29 день месяца Начало Морозов 201 год. 4 эра. Вблизи камня Дерева. Остров Солстхейм. Провинция Ресдайн. Империя Тамриэль.

Бледный как смерть драконорожденный резко повернул один из рычагов влево, избегая столкновения с внезапно возникшим на его пути деревом. Металлическая, чем-то напоминающая коня, небольшая открытая повозка плавно ушла в сторону, вызывая в радость рычащего в душе дракона. Шум работающих механизмов на секунду оглушил имперца, который покачнувшись едва не упал на быстро мелькавшую под ним землю. Парящая на небольшой высоте, имевшая небольшое, обитое бархатом кресло, вытянутая повозка слегка наклонилась влево, позволяя Мартину заметить быстро вертящиеся лопасти. Крепко сжимающие вытянутые, симметричные трубки, намертво приделанные к конструкции. Многочисленные, зачарованные рычаги, тускло сверкали, а сам Мартин судорожно пытался вспомнить за что именно отвечал каждый небольшой рычаг. Скорость, парение, движение, остановка – все эти слова не были новыми для имперца, однако при движении своеобразного металлического коня превращались в набирающий обороты снежный ком.

Бегущий немного в отдалении от него Ами громко тявкнул, привлекая внимание оглянувшегося на имперца Руэла. Алые глаза беспокойно расширились, после чего мер резко развернулся, огибая драконорожденного и оказываясь по правую от него руку. Издаваемый двумя схожими изобретениями шум усилился, в то время как покрывшаяся снегом земля слегка подтаяла.

– Поверни второй рычаг справа так, чтобы он смотрел прямо на тебя. – быстро дал указание Руэл, бросая беглый взгляд на вытянутые, разделенные на две части, трубки повозки.

Опустивший взгляд вниз Мартин, отсчитал нужный рычаг, осторожно надавливая на него пальцем. Повернувшийся рычаг вызвал в механизме протяжное гудение, слегка замедляя изобретение. Кивнувший Нереварин удовлетворенно усмехнулся, замечая:

– В следующий раз не жди, когда дружок начнет бить тревогу. Обидно будет, если ты размажешься в лепешку о ближайшее дерево.

– Я подумал, что приспособился. – произнес устало Мартин, слегка расслабляясь.

Замедлившийся металлический конь плавно парил над землей, с легкостью избегая заледеневших кочек и корней местности. Почувствовавший полный контроль над повозкой драконорожденный выдохнул, рассматривая, переходящий в заледеневший скалы и холмы, лес. Хмурые, закрытые серыми тучами небеса напоминали о покинутом имперцем Скайриме, в то время как падающий на землю снег вопреки всем ожиданиям был до невозможности мягок. Легкие порывы ветра мягко обволакивали фигуры путников, заставляя зачарованные одежды слегка подрагивать и нисколько не препятствуя дыханию.

– Расслабься, монашка, пока все идет хорошо. – успокаивающе произнес, понимающий страхи драконорожденного, Нереварин. – Мы вернем его и вы, как и раньше, будете смущать нас всех своим сладким до тошноты воркованием.

Губы Мартина тронула пропитанная фальшью улыбка. Липкие окопы всепоглощающего страха плотно сомкнулись на сердце имперца, заставляя его забыть о том, что, пожалуй, Руэл, потерявший и вернувший когда-то Ворина Дагота, понимал его получше многих. Однако, там, где слух бывшего священника слышал поддержку, тревога забирала контроль над мыслями, рисуя перед ним лопнувшие сосуды родных сердцу глаз и лежащие, подобное сломанной кукле, в неизвестности тело. Мартин содрогался, пытаясь уловить собственное хриплое дыхание, в то время как под рык дракона собственная фантазия подкидывала ему картину слипшихся от крови, утративших серебро волос. Фантомные крики заставляли его из раза в раз надавливать на связь, чувствуя, как бесчувственная пустота с насмешкой взирает на него, сохраняя лишь слабый отголосок, скрывшейся где-то в неизвестности, жизни.

– Держи мягче и следи за дорогой, монашка. – произнес между тем Хортатор, привлекая свистом внимание отставшего от них волка.

Нагнавший их прыжком Ами, осторожно пристроился сбоку от них. Сверкающие мистическим сиянием глаза зверя невольно привлекали к себе внимание, в то время как могучие лапы ловко избегали воды растопленного снега, перепрыгивая через возникающие на пути камни и кочки. Свернувший влево Нереварин быстро потянул за новые рычажки, выравнивая накренившиеся изобретение. Избегнув на своем пути небольшую, заостренную скалу, данмер начал поднимать свою удивительную повозку вверх, бросая взгляд на последовавшего его примеру имперца.

– Сейчас ты лишь накручиваешь себя. – здравые, звучащие с небывалой для избранника Азуры мягкость, слова нисколько не убрали беспокойства Мартина. – Так ты подвергнешь опасности и себя, и его.

– То есть, когда ты пытался вернуть Ворина, ты себя не накручивал? – спросил внезапно у друга бывший священник, невольно вспоминая приставленный к виску супруга револьвер и безумный, полный ненависти взгляд Нереварина.

Драконорожденный вздохнул, слыша, как протяжно рычит заключенный в душе дракон, напоминая о том отчаянном ужасе жажды крови. В тот момент он казалось был готов втянуть погрязшую во вторжении Обливиона Империю в войну с искупавшемся в реках крови Ресдайном. Тогда, оказавшись в темном, грязном подвале одного из домов Брумы имперец не думал, боясь сделать лишнее движение…не думал и не пытался найти в словах тогдашнего незнакомца противоречия.

– Я рисковал. – проговорил со смешком Руэл, наблюдая за тем как сопровождавший его драконорожденный с трудом возвращает себе самообладание, напоминая о том, что представшие перед ним события - дела давно минувшего прошлого.

Прикусив губу Мартин плавно обогнул небольшую, покрывшуюся коркой льда, скалу, переключая очередной рычаг. Зашумевший механизм протяжно загрохотал, начиная медленно снижение над постоянно снижающейся дорогой. Поравнявшийся с ним Руэл выдохнул облачко пара, наблюдая за тем как вдалеке появляются высокие, созданные из черного металла, арки. Сузившиеся глаза мера вспыхнули, после чего он сказал:

– И ты прекрасно знаешь к чему это едва привело.

– Ты сожалел об этом? – внезапно поинтересовался у избранника Азуры Мартин.

– Я бы повторил подобное миллиарды раз. – последовавший быстрый ответ был естественным, словно Руэл не задумывался об ином развитии событий.

– Я не могу потерять его вновь. – поделился с другом Мартин, прекрасно осознавая, что Нереварин поймет его страхи. Руэл кивнул, не сводя взгляда с постепенно меняющейся дороги.

Снег под ними медленно исчезал, заменяясь выжженной, почерневшей будто бы от открытых Врат, землей. Падающий с небес снег медленно чернел, становясь липким и пахнущим гнилой сыростью. Мартин, подавив подкатившую к горлу тошноту, бросил взгляд на мертвых, проткнутых черными шипами чаек, чьи пустые глазницы уже несколько дней являлись домом личинок. Летающие над ними мертвыми птицами мухи, черным облаком касались почерневших перьев, падая замертво на сверкающий, словно бы извивающийся, осколок.

– Именно поэтому я буду рядом, монашка. – искренне сказал Нереварин, позволяя себе исказить губы в горькой усмешке. – Я не хуже тебя помню каково терять близких из-за висящего над головой долга. Там, где тебе не хватит разума или сил, вмешаюсь я.

Обещание Руэла эхом осело в разуме имперца, позволяя ему ощутить благодарность. Правитель Ресдайна, великий полководец, объединитель племен…, пожалуй, из всей их компании, именно выросший на улице данмер был ближе всех к Мартину. Каждый из них когда-то принес свои жертвы, подчиняясь долгу и нитям, сплетающейся чьей-то рукой, судьбы. Однако Руэл…лорд Неревар как властитель принес в жертву долгу всего себя. Теряя близких в войне, переживая предательство и смерть братьев, становясь причиной рождения Дагот Ура и живых Богов храма Трибунала, Хортатор сполна познал болезненность тяжелой короны. Он познавал подобную ответственность, впитывая ее с каждой новой попыткой переродиться, до тех пор, пока, прибывший когда-то на территорию Вварденфелла, простой заключенный не решил подобно эгоисту сыграть по своим правилам.

Ами между тем громко залаял, морщась и устремляясь в сторону возвышающегося вдалеке темной, арочной арены. Кольцо на руке Руэла предупреждающе блеснуло, после чего потрясенно выдохнув, повернул новый рычаг. Шум лопастей усилился, в то время как стремительно набравший скорость металлический конь, подняв пыль, стал направившимся к сооружению расплывчатым пятном.

Дракон в душе имперца предупреждающе зарычал, тогда как на секунду опустивший взгляд Мартин вернул второй справа рычаг в исходное положение. Прямая дорога размылась перед наклонившимся вперед имперцем, который ощутил лишь свист ветра. Капюшон его плаща задрожал, а уменьшившиеся фигуры Руэла и Ами начали быстро приближаться.

Темные, похожие на постройки альтмеров, арки соединялись между собой по кругу. Изящные, сотканные из угольно черного металла звенья, переплетались между собой создавая удивительные, неповторяющиеся узоры извивающихся щупалец. Длинная, ведущая к поистине гигантскому, подобному арене Имперского города, сооружению, дорога мерцала алыми всполохами. Нудный, гортанный шепот прерывающегося даэдрика и стук кирки о камень не смолкали, в то время как неизвестные драконорожденному фигуры обессиленно падали на землю, затихая и касаясь рукой темного, пропитанного проклятием Обливиона, камня. Их грудь поднималась, в то время как черты лица были искажены страданиями, поглотившего их кошмара.

Имперец тихо выдохнул, вспоминая слова Сангвина о Вермине. Госпожа кошмаров полноправно владела чужими снами, подчиняя себе жертву. Оказавшийся в ее власти заснувший смертный не мог контролировать свои действия, тогда как лишь ей одной были доступны лазейки плана смертных. Тьма, ночь…глаза драконорожденного быстро прошлись за все более мрачнеющей обстановки…казалось, что видимая им картина соотносилась известной ему информацией упоминаемой в посвященных Плетельщице Снов книгах.

Прикусив губу, бывший священник вспомнил как Риг что-то говорил о союзе с Верминой и образованной против Мерунеса Дагона коалиции. Путь даэдра – ложь и предательство, тогда как союзы бессмертных нельзя было назвать ни прочными, ни вечными…Риг же, несмотря на свои таланты, уважал конфиденциальность чужой души, доверяя союзникам. Но тогда получалось, что Вермина, подчиняясь никому неизвестным мотивам, нанесла удар в спину, погружая доверившегося ей бретонца в сон…

Мартин дрогнул, чувствуя, как соскальзывают с ноющей губы зубы. Привычный ему металлический привкус крови коснулся языка, в то время как зарычавший в душе дракон подкинул в разум воспоминания поглощающего связь ужаса...которые вполне могли быть объяснены насланными, призванными удержать, Рига кошмарами…которые сменились пустотой, что в свою очередь можно было бы объяснить действиями Сангвина…но парировалось нападением и присланной ему шпилькой…что не означало того, что Риг не был спасен принцем Разгула…который, даже если бы бретонец оказался в серьезно ранен, в соответствии сообщил бы Мартину об изменении ситуации.

Пальцы имперца вновь надавили на рычаги, поворачивая их и постепенно замедляя похожую на коня повозку. Круглая, открытая со всех сторон арена возвышалась перед ним, позволяя ему заметить изогнутые, похожие на острые когти, декорации арок. Вырывающийся в небеса из глубины арены темно-зеленый искрился знакомыми каждому магу ало-золотыми нитями вод Обливиона. Фигуры стучащих по камню коллон рабочие, покачивались, смотря в пустоту белым, лишенным зрачка взглядом зачарованных глаз. Стук металла о камень создавал непрерывную, пугающую мелодию, в то время как срывающийся с чужих губ шепот был подобен мольбам утопающего смертного. Хриплое дыхание и вырывающиеся из рта облачка пара попадали на постоянно растущий камень, из которого, подобно грибам после дождя, росли все новые шипы.

– Святилище строится за счет их душ… - прошептал потрясенно имперец, останавливая повозку рядом с Руэлом.

Услышавший его данмер нахмурился, понимая невысказанные имперцем мысли. Попавшие под влияние Обливиона жертвы соединяли свои души с проклятыми водами Обливиона. С каждым вздохом они отдавали часть своей души, подпитывая то, что должно было создать кратковременный барьер. Словно проникшая в сон пиявка их противник медленно насыщался чужой силой, пользуясь не понимаем и незаметностью…до тех пор, пока не чувствовал, что жертва начинает замечать его присутствие. Мягко отпуская жертв в мир, неизвестный даэдра давал им возможность восполнить свои силы через связь смертного с Этериусом…чтобы после вновь ударить, используя их как безграничный источник энергии…как восполняющийся камень душ.

– Грубый разрыв связи? – осторожно уточнил у бывшего священника Руэл, вспоминая строчки из написанного когда-то Ригом трактата о магии душ.

Мартин кивнул, неосознанно проводя пальцем по кольцу. На памяти драконорожденного занимающийся магией душ супруг много говорил об осторожности и способности душ ранить дотронувшуюся до нее угрозу. При своей жизни, как, впрочем, и после вознесения бретонец, когда не хотел кому-то навредить, всегда с успокаивающей улыбкой предупреждал о своем вмешательстве, одновременно прося не пугаться и не делать резких движений. Заметивший кивок драконорожденного Нереварин тихо выругался, с решимостью говоря:

– Я напишу Вори, чтобы быстрее заканчивал с львенком и дул сюда.

Мартин вновь склонил голову, соглашаясь со словами друга. Его глаза коснулись спускающихся к центру арены ступенек, на которых застыли преклонившие колени фигуры. Качающиеся, касающиеся лбом по диаметру круга, смертные молчали, однако их фигуры показались бывшему священнику прозрачными. Восемнадцать, игнорирующих шепот соратников, фигур дрожали, окрашивая черный камень багровым.

Промелькнувшая мимо них серая шерсть Ами ознаменовалась отчаянным, пронзавшим душу и сердце воем божественного спутника. Подобно вспышке молнии волк мелькал среди ступеней, требовательно утыкаясь носом в чужие фигуры. Стоны заваливающихся, падающих на ступени смертных заставили Мартина и Руэла быстро переглянуться, безмолвно обговаривая план действий.

Руки драконорожденного загорелись золотом намерения, в то время как нахмурившийся Нереварин быстро начал вытаскивать из зачарованного, висящего на поясе кожаных доспехов, кошеля склянки с зельями. Не сговариваясь, они разделились, распределяя между собой пострадавших.

Светлая мантия драконорожденного пропиталась пролившейся кровью, тогда как присевший перед отчаянно хватившим воздух человеком, имперец взял пострадавшего за руку. Дракон в душе бывшего священника недовольно рычал, раскрывая невидимые смертному глаза крылья и будто бы пытаясь усилить способности драконорожденного. Глубоко дыша, имперец сосредотачивался на заклинаниях, рефлекторно направляя заклинание школы Восстановления и исцеляя чужие раны. Под взглядом серых глаз порезы на руках и горле жертв влияния Обливиона зарастали, в то время как хриплое, прерывистое дыхание смолкало. Неравномерно поднимающаяся грудь успокаивалась, тогда как приоткрытый, хватающий воздух, рот и дрожащие от боли тело больше не угрожало жизни смертных.

Выдыхающий от облегчения драконорожденный, прикусывал губу, поднимая руку и вновь сосредотачиваясь на намерении. Двигаясь по правой стороне, он присаживался перед пострадавшими от влияния Обливиона смертными, не замечая, как тоже самое делает вытаскивающий флаконы Руэл. Передвигающийся зеркально Мартину данмер раздраженно шипел, открывая зубами запечатанные зелья и вливая их в травмированных жертв. Руки Нереварина без какой-либо осторожности массировали чужое горло, после чего данмер быстро считал на данмерисе секунды, дожидаясь момента действия зелья. Убеждаясь же в безопасности собственного поданного, Руэл вновь начинал рыться в кошеле, подбегая к новому пострадавшему. Одновременно с этим, где-то рядом с ними мелькала фигура воющего Ами, который выполняя долг спутника божества путей выводил из пострадавших проклятое влияние Обливиона.

Наконец, встретившись на противоположной стороне друг с другом данмер и человек облегченно выдохнули. Покачнувшийся от охватившей тело усталости имперец оперся на руку, вновь закопавшегося в кошеле, Руэла. Алые глаза данмера с пониманием посмотрели на драконорожденного, после чего мер вытащил из зачарованного предмета новые, сверкающий голубым стеклом, флакон. Дрожащая рука человека сжалась на бутылочке с зельем, после чего Мартин благодарно улыбнулся, вытаскивая зубами пробку и залпом выпивая содержимое.

– Ты улучшил вкус… - пробормотал с удивлением имперец, чувствуя на губах приятную сладость, которая оставляла после себя привкус пряных трав. Горло приятно опалило, после чего имперец вздохнул, на секунду прикрывая глаза. Внутренний зверь потрясенно фыркнул, в то время как сам имперец ощутил, как с удивительной быстротой силы наполняют его тело. Расширившиеся в недоверии глаза коснулись лица усмехнувшегося Руэла, после чего Мартин прошептал: - И сократил время действия.

– Вори. – коротко объяснил Нереварин, не пытаясь добавить к сокращенному имени лорда Дагота что-то еще.

– И ты оставил пост архимага, отказываясь еще и от заслуженного титула мастера алхимии. – сокрушенно качнул головой Мартин, заставляя друга тихо засмеяться.

– Мои навыки не изменятся, если я откажусь от звания. – в словах избранника Азуры слышалось веселье, а сам он с внимательным взглядом отстранился от имперца. – Вори заслуживает титула архимага больше меня, а я, как вы и хотели, стал больше спать. Говорят, в моем возрасте это полезно.

– Боюсь представить, что полезно тогда в моем. – мягко засмеялся в ответ имперец, выпрямляясь и замечая мелькнувшую рядом с высоким, вбитым в центр арены, сияющим камнем женскую фигуру.

Мартин невольно нахмурился, всматриваясь в изрезанный рунами серый, подобный разбросанным по Сиродилу обелискам, камень. Грозно рыкнувший Ами мелькнул слева от него, устремляясь к одному из камней судьбы.

– Ну…думаю, когда вернем цветочка, он даст тебе подробный ответ на этот вопрос. – ответил имперцу подло оскалившийся Руэл. Осуждающе качнувший головой имперец нисколько не повлиял на хлопнувшего его по по плечу друга, который с мягкой улыбкой заметил: - Кимерфелл прекрасен в это время года, монашка. Побережье Азуры живописное местечко, а чудеса двемерской науки и магии данмеров смогут поразить даже божество. Тем более жопу себе не отморозите как в Скайриме и не сгорите как на западе.

– Может после Алдуина. – с благодарностью в голосе ответил на предложение драконорожденный, не сдерживая теплой улыбки.

– Ну с этим я думаю смогу помочь. – быстрое обещание Нереварина заставило имперца в удивлени расширить глаза, с недоверием обращая свой взгляд на друга. Тот предвкущающе скалясь уверенно сказал: - Есть у меня одна идейка. Сам…без твоей просьбы вряд ли сунусь в этот поганый, варварский ледник, однако есть у меня одна идейка.

– Расскажешь, как доделаешь? – уточнил Мартин, заслуживая в ответ согласный кивок данмера.

– Пока скажу, нужна лишь душа, с которой обещали подсобить твои курицы. – не стал вдаваться в подробности Руэл, чьи слова позволили бывшему священнику ощутить надежду на появление удивительного, способного перевернуть исход противостояния, оружие. Обративший между тем свой взгляд на сияющий камень Хортатор поделился: - Все готово и проверено на скальных наездниках. В остальном, дай мне несколько недель после того как вся эта хуйня завершится.

– Спасибо. – прошептал драконорожденный, прислушиваясь к требовательному рычанию, выглянувшего из-за камня, Ами.

– Не смей сдыхать, монашка. – прошипел в ответ Руэл, внимательно наблюдая за тем как серый волк упрямо вытаскивает из-за камня, облаченную в меховые доспехи, взволнованную девушку.

Светлые, короткие волосы молодой широкоплечей нордки были неосторожно обрезаны, придавая светлому лицу лишнюю грубость. Коснувшаяся тонких черт, отразившаяся в светло-голубых глазах, печать страха слегка померкла, тогда как небольшие, обветренные губы удивленно приоткрылись.

– Ох…бляя. – тихо протянул Нереварин, задерживая свой взгляд на груди темных, меховых доспехов.

Присмотревшийся к достаточно высокой фигуре Мартин увидел свисающий с шеи незнакомки металлический, усыпанный темно-зелеными бусинами круглый амулет. Вместе с этим, глаза имперца отметили и металлические, изображенные в форме распахнувшего пасть волка, наплечники, которые обеспечивали девушке дополнительную защиты. Металлическим был опоясывающий талию посох с пряжкой, в определенных местах которого, в неаккуратных ножнах покоились два грубых топорика. Цепляющийся за меховую ткань Ами тихо фыркнул, отпуская девушку и делая шаг в сторону драконорожденного.

– Итак, девочка как тебя зовут? – насмешливые слова Руэла заставили незнакомку раздраженно вздрогнуть, напрягаясь всем телом. Промолчавший Мартин нахмурился, наблюдая как Хортатор демонстративно поднимает левую руку, демонстрируя девушке вспыхнувшее на среднем пальце кольцо. Одновременно с этим, его другая рука мера потянулась к груди. – Думаю, ты хорошо знаешь, что это за колечко и понимаешь, что тебе лучше ответить на мой вопрос, пока я не решил, что ты и твое племя замешаны во всей этой хрени.

– Фрея. – с горящим от ярости взглядом представилась нордка, невольно сжимая руки в кулаки. – И мы не стоим за этим!

– Тогда какого рогатого обдолбыша даэдра ты тут забыла? – вновь надавил на собеседницу Нереварин, бросая быстрый взгляд в сторону зевнувшего Ами. – Неужели «Всесоздатель» направил?

Девушка побледнела, возмущенно выдыхая. Плескавшаяся в ее глазах ярость была направлена на давящего данмера, который казалось и не думал униматься. Во взгляде Руэла застыло знакомое драконорожденному презрение. Мартин выдохнул, вспоминая что так старый друг обычно смотрел на представителей великого дома Хлаалу, которые натянуто улыбаясь, говорили о лишении поддержки Хелсета и Барензии. Это было личное, что-то направленное на семью или клан неизвестной имперцу девушки.

С тихим вздохом Мартин присмотрелся к доспехам и амулету нордки, пытаясь понять ее принадлежность к организациям или кланам Империи. Одновременно с этим, мысли имперца зацепились за произнесенное избранником Азуры «Всесоздатель».

Как бывший священник одного из божеств имперского культа Мартин когда-то изучал вопросы веры, сопоставляя собственного покровителя с его воплощениями в разных культурах. Тогда ему нужно было понимать заветы Акатоша, осознавая его не как Верховного Бога в официальной религии Империи, но как объединяющие народы Империи божества. Когда-то он изучал секты, понимая, что чтобы бескровно вернуть заблудшие души к свету Акатоша, ему нужно было грамотно подобрать слова, отбивая нападки, стремящихся навредить Империи, еретиков. Священников обучали различать веру, сопоставляя ее проявление с допустимыми в цивилизованном обществе нормами. Вместе с этим вступившего в храм бывшего даэдропоклонника заставляли изучать и иных Богов, объясняя это тем, что некоторые жрецы, узрев священника Акатоша, вместо разговора могут попытаться принести его в жертву.

Поэтому можно было достаточно правдиво сказать о том, что, проживший несколько лет в стенах часовни Акатоша, Мартин был достаточно хорошо подкован в вопросах религии. Там, где глаза драконорожденного не смогли узнать одежды, разум прошептал, что «Всесоздатель» был один из проявлений Ануиэля – одного из древних, практически полностью забытых во времена Мартина, божеств альтмеров. Отколовшаяся или рожденная Ану душа, представляющие свет и олицетворяющие все живое плана смертных. Кто-то называл его половиной целого, лучшей стороной монеты, противопоставляя божеству в противоположность тьму и смерть. Однако, в отличии от предков альтмеров, концепция Всесоздателя предполагала лишь две сущности – светлого, создавшего все живое творца и его противоположность, взывающего к смерти и разрушению. Ни Ану, ни Падомая, ни Ауриэля, Девяти Богов, вознесшегося Талоса или духов природы подобная вера не подразумевала.

Кровь коснулась губ нахмурившегося драконорожденного, который попытался вспомнить какие народы придерживались подобной веры. Солстхейм не был представлен многочисленными народами, однако это не мешало исповедовать непопулярный на территории Тамриэля религию. Однако, видя отношение к девушке Руэла, Мартин мог лишь сделать вывод о том, что она принадлежит к довольно известному клану или народу, но никак не может быть одиночкой-изгоем. В свою очередь это оставляло ни так много вариантов. Великие дома и подчиняющиеся Империи поселения предпочитали поклонение имперскому культу, культу предков или условно хорошим принцам даэдра. Упомянутый несколько дней назад народ скаалов напротив, являлся для бывшего священника загадкой, тогда как информации о населявших остров иных народов у имперца не имелось.

Возможно нордка перед ним была представительницей скаалов, что в свою очередь накладывало отпечаток на их общение. Мартин понимал, что как прибывший на остров по делу чужеземец, он не имел права вмешиваться в политику официальной власти. Давивший в разговоре на девушку Руэл знал свою работу, в то время как их с Мартином дружба не давала усомниться в действиях данмера. Однако, вместе с этим, сердце имперца сжималось, в то время как внутренний, похожий на тон канцлера Окато, голосок мягко намекал о недальновидности подобных разговоров. Нравы и традиции скаалов были неизвестны драконорожденному, однако внезапно пролившаяся в ходе переговоров кровь могла привести к нападению группы скаалов на Воронью скалу. Мартин вздохнул, понимая, что пусть в глубине своей души он и верит в способности и знания Нереварина, однако не может не вмешаться. Мягкая улыбка коснулась лица бывшего священника, после чего он, слегка склонив голову произнес:

– Прошу прощения за резкие слова моего друга, госпожа. Мы не хотели оскорбить Вас своими необоснованными предложениями. Однако, думаю Вы и сами признаете необычность ситуации. Вас нашли в центре строящегося даэдрического святилища, в окружении спящих, не отвечающих за свои действия пострадавших. В отличии от них Вы пребывали в целости и сохранности, не пытаясь выйти к нам для помощи жертвам даэдрического влияния. Вместо этого, Вы спрятались за…подозрительным и явно оскверненным магией Обливиона камнем, что также играет против Вас. Думаю, мы имели все права на…столь грубые, звучащие подобно обвинениям, распросы.

– Кончай обращаться ко всем на «Вы», монашка. – поморщился услышавший его слова Руэл. Алые глаза яростно вспыхнули, после чего он уверенно добавил: - Никто из них на момент первой встречи уважения с твоей стороны не достоин. – глаза Руэла вспыхнули, после чего он с горечью на данмерисе прошептал: - Не бери пример с цветочка с его вбитым намертво этикетом.

Мартин на несколько секунд прикрыл глаза, вспоминая как несколькими словами любимый супруг мог внушить совершенно незнакомому человеку симпатию. Быть может Руэл был прав и встречаемые бывшим священником на пути лица действительно не заслуживали проявления уважения. Однако…подобное обращение располагало, как аристократов, так и простых смертных. Доброе слово, проявленное к незнакомцу уважение и понимание оно словно бы облегчало беседу, позволяя более внимательно прислушиваться к просьбам незнакомца. Это был не столько этикет, сколько разумный, призванный получить больше необходимого, подход. По крайней мере такого было мнение, обучавшего в краткие визиты Мартина в Вэйрест, Регула.

– Может я пряталась от вас не потому, что виновна, а потому что вы без спроса вторглись в земли моего народа! – воскликнула между тем Фрея, не скрывая направленного в сторону Руэла полного молчаливого обвинения взгляда. – Быть может я думала, что это вы виновны в охватившем остров безумии!

– Сразу видно – идиотка. – вынес вердикт Нереварин, пожимая плечами. – Причем слепая. Если бы мы были виновны, мы бы не бегали, пытаясь исцелить всех этих лунатиков. Ты же, девочка, кажется ни делала нихуя. Просто стояла, надеясь на милость неизвестно кого.

– Руэл, я думаю сейчас ты излишне категоричен. – покачал головой имперец, замечая, как в алых глазах друга появляется понимание.

Насмешливо склоненная голова и скрещенные на груди руки многим могли показаться несогласием, тогда как знавший Нереварина драконорожденный видел лишь принятие правил игры. Изогнувшаяся в пренебрежении улыбка не могла обмануть человека, который понимал, что друг решил будто бы бывший священник решил для получения помощи и информации применить метод «хороший стражник, плохой стражник». Подобной тактики на самом деле не было в планах, однако невольно возникшая импровизированная пьеса могла дать им больше результатов, чем возможный конфликт со скаалами. Серые и алые глаза бегло коснулись почесавшего задней лапой ухо Ами, после чего имперец мягкой улыбкой продолжил:

– Мы не знаем, когда молодая госпожа прибыла на это место. Быть может она изучала обстановку, рассматривая варианты разрыва связи. Я думаю ты сам знаешь, что в таких делах излишняя спешка лишь помешает, тогда как присутствием Ами не может похвастаться каждый.

– Еще предположи, что она ловила даэдрического уебка на живца. – усмехнулся в ответ Руэл, придирчивым взглядом окидывая фигуру нордки. – Он бы ее сразу пришиб, без переговоров. Что, кстати, также говорит в нашу пользу. Будь я стоящим за всем даэдрическим мудаком, пристрелил бы как суку сразу же. Монашка, а ты не думал, что ее прятки вполне могли стать ударом из засады? Очень удачный выстрел оставил бы нас без головы и всего остального.

– У нее топоры. – заметил спокойно Мартин, краем глаза отмечая нарастающие в жестах девушки возмущение.

– Когда такая мелочь кого-то останавливала? – недоверчиво усмехнулся Нереварин, приподнимая бровь. – Тебе рассказать как можно топорик кинуть?

– Я пришла сюда, чтобы спасти моих людей от этого безумия. – внезапно прервала фальшивый спор нордка. Светлые глаза девушки с раздражением посмотрели на недоверчиво ухмыльнувшегося Нереварина, который открыто наблюдал за бездействующим Ами. Фрея неуверенно закусила нижнюю губу, обращая свой взор на мягко улыбающегося имперца. – Я хотела выяснить, какое безумие заставляет мой народ идти сюда, забывая самих себя. Хотела узнать, почему они оскверняют священные Камни, пропитывая неизвестной мне злой силой саму землю.

– Но пришли мы и Вы, опасаясь неизвестного, укрылись за камнем? – уточнил у нордки бывший священник, замечая, как девушка кивает.

– Чужеземцы…многие, кто путешествуют по этим землям не всегда несут с собой добрые намерения. – ответила человеку Фрея, чей взгляд казался драконорожденному правдивым.

Лишенные обвинения или ярости слова звучали достаточно тихо, напоминая бывшему священнику об исповеди. Встреченная ими девушка словно бы проявляла доверие к имперцу, не пытаясь предпринять каких-либо агрессивных действий. Быть может их с Руэлом внезапная тактика сработала и слова нордки были лишь попыткой оправдания, однако важнее была их искренность. Не убирающий с лица улыбку драконорожденный кивнул, показывая девушке свое внимание и доверие.

Между тем тихо выдохнул, закативший глаза, Руэл, руки которого все также были скрещены на груди. Казалось данмер хотел что-то сказать, удерживаясь от яда слов лишь из-за присутствия добившегося результата Мартина.

– У Вас есть предположения о том, кто может стоять за всем этим? – бессмысленный с первого взгляда вопрос имперца заставил девушку кивнуть, сжимая руку в кулак.

– М…Наш старейшина считает, что это дело рук подчиненного одному из злых духов, человека по имени Мирак. – с небольшой заминкой сказала девушка, внимательно смотря на понимающе кивнувшего драконорожденного.

– К подобным выводам пришли и жители, расположенного по соседству с вами поселения. – объяснил свой жест бывший священник, краем глаза замечая, как недовольно качнул головой, осознавший план друга, Руэл.

Глаза девушки между тем расширились, а мелькнувшая в них надежда лишь позволила человеку убедиться в правильности своего поступка. Он понимал, что в вопросах даэдрического вмешательства излишнее доверие могло лишь навредить, однако сейчас, наблюдая за собеседницей, имперец не видел в ней угрозы. Вместо этого, замечал драконорожденный лишь подтверждение ее слов. Быть может он ошибался, однако проверить это можно было лишь опытным путем. Сейчас же, лишние, понимающие серьезность проблемы, руки не стали бы для них с Руэлом обузой. Быть может знания представительныцы народа скаалов смогли бы лучше прояснить ситуацию, помогая им обнаружить, ведущие к убежищу противника, подсказки.

– Мы с моим другом прибыли сюда для расследования происходящих на острове событий. – продолжил между тем говорить имперец, открывая нордке часть правды.

Непроизвольно коснувшийся серебренного кольца палец с нежностью провел по металлическому, скрытому под перчаткой, ободку украшения. Выдохнувший драконорожденный, привычно дотронулся до пустующей связи, надавливая на стену и не получая в ответ даже слабого намека на родное сердцу присутствие. Улыбка Мартина слегка дрогнула, вызывая у приподнявшего голову Ами тихое, взволнованное рычание, которое не скрылось от взглядов Руэла и Фреи. Одновременно с этим, бывший священник протянул в сторону девушки руку.

– У нас с Вами одна цель и думаю, что несмотря на некую враждебность встречи, каждый из нас сможет переступить через свою гордость ради блага невиновных жителей смертного плана. – в голосе Мартина слышалось мягкое давление, тогда как взгляд серых глаз лишь мельком коснулся лица хмыкнувшего данмера.

– Пока нам не попытаются проесть плешь несуществующими вещами или не попытаются воткнуть кинжал в спину, я буду примерным мальчиком. – пообещал, заметивший взгляд имперца, Руэл. Алые глаза вспыхнули, после чего мер вполне миролюбиво продолжил: – Насколько я помню среди скаалов…все же присутствовало понятие чести. Если… - Нереварин внезапно оборвался, окидывая нордку задумчивым взглядом.

Та в ответ скрестила руки на груди, с видимым раздражением ожидая продолжения слов избранника Азуры. Тихо, будто бы смеясь, фыркнул сидящий возле драконорожденного Ами, в то время как сам Мартин заметил мелькнувшую во взгляде друга, смешанную с молчаливой просьбой, беспомощность.

– Фрея. – беззвучно подсказал Хортатору человек, вспоминая об особенностях избирательной памяти друга.

– Если госпожа Фрея пообещает не слишком сильно путаться под ногами, проповедуя «известные каждому скаалу истины», то с моей стороны проблем не будет. – с благодарным кивком завершил Руэл, обращая пристальный взгляд на бледную от ярости девушку.

– Обещаю, что не потревожу «друга моего народа» своими высказываниями и не воспользуюсь моментом, чтобы ударить его в спину. – сквозь зубы пробормотала нордка, заслуживая в ответ приподнятую в ожидании бровь.

– Монашку…моего друга твое обещание также касается. – в голосе избранника Азуры послышалось требование. – Без этих слов я не доверюсь тебе.

– Не стоит Руэл. – мягко попросил друга Мартин, дотрагиваясь до плеча данмера. – Подобные требования лишь оскорбляют нашу возможную союзницу.

– Хорошо, я скажу три слова, которые надеюсь объяснят «союзнице» мое поведение. – прошипел, зло растянувший губы в улыбке Руэл.

Алые глаза смотрели на возмущенную, готовую отказаться от союза нордку. Мартин видел, как девушка, не собираясь терпеть сыпавшиеся на нее оскорбления, была готова уйти в одиночестве. Однако, прежде чем ситуация приняла скверный для плана имперца оборот, Нереварин выдохнул:

– Тарстен Клык Сердца.

– Он поступил бесчестно, предавая все во что мы верили. – с непонятным для Мартина стыдом прошептала Фрея, отводя от данмера взгляд. – Я…даю вам обоим слово, что не поступлю подобно ему.

Фрея протянула руку в ответ, пожимая руку драконорожденного. Крепкая, сильная хватка мало соответствовала облику девушки, однако полностью подходила суровым нордам севера. Договор между представителями центральной власти и племенем, живущих вдали от цивилизации, скаалов был заключен, знаменуя объединение Солстхейма перед лицом неизвестной угрозы. Однако, видя бросаемые друг на друга взгляды союзников, Мартин понимал хрупкость обещаний. Сложный характер Руэла, неизвестные имперцу традиции скаалов, собственное волнение и хранящийся в его кошеле зачарованный артефакт. Одна вспышка, маленькая, захватившая разум слабость, могла пролить кровь, знаменуя возможные беспорядки и так не спокойного острова.

Палец имперца вновь прошелся по металлу кольца, в то время как неосознанная, беззвучная молитва коснулась возведенной в узах стены. Тихая, похожая больше на выраженное беспокойство, молитва драконорожденного выразила робкую надежду на то, что брешь в договоре не будет обнаружена в самый важный для человека момент.