4 день месяца Заката Солнца 201 год. 4 эра. Поместье Хортатора. Воронья Скала. Солстхейм. Провинция Ресдайн. Империя Тамриэль.

Взмах серебряного клинка со звоном ударился о золотистый металл застывшего перед имперцем противника. Безэмоциональное лицо металлического голема не дрогнуло, в то время как тонкие, заостренные на концах руки опустились, знаменуя окончание тренировки. Окутавшее живой манекен зеленое свечение заклинания паралича погасло, в то время как опустивший левую руку Мартин выдохнул.

Дракон в его душе рычал, а нестерпимая щекотка обжигала горло. Напряженные, забывшие меч руки знакомо ныли, а сжимающие рукоятку клинка пальцы казалось были уже неспособны разжаться. Одновременно с этим чувствовал имперец и легкую, присущую каждому магу, усталость, мягко намекающую на грядущие истощение.

Однако, понимая последующие проблемы Мартин лишь упрямо дышал, сжимая клинок крепче. Присущее каждому Септиму драконье упрямство поддерживало его силы, тогда как закрытая, лишенная каких-либо эмоций, связь вела его все дальше вперед. Молитва Рига из раза в раз проносилась в его голове, заставляя его натягивать связывающие их узы, видя перед своими глазами лишь безвольное, лишенное жизни, тело. Он не мог отдыхать…даже понимая, что в решающий момент его собственное тело может подвести, он не мог позволить себе отдых. По крайней мере не сейчас…

– На деле они бесполезны. – насмешливый голос Руэла заставил драконорожденного вздрогнуть, резко разворачиваясь в сторону голоса и выставляя перед собой меч.

Избранник Азуры, сменивший привычные кожаные доспехи на простые штаны и льняную рубашку, оказался рядом с раскрытой дверью. Прислонившийся к, закругляющейся подобно панцирю краба, стене данмер с насмешкой следил за тренировкой имперца. Висевший на его поясе изогнутый клинок едва заметно сверкал, тогда как скрещенные на груди руки казались выдавали чужое беспокойство.

– Разве тебе не нужно отсыпаться? – уточнил у старого друга Мартин, присматриваясь к слегка уменьшившимся мешкам под глазами. Внимательный взгляд подобных пролившейся крови глаз не вызывал каких-либо опасений, тогда как совершенно обычные зрачки вызывали в душе бывшего священника легкое удивление.

– Я мог бы сказать тебе о том же, монашка. – усмехнулся в ответ Нереварин, не пытаясь даже отстраниться от стены. Лишенное признаков усталости лицо улыбалось, показывая имперцу лишь готового к новым испытаниям мера.

Внимательный взгляд алых глаз прошелся по чужому телу, всматриваясь в каждое неосознанное движение человека. Внутренний зверь драконорожденного недовольно зарычал, тогда как качнувший головой Руэл смягчил взгляд. Глубоко вздохнув он с пониманием произнес:

– Вори сумел уломать Нелота, договариваясь на шестое число этого месяца. Любые ритуалы за компенсирование расходов и несколько уступок при голосовании Великих Домов.

– Неужели Телванни потребовали только это? – удивился в ответ Мартин, замечая, как насмешливо склоняет голову Нереварин.

– Не бери в голову, об остальных пунктах договора с этими пиявками мы с Вори позаботимся. – произнес спокойно избранник Азуры, окидывая взглядом просторную, куполообразную комнатку.

Пробежавшие по углам алые глаза задержались на безжизненно застывших вокруг Мартина големах, чьи металлические, лишенные каких-либо эмоций, лица смотрели в пустоту. Тонкие, похожие на обнаженные мечи, руки живых манекенов были опущены, тогда как видимые на золотом металле вмятины свидетельствовали об удачных результатах тренировок.

Небольшая, расположенная в небольшом круглом углублении, арена освещалась белым светом зачарованных светильников. Выложенные темным камнем стены и пол были покрыты многочисленными трещинами и царапинами, а потрескавшаяся ведущая в основную часть комнаты каменная лесенка была запятнана темно-бурыми пятнами нарисованных когда-то рун. Расположенные по углам комнаты металлические комоды были заставлены магическими клинками и, сверкающими от несовместимости наложенных на них чар, прототипами револьверов. Позади самой арены, прямо напротив двери виднелись шесть, расположенных на разной высоте, эбонитовых мишеней рядом с которыми виднелись небольшие, покрытые рунами школы Иллюзий дощечки.

– Вори сейчас в Имперском городе. – сказал внезапно Нереварин, дотрагиваясь рукой до незаметного, привязанного к тонкому темному ремню, льняного мешочка.

Отразившиеся в глазах драконорожденного любопытство, вызвало на лице данмера усмешку, после чего он отвязал мешочек, кидая его Мартину. Меч выпал из рук имперца, а сам он наклонился, вытягивая руку и ловя брошенный ему предмет. Взгляд его зацепился за вспыхнувшие, вышитые на ткани алой нитью, руны расширения пространства.

– Почему он отправился в столицу? – поинтересовался бывший священник, распутывая закрывавшие мешок шнуры.

– Вори сунул туда камень душ. – коротко бросил Нереварин, заслуживая в ответ благодарный кивок имперца. Сосредоточившийся на предмете Мартин, запустил руку в мешочек, не сводя взгляда с усмехнувшегося друга. – Переговоры с львенком, чтобы тот дал поиграться с некоторыми моими игрушками.

– Что это за предметы? – вновь спросил у друга Мартин, чувствуя, как угрожающе в его душе рычит дракон.

Мир перед его глазами дрогнул на секунду дрогнул, а сомкнувшиеся на кристалле камня пальцы почувствовали тепло. Чужая воля коснулась его разума, неся с собой требовательный шепот…зовущего его на бой противника. Глубоко вздохнувший имперец, прикрыл глаза, сдерживая охвативший горло жар щекотки. Голос драконорожденного дрогнул, а сам он недовольно прошипел:

– Мог бы предупредить, что Ворин заключил в камне душу дракона.

– Извини, я не подумал. – в голосе избранника Азуры послышалась вина, после чего чужие пальцы осторожно сжали чужое плечо. – Пока нормально? Лечь или зелья?

Драконорожденный промолчал, вслушиваясь в чужой шепот. Собственный, заключенных глубоко в его душе, зверь угрожающе рычал, расправляя крылья и готовясь в любую секунду взять верх над давным-давно умершим противником. Душа Мартина тянулась к кристаллу, а сам имперец, вспоминая о своей заветной цели, раскрыл свой разум чужому опыту.

Strun…буря, то что ждало каждого кто разозлил бы дракона. Дракон был подобен внезапной буре…грозной и внезапной, сносящей все на своем пути. Буря эмоций…буря желаний…необузданная, очищающая врученный им мир от гнили проклятых вод Обливиона. То, что сложно подчинить и бессмысленно пытаться обуздать. Завихряющиеся в воздухе внезапные перемены, которые необходимо пережить, подстраиваясь под власть не разума, но стихии сердца…

– Вам нужна была драконья душа… - прохрипел Мартин, чувствуя, как чужой опыт медленно сливается с его душой, находя отклик в его сердце.

Ярость и буря…неопределенность и подчинение необузданному шторму собственных чувств – именно сейчас коснувшиеся разума слово казалось ему подходящим…отвечающим его нужде в противостоянии. Не разум, но чувство, которое ударит внезапной вспышкой, обрушивая на противника его боль и страх, которые он безуспешно пытался запрятать в глубине своей души. Буря…гремучая, кипящая в крови каждого дракона смесь, которую он обращает в смертоносное оружие…

– Душу мы еще найдем, чего не скажешь о твоем усилении. – раздававшийся откуда-то издалека голос данмера дрогнул, превращаясь на секунду в неясный шум. Раскрывший, вспыхнувшие золотым светом, глаза имперец всмотрелся в серое лицо, подавляя рвущийся наружу крик. Утробный, похожий на звериное рычание рык вырвался из глотки бывшего священника, заставляя хмурящегося в беспокойстве мера спросить: - Порядок?

– Сейчас все пройдет. – прорычал драконорожденный, сосредотачиваясь на собственном дыхании и беря под контроль бушующие в груди эмоции.

Мягкое прикосновение к воздвигнутой в связи стене напомнило человеку о цели, заставляя его окончательно вернуть над собой контроль. Осмысленный взгляд стальных глаз сосредоточился на лице избранника Азуры, позволяя данмеру облегченно выдохнуть. Одновременно с этим Мартин поинтересовался:

– Где вы нашли душу?

– Город нашего урода. – спокойно ответил Руэл, убирая руку с чужого плеча. Прошедший по телу драконорожденного внимательный взгляд, вызвал на лице имперца успокаивающую улыбку. Нереварин быстро кивнул, дополняя свой ответ: - В противоположном крыле оказалась драконья стенка, из которой Вори вчера вытащил душу.

– Он нашел что-то еще? – уточил у друга бывший священник, замечая, как тот недовольно морщится.

– Рассыпающиеся от старости книги, чудом сохранившиеся драконьи кости и чешуя. – последовавший ответ избранника Азуры не принес радостных новостей. Прикусивший губу Мартин помрачнел, тогда как потеревший подбородок данмер внезапно сказал: - По словам Вори Камень Дерева полностью очищен от влияния Обливиона. Жертвы пришли в себя и возвращаются в поселения.

Мартин кивнул, понимая невысказанную мысль Нереварина. Решение возникшей на Солстхейме проблемы чужеродного влияния было простым…известным со времени кризиса Обливиона. Закрыть врата, вытащить якорь, восстановить выжженную проклятьем землю и успокоить пострадавшие души.

– Ты уже отдал распоряжения по поиску Врат? – спросил у друга драконорожденный.

– Советник Морвейн и маги гильдии получили направление. – пожал плечами Нереварин, спокойно добавляя: - Найти одну книжку не так просто, но учитывая то, что мы видели она должна находиться в относительной близости от местной достопримечательности.

– Значит в Апокриф мы сможем попасть в любом случае. – задумчиво произнес Мартин, чувствуя, как внутренний зверь начинает довольно рычать. Непрошенная, искренняя улыбка появилась на лице имперца, после чего он облегченно выдохнул, сразу же уточняя: - Ты отдал распоряжение только на поиск?

– Пригрозил за любую несогласованную со мной инициативу выпустить патрон в голову. – усмехнулся в ответ Нереварин. – Не получится с Вороньей Скалой, попробуем зайти через Телванни или скаалов. До тех пор, пока никто не уничтожил книги шансы есть. Сейчас все упирается лишь во время, поэтому используем его по-максимуму. Составляем план, готовим зелья и оружие…короче, все как обычно.

Все как обычно…вырвавшийся из драконорожденного слишком сильно напоминал худшие дни вторжения даэдра. Убегающие время время, подготовка к атаке, удар по превосходящим их силам – именно в таком порядке проходила тогда жизнь тех, благодаря чьему-то плану оказался втянут в кризис. Однако, такой ритм кажется должен был быть бывшему священнику более привычным.

– Потренируйся со мной. – попросил Мартин, возвращая другу мешочек и поднимая с пола клинок. – Без жалости или какой-либо уступки.

– Так бы и сказал, что хочешь вдарить мне за все хорошее. – усмехнулся в ответ Руэл, склоняя голову в знак согласия.

Привязав к темному ремню отданный имперцем мешочек, избранник Азуры отошел к поднимающейся стенке арены. Алые глаза мера вспыхнули золотом, после чего находящийся в ножнах Истинной Пламя скользнуло в правую руку. Лезвие изогнутого, изящного двемерского клинка было направлено в сторону драконорожденного, тогда как повернувшийся к нему боком мер убрал левую руку за спину. Внимательный взгляд чужих глаз не сходил с вздохнувшего имперца, следя за каждым его движением.

– И кого ты хочешь напугать своей тычкой? – с насмешкой спросил у бывшего священника Нереварин, наблюдая за тем как имперец выставляет перед собой серебряный клинок.

Жестокий, служащий для запугивания, оскал исказил правильные черты серого лица, после чего мер сделал шаг в сторону, начиная медленно обходить противника. Алые глаза Хортатора сверкали, а сам он не спешил нападать, продолжая свой монолог:

- Тупое, ни на что не годное оружие. Возьмешь его на встречу с Мираком – подохнешь. Впрочем, шансов у тебя все равно не так много. Мы оба знаем, когда ты в последний раз адекватно сражался. Семнадцать лет тренировок…раз в неделю, всего два часа. На что ты надеешься? Серьезно думаешь победить его в одиночку? Того, кто опытнее тебя в тысячу раз?

Мартин молчал, чувствуя с каким недовольством начинает рычать его внутренний зверь. Руэл умел выводить из себя, знал, как провоцировать или внушать неуверенность в собственные силы. Простыми, правдивыми словами он был не хуже меча или револьвера, заставляя свою жертву терять над собой контроль. Чаще всего ему хотелось доказать неправоту, хотелось ответить, ударяя так, чтобы данмер больше не лез…но одновременно с этим его слова заставляли задуматься. Как имперец действительно мог победить того, кто был опытнее него.

Стальные глаза следили за движениями обходившего его слева Нереварина. Опалившие жаром горло несло в себе желание привычно замедлить время, завершая бой на своих условиях…что не принесло бы тренировке желаемых результатов, ведь время нисколько не помешало Мираку ненадолго захватить контроль над разумом драконорожденного.

Пальцы левой руки бывшего священника согнулись, а сам он под рев внутреннего дракона сформировал в своей душе привычное ему намерение задержать противника. Соединившиеся кончики большого и указательного пальца дрогнули, а формирующийся на среднем пальце зеленый луч заклинания паралича вызвал у избранника Азуры смешок.

– Доспехи, монашка. – слышимое в чужом голосе высокомерие казалось настоящим, в то время как застывший на месте данмер был готов сделать в сторону человека рывок. – Рассеивание магии сведет на нет любую твою попытку. В этом проблема магии. Она рассеивается слишком просто. Молчание, рассеивание, магический щит. Ты можешь быть мастером Разрушения или знать пару заклинаний школы Иллюзий, но, если попадешь в антимагическую зону…ты обосрешься, монашка. Станешь бесполезным куском говна, который никого не спасет. Хотя не сказал бы, что и с магией ты полезный. Император…кто ты без постоянной охраны, маг? Тебя защищают, оберегают на протяжении всей твоей жизни, но убрать защитника и кем ты станешь? Чего ты сможешь добиться, если окажешься в одиночестве?

Слова Нереварина слишком часто били в цель, задевая струны чужой души. Избранник Азуры всегда куда наносить удар, выводя противника на эмоции. Сердце бывшего священника дрогнуло, а память, будто бы в насмешку над ним, напомнила ему о постоянном сопровождении. Драконорожденный, действительно, практически не оставался один, а любое его сопровождение всегда прикрывало его спину…внушая бывшему священнику обманчивую уверенность в собственных силах.

Резкие рывок Нереварина не стал для Мартина неожиданностью. Мечи со звоном соприкоснулись, а сделавший шаг назад имперец ощутил сильный натиск худого мера. Смотрящие на него с фальшивой ненавистью алые глаза сверкали золотом, тогда как сделавшая движение нога попыталась ударить его. Вовремя отскочив драконорожденный выдохнул, вскидывая в направлении старого друга руку.

Сорвавшийся с среднего пальца зеленый луч нисколько не навредил, грациозно ушедшему в сторону, меру, ударяясь вместо этого о стену. Впрочем, подобное нисколько не помешало бывшему священнику вновь попытаться сосредоточиться на желании остановить старого друга.

– Ты правда думаешь, что он все еще любит тебя? – продолжил давить на человека Руэл.

– Могу спросить тебя о том же. – произнес без долгих раздумий имперец, недоверчиво приподнимая бровь. – Думаешь Ворин все еще любит тебя?

– Я не кидал своего супруга на двести лет. – парировал его слова усмехнувшийся Нереварин, вновь делая рывок и пытаясь ударить противника по ногам.

Отскочивший от Хоратора Мартин опустил клинок, останавливая прошедший в опасной близи меч. Раздавшийся звон пробудил крик внутреннего дракона, заставившего имперца неосознанно отклониться назад. Встретивший пустоту кулак Руэл вынудил мера покачнуться, ненадолго открывая его для удара. Быстрый взмах меча драконорожденного вызвал чужую ухмылку, после чего специально упавший на пол мер откатился в сторону. Левая нога данмера задела один из живых манекенов, дотрагиваясь до тонкого соединения между ногами и туловищем механизма.

С грохотом голем покачнулся, заставляя развернувшегося к противнику имперца отступить назад. Поднявшийся на ноги Руэл усмехнулся, хватая механизм за плечо. Довольный, лучащийся предвкушением оскал поднял в драконорожденном дурное предчувствие. Вспыхнувший на пальцах бывшего священника зеленый луч заклинания полетел в сторону внезапно ожившего манекена, опутывая позолоченное, металлическое тело магическими цепями.

– У меня еще шесть. – усмехнулся, спрятавшийся за собственным изобретением, Нереварин.

– Ничего страшного, я разберусь и с ними. – пообещал другу Мартин, замечая, как горящий в алых глазах азарт смешивается с весельем.

Сделавший шаг вперед драконорожденный, взмахнул мечом, ударяя им по тонкой руке механизма. Отскочивший влево Руэл, с грацией мера спрятался за новым манекеном, дотрагиваясь уже до него. Шум пробудившегося механизма не стал для драконороженного неожиданностью, заставляя его лишь поднять руку, сплетая на ней новое заклинание школы Иллюзии.

– Бесполезный, игнорирующий свои способности дурак. – прошипел внезапно Руэл, отпрыгивая к лесенке. Ступившие на каменные ступеньку ноги слегка дрогнули, тогда как потерявший на секунду равновесие данмер продолжил: - Зачем ты вообще ходил к Седобородым, если не используешь то, что тебе дано судьбой? Зачем пробуждал свою кровь, если она так претит тебе?

– Если я замедлю время, то это ничем мне не поможет. – качнул головой Мартин, парируя удар подъехавшего к нему голема и тыкая его средним пальцем левой руки в грудь.

Занесенная для новой атаки рука застыла, а вырвавшиеся из-под земли зеленые путы опутали металлическое тело прочными цепями. Наблюдавший за этим Руэл разочарованно выдохнул, поднимаясь по лестнице и делая рывок в сторону одного из комодов.

– Будто кроме времени ты нихрена другого не знаешь. – выдохнул, уклонившийся от нового заклинания бывшего священника, Нереварин. – Подстраивайся, монашка, пока я не выстрелил в тебя. То, что не сработало время, не значит, что не сработает что-то другое.

– Могу обернуться драконом. – заметил в ответ Мартин, ударяя очередной механизм в грудь и почти сразу же делая рывок в сторону увеличившего дистанцию друга.

Дракон в душе человека довольно урчал, в то время как сам имперец не мог не признать разумность чужих слов. Намерение возникло в его душе само собой, тогда как собственный разум потянулся к известному ему слову. Желание защиты, способ уйти от удара и сохранить собственную жизнь для должного ответа сопроводилось знакомой щекоткой, раздирающей человеческое горло подобно огню или когтям дракона.

Грянувший внезапно выстрел потонул в драконьем рыке, выдохнувшем слово «Feim». Зачарованный патрон пролетел мимо драконорожденного, ударяясь об одну из металлических мишеней. Недолгий звон эбонита прошел по комнате, а на зачарованной деревянной табличке загорелась цифра «1».

– А вот это уже новенькое. – хмыкнул удовлетворенно Руэл, кладя обратно на стол небольшой револьвер.

Представший перед глазами драконорожденного посеревший, заполненный множеством переливающихся нитей, мир едва заметно дрожал, создавая ощущения колыхающегося от ветра гобелена. Опутанный, невидимых в реальном мире бутонами фиолетовых роз, данмер сделал шаг в сторону беря в руку небольшой, заряженный одним единственным болтом револьвер. Направленный в сторону бывшего священника острый кончик ярко сиял, заставляя имперца отвести взгляд в сторону, выставляя перед собой тренировочный меч.

– Драконом являйся перед нашим уродом. – бросил ему между тем Нереварин, хмурясь и откладывая оружие в сторону.

Скользнувший в его руку новый револьвер был до ужаса маленьким и лишенным привычного Мартину длинного дула. Небольшое, практически незаметное в руках друга оружие казалось не обладало достоинствами своих предшественников и не было способно причинить такого же вреда. Впрочем, драконорожденный, хорошо зная таланты Нереварина, не собирался расслабляться, сосредотачиваясь вместо этого на плетении заклинания щита. Медленно сближаясь с ожидающим его Руэлом, драконорожденный внимательно следил за чужими движениями, готовясь в любую секунду начать действовать.

Серый, опутанный множеством нитей, мир дрогнул вновь, представая перед имперцем в привычном свете. Сделавший резкий рывок драконорожденный, услышал громкий, неприятный хлопок. Попавший на лезвие клинка патрон заставил имперца дрогнуть, тогда как внезапно оказавшийся рядом с ним Руэл ударил противника ногой в живот.

– Кому-то определенно нужно было больше тренироваться. – заметил со смешком Руэл, сразу же ударяя болезненно выдохнувшего имперца рукояткой клинка в грудь. – Продолжаем?

– Fus… - выдохнул без какого-либо намерения Мартин, сразу же прикусывая до крови нижнюю губу.

Неприятная, лишавшая его воздуха, боль в груди сбила контроль бывшего священника над заклинанием, вынуждая его покрепче сжать в руках клинок. Отстранившийся от человека мер опустил оружие, терпеливо ожидая чужих слов. Мелькнувшие в алых глазах беспокойство быстро исчезло за привычной Мартину насмешкой, тогда как наполненные вызовом слова на первый взгляд могли показаться издевкой.

– По крайней мере ты все такой же упрямый баран. Расслабься, от большей части проблем мы тебя прикроем. От школы Иллюзии и Разрушения так точно.

– Что случилось с той книгой? – спросил внезапно Мартин, заставляя данмера весело хмыкнуть.

Слова избранника Азуры несли в себе успокоение, а сам Мартин не видел в них какого-либо двойного смысла. Подобное поведение было в характере Руэла…заставить усомниться в собственных способностях, а после вручить в качестве подарка зачарованные доспехи или оружие.

– Нашел что спросить… - протянул в ответ Нереварин, качая головой. – Сгорела в тот момент, когда ты вернулся обратно. Уж не знаю, что этот мудозвон сделал, но Врата они разрушили без каких-либо камешков или негативных последствий.

– А наша союзница… - задал новый вопрос драконорожденный, вспоминая о той, кто несколько дней назад сопровождал их в руинах, а после исчез.

– Вернулась в свою деревню. – спокойный голос лорда Дагота заставил мера и человека вздрогнуть, поворачивая голову в сторону застывшего в дверях кимера.

Подолы нескольких пар, надетых на аристократа, богатых, ало-золотых мантий с тихим шуршанием колыхнулись, подчиняясь размеренным движениям. Внимательный взгляд темных, смотрящих в душу, глаз безэмоционально прошелся по лицам присутствующих, в то время как сплетенные в длинную косу темные волосы слегка выбились из прически, говоря об усталости или спешке мера. Изящные, скрытые под широкими рукавами мантии руки держали в руках запечатанный в ножнах клинок, рукоятка которого казалась Мартину знакомой.

– Я сообщил старейшине племени об очищении камня, прося его в случае нахождения Врат повременить и написать нам. – продолжил между тем Ворин, приветливо кивая Руэлу.

Тепло улыбнувшийся кимеру Нереварин вернул Истинное Пламя в ножны, опуская небольшой револьвер дулом вниз. Губы главы Великого Дома едва заметно дрогнули, тогда как на миг смягчившийся взгляд черных глаз с некой надеждой всмотрелся в лицо данмера. Наблюдавший за молчаливым диалогом Мартин пожал плечами, отводя взгляд в сторону и замечая краем глаза как быстро сближается с кимером Руэл, оставляя на чужой щеке быстрый поцелуй.

– Отдал? – спросил со смешком данмер, опуская взгляд на сжимающую клинок руку.

– Как доспехи, так и клинок. – последовавший следом ответ пробудил в драконорожденном любопытство, заставляя его присмотреться к простым, темным ножнам и узкой, созданной из серебра рукоятке. – Он все еще намеревается посетить Скайрим, игнорируя все слова о восстании и драконах.

– Значит голова убийцы родственников все также является приоритетным подарком для нашей волчицы. – покачал головой избранник Азуры, заставляя слушавшего меров человека нахмуриться. - Она все также в Анвиле или уже вернулась и усмиряет драконий нрав?

– Отбыла в Бруму, как мне сказали проверяет куда ушли выделенные противо-драконью защиту деньги. – поделился с данмером Ворин, заставляя того понимающе хмыкнуть. – По последним, гуляющим по столице слухам, раздала милостыню в бедных кварталах, возложила цветы к памятнику Защитника, пообещала священникам великой часовни Талоса найти деньги для восстановления фресок.

– Значит к чужому здравому смыслу сейчас взывает лишь канцлер. – протянул с весельем в голосе Руэл, с фальшивой жалостью добавляя: - Представляю, как сейчас там весело: «Братья Бури оттеснены от границ Сиродила, а Брума, несомненно, защищена от внезапного вторжения».

Прикусивший губу Мартин неосознанно побледнел, понимая о ком ведут речи меры. Император и Императрица…его зачарованный, заключенный в столице потомок и его пленительница, которая держит земли Тамриэля в своих руках…

Стальные глаза непонимающе сощурились, тогда как сам имперец всмотрелся в лица друзей. Подобно Ригу Ворин мог видеть души…мог исцелять их, убирая раны или уничтожая чужое влияние. Руэл, близкий к семье Мартина видел, как росли дети и потомки имперца…выросший на улицах Бравила и отточивший свой разум данмер всегда цеплялся за близких, отвечая быстрым ударом на угрозу. Никто из них не мог не заметить изменения в поведении Императора, никто из них не смог бы пройти мимо…но тогда почему, имея возможность, его друзья не вывезли Императора из столицы. Одно заклинание, прошедшие мимо защиты башни, заклинание перемещения решило бы столько проблем…точно также как решили бы проблемы известные Руэлу тайные ходы или знания в магических науках главы Великого Дома Дагот.

– Почему он в столице? – внезапно спросил у друзей Мартин, заслуживая в ответ недоверчивый взгляд Руэла. Приподнявший бровь Ворин слегка склонил голову, ожидая продолжения.

– Только не говори, что ты поверил в эту хуйню про чары. – протянул с насмешкой избранник Азуры, всматриваясь в чужое лицо. – Серьезно? Это же полная, вылетевшая из чьего-то больного разума, хрень.

– Здесь я соглашусь с Руэлом. – добавил спокойно лорд Дагот, внимательно следя за эмоциями нахмурившегося имперца. – Я стал одним из тех, кто проводил проверку его разума. Я не считаю себя великим целителем, однако вы не хуже меня знаете, что любое воздействие на разум или тело находит свое отражение на душе. Поверьте, Мартин, ничего подозрительного мной не было замечено.

– Ты ведь не считаешь, что мы попробовали бы после всей той мути с кризисом кинуть тебя и твою семейку и переметнуться к золотокожим мудилам из Талмора? – с недоверием уточнил у имперца Нереварин.

Мартин отрицательно покачал головой, чувствуя как внутренний зверь издает недовольный рык. Слова друзей вновь внесли неразбериху в известную бывшему священнику картину мира. Он верил, как Руэлу, так и Ворину, понимая, что друзья действительно не могли предать его. Меры действительно смогли бы найти выход и если бы они сказали о чарах, то Империя, помня их заслуги и близость к Императорской семье, поверила бы…их не остановила бы угроза, которой так боялась Дельфина…

Кровь вновь коснулась губ задумавшегося имперца. Дельфина боялась войны, боялась конца династии Септимов и разделения Империи. Это имело смысл, объясняя то чужое бездействие…в момент угрозы драконов подобные действия казались разумными, но как давно вернулись драконы? Почему восстание Ульфрика зашло так далеко, в то время как верный Империи Ресдайн не пошевелил и пальцем, чтобы спасти Императора…почему на Йокуду отпустили ту, кого можно было признать, давая права на трон и лишая его законнорожденных детей?

– Кризис Обливиона слишком сильно сказался на мире… - пробормотал драконорожденный, вспоминая слова Дельфины о возможной гражданской войне между детьми Императора.

Назвать бастарда…молодую девушку наследницей в обход лишенного права первородства законнорожденного сына – обеспечило бы раскол Империи, которого можно было избежать лишь одним способом. Способом, который пролил бы благословенную кровь Дракона и вновь поставил бы мир под угрозу повторного кризиса Обливиона…ведь несмотря на присутствующую в знатных домах кровь, никто не мог утверждать того претендент будет принят Амулетом Королей.

– Он нормальный, монашка. – уверенно сказал, услышавший слова драконорожденного, Нереварин. Алые глаза вспыхнули золотом, после чего мер со смешком добавил: - Нормальный, пусть и немного помешанный на своей жене. Но, поверь моему опыту общения с твоей семейкой…у вас – Септимов, это семейное.

– Зачем ордену Клинков врать? – последовавший следом вопрос бывшего священника заставил Руэла присвистнуть. Алые глаза мера сощурились, после чего избранник Азуры быстро переглянулся с потершим бородку Ворином.

– Интересно мерки пляшут… - задумчиво протянул Нереварин, обращаясь к задумчивому кимеру: – Чувствуешь интрижку?

– Предательство Клинков сюзерена…в это довольно сложно поверить, но подобное развитие событий нельзя отрицать. – произнес в ответ Ворин, потирая бородку. – Вопрос лишь в том, зачем ордену это? С их положением, это не имеет смысла, как и не имеет смысла, помимо гражданской войны в Скайриме и возвращения драконов, втягивать Империю в династический кризис. Убийство Императрицы не приведет ни к чему, кроме как к ожесточению Тита…Повторно он не женится, за детей вцепиться драконьей хваткой. Августа же пусть и признана, но незаконнорожденная девушка…к тому же она – Клинок. Ее право может оспорить практически каждый королевский дом Империи. Посадить ее на рубиновый трон…для этого думаю понадобится повторный кризис.

Клинки действительно не имели права наследовать титулы, выпадая из линии наследования. Широкие права, подотчетность лично Императору…агенты Империи платили за привилегии вечной опасностью и потерявшимися связями с семьей…относительно безопасная гавань для нежеланного, опасного по своей природе, ребенка, чья смерть могла стать проблемой для Империи.

Однако даже так, всегда можно было найти лазейку, возвращая утраченные права. Без какого-либо труда Мартин мог вспомнить прощения об отставке или кричащие заголовки газет, выделяющих подвиг внезапно ставшего нужным принца или рыцаря. Империя любила героев, восхваляя их за силу и верность. Если Клинок был красив, если он закрывал даэровы Врата, исцеляя страждущих и не требуя ничего взамен…все сразу вспоминали о формальном титуле, намекая Императору о возможной отставке агента, который слишком быстро понадобился любимому брату или матушке на родной земле.

Здесь же речь шла о признанном ребенке Императора. Принадлежащей к прямой ветви династии крови Дракона, спасающей мир от повторного кризиса. Если ситуация повторить, никто не посмотрит на…незаконнорожденную принцессу как на бастарда, Клинка или девушку. Ее посадят на трон и выдадут замуж за подходящего потомка благословенной крови…

Ведь именно таким по словам Дельфины был план Ульфрика Буревестника. Обмануть Империю, заставить народ усомниться в чужих правах, свергая его потомка и его сыновей, женясь на дочери…ошибка, намеренное заблуждение или истина со случайной смертью Императора и принцем, все это стало бы бессмысленным. Никто не стал бы разбираться в том, что случилось, довольствуясь тем что написали газеты и сказал счастливый супруг, спасший любовь всей своей жизни. О жертвах бы погоревало, но через месяц другой о трагедии Императорской семьи забыли бы практически все.

– Руэл, мне нужно чтобы твои шпионы предупредили Императора о возможном предательстве ордена. – попросил у друга драконорожденный, задумчиво касаясь рукой виска. – Пусть ему скажут о проверке ордена, пусть усилит охрану или перераспределит должности. Все это звучит слишком плохо и чем больше я пытаюсь думать о случившемся, тем сильнее мне кажется, будто я что-то упускаю.

– Мы с Вори скажем ему после того, как разберемся с нынешней проблемой. – пообещал в ответ Нереварин, внимательно всматриваясь в бледное лицо имперца.

Вспыхнувшие золотом алые глаза будто бы поняли что-то, заставляя дракона в человеческой душе недовольно рыкнуть. Дурное предчувствие коснулось уставшего от волнения разума, заставляя его на секунду вспомнить полный благоговения взгляд мастера ордена Клинков. Тогда в словах Дельфины будто бы не было лжи, а сама она показывала верность…искреннюю верность Мартину и тем, в ком текла кровь Талоса. Она не врала, говоря о его защите, которой, как и полагалось представителю правящей династии, уделялось излишне много внимания. Клинки ведь не изменились, смотря на него…все также…

Привыкший когда-то к интригам императорского двора разум дрогнул, а сам Мартин невольно вспомнил взгляды аристократов и военного наместника Императора…стальные глаза Септимов для многих это стало бы сигналом…что одновременно с газетными статьями играло роль не в пользу драконорожденного, ставя его в очередной раз бастардом…непризнанным бастардом, который, в зависимости от родителя, мог встать в очереди или после признанной принцессы, или занять место в первой десятке претендентов…но это все также не имело смысла и в действительно его притязания на трон мало кто бы поддержал.

– С Клинками будем разбираться позже. – озвученные Нереварином слова вырвали бывшего священника из раздумий, заставляя его потерять, способную прояснить ситуацию, мысль.

– Сейчас мы должны сосредоточиться на Мираке и спасении Рига. – поддержал слова Хортатора Ворин, протягивая имперцу запечатанные ножны. – Сейчас мы можем лишь наблюдать, подготавливаясь к возможной угрозе.

Пальцы драконорожденного рефлекторно сжались на рукоятке клинка, будто бы созданный для рук имперца меч оказался удивительно удобным и сбалансированным, окутывая Мартина знакомой уверенностью. Взгляд стальных глаз опустился вниз, замечая выгравированного на рукоятке черного имперского дракона.

Сердце человека дрогнуло, а сам он, затаив дыхание, обнажил меч, рассматривая столь знакомое ему лезвие. Длинный, лишенный каких-либо зазубрин или изгибов серебряный клинок слегка искрился огненными искрами. Покрывающие лезвие изящные, сплетающиеся в слова руны были практически незаметны человеческому глазу, позволяя ощутить лишь небывалое, проникающие в душу, воодушевление.

– Спасибо. – прошептал драконорожденный, забывая о всех видимых им до этого клинках.

Упавший на пол тренировочный меч потерял для бывшего священника свое значение, тогда как левая рука с нежностью провела по серебряному лезвию. Довольное урчание внутреннего дракона согревало тело драконорожденного, позволяя мягкой улыбке коснуться благородного лица.

– Мы посчитали, что «Пламя Империи» и «Император» должны быть возвращены хозяину. – сказал спрятавший руки за спину Ворин, переводя взгляд на усмехнувшегося Руэла. – Если решите продолжить тренировку, то я попрошу вас воздержаться от магии и зелий. Сомневаюсь, что Телванни поймут ваше истощение.

– Расслабься, воздержимся. – пообещал в ответ Руэл, сразу же обращаясь к Мартину. – После тренировки дай мне клинок, я с ним немного пошаманю.

– Что ты задумал добавить? – поинтересовался у друга имперец, крепче сжимая в руках меч.

– Да так, мелочь, которая не позволит тебе похерить твою игрушку и пойти на дракона с голой рукой. – усмешка Руэла заставила бывшего священника недовольно фыркнуть, чувствуя, как в душе появлется неловкость. Покачавший головой Ворин промолчал, не пытаясь остановить продолжившего говорить данмера: - Мне тут птички успели сегодня нашептать твои методы борьбы с летающей ящерецей. Поэтому, немного насилия над «пометкой» и «возвратом» лишним не будет. Дашь потом заодно и перчатку от доспехов, к ней сделаю привязку.

– А на мече куда поставишь зачарование? – вновь задал вопрос драконорожденный, кивая в знак признательности.

– Скорее всего навершие, оно меньше всего нагружена в плетении. – пожал плечами данмер, задумчиво потирая подбородок. – Быть может смогу уместить на рукоятку, под дракончиком с воодушевлением. Тут нужно будет немного подумать, чтобы сказать точно.

– Я сделаю кофе. – тихо произнес Ворин, разворачиваясь в сторону двери. Коснувшийся прямой спины взгляд Нереварина нес в себе смешанное с желанием обожание, которое заставило убранные за спину руку дрогнуть. Пронесшийся по комнате хриплый кашель кимера вызвал на лице данмера довольную улыбку, после чего аристократ сказал: - Одна чашка на четыре часа. После идешь спать.

– Хорошо, Вори. – не стал сопротивляться Руэл, проходясь внимательным взглядом по фигуре мага. – Покормишь Ами?

– Не беспокойтесь, все уже решено и в соответствиями с предпочтениями я призвал ему трех аврорианцев. – уведомил друзей мер, дотрагиваясь рукой до косяка двери. Застыв на секунду в дверях мер повернул голову, окидывая данмера и имперца внимательным взглядом. Блеснувшие искрами темные глаза смягчились, после чего Ворин спокойно произнес: - Хорошей тренировки.

Под тихое, практически бесшумное шуршание подолов мантий, кимер покинул комнату, оставляя их в наедине. Руэл, несколько минут смотревший вслед аристократу, тоскливо вздохнул, переводя взгляд на молчавшего имперца. Загоревшиеся азартом алые глаза задержались на зачарованном клинке, после чего мер подошел к ближайшему комоду, кладя на него небольшой револьвер. Вновь покинувшее ножны Истинное Пламя блеснуло алыми искрами, в то время как посмотревший на Мартина Нереварин мотнул головой в сторону арены.

Молчаливое предложение друга было встречено драконорожденным с радостью. Рука бывшего священника дрогнула, а сам он, чувствуя довольно рычащего в душе зверя, быстро прикрепил к поясу светлой мантии ножны. Наложенное на клинок воодушевление наполнило тело имперца силами, внушая уставшему от беспокойства разуму уверенность в грядущем дне.

Прошедшие по клинки огненные искры нисколько не испугали спустившегося в круглую арену имперца, который бесстрашно посмотрел на вновь повернувшегося к нему боком Нереварина. Закрытая нерушимой стеной связь дрогнула, а прикоснувшийся к ней драконорожденный на секунду закрыл глаза. Беззвучная молитва плененному где-то в Обливионе божеству несла с собой теплоту любящего сердца. Игнорируя воспоминания о чужой мольбе, имперец обещал прийти, защищая от боли и страха того, кто когда-то в прошлом сумел завладеть его сердцем.

Раскрывшиеся глаза человека вспыхнули золотом, а сам он пытаясь поделиться с бретонцем частью собственных сил сделал шаг в сторону ожидавшего удара Руэла. Двемерская сталь и серебро со звоном соприкоснулись, заставляя противников практически сразу же отскочить. Синхронные, зеркальные шаги были медленными и размеренными, а не сводившие друг с друга взгляд друзья готовились в любую секунду сделать рывок. Решимость и нужда вели драконорожденного все дальше и дальше, превращая обычную тренировку в настоящий, пусть и не заканчивающийся чьей-то смертью бой.

Делая отчаянные рывки и нанося по двемерскому клинку все новые удары, Мартин чествовал свою беспомощность. Дракон в душе человека раздраженно рычал, тогда как разум, несмотря на озвученный не так давно план, все громче напоминал имперцу об утекающем времени. Волнение, страх, отчаяние вступили в борьбу с воодушевлением и решимостью, опаляя горло сражающегося с другом человека жаром намерения. Накапливающиеся, подавляемые им эмоции скапливались внутри него все быстрее, грозясь переполнить хрупкую чашу терпения, оборачиваясь в оружие и уничтожая выросшую на его пути угрозу. «Голос есть служение. Следуй Внутреннему пути. Говори, лишь когда нельзя молчать» …что ж, видят Девять Богов скоро Мартин действительно скажет, молясь лишь о том, чтобы произнесенные слова спасли того, кто всегда освещал его душу, принося в забытую Богами жизнь смысл.