23 день месяца Начало Морозов 201 год. 4 эра. Роща Кин. Владение Истмарк. Империя Тамриэль.

Пламя небольшого костра ярко вспыхнуло, освещая побледневшие лицо Мариона. Сидящий по правую руку от аристократа Малик едва заметно поморщился, бросая недовольный взгляд в сторону прислонившейся к дереву Дельфины. Сидящая на спальнике бретонка спокойно смотрела в темные, рассеченные северным сиянием, небеса. На круглом лице женщины не было видно никаких эмоций, а сама она словно не ощущала царившее напряжение.

Представитель ордена Клинков не нравилась союзникам имперца и глубоко в душе Мартин не мог их винить.

Дельфина не была похожа на привычных имперцу агентов. Она не была подобна предусмотрительному, любящему комфорт Джоффри…не походила на верного, молчаливо встававшего спиной Бауруса…не смеялась подобно Джене или Каролин, рассказывая слухи из других провинций…она не говорила о прошлом, делясь опытом подобно представителю Косадесу и не пыталась подобно Стефану дать бывшему священнику места.

Дельфина была чем-то упрямым, давящим на разум и продавливающим свою позицию. Излишне подозрительная, смотрящая на практически на всех с легким оттенком превосходства…она чем-то настораживала имперца. Чем-то неуловимым, незаметным, заставляющим внутреннего зверя Мартина недоверчиво рычать.

Впрочем, драконорожденный не мог не отрицать того, что возможно он просто накручивал себя. Добровольно отказавшись от титула, имперец потерял возможность приказывать Клинкам, которые подчиняясь получаемым из Сиродила указаниям преследовали собственные цели. С момента их знакомства Дельфина показала себя хорошим агентов, думающим прежде всего о благе Империи. Она почитала драконью кровь, тогда как чувства других мало волновали ее, заставляя продавливать свою позицию, пользуясь даруемыми законом привилегиями.

Взгляд имперца коснулся широкий, покрытых толстым слоев снега, белоснежных елей. Верхушки, окружавших их деревьев, устремлялись высоко в небеса, неуловимо качаясь от касавшихся их порывов ветра. Открывающиеся за деревьями крутые склонны скайримских гор, открывали виды на небольшое, расположенное у подножия гор поселение. Яркие, вырывающиеся из окон и жаровен огни, освещали часть местности, привлекая к себе внимание. Раздававшийся снизу громкий смех, и веселая музыка касались слуха, скрывшихся от посторонних глаз, путешественников, заставляя большую часть группы бросать тоскливые взгляды в сторону поселения.

– Кагда гаварите далжна праизайти васкрешение? – спросил внезапно Малик, привлекая к себе внимание собравшихся.

– Через два дня, если наш противник продолжит следовать своей тактике. – с раздражением в голосе ответила бретонка, не пытаясь даже посмотреть в сторону редгарда. Приподняв голову к небу женщина глубоко вздохнула, добавляя: - Мои агенты следят за захоронением, готовясь в любую секунду дать мне знак.

Малик недовольно поджал губы, бросая взгляд на молчавшего Мартина. Союзники бывшего священника повторяли подобный разговор с момента их прибытия в одну из священных рощ богини Кин.

Расположенная вблизи Виндхельма – столицы владения Истмарк, роща богини Природы, несмотря на свое положение была тихим островком спокойствия, в котором не было места, охватившим Скайрим, насилию и противоречиям. Посещавших рощу Богини паломников мало волновали слова ярла Виндхельма и противостоящие ему легионеры…меры, люди, представители зверорас – все они посещали тихое, умиротворенное место только для того, чтобы выразить свое почтение таинственной, непостижимой разуму смертных, Кинарет. Они ходили меж деревьев, выказывая уважение стаям животных и изучая цветущие среди снегов удивительные растение. Паломники со всем возможным уважением наблюдали за вечным кругом жизни и в крайнем случае забирая лишь самое необходимое.

Имперец молча окинул взглядом покрытую снегом, укрытую от посторонних взгляд, поляну. С момента их прибытия умиротворение и спокойствие рощи практически неуловимо сменились настороженностью. Путешествовавший когда-то с друидом имперец видел это в посеревших небесах… чувствовал изменение на своих щеках через холодный, проникающий под плащ пронизывающий ветер… вслушивался в молчание, скрывшихся в ветвях елей птиц. Мир понемногу замирал, словно сама Кин, чувствуя приближающуюся беду, подавала драконорожденному знак. И вместе с этим он видел бледневшую с каждым прошедшим днем Дельфину, чьи глаза каждый час обращались в знакомую имперцу книжку.

– Вы говорите о том, что ваши агенты следят за ситуацией, однако не вызовет ли это опасности со стороны…Братьев Бури? – в вопросе Мартина не чувствовалось присущего имперцам уважения, что, впрочем, никак не сказалось на светловолосой бретонке.

Прислонившаяся к стволу ели женщина заметно поморщилась, отрицательно качая головой. Глаза женщины все также смотрели в сияющие сине-зеленым свечением небеса, полностью игнорируя обращенные на нее внимательные взгляды спутников.

– Мы нахадимся на территарии мятежникав. – вставил слово, хмурящийся Малик – В апаснай близасти от сталицы владения, где скрывается ярл. Ани же не магут быт стал слепы к действиям верных слуг Империи?

Сидящий рядом с редгардом Марион склонил голову, соглашаясь с союзником. В словах уроженца пустыни Алик’р был смысл и Мартин не мог не задумываться о том же самом.

Их путешествие в компании Клинка было достаточно странным… по крайней мере для того, кто знал о привычных способах перемещения ордена. Порталы, бесплатные лошади, артефакты – Мартин слишком хорошо помнил те дни, когда агенты ордена за день могли по несколько раз пересечь всю Империю, останавливаясь лишь в тот момент, когда сведения достигали ушей мастера или градмастера ордена.

Теперь же, казалось все это ушло в прошлое, показывая имперцу довольно странные способы перемещения. Там, где раньше, представитель ордена и его сопровождение оказались бы в столице владения, в условиях гражданской войны их при помощи шести свитков переместили к военному лагерю, расположенному практически на границе владения. Там, где раньше им предоставили бы бесплатных лошадей и снабдили бы всеми необходимыми припасами, в условиях восстания приходилось использовать ноги, окольными путями добираясь до назначенного места. Небольшой отряд избегал патрулей, скрываясь в тенях и заглядывая в холодные, узкие пещеры…ведя себя так, будто бы путешественники не исполняли волю Богов, а являлись какими-то беглыми, совершившими измену, преступниками.

– Верные слуги Империи? – низкий голос Дельфины прозвучал внезапно, тогда как на губах женщины появилась снисходительная улыбка. – Здесь и сейчас действуют лишь члены Винтерхольдской Коллегии тайных искусств, решившие провести исследование. Изучение драконьих курганов было одобрено ярлом Винтерхолда, преданного союзника ярла Ульфрика. Целью исследования является разработанная на останках мертвых тварей попытка найти управу на вернувших тварей.

– Это официальная версия? – уточнил быстро Марион, заставляя агента Императора усмехнуться.

Жесты женщины лучше слов подтверждали предположение аристократа. Марион задумчиво нахмурился, потирая переносицу носа. Едва заметно вспыхнувший над его телом алый купол защитного заклинания слегка задел вздрогнувшего Малика. В темных глазах на секунду появилось удовольствие, после чего темнокожий человек невольно потянулся к телу данмера, в ту же секунду отшатываясь от тепла, укутанного чарами, смертного существа. Вздрогнувший, вместе с замершим уроженцем Хаммерфелла, Марион немного взволнованно спросил:

– Ярл Винтерхолда ведь знает о подобном?

– Мы действовали через его жену, которая просила «истинного верховного короля Скайрима» о милости. – с усмешкой ответила Дельфина, бросая внимательный взгляд на молчавшего Мартина. – Ярл Виндхельма оценил просьбу ненавидящей магов женщины, которая переступила через себя ради блага Скайрима.

– То, что вместо обычных ученных территорию занял противник знать им необязательно. – произнес с пониманием Мартин.

Прикусивший в задумчивости губу имперец быстро увидел последствия подобного выбора, прекрасно понимая, что орден не ограничиться лишь исследованием курганов, создавая базу для последующего нападения. Подобные действия были разумны, особенно в условиях внедряющихся в ряды повстанцев агентов ордена. Почувствовавший на своих губах кровь имперец, слегка кивнул, говоря:

– Хороший ход. Но насколько хорошо действует разведка повстанцев?

– Они…способны, господин. – призналась с явной неохотой Дельфина. Ее глаза с недовольством пробежались по лицам, прислушивающихся к разговору, редгарда и данмера. Недоверие, мелькнувшие на ее лице, не скрылось от глаз имперца, заставляя его тихо кашлянуть. Понявшая, подобно истинному Клинку, едва заметный намек Дельфина вежливо улыбнулась, говоря: - Именно поэтому мы оказались вдалеке, забывая об истинных возможностях ордена. К сожалению наши базы вблизи города были раскрыты, а внедренные агенты пока не смогли добиться положительных результатов.

Имперец с пониманием кивнул, невольно вспоминая оставшегося в горящем Хелгене агента. Если драконорожденный правильно помнил, то миссия того Клинка практически увенчалась успехом, оборачиваясь неудачей лишь в самом конце. Губы Мартина болезненно забыли, в то время как нахмурившийся человек не смог не поинтересоваться о судьбе сопровождавшего его человека:

– Вы что-то знаете о судьбе человека по имени Локир?

– Мертв. – коротко ответила Дельфина. – Найден раздавленным под сводами обрушившийся крепости. – женщина замолчала, внимательно всматриваясь в фигуру склонившего голову Мартина.

Дракон в душе имперца рычал, в то время как опустивший голову драконорожденный отдавал должное, отдавшему жизнь за благо Империи, Клинку. Мартин признавал, что он не знал умершего агента, однако это не мешало ему чувствовать сожаление. Легкое чувство вины коснулось разума бывшего священника, напоминая тому что именно из-за его вмешательства Клинок оказался мертв. Смотря в глаза светловолосой бретонки драконорожденный понимал, что если бы в день нападения на Хелген имперец приказал бы редгарду сопроводить отряд, то…все закончилось бы иначе. Одно произнесенное слово могло изменить чужую судьбу, спасая жизнь преданного Империи Септимов человека. Однако выбор был сделан, а принесенные жертвы вновь открыли личное кладбище драконорожденного Императора.

– Вести его семье были направлены? – голос имперца внезапно стал хриплым, вызывая на лицах присутствующих смешанное с любопытством уважение.

– Все было сделано в соответствиями с традициями. – спокойно ответила Дельфина. – Я лично подписала приказ, направляя все необходимые документы в Сиродил. О его семье позаботятся, воздавая должное верному слуге Империи.

Драконорожденный промолчал, краем глаза замечая, как на лице Мариона появляется недоверие. Брови данмера нахмурились, а сам он более внимательным взглядом всмотрелся в светлое лицо бретонки. Дрогнувшие пламя костра бросило тень на мера, придавая тощей фигуре некую ауру напряжения, которую не смог не почувствовать сидевший рядом с аристократом Малик. Быстро поправив капюшон темного плаща, редгард скрестил руки на груди, с тревогой наблюдая за развитием событий.

– Газеты не сообщали о том, что мастер ордена Клинков Скайрима сменился. – тихо произнес Марион, заставляя драконорожденного вновь нахмуриться. – Кажется они лишь раз написали о тяжелых ранах и длительном лечении, которое мастер проходит на территории Маркарта.

– Вальгард умер через несколько дней после нападения на Хелген. – бросила в ответ Дельфина, недовольно поджимая губы. – Причины по которым перестановки в ордене не разглашались публично вас не касаются, поэтому оставим подобную тему.

– Предусматрителнаст ардена паражает ваабражение. – с тихой насмешкой произнес редгард, привлекая к себе внимание собравшихся. Сощуренные темные глаза редгарда сверкали искрами отбрасываемого пламени, а сам человек, убедившись в том, что собравшиеся слышат его, добавил: – Кагда пытаются загнат крупнага зверя, важна не паказыват истиннага лица ахатника. Быстрый, малниенасный удар на неажидающега нападение пративника вернее, чем известнае заранее зла.

– В Ресдайне обычно говорят «попытаться снять шкуру двух сражающихся кагути». – присоединился к словам соратника Марион, переводя осторожный взгляд на Мартина. – Меня лишь интересует кого верные слуги Империи считают самцами кагути…

Мартин нахмурился, отмечая как его спутники не скрываясь провоцирует представителя ордена. Высказанные слова не были ложью, и бывший священник понимал, что агенты Императора для достижения цели использовали всех, не взирая на статус, пол или возраст. Впрочем, подобное не было тайной ни для кого, включая вежливо наклонившую голову Дельфину. Спокойствие в ее глазах будто то бы показывало, что провокация соратника и представителя Великого дома Телванни не дала никакого результата, оставаясь лишь неумелой словесной шпилькой, призванной больно уколоть верного слугу Империи.

Однако, вместе с этим, драконорожденный не мог не отрицать того, что слова его спутников справились с другой своей задачей, усиливая в душе имперца сомнение в верности ордена лично ему. Кого верные слуги Империи считают самцами кагути и чью шкуру хотят снять? Клинки были верны Империи и Императору, но никак не оставившему свое положение Мартину. Их пути пока были схожи, однако нельзя было сказать, что орден не пробовал использовать способности драконорожденного, избегая привлекать к делу нынешних представителей Императорской семьи.

– Братья Бури и Доминион. – внезапно сказала Дельфина, внимательно смотря на задумавшегося имперца. – Это, как выразился серджо Телви, кагути Империи и Клинков.

– Империя пабедила в Великай Вайне, завершая ее свадбай Императара и алинарскай принцессы. – заметил в ответ хмурящийся Малик.

На лице редгарда застыло непонимание, тогда как взгляд темного лица коснулся вздрогнувшего всем телом Мариона. Побледневший еще сильнее данмер что-то тихо прошептал, заставляя женщину снисходительно усмехнуться. Непонимание коснулось и души Мартина, чей взгляд следил за сгорбившейся Дельфиной. Внезапно отстранившаяся от ствола дерева бретонка сильно наклонилась к костру, позволяя яркому пламени осветить искаженное болью лицо. На несколько секунд перед Мартином предстала усталая, будто то бы пережившая ужас Врат Обливиона, старуха.

– Империи нет смысла сражатся с Алинарам. – добавил тем временем редгард.

– Только если то, что говорит Ульфрик не является правдой. – едва слышно пробормотал Марион, заставляя губы Дельфины исказиться в болезненной усмешке.

Молчание искаженного болью и усталостью лица сказало лучше всяких слов, погружая скрытую от посторонних глаз поляну в тишину. Замерший подобно ледяной статуи Мартин почувствовал, как сжимается его сердце, а дракон в душе издает яростный рев. Клинки защищали Императора и его семью от угроз… им не было смысла лгать. Из эры в эру, на протяжении веков изо дня в день они оберегали благословенную кровь дракона от бед. Они знали о каждом потомке Тайбера Септима, незаметно для всех определяя его место в линии наследования. Агенты лучше всех знали где кровь дракона, а где уже лишь ее подобие.

– Почему Клинки не выступили на стороне ярла Ульфрика? – услышал внезапно Мартин задумчивый голос данмера. – Почему орден молчит о состоянии Императора, а газеты пишут о его здравии и трезвом уме?

– Ульфрик не так честен, как хочет казаться. – устало ответила, всмотревшаяся в пламя костра, Дельфина. – Он говорит о спасении Императора, но умалчивает о том, что хочет не освободить его от чар, а убить. Убить Императора, Императрицу и принцев. Он хочет жениться на принцессе, законным образом сменяя династию и возобновляя войну против Алинора.

– Зачем? – в вопросе хмурящегося Малика слышалось искренние непонимание.

– Месть, ненависть к мерам, влияние необузданной крови. – хмыкнула в ответ Дельфина, прикрывая глаза и потирая переносицу носа. – Великая Война многое отняла у Ульфрика, оставляя шрамы на его теле и душе. Орден…несмотря на то, что мы частично согласны с ним, мы никогда не заберем жизнь благословенной крови. Мы можем многое, но не можем пойти против Императорской семьи.

– Но Вы же могли объявить правду! – воскликнул Марион, сжимая руки в кулаки. Искреннее возмущение звучавшие в словах мера заставило Малика согласно кивнуть. – Вы могли объединить Империю! Могли заставить Алинор снять чары, способны были заставить их отступить!

– Или они могли убить Императора сразу же. – холодно сказала Дельфина. – Убить, возводя на престол наследного принца Мартина. Что бы мы сделали тогда? Раскололи Империю, поддерживая его незаконнорожденную сестру? Что бы мы сделали с тем, кто без раздумий выходит в народ, пытаясь улучшить испорченную репутацию? Что по-вашему мы должны были сделать с прямой ветвью, с тем, кто был рожден в законном, заключенном перед ликом Богов, браке?

Слова Дельфины звучали разумно для имперца. Прикусивший губу драконорожденный задумчиво смотрел в яркое пламя. Что на самом деле могли сделать Клинки в этой ситуации? Связанные клятвами верности, защищающие кровь дракона, помнящие как никто другой о кризисе Обливиона…помнящий о законах Империи Мартин мог назвать право Клинков в случае прямой угрозы жизни проигнорировать прямой приказ монарха, доставляя того в безопасное место…существовало также право в случае полной недееспособности Императора отстранить его от власти, уведомляя Совет Старейшин и передавая большую часть полномочий монарха советникам и назначенному ими регенту… по крайней мере так гласили сохранившиеся со времени Пелагия III законы.

Придя к власти Мартин, опасаясь за безопасность Империи, сохранил подобные привилегии, что, впрочем, с течением времени могло измениться. Потомки Мартина могли ограничить права Клинков, отменяя устаревшие на их взгляд законы.

Однако даже сохранение законов мало, что изменяло в правлении Империи. Клинки могли выразить сомнение в дееспособности Императора, запуская механизм появления регента…регента которым была бы назначена жена или, совершеннолетний наследник. Клинки могли выразить опасение, находя доказательства очарованного разума, но как бы это сказалось на детях? Лишить их права наследования мог Император, который пребывал под чарами…вместе с этим, как сказала Дельфина его потомка могли убить, возводя на трон наследного принца…наследного принца Мартина.

Драконорожденный на секунду дрогнул, чувствуя возникшую в своей душе неловкость. Традиция называть ребенка в честь предка или героя была характерна для каждого знатного дома Империи. Уриэль…Пелагий…Сефорус именно такие имена чаще всего давались представителям Императорской семьи. Имя несло в себе силу, несло в себе часть судьбы, которую родитель хотел подарить своему ребенку. Править с великолепием Пелагия, объединяя Империю подобно Уриэлю и бесстрашно сражаясь подобно Сефорусу. Такой судьбы требовали от правителя…называть же ребенка Мартином? Что именно хотели показать его родители? Действительно ли давая подобное имя, они хотели ребенку судьбы сбежавшего, увлекавшегося даэдрической магией, предка? Или быть может дело в чем-то другом? Могли ли старые традиции измениться настолько, что имя теперь давали без умысла, просто из-за его звучания?

– Мы предпочли действовать осторожнее. – тихий голос Дельфины вырвал Мартина из раздумий. Наклонившаяся к костру женщина все также смотрела в глаза бывшего священника, практически полностью игнорируя остальных собравшихся у костра союзников. – Орден тайно ищет способ снятия чар, сохраняя прямую ветвь династии в безопасности. Здесь в отличии от привычных кризисов нужна осторожность и предельная внимательность. Любой наш ход обдумывается по нескольку раз, ведь мы понимаем…помним слишком хорошо, что именно стоит на кону. Ради целостности Империи и сохранения барьера предателя должен покарать лишь способный трезво мыслить Император. И Клинки готовы положить жизнь для того, чтобы Амулет Королей вновь горел на шее благословенного наместника Богов, возвещающего возвращение всеми ожидаемого золотого века.

– Приятно слышать, что орден все также верен клятвам. – прозвучавшая в словах Мартина искренность заставила глаза светловолосой бретонки вспыхнуть уверенностью.

Дракон в душе бывшего священника удовлетворенно заурчал, тогда как на лице женщины отразилось благоговение. Было похоже, что слова Императора прошлого много значили для Клинка. Мягкая, понимающая улыбка коснулась лица Мартина, после чего он признательно кивнул. Сохранившаяся спустя века верность дорого стоила и не могла оставить сердце равнодушным. Его потомкам действительно повезло, что преданность Клинков принадлежала лишь династии Септимов, которые никогда бы не позволили его крови исчезнуть с лица Империи.

Внезапно Дельфина резко дернулась, прикладывая руку к груди. Левое колено женщины коснулось покрытой снегом земли, после чего она громко произнесла:

– Господин, я прошу у Вас позволения скрестить с Вами меч. Орден сделает все возможное для Вашей безопасности, однако если что-то пойдет не так, Вы должны суметь дать отпор.

– Гаспадин Мартин – маг. – с тихим смешком заметил Малик, тихо шипя от легкого толчка в бок. Закативший глаза Марион осуждающе качнул головой, заслуживая в ответ наполненные мягкостью слова: – Ваины защищают магав, катарые далжны абрушиват на галавы пративника аган и лед. Маги исцеляют, испепеляют и паддерживают, на не вступают в бай с мечам.

– Встаньте. – попросил спокойно Мартин, выпрямляясь.

Стальные глаза имперца наполнились холодом, а сам он, раскрыв кошель, вытащил из него ножны. С мелодичным звоном серебряный клинок покинул ножны, оказываясь перед лицом драконорожденного. Брошенные на землю ножны оказались тут же подобраны недовольным Маликов, который всем своим видом выказывал неодобрение из-за подобного обращения с вещами. Впрочем, подобное мало волновало наблюдавшего за поднявшейся с земли Дельфиной Мартина. Обнажившая оружие женщина немного отошла от костра, обращая терпеливый взгляд на последовавшего за ней имперца.

– Надеюсь, вы дадите мне время для адаптации. – произнес бывший священник, замечая, как на лице бретонки появляется непонимание. – Я слишком давно не упражнялся с мечом, уделяя внимание магии и пути Голоса.

Глубоко в душе имперца появилось разочарование, а сам он с сожалением признал, что его подготовка к битве с противником не была полной. Драконьи крики, битва в небесах, привычные каждому магу заклинания – Мартин всегда отдавал предпочтение этой части себя, стремясь как можно сильнее раскрыть силу связи с Этериусом. Алдуина было легче победить магу, тому кто понимал плетение потоков магии, контролируя обращение в зверя и умея одновременно с этим использовать иные чары. Однако, за всем этим имперец забывал о последней защите мага, способный в случае неудачи сохранить ему жизнь. Оружие спасло ему жизнь у Вайтрана, помогая ему одолеть противника. Покрывшийся магией клинок ранил дракона, давая возможность собранной команде расправиться с угрозой. Тогда, совершив самоубийственный прыжок имперец не использовал магию, он использовал силу, которую можно было при определенном развитии событий использовать и в битве с Алдуином.

– Говорят Септимы быстро учатся, а в момент битвы их хранят Боги. – сказала Дельфина, обращая лезвие своего клинка в сторону имперца.

Лицо женщины заледенело, после чего она сделала резкий рывок, без предупреждения атакуя отступившего имперца. Выставленный перед лицом клинок со звоном соприкоснулся со сталью мастера ордена. Поднявшийся с земли Малик был остановлен, коснувшимся рукава одежд, Марионом. Фиолетовые глаза мера блестели, словно мер в молчании пытался что-то сообщить. Впрочем, поведение союзников волновало Мартина в меньшей мере, а сам он, чувствуя давление Клинка глубоко вздохнул.

Когда-то, когда он только брал в руки меч Джоффри говорил ему что во время битвы вопрос чести никогда не будет стоять перед ним. На тренировках перед ним будут стоять ограничения, но во время боя все они сгорят в пламени Обливиона. Чувствуешь давление, чувствуешь, как противник сближается с тобой, давя и пытаясь заставить отступить – пни его, невзирая на пол. Упал на землю – кинь в него снег или песок. Заставь играть противника по своим правилам, используя преимущество местности. Заклинание паралича, крик – в битве не было правил и важно было лишь выживание.

Дельфина тихо охнула, отступая и сразу же парируя удар серебряного клинка. Соприкоснувшиеся мечи зазвенели, тогда как вновь сблизившийся с женщиной драконорожденный не увидел на ее лице признаком боли. Она отскочила, уходя влево, в попытке оказаться за спиной Мартина. Подобная стратегия была знакома резко развернувшемуся человеку, который слишком хорошо помнил привычки Клинков и любимого супруга.

Губы Мартина пропитались кровью, в то время как сам имперец не смог не признать, что стремительные, резкие выпады Дельфины слишком сильно походили на стиль практикующихся с катаной агентов. Стремительные, точные движения, призванные одним ударом завершить бой – подобное было хорошо знакомо улыбнувшемуся имперцу. Меч в руках Дельфины смотрелся слишком неестественно, словно она привыкала к длине клинка. Широкие, наполненные грубостью замахи, двигались наискосок, словно стремясь не уколоть, а разрезать тело имперца.

Рука имперца опустилась вниз, встречая ударившие по ногам лезвие противника. Сильно выгнувшаяся женщина быстро сделала кувырок, вновь уходя влево и сражу же, пытаясь ударить имперца по левой руке. Ударившийся о магический щит меч заставил светловолосую бретонку улыбнуться, выпрямляясь и отступая. Опущенное лезвие меча сопроводилось опущенной головой, выразившей почтение от завершения боя. Бледный как смерть Марион опустил руку, развеивая окутавший бывшего священника магический щит.

– Еще раз. – бросил Дельфине бывший священник, удивленно выдыхая. Дракон в его душе яростно зарычал, выказывая одобрения от слов не пожелавшего принять поражение имперца. Удивленно выдохнувший Малик был проигнорирован драконорожденным, который глубоко вздохнув, вновь сказал: - Нападайте, с той же скоростью, которая нанесла удар. – имперец замолчал, переводя взгляд на данмера. Взгляд стальных глаз слегка смягчился, после чего бывший священник попросил: - Серджо Марион, я был бы признателен, если бы Вы обновили бы мой щит.

Вздрогнувший данмер кивнул, вновь поднимая руки и окутывая имперца новым магическим щитом. Хмыкнувший следом Малик, уважительно кивнул имперцу, поднимая сжатую в кулак руку. Молчаливая поддержка редгарда вызывала на лице Мартина улыбку, которая тут же сменилась звоном клинков. Напавшая внезапно Дельфина сделала резкий выпад, мгновенно уходя в сторону. Идущий слева направо удар был парирован отскочившим назад драконорожденным, лица которого коснулась улыбка. Дракон в его душе рычал, а в горле чувствовался жар нестерпимой щекотки. Левая рука имперца чесалась, в то время как формирующиеся в сердце и разуме намерения едва не оборачивались в заклинания. Меч имперца парировал ускоряющиеся атаки надвигающегося агента.

Грубый, быстрый стиль женщины медленно навевал на Мартина воспоминания о прошлом. Бретонка перед его глазами сменялась высоким золотоволосым альтмером, чьи кружащиеся в быстром танце руки взмахивали искрящимися скимитарами. Шелест белых лепестков, появляющегося из воздуха, супруга. Острые когти накидывающейся с прыжком пумы и отточенные, грациозные взмахи задумчивого данмера.

Мартин вздрогнул, в последний момент прикрывая себя от ударившего в грудь кончика меча. Сжавшая двумя руками меч Дельфина поморщилась, вновь отскакивая в попытки зайти драконорожденному за спину. Ее слабость была в оружие, которым она на самом деле не владела. Ее движения не были настолько быстрыми как движения Вечного Чемпиона или ударяющего из пустоты Рига. Мартину нужно было лишь сосредоточиться на бое, используя все то, чему его учили в прошлом.

Дельфина резко побледнела, когда левая рука имперца поднялась, вспыхивая зелеными искрами заклинания. Резкие взмах, направленного в левую руку меча, прервал сотворение чар, заставляя имперца вновь уйти в защиту. Сделав шаг назад, драконорожденный вновь поднял руку, встречаясь с клинком противника.

Тренировочный бой все сильнее захватывал разум бывшего священника, заставляя его обращаться к воспоминаниям прошлого. Медленно движения Мартина приобретали уверенность, тогда как наступающая Дельфина начинала переходить в защиту. Она все еще задевала имперца, показывая свое мастерство, однако с каждым новым разом это занимало у нее все больше времени. Драконы учились боем, а восстанавливающий навыки Мартин всегда умел подстраиваться под противника.

Скользя по снегу, бывший священник чувствовал, как радостно кричит в его душе наслаждающийся боем дракон. Поднимающий левую руку имперец улыбался, внимательно следя за тем как с грубыми, потерявшими всякое изящество, кувырками, Дельфина избегает его заклинания, парируя ударяющий вслед за ними клинок. Стальные глаза ловили каждое движение агента Императора, упуская из виду вернувшихся из глубин рощи жрецов. Сопровождавших босмера и нордку Ами тащил за собой мертвого оленя, бросая его перед устало вздохнувшим Маликом. Удивленно фыркнувший волк, присел в ноги сосредоточенного Мариона, чьи руки дрожали подобно осеннему, готовому в любой момент сорваться, листу.

Запах крови и жаренного мяса пронесся по поляне, нисколько не мешая тренировке. Принявшиеся за готовку жрецы поднимали взгляды к ночным небесам, тогда как разделывающий оленя Малик удовлетворенно кивал, давая редкие советы, наступающему на противницу, имперцу. Подготовка к битве с Алдуином шла полным ходом, в то время как в душе Мартина Септима медленно зарождался безумный план.