7 день месяца Заката Солнца 201 год. 4 эра. Тель-Митрин. Солстхейм. Провинция Ресдайн. Империя Тамриэль.

Крепкому запаху вина и роз для исчезновения потребовалось несколько долгих секунд. Перебивавший их запах пепла нес с собой жар Красной Горы, заглушавшей любое влияние проклятых вод Обливиона. Лежащие на созданном из шляпок грибов осколки темных камней слегка блестели, угрожая ранить неаккуратно прошедшего по ним смертного. Раскрывшаяся же позади имперца круглая дверь несла с собой любопытные взгляды, мельком заглядывающих в комнату слуг или проходящих мимо членов дома, быстро скрывавшихся в запутанных коридорах грибной крепости.

– Порядок? – тихо спросил Руэл, мягко дотрагиваясь до плеча размеренно дышащего Мартина.

– Пока все идет хорошо. – пробормотал в тон данмеру драконорожденный, заставляя Нереварина усмехнуться.

– Радуйся пока есть возможность, а то чует моя задница, через денек другой у нас опять Каморан повторно съебет с амулетом через портал. – совершенно невеселое, напоминающие о прошлом, замечание избранника Азуры все же сделало свое дело, заставляя Мартина слабо улыбнуться. Увидевший жест имперца Хортатор, мягко похлопал друга по плечу, заботливо уточняя: - Раз нам тут клятву принесли, заканчиваем или подстраховываемся?

– Посмотри остальных. – сказал в ответ Мартин, опуская взгляд на преданно смотрящего ему в лицо Ами.

Прошедшая по шерсти рука казалась имперцу тяжелой, а сам он несмотря на пышущие энергией тело, многое отдал бы за небольшой, очищающий разум от гнетущих мыслей отдых.

– Предлагаешь сделать перерыв? – мгновенно спросил у него Руэл, оглядывая фигуры застывших меров.

– Два зелья уже не похоже на шутку. – произнес тихо драконорожденный, поднимая вслед за данмером взгляд и быстро пробегаясь по фигурам явно уставших аристократов. – Призыв Азуры или иного принца даэдра будет излишне выматывающим. Учитывая клятву Сангвина, я бы предпочел обсудить черные книги, после чего потратив несколько часов на передышку приняться за работу.

– Сказал бы нормально, что доверяешь словам этой твари и хочешь разгрузить мозги. – поморщился в ответ Нереварин, понимающе кивая. Задумчивый взгляд подобных крови глаз сощурился, касаясь лица выпившего новое зелье Нелота, после чего мер произнес: - Нелот, Ваш Дом успел выяснить что-то по местоположению черных книг?

Старый мер промолчал, закрывая глаза и опираясь на расположенный за его спиной металлический стол. Глубокое, размеренное дыхание мага заставляло Хортатора Ресдайна морщиться, терпеливо ожидая пока выпивший вроде бы третье зелье восстановление данмер оправиться от истощения. Прислонившийся вновь к стене Ворин молча смотрел в сторону своих спутников, дожидаясь их окончательного вердикта.

– Учитывая произошедшие, я могу сообщить лишь о двух известных мне книгах. – неприятный голос архимагистра Дома Телванни был уверенным, а пришедшая с ним информация позволила внутреннему зверю имперца ощутить радость. Между тем, убравший в ножны на груди револьвер, Руэл скрестил руки на груди, дожидаясь не долго заставившего себя ждать ответа: - Как мне сообщили мои подчиненные в руинах Нчардака находится так называемое «Острое перо», тогда как в кургане Колбьорн обнаружена «Филамент и филигрань». Ни одно, ни другое мои маги пока не трогали.

– Нчардак же вроде в относительной близи с Тель-Митрином… - протянул задумчиво Руэл, потирая подбородок. – Кажется на небольшом островке на западе…а напротив, если смотреть по карте, находится камень Солнца.

– А Курган Колбьорн по последим известным мне сведениям был недавно разрыт вблизи Вороньей Скалы, в нескольких часах пути на восток от камня Земли. – подал голос Ворин, с подозрением смотря на выдохнувшего старика.

– Насколько я помню Вы, уважаемый Советник Дагот, были не так уж и против сотрудничества Великих Домов с отделением гильдии магов Ресдайна. – прозвучавшая в голосе Нелота насмешка заставила Руэла скрипнуть зубами, нисколько не трогая чувств спокойного кимера.

– Признаюсь, я скорее удивлен, что об артефакте нам сообщил архимагистр Великого Дома Телванни, а не представитель гильдии или советник Морвейн. – голос кимера нес в себе спокойствие веков, в то время как жесты давным-давно восстановленного тела не могли сказать многого. Темные глаза аристократа задумчиво сверкнули, после чего он коснулся лиц молчавших спутников, добавляя: – Если позволите, мне хотелось бы услышать подробности находки.

– Тогда вы их получите, советник. – с гордостью проговорил Нелот, соединяя руки перед собой и поднимая их на уровень груди.

Взгляд старого данмера нес в себе превосходство, будто бы известная ему информация о новой черной книге была дороже любого золота или артефакта. Впрочем, подобное нисколько не трогала сердца Ворина, чей легкий, неглубокий кивок не выдавал никакого беспокойства, указывая лишь на положение Советника Хортатора.

Демонстративно кашлянувший Руэл, скрестил руки на груди, напоминая о своем присутствии. Стоящий рядом с другом Мартин молчал, предпочитая не вмешиваться в ход разговора. Сейчас, заслышав о местоположении двух артефаетов Обливиона разум имперца вновь погрузился в беспокойство, а сам он словно бы наяву увидел силуэты утекающих сквозь его пальцы песчинок времени. Природное любопытство жгло его горло, в то время как сам он понимал бессмысленность подобной информации. Интриги и противостояния организаций Ресдайна никак не помогли бы им победить Мирака, не называя им имен союзников или противников и не облегчая им поиск разбросанных на острове якорей.

– Руэл, я бы хотел немного сэкономить времени на подготовку. – произнес внезапно Ворин, смягчая обратившийся на лицо Нереварина взгляд. – Пока мы с архимагистром Дома Телванни обсуждаем…нюансы и договариваемся об оплате его помощи, вы с Мартином и Ами не могли бы пройтись по городу.

– Уверен, что нам это нужно? – уточнил у кимера нахмурившийся данмер, заслуживая в ответ утвердительный кивок. – Тебе нужно что-то конкретное?

– Ингредиенты для зелий восстановления, исцеления и быть может яда паралича. – спокойно ответил избраннику Азуры глава Дома Дагот, избегая недоброго взгляда Нелота. Отразившиеся на лице старика возмущение не прошло мимо гостей крепости, вынуждая Ворина без проявления излишних эмоций объяснить: - Я бы предпочел, чтобы сваренные зелья и яды были как можно более…свежими, чтобы на момент нашего появления в Нчардаке или возле Воронье Скалы в случае нашего ранения нас обошли стороной…неприятные последствия. Кроме этого, я бы предпочел, чтобы большинство из нас успело перевести дух перед путешествием, не рискуя в самом начале потратить большую часть зелий или заклинаний.

– А еще ты бы хотел узнать слухи. – заметил со смешком Нереварин, вызывая на лице кимера благодарную улыбку. – Думаешь, кто-то успел обнаружить еще что-то?

– Вероятность есть, а скаалы кажется гораздо более охотно идут на контакт в случае необходимости обмена. – поддержал слова Хортатора Ворин, наконец возвращая свой взгляд на лицо недовольного архимагистра Телванни. – Я же, как уже сказал, был бы не против обсудить с Вами некоторые нюансы произошедшего.

– Вы останетесь на ночь? – спросил у кимера Нелот, требовательно взмахивая рукой в сторону двери.

Мелькнувшая рядом с дверью фигура скромно одетой служанки дрогнула, на несколько секунд замирая на месте. Впрочем, вскоре перед глазами драконорожденного предстала болезненно худая фигура молодой каджитки, чья слипшаяся на руках и лице рыжая шерсть имела небольшие клочки серой шерсти. Испуганный взгляд щурящихся голубых глаз не решался смотреть на хозяина и гостей крепости, тогда как заметно дрогнувшие тело скрестив руки перед собой, присело в низком, уважительном поклоне. Склонившаяся к грибному полу голова рассматривала линии звезды, в то время как наклонившиеся вперед уши внимательно вслушивались в разговор.

Серые глаза драконорожденного нахмурились, замечая недовольно поджавшего губы Руэла, чьи подобные крови глаза проходились по хрупкому телу служанки. Знавший Нереварина Мартин хорошо понимал, что опасно вспыхнувшие золотом глаза данмера свидетельствовали о сильном раздражении друга, недовольство которого было вызвано отнюдь не обращением архимагистра Телванни к Ворину.

Решения главы Дома Дагот редко, когда ставились избранником Азуры под сомнение, а сам он в большинстве разговоров позволял кимеру самому разбираться в ситуации, оглашая через свои уста волю Хортатора. Подобное было привычным каждому, кто знал двух меров и никогда бы не вызвало отразившегося на сером лице явного недовольства.

– Сколько просите за служанку? – внезапно спросил Руэл, указывая пальцем на испуганно выдохнувшую девушку.

– Руэл… - осторожно начал Мартин, присматриваясь к неосознанно пытающейся стать меньше каджитке.

– Сколько просите за служанку, Нелот? – повторил свой вопрос Нереварин, показательно раскрывая зачарованный кошель.

– Почтенный Хортатор, разве не вы объявили рабство незаконным? – с плохо скрытой в голосе насмешкой поинтересовался у данмера архимагистр Дома Телванни, оценивающе рассматривая молчащую служанку. – Разве не вы жестоко караете каждого, кто держит при себе рабов?

– Сколько? – вновь спросил Руэл, с угрозой смотря в лицо старика.

Внимательный взгляд измененных магией глаз быстро проходился по фигуре, отмечая как с каждой новой секундой перед взором появляется все больше тревожных симптомов. Принятая ранее за испуг дрожь тела была бесконтрольной и будто бы вызванной не поглощающими разум эмоциями, а ужасной болезнью. Обломанные, покрытые запекшимися пятнами крови ногти при более внимательном взгляде становились продолжением сломанных пальцев. Сощуренные, смотрящие в пол глаза имели при себе небольшие, слегка извивающиеся черные точки, в то время как открытая часть шеи в некоторых местах свидетельствовала о не до конца залеченных ожогах.

– Она свободная женщина, почтенный Хортатор. – произнес между тем Нелот, брезгливо и будто бы в первый раз оглядывая молчавшую служанку. – Служба Дому Телванни сложна, однако мы щедро платим слугам за их работу. Ее никто не держит, и она в любой момент может покинуть Тель-Митрин.

– Наш Повелитель немного неправильно выразился, вводя Вас в заблуждение. – подал голос Ворин, наблюдая за тем как отстранившийся от имперца Ами с тихим, успокаивающим урчанием оказывается подле служанки.

Под взглядом драконорожденного льдисто-голубые глаза божественного зверя вспыхнули, а сам он заботливо ткнулся мордой в дрожащие, неосознанно сделавшие шаг назад, тело.

– Спрашивая Вас о цене, Хортатор хотел лишь поинтересоваться как много Дом Телванни платит своим подчиненным. – продолжил между тем говорить лорд Дагот, заслуживая в ответ насмешливый взгляд Нелота. – Кажется весь Ресдайн знает о мастерстве и таланте Ваших слуг, которые кажется способны удовлетворить любое желание своего господина в поддержании порядка резиденции. Нам бы хотелось…не сказал бы, что перекупить у Вас эту служанку, скорее попробовать переманить ее для работы о нашем собственном поместье, которому к нашему сожалению нужна умелая рука.

– Можете попробовать. – пожал плечами старый данмер, вновь задавая Ворину свой вопрос: - Стоит ли мне приказать подготовить гостевые покои?

– Думаю, в случае задержки мы оценим гостеприимство ваших постоялых дворов. – ответил спустя некоторое время Ворин, с вежливой благодарностью кивая собеседнику.

– Тогда персонал проводит вас к выходу. – не стал удерживать гостей Нелот, обращаясь следом к служанке. – Препроводи почтенного Хортатора и его сопровождение к выходу.

Каджитка промолчала, лишь ниже склоняя голову. Осторожные, медленные движения непроизвольно дрожащего тела беспокоили имперца, который не хотел даже думать о том какие методы отбора слуг за прошедшие двести лет были развиты Домом Телванни. Дракон в душе бывшего священника недовольно рычал, в то время как приподнявший голову Ами с тихим урчанием начал выманивать у служанки ласку. Сверкающие магией глаза зверя не сходили с лица, начавшей неуверенно проводить по серой шерсти девушки.

– Найдешь? – спросил между тем Руэл, останавливая свой взгляд на тепло кивнувшем ему Ворине.

– Если не будешь закрываться. – произнес со слабым оттенком нежности кимер, отстраняясь от стены. Не попытавшись сблизиться со своим возлюбленным или хоть как-то попрощаться с ним глава Великого Дома Дагот позволил себе небольшую, мягкую улыбку, говоря: - Говорят где-то в нижних районах Тель-Митрина готовят чудесный кофе, а местные…владельцы магазинов редкостей славятся богатым выбором двемерских механизмов.

– Я присмотрю тебе бутылочку суджаммы и пару редких травок. – усмехнулся в ответ Нереварин, всматриваясь в черты благородного золотистого лица.

Под взгляды собравшихся рука избранника Азуры потянулась к шее, приподнимая незаметную, скрытую под слоями кожаных доспехов, тонкую серебряную цепочку. Оказавшиеся на виду темное обручальное кольцо вызвало на лице главы дома Дагот смущение, позволяя неосознанно улыбнувшемуся Мартину понимающе закатить глаза. С неким удовольствие имперец следил за тем, как Нереварин, не считаясь ни с присутствием свидетелей, ни последующим общественным мнением, поднес кольцо ко рту. Мягкий поцелуй коснулся темного металла, в то время как весело горящие алые глаза не сводили своего взгляда с прошептавшего что-то под нос Ворина, с губ которого не сходила нежная, полная искреннего тепла, улыбка.

– Не задерживайся здесь надолго, Вори. – произнес напоследок избранник Азуры, пряча кольцо под доспехи. – Ты у нас тоже не двемерский механизм.

Промолчавший в ответ Ворин лишь коснулся левой рукой груди, слегка склоняя голову в знак прощания. Проводивший их взглядом Нелот остановил свои глаза на Мартине, вежливо улыбаясь имперцу. Демонстративный, глубокий поклон свидетельствовал о признании драконорожденного, заставляя внутреннего зверя человека удовлетворенно зарычать. Видя перед собой накрывшие друг друга руки Мартин с трудом выдавил улыбку, мысленно считая время причитающегося ему поклона.

Один…два…три…с каждой новой цифрой бывший священник видел позицию Дома Телванни, которую слишком скоро передадут шпионы и слуги. Обращение к нему ни как к бастарду, ни как к представителю Императорской семьи, а как к властвующему Императору значило слишком многое, вводя в игру новую силу. Сторону, которую торопящий себя человек не желал принимать.

Шаги звучали в голове имперца слишком громко, а сам он, забыв о всякой вежливости покинул комнату призыва, следуя за мрачным Руэлом и урчащим Ами. Ведущая их к выходу каджитка слабо взмахивала руками, отворяя закрытые двери или же невидимые в закругляющихся стенах коридоры.

– Как твое имя? – спросил спустя некоторое время Нереваринг, вырывая Мартина из раздумий.

– Ма’джа, почтенный Хор-ртатор-р. – хрипло прорычала девушка, не поворачивая в их сторону головы.

– Сколько тебе платят за работу? – вновь спросил данмер, бросая в сторону драконорожденного немного беспокойный, несущий молчаливую просьбу о помощи, взгляды.

Снижавшийся круглый коридор вывел их в небольшой, разделяющийся на несколько проходов, зал. Глаза драконорожденного быстро пробежались по абсолютно пустынной, лишенной какой-либо мебели или украшений обстановке. Растущие в стенах загибающиеся в спираль бутоны темно-фиолетовых тюльпанов освещали пространство, в то время как проходившие по стенам плетения рун не позволяли магии проявиться. Высокая, поддерживающая свод комнаты колонна была оплетена множеством, уходящих в потолок, корней, корни которых служили местом обитания для созданных из изумруда птиц.

– Я…моя семья имеет все необходимое для жизни, Хор-ртатор-р. – ответила между тем Ма’джа, беспокойно проводя дрожащей рукой по серой шерсти.

– Но довольны ли Вы условиями этой работы? – спросил у девушки уже Мартин, сворачивая за ней в мало освещенный, расположенный слева от них коридор.

– Р-работа есть р-работа, сер-рджо. – вновь дала дипломатичный ответ каджитка, все еще избегая смотреть на них. – В иных местах для таких как я могло быть хуже. Несмотр-ря на некотор-рые приказы Дом Телванни щедр к тем, кто служит ему. Мне дают знания, позволяют пр-роявить себя и быть может когда-нибудь я смогу стать чьим-нибудь Голосом.

– Значит свое рабство на возможность поступить ко мне на службу ты не променяла бы. – вынес вердикт Руэл, замечая, как удивленно на мгновение замирает каджитка. – Ни я, ни мой муж, ни шутили в вопросе переманивая.

– Это не р-рабство, Хор-ртатор-р. – заметила тихо служанка, поворачивая в их сторону голову. Недоверчивый взгляд голубых глаз не прошел незамеченным, поднимая в душе бывшего священника бурю. – Мне платят за р-работу, излечивая меня и мою семью от травм или болезней.

– Причинами которых в большенстве случаев является Дом Телванни. – произнес с видимым раздражением избранник Азуры.

– Простите, но есть ли у Вас шанс отказаться от…приказов представителей Дома Телванни? – спросил драконорожденный, мгновенно понимая глупость собственного вопроса.

Собственное мнение у прислуги, который внезапно может ослушаться приказа. Подобное среди аристократов в лучшем случае становилось поводом шуток, тогда как в худшем служило причиной смерти. Они подчинялись, получая разумную плату за труды…в то время как лишние вопросы или попытки высказать свое мнение, ослушиваясь приказа не приветствовались нигде на территории Империи. Ослушавшийся подчиненный – горе для руководителя и хаос в идеально работающем механизме Империи. Однако, даже здесь они должно были оставаться смертными, помня об известных, удерживающих их от превращения в монстров Обливиона, границах

– Можете ли Вы доложить главе Дома, члену Совета Дома или Голосу, в случае если чей-то приказ преступает через все допустимые границы? – вновь спросил Мартин, задавая свой вопрос по-другому. – Имеете ли Вы право отстоять свои личные границы или же Вы являетесь бездумным инструментом, не имеющим права на отдых и крик?

– Все это окупается во сто крат, сер-рджо. – прошипела уверенно каджитка, будто бы пытаясь убедить не гостей грибной крепости, а саму себя. – Еще недавно мои пр-рава были действительно похожи на положение р-раба. Мой дом был лишь под откр-рытыми небесами, а денег хватало лишь на тар-релку пепельного батата. Я не имела пр-рава входить в библиотеки магов дома, а моя смер-рть не вывала бы ни у кого вопросов. Сейчас…спустя тр-ри года моей службы ар-рхимагистру я вижу прогр-ресс, понимая, что Дом Телванни ценит упор-рство, волю и талант. Все, что пр-роисходит пр-равильно, Хор-ртатор-р. Чтобы не пр-роисходило, какие бы тр-рудности не возникали, это шанс. Для меня и моей семьи.

– Даже если когда-нибудь это приведет к Вашей смерти? – уточнил драконорожденный, понимая, что каджитка до конца своих дней останется верна приютившему ее Дому.

– Служба в любом знатном Доме Р-ресдайна или Импер-рии может пр-ривести к смер-рти. – уверенно ответила непроизвольно дрогнувшая девушка, переводя взгляд на хмыкнувшего Руэла. – Каким бы ни был Дом Телванни, ему намного больше вер-ры, чем пр-риверженному тр-радициям Индор-рил или Дагот. Каджит никогда не добьется многого в Р-ресдайне, тогда как в иных местах н’ва…чужеземец будет воспр-ринят с подозр-рением.

– Логика реалиста. – произнес с пониманием Нереварин, переводя свой взгляд на раскрывшуюся в стене арку, через которую виднелся выход к ведущим в поселение дверям.

– Я пр-ринадлежу Великому Дому Телванни не как р-раб или пр-ростая служанка, а как та, кто иср-ренне желает видеть его пр-роцветание. – с гордостью сказала каджитка, взмахов дрожащей руке раскрывая двери.

Под взглядом мера и человека девушка отошла в сторону, скрещивая руки перед собой и низко приседая в уважительном поклоне. Мотнувшаяся, будто бы вырванная из внезапного сна, голова склонилась к полу, Избегая прямого взгляда гостей служанка спокойно проговорила:

– Почтенный Хортатор, сер-рджо, Дом Телванни р-рад был пр-ринимать каждого из вас. Ар-рхимагистр с теплотой пр-риветствует связи с Импер-рией и избр-ранником Матер-ри Р-роз и желает каждому из вас добр-рого пути.

– Ага, передайте ему нашу благодарность. – фыркнул с знакомой драконорожденному насмешкой данмер, бросая свой взгляд в сторону ярко горящих в свете магических огоньков улиц.

Вступивший в свои права поздний вечер нисколько не сказался на жизни представителей и гостей Дома, чьи громкие голоса с весельем или торопливостью звучали на улицах. Переплетенные, создающие дороги корни сверкали золотом, в то время как парящие над нависными фонариками белые сферы, несмотря на некую тусклость, собирали вокруг себя большие группы скапливающихся возле них светлячков. Видимые через дверь изумрудные птицы едва заметно переливались в отблесках фонарей, издавая тихую, умиротворяющую улицы мелодию, в то время как откуда-то издалека слышались многочисленные, звучащие на данмерисе, голоса.

Двери грибной крепости закрылись за ними, скрывая от их глаз исчезнувшую в стенах служанку. Недовольно тявкнувший Ами вновь оказался подле Мартина, чей взгляд смотрел на расцветающие в небесах огненные и ледяные иллюзии. Удивительные картинки давно ушедших времен разверзали небеса, подчиняясь смеху и желанию, скрывающихся где-то на улицах магов, чьи попытки развлечь местных напоминали бывшему священнику об огнях сверкающего в ночи района Университета Волшебства.

– Никогда не понимал, как эти хитрожопые мудаки промывают мозги. – сказал внезапно Руэл, поднимая свой взгляд к ярким, сверкающим будто бы в свете исчезнувших лучей дневного солнца, небесам.

– Каждый добивается верности по-своему. – ответил старому другу имперец, пытаясь поддержать разговор. Скрывая под перчаткой рука заботливо прошлась по шерсти рыкнувшего волка, чья голова отзывчего потянулась в сторону человеческих рук. – Ты ведь тоже как-то смог завоевать Ресдайн.

– Со мной было просто, я растреливал несогласных, используя право сильного. – покачал головой данмер, устало потирая переносицу. – По-крайней мере так было до того, как я надел кольцо.

– Они не объединились против тебя. – заметил в ответ драконорожденный, вдыхая ощутимый в воздухе запах трав и зелий. – Значит и ты чем-то привлек их, заслуживая верность…Ресдайн горд и упрям так, как ни одна другая провинция. Но я не припоминаю того, чтобы вы когда-нибудь восставали, хотя поводов для этого было предостаточно. Как тот же…его насколько я помню сейчас называют Красный Год…

– Крови было действительно много. – хмыкнул с усталой улыбкой данмер, прослеживая за тем как высоко в небе распадается на множество огненных искр расправивший крылья дракон. Образы прошлого, мелькнувшие искрами в алых глазах Хортатора несли с собой радость гордости минувшего. Мартин молчал, слушая как Руэл тихо говорит: - Сначала исчезнувшие Министерство Правды, которое рассыпалось в пыль у самого дворца, потом задрожавшая Красная Гора, которая по словам Вори должна была извергнуться, следом Аргония, которую мы почти заняли…если бы не ты аргониани бы сейчас были частью Ресдайна, если не хуже…

– Совет Домов не восстал, воины и простые данмеры прислушались к нам, это ли нельзя назвать верностью? – задал не требовавший ответа вопрос, бывший священник, вспоминая тяжелые переговоры между представителями двух провинций.

Война между Ресдайном и Аргонией…Мартин не помнил ее во всех подробностях, занимаясь тогда в основном восстановлением Сиродила и налаживанием отношений с Алинором и Псиджками. Донесения, конечно попадали на его стол, однако тогда, он, зная Руэла и Ворина не придавал им особого значения. Попытка отомстить за века рабства заставила его лишь направить Клинков, прося обе стороны сесть за стол переговоров…что в итоге произошло, после того как познавшая на себе мощь неугомонного разума и тактического мастерства прошлого Аргония обратилась за помощью. Тогда обложившись многочисленными донесениями Мартин в первый раз примерил на себя роль посредника, пытаясь убедить раздраженного друга и Великие Дома Ресдайна отступить, возвращая аргонианам практически всю завоеванную данмерами Аргонию. Бомбы… дирижабли… револьверы… объединение домов перед ликом избранника Азуры… знания забытых тактик прошлого – все это перевесило Хист и упрямство ослабевшей после кризиса провинции, которая ожидала схожей, усиливающейся внутренними противоречиями и звучащей в слухах, слабость.

– Или все просто послушали того, кто тормознул кризис, доказывая всем что Септимы все еще могут держать Империю в своих руках. – пожал плечами Хортатор, внезапно переводя взгляд на руки человека. Сощурившийся взгляд чужих глаз внимательно прошелся по пустым рукам, после чего мер задумчиво проговорил: - Роза как-то слишком незаметно исчезла…твой мозг теперь вернулся в норму или все еще тянет на прорывы с призывами?

Дрогнувший в удивлении человек, позабыв о событиях Красного Года перевел свой взгляд на руки, одна из которых заботливо поглаживала серую шерсть божественного зверя. Роза Сангвина – терзавший его на протяжении некоторого времени артефакт действительно исчез, покидая его разум…исчез незаметно, словно его никогда не было, а тихий, принимаемый за свой собственный внутренний голос, шепот никогда не касался его сердца или души.

– Артефакт исполнил свое предназначение, становясь частью исполнившейся сделки. – произнес Мартин, с готовностью принимая правила сменившейся темы разговора. Дракон в душе бывшего священника утробно зарычал, в то время как сам человек, коснувшись воздвигнутой в разуме стены, признался: – Я контролирую себя намного лучше, но…беспокоюсь о Риге все также.

– То есть пиздеца от тебя… - протянул со смешком Нереварин, не заканчивая предложения.

– Как и похищение Рига с приставленным к его голове револьвером. – парировал драконорожденный, напоминая данмеру его собственные безумные в своей непродуманности поступки.

– Один – один. – фыркнул избранник Азуры, с вызовом скрещивая руки на груди. Сверкающая насмешкой улыбка не скрывала чужого веселья, тогда как смотрящие на человека кровавые глаза не несли в себе признаков раскаяния. – Твоя злопамятность еще хуже, чем моя.

– Такова жизнь смертных. – произнес спокойно бывший священник, глубоко вздыхая: - Нам нужно помнить прошлое, избегая его ошибок и извлекая из него уроки.

– Значит разберемся и здесь. – сказал в ответ Руэл, понимая невысказанную вслух мысль. Отведя взгляд в сторону шумных улиц поселения данмер прищурился, тихо фыркая, после чего предлагая: - Пройдемся по местным торговцам?

– Нам нужны только травы для зелий? – уточнил у друга Мартин, быстро кивая в знак согласия.

– Предпочтешь довериться кривым рукам алхимиком и интриганов? – спросил вместо ответа усмехнувшийся Нереварин. – Я вот воздержусь от такой чести. Испортить или подкинуть испорченное зелье гораздо легче, чем выбранные самостоятельно травы.

– Я ничего не говорил. – заметил с улыбкой человек, поглаживая тихо тявкнувшего Ами.

– Но подумал. – высказался в ответ Хортатор, мгновенно становясь задумчивым. Коснувшись двумя пальцами подбородка избранник Азуры проговорил: - Думаю от покупки артефактов мы воздержимся…если я правильно помню, в моем кошеле были какие-то игрушки. Зелья…травки, потом пара часов…на слабенькие до выхода к Н’чардаку времени хватит. Продержатся дня три, если проблем не будет, то быть может сможем использовать в кургане.

– Ты уже все распланировал. – констатировал бывший священник, делая шаг в сторону грибных домов поселения.

– Двемерские не айлейдские, однако, что в одной хуйне нельзя разгуливать без поддержки, что в другой. – произнес с привычной насмешкой избранник Азуры, быстро нагоняя друга и начиная вести его среди освещенных магией улиц.

Слегка поредевшие мостовые города все также были заполненны торговавшими или спешащими по своим делам жителями. Созданные из грибов вагонетки проносились над их головами, создавая после себя резкие порывы ветра, а воспарявшие при помощи заклинания левитации маги ступали на небольшие терасы, отворяя круглые двери домов. Находящиеся в воздухе, созданные из шляпок грибов, островки были заняты сидящими за столами магами, чьи взгляды были устремлены в искрящие от вспышек иллюзорных искр небеса. Аромат, смешивающегося с запахом околдовывающих разум духов, известный каждому волшебнику, готовящийся по особому рецепту порта Телванис чай очищал ум, принося в него мимолетное спокойствие.

Урчащий подле Мартина волк с любопытством оглядывался по сторонам, внимательно осматривая небольшие, скрытые под небольшими навесами торговые лавки, содержимое которых невозможно было скрыть от любопытного глаза. Подходящий к стоящим за прилавками торговцам, Руэл слегка склонял голову, игнорируя бледность и быстрые, уважительные поклоны, узнававших Нереварина продавцов. Любопытные, не скрывающие волнения взгляды касались, державшегося за спиной друга, драконорожденного, чье, скрытое за чарами Иллюзии, лицо сложно было скрыть вблизи даже при накинутом на голову капюшоне.

Имперец понимал, что жители Солстхейма не были слепыми или глухими, успевая за прошедшее время узнать друг у друга ходившие по земле слухи. От этого нельзя было скрыться, а противоречивость попадавшей в руки местных информации добавляла лишь новый интерес, заставляя их через тихие беседы со знакомыми рисовать свою собственную истину.

Небольшой раскрытый шатер оказался на их пути слишком внезапно, заставляя застывшего на месте Ами громко фыркнуть. Льдисто-голубые глаза зверя вспыхнули, после чего волк недовольно зарычал. Нахмурившийся в ответ Руэл перевел свой взгляд на расшитый звездами, темный, похожий на юрту шатер. Просторный, созданный в виде круга темно-коричневый шатер имел высокую, куполообразную крышу, вершина которой походила на небольшую, огороженную перилами башню. На небольшом остром шпиле башни сидел рубиновый соловей, чьи распахнутые крылья мягко сверкали в магических огнях поселения.

Проследивший за взглядом друга Мартин обратил свое внимание на расположенные в глубине шатра подушки, расположение которых создавало шестнадцать, постоянно уменьшающихся кругов. Сидевшие на них гости и жители с любопытсвом смотрели на небольшую сцену, внутри которой раскинув руки в разные стороны вещал знакомый бывшему священнику, скрытый под темно-зеленой мантией, силуэт. Раздававшиеся внутри шатра восторженные возгласы, практически не беспокоили улицы Тель-Митрина, тогда как проносившиеся по воздуху и полу разноцветные нити создавали полные жизни иллюзии.

– Значит у этой твари все же нашлось разрешение. – с раздражением произнес Руэл, наблюдая за тем как проносящийся в воздухе золотой дракон раскрывает свою пасть, защищая прозрачные фигуры людей от белоснежного соперника.

Побледневший драконорожденный с удивлением наблюдал за тем, как вырвавшийся из пасти иллюзорного монстра лед проноситься по полу легким, быстро исчезающим инием, заставляя золотого дракона дрогнуть, взмахивая длинным хвостом.

– Зачем развлекать гостей подобными иллюзиями? – спросил с беспокойством бывший священник, прослеживая за тем как гости с восторгов пригибаются, наблюдая за тем как две иллюзии продолжают свое сражение. – Материальные иллюзии сложно контролировать.

– Наши сказители вместе с певчими и гильдией бародов решили разнообразить впечатления. – покачал головой Руэл, останавливаясь у самого входа. Коснувшиеся косяков грибных опор глаза, прошлись по рунам молчания, задумчиво нахмуриваясь. – Птичка несколько лет убеждал старых маразматиков в том, что «искусство должно давать возможность ощутить полный спектр ощущений», начиная от слуха и запаха до осязания.

– И ему это позволили? – не поверил Мартин, вспоминая сотворяемые Вечным Чемпионом иллюзии, чей облик сложно было отличить от настоящих.

– На троне сидел павлинчик…твой кажется праправнук Флоран. – произнес с тихим смешком Нереварин, внимательно наблюдая за жестами удерживающей чары фигуры. – Миролюбивый и постоянно сонный в вопросах отношений с соседями и маразматиками из совета, но жутко продуктивный в вопросах искусства или внутренних реформ. То по всей территории новую униформу введет, то с цензурой побалуется, открывая в провинциях театры или отделения гильдии бардов. А против вашего семейного упрямства и инициативности птички выстоять сам знаешь не так просто.

Имя нового потомка тяжестью осело в сердце драконорожденного, невольно увидевшего перед собой юную, схожее с задумчивым Титом лицо. Флоран…подобное имя звучало для слуха имперца привычней, олицитворяя какой-то привычный для Империи порядок. Невольно бывший священник воспроизводил в своей памяти строчки одолженных когда-то газет, пытаясь вспомнить любую известную ему информацию о потомке. Под урчанием Ами и смотрящим внутрь юрты Руэлом, Мартин вспоминал строчки прочитанных им исторических трактатов, получая из них лишь жалкие крохи знаний.

Флоран Септим, первый носитель своего цартсвенного имени, взошедший на престол в период спокойствия и порядка. Старший сын его правнука – Атрея, чей жесткий, суровый нрав на многие годы вперед обеспечил безопасность границ Империи. Флоран, прозванный «красивым» по мнению историков считался одним из лучших Императоров династии Септим, возвещая собой пятнадцатилетие культурного подъема. Добрый, начавший своеобразное поколение благостного мира Император подобно каждому Септиму четвертой эры был примерным семьянином, выбирая свою жену пылающим сердцем влюбленного дракона. Ставшая его женой старшая дочь графа Карвейн, правившего снежной, граничащей со Скайримом, Брумой, подарила прекрасному Императору пятерых детей…из которых выжил лишь родившийся последним, кроткий Ригель.

– Он правда был таким, как его показывают историки? – хрипло спросил бывший священник, не особо понимая, что должен чувствовать в подобной ситуации.

– Павлинчик? – уточнил у имперца Руэл, прикрывая на несколько секунд глаза. Насмешливая, скрывающая за собой тоску прошлого улыбка коснулась лица мера, после чего он, не замечая кивка имперца произнес: - Твои потомки…сложно о них говорить с позиции книжек. Дети…каждый из них остался в моих глазах ребенком, к которому привязываешься душой, часто оправдывая их закидоны и косяки. Скажу лишь то, что каждый из них вырос…не изнеженными голубокровными придурками, готовыми при малейшем чихе спрятаться за стенами Императорского дворца. Если бы все сложилось по-другому, ты бы гордился каждым из них.

Мартин промолчал, невольно проводя рукой по, скрытому под кожей плотных перчаток, кольцу. Действительно, если бы все сложилось по-другому он бы увидел рождение и взросление своих потомков, не имея даже малейшей мысли о побеги. Если бы все сложилось так, как они мечтали, Тит не взошел бы на престол частично готовым…никто не посмел бы угрожать лишившимся отца девочкам, а сам он с щемящей в груди нежностью узнал бы внуков и правнуков.

– Если бы я…остался, все сложилось бы иначе. – произнес наконец имперец, прекрасно понимая, что именно его фальшивая смерть привела Империю к сегодняшнему положению.

Иной выбор…выбор долга изменил бы характеры его потомком, лишая некоторых из них права на жизнь. Мартин был прав, говоря когда-то Амарис о том, что Империя выстоит без него и лишь Боги знали, что сотворили бы его потомки, если бы драконорожденный остался на рубиновом троне. Великий Император, которым его назвал вселившийся в тело пророка Талос мог испортить будущее собственных потомков, превращая их в худшее версии себя.

– Могло. - не стал спорить Руэл, не отрывая своего взгляда от разворачивающейся внутри юрты иллюзорной битвы. – Тебя бы начали обожествлять еще раньше.

– Извини? – в вопросе человека слышалось искренние удивление, в то время как серые глаза с недоверием касались хмурого лица.

– Эти гондоны. – качнул головой в направлении вещавшей в шатре фигуры Нереварин. Алые глаза вспыхнули золотом ненависти, тогда как согласно рыкнувший Ами предупреждающе раскрыл свою пасть.

Взгляд волка не отрывался от неизвестного, в то время как находившиеся внутри посетители разразились бурными аплодисментами, приветствуя победу золотого дракона, обернувшегося в тот же миг человеческой фигурой. Меры и люди вставали с подушек, громко хлопая кланяющейся фигуре, в то время как доносившиеся до Мартина тихие слова проповеди без следа исчезали из его разума. Сквозь легкую дымку гуляющего в мыслях тумана имперец понимал скрытые магией слова, вспоминая похожие события Вайтрана, однако общая картина происходящего все также скрывалась от него, поднимая в нем лишь бурю негодования.

– С тех пор как Седобородые призвали Довакина, эти фигуры заполнили собой провинции Империи. – сказал между тем Руэл, заслуживая в ответ хмурый вгзляд бывшего священника. – Закутанные в мантии фигуры бродят по городам и поселениям, рассказывая об избранности последнего Довакина. Они называют его подобным Богу, вспоминая взошедших на небеса смертных. Обсуждают каждый его чих, приравнивая его к божественному откровению. Говорят, о слабости теорий Империи, возвеличивая, казалось бы, единственного, способного остановить кризис, героя. Избранник, единственный кто может спасти мир, неся волю сидящего на троне наместника. Нихрена не напоминает?

– Риг… - прошептал внезапно для самого себя Мартин, замечая, как удовлетворенно склоняет голову друг.

– Кризис Обливиона на минималке. – согласно кивнул данмер, не пытаясь сделать шаг в шатер. Всматривающиеся в фигуру алые глаза искрились раздражением, в то время как звучащий с пренебрежительной насмешкой голос все продолжал: – Если раньше «Милостью Девяти» был цветочек, то теперь «Воплощением Талоса» стал ты.

– Но…с проблемой драконов разбираюсь ведь не только я. – прошептал бывший священник, вспоминая собития минувших дней. – разве газеты не пишут об исследованиях и вкладе ордена Клинков?

– Не тупи, монашка. – хмыкнул в ответ Нереварин, следя за тем как посетители шатра начинают покидать помещение. Восторженные лица не скрылись от лица драконорожденного, видевшего как некоторые жители поселения подходят к фигуре, тихо переговариваясь с ней о чем-то. Одновременно с этим данмер продолжил говорить: - Империя может и шагнула вперед, но что среди простых ее жителей всегда было понятнее: книга или слово?

– Скайрим понятно, но почему другие территории Империи? – спросил внезапно Мартин, игнорируя, не требующий на самом деле ответа, вопрос друга.

Дракон в душе имперца рычал, а самом он душой понимал, что простые фермеры Тамриэля доверяться больше ни строчкам на бумаге, а словам старосты или глашатая. Однако…подобное волнение было логичным для узнавших драконов жителей Скайрима, чем для остальных граждан Империи. Зачем Алинору или Аргонии волноваться о том, что не трогает их границ? 

– Заметь искренне верующие, готовые расшибиться в лепешку, проповедники. – продолжил говорить Руэл. – Цветочку понадобилось пару Врат и несколько подвигов, в то время как ты сразу получил себе последователей по всей Империи.

– Это достаточно странно. – с задумчивостью пробормотал имперец, вспоминая о событиях прошлого.

Рука драконорожденного мягко проходилась по серой шерсти в то время как память с все большей охотой воскрешала в разуме видения прошлого. Первоначальные слова «герой» касались лишь спасенного Кватча, сменялись с каждым новым подвигом на благословленного Девятью вестника.

Рига действительно начали обожествлять при жизни, не выпуская из внимания действия смелого бретонца. Знатность...спасение Кватча и графа…выступление на совете Старейшин…Врата…возвращение душ в тела…победа над Маннимарко…многочисленные подвиги ради спасения Империи.

Все это слишком сильно отличалось от действия Мартина, одолевшего с чужой помощью двух драконов. Дракон в душе недовольно рычал, в то время как сам Мартин не мог не думать о бессмысленности проповедей.

– Самое странное то, что Вори почувствовал от них даэдрическое влияние. – с вызовом заметил Руэл, удивляя имперца. Скрещенные на груди руки едва заметно дрожали, в то время как взгляд алых глаз не отрывался от, словно бы готового в любой момент, скрыться культиста.

– Зачем даэдрическому принцу пытаться…обожествить меня? – удивился бывший священник, прикусывая до крови нижнюю губу. – Разве не логичней им было бы попробовать восстановить свое влияние, рассказывая о себе?

– Особенно учитывая, как в последние несколько недель ведут себя, закрывающиеся за стенами храмов и часовен священники Десяти. – поддержал слова имперца собеседник. Нахмурившийся драконорожденный вздрогнул, задерживая свою руку на голове рычащего Ами. Заметивший изменившиеся поведение друга Руэл тихо хмыкнул, с привычным вызовом говоря: - У вас всех профессиональная солидарность. Накосячил один, отвечает весь культ.

Алые глаза насмешливо вспыхнули, тогда как произнесенные данмером слова напомнили Мартину о его просьбе к жрецам Рига. Только сейчас бывший священник полностью осознал свой отданный им приказ, понимая, что он коснулся не просто последователей Трехликого Бога, но и прошелся по всем священникам Империи, объединяя их перед лицом неизвестной угрозы.

Подобное не было удивительным, и сам Мартин помнил с какой теплотой в его время последователи часовен Девяти приветствовали друг друга. Тогда, несмотря на поклонение определенному члену культа, священники все же не отворачивали свой лик от иных Богов, почитая их чуть меньше, но готовясь в любой момент встать подле собрата по вере, останавливая возникшую где-то в лесах ересь или уничтожая перешедший грань культ.

Подобная картина сохранилась и в эти дни. Без особого труда драконорожденный смог вспомнить собственную встречу со жрецами Вайтрана, которые выступив перед ярлом единым фронтом смогли получить для Мартина разрешение на беспрепятственное перемещение по территории владения.

– Девять. – произнес устало Мартин, мысленно представляя масштаб своей просьбы.

– И кого мы игнорим со своей девяткой? – поинтересовался со смешком Руэл, пытаясь снять появившиеся в воздухе напряжение: - Ты у нас против Талоса или против цветочка?

– Когда-то он сказал мне, что не хочет чтобы я видел в нем божество. – качнул головой имперец, обращая свой взгляд на скрывающегося в толпе, выходящих из шатра, путников проповедника.

Подчиняясь неведомому ему самому порыву Мартин сделал шаг в сторону юрты, пытаясь отыскать закутанную в мантию фигуру. Бегающие по иллюзорному закату серые глаза быстро проходились по одеждам и лицам посетителей шатра, изредка замечая удаляющиеся все глубже в шатер полы темной мантии. Рычащий подле драконорожденного Ами ловко скользил между мерами и людьми, заставляя тихие шепотки и внимательные взгляды устремляться в сторону следовавшего за зверем драконорожденного.

Приподнятая, колыхающаяся на ветру часть ткани оказалась спрятана в самом конце просторного шатра, ведя к небольшому причалу. Темная, созданная из эбонита вытянутая лодка едва заметно покачивалась, издавая тихий, едва слышимый скрежет работавшего механизма. Прислонившийся к борту лодки Руэл с фальшивой заботой придерживал замеревшую фигуру культиста, прислоняя к ее левому боку дуло револьвера.

– Что? – вскинул бровь Хортатор, дергая приподнявшего внезапно руку культиста. Предупреждающий взгляд алых глаз нес в себе привычную для меры жестокость, в то время как подошедший к другу Мартин выдохнул, рассматривая худую фигуру. Закрывший собой имперца Ами с угрожающим рычанием обнюхал неизвестного им культиста, раскрывая пасть.

– Проще было обойти, чем переться через толпу. – произнес между тем Нереварин, убирая руку с чужого плеча.

Под внимательным взглядом молчащего драконорожденного данмер начал быстро проходить рукой по складкам темно-зеленой мантии, словно пытаясь отыскать в скрытых, внутренних карманах одежд, оружие или артефакты. Не пытающаяся же сбежать фигура тихо покачивалась, не поднимая скрытой под надетым капюшоном, головы.

– Зачем вы это делаете? – спросил внезапно Мартин, недолго думая о тактике ведения допроса. Не думал имперец и собственных целях, понимая бессмысленность своих действий, напрасно тративших уходящее время. Допрос культиста, чьи проповеди не смогли бы привести к чему-то стоящему…попытка выяснить причину его возвеличивания была будто бы не разумной, подчиняясь лишь воле рычащего где-то в душе зверя. Однако, вместо того, чтобы отступить, сосредотачиваясь на поиске необходимых им для путешествия трав, бывший священник вновь спросил: - Зачем вы пытаетесь вознести драконорожденного?

Прерываемая вспышками разрывающихся в небесах искр тишина поглощала, оставляя после себя лишь стук бьющегося в груди сердца. Природное любопытство жаром разливалось в груди имперца, заставляя его всматриваться в жесты неизвестного. Блеснувшие на пальце обыскивающего культа Руэла даэдрическое кольцо осветило темные, сползающие к подолу одежд, пятна. Легкий запах старых книг нес в себе оттенок сырости, заставляя бывшего священника бросить взгляд на дно лодки. Лежащие на небольшой металлической лавочке темные книги, были перевязаны толстой бечевкой, открывавшей вид лишь на переливающиеся золотым слова «..рия Колдовства».

– Драконорожденный – вестник нового мира. – с тихим торжеством произнес внезапно неизвестный.

Коснувшийся лица имперца взгляд узких подобных изумрудам глаз смотрел сквозь имперца, тогда как золотистая кожа молодого альтмера была полностью пересечена выступающими красными линиями вен. Глубокие, видимые под глазами мешки еще сильнее уродовали когда-то прекрасное лицо мера, прибавляя покачивающейся фигуре дополнительный возраст.

– Мы слышали его голос еще до того, как он раскрылся плану смертных. – продолжил между тем говорить культист, удивляя своими словами Мартина.

Выдохнувший Руэл сильно нахмурился, бросая непонимающий взгляд в сторону человека. Закрывающий имперца Ами все также рычал, вторя внутреннему зверю бывшего священника. Коснувшаяся губ драконорожденного кровь не внесла ясности в чужие слова, внося с каждой новой секундой все больше неразберихи:

– Мы слышали его голос во снах, видели его последователей, спасающих наши жизни в момент крайней нужды, когда даже всесильные Боги не явили своей милости. Он говорил нам о грядущем, не призывая нас к вере, но предупреждая об опасности. – торжественный, звучащий с придыханием голос проповедника звучал искренне, поднимая в душе имперца ощущение неправильности. Дурное предчувствие холодом распространялось по телу человека, тогда как чувство назревающей опасности билось, подобно раскачивающемуся все сильнее маятнику, о стенки его разума. Культист между тем все продолжал: - Ужасные монстры явятся на земли Империи, возвещая начало конца мира. Брат пойдет на брата, проливая реки крови. Одна за другой провинции усомнятся в законности власти благословленной крови, погружая нас в хаос Обливиона. Дракон сразиться с драконом, а увидевшие слабость вторженцы иных земель войдут на наши земли. Огонь польется с небес, а воды и наполнятся ядом. Даэдрические машины захватят мир, подчиняясь безумию и страху смертного разума.

– Короче. – подал голос недовольный Руэл, вырывая разум драконорожденного из хватки посетившего душу страха. – Классика в виде «миру пиздец со всеми описанными выше пунктами» у нас каждую эру. Что дальше? Явится герой, который всех спасет?

– Явится не герой, но Бог. – в голосе альтмера послышалось возмущение, которое тот поспешил скрыть, продолжая: - Тот, кто должен был умереть, вернется в мир в момент наихудшего отчаяния. Помнящий о прошлом, познавший разные стороны жизни, не скрываясь от своих поданных за стенами замков и дворцов…На землю ступит Дракон, чей крик пробудит Империю от сна. Его шаги будут объединять, а слова станут символом угасающей надежды. Там, где Империя не справится, там, где города падут, он защитить смертных, избавляя их от зла. Он повторит путь своего предка, пройдет дорогой звезды душ…он вознесется, становясь тем, кто повторно вернет мир на истерзанные земли.

– Так почему же вы называете его Богом? – звучащий хрипло голос Мартина заметно дрожал, тогда как сам имперец, понимая каждое произнесенное слово чувствовал, как его контроль покидает взволнованный разум.

Проповеди культиста звучали подобно ереси, с легкостью проникая в головы невиновных граждан Империи. Мартин видел опасность слов, понимая какой опасности они подвергают истерзанные кризисом земли Тамриэля. Вера…надежда…сильное оружие в умелых руках, способное повести на борьбу тех, кто отчаялся. Восстание в Скайриме, возвращение драконов, ошибка Мартина в приказе жрецам имперского культа…одна искра приведет к восстанию, вождем которого неосознанно станет сам драконорожденный.

– Разве может смертный совершить все, что было описано? – удивился в ответ альтмер, широко распахивая пустые глаза.

Молитвы, видения, появление последователей, битвы с драконами…на первый взгляд действительно подобное не мог совершить смертный. Беспокойный разум имперца бился в нем будто бы умирающая, сломавшая крылья птица. Искусанные в кровь губы ныли, показывая драконорожденному единственный выход из ситуации. Опасный, способный погрузить Империю в новый виток кризиса, однако действенный выход.

– Каким был голос в ваших видениях? – спросил холодно имперец, глубоко вздыхая. – Как звучал ваш Бог?

– Спокойный, текущий словно холодная река. – ответил человеку культист, заслуживая в ответ задумчивый взгляд Нереварина.

– Почтенный Хортатор, Вы лично знали описанного нам драконорожденного. – произнес с почтением бывший священник, обращаясь к стоящему рядом с проповедником другу. Появившиеся на лице друга понимание выразилось в знакомой насмешливой улыбке, сопроводившейся легким кивком. Рука драконорожденного спокойно прошлась по шерсти рычащего Ами, после чего человек спокойно поинтересовался: - Каким был его голос?

– Приятный… - не раздумывая сказал избранник Азуры, не отрывая взгляда от измененного лица. – Я мог бы назвать его даже глубоким, звучащим с каким-то подавлением. Он звучал спокойно, с пониманием и терпением лаская собеседника подобно солнечным лучам. Я не силен в описаниях, но холодной рекой назвать его было нельзя.

– Восприятие смертных может быть разным и то, что слышат одни, может быть иначе воспринято другими. – упрямо сказал альтмер, лишая Мартина надежды на смягчение вынесенного им самим приговора. – Голоса Богов мы слышим сердцем, которое несет нам их силу и власть. В момент кризиса это должна быть плавность и холодная готовность к лучшему будущему.

– Но разве то, что вы описали не свойственно пробуждающейся надежде, которая должна проникать в чужие сердца и души теплом? – вновь попытался воззвать к разуму культиста бывший священник, раздумывая над тем как доказать даэдрическую природу неизвестного, прикинувшегося им, противника.

– Кто мы такие, чтобы судить волю спустившегося в облике смертного божества?

– Иногда даэдра могут явить свой лик, обманывая отчаявшихся духом смертного. – осторожно сказал Мартин, мгновенно понимая слабость своего аргумента.

Пустой взгляд смотрящих сквозь имперца глаз не выражал никаких эмоций, позволяя понять, что произнесенные слова нисколько не тронули разума собеседнике. Гладившая шерсть Ами рука замерла, слегка сжимаясь и вызывая у волка недовольное тявканье. Наблюдавший за развитием событий Руэл молчал, позволяя другу самостоятельно вести переговоры. Впрочем, подобная уступка нисколько не обманывала бывшего священника, видевшего как находящийся в боку культиста револьвер едва заметно дрожит.

– Даэдра знают многое, обманывая даже самых внимательных. – продолжил говорить драконорожденный, едва заметно качая головой. Мягкое предупреждение о вреде поспешности вызывало в алых глазах знакомую золотую вспышку вызова. Однако, подобный жест нисколько не помешал Нереварину подчиниться молчаливой просьбе, позволяя Мартину вновь попытаться снизить возможный для Империи ущерб. – Часть из них видит будущее, пользуясь подобными знаниями для обмана. Они окутывают безвинные души ложной надеждой, не называя своих имен и привлекая тем самым к себе на службу. Первоначальная мягкость, щедрые дары…все это меркнет в сравнении с тем, что произойдет после смерти несчастного. Вечные муки, исчезающая в агонии душа, ставшая едой бессмертного монстра. Можно ли жертвовать душой ради мимолетного спокойствия? Можно ли жертвовать жизнями друзей и близких, вручая их ненароком в проклятые руки твари Обливиона? Можно ли с чистым сердцем платить за недолгий мир вторжением даэдра, которые когда-то потребуют от вас награду.

– Вы проверяете мою веру напрасно. – уверенный голос проповедника дрогнул, позволяя человеку заметить мелькнувшую в чужой броне брешь. Слабая, полная искренней грусти улыбка коснулась лицы бывшего священника, заставляя культиста резко выпрямится, говоря: - Даэдра нет пути сюда, а барьер защищает нас от них! К нам явилось божество и лишь оно было способно на подобное.

– А как же Вермина, терзающая умы спящих смертных Нирна? – спросил в ответ имперец, пользуясь известными каждому знаниями. – Как же избранники принцев даэдра, способные в день призыва призвать проекцию своего Повелителя? Барьер защищает нас от многого, но кто сказал, что Боги не могут испытывать вашу волю, проверяя вашу решимость перед вечным спокойствием?

– Сомневаться в уязвимости барьера, значит обращать в прах жертвы кризиса Обливиона! – воскликнул с решимостью альтмер, уверенность которого звучала с видимым напряжением. Поселившиеся в чужом разуме сомнения радовали сердце драконорожденного, который понимал, что в случае удаче отданный вскоре приказ станет не таким тяжким грузом.

– Лишь Богам и говорящему от Их имени Императору решать каким должен быть барьер. – заметил в ответ имперец, нанося по чужой вере новый удар. – Вы говорите мне о вере, называя Богов и Их избранника лгунами. В момент кризиса вы не объединяетесь, а цепляетесь за что-то неизвестное, внося смуту в умы подданных Империи. Драконы, восстания, грядущий конец мира. Я спрашиваю себя, почему всесильные Десять лишили жителей Империи обещанного золотого века? Я спрашиваю себя, как они могли нарушить данную во время Кризиса Обливиона клятву? Как они могли ослабить барьер настолько, что вы услышали голоса, навязывая другим так называемый правильный путь и лишая их дарованной нам свободы воли?

Голос Мартина оборвался, когда он склонил голову, с видимой обреченностью качая головой. Звучащие из его уст слова были полны лжи, а сам он видел в каждой произнесенной им фразе противоречие. Он играл на эмоциях, звуча подобно хитрому, манипулирующему чужим разумом аристократу…однако только так, можно было посеять в чужом сердце сомнение, снижая будущий ущерб жестокого, опасного выбора.

– Я вижу ответ слишком ярко. – прошептал с печалью драконорожденный, поднимая взгляд на качнувшего головой Руэла. – Вы усомнились…усомнились во всем, начиная разобщаться и выбирать стороны. Когда это произошло? Во время войны с Алинором? В момент убийства Верховного короля Скайрима? С началом восстания Братьев Бури? Или быть может тому виной стали драконы и появление избранного бессмертными героя? Боги отвернулись от нас, начиная вновь испытывать нас ради возвращения…и этим хаосом воспользовались те, кто должен был навеки забыть дорогу в наш мир.

– Голоса ведь не называли имен? – спросил внезапно Руэл, заслуживая в ответ недоверчивый, полный сомнения, кивок. – Так, спроси имя.

– Это верный выбор. – согласился с другом драконорожденный, продолжая давить на сомнения проповедника. – Даэдра не лгут, увиливая и манипулируя правдой. Однако, названное голосом имя, осознание того, кому вы служите на самом деле станет честным для всех последователей божества, возвращая им свободу воли. Правда или ложь…не мне решать, чему вам верить и кому поклоняться. Но я знаю то, что вера должна идти от понимающего сердца, которое взывает к выбранной им самим сущности.

– Которая может быть кем угодно. – прошептал проповедник. – Вера не требует понимания…это абстрактное, основанное на нашем выборе, понятие. Благо или проклятие...она работает, удерживая нас от бед погрузившегося в хаос мира.

– Главное в ваших словах – выбор. – мягко сказал Мартин, прикрывая на несколько секунд глаза. – Наш разговор привел к довольно интересным результатам, из которых каждый из нас что-то смог вынести. Привел ли он к сомнениям, стали он бессмысленной тратой времени…это решать каждому из нас, однако я верю в то, что этот разговор был правильным, позволяя каждому из нас задаться вопросом о будущем.

Легкий, почтительный кивок драконорожденного ознаменовал окончание разговора. С гордостью расправив плечи, имперец мягко провел по шерсти Ами, заставляя потянувшегося к нему зверя замолчать. Медленные, полные величественной грации движения бывшего священника вызвали тихий смешок, убравшего револьвер Руэла, который хлопнув напоследок проповедника по плечу, направился вслед за удаляющимся в сторону шатра человека.

Коснувшийся их спин непонимающий взгляд пробуждал в Мартине слабую надежду на лучшее, позволяя ему предположить, что прошедший между ними разговор не был напрасным. Обойдя круглую юрту по правой стороне и вновь ступив на светлые улицы ночного города Тель-Митрина, драконорожденный позволил себе облегченно выдохнуть, разом теряя все свое величие и спокойствие.

– Ты нес полную хуйню. – произнес тихо Руэл, оглядываясь по сторонам в поисках возможных культистов. – Убедительную, но распадающуюся в дребезги при более внимательном обдумывании.

– Моей целью была не логика и не попытка ввязаться в теологический диспут. – устало пробормотал в ответ имперец, невольно касаясь безэмоциональной связи. Необходимая ему поддержка не находила отклика в чужом сердце, пробуждая в душе империи и облегчение, и окутывающие тело ледяное беспокойство. Проходящая по шерсти идущего рядом волка рука беспокойно перебирала серые волоски, лаская пытающегося успокоить чужой разум зверя. Почувствовавший на своих губах новую вскрытую ранку Мартин лишь вздохнул, признаваясь: - Я лишь пытался пробудить в его душе сомнения, заставляя его задаться вопросом о голосах.

– Думаешь сработало? – мигом уточнил у него Руэл, в задумчивости потирая пальцами подбородок. – Со стороны мне показалось, что ты облажался.

– Спасибо за честность. – усмехнулся устало бывший священник, чувствуя измотанность требующего перерыва разума.

Коснувшись пальцами закрывшихся глаз человек слегка надавил на них, собираясь с мыслями. Понимание собственной ответственности подняло в душе дракона знакомый рев, напоминая ему об открытом когда-то мысленном кладбище. Тихие, необходимые слова несли с собой уверенность привыкшего повелевать чужими жизнями монарха, отодвигая на задний план сочувствующие сердце:

- Это были не самые удачные переговоры, друг мой. Быть может мои слова принесли свою пользу, предотвращая усиление существующего кризиса.

– Монашка, давай на понятном тамриэлике, без дипломатических расшаркиваний. – перебил имперца поморщившийся Нереварин. – Мне этой воды хватает при встречах с советом домов и голубокровными маразматиками Империи.

– Я хочу воспользоваться услугами Мораг Тонг. – подчинился просьбе друга Мартин, прекрасно понимая тяжесть осевшего в сердце выбора.

Выдохнувший Руэл остановился, бросая на человека внимательный, требующих объяснений взгляд. Хортатор Ресдайна не был дураком, однако прежде чем отдавать соответствующий приказ даже он должен был быть уверенным в необходимости подобных действий. Лишенные каких-либо уверток слова должны были прозвучать из уст драконорожденного, показывая решимость и истинность его выбора…показывая его готовность и понимание собственных действий.

– Их проповеди угрожают Империи, разжигая в ней вражду. – сказал уверенно Мартин, не пытаясь скрыть от друга ход собственных мыслей. – Они поднимают простых граждан Тамриэля на восстание, делая меня его символом. Быть может я сбежал из своего времени, быть может проявил трусость или безответственность, подчиняясь эгоистичным желаниям. Но мы… я сражался не за это. Я оставлял Империю на своих потомков, надеясь, что они удержат ее от бед. Я не собираюсь видеть, как из-за игр даэдра гибнет мой род, а кризис Обливиона вновь охватывает земли. Этот культ должен быть уничтожен, и я хочу прибегнуть к помощи, подчиненных тебе, Моран Тонг.

Серые глаза имперца смотрели в лицо старого друга, замечая, как выражение его лица становиться обеспокоенным. Сердце драконорожденного дрожало, в то время как вырвавшийся из его рук Ами протяжно заскулил, совершая резкий рывок вглубь улиц. Огненное зарево освещало смертельную бледность серой кожи покачнувшегося данмера, заставляя внутреннего дракона имперца отчаянно кричать, чувствуя охвативший душу страх.

Крики…громкие, полные страха крики на данмерисе касались слуха имперца, который будто бы в тумане пытался догнать использовавшего зачарованные сапоги Нереварина. Дыхание человека сбивалось, а сам он не отрывал взгляда от грибной, принадлежащей архимагистру Нелоту, крепости. Содрогнувшаяся под его ногами земля принесла с собой пыль разрушенных спор, нисколько не помешавших увидеть горящую подобно яркому маяку грибную башню резиденции Дома Телванни.