9 день месяца Начало Морозов 201 год. 4 эра. Морфал. Владение Хьялмарк. Империя Тамриэль.

Урчание Ами смолкло, погружая развалины дома в мертвую тишину. Стальные глаза Мартина молча смотрели на сидящего на полу жреца, который будто бы превратился в статую. Глаза имперца вновь увидели появившееся в теле мера напряжение, которое скорее всего было вызвано окончательным осознанием ситуации. Во время беседы с призраком, Болер вел себя смело, практически не показывая своего волнения ни перед мертвой девочкой, ни перед практически ничего не сделавшим Мартином. Теперь же, когда опасность миновала, пришел черед анализа ситуации и осознания того, к чему могли привести объятия призрака или менее осторожные слова.

Имперец понимал волнение и усталость жреца, молча и давая спутнику время. Разговоры о деле или необходимом сердцу сочувствии сейчас могли подождать...по крайней мере до тех, пор пока мер сам не захочет поговорить о произошедшем. Терпение и понимание такой была работа священника, и именно поэтому Мартин молчал, рассматривая лежащий в снегу прах вампира. Преступник был найден, картина произошедшего практически полностью была лишена темных пятен, тогда как Хроггар оказался полностью оправданным.

Искусанные губы вновь заныли, тогда как бывший священник невольно задал себе один вопрос: как Хроггар покинул горящий дом, будучи по словам девочки практически в эпицентре искаженного заклинания и пребывая без сознания? Могла ли здесь быть замешана магия умирающей девочки, которая подчинилась предсмертному намерению защитить родных? Но почему тогда умерла мать? Могло ли быть так, что вторгшийся в чужой дом вампир сперва убил мать, пытаясь через пожар скрыть следы преступления? Означало ли это, что следующим должен был быть отец мертвой Хельги, которого спасло появление самой девочки?

– Все думали, что Лалетта ушла к Братьям Бури. – внезапно сказал Болер, поднимаясь на ноги. Рядом с ним тихо фыркнул Ами, заставляя жреца устало вздохнуть: - Это был ее выбор, многие так поступали…мы не придали тогда этому значения.

– Она могла заразиться в дороге? – уточнил осторожно Мартин, чувствуя, как в душе появляется нехорошее предчувствие.

Начало подобных разговоров никогда не открывало в проблеме что-то приятное. То, что жрец решился начать разговор с подобной фразы ясно говорило о том, что в деле было не так все просто. Доказывало предположение имперца и напряжение в тело Болера, который будто бы ощущал свою вину в случившимся.

– Тогда зачем ей было возвращаться в город? – спросил у него в ответ жрец, сжимая в руке амулет с десятиконечной звездой. – Или как она смогла пройти через щит, реагирующий на даэдрическую магию?

Озвученные вопросы заставили имперца нахмуриться. Слова жреца действительно несли в себе некий смысл, вызывая в разуме бывшего священника интерес. Представшая перед ним загадка нуждалась в своем решении, и Мартин ничего не мог поделать с тем как быстро его мозг предлагал и отбрасывал варианты.

Зачем заразившемуся в дороге вампиру было возвращаться в город? Куда ему еще было пойти, как не к близким или жрецам, способным оказать помощь…но подобная мысль разбивалась о то, что все считали вампира примкнувшим к мятежникам…если бы она вернулась к близким или за помощью, то об этом скорее всего судачил бы весь город…особенно учитывая зачарованный щит у ворот, который еще совсем недавно указал на наличие у самого Мартина даэдрического артефакта…внезапное возвращение? Но как она могла незаметно обойти щит? Насколько далеко простиралась магия и существовали ли места, способные обойти защитную магию? Но зачем тогда убивать ни в чем неповинную семью и пытаться обратить ребенка?

Когда-то, когда они с Ригом тайно выбрались из Храма Повелителя Облаков, в Бруме ведь тоже происходили убийства, которые приписывали вампирам… ситуация тогда была иной и вампиры оказались совершенно ни при чем…однако они тогда высказали занимательную мысль. Обратить можно было и в городе, при должном старании даже днем…, впрочем, как и осуществлять свои нападения. Впоследствии подобная мысль множества раз подтвердилась на примере столицы, которая должна была быть одним из самых защищенных мест Империи. Скрывающийся в районе Талос Плазы вампир-аристократ, успешно обманывающий знать и стражу Имперского города…вампирский клан, скрытый в канализации Торгового района…глава ордена Добродетельной крови, активно начавшего в правление Мартина свою деятельность…примеров деятельности вампиров на памяти имперца было достаточно…поэтому и часть разгадки с легкостью была найдена.

– В городе уже скрывался вампир. – спокойно сказал бывший священник, всматриваясь в лицо жреца. Тень вины полностью исказила черты лица, позволяя имперцу вслух высказать свое предположение: - Вы знали об этом и помогали ему жить в городской черте.

– Любой заслуживает второго шанса. – тихие, уверенные слова Болера заставили Мартина замереть.

Это было то, что проповедовал божество путей и заблудших душ…это было одним из тех постулатов, который говорил во время теологического диспута сам Мартин, исполняя свое обещание любимому супругу. Риг познавший Обливион и прошедший через темное братство, действительно хотел, чтобы смертные Нирна давали друг другу шанс…шанс на изменение и прощение. Он хотел, чтобы подданных Империи судили по поступкам, а не по их облику или вере.

– Алва пришла в храм моля нас о помощи. – сказал тем временем жрец, давая Мартину новую часть информации. Имперец покачал головой, понимая, как бы они не пытались не пытались придумать столпы и постулаты…любое слово можно было извратить, выворачивая наизнанку прекрасную идею. Заметив понимание в глазах драконорожденного, Болер устало продолжил: - Она казалась такой искренней…молилась Господину, уповая на его милосердие…мы видели лишь оскверненную душу, которая не желала себе судьбы чудовища.

– Вы давали ей свою кровь? – уточнил Мартин, замечая, как босмер склоняет голову.

– Ей нужно было время… - произнес босмер, невольно поднимая глаза к, сверкающему паутиной защитных чар, небу. – Поверьте сперва мы следили за ней, не смея до конца поверить в то, что происходило. Алва…она голодала по несколько дней, а отвращения в ее глазах к крови казалось нам настоящим. Она пыталась питаться крысами, ела кроликов и других мелких животных…но пока мы искали лекарство, она гасла. Какими мы были бы жрецами Великого Защитника, если бы проигнорировали все, что видели и чувствовали?

Можно ли было поведение мера назвать глупостью или наивностью? Ответ был отрицательным и Мартин слишком хорошо видел усыпленное внимание. Вампир извратил постулаты имперского культа, показывая себе невиновной и искренне желавшей избавиться от проклятия Молаг Бала…это не было новым, и бывший священник хорошо помнил историю Януса и Роны Гассилдор, которые когда-то являлись невольными последователями принца Порабощения…Там, где граф смирился, пытаясь нести проклятый дар во благо Империи, графиня впала в кому, отказываясь даже с благими побуждениями принимать свою новую сущность… Быть может…если бы видел тоже самое, что и жрецы…помня об истории Скинграда…то он тоже оказался бы обманут.

– Нам нужны доказательства, что…Алва действительно виновна в произошедшем. – сказал спокойно имперец, замечая искренние удивление, мелькнувшее во взгляде, жреца.

Оскал, молчаливо наблюдавшего за развитием событий, Ами был удовлетворенным, а сам волк всем своим видом демонстрировал одобрение поступков имперца. Прикусивший губу имперец невольно улыбнулся, раздумывая над последующими действиями. Как можно было доказать виновность того, против кого у них имелись лишь косвенные улики? Если бы здесь был Риг, все стало бы так просто…любимый супруг бы просто посмотрел в проклятую душу, находя в ней истину, которую невозможно было бы скрыть.

Стальные глаза коснулись сверкающего серебром Ами. Волк был спутником Рига, обладая частью его могущества...мог ли он подобно бретонцу увидеть истину и подать знак? Мартин нахмурился, замечая, как волк лениво чешет ухо, ожидая вопроса или приказа имперца…воспользоваться подобной помощью облегчило бы им дело, однако какими были бы слова в суде? Подсказал волк божества, который в компании драконорожденного очень удачно покинул город?

– Что может нам дать обыск ее дома? – задумчиво спросил имперец, все сильнее кусая собственные губы.

Дурная, часто незаметная для него привычка, исправлялась слишком легко, давая Мартину возможность проливать свою кровь снова и снова, практически рефлекторно исправляя повреждение при помощи магии. Однако, это все же давало результаты, позволяя бывшему священнику лучше анализировать имеющуюся у него информацию или справляться с волнением. Строчки из оккультных книг появились в его голове внезапно, позволяя немного неуверенно посмотреть на такого же задумчивого жреца. Тихий вопрос имперца был поддержан тявкнувшим Ами, все еще терпеливо ожидавшего развития событий:

– Можно ли отследить очарование вампира?

– С трудом, но теоретически его можно отнести к заклинаниям школы Иллюзии. – задумчиво пробормотал Болер, понимая ход мыслей имперца. – Некоторые современные исследования показали, что из вампиров получаются довольно талантливые иллюзионисты…поэтому, если мы берем за основу то, что очарование вампира – усиленная версия заклинаний школы Иллюзии, то можем попробовать рассеивание магии.

–Вы сможете использовать это заклинание? – уточнил у босмера Мартин, невольно касаясь серебряного кольца.

Слабая улыбка коснулась лица темноволосого человека, вспомнившего о собственных способностях в школе Мистицизма. Бывший священник знал теорию, тогда как практика давалась имперцу лишь в присутствии Рига, использовавшего связь и силу подвластных ему душ. Могло ли здесь быть тоже самое? Могли ли жрецы его супруга подобно самому Мартину становиться проводниками божественной силы, закрывая тем самым свои слабые стороны в использовании потоков Этериуса?

– В молодости я прошел обучение в Коллегии Винтерхолда, уделяя особое внимание школам Колдовства и Мистицизма. – ответил тем временем имперцу Болер, вызывая на лице Мартина интерес. Губы жреца тронула улыбка, после чего он спокойно добавил: - Признаюсь честно, я хотел с детства присоединиться к Храму, тогда как магическая наука нужна была мне лишь для того, чтоб лучше понимать свою будущую судьбу. Я хотел знать и понимать тех, против кого мне мне нужно было после выступить.

На несколько секунд между человеком и мером возникла тишина, которую разбавлял лишь виляющий хвостом Ами. Паутина магического щита над их головами на несколько секунд будто то бы слегка потускнела, чтобы затем вспыхнуть ярче, окрашивая небо падающими изумрудными огоньками, которые при должной фантазии можно было бы принять за падающие звезды. Легкий порыв ветра приподнял капюшон плаща Мартина, заставляя имперца быстро поправить скрывающую часть его лица ткань.

Одновременно с этим раздался усталый вздох жреца, доставшего из висевшего на поясе кошеля небольшую темную книжку, руны на которой были знакомы имперцу. Подобная книжка месяц назад была вручена самому имперцу и представляла собой усовершенствованный артефакт связи, позволяющий связываться с обладателем такой же книги на расстоянии. Мартин внимательно наблюдал за тем как маленькое, темное металлическое перо в руках жреца делает несколько взмахов, выводя слова неизвестного бывшему священнику послания. Запах чернил проник в разум имперца, заставляя того вспомнить то, что в его время подобные артефакты использовали в качестве чернил кровь…по крайней мере до двенадцатого года этой эры Руэл и лорд Дагот не могли придумать нужной комбинации рун, не желая при этом принимать помощь магов Империи или представителей Великих Домов. Теперь же, как имперец смог выяснить при получении из рук Дисы артефакта, годились и вполне обычные чернила, которые заправлялись в зачарованное перо и требовали периодической замены.

– Вы связались с кем-то из храма? – уточнил Мартин, замечая, как босмер убирает перо в кошель, после чего осторожно дует в книжку.

– Хускарл ярла. – коротко ответил жрец. – Нам нужно официальное разрешение на обыск чужого дома и, если все окажется так как мы предположили, то стража для задержания или вынесения приговора.

– Она действительно может попытаться сбежать? – поинтересовался Мартин, прикусывая губу и раздумывая над тем, какое наказание могла понести Алва в случае подтверждения ее вины.

В его время наказания складывались, и некоторые преступники могли почти всю свою жизнь провести в имперской тюрьме. Пока вампир обвинялся в возможном предумышленном очаровании смертного, предумышленном обращении человека и подозрении на убийство двух человек, один из которых был ребенком…факта кровной мести в деле не было…вампир не принадлежал к разрешенной Мораг Тонг…факта самозащиты тоже не было. Если бы Мартина попросили вынести бы приговор, он бы не задумываясь назвал высшую меру, уточняя лишь об одном моменте – скольких успела выпить, обманувшая храм, тварь? И именно от этого вопроса зависел бы способ приведения окончательного приговора в исполнение.

Однако…время вернувшегося из прошлого драконорожденного прошло и многие его знания могли не совпадать с нынешним законодательством. Кто знал, быть может теперь вампиров нельзя было выводить на солнце в особо тяжелом случае и все ограничивалось простым лишением головы?

– Вы бы не попытались сбежать? – вместо ответа спросил у имперца Болер, убирая в кошель книжечку и указывая спутнику в сторону выхода.

Мартин промолчал, не пытаясь ответить на вопрос босмера. Оказавшийся по левую руку от имперца Ами осторожно ступил на скрипящие ступеньки, внезапно совершая грациозный прыжок и бесшумно приземляясь у восстановленного мостика. Сияющая серебром шерсть божественного зверя погасла, тогда как льдисто-голубые глаза без особого интереса наблюдали за тем как медленно к нему приближаются, спускающиеся вниз по ступенькам смертные. Пострадавшие от пожара ступеньки слегка дрожали, издавая ужасный скрип и словно грозясь обвалиться в любой момент.

Однако, этого все же не случилось и очень быстро мер и человек оказались возле Ами, рассматривая слабо освещенную, пустынную дорогу. Вновь возглавивший их небольшую группу Болер, уверенно повел прибывших в город гостей через лабиринт постоянно разделяющихся на несколько частей мостиков.

Зеленые огоньки все еще игрались с разумом путников, переливаясь в сиянии защитных чар и словно бы зовя за собой. Качавшиеся, от порывов влажного воздуха, деревья тихо шелестели своими ветвями, с которых изредка слышались угрожающие возгласы птиц. Вытянутые, закрытые вытянутыми навесами, лодки в непонятном никому ритме бились о мостики, заставляя дежурящих на перекрестках стражников обеспокоенно всматриваться в полутьму. Погасшие окна, прижавшихся друг к другу домов вспыхивали в мистическом свете коснувшихся их огоньков, тогда как порывы холодного ветра словно несли с собой чей-то отчаянный, зовущий куда-то плач.

– Та колыбельная, которую Вы пели девочке, о ком она рассказывала? – тихо спросил Мартин, вслушиваясь в шумы ночного города.

– Белая леди. – ответил имперцу жрец, бросая на человека задумчивый взгляд. Шедший возле темноволосого человека Ами, непонимающе склонил голову, издавая тихий рык. Во взгляде божественного спутника мелькнул интерес, вызвавший на лице Мартина благодарную улыбку. Заметивший любопытство гостей Болер, тихо вздохнул, говоря: - Это старая легенда Морфала. Когда-то давным-давно, когда владения Хьялмарк не представляло собой бескрайнее болото, в этом месте жила прекрасная дева. Она была добра к каждому вне зависимости от его происхождения или отношения…ни один смертный никогда не слышал от нее дурного слова и не видел от нее дурного жеста. Однако, несмотря на ее доброту, Боги не подарили ей радости семейной жизни. Рядом с ней не было ни мужа, который стал бы ей опорой и защитой, ни детей, которые могли бы принести радость в ее сердце. Так продолжалось слишком долго… красота ее увядала, а сама она продолжала совершать добрые дела, моля Богов о чуде.

– В таких историях Боги все же посылают чудо. – заметил Мартин, чувствуя как в его руку несколько раз утыкается нос Ами. Рука имперца заботливо прошлась по шерсти волка, после чего бывший священник с любопытством поинтересовался: - Кинарет?

– Никто не знает, кто послал той деве чудо. – покачал головой жрец, сворачивая в сторону стоящего немного в отдалении от примыкающих друг к друга зданий небольшого, двухэтажного дома.

В синем свете жаровен имперец заметил стоящий возле дома небольшой отряд стражи, медленно окружающей дом и кидающей по периметру здания связки с чесноком или фиолетовые цветки вербены. Вокруг некоторых стражей города медленно танцевали языки пламени, позволяющие опознать сотворенное заклинание огненной стены. Заметивший подобные методы подготовки к обыску жрец качнул головой, продолжая свой рассказ:

– Быть может то была любящая Мара, быть может в дело вмешалась таинственная Кин, однако однажды дева нашла в поле ребенка. Маленькая девочка, которая потянулась руками к деве, освещая ее душу и называя матерью. Благодаря Богов, она назвала девочку Зелиген, принимая ребенка как родного. Девочка, росшая под присмотром любящей и доброй матери, видевшей в своем дитя луч света была поистине благословением Богов. Прекрасная золотоволосая девочка, бегающая по полям босыми ногами и помогающая местным в лесах. Казалось, что она впитала красоту и доброту медленно увядающей матери, бдительным взглядом следящей за тем, чтобы ее «лесную девочку» не постигли несчастья.

– Но несчастье все же постигло их семью? – уточнил Мартин, вспоминая строчки колыбельной.

– Как и в каждой сказке время приходит для появления прекрасного принца, пожелавшего забрать с собой золотоволосую красавицу. – кивнул жрец, глубоко вздыхая и ненадолго обращая свой взгляд на переливающиеся небеса: - Однако, там, где в сказках обычно следует счастливый финал, это история обернулась трагедией. Зелиген отказалась, и тот аристократ пожелал забрать ее силой. Дождавшись пока мать и любые, защитники исчезнут, принц осуществил желаемое, превращая отказавшую ему Зелиген в измученное существо. Наигравшись с той, кому когда-то признавался в любви принц исчез, срезая напоследок длинные золотые волосы Зелиген. Оскорбленная и наполненная страхом девушка убежала, скрываясь где-то в полях. Что с ней стало не знает никто, однако все знают о горе ее матери, которая вернувшись и узнав о случившемся отправилась на поиски приемной дочери. Она скорбела, винила себя до самой своей смерти, восставая неупокоенным духом, который не мог забыть о своей цели.

– Она стала забирать чужих детей? – уточнил Мартин, бросая взгляд на зеленые болотные огоньки. – Посылая огоньки, которые приводили к ней путников. Искаженное желание и боль души превратило ее в монстра, которым жители Морфала пугают детей…

– Такие истории присутствуют в культуре всех народов Империи. – не удивился догадливости имперца Болер, качая головой. – Однако менее трагичными они от этого не становятся. Удивительно, что Вы не слышали эту легенду раньше, господин.

– Морфал не был тем местом, в которые меня заводили обязанности. – произнес Мартин, раздумывая над услышанной историей.

Действительно подобные легенды, смысл которых был предупредить детей об опасности одиночного путешествия по лесам, горам или болотам, присутствовали во всех культурах Тамриэля…однако это никогда не мешало любопытным магам или детям пойти на поиски злого духа, который можно было упокоить или изучить. Имперец вновь провел по шерсти заурчавшего Ами, замечая во взгляде волка немую просьбу. Мартин качнул головой, понимая, что не готов бегать за божественным зверем по болотам в поисках легенды, которой быть может уже не существовало.

Хотевший было уточнить о попытках упокоения духа Мартин, дрогнул, замечая подходящего к их группе широкоплечего, одетого в тяжелые доспехи норда. Грязные светлые волосы были убраны назад, открывая вид на морщинистый лоб. Приятные глазу черты светлого лица были искажены напряжением и недовольством, тогда как светло-голубые глаза с ожиданием смотрели на жреца.

– Какого хуя, члены имперского культа не рассказали нам о появлении вампира в городе? – в грубом голосе норда послышалось обвинение, после чего он скрестил руки на груди. – Болер, ты блять серьезно? Вампир, который возможно виновен в поджоге, обращении и неизвестно скольких смертях? Это так теперь храм защищает город и сотрудничает с властью?

– Хускарл, я бы предпочел поговорить об этом после. – тихо произнес босмер, вздрагивая всем телом. – Я признаю ошибку и когда все закончиться понесу соответствующие наказание, однако сейчас у нас ничего еще неизвестно и мы не можем голословно обвинять, ту…кто быть может действительно чиста перед законом.

– Ярл выслушает тебя и твои оправдания. – пообещал босмеру хускарл, переводя взгляд на Мартина и сидевшего возле имперца Ами. Устало потерев левой рукой лоб, норд с тяжелым вздохом уточнил: – Свидетели или помощники?

– И то, и другое. – ответил Болер, с неким изяществом и почтением указывая сперва на Ами, а после на Мартина. – Горм, перед тобой спутник божественного Ригеля – господин Ами и Избранник Великого Защитника, прибывший из Сиродила господин Мартин.

Хускарл присмотрелся, оглядывая взглядом волка и имперца. Светло-голубые глаза расширились, тогда как пальцы скрещенных рук крепко сжались на локтях. Смешанное с узнаванием непонимание заставило Мартина спокойно выпрямиться, вспоминая об осанке и достоинстве. Спокойный взгляд стальных глаз не открываясь смотрел на норда, без какого-либо страха или сомнения ожидая развития событий.

– Довакин… - в тихом шепоте промелькнула непонятная Мартину эмоция. Хускарл, едва заметно кивнул, игнорируя фыркнувшего Ами и поворачивая голову в сторону жреца. Настороженность, появившаяся на лице человека, вызвала лишь мягкую улыбку босмера. Закатив глаза, хускарл со смирением вздохнул, тихо уточняя: - Чего ты добиваешься, пытаясь плести такие интриги?

– Я лишь думаю о благе Морфала, оценивания последствия для ярла. – в тон норду ответил Болер, дотрагиваясь рукой до амулета.

Его намек был слишком груб и Мартин без труда прочитал скрытый в нем смысл, целью которого было добиться поддержки от телохранителя ярла. Небо над их головами вновь вспыхнула, делая улыбку босмера похожей на хищный оскал, присущий больше слуге принца даэдра, чем верному последователю Десятого божества Имперского культа. Рядом с Мартином тихо фыркнул Ами, скучающе почесывая задней лапой ухо. Животному было скучно, и Мартин понимал, что спутник его супруга ждал более активных действий. Заметивший поведение зверя Болер осторожно взмахнул рукой, указывая в сторону окруженного дома.

– Мы готовы, хускарл? – спокойно уточнил у норда жрец. – Ярл ведь ожидает наших результатов, не смея ложиться спать?

– Твои намеки, Болер шиты белыми нитками. – проворчал в ответ хускарл, тем не менее кивая и давая понять о том, что все необходимые приготовления были совершены. Дотронувшись рукой до лба, норд уверенно произнес: - Пойдем, посмотрим на оправдания вампира. Думаю, раз материальная помощь твоего божества здесь, то мои парни останутся снаружи, караулить попадающуюся сбежать тварь.

Проигнорировав возмущенный взгляд жреца, норд резко развернулся быстро, шагая в сторону темного дома. Стражники, окружившие здание, почтительно выпрямились, поднимая руку с заряженным серебряным револьвером, дуло которого было направлено в сторону двери или закрытых, прямоугольных окон.

Тихий вой Ами огласил округу, заставляя стражей содрогнуться всем телом, удивленно переглядываясь между собой. Мощные лапы зверя сделали несколько шагов вперед, позволяя величественной фигуре оказаться рядом с поднимающимся по широким ступеням хускарлу. Тихие шепотки и взгляды коснулись серой, едва заметно сверкающей серебром, шерсти зверя, вслед за этим переводя свои взгляды на скрывающего свое лицо Мартина. Газеты сделали свое дело, невольно создавая Мартину не такой нужный ему образ, не хуже императорского приносящий теперь свои плоды.

Над косяком плотной деревянной двери была заметна перевернутая подкова. На подоконниках были заметны небольшие глиняные вазочки с цветущей лилией, белый цвет которого сейчас казался несмешной шуткой. Под взглядом оказавшегося за спиной хускарла Мартина, норд несколько раз требовательно постучал в дверь.

Оказавшийся рядом с бывшим священником Болер, глубоко вздохнул, закрывая глаза. Руки босмера осторожно поднялись в воздух, после чего жрец мягко взмахнул ими. Пальцы правой руки накрыли собой пальцы левой руки, плавно уходя вниз и поворачиваясь в направлении двери, начиная сиять приветливым светло-голубым сиянием. Правая рука мера сжалась в кулак, после чего жрец опустил руку, готовясь в любой момент использовать рассеивание магии.

Между тем хускарл вновь постучал в дверь, заставляя Ами громко залаять, будто бы стремясь оказать своеобразную помощь. Горм нахмурился, касаясь рукой висевшего на поясе меча. Было хорошо заметно, что телохранитель готов был разрушить дверь, однако тихий скрип изменил планы светловолосого норда.

– Хускарл Горм? – тихий, сонный голос рыжеволосого норда средних лет звучал удивленно, тогда как голубые глаза с непониманием осматривали полутемный, окруженный стражей, двор.

– Мы войдем. – в голосе телохранителя ярла не было вопроса, а сам он сделал уверенный шаг вперед.

Рыжеволосый мужчина с опаской отошел, позволяя небольшой группе зайти в просторную, практически не обставленную комнату. Запах гнили было первым что отметил зашедший во тьму имперец, рядом с которым щелкнул пальцами хускарл. Лишенная очага комната была заполнена ползающими по полу тараканами, которые забирались на покосившиеся тумбочки. Стоящие на тумбочках заплесневелые серебряные тарелки были покрыты паутиной, в которой виднелись, поселившиеся в сгнивших фруктах, мертвые мошки. Испачканный пол протяжно скрипел, тогда как на одиноком, расположенном у правой стены, рваном спальнике были заметны следы крови.

– Значит возможно невиновна? – с видимой насмешкой спросил у жреца Горм, наблюдая за тем как рыжеволосый норд, словно собака присаживается на спальник, превращаясь в ужасное изваяние, не смеющие сделать движения.

– Десять Богов… - тихо пробормотал Болер, едва не теряя контроль над заклинанием. – Как мы могли пропустить подобное…

Искренность в голосе жреца смягчила хускарла, с лица которого исчезли обвинение и насмешка. Норд еще раз окинул взглядом комнату, всматриваясь в тени углов. Осторожно подошел к сидящему на спальнике Болер, возле которого оказался заурчавший Ами. Вместе с этим поднял голову, живущий в душе Мартина дракон, своим рычанием говорящий о том, что бывший Император Тамриэля не мог пройти мимо подобной картины. В глазах имперца отразилась решимость после чего он окинул внимательным взглядом комнату, замечая две, ведущие на второй этаж и в подвал, лестницы. Огонь в руках бывшего священника загорелся неосознанно, после чего он услышал приказ хускарла:

– Болер, снимешь наложенные чары, после снимешь показания. Я осмотрю дом на наличие улик. Господин Мартин, вы можете остаться здесь, прикрывая жреца от возможного нападения.

– Я отправлюсь с Вами хускарл. – спокойно сказал Мартин, в голосе которого послышался холод. – Прикрыть жреца способен и божественный зверь. Вам же не следует исследовать дом в одиночку.

Хускарл внимательно посмотрел в стальные глаза, медленно кивая. Рука босмера, присевшего перед рыжеволосым человеком, мягко коснулась плеча жертвы вампира, окутывая того слабым светло-голубым сиянием заклинания.

Отчаянный вой, мало похожий на голос человека, прошелся по комнате, после чего норд упал на спальник, поджимая к груди ноги. Рядом с ним прилег Ами, тихо урча и окутывая комнату аурой умиротворения, позволяющей ненадолго забыть о внутренней боли. Тихий, голос Болера был практически не слышим бывшему священнику, понявшему что после исчезновения очарования твари Обливиона на несчастную жертву, свалились воспоминания прошедших дней.

– Пойдемте, начнем с подвала. – в голосе хускарла появилась сожаление, а сам он отвел взгляда от дрожащего на спальнике тела и бледного, показывающее наигранное спокойствие, босмера. Губы хускарла поджались, после чего он тихо прошипел: - Будьте готовы, сжечь эту тварь.

– Говорите, как официальный представитель суда ярла и Императора? – уточнил Мартин, раздумывая над тем чтобы при следующем посещении Вайтрана вернуть газеты и взять на изучение обновленное имперское законодательство.

Дракон в его душе удовлетворенно рычал, соглашаясь со словами хускарла о расплате, однако Мартин даже несмотря на доказательства все раздумывал над соблюдением законов. Нельзя было так легко убивать преступника…Империя не творила произвола, не была уничтоженным темным братством и, как кто-то всегда шутил, в ней всегда все было по списку. Перед оглашением высшей меры она должна была предстать перед судом. Убивать же можно было лишь при попытке к бегству. По крайней мере так было во времена имперца. Сейчас же, не зная принятых в Империи обычаев и присутствуя в этом доме в качестве третьего лица, бывший священник должен был подчиняться тем, кто был официально привлечен к делу и обладал более высокими правами. Так было правильно и так он смог бы добиться собственных целей, получая необходимые ему для последующих путешествий бумаги.

– Если бы было иначе, то меня здесь не было бы. – спокойно сказал хускарл, ступая на темную, скрипящую лестницу в подвал.

Из-под ног имперца и норда убегали тараканы, тогда как спускающаяся за ними светящаяся сфера освещала тонкие, едва заметно колыхающиеся слои паутины. Держащийся за спиной хускарла драконоророжденный глубоко дышал, сосредотачиваясь на эмоциях, необходимых ему для контроля заклинания. Слабый, горящий на его руке, огонек мерцал ало-золотым, готовясь в любую секунду увеличиться, охватывая большую часть руки имперца.

Хускарл остановился перед прочной, деревянной дверью, обнажая двуручный меч. Зачарованная сталь блеснула в свете пламени и заклинания, после чего человек коснулся закрытой двери. Резко распахнув дверь норд ворвался в высокую, просторную комнату. Вставший у входа Мартин выставил руку перед собой, готовясь в любой момент ответить на угрозу. Взгляд бывшего священника коснулся каменных, книжных полок, висящих по периметру комнаты. На деревянных, поддерживающих свод подвала, колоннах висели металлические канделябры, тогда как расстеленный между ними кроваво-красный ковер вел к небольшому постаменту. Темный, деревянный гроб словно вышел из старых романов, которыми во времена Мартина зачитывались знатные девушки Сиродила, мечтая когда-нибудь встретить мрачного, загадочного незнакомца, подарившего бы им вечную жизнь.

– Чисто. – произнес быстро хускарл, заглядывая в гроб. Рука с мечом норда резко взмахнула, ударяясь о дно гроба и никак не меняя атмосферу пустой комнаты.

Лицо светловолосого человека исказилось, после чего в его руках оказалась тонкая красная книжка, на которой виднелись горящие руны. Заметивший руны, хускарл шумно выдохнул: - Зачаровала блядь, попытаемся неаккуратно вскрыть, уничтожим улики. Вы ведь знаете рассеивание магии или как можно уничтожить подобные руны без вреда?

Мартин прикусил губу, протягивая руку. Ему нужно было увидеть руны в близи, чтобы понять свои действия. Он действительно мог попытаться использовать рассеивание магии, дотрагиваясь до связи и прося любимого супруга о помощи. Риг бы не отказал ему, наделяя его необходимой имперцу силой, при помощи которой бывший священник смог бы безопасно выжечь руны, снимая чары с предмета. Однако, как бы подобное сказалось на исчезнувшем Боге, которому для борьбы в неизвестном месте могли понадобиться все силы? Мартин не мог рисковать, полагаясь на то что Сангвин успеет вовремя найти его супруга, возвращая его на острова…поэтому оставался выход полагаться на собственные знания оккультных наук, при помощи которых можно было с большей опасностью разрушить плетение чар.

Оказавшийся перед драконорожденным хускарл осторожно передал в руки имперца книжечку, позволяя тому пробежаться беглым взглядом по рунам. Металлический привкус крови был для задумавшегося имперца незаметен, тогда как он сам осторожно проводил пальцами по части сияющего плетения. Завитки, переходящие в смотрящий вверх треугольник и выходящие из него пересекающиеся линии, говорили ему о принадлежности рун к огненной магии школы Разрушения. Имперец нахмурился, отмечая на корешке книги небольшие сочетание трех кругом. Имперец вновь прикусил губу, хмурясь и пытаясь вспомнить о толщине линий и радиусе заклинания…кажется, чем тоньше были линии, тем сильнее был радиус…значит сперва нужно было уменьшить радиус и возвести защитный купол.

Имперец осторожно положил на пол красную книгу, снимая с левой руки плотную перчатку и вынимая из ножен серебряный меч. Наблюдавший за ним хускарл вздрогнул, напрягаясь всем телом и будто то бы готовясь дать отпор в случае нападения. Взмах меча оставил на ладони темноволосого человека глубокий, тонкий порез. Сосредоточившийся на ощущениях защиты, имперец положил клинок и перчатку на пол, начиная рисовать в воздухе квадрат. Закончив загорающийся магическим сиянием узор, вписанным в фигуру треугольником, имперец с искренностью в голосе прошептал:

– Великий Акатош, защити наши души и жизни.

Присутствие Бога-Дракона возникшие в его душе было таким знакомым и теплым, что имперец не удержался от благодарной улыбки. Дракон в его душе почтительно заурчал, признавая власть верховного божества культа. Имперец глубоко вздохнул, чувствуя, как с его ладоней срывается заклинание, несимметричным куполом проходящие по потолку и загораживающие им выход. Имперец сосредоточился на заклинании, выставляя над собой правую руку. Вместе с этим пальцы левой руки согнулись, пачкаясь в крови. Боль из пореза неприятно проникала в разум имперца, отвлекая того от заклинания и формирования нового намерения.

Сосредоточившись на дыхании, драконорожденный осторожно коснулся обложки книги, находя на ней символ треугольника с выходящими из него пересеченными линиями. Пальцы имперца дрогнули, тогда как возникший на обложке, смотрящий вниз треугольник был разделен горизонтальной линией. Сразу после этого, имперец вновь согнул пальцы, пачкая ноготь среднего пальца в собственной крови. Задержав дыхание, бывший священник медленно переходил от одного круга на переплете к другому, пересекая их одной прямой линией. Тихие, хриплые молитвы срывались с губ сосредоточившего человека, ощущающего незримое присутствие, наблюдавшего за ним, божества. Одновременно с этим за ним следил и застывший хускарл, в глазах которого мелькало уважение.

Нарисованные имперцем линии загорались, отпечатываясь на обложке и становясь частью искаженного, постепенно лишавшегося угрозы, плетения. Радиус огненного, способного взорваться при неправильном жесте, заклинания уменьшался, постепенно сходя на нет. Вместе с этим исчезала и взрывная направленность заклинания, переходящая в возможность уничтожения одного лишь предмета. Правая рука имперца опустилась, убирая купол, после чего бывший священник начал разбираться с завитками, соединяя окровавленным ногтем некоторые линии и превращая завитки в тонкий силуэт полумесяца.

– Открывайте. – устало выдохнул имперец, как только последний выжженный на обложке полумесяц потух.

Убрав окровавленную руку, Мартин вновь прикусил губы, раздумывая над необходимостью заклинания школы Восстановления. Усталость не казалась ему такой сильной и вопрос предотвращения магического истощения можно было спокойно решить часом или двумя часами отдыха. Однако, было ли разумно в нынешней ситуации оказываться не до конца подготовленным к проблеме. Не проще ли бывшему священнику было попросить помощи у жреца? Быть может у того нашлись бы зелья исцеления ран и восстановления…

Присевший между тем хускарл задержал дыхание, осторожно открывая книжечку. Аккуратный, ровный почерк заставил людей нахмуриться, вчитываясь в длинный список имен. Мужские, подчеркнутые или перечеркнутые, имена занимали десять желтоватых листов, вызвавших любопытство на лице имперца. Напротив, имен были написаны дни недели и время.

– Несчастный случай…ушел к Братьям Бури…самоубийство…направился на службу в легион…несчастный случай…недавно получил повышение за обезвреживание опасной банды…братья бури… - тихо шептал себе под нос хускарл, хмурясь все сильнее. Его глаза в задумчивости посмотрели на имперца, после чего человек сказал: - У нее тут все стражники города с патрулями расписаны.

– Она могла убивать раньше? – поинтересовался Мартин, указывая на тех, кто якобы присоединился к противостоянию Империи и мятежников или же внезапно скончался от «несчастного случая». В голове имперца все еще звучали слова жреца, говорившего о том, что весь город считал убитого в пожаре обращенного вампира, ушедшей к братьям бури.

– Не удивлюсь. – произнес в ответ хускарл, потирая лоб. Рука норда подобрала с пола книжку, убирая ее в зачарованный кошель. – Пойдет как доказательство.

Мартин кивнул, не собираясь перечить телохранителю ярла. Забрав с пола серебряный меч и перчатку, бывший священник вернул оружие в ножны, еще раз окидывая взглядом подвал. Его взгляд задержался на небольшом алхимическом столе, стоящим в углу комнаты. Ступки, пестики и колбы не казались имперцу чем-то странным или необычным. Не стали и чем-то удивительным, висящие над столиком полки, с цветами и травами.

– Здесь нужен Болер. – сказал внезапно хускарл, заставляя Мартина с интересом посмотреть на норда. – Жрецы Великого Защитника слишком часто видят то, что не видят остальные. По крайней мере так было до сегодняшнего дня.

– По крайней мере они попытались выйти за предрассудки, давая шанс на жизнь тому, кто попросил о помощи. – попытка имперца защитить последователей любимого супруга вызвала лишь насмешливую улыбку на лице хускарла.

Телохранитель ярла не был согласен с бывшим священником и Мартин не мог винить его в этом. Ошибка произошла и это несомненно станет уроком для храма, однако в той ситуации они поступили правильно, решаясь довериться не глазам, а поступкам. Обвинять было не сложно, как и гнать оскверненного проклятием даэдра, сложнее было поверить, протягивая руку помощи. Жрецом не стоило винить в том, что они, видя искренность, попробовали дать шанс оступившемуся. В том, что вампир проигнорировала протянутую руку, обманывая и преступая закон, была лишь вина твари, своими собственными руками подписавшей себе приговор.

– Я не буду вступать с Вами в споры о морали. – со смешком произнес тем временем норд, кивая темноволосому человеку в сторону выхода из подвала. – Нам лучше вернуться к делу, отправляя сюда Болера и препроваживая Хроггара в безопасное место.

Сделавший шаг в сторону лестницы Мартин промолчал, соглашаясь со словами хускарла. Споры о морали или попытках переубедить собеседника не играли для них особой роли. Каждый из них показал свою позицию, однако в деле поиски вампира это не играло никакой роли.

Поднявшись по лестнице, норд и имперец заметили хмурого жреца, наблюдавшего за Хроггаром, свернувшимся на спальнике. Возле рыжеволосого норда лежал тихо урчавший Ами, взгляд которого сразу же устремился на поднявшихся из подвала людей. Беспокойство в янтарных глазах мера не скрылось от взгляда Мартина, почувствовавшего как угрожающе рычит готовый вмешаться дракон. Рядом смиренно вздохнул хускарл, убирая оружие в ножны и терпеливо ожидая слов Болера.

– Я смог выяснить план Алвы. – прошептал подошедший к людям босмер, бросая полный сожаления взгляд в сторону жертвы вампира.

Глаза человека были закрыты, тогда как руки неосознанно держались за серую шерсть Ами. Было похоже, что допрос измотал норда и теперь он провалился в необходимое ему забытье, давая своему разуму необходимый отдых, который при пробуждении окажется совершенно бесполезным. Осознание произошедшего…вина…вопросы о том, можно ли было поступить иначе, сопротивляясь удару судьбы…подобное будет мучать душу человека еще очень долго, лишь со временем унимая часть боли. Прикусивший губу Мартин не смог убрать из своего сердца жалость, которая никак не смогла бы изменить чужую судьбу. В произошедшем была виновна лишь осуществившая все тварь, однако не Мартину было убеждать в этом пострадавшего от рук вампира норда.

– Алва подчиняется какому-то древнему вампиру, имени которого Хроггар не знает. – начал тем временем говорить Болер, позволяя двум людям осознать возросшую опасность.

Хускарл ярла глубоко вздохнул, кивая и ожидая продолжения. Взгляд светловолосого человека явно выражал недовольство, с которым не мог не согласиться молчавший имперец. Дракон в душе Мартина расправил крылья словно пытаясь убедить имперца об окончательном завершении дела.

Появившийся на горизонте небольшой вампирский клан нельзя было просто проигнорировать, ссылаясь на спешку и угрозу драконов. Нападение, обитавших где-то на территории Морфала вампиров не только угрожало безопасности граждан Империи, но и могло замедлить путь самого имперца. Долг хорошо сочетался с чувствами, а сам Мартин игнорируя практически все, собирался замедлиться, завершая дело окончательно. Быть может осознавая угрозу миру, понимая, что от его решения зависит жизнь любимого человека, Мартин поступал неправильно…однако сейчас он не мог пройти мимо обстоятельств.

– Где обитает этот вампир Хроггар тоже не знает. – продолжил между тем Болер, наблюдая за тем как все сильнее хмуриться хускарл. – Однако, он знает, что Алва очаровывала стражников, которые должны были оказать помощь в захвате Морфала и…превращения его в охотничьи угодья последователей Молаг Бала.

Взгляд Мартина похолодел, тогда как дракон в его душе яростно взревел. Подобные известия звучали излишне высокомерно, напоминая ему о кризисе и запрещенных культах Империи. Пусть Империя не призывала к уничтожению даэдропоклонников, официально признавая свободу веры, однако на подобное нельзя было закрывать глаза. Империя терпелива лишь пока границы ее терпения не преступают. Мартин понимал, что он больше не был ответственным за всех подданных Империи, однако не мог не признавать силу своей крови. Партурнакс говорил ему о том, что драконы были созданы для защиты мира от порождений хаоса, обитающих в проклятых водах Обливиона…Мартин не был драконом, он был драконорожденным – смертным, несущем в своей душе дракона…меняло ли это путь и предназначение того, кто был рожден дополнительным гарантом, обязанным удержать барьер?

– Я направлю парней и добровольцев на исследование болот. – сказал тем временем хускарл, бросая задумчивый взгляд на спальник. Его глаза прошлись по внезапно замолчавшему Ами, голова которого спокойно приподнялась. Прозвучавшие следом слова нашли отклик в сердце Мартина, напоминая ему о способностях волка: - Божественный зверь…он вообще может помочь нам в поисках?

– Может. – коротко бросил Мартин, не давая высказаться открывшему рот жрецу. Окровавленная рука имперца указала на кошель норда, после чего бывший священник приказал: - Отдайте мне книжку с именами.

Норд удивленно вскинул брови, подчиняясь приказу. Алая книжка оказалась в руках спокойного имперца, свистом подозвавшего к себе спутника любимого супруга. Окровавленный большой палец прошелся по металлу кольца, задерживая в сердце Мартина вину. Он сделал свой выбор, прекрасно понимая, что дорогой сердцу бретонец одобрил бы его решение оказать помощь собственным подданным…однако это не отменяло того факта, что Сангвин мог не успеть его найти…мог не успеть вытащить его из беды, делая бессмысленным договор Мартина…несомненно существовало желание, способное исправить любое решение человека, однако даже это желание не могло тронуть разума имперца, запомнившего бы очередную ошибку.

Мокрый язык прошелся по пальцам и обложке книги, заставляя имперца горько улыбнуться. Решение было принято, оставалось лишь следовать ему до конца. Это был его долг, его обязанность, его путь на пути к собственному счастью. Ами между тем сосредоточенно обнюхивал чужую вещь, прикрывая ненадолго загоревшиеся глаза. Тихое фырканье, сменилось удовлетворенным лаем, после чего пушистый хвост зверя несколько раз, подобно маятнику, прошелся по полу.

– Собирайте добровольцев, хускарл. – отдал новый приказ Мартин, не собираясь слушать возражения телохранителя ярла. Дракон в душе имперца удовлетворенно рычал, тогда как в льдисто-голубых глазах Ами виднелось одобрение, внушающие в сердце имперца надежду. Вновь проведя пальцем по кольцу, драконорожденный дотронулся до молчаливой связи, уверенно говоря: – Время сейчас ценно, и мы не знаем, когда вернется в город Алва. Если мы не поймаем ее сейчас, то нависшая над городом угроза станет для Вас слабым подобием кризиса Обливиона.