11 день месяца Начало Морозов 201 год. 4 эра. Вблизи Устенгрева. Владение Хьялмарк. Империя Тамриэль.

Вытянутая, деревянная лодка слегка покачнулась, причаливая к берегу. Открывший глаза Мартин бросил взгляд на спокойного Болера, приподнявшего рукой темную занавеску, за которой скрывалась резная окончина. Деревянный оконный переплет открывал вид на лишенные листвы черные, обгоревшие деревья. Наклоненные, изогнутые ветви касались крыши лодки, тогда как проникавший через прорези ветер заставил лежащего на подушках Ами приподнять голову. Сидящий в небольшом, расположенном на корме темной лодки, углублении широкоплечий норд осторожно повернулся голову в сторону сидящих среди подушек путников. Покрытое шрамами светлое лицо почтительно склонилось, после чего человек потянул за какой-то рычаг, заставляя лодку окончательно остановиться у покрытого снегом берега.

– Чтобы дойти до Устенгрева Вам нужно двигаться прямо. – грубый низкий голос светловолосого норда обращался к поднимающемуся Мартину.

Коснувшийся рукой окончины, имперец осторожно прошел по дереву, перелезая через борт лодки и спрыгивая в холодную воду. Подавив, рвущийся из него, крик имперец быстро схватился рукой за выглядывающие у берега корни деревьев, при помощи них взбираясь на покрытую снегом землю. Шляпки, растущих рядом небольших черных грибов, упали на землю, после чего позади имперца раздался всплеск воды. Ступивший вслед за Мартином на берег Ами быстро отряхнулся, громко тявкая на прощанье оставшемуся в лодке Болеру. Скрывающаяся за окончиной фигура жреца в ответ благосклонно кивнула, после чего сидящий на углублении норд спокойно сказал:

– Мы прождем Вас до полудня следующего дня, после вернемся в Морфал.

– Благодарю за понимание. – с улыбкой произнес имперец, поправляя капюшон плаща и бросая взгляд заросли серой, колыхающейся на ветру травы.

Бескрайняя засыпанная тонким слоем снега тундра поражала воображение, тогда как возвышающиеся где-то вдалеке высокие темные ели плавно вели к снежным пейзажам и ледяным морям более суровых владений. Царившая здесь тишина казалась была неестественной, словно пытаясь предупредить путешественника о грядущих трудностях и сражающихся где-то в этой местности повстанцах. Впрочем, именно сейчас по слухам переход между владениями Хьялмарк и Белый Берег был безопасен, тогда как все боевые действия у форта Дунстад, где братья бури уже несколько дней удерживали позиции, сопротивляясь всем попыткам Империи выбить повстанцев из крепости.

– Удачи, господин. – сказал тем временем драконорожденному на прощанье норд.

Кивнувший напоследок Мартин, бросил взгляд на вновь тявкнувшего Ами. Божественный зверь гордо поднял голову, принюхиваясь. Льдисто-голубые глаза ярко сверкнули, после чего волк с громким тявканьем повел бывшего священника вперед. Заросли травы зашелестели, тогда как величественная серая фигура практически полностью слилась с местностью.

Руки Мартина осторожно отодвигали холодные, почти превратившиеся в лед, стебли травы, присматриваясь к земле. Стальные глаза замечали небольшие ямки, в которых можно было увидеть наконечники стрел или серебро промахнувшихся патронов. В редких, прижавшихся к земле кустарниках одиноко лежали металлические нашивки имперского легиона, тогда как под небольшими скоплениями, скрывающихся в зарослях, камней колыхались синие обрывки ткани.

Громкое тявканье божественного зверя вело имперца все дальше, позволяя ему отмечать плавный переход к заснеженным регионам Скайрима. Полностью покрытые мягким белым снегом, склоны поднимающихся вверх холмов казалось были специально созданы для того, чтобы по ним ради забавы спускались дети и взрослые. Впрочем, подобная забава разбивалась о выглядывающие среди склонов черные камни и редкие, растущие на склонах, ели. Внезапно взгляд Мартина зацепился за массивную каменную плиту, земля вокруг которой была словно выжжена. Черный камень плиты был грубым и словно был создан из неестественным путем, совмещая в себе осколки маленьких, скрывающихся в зарослях камней. Вырезанные на камне символы сильно наклонялись влево и не походили на известные Мартину защитные руны…представляя вместо этого погребальную табличку.

Невольно дрогнувший драконорожденный остановился перед плитой, неосознанно пробегаясь по солдатам имперского легиона, чей прах был развеян на этом месте. «29 день месяца Огня Очага 4 эры эпохи Акатоша…погибшие в сражении против предателей…герои Империи, оставившие свое имя в веках и послужившие примером для всех граждан Империи Тамриэль…Пирующие в чертогах всевидящих Богов…Ваша жертва не будет забыта!». Строчки частями проникали в разум застывшего Мартина, понимавшего что подобное было для Империи обыденностью. Таблички, слова сожаления, награды и пособия семье… нужно ли было это тем, чьи сыновья, отцы или мужья умерли в бессмысленной войне? Одно дело умирать в борьбе против тварей Обливиона, понимая, что иного выбора действительно не было…другое же дело умирать там, где можно было найти другой путь…которого сейчас Мартин не мог увидеть.

Его рука прошлась по холодному камню, обводя выгравированные буквы. Всегда можно было найти иной путь, однако нельзя было точно предугадать последствия.

Переговоры с тем, кто при помощи обмана убил представителя драконьей крови? Брак с представительницей крови дракона? Это могло бы стать началом к миру, но воспринялось бы как плевок в лицо чести и достоинства Императорской семьи. Подобного бы никогда не одобрил гордый Ресдайн и величественный Алинор, за которым бы последовали близкие к группировки Доминиона Эльсвейр и Валенвуд. Высказался бы против и Хаммерфелл, посчитавший бы подобное за подтверждение к теории чар. Впрочем, подобное приняла бы знать Сиродила и Хай-Рока, понимая, что один правильный яд и наследник прекрасно решают проблему. Нейтральным оказалась бы Аргония, последовавшая бы воле Хиста и Императора. Учитывая имеющуюся у Мартина информацию, переговоры привели бы к расколу Империи, где активнее всех выступили бы острова Алинор, постоянно сомневающиеся в силу Императора.

Обращение в Мораг Тонг или иные разрешенные организации? Хороший убийца всегда мог устранить или организовать проблему. Темное братство…Мифически рассвет…отдельные, недовольные властью, подданные…один точный удар мог решить многое. Руэл, возглавлявший во времена Мартина разрешенную организацию убийц – Мораг Тонг, никогда бы не отказал ни Мартину, ни его потомкам. Нереварин послал бы лучших, убирая угрозу, однако, что бы это дало? Появление мученика, который бы убедил в словах тысячи наивных смертных?

Прямое обращение к Богам в условиях сильного барьера? Можно ли это было считать бесполезной тратой времени, когда Они, казалось бы, всегда следили за клятвами и словами? Мартин слишком хорошо знал, что там, где даэдра ревностно соблюдали клятвы и договора, аэдра редко вмешивались в ситуацию. Правильные же слова могли запутать даже Богов, которые подчиняясь собственному плану с легкостью могли разменять одну фигуру на другую. Когда-то Риг при помощи клятвы обманул всю Империю, давая Мартину время и возводя его на трон.

Мартин прикрыл глаза, вдыхая холодный ветер. Сейчас он видел лишь один вариант. Ульфрик или Император должны победить в честной битве, доказывая Тамриэлю свои слова. Императора же, учитывая способности отступника, в поединок один на один никто не пустит, доверяя дело генералам и обычным солдатам.

– Пусть Боги защитят Вас в посмертии, даруя каждому из Вас вечное счастье и позволяя Вам обрести лучшую жизнь. – тихо произнес Мартин, в почтении склоняя голову перед теми, кто отдал жизни за Империю.

Простояв несколько секунд в молчании, имперец перевел свой взгляд на Ами, чью серую фигуру сложно было разглядеть. Во взгляде божественного зверя виднелось понимание, тогда как его голова молча показала ему в сторону заснеженной равнины. Глубоко вздохнувший Мартин молча последовал за волком, присматриваясь к земле в попытке увидеть в зарослях последствия раздираемого Скайрим противостояния.

Спрыгнувший внезапно вниз Ами стал для Мартина неожиданностью, тогда как сам имперец замер у круглого, устремленного глубоко вниз, каменного кургана. На дне лежали обломки частично обрушившейся винтовой лестницы, середина которой отсутствовала полностью. Заканчивающиеся у запечатанной деревянной двери ступеньки были покрыты каплями засохшей крови, тогда как в покрытых паутиной углах были заметны человеческие кости.

Мартин, глубоко вздохнул раздумывая над собственным спуском вниз. Бывший священник не мог подобно Ами безопасно спрыгнуть вниз, тогда как спуск по лестнице казался ему не слишком безопасным. Риск полного обрушения лестницы заставлял человека раздумывать и над возвращением. В случае спуска и обрушения он не смог бы поднять назад без посторонней помощи. Имперец не обладал зельями или заклинаниями способными замедлить падение или поднять его тело в воздух…веревка и крюк также не были теми вещами, которые драконорожденный мог нести в своем кошеле…попытка спуститься по стене при помощи выпирающих камней также была обречена на неудачу, так как Мартин не видел внизу выступающих из стены камней или обрушившихся в результате времени углублений за которые он мог зацепиться.

И это все не считая мыслей о том, как сможет подняться из кургана Ами. Глаза имперца задумчиво прошлись по величественной фигуре молчаливо ожидающего его волка. Гиганская фигура, мощные лапы – в случае целостности лестницы Ами должен был подниматься первым, перепрыгивая через преграду и в случае нужды приводя к месту помощь. Но как быть в случае обрушения лестницы в результате спуска?

Прикусивший губу драконорожденный нахмурился, невольно проводя пальцем по кольцу. Если бы здесь был Риг все было бы куда проще. Мартин невольно улыбнулся, вспоминая бережные касания прохладных рук, сопровождающиеся соединением, перемещающихся через потоки, душ. Любимый супруг с легкостью переместил бы их вниз или вверх, избегая падения или составления плана. Прекрасно представляя место, чувствуя полное доверие ластящейся к нему души…управляющий душами бретонец с легкостью смог бы переместить небольшой отряд.

Однако Рига здесь не было, а стена в связи с каждым новым днем будто бы все сильнее давила, вызывая беспокойство имперца. Договор с Сангвином как будто ничего не давал, и принц даэдра не спешил делиться результатами. Действительно ли князь Разгула разговаривал с госпожой Кошмаров? Какие силы он успел привлечь? Делал ли он вообще хоть что-то для возвращения «своего принца»?

Дракон в душе Мартина протестующе зарычал, тогда как сжавшиеся в груди сердце подняло в имперце волну неприязни. Сангвин не имел никакого права так называть Рига, не имел права касаться его или окутывать его своими речами. Что, впрочем, не помешает ему, в соответствии с договором, в случае необходимости вынести его на руках…обнять его, излечивая неизвестные ранения и успокаивая истерзанный неизвестной угрозой разум. Правильно ли поступил Мартин оставаясь в плане смертных и отпуская Сангвина в одиночестве? Не должен ли он был, вместо путешествия и веры во всемогущество Богов, отправиться вместе с Сангвином на поиски? Правильно ли было думать об изменении желания в тот момент, когда он мог попытаться избежать новых ран или влияния на разум? Должен ли он был оставлять с собой Ами, который всегда мог найти потерянное?

Имперец дрогнул, понимая, что действительно мог тогда поступить иначе. Мог напроситься с Сангвином, мог попросить Ами…он мог многое, но не подумал об этом. И теперь, заключив практически бесполезную сделку, бывший священник мог лишь думать о своей ошибке…которую он всегда мог исправить, коснувшись рукой даэдрического артефакта. Один взмах…один призыв и все можно было исправить, забывая о драконах…забывая о договоре с Богами и угрозе Алдуина… Разве Риг не стоил этого? Не стоил того, чтобы Мартин поставил на первое место сердце, а не разум? План смертных не падет, а Алдуина всегда смогут победить иные герои…

Невольно рука драконорожденного потянулась к кошелю. Дракон в его душе согласно урчал, тогда как знакомая имперцу пустоту медленно проникала в его разум. Он словно вернулся в прошлое, когда подобное наитие казалось ему правильным.

Рига всегда было сложно отпускать в неизвестность…из которой он всегда возвращался…кроме проклятого дня лепестков, когда он сгорел в жаровне… возвращаясь и приходя к нему…чтобы снова уйти…давая о себе знать при помощи связи или иных знаком…но убирало ли это его беспокойство? Конечно нет и Мартин просто понимал, что в этот раз любимый супруг ввязался во что-то излишне опасное…собственная семья, айлейдские руины, Врата, Маннимарко, Темное Братство, Мифический Рассвет, Шеогорат и Джиггалаг, Умарил – разве он не всегда был в опасности? …Разве сам Мартин не подвергал себя опасности, моля бледного от ужаса Рига о доверии? …Но не была ли сейчас ситуация иной? ...Но разве сейчас сам Мартин не подвергал себя опасности? Но разве сейчас с ним не было Ами? …Ами, который всем своим видом говорил о том, что Риг нуждался в помощи…но зачем ему тогда было приходить именно к Мартину, который, в отличии от обитателей островов или союзников супруга, никак не смог бы помочь…волк пришел в час нужды…Риг тихо шептал ему о том, что все под контролем…вопреки всем доказательствам, он просил Мартина поверить… позволить разобраться в ситуации…просил пойти по выбранному пути, исполняя ради их счастья заключенный договор. Он бы попросил, сумел бы подать знак, если бы ему понадобилась помощь имперца…как тогда с Умарилом…рискуя нарушить данные Дибелле клятвы…если бы он захотел, если бы ему понадобилась помощь, он бы сказал.

Запястье имперца внезапно свело судорогой, тогда как мелькнувшая в голове боль напомнила о не беспокоящих с появлением в Скайриме приступах мигрени. Мартин тихо охнул, прикрывая глаза и едва удерживаясь на ногах. Левая рука потянулась к виску, тогда как сформировавшиеся в душе намерение облегчить боль, заставило его пальцы загореться золотым светом школы Восстановления.

Тепло собственных пальцев сопровождалось чьими-то невидимыми, заботливыми касаниями, словно кто-то пытался обнять бывшего священника, забирая его боль и закрывая от проблем. Ощущение защиты…чье-то пристальное внимание, будто бы прояснило разум имперца, позволяя ему услышать громкое тявканье оказавшегося рядом Ами.

Божественный зверь мягко терся о правую руку имперца, тявкая и выпрашивая ласку. Тихое, вырывающиеся из пасти зверя, фырчание медленно снимало усталость, позволяя почувствовать, как пальцы, замершей на ремешке кошеля, правой руки пронзают множество острых, теплых иголок. Мартин дрогнул, быстро разминая пальцы и пытаясь осознать произошедшие.

Объяснение было слишком простым. Влияние даэдрического артефакта, усилившие переживания и без того обеспокоенного судьбой супруга имперца. Мартин действительно хотел пойти за Ригом, не думая о последствиях… артефакт лишь усилил его желание, незаметно проникая в его душу и заставляя принять собственное желание. Желание воспользоваться силой князя Разгула для защиты любимого человека.

Но чтобы это действительно дало? Был бы Мартин полезным в поисках или просто бы стал ненужным балластом, который своими действиями возможно замедлил бы ведущего поиск князя Разгула? Пока, как бы это не было тяжело признавать, Мартин и Сангвин должны были следовать собственным путям, работая в разных направлениях. Ни у одного из них не было конкретики, тогда как сопровождающий имперца Ами не пытался выстроить ни Мартину, ни Сангвину путь до пропавшего хозяина. Сейчас разумнее всего было действовать по одиночке, ожидая развития событий и дожидаясь пока бретонец не подаст какой-нибудь знак. Нужно было терпение…как бы страшно или больно не было нужно было ждать, веря в лучшее и готовясь в любой момент получив необходимые сведения выступить.

– Все хорошо. – мягко произнес имперец, поглаживая рукой шерсть тявкнувшего волка. – Все хорошо, я контролирую себя.

Мартину действительно хотелось верить в свои слова. Навязчивая идея, олицетворявшая его глубинные желания исчезла, а сам имперец больше не порывался использовать спрятанный в кошеле артефакт. Он полностью владел собой, не пытаясь как в далеком прошлом совершить ошибку. Вместо гордости и следованию желаниям сердца имперец сосредоточился на настоящем, выбирая долгое ожидание знака. Прежде, чем идти спасать любимого человека ему нужно было хотя бы узнать о том куда идти и против кого выступать. По крайней мере…так он убедил себя, пытаясь заглушить сжавшиеся в груди сердце, говорящее ему об ошибке.

Глубоко вздохнув имперец обратил свой взгляд на курган, в котором на первый взгляд мало что изменилось. Спускающаяся вниз лестница была все такой же, тогда как запечатанные двери ожидали своего исследователя, тая в себе неизвестность.

Бывший священник нахмурился, прикусывая губу и размышляя над заданием. Устенгрев был выбран в качестве его первой проверки. Седобородые не отрпавили бы его, если бы не были уверены в силах и знаниях продолжившего свое обучение имперца. Драконьи крики могли многое, тогда как подход к выполнению задания зависел от самого Мартина. Там, где у него не было необходимых инструментов, там, где не помогало обучение в Университете волшебства Имперского города и был бесполезен жизненный опыт, мог помочь tu’um.

– Спускайся вниз. – сказал урчащему рядом волку Мартин, прикрывая глаза.

Нужное слово было ему известно. Слово позволившие бы ему избегнуть угроз плана смертных. Слово, которое нуждалось в тренировке и могло когда-нибудь сыграть свою роль в битве. Глубоко вздохнув имперец сосредоточился на своих чувствах, мысленно дотрагиваясь до поднявшего голову дракона. Сформированное намерение встретило лишь согласное рычание внутреннего зверя, создавая в горле имперца знакомую щекотку. Подчинившийся зову имперец не сопротивлялся, открывая рот и выдыхая одно единственное, пронесшиеся среди снегов, слово:

– Feim.

Ощущение легкости вновь проникло в разум имперца, заглушая иные звуки смертного мира. Мир перед Мартином потускнел, медленно проявляя перед ним удивительный узор сплетенных, сияющих мистическим сиянием, нитей. Крик сработал, заставляя бывшего священника удовлетворенно улыбнуться, делая быстрый шаг вперед.

Звука падения не последовало, а ноги не пронзила боль. Плавно приземлившийся вниз Мартин спокойно смотрел как яркий, увеличившийся в размерах, Ами приземляется рядом с ним издавая недовольный рык. Казалось словно зверь не одобрял подобного эксперимента, предпочитая, чтобы Мартин спустился в курган иным способом. Однако, неодобрение не помешало божественному спутнику подойти к двери, ударяя по ней передними лапами. Глубокие царапины прошли по двери, после чего волк отошел, разбегаясь и резко прыгая на, заграждающую им путь, преграду.

Двери упали, открывая полукруглый спуск вниз. Темный, просторный коридор был покрыт плотным слоем, заметной даже сквозь потускневший мир, пыли. Сияющий пятно, вбежавшего в гробницу, Ами заставил Мартина улыбнуться. Не дожидаясь пока мир придет к своему нормальному состоянию, драконорожденный сделал шаг внутрь.

Болезненно бьющая по глазам фигура зверя слишком хорошо освещала тьму, спускающего вниз коридора. Закругляющиеся каменные своды были расписаны неизвестными, отдаленно похожими на порывы ветра, символами, тогда как в выбитых в стенах углублениях виднелись покрытые паутиной факела. Сияющий сиянием Этериуса Ами громко лаял, словно предупреждая всех обитателей руин о приближении имперца. Гигантская фигура волка становилась все меньше, а сам зверь не задерживался на одном месте, продвигаясь вглубь руин. Новый безопасный, лишенный большей части неприятностей путь, ждал имперца, который не мог не задаваться вопросом: какой урок он подчерпнет из этого путешествия?

Мир постепенно приобретал краски, тогда как фигура Ами тускнела, становясь лишь неясным силуэтом. Запах спертого воздуха проникло в нос бывшего священника, заставляя его поморщиться. Стальные глаза медленно привыкали к темноте, тогда как замедлившиеся шаги вывели его в просторную, поддерживаемую мощными колоннами комнату. Множество поднимающихся вверх лесенок вели на узкие, способные вместить небольшой отряд людей, террасы. Выгравированные на стенах морды драконов, как будто следили за входящим в зал человеком. Истлевшие темные ковры лоскутами лежали на треснутом камне, тогда как соединявшие террасы и колонны каменные перекладины казались имперцу восходящим солнцем.

Вспыхнувшие в левой руке пламя осветило коридоры, позволяя бывшему священнику спокойно последовать за спускающимся вниз волком. Просторные залы, сменялись узкими, постоянно петляющими, полукруглыми коридорами. Крутые, потрескавшиеся от времени, ступеньки крошились под ногами Мартина, тогда как закрытые каменные двери были покрыты паутиной. Глаза имперца пробегались по стенам отмечая расставленные на небольших пьедесталах урны, перед которыми лежали обломки лезвий стальных мечей. Толстый слой пыли и паутины целиком покрыл выбитые в камне таблички, скрывая под сбой древние, способные дать информацию о погребенных здесь людях, письмена.

Мертвая, разбавляющаяся лаем волка, тишина заставляла Мартина всматриваться в полутьму коридоров, неосознанно увеличивая горящее на руке пламя. Величественные, расписанные чьей-то рукой, стены создавали прекрасные картины сражающихся кем-то нордов. Глаза бывшего священника проходились по камню отмечая гигантские фигуры полководцев, указывающих мечом или копьем в сторону массивной горы. Он видел коней и длинные, узкие лодки, прикрытые множеством прикрепленных к борту щитов. Отмечал и худые, широкоплечие фигуры, открывающих рты людей. Исходящие от них каменные завихрения обрушались на небольшие странно одетые фигуры.

Пьедесталы и урны исчезли, уступая место высоким, практически полностью уничтоженным, залам. Через тонкие, не симметричные колонны чувствовался сквозняк, тогда как лежащие на полу осколки камней раньше представляли собой части фресок и узоров потолка. Глубокие, проходящие по потолку трещины заставляли висящие под потолком металлические жаровни опасно качаться, грозясь в любую секунду оборвать ржавые от времени цепи. Разрушенные двери лежали на полу, создавая небольшую преграду и мешая рассмотреть узкие, ведущие в другие части руин, коридоры.

Ами резко смолк, издавая удивленное тявканье и дотрагиваясь лапой до придавленного обломками камня мертвеца. Иссохшие кости рук и ног были отделены от тощего тела, тогда как лысая, беззубая голова отрубленной лежала на полу. Пустота холодных голубых глаз смотрела в сторону заворачивающего вниз коридора, на ступенях которого лежали новые тела восставших нордов.

Подрубленные ноги, пробитая грудь, лежащий на камне пепел – все это можно было бы принять за следы недавнего сражения, которое могло состояться между пробудившимися стражами гробницы и теми, кто попытался найти в Устенгреве временное убежище. Встретившие Мартина и Ами запечатанные двери никак не могли гарантировать нетронутость гробницы, которую могли запечатать и выбравшиеся из беды путешественники. Имперец прикусил губу, присматриваясь к телам и отмечая то, что на древних ступенях лежали лишь те, кто должен был давным-давно уйти за грань.

– Пойдем. – сказал Мартин, опуская руку на голову нахмурившегося Ами. – Кто бы это не сделал, он уже покинул это место.

Услышавший слова имперца Ами втянул носом воздух, через секунду громко фыркая. На лице зверя появилось недовольство, после чего волк слегка склонил голову. Вырвавшиеся из Ами знакомое тявканье вызвало на лице драконорожденного мягкую улыбку.

Дракон в его душе неодобрительно зарычал, напоминая Мартину о том, что человек был направлен в Устенгрев для тренировки. Имперец должен был подобно дракону пройтись по гробницы, противостоя неизвестной угрозе и при помощи крови добывая необходимый Седобородым артефакт. Мартин не был слабой, нуждающейся в опеке, птичкой…он был драконом, заключенным в теле смертного. Помощь Ами лишь вредила, мешая ему освоить свои силы. Если так будет продолжаться дальше, если Мартин будет скрываться за спиной божественного зверя, то как он сможет победить Алдуина?

Возникшее в его душе желание попросить Ами замолчать было практически сразу же им подавлено. Несомненно, он признавал, что способности волка облегчали его путешествие, однако даже божественный зверь не смог бы противостоять внезапно обвалившемуся потолку или чудом сработавшей ловушке. Подобно айледским руинам, нордские гробницы были полны опасностей и даже имея на руках козырь в таких местах нельзя было расслабиться полностью. Пойти не так могло все что угодно и присутствие Ами нисколько не помешало бы Мартину получить необходимый ему опыт. План Седобородых был в том, чтобы драконорожденный применил знания на практике, получая опыт и грамотно применяя изученное в случае нужды. Цель была в осмыслении ситуации и необходимости крика.

Оказавшийся рядом с Мартином Ами повел имперца вглубь руин, проводя его через раскрытые металлические двери. Представшая перед ними длинная, лишенная перил, винтовая лестница вела глубоко вниз. Через широкую, способную вместить крупного зверя, дыру в потолке падал лунный свет. Расположенные у края лестницы металлические жаровни покрылись толстым слоем, дрожащей от проникающего внутрь сквозняка, паутины. Вдалеке виднелись части тонких, поддерживающих следующую часть гробницы, колонн. Изображенные на ордере колонн морды каменных драконов угрожающе смотрели в разные стороны, будто бы готовясь в любой миг испепелить незваного гостя. Подошедший к краю Мартин пораженно выдохнул, замечая лежащие в длинных, выбитых в стенах зала, углублениях тела. Обрывки ткани, иссохшие от времени кости, сжатые в руках стальные мечи – мертвые стражи были неподвижны, словно дожидаясь подходящего момента.

Шаги Мартина эхом отлетали от стен, а сам имперец осторожно спускался вниз, бросая внимательные взгляды на стены. Шедший рядом с ним Ами тихо урчал, всматриваясь в лежащие тела. Горящий на руке имперца огонек заметно колыхался, тогда каждый новый виток лестницы приближал волка и человека к просторному, заставленному каменными лавками залу. Каменная, покрытая завихряющимися узорами, дорога вела к просторной террасе с видневшейся на ней кафедрой, с которой когда-то вещали правители прошлого.

Поднявший внезапно голову дракон угрожающе зарычал, тогда как стальные глаза драконорожденного остановились на полукруглой, вырезанной в скале, стене. Темный, потрескавшийся от времени камень привлекал к себе внимание, маня имперца знакомыми ощущениями заточенной в камне драконьей души. Покрытая шипами морда каменного дракона раскрывала пасть, зовя его и будто бы прося спрятанного в смертном теле дракона сразиться.

Ступеньки промелькнули слишком незаметно, в то время как, прикусивший губу, имперец не смог не задаться вопросом: знали ли Седобородые о том, что скрыто в недрах Устенгрева? Болезненная усмешка скользнула по лице драконорожденного, когда он осознал слова Седобородых.

Опыт и знания можно было получить из душ поверженного противника…душу же всегда можно было заключить в любой предмет…камень душ, оружие, доспех… разница особой не было. При должном мастерстве любой предмет можно было обратить в камень душ и лишь от волшебника зависело то, насколько долго продержится заключившую душу клетка… по крайней мере так можно было судить из, спрятанных в Университете волшебства, записей любимого супруга о магии душ.

Дракон в душе имперца расправил крылья, тогда как сам Мартин глубоко вздохнул. Довакин поглощал душу павшего дракона, перенимая его опыт и знание. Умирающие тело…светлый камень душ…стена слов – бывший священник успел познать грань каждого варианта, понимая, что способ поглощения никогда не отличался. Важна была лишь собственная воля и готовый принять новой знание разум.

Угрожающе зарычавший Ами не отрывал взгляда от имперца, положившего руку на камень. Знакомый металлический вкус коснулся губ сосредоточившегося человека. Глубокое дыхание темноволосого человека было подхвачено пронесшимся по залу сквозняком, тогда как мир перед ним на несколько секунд потускнел. Рев противника коснулся его разума, позволяя Мартину выпустить своего внутреннего зверя. Возникший в памяти образ золотых глаз нес с собой необходимую ему силу, которую имперец использовал для сопротивления занывшим вискам. Представшие перед глазами темные пятна несли с собой шепот чужого знания, намертво отпечатывающегося в памяти имперца.

Zii – душа…самое важное в их мире. То, что находиться здесь и нигде. То, что удерживает смертного в Мундусе и одновременно живет за пределами плана. Проникающая везде, связанное нитями с источником безграничной магии. То, что держат оковы и то, чему не страшны любые преграды. Душа – это сила. Душа – это сущность…то, что способно при правильном подходе оказаться где угодно.

Feim Zii – исчезающая душа…душа, шагающая через потоки…сбрасывающая с себя оковы Нирна…избегающая опасности столько раз, сколько ей нужно… обретающая истинную силу мира…

Ами громко фыркнул, заставляя Мартина моргнуть. Мир вновь приобрел краски, тогда как в руках имперца оказались комки серой шерсти. Мягкая, наполненная виной, улыбка драконорожденного вызывала лишь тихое урчание, ткнувшегося мордой в руке, зверя. Божественный спутник не винил имперца ни в чем, выказывая лишь беспокойство. Преданный взгляд льдисто-голубых глаз волка заставлял сердце сжиматься, после чего Мартин не выдержав присел, обнимая гигантское существо.

Тихое урчание донеслось до потянувшегося к связи имперца. Ему не хватало Рига, не хватало прижимающегося к нему теплого тела супруга…он слишком сильно скучал по тихим вечерам и тому как бретонец поглаживал сидящего в ногах Ами, уcпевая тихо читать старые айлейдские тексты. Лишь Девять знали, как он тосковал по теплому взгляду золотых глаз и как хотел бы вновь чувствовать успокаивающее пламя камина, сопровождающиеся тихим урчанием и мягким голосом. Он мечтал…до всепоглощающего безумия мечтал вернуть те ощущения тепла и заботы, касавшиеся его души каждый раз, когда бретонец дотрагивался до связи…желал увидеть слабую улыбку, провести по длинным волосам, снимая с него груз eсталости и узнавая от него о его приключениях, подвергнувших его жизнь опасности.

– Мы найдем его. – тихо пообещал Мартин, заслуживая в ответ одобрительный лай животного. – Просто дождемся знака или решим проблему Алдуина и пойдем за ним.

Руки имперца мягко провели по шерсти урчащего зверя. Поддержка зверя трогала душу и сердце, вызывая в памяти успокаивающие улыбки супруга. Подобно Ригу, Ами поддерживал имперца во всем. Он мог не одобрять, мог показывать свое несогласие, издавая угрожающие рычание, однако он всегда шел следом, пытаясь снизить ущерб. Зверь защищал, получая ранения, однако не пытался покинуть Мартина…Волк был частью души бретонца, частью прошлого драконорожденного и человек никогда не смог бы чувствовать в отношении божественного спутника безразличие.

Объятия не продлились долго и спустя несколько долгих минут имперец отстранился. С теплотой проведя по шерсти рукой, имперец дотронулся до связи, передавая в ней обещания защиты и заботы. Дракон в его душе урчал, раскрывая крылья и пытаясь ими обхватить предстающую в узах стену.

– Береги себя. – тихая, сорвавшаяся с губ Мартина, молитва была искренней, а сам он готов был в любой момент передать часть своих сил, нуждающемуся в нем супругу. Большой палец левой руки коснулся металла, скрытого под плотной перчаткой, кольца. Связь не дрогнула, передавая выпрямившемуся имперцу лишь отчаяние и страх. Ами громко тявкнул, тогда как бросивший взгляд на стену Мартин прошептал: - Один знак, Varla Angue, и я приду. Просто береги себя и сражайся также, как и всегда. – голос Мартина дрогнул, после чего он одними губами произнес: – Я люблю тебя, Риг. Молю тебя, чтобы не послужило причиной твоего исчезновения, выживи.

Взгляд Мартина коснулся скрытого по левую сторону от стены слов коридора. Ткнувшийся носом в руку Ами успокаивающе фыркнул, делая шаг в сторону очередной, уходящей вниз лестницы. Новые заворачивающие коридоры и перекинутые через пропасть мостики не вызывали сильных эмоций в, поглотившем запертую душу, бывшем священнике. Необходимый опыт был получен, тогда как отработкой усилившегося tu’uma можно было заняться и по возращению в монастырь. Имперцу оставалось только добыть древний артефакт.

Мертвые, лежащие на потрескавшемся камне, тела встречали Мартина все чаще. Вырывающийся из пола огонь проходил через обуглившийся, дергающийся на каменных кольях, скелет, тогда как по лежащим в погасших жаровнях телам бегали крупные, мохнатые пауки. Под книжными, устремляющимися вверх шкафами виднелись почерневшие от времени страницы, в то время как на столах древних алтарей лежали затупившиеся, покрытые ржавчиной инструменты.

Шедший рядом с Мартином серый волк урчал все громче, тогда как серые слои свисающей паутины с каждым новым шагом становились все плотнее. Ощущение чужого присутствия…чувство пристального внимания захватило разум имперца, невольно всматривающегося в каменные, созданные временем, углубления. Темный мех и внимательный взгляд множества крупных, круглых глаз, сопровождалось стукам, встречавших угрожающие урчание, жвал. Обитавшие в коридорах пауки не спешили покидать своих укрытий, подчиняясь воле, сопровождавшего драконорожденного, зверя.

Сквозившая во взглядах враждебность не была стала для Мартина неразрешенной тайной. Ответ на загадку нашелся достаточно быстро, и имперец ненадолго замер перед лежащем на камне гигантским телом. Покрытый темным мехом панцирь паука был пробит насквозь, в то время как разъехавшиеся по сторонам лапы монстра были частично сожжены чьим-то заклинанием. Залившая пол голубая кровь едва заметно блестела, позволяя Мартину предположить о том, что убийство произошло не так давно.

Подошедший к мертвому пауку Ами осторожно тронул тело лапой, тихо тявкая и позволяя бывшему священнику заметить отсутствие клыков. Мартин нахмурился осторожно, подходя ближе. Пламя на руке дрогнуло, в то время как тонкие, прозрачные капли паучьего яда отразились на темном камне.

Было ли это частью обучения драконорожденного? Сражение с неизвестной угрозой, пришедшей за артефактом раньше него? Ожидал ли Мартина кто-нибудь дальше или на месте рога Юргена имперец найдет лишь пустоту? Прикусивший губу человек глубоко вздохнул, медленно приходя к выводу, что запечатанные снаружи двери свидетельствовали в пользу второго варианта. Но было ли подобное запланировано или Седобородые не предполагали, что в дело вмешаются мародеры?

Продолживший путь Мартин ощутил на своих губах знакомый вкус крови. Арнгейр не называл ему сроков, говоря лишь о том, чтобы драконорожденный не сходил с пути. Если смотреть на разворачивающиеся перед Мартином картины с такой стороны, то подобное развитие событий было запланированным. Довакин должен был научиться использовать свой дар, должен был научиться исследовать мир и идти к своей цели…По словам Партурнакса Алдуин не покажется до тех пор, пока не будет уверен в своей победе. Но если Мартин займется исследованиями, если он начнет искать необычное и подозрительное…, то не сможет ли он найти своего противника раньше? Быть может этого хотели от него Седобородые?

Оказавшийся перед имперца коридор встретил его металлическим шумом. Губы имперца тронула улыбка, а сам он с неким удивления следил за тем как поднимаются и опускаются металлические решетки. Лежащие на полу лестницы из прямоугольных, перевязанных тонкими цепями, щитов дрожали, в то время как горевшие на них руны мешали чему-либо сдвинуть конструкцию с места. Неизвестный Мартину мародер приложил слишком много усилий, что, учитывая примененный подход не могло быть случайностью.

Прошедший вперед имперец заметил, как расположенные перед коридором камни отреагировали на его движение, едва заметно вспыхивая. Звук поднимающегося и пытающегося опуститься металла исчез. Решетки больше не пытались опуститься вниз, что заставило подходящего к коридору имперца нахмуриться. Сорвавшийся с места Ами быстро пробежал через каменный коридор, в котором вновь раздался звук опускающейся решетки. Лестницы из щитов отозвались со звоном, тогда как заостренные прутья металлической решетки опустились чуть нижи, пробивая один из щитов.

Испытание было понятным и действительно смогло бы ненадолго задержать драконорожденного. Самое простое решение содержалось в известном имперцу слове «Wuld», позволившим бы ему подобно дракону у Вайтрана стать на несколько секунд размытой вспышкой, способной за секунду пересечь несколько миль. С другой стороны, свою роль мог сыграть замедление времени, позволившее бы Мартину спокойно пересечь препятствие. Без использования Голоса имперец всегда мог потратить время расплавляя решетки. Мог он попробовать сломать старые механизм…однако подобные размышления были для бывшего священника бессмысленными, тогда как проникнувший сюда ранее неизвестный сделал за имперца всю работу.

Прошедший по коридору Мартин заметил, как Ами опирается лапами на стену. Пасть волка раскрылась, после чего божественный спутник потянул за практически незаметную металлическую цепь. Металлический звук вновь стих, позволяя драконорожденному понять то, старый механизм был только что отключен.

Запах сырости коснулся носа имперца, тогда как изо рта вырвалось облачко пара. Своды просторного, окруженного водой зала поддерживали четыре, уходящие под воду, колонны. Легкий, практически полностью прозрачный туман, скрывал под собой длинный каменный мост. Стоящие на мосту жаровни ярко горели голубым пламенем, освещая небольшие, расположенные по углам, островки на которых виднелись закрытые каменные саркофаги. Холодные, темные стены были расписаны изображениями падающих на землю драконов. Величественные звери склоняли свои головы перед возвышающимися над ними людьми из рта которых вырывались, похожие на ветер, завитки.

Спустившийся вниз Ами пробежал по мосту. Последовавший за ним Мартин огляделся по сторонам, останавливая свой взгляд на противоположной стороне моста. На небольшой, закрытой практически со всех сторон террасе возвышался грубый, старый саркофаг. На краях саркофага в темном камне были вырезаны головы драконов, чьи раскрытые пасти смотрели в разные части зала, будто то бы защищая лежащего в усыпальнице мертвеца. Глиняные, растравленные вокруг саркофага урны были частично уничтожены, позволяя имперцу заметить раздавленные останки забальзамированной ткани.

Поднявшийся на террасу Ами застыл перед каменным саркофагом, издавая недовольный лай. Взгляд льдисто-голубых глаз зверя не открываясь смотрел на своеобразную подставку, изображающую вытянутую вверх руку. Раздавшийся под ногами Мартина хруст костей заставил имперца опустить взгляд, замечая лежащие на камне головы и останки седых волос. Тела двух восставших мертвецов лежали у самого основания небольшой, ведущей на террасу лестницы, тогда как их иссохшие от времени головы можно было увидеть в обломках разбитых урн.

Размышления Мартина, в который раз подтвердились. Его глаза устало прошлись по саркофагу, читая выведенное на даэдрике «Юрген Призыватель Ветра». Гробница была найдена, однако, артефакта в ней не было. Рука Мартина потянулась к каменной руке, вытаскивая из согнутых пальцев небольшой, свернутый пополам, желтый лист. Имперец, глубоко вздохнул, раскрывая лист и быстро пробегаясь взглядом по тексту.

Приглашение на встречу, начинающиеся со слов: «Довакин! Нам нужно поговорить», убедило имперца в том, что исчезновение рога из гробницы было частью испытания Седобородых. Все вело к этому и Мартин слишком хорошо понимал, что только Седобородые знали о его задании.

Однако вместе с этим он чувствовал в произошедшем некую фальшь. Убийства пауков, уничтожение восставших мертвецов, использование вместо tu’uma смекалки, таинственность в письме…Под урчание сидящего рядом Ами драконорожденный вновь пробежался взглядом по тексту. Подпись «друг» могла принадлежать кому угодно, не давая никакой конкретики на отправителя. Зачем Седобородым нужно было ставить подобную подпись? Вопрос вызывало и место встречи…Мартин нахмурился, не понимая смысла являться в таверну Ривервуда, где нужно было попросить снять определенную комнату…это не было похоже на Седобородых, которые могли без лишней таинственности дать подсказку, оставляя более конкретную подпись.

Глаза имперца вновь пробежались по строчкам. Спрятанный в душе зверь недовольно рычал, в то время как где-то глубоко в сердце появилось нехорошее предчувствие. Все это было слишком сильно похоже на интриги двора или попытку чьей-то разведки связаться со своим агентом…Рука Мартина дрогнула, тогда как сам имперец перевел свой взгляд на урчавшего Ами. Глупо было думать, что появление драконорожденного не встретит у Империи ответных действий. Аристократы…Клинки…у каждого был месяц на то, чтобы сделать свой ход, ставя на доску фигурку легионера. Была ли это ловушка или это было предложение союза? Насколько подпись послания соответствовала своей сути?

Рука имперца коснулась шерсти волка, заботливо проходясь по серому меху. Мартин не знал ответов на свои вопросы. Его глаза медленно проходились по расписанным стенам гробницы, в то время как разум задавал один единственный вопрос: «Так ли необходимо ему было идти на встречу?».