключения внимания. – сказал тем временем Седобородый. Пожилой человек слегка склонил голову, давая положительный ответ на вопрос Мартина, после чего говоря: - Каждый Тирдас Вам будет предоставлен свободный день, который Вы можете использовать на свое усмотрение. Мы никого не держим, и наша задача подготовить Вас к исполнению…уговора. Если Вы захотите покинуть Высокий Хротгар, это будет Вашим правом.

– Я взрослый человек и сам знаю, что стоит на кону. – прошептал Мартин, понимая невысказанный ему слова. Имперец устало склонил голову, до крови прикусывая нижнюю губу. Тихая, высказанная вслух мысль пронеслась по пустынным коридорам, вызывая одобрительный кивок новоявленного учителя: - Это в моих собственных интересах.

– Хорошо, что Вы понимаете это, милорд. – спокойно произнес Арнгейр, сразу же уточняя: - У Вас есть еще какие-либо вопросы?

Мартин отрицательно качнул головой, замечая, как Седобородый кивает остальным фигурам. Заметив жест Аргейра фигуры сделали медленно отошли назад, частично скрываясь за каменными лестницами, ведущими вглубь обители. Пожилой норд выпрямился, прикладывая руку к груди и что-то безмолвно шепча. Успокаивающая улыбка коснулась старческого лица, после чего он вновь обратился к имперцу:

– Раз так, то сейчас в соответствиями с древними обычаями мы должны убедиться в наличии дара. Каждый из нас понимает, что это формальность, однако несмотря на это мы просим Вас продемонстрировать свою силу, доказывая, что Вы – Мартин Септим, рожденный в бури от крови божественного Дракона, Избранник и наместник бессмертных аэдра, призванный для того чтобы исполнить Их волю.

Мартин понимающе кивнул, понимая, что пришло время первой проверки. Представление Довакина учителям, которые должны понять с чем им предстояло работать. Логичная просьба, несущая в себе более глубокий смысл. «Пер-рвый tu'um…Zul dovah…то что он хочет сказать lein. Его заявление, его r-rii, его sil». – такими были слова, сказанные когда-то мастером горы, пытающимся наставить молодого Императора на его пути. Мартин не был настоящим…драконом.

Бывший священник был лишь жалким подобием использующим знания поглощенных душ, перенимая чужой опыт…однако тогда, такая мелочь, казалось не волновала его мастера, пытавшегося воззвать к внутреннему зверю имперца. Ведь для того, чтобы победить ему нужно было познать собственного врага, принимая пробужденную кровь и мышление того, что несла в себе его кровь.

– Не волнуйтесь, Довакин, Ваши слова не причинят мне серьезного вреда. – произнес тем временем, заметивший задумчивость имперца, Арнгерйр.

Сидевший подле Мартина Ами тихо тявкнул, словно намекая на собственную помощь. Тихое урчание волка очищало разум, позволяя сосредоточиться и понять, что в случае если что-то пойдет не так божественный спутник вмешается, оказывая своеобразную помощь и поддерживая жизнь Седобородого до тех пор, пока тому не будет оказана помощь.

Мартин кивнул, прикусывая покрывшуюся корочкой ранку и чувствуя на своих губах привкус крови. Горло неприятно щекотало, тогда как внутренний дракон желал высказаться, показывая свое лицо забывшему о нем миру. Знания поглощенных душ проносились в памяти бывшего священника, заставляя того быстро обдумывать то, каким он хотел показать себя. Боевой крик явил бы его как воителя…крик, влияющий на разум напротив показал бы его как того, кто избегал бы ближнего боя…крик способный изменить окружающие пространство внес бы больше вопросов, заявляя его как непредсказуемого противника, способного как вступить в бой, так и попытаться избежать его.

Каким он действительно был? Император-воитель, ведущий подданных в бой против армии даэдра? Император-марионетка, беспомощно проводящий время за расшифровкой Мистериум Ксаркса или чтением многочисленных документов в то время как любимый человек с его именем на губах ступает во Врата, поглощая в себя силу проклятых вод? Император-реформатор, рожденный вдали от дворца, познавший различные стороны жизни и готовый к изменениям своих земель? Благословенный Император, чье восшествие на рубиновый трон принесло золотой век на истерзанные земли? Святой Император, которого по слухам с рождения избрали Боги, благословляя его на великие дела и избирая своим крестоносцем?

Намерение сформировалось в нем неосознанно, а сам он с печальной ухмылкой вспомнил о том, чего ему никогда не хватало. Злая, не способная к долгому овладению шутка, способная спасти практически любое положение. То, чем он никогда не мог злоупотреблять…что позволяло ему перевернуть положение в свою пользу. Крик, способный продемонстрировать всю иронию положения бывшего священника Бога-Дракона.

Золотой дракон, скрывающийся в душе Мартина резко распахнул крылья, поднимая голову. Мерзкая, раздражающая щекотка в горле имперца острыми когтями раздирала горло бывшего священника, становясь с каждой новой секундой все более нестерпимой. Желания в голове смешивались с намерениями, тогда как серые как сталь глаза, сосредоточившегося на ощущениях Мартина, загорелись золотом. Сидевший рядом с ним Ами, резко прижал свою голову к полу, закрывая лапами уши и глаза.

Дракон закричал, заставляя безмолвные стены задрожать, передавая заявление Довакина в самые дальние уголки священной обители. Грубые стены дрогнули, тогда как сам мир подчиняясь одному единственному слову застыл, доказывая право появившегося драконорожденного на власть. Сделавший несколько шагов с сторону Мартин с горечью посмотрел на небольшой, усыпанный множеством горящих свечей, изображающий голову дракона, алтарь. Позади него раздались почтительные, заставляющие дрожать стены, шепотки, после чего удостоверившиеся в его праве Седобородые глубоко поклонились, приветствуя своего ученика. Такое, казалось бы, необходимое слово «Tiid» никогда не действовало столько сколько нужно было Мартину, понимавшему опасность продолжения. Однако, быть может именно это смогло бы окончательно спасти мир?