11 день месяца Заката Солнца 201 год. 4 эра. Курган Колбьорн. Солстхейм. Провинция Ресдайн. Империя Тамриэль.

– Подобное не имеет смысла. – произнес внезапно Руэл, задумчиво окидывая взглядом спускающуюся вниз каменную лестницу.

Пожелтевшая, дрожащая на сильном ветру трава открывала вид на крутую, уходящую вниз гробницу. Раскинувшиеся возле гробницы зачарованные палатки были спрятаны среди острых, устремляющихся в небеса каменных глыб, вершины которых были украшены светлыми камнями душ.

Просторные, раскрытые палатки представляли собой высокие, богатые залы предназначение которых варьировалось от заполненных складов и переносных лабораторий, до длинных коридоров по обеим сторонам которых раскидывались расписные, ведущие в небольшие комнатки, ковры. Патрулирующие местность металлически големы издавали тихое гудение, окидывая пристальным взглядом высокие, зеленые ели, между которыми были натянуты сверкающие серебряные нити.

– Имеешь в виду отсутствие явного влияния Обливиона или же мою историю? – уточнил у друга Мартин, заметно хмурясь от упавших на его лицо лучей раннего солнца.

Властвующая на Солтсхеме поздняя осень медленно прокладывала дорогу скорой зиме, слегка покрывая траву более теплого региона быстро тающим инеем. Впрочем, постепенно ухудшающаяся погода нисколько не стесняла прибывший к древнему кургану отряд. Зачарованные одежды надежно защищали меров и имперца от холодов, которые пусть и не были такими же жестокими как погода Скайрима, но все же могли причинить небольшие неудобства.

– С влиянием Обливиона хуй знает, какая внизу защита. – проговорил Нереварин, потирая подбородок.

Коснувшийся одной из палаток взгляд алых глаз задержался на облаченной в несколько алых мантий Ворине. Стоящий перед длинным, стальным столом кимер быстро читал раскрытые книги, вникая в суть исследования изучающих руины магов. Прямая спина архимага Ресдайна несла с собой ауру власти, пугая бледного как смерть молодого волшебника, низкий рост и телосложение которого выдавал в нем босмера. Сидящий немного в отдаление пожилой данмер, откинулся в богатом кресле, закидывая ногу на ногу и что-то тихо говоря хмурому аристократу.

– Меня смущают твои слова. – продолжил задумчиво Руэл, игнорируя выглядывающие из палаток волшебников, чьи любопытные взгляды задерживались на фигуре молчавшего имперца. Не скрывающий больше свое лицо Мартин, лишь положил руку на голову потянувшегося к нему Ами, мягко проводя по серой шерсти урчащего зверя. Стальные глаза драконорожденного терпеливо смотрели на друга, позволяя тому продолжить: - По твоим словам выходит, что за появлением летающей, грозящей ебнуть мир твари, стоит наш урод. Они о чем-то договорились и теперь считают друга друга временными союзниками.

– И? – уточнил у Нереварина бывший священник, кивая в знак подтверждения чужих слов.

– Но из твоих слов выходит и то, что крылатая ящерица не считает смертных достойным внимания. – продолжил объяснять свою мысль избранник Азуры. – Тараканы…крысы…из того, что я слышал от тебя о бывшем чемпионе обливионской суки я сомневаюсь, что тот бы позволил так называть себя.

– Ты тоже, несмотря на свой характер, довольно редко пытался пытался развязать войну. – заметил в ответ имперец, вспоминая о том, как вел себя на дипломатических приемах достаточно грубый данмер. – Каждый из нас обладает множеством масок, и не всегда показываемая союзнику улыбка бывает искренней.

– Драконы, которые учитывая твою периодическую шизу, с эмоциями не церемонятся. – хмыкнул приподнявший бровь Нереварин, чья насмешливая словесная шпилька болью уколола прикусившего губу драконорожденного. Проносившиеся в памяти видения прошлого быстро анализировались беспокойным разумом, позволяя тому увериться в сомнениях друга. Тот же между тем продолжал: - Что еще не так? Избранник, смертный и вдруг спасает «Пожирателя Мира» из не пойми какой ловушки, которая удерживала эту тварь на протяжении нескольких эр.

– Апокриф, место где собраны все возможные знания. – парировал довод избранника Азуры бывший священник.

– Допустим, а как ты объяснишь уверенность крылатого еблана в искренности восставшего когда-то против драконов смертного? – спросил в ответ Нереварин, подводя друга к единственному логичному пути развития событий.

Ноющие от боли губы вели мысли бывшего священника все дальше, добавляя в его устоявшуюся картину мира все новые сомнения. Черная тень за которой прыгнул Риг, попадая в плен Мирака…беспорядки в Апокрифе, которые будто бы проходили мимо истинного владыки плана…порталы, которые одновременно подчинялись принцу даэдра и лишали того власти над частью плана.

– Это лишь догадки. – наконец произнес Мартин, понимая, что у него слишком мало подтвержденных данных. Дракон в душе имперца кричал, а сам он быстро прокручивал в голове все свои разговоры с даэдрическим князем Неведомого, пытаясь увидеть в них проблеск утаившейся истины. – Он поклялся, что никогда не причинил бы ему вреда. Он не знает место заключения, тогда как Мирак обещал мне вернуть Рига.

– Ага, я еще обливионская тварь защищала, а дурик направил убийц. – согласился с ним наконец Хортатор, кивая наконец подошедшему к ним Ворину, крупные синяки под глазами которого придавали болезненность золотистой коже благородного лица.

– Даэдра опасно доверять и Руэл лишь беспокоится о том, что Вы можете быть обмануты. – дипломатично произнес включившийся в разговор Ворин. – У нас действительно слишком мало информации, и мы видим лишь явную цель принца Неведомого, забывая о том, что его действия с каждым новым днем становятся все более подозрительными. Возьмем к примеру ту же попытку сделать из Вас новое божество.

– Я буду осторожен. – устало сказал бывший священник, чувствуя нарастающую, отдающую в глаза, острую головную боль.

Заполнившие разум противоречивые мысли вносили в душу человека смуту, заставляя его в безумии страха и недоверия прокручивать в голове каждую видимую им в последние дни деталь. Лишенный должного отдыха, вкусивший холод Апокрифа разум путался, показывая, как доказательства прозвучавшей теории, так и доводы против нее. Крепкая хватка недоверия впилась в сердце драконорожденного, заставляя того усомниться в заключенном союзе и раздумывая над прозвучавшим не так давно планом спасения супруга.

– Пока он выгоден нам. – уверенно сказал Мартин, понимая, что сейчас ему не было дела до мотива Хермеуса Моры. – Пока он играет по известным мне правилам. Сейчас от него зависит жизнь Рига и я не собираюсь упускать столь явную милость судьбы, пересматривая план и начиная тратить время в поисках осколков меча крестоносца. Я сомневаюсь в принце Неведомого, однако его словам в отношении Рига я пока верю. После…будет после.

– Сейчас никто из нас не мыслит здраво, высказывая любое посетившие разум подозрение. – вставил слово Ворин, несколько раз потирая двумя пальцами глаза. – Любая сторона может оказаться правой, однако любая новая дискуссия, основанная лишь на чувствах и косвенных уликах, лишь замедлит нас. Три разума видят больше одного…

– Я понял, Вори не начинай говорить одно и тоже разными словами. – перебил возлюбленного Нереварин, наконец отступая и сменяя тему: - Что удалось выяснить по проклятой книжонке?

– Я лишь хотел предложить нам последнее обсуждение. – произнес безэмоционально Ворин, нисколько не обижаясь на слова данмера.

Нахмурившийся в ответ Мартин промолчал, задумчиво проводя рукой по голове забытого всеми Ами. Отразившиеся в глазах драконорожденного непонимание не продлилось долго, исчезая со следующими словами кимера:

– В момент уничтожения последних Врат, перед финальным рывком и последующей битвой с Мираком, нам нужно будет собраться без лишних ушей. Именно в этот момент будет логичным обдумать и обсудить все имеющиеся у нас улики, разрабатывая черновой вариант плана битвы.

Слова Советника Хоратора звучали разумно, позволяя лишенному усталости телу имперца склонить голову в знак согласия. Истощенный, постоянно переживающий взлеты и падения разум затих, давая бывшему священнику небольшую минуту отдыха, во время которой тот дотронулся до закрытой связи, пытаясь передать по ней часть своих сил.

– Сейчас же, отвечая на вопрос мне стоит заметить, что влияние Обливиона до сей поры было сосредоточено лишь в одном коридоре. – рассказал им между тем, спрятавший руки за спиной, аристократ. – Маги гильдии и члены Дома Телванни пока не исследовали тот отрезок кургана, находя к нему лишь старый план.

– И что у нас там по плану? – уточнил у возлюбленного сразу же Руэл, бросая задумчивый взгляд в сторону ведущей вниз деревянной, огороженной деревянными перилами, лестницы.

– Сквозной коридор, проходящий прямо под камнем Земли. – ответил спокойно глава Дома Дагот, не обращая внимания на раздраженно хмыкнувшего Нереварина. – Вместе с этим, мне стоит предупредить о том, что согласно все тому же плану коридор проходит под Вороньей Скалой, оканчиваясь где-то внутри поселения.

– Вам удалось узнать что-нибудь еще? – подал голос Мартин, пытаясь вспомнить слова Советника Морвейна о проблеме лунатизма на территории поселения.

Беспокойный, лишенный должного отдыха разум драконорожденного напомнил человеку преклонившего колено перед Нереварином гордого мера, в жестах которого он только теперь видел усталость и истощения нескольких бессонных ночей. Советник с гордостью говорил о предпринятых мерах, нисколько не жалея о своей медлительности и сильно раздражаясь от насмешливых снов взявшего слова ныне мертвого архимагистра Телванни. С трудом вспоминал Мартин и слова об исследованиях, которые предпринимались правительством поселения и которые должны были избавить жителей Вороньей Скалы от проклятия Обливиона. Однако, вместе с этим разум бывшего священника никак не мог ухватиться за мысли о предпринятых мерах безопасности…что должны были облегчить поиски драконорожденного и его спутников, замечая находящийся прямо под носом портал в Обливион.

– Курган был исследован не так давно общими усилиями Великого Дома Телванни и местным отделением гильдии магов. - недоверчиво приподнявший бровь Руэл, удостоился лишь мягко качнувшейся головы и лишенных какого-либо признака удивления слов: - Кажется тебе уже поступали сведения о проблемах в шахтах Солстхейма?

– А почему тогда здесь не шахтеры? – поинтересовался в ответ избранник Азуры, напрасно тратя их время на выяснение бесполезных подробностей произошедшего.

– Потому, что здесь оказались восставшие мертвецы, которые с легкостью расправились с первым отрядом исследователей. – объяснил Нереварину аристократ. – Гильдия магов прибыла сюда для того, чтобы очистить это место для будущих шахт. Дом Телванни прибыл следом по просьбе бывшего архимагистра Нелота, пытаясь заключить договор на поставку руды сталгрима для исследования волшебников Дома. В процессе здесь обнаружились уцелевшие артефакт прошлого, что заинтересовало обе стороны, позволяя начать составлять научные трактаты о магии прошлого. С твоим же появлением и проблемой лунатизму исследования приобрели более узкий характер, чему поспособствовал найденный не так давно коридор, о чем был уведомлен погибший Нелот.

– Но не ты. – заметил в ответ Руэл, заставляя молчавшего драконорожденного неосознанно кивнуть, прикусывая в задумчивости губы.

Дракон в душе имперца рычал, в то время как вкус металлической крови знакомо касался губ человека, проникая в глубь его горла. Смутная, быстрая догадка коснулась истощенного разума, заставляя бывшего священника высказать вслух свое предположение:

– Думаю подобному открытию от силы неделя. При первой нашей встрече архимагистр не был столь уверен в своей позиции, тогда как представители Дома Редоран не стали бы дожидаться здесь нашего появления.

– И как это вяжется с уведомлением Вори? – уточнил у бывшего священника данмер, сразу же ударяя по слабому месту человеческих слов. – Они нихрена бы не сказали, пытаясь разобраться с проблемой самостоятельно.

– До первой ошибки или внезапного появления «злого начальства». – парировал слова Хортатора Мартин, понимая напрасную трату беспощадно уходящего в пустоту времени. Глубоко вздохнув, человек вновь провел по шерсти тявкнувшего серого зверя, пытаясь сократить свое объяснение и перевести тему к актуальным для них событиям: – В таком случае нам бы преподнесли всю имеющуюся информацию на подносе, не пытаясь утаить от нас свои результаты. Отсюда, вывод об относительно свежей информации. Теперь Телванни, которые получили информацию быстрее, чем мы…

– Пошляемся еще где-то в ебенях и самыми последними узнаем о конце света. – фыркнул с привычной насмешкой Руэл, мгновенно понимая следующий ход старого друга, после чего самостоятельно меняя тему: – Убедил. Что еще нам известно о кургане и книжонке?

–По словам руководителя экспедиции курган представлял собой один из древних нордских городов. – поделился с ними Ворин, заслуживая в ответ немного раздраженный взгляд кусающего в беспокойстве губы. Глаза мера прикрылись, после чего тот устало потер веки. Спокойный голос аристократа не заставил себя долго ждать, давая в этот раз более полезную информацию: - Принадлежали слуге Мирака, жрецу Азидалу. Запечатал себя в кургане после ухода Мирака в Апокриф, проводя ритуал обращения в лича. Убит совсем недавно магами Дома Телванни, после того как один из учеников вскрыл двери тронного зала, пробуждая лича.

– Значит хозяин местной достопримечательности не придет внезапно по наши души. – констатировал Нереварин, позволяя себе громко зевнуть, демонстративно касаясь пальцами левой руки скрытого в ножнах револьвера. – Остальные трупики встретились с огненным шаром, тогда как ловушки и тайные ходы не станут для нас неожиданностью.

– Была найдена драконья стена. – сказал внезапно Ворин, замолкая на несколько секунд. Избегающие прямого взгляда черные глаза кимера обратились в сторону молчавшего драконорожденного, давая тому время для осознания слов. – Сомневаюсь, что кто-то за несколько эр смог вытащить из нее душу, что дает нам возможность…

– Получить новое преимущество. – завершил за другом бывший священник, всерьез раздумывая над непроизнесенным, но очевидным вопросом.

Человеческое сердце замерло, тогда как внутренний зверь широко распахнул невидимые крылья, высоко поднимая голову. Знания драконьей стены, победа над новым противником для приобретения части чужого опыта…подобные мысли казались Мартину логичными, а сам он не мог не отрицать выгоды подобного поступка. В его ситуации было бы грехом разбрасываться знаниями, надеясь, что ожидающий его в Обливионе противник не попробует загнать его еще в большую пропасть страха.

Металл серебряного кольца коснулся ногтя, напоминая почти принявшему решение имперцу об уходящем времени. Болью вспыхнувшая губа заставила имперца выдохнуть, направляя рефлекторно сплетенные чары школы Восстановления к ране. Выступившая на губах кровь не прошла незамеченной для друзей, знавших достаточно хорошо о дурной, не оставившей человека, привычке.

– Что же касается черной книги, то ее местоположение остается пока загадкой, что позволяет нам разделиться на отряды, отправляя магов гильдии в сопровождении одного из нас на исследование. – предложил без каких-либо эмоций в голосе кимер, привлекая к себе внимание спутников.

Задумчивый взгляд данмера и полные сомнения сталь глаз имперца застыли на лице Ворина, терпеливо дожидаясь продолжения. Впрочем, подобное молчание было вознаграждено громко тявкнувшим Ами, чья морда приподнялась, после чего напомнивший о себе зверь облизал пальцы бывшего священника.

– Думаю, мы сможем обойтись без магов гильдии. – осторожно проговорил Мартин, вспоминая особенности сопровождавшего его волка.

Тень сомнения накрыла душу человека, заставляя того быстро прокручивать в голове варианты развития событий. Напоминающая о себе закрытая связь больно била по всему естеству драконорожденного, мешая тому произнести в слух слова наиболее разумного варианта. Впрочем, подобные сомнения не мешали имперцу искать альтернативу, твердя про себя сказанные когда-то Талосом слова: «Долг прекрасно ложится на чувства, если ставить правильный вопрос».

– Я думаю будет правильным, если отправленного на поиски артефакта Ами сопроводит Руэл, который через вашу связь сообщит нам о результатах. – сказал спустя некоторое время приявший решение Мартин, в поисках поддержки проводя большим пальцем по ободку надетого кольца. Принятое решение знакомой тяжестью осело в сердце, однако это не помешало имперцу продолжить: – Мы с Ворином займемся стеной слов, после присоединимся к вам с Ами.

– Руэл… - голос главы Дома Дагот едва заметно дрогнул, привлекая к благородному золотистому лицу взгляд кровавых глаз. Молчаливая, происходящая в связи беседа меров не продлилась долго, заканчиваясь сухой просьбой: ­– Несмотря на артефакты, постарайтесь до нашего появления обходить коридор с прорвавшимся Обливионом стороной.

– То есть в остальном, я могу разбирать все, что не прикручено к полу, а все что прикручено, откручивать и разбирать? – пошутил в ответ избранник Азуры, внезапно хватая изящную, тонкую руку.

Не обращая внимание на присутствие Мартина и редкие, выглядывающие из зачарованных палаток, взгляды магов, данмер с нежностью провел по запястью, проникая под ткань алых мантий. Краска прилила к ушам кимера, после чего он, прикрыв глаза, тихо прошептал что-то на родном языке, теряясь в искреннем обещании Нереварина:

– Не волнуйся, Вори, не полезу. Разбирайтесь со стенкой, а мы с дружком вскроем сохранившуюся систему безопасности, если она конечно осталась.

– Маги останутся здесь до нашего возвращения. – произнес с неким холодом в голосе Мартин, почти сразу же понимая глупость подобной просьбы.

– Естественно. – фыркнул в ответ Нереварин, не скрываясь тоне своего голоса насмешку, после чего убирая руки с тела дрогнувшего кимера. – Расслабься, монашка, сейчас никто посторонний, со стороны кургана по крайней мере, в руины не сунется.

Мартин благодарно кивнул, замечая краем глаза как осанка гордого кимера дрогнула, а сам многоуважаемый Советник Хортатора едва не потянулся в сторону убравшего руку данмера. Мелькнувшие в чужих глазах желание не прошло незамеченным мимо имперца, заставляя того вновь удивиться вечному противоречию внешнему спокойного аристократа, сердце которого пылало огнем Красной Горы.

– Мы войдем туда первыми. – бархатный голос главы Дома Дагот звучал хрипло, а сам он прямо на глазах возлюбленного и друга восстанавливал контроль над собственными эмоциями.

Несколько глубоких вздохов кимера вернули тому самообладание, позволяя ему кивнуть на прощание Руэлу, делая шаг в сторону ведущей в курган лестнице. Проводивший взглядом аристократа Нереварин знакомо хмыкнул, свистом подзывая к себе отошедшего от Мартина волка. С громким тявканьем божественный зверь встал рядом с названным братом своего хозяина, следуя за ним к одному из раскрытых шатров. Ожидавшие их там маги быстро спрятались за тканью зачарованного предмета, пытаясь не показывать бывшему архимагу Ресдайна и его спутникам владевшее их душами любопытство.

Впрочем, самого Мартина мало интересовали исследовавшие древний курган волшебники и сам он больше беспокоился из-за уходящего в неизвестность времени. Ступеньки под его ногами заскрипели, но ни одна из них не продавилась, позволяя спускавшемуся вслед за другом имперцу убедиться в надежности конструкции. Ведущий его вниз кимер избегал применять чары левитации или перемещения слегка беспокоя бывшего священника, глаза которого касались видимых в длинной косе черных волос серебряные пряди. Одновременно с этим, перед глазами смертного человека представало воспоминание совершившего неудачное перемещение друга, безвольной куклой лежащего на грязном камне и пытающегося сделать вдох.

– Ворин, я кажется так и не поинтересовался о Вашем самочувствии. – осторожно сказал Мартин, оказываясь перед отодвинутой к стене круглой каменной дверью.

Вырезанные на двери узоры не прерывались, проходя по всей поверхности камня и становясь при более внимательном рассмотрении раскрытой пастью смотрящего на жертву дракона. На стоящих рядом со входом небольших столиках лежали темные осколки металлических топоров и едва заметно сверкающие кольца с белым, похожим на лед, камнем. Мрачные, кажущиеся неаккуратными каменные стены были покрыты многочисленными, глубокими трещинами, тогда как у из оснований можно было заметить застрявшие в углублениях осколки стальных украшений, представлявших когда-то части вбитых в стены факелов.

– Не стоит, Мартин. – спокойно произнес в ответ Советник Хортатора, проходясь взглядом по хорошо освещенному, спускающемуся вниз широкому коридору.

Укрепленные при помощи балок и чар стены сверкали подобно горящим на небесах звездам. Спускающиеся вниз каменные ступеньки, полукруглого коридора были лишены пыли или затхлости, касаясь путником приятным теплом, прикрепленных к редким колонам маленьких клочков бумаги с чарами.

– Вам не следует извиняться за то, что я без разрешения влез в Вашу душу, пытаясь вывести нас из-под удара дракона. – спокойный голос аристократа на самом деле не нес в себе обвинений, однако помнивший свой неосознанно совершенный проступок имперец не мог не видеть в словах друга легкую шпильку. Тот, впрочем, видя прикусившего губу человека, успокаивающе добавил: - Со всеми повреждениями справились медитации и исцеление ран души через Этериус. Я знал на что шел, друг мой, и прекрасно понимал последствия своего поступка.

Оказавшийся за коридором небольшой, круглый зал разделялся на несколько, постоянно снижающихся туннелей, каждый из которых был укреплен при помочи зачарованных деревянных балок. Полукруглые, светло-серые ниши сильно выделялись на фоне треснутых, темных стен кургана. Редкая костная пыль и лежащие на полу толстые слои оборванной паутины ясно говорили о том, что еще совсем недавно углубления древних коридоров кургана были заняты спящими в них стражами. Рядом с нишами располагались небольшие глиняные урны, крышки которых были приподняты, выпуская наружу запах сладкой гнили и спирта. Горящие над ними факела изображали раскрывшего пасть дракона, выпуская наружу слабый белый свет наложенных не так давно чар.

– И все же, учитывая то, что Вы уже за эту неделю дважды оказывались с истощением по меньшей мере второй степени, разумно было бы уточнить о Вашем самочувствии. – дипломатично произнес Мартин, понимая, что не совсем честен с другом, а высказанные им слова лишь слегка касались разума, теряясь за иными терзающими мысли проблемами.

– В своем беспокойстве Вы преувеличиваете, Мартин. – сказал в ответ глава Великого Дома Дагот, обходя раскинувшийся в середине зала небольшой, подобный корыту каменный очаг.

Не огороженное ничем углубление оказалось практически не затронутым временем, позволяя заметить внутри комки темного угля. Паривший под потолком белый, призванный при помощи спрятанных в деревянных укреплениях артефактов, шар по кругу облетал зал освещая собой начальную часть одного из четырех коридоров.

Прикрывший ненадолго глаза Ворин, глубоко вздохнул, застывая словно каменная статуя возле очага. Бывший священник молчал, терпеливо ожидая дальнейших действий Советника Хортатора.

– Вы не хуже меня знаете, что истощение идет рука об руку с каждым магом и чем выше его статус, тем чаще оно являет нам свой лик. – проговорил спустя время кимер, едва заметно ведя головой в сторону правого коридора. – Во времена кризиса Обливиона, думаю, Вы не хуже меня успели убедиться в том, что тяжелые времена всегда бросают нам вызов, давая слишком мало времени для отдыха и восстановления. Впрочем, подобная особенность кризисов существовала всегда и не в нашем возрасте волноваться о подобных мелочах.

– Однако это не отменяет того, что даже спустя века из наших тел все еще льется кровь, в то время как разум способен исчезнуть во тьме боли и потерь. – покачал головой имперец, идя подле старого, вслушивающегося в тишину туннелей, друга.

Сверкающие искрами черные глаза мера будто бы видели что-то неподвластное разуму драконорожденного, в то время как в гордых, полных достоинства и величия, движениях виднелась подлинная уверенность знающего местность существа. Убрав руки за спину, не попытавшийся прочесть защитное или атакующие заклинание, аристократ слегка склонил голову, соглашаясь со словами имперца. Тот же бросив взгляд на серебряные пряди, внезапно для самого себя поинтересовался:

– Было ли истощение единственным способом решения проблемы?

– Так ли корректен заданный Вами вопрос? – спросил вместо ответа у бывшего священника Ворин. – Быть может Вы бы хотели задать этот вопрос по-другому, Мартин?

– Не играйте со мной, Ворин. – в голосе драконорожденного послышалось слабое, быстро исчезнувшее, раздражение. – Вы прекрасно знаете мой истинный вопрос?

– Знаю, но не понимаю смысла в нем теперь, когда произошедшие стало неизменным прошлым. – слова главы Великого Дома Дагот эхом отлетали от светлых стен кургана, заставляя невольно напрягшегося имперца прислушиваться к иным, ходящим по гробнице звукам. Пустота и ходившее среди туннелей тепло поднимало в душе драконорожденного легкое беспокойство, вынуждая того быстрым взглядом пробегаться по стенам в поисках черный, свидетельствующие о влиянии Обливиона, пятнах. Между тем Ворин продолжил: - Цель оправдывала средства, Мартин, и сомневаюсь, что в более спокойные дни Вы приняли бы отличное от моего поступка решение.

Цель оправдывала средства. Мартин промолчал, понимая, что ни ему читать старому другу проповеди. Истинных праведников на свете было не так много и каждый из них, хотя бы раз в своей жизни переступал невидимую грань дозволенного, объясняя это нуждой и отсутствием иного пути.

– Произошедшие не пошатнет позиции известных нам Великих Домов? – осторожно поинтересовался у кимера Мартин, вспоминая слова Нереварина об отсутствии достойного приемника архимагистра Дома Телванни.

– Дом Дагот и Дом Телванни связаны через кровь. – с готовностью отозвался аристократ, проводя имперца через узкие, постоянно петляющие и снижающие все ниже коридоры древнего кургана.

Редкие скопления пыли начинали понемногу увеличиваться, в то время как зачарованные балки и комки белой паутины все чаще встречались на их пути. Запах жара и пепла пронизывал молчаливую гробницу, поднимая в душе драконорожденного знакомое недоверчивое рычание внутреннего зверя. Пустынные ниши были обрызганы засохшими темными пятнами, тогда как звон расколотого металла вынуждал имперца смотреть под ноги.

– Дом Дагот и Дом Индорил связаны через память и клятвы. – продолжил говорить Ворин, внимательным взглядом окидывая огороженный металлической решеткой, ведущей к каменной лестнице, мост.

Через крупные щели темной, словно бы заржавевшей стали, прекрасно прослеживался высокий, поддерживаемый грубыми колонами зал. Тянущиеся вдоль стен вереницы гробов огибали расположенные в центре комнаты длинные лавочки. Серый, напоминающий мрамор камень, был частично обрушен, образуя в предметах мебели многочисленные дыры и создавая на их пути острые, способные серьезно ранить углы. Вдалеке же, за лавочками и гробами виднелась знакомая драконорожденному терраса. Обрушившаяся на пол кафедра позволяла в деталях рассмотреть полукруглую, вырезанный в стене барельеф. Острые напоминающие драконьи крылья шипы уходили под потолок, создавая ощущение, пытающегося закрыть комнату от неведомого врага, защитника. Длинные, похожие на глубокие трещины в стене неразборчивые с места Мартина письмена сливались, в то время как украшавшая середину морда распахнувшего пасть дракона будто бы шептала что-то.

– Индорил и Редоран связаны через архимагистра, тогда как Редоран и Дагот разделяют между собой узы брака. – голос Ворина казалось стал тише, доходя до Мартина будто бы через толщину воды или происходящего наяву сна.

– Никому из них не выгодно разбивать союз, оказываясь в одиночку перед домом Хлаалу или каким-либо малым домом. – пробормотал драконорожденный, продвигаясь вперед сквозь какой-то охвативший его туман.

Шепот грубого рычащего голоса манил бывшего священника, пробуждая в нем готового к битве зверя. Мир перед ним серел, приобретая внезапную четкость определенных линий, в то время как каждое движение человека казалось тому резким или излишне медленным. Руки имперца коснулись стен, ощущая под собой холод грубого камня, тогда как наклонивший голову Ворин молча протянул ему руку.

– Подобное обсуждение, друг мой, никогда не имело особого смысла. – произнес, пристально смотрящий на лицо словно бы пребывающего в дреме имперца, Ворин. – В Ресдайне всегда действовало право силы и, поверьте, Дом Телванни почитает это право наравне с волей и экспериментами в магии.

– Они терпеливы в своей мести. – сказал тихо, до крови прикусивший губу, имперец, воздвигая в своем разъему стены и снимая с себя призывающий его к себе шепоток, рвущегося наружу противника. Беззвучные, проносящиеся через сердце молитвы Богам отвлекали имперца от зова, позволяя ему переместить свое внимание на ведущийся с кимером разговорю

– Большинство аристократов терпеливы в своей мести – ответил бывшему священнику Советник Хортатора, позволяя себе слабую улыбку. – Впрочем, нельзя не признать то, что меры в подобном давно превзошли остальные расы нашего плана.

Кимер замолчал, все еще протягивая другу руку. Искрящиеся искрами черные глаза всматривались в чужую душу, окутывая тело смертного пронизывающим запахом пепла.

– Вы доверитесь мне в этот раз или мы потратим время, спускаясь по мосту и лестница? – спокойно прозвучавший вопрос ознаменовал конец небольшой, не приведшей ни к каким результатам беседы. Не задумываясь имперец, забывая обо всем, сжал прохладную руку, кивая в знак согласия. Увидевший подобный жест Ворин перевел пристальный взгляд на стену, выказывая следом просьбу: - Доверьтесь мне и постарайтесь пока не закрываться.

Услышав предупреждение друга Мартин смело протянул тому руку, заглушая порывы неверия собственного внутреннего зверя. Закружившийся вокруг них черный пепел выбил из легких имперца воздух, заставляя того подавить рвущийся из горла кашель. Застилавший глаза, кружащийся вокруг него темными пятнами, мрак был неприятен драконорожденному, тогда как коснувшийся живота резкий рывок перемещения поднял в человеке слабые ощущения тошноты. Попытавшийся было дернутся в протесте внутренний зверь был подавлен кашлянувшим человеком, увидевшим перед собой дрожащие перед ним линии вырезанных на стене драконьих слов.

– Душа определенно не была тронута. – заметил спокойно отпустивший руку друга Ворин, глаза которого внимательно проходились по темному камню. – И она знает о своей судьбе.

– Знает? – удивился драконорожденный, делая несколько шагов в сторону стены.

Поднявшаяся рука потянулась к искажающимся символам, в то время как потянувшийся к заключенному в камне противнику внутренний зверь громко зарычал, готовясь в любую секунду вступить в невидимое противостояние, наградой которого стали бы знания. Кровь дракона горела в жилах Мартина, сопротивляющегося порыву желающей вступить в бой души. Мантра об уходящем в пустоту времени на несколько секунд померкла в человеческом разуме, позволяя ему, подавив зов запертой в стене души, сосредоточиться на словах главы Великого дома Дагот.

– Я бы назвал его мыслителем…тем, кто больше сосредотачивался на воле, а не силе стихий. – задумчиво проговорил кимер, щурясь и явно прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Насколько сильным может быть сопротивление? – задал новый вопрос драконорожденный, вспоминая как им был поглощен последний так называемый «мыслитель». Рука имперца дрогнула, заставляя его подавить в себе безрассудное желание раскрыть свою душу лишь из-за надежды увидеть любимые сердцем золотые глаза.

– Мы можем провести эту душу частями, как в Храме Повелителя Облаков, когда Вы только пробуждали свою кровь. – предложение аристократа сказало Мартину намного больше обычных слов, вновь напоминая тому о скорости и уходящем времени.

Попытки справиться самостоятельно могли позволить драконорожденному вновь увидеть столь родной его сердцу мираж, ненадолго унимая в душе боль беспокойства. Это манило его, поднимая в нем желание сказать другу о том, что он с легкостью справился бы с заточенной душой самостоятельно. Однако, сколько это заняло бы времени? Несколько секунд? Минут? Часов? Дней? Или быть может он потерпел бы неудачу, оказываясь сраженным готовой к бою душой? Риск был бы оправдан, если бы не нес угрозы жизни его бретонцу.

– Давайте попробуем. – согласился с Советником Хортатора имперец, оказываясь практически вплотную к стене.

Подавляя рвущегося наружу дракона, бывший священник повернулся к барельефу боком, присаживаясь на холодный пол и скрещивая под собой ноги. Присевший напротив него Ворин, протянул ему правую руку, крепко сжимая его запястье и словно бы угрожая сломать его в любую секунду. Левая рука кимера мягко прошлась по трещинам непонятных им слов, задерживаясь на каждой достигаемой его пальцами линий. Внимательный взгляд засверкавших, подобно драгоценным камням, прозрачных черных глаз не отрывался от стены, в то время как слегка нахмурившиеся брови выдали сильное напряжение архимага Ресдайна.

– Помните, не закрывайтесь от меня и верьте, что в моих намерениях нет цели навредить Вам, Мартин. – знакомая просьба кимера звучала для драконорожденного предупреждением.

– Действуйте. – с решимостью сказал имперец, закрывая глаза и смиряя рыкнувшего внутреннего зверя, желавшего справиться с плененной душой самостоятельно.

Осторожные прикосновения чужой души обжигали пламенем кузни или же раскинувшейся подле вулкана шахты. Неприятный, проникающий словно бы отовсюду запах пепла туманил разум, принося с собой слабые ощущения чужого присутствия.

Страх…то, что по утверждениям каждого не было знакомо дракону. Эмоция, которая будто бы избегала детей Акатоша, привыкших чувствовать все более ярко…тех, кто цеплялся за небеса и свободу, утопая в охватывающих их эмоциях и обращая их в силу. Внушающим ужас одним своим видом и пугая тех, кто, подчиняясь здравому смыслу опасался спускающихся с небес

Но разве можно властвовать над миром не понимая того, что значит страх? Разве не внушающий своим видом ужас дракон как никто другой понимает смысл этого слова? Страх…то, что заставляло все работать подобно цельному организму, удерживая мир от бед.

Зверь в груди Мартина раздраженно зарычал, когда проникшие в душу мысли сменили понимания страха, убирая из него смысл инстинкта, уберегающего разумного от беды. Страх для дракона это намерение…не что-то неизвестное и позорное, никогда не касавшееся сердца…страх это осмысленное слово, говорящее о предупреждении. Предупреждение каждому, кто явится оспорить дарованную Богом-Драконом власть. Страх это не эмоция…никогда не было такого чувства в драконе, который громко кричал в мир свой посыл…утверждение силы не привычным обращением эмоции в tu’um, а холодным, осмысленным словом, означающим время. Время кратковременного милосердия, после которого последовал бы настоящий удар тому, кто не посмел отступить перед властью и силой, поднимаясь с колен или не прячась под землю.

Страх никогда не правил драконом, ведь именно он властвовал им, понимая свое место и предназначение в созданном когда-то мире.

Горло имперца опалило жаром рвущегося наружу крика, а сам он, раскрыв глаза увидел перед собой благородный профиль сжавшего губы в тонкую линию Ворина. Напряженный кимер сильно хмурился, контролируя поток передачи энергии чужой души и выступая маленькой, уберегающей от явной опасности, опорой. Застывший подобно статуе он в тисках сжимал руку имперца, чувствовавшего как чужой опыт, смешивается с его личностью, даруя ему понимание тихого, звучащего угрожающим рыком, слова «Faas».

Видения прошлого проносились мимо имперца, не оставаясь надолго в его памяти и не пытаясь поглотить его личность. Безумие не поглощало драконорожденного, позволяя тому прочертить грань между собой и исчезающим в поглощении противником. Остатки чужой силы медленно наполняли душу Мартина, сливаясь с его сущностью и даруя ему возможности к большему.

– Я думаю теперь мы можем отправиться к Руэлу и Ами. – проговорил спустя некоторое время Мартин, чувствуя, как присутствие иного дракона исчезает, оставляя после себя лишь запах пепла и удушающий жар пробудившегося вулкана.

– Ваш дракон слегка увеличился, кажется начиная сиять еще ярче. – заметил спокойно Ворин, отпуская руку драконороженного, после чего прикрывая глаза. Без помощи имперца аристократ выпрямился, пряча руки за спиной и говоря: - С ним происходило то же самое. Хорошо это или плохо, решать не мне, однако я бы посоветовал Вам помнить об осторожности.

Поднявшийся с пола драконорожденный промолчал, понимая о ком говорил Ворин. Цель оправдывала средства, а за любую силу рано или поздно приходилось платить. Подобная истина была известна всем и предупреждать об осторожности было чем-то наивным, если не бессмысленным. Однако, даже несмотря на это Мартин признавал, что некоторые общеизвестные слова нужно было проговаривать вслух, напоминая близкому существу об опасности излишней самоуверенности. Впрочем, признавал бывший священник и то, что сейчас эта сила была нужна ему для борьбы с тем, кто угрожал его сердцу и с тем, кто грозился когда-то уничтожить мир, увеличивая с каждым новым днем свои силы.

– Думаете Руэл с Ами смогли уже найти книгу? – поинтересовался у аристократа драконорожденный, замечая, как губ друга касается быстро исчезающая улыбка.

– Думаю, что они…не только нашли нужный коридор, но и прислушались к моей просьбе. – дипломатично отозвался глава Дома Дагот, заминка в голосе которого дала имперцу понять о некоторых непредвиденных, но удачно разрешенных, проблемах. – Пойдемте, Мартин, я прекрасно чувствую скуку своего супруга, лишившего моих подопечных некоторых…старых артефактов.

– Кажется слова о том, что время не властно над любовью меров нисколько не преувеличивают действительности. – сказал с мягкой улыбкой имперец, понимая, что именно развитая между его друзьями связь помогла Ворину почувствовать присутствии данмера.

– Также как не грешат против истины слова о любви смертных Драконов. – спокойно вернул ему словесную шпильку Ворин, вновь протягивая ему руку. – Если позволите.

– Вы испытываете сомнения? – спросил внезапно для самого себя Мартин, вопреки всему не спеша сжимать протянутую ему для перемещения руку. – Несмотря на связь, Вы испытываете сомнения?

– Любой из нас когда-нибудь испытывает сомнения и Вы знаете это не хуже меня. – дал свой ответ кимер, не уточняя у бывшего священника тематику их разговора. – Время – это дар и проклятие, которые играют со всеми разумными в злую, порой нечестную, игру.

Мер ненадолго замолчал, задерживая свой взгляд на лице неосознанно кивнувшего имперца. Слова аристократа пониманием оседали в сердце бывшего священника, знавшего что подобный ответ он сам когда-то, бы дал пришедшим к нему за помощью прихожанам. Однако понимал драконорожденный и то, что давать мудрые советы мог каждый, тогда как следовать им, принимая их логичность и очевидную каждому зрелость, могли лишь единицы.

– Не мне давать Вам советы в вопросах сердца, Мартин. – проговорил с пониманием глава Дома Дагот. – Любой мой совет когда-нибудь касался Вашего сердца, а сами Вы, наверняка, несколько раз говорили его нуждающемуся в Вашем утешении…разумному существу.

– Тогда прошу Вас задайте подобный вопрос, чтобы я мог вновь ответить на него. – попросил друга бывший священник, сжимая наконец чужую руку. Застывшие в черных глазах терпение, смешивалось с пониманием, заставившее имперца проговорить вслух легко читаемую в их возрасте фразу: - При свидетеле, чьи слова заставили бы мое сердце осознать, теплящуюся в нем истину вновь, принимая ее и забывая о сомнениях до следующего приступа неверия.

– Стоило ли оно того? – голос исполнившего просьбу человека Ворина не нес в себе сильных эмоций, проникая в душу Мартина. Сжимая руку драконорожденного мер прикрыл глаза, сосредотачиваясь на перемещении, после чего слегка изменяя свой вопрос: – Несмотря на возможную боль, стоило ли оно того?

Дракон в сердце Мартина поднял свою голову, издавая утробное рычание. Скребущиеся о человеческую грудь невидимые когти приносили с собой сладкую боль, тогда как потянувшийся к связи незримые крылья попытались коснуться любимой им души, обхватывая ее словно нерушимый щит. Большой палец левой руки неосознанно коснулся внезапно потеплевшего металла серебряного кольца, проводя по нему с нежностью. Тихий, уверенный шепот прозвучал слишком быстро, в то время как разум драконорожденного не видел перед собой иного ответа:

– Всегда.

Закружившийся вокруг них пепел омыл фигуру имперца, не заметившего за стуком бьющегося сердца, знакомого рывка перемещения. Представшая перед ним, покрытая склизкой черной паутиной, винтовая лестница уходила вниз, уводя в неизвестность. Через глубокие, проходящие по старым стенам кургана, трещины прорастали свисающих вниз отростки, концы которых сверкали изумрудом Апокрифа. Запах сырости и старых книг был знаком Мартину, увидевшего стоящего у ведущей к лестнице каменной арки Руэла. Прислонившийся к чистому камню мер насвистывал под нос плавную мелодию, поглаживая шерсть сидящего у его ног Ами.

– Вижу разобрались. – хмыкнул оскалившийся Нереварин, кивая им в знак приветствия. Прошедшие по их лицам алые глаза задержались на золотистом лице кимера, вспыхивая эмоцией облегчения. – Дружок считает, что книжка внизу. На вопрос о восставших жмуриках, молчит, поэтому я склоняюсь к тому, что внизу нас ждет только книжка.

Ворин нахмурился, переводя свой взгляд на верного волка. Тихое, не несущие какой-либо угрозы фырчанье зверя вызвало на лице бывшего священнику мягкую улыбку, тогда как прозвучавший бархатный голос кимера поинтересовался:

– О живых божественного зверя спрашивали? Низшие даэдра или последователи Мирака не могут быть приписаны к категории восставший мертвец, однако все также являют для нас угрозу.

Услышав слова кимера, волк принюхался. Вспыхнувшие потусторонним светом глаза Ами устремились вниз, всматриваясь во тьму оскверненного Обливионом туннеля. Царившие некоторое время молчание было гнетущим, поднимая в душах старых друзей готовность к скорой битве. Однако, вскоре Ами лишь мотнул головой, лениво зевая.

– И почему мне кажется все это какой-то большой наебкой? – поинтересовался в пустоту Руэл, задумчиво потирая подбородок. – Очередная книжка и вновь без…даэдра или культистов. Странно.

– Быть может мы просто не знаем защиту этого кургана? – предположил в ответ Мартин, понимая, что слова данмера не были правдивыми. – Первая книга защищалась последователями Мирака, вторая оказалась у Телванни, третья же, сомневаюсь, что ты так быстро забыл о сражении с двемерскими механизмами.

– Но все же это немного не то, что ждешь от артефактов Обливиона. – подал голос Ворин, поддерживая Нереварина. – Вы, несомненно, правы, Мартин, однако подозрительность Руэла имеет под собой основания. Не каждый…имеющий в себе дурные наклонности житель Обливиона решит положиться на случай. Местная защита, небольшой прорыв…но Вы бы не попробовали ради защиты способного…реализовать Ваш план артефакта перестраховаться, посылая на место верных вам воинов?

– Книги все еще принадлежат Хермеусу Море. – проговорил драконорожденный, задумчиво смотря вниз и формируя в своей душе способное обернуться магическим щитом намерение. – Быть может в этом причина безопасного пути?

– Тогда почему же наш «союзник» не может уничтожить книги, лишая нашего придурка возможности к бунту? – приподнял бровь Руэл, напоминая бывшему священнику слова принца Неведомого о том, что именно он позволил магам Телванни наложить на артефакт экспериментальные руны.

– Принести книгу, раскрывая ее мог кто угодно и для этого не нужно спрашивать разрешения у принца Неведомого. – заметил Мартин, вспоминая о принципах работы даэдрических артефактов.

– Это верно, но не стоит забывать и иное свойство подобных предметов. – добавил спокойно Ворин, не давая драконорожденному вставить нового слова. – Воля принца даэдра способна вернуть артефакт в братно.

– Серый капюшон Ноктюрнал. – парировал слова друга Мартин, переводя взгляд на бывшего носителя титула Серого Лиса

Громко засмеявшийся Руэл лишь склонил голову, выпрямляясь. Недолгие хлопки аплодисментов казались имперцу излишне театральными, словно старый друг готовился спустя мгновение перевернуть доску. Впрочем, слова мера действительно стали хорошим, поднимающим сомнения, ударом.

– Капюшон был наказанием, ставшим для обливионской шлюхи любимой пьесой. – насмешка в словах данмера звучала излишне оскорбительной, показывая пренебрежение Нереварина к даэдричекской принцессе теней. – Она развлекалась, наблюдая за ворами и их попытками снять свое проклятие. Развлекалась наблюдая за слухами вокруг личности Серого Лиса, считавшегося легендой как у воров, так и у стражи. Однако, что случилось с капюшоном, когда проклятие было снято, а императорская власть заключила с ворами неофициальный союз, превращая гильдии Сиродила и Ресдайна в очередную шпионскую организацию. Организацию под контролем «Избранника Азуры», срать хотевшего на каркающую девочку с глубоким вырезом?

– Капюшон исчез? – предположение Мартина позволило данмеру кивнуть.

– Титул Серого Лиса сохраняется только потому что я в наглую препарировал капюшон, создавая достаточно точную копию. – хмыкнул в ответ Руэл, разрушая все доводы имперца. Сверкающие золотом кровавые глаза с вызовом смотрели на бывшего священника, ожидая новой попытки оправдать принца Неведомого. Приподнявшаяся бровь старого друга знаменовала чужую насмешку, тогда как прозвучавший следом вопрос обезоруживал, заставляя в бессилие отступать: - Еще попытки оправдать «союзничка» будут или мы, обмазавшись чарами спустимся уже?

Раскрывший кошель данмер, не дожидаясь ответа бывшего священника, вытащил знакомые им зачарованные кольца. Качнувший головой имперец, молча принял дар Нереварина, надевая его на палец и забывая об удерживаемом разумом намерении щита. Одновременно с этим раздался звон обнажившегося кинжала, серебряное лезвие которого мелькнуло в руках Ворина Дагота.

– Попробуешь прыгнуть? – поинтересовался Руэл, протягивая главе Великого Дома руку.

– Слишком много раз придется возвращаться. – покачал головой аристократ, обращая свой взор на Ами и Мартина. – Если наш друг может сделать себя бесплотным, то божественным зверем я не хотел бы рисковать. Использовать иные чары в этом месте, не зная конечного результата, я бы поостерегся.

– Левитация или замедление падения? – подал голос драконорожденный, раздумывая над известными ему заклинаниями.

– Или артефакты с зельями! – засмеялся внезапно Руэл, несколько раз стуча каблуками своих зачарованных сапог. Руки мера коснулись раскрытого кошеля, пытаясь найти в нем необходимые предметы. Впрочем, смех данмера резко оборвался, а сам он, выругавшись, схватил Ами за шерсть, заслуживая в ответ возмущенный рык зверя: - Потерпишь немного, дружок. Монашка поорешь, Вори с тебя чары на облегчение веса и левитацию.

Нож кимера без лишних слов разрезал запястье главы Дома Дагот. Тихий, быстрый шепот певучего, оканчивающегося на последнем слоге, языка шептал непонятные человеку слова. Пепел кружился вокруг него, тогда как резкие, быстрые движения окровавленного клинка вырисовывали шестиугольник, середина которого смотрела в сторону замолчавшего Ами. Алые, сияющие линии шестиконечной звезды крутились по часовой стрелки, создавая поднимающий пыль ветерок. Бешено вертящийся символ звезды плавно направился в сторону божественного зверя, проходя сквозь него и опадая алыми искрами на темный пол.

– Будет действовать около часа. – спокойно произнес Ворин, поднимая левую руку.

Разрезанная кинжалом рука быстро исцелялась, тогда как ее движения казались неловкими. Вспыхнувшая на руке кимера сфера, ознаменовала сотворение нового заклинания. Подхвативший рыкнувшего зверя на руки данмер резко рванул вниз, становясь размытой, быстро исчезающей в полутьме точкой. Быстрое, пусть и неаккуратное движение, окутало ноги аристократа фиолетовым свечением, формируя под ним небольшие платформы. Оторвавшись от земли мер, плавно направился вниз, в то время как сосредоточившийся на намерении имперец выдохнул:

– Feim.

Шаг в пустоту никак не навредил упавшему вниз человеку, увидевшему перед собой длинный, полукруглый коридор. Заросший темными щупальцами туннель казался драконорожденному излишне узким. Отпущенный Руэлом Ами, обиженно почесав ухо, сделал рывок в сторону нового коридора. Быстрые взмахи выпущенных когтей разрезали вызванное Обливионом влияние, после чего яркая ало-золотая вспышка пламени сожгла преграду. Опустившийся на пол Ворин внимательно всмотрелся в узкий коридор, от которого вели два, уходящих в разные стороны ответвления.

Пол пустых, перетянутых черными щупальцами Обливиона ниш был покрыт останками чужих костей, среди которых потеряно лежали осколки нордских орудий. Застывшие под потолком, виднеющиеся через сплетения щупалец, бутоны неизвестных растений сверкали темной зеленью, освещая две, находящиеся у развилки крупные колонны. Фигуры бескрылых змей извивались в фигуре горизонтальной восьмерки, указывая хвостами на спускающийся вниз и уводящий куда-то влево коридор.

Устремившийся влево Ами повел их в новый проход, оканчивающийся небольшой лестницей вверх. Лишенная ступенек кривая лестница имела небольшие резные круги, а звон даэдрического металла сильнее символизировал Апокриф, говоря драконорожденному о том, что интересующий их артефакт стал ближе. Скопления потемневших от проклятия Обливиона глиняных кувшинов излучали знакомый имперцу запах гнили, а лежащие на камне тощие драугры, злым взглядом потухших глаз смотрели в пустоту.

– Курган…разве должен он быть столь огромным? – поинтересовался у друзей бывший священник, невольно вспоминая удивительные по своим размерам подземные города айлейдов.

– Ты когда-нибудь был в данмерских родовых гробницах? – спросил у него со смешком Руэл, держа наготове свой револьвер.

– В Университете нас учили, что понятие кургана обычно означает небольшую по своим размерам территорию. – пояснил свои слова бывший священник, смутно припоминая лекции в душных кабинетах покинутой им в прошлом гильдии. Боль в губе и коснувшийся его горла вкус крови пробудил давным-давно исчезнувшие воспоминания. – Нам говорили что высота должна быть немногим больше половины локтя, тогда как общая ширина около трех локтей. По моим ощущениям здесь намного больше.

– Лично с измерительной лентой лазил? – беззлобно засмеялся в ответ данмер.

– Скорее всего подобную особенность можно назвать особенностями перевода. – взял слово глава Великого Дома Дагот. – Старый нордик, кимерис и данмерис…достаточно сложно по остаткам документов дать точное обозначение всему на тамриэлике. Поэтому то, что мы сейчас называем «курганом» может внезапно оказаться городом или привычной для Ресдайна или Скайрима гробницей.

Небольшой, ведущей лишь к полукруглой, перекрытой решеткой арке, зал содержал в себе лишь расположенную посередине гробницу. Изрезанный черными копьями камень раскололся, открывая вид на частично сгнившуюся ткань. Многочисленные осколки круглых кувшинов лежали на потрескавшемся полу, в то время как между пустынными, перекрытыми щупальцами, нишами к потолку устремлялись вереницы грубых, созданных из дорогого дерева сундуков. Смотрящая вниз с потолка морда дракона высовывала наружу тонкое, хрупкое щупальце, чей конец сверкал слабым изумрудным сиянием проклятого плана.

– Великий правитель…мастер тайных искусств и слушающий рев приходящей смерти. – прочитал с небольшой заминкой Руэл, наклоняясь к оскверненной Обливионом крышке гроба. – Верховный жрец Ах…Азидал. Да не лишит тебя бессмертие души, томящейся в тебе жажды к изменению.

– Если мы говорим о старом нордике, то правильнее было бы Ахзидал. – заметил оглядевший стены Ворин. Темные глаза кимера задержались на решетке, к которой подошел зарычавший Ами. Игнорируя возможную опасность Обливиона божественный, зверь поднял лапы, ударяя ими по старому металлу. Сквозь шум раздавшегося звона аристократ произнес: – Похоже нам в том направлении.

Звук упавшей решетки пронесся по гробнице Азидала, заставляя крышку древнего саркофага дрогнуть. Вонзившиеся в камень подобно острым копьям щупальца с тихим шипением шевельнулись, сплетаясь между собой, после чего уходя ниже. Тихий треск сломавшегося внутри камня сопроводился кратким криком агонии, после которого все затихло. Слабые сияющие нити светло-голубого прошлись по темным щупальцам, заставляя их увеличить свою толщину.

– Похоже местную «прибитую магами систему защиты» снова потрепал Обливион. – хмыкнул, приподнявший свой револьвер, Руэл. - На этот раз уже окончательно.

Застывшая в алых глазах насмешка скрыла беспокойство данмера, сделавшего первый шаг в открывшийся им коридор. Застывшие в новом, узком коридоре мер и волк смотрели в полутьму, закрывая собой рефлекторно поднявших руки магов. Смотрящий вниз окровавленный кинжал угрожающе смотрелся в изящных руках кимера, в то время как сосредоточившийся на привычном ему крике имперец ощутил знакомую щекотку.

– Будем надеяться, что Обливион потрепал всю систему защиты и никто не попытается помешать нам добраться до книги. – сказал драконорожденный, продвигаясь вглубь коридора вслед за другом и зверем.

Замкнувший отряд Ворин лишь качнул головой, задерживая свой взгляд на арочный, сплетенный из щупалец, небольшой туннель. Обнаружившийся за коридором новый зал, ни имел видимого ответвления, ведущего к иному выходу. Свисающие с арочного входа тонкие щупальца были похожи на легкие, огораживающие комнаты шатров, шторки. Поднимающиеся вверх стены были подобны заставленным книгами полкам книжных шкафов. Редкие, изящные фонарики представляли собой раскрывшиеся бутоны цветков лотоса, над которыми парили изумрудные светлячки. Лишенная перил и ступеней винтовая лестница вопреки всем ожиданиям располагалась в центре комнаты, поднимаясь вверх к небольшой круглой платформе. Сплетенная из щупалец, находящаяся у самого края, кафедра давала возможность увидеть края перелистывающийся книги. Пропитавший комнату запах сырости и старых книг пьянил разум, вступая в противостояние с жаром и пеплом выпущенной ауры сердца Красной Горы.

Зарычавший вслед за этим Ами быстро разорвал лапами свисающие у входа щупальца, давая им возможность пройти в зал.

– Действуем по старой схеме? – уточнил у спутников Руэл, окидывая быстрым взглядом пространство.

– Пока подобная тактика работала. – не стал отрицать Ворин, занося руку с кинжалом над своей левой рукой. – Поэтому пока не вижу смысла менять наше поведение. После у нас перед финальным рывком и очищением последнего Камня останется, как бы это не звучало, один камень, путешествие к которому я объясню немного позже.

Мартин кивнул, чувствуя, как дракон в его душе радостно урчит. Возникшее в сердце облегчение набатом отбивало в его разум мысль о скором прекращении его собственного кошмара. Руки бывшего священника дрогнули, а опалившее горло намерение едва не вырвалось из него подобным реву легендарного монстра крику.

– М-да. – фыркнул Нереварин, задерживая свой взгляд на фигуре драконорожденного. – Заканчивай, Вори. Он уже мысленно в Апокрифе, бьет морду нашему долбоебу и спасает цветочка.

– Что ж, тогда не будем больше терять времени. – сказал Ворин, слегка склоняя голову в понимании. Взмах кинжала рассек левую руку кимера, заставляя лезвие вспыхнуть алым. Сосредоточившиеся лицо аристократа обратилось в сторону сдерживающегося от крика имперца. – Мартин, по Вашему крику.

Рисующий в воздухе кровью кинжал кимера порхал подобно перелетающей с цветка на цветок бабочке. Быстрые, уверенные движение главы Великого Дома Дагот образовывали в воздухе знакомые имперцу символы, которые тот обычно чертил на полу руин или дворцов. Сдерживающий свои чары Ворин заметно дрожал, в то время как, вытащивший из ножен ярко загоревшиеся Истинное Пламя, Руэл не сводил своего взгляда с Мартина. Быстрое урчание Ами очищало разум, позволяя заметить закрывшего своим телом аристократа зверя.

Все был подготовлено к новому путешествию в Обливион. Дракон в душе имперца рычал все громче, в то время как стук шагов ознаменовал подъем человека по лестнице. Сформированное в душе намерение драконорожденного разорвало горло смертного, обращаясь в сотрясший мир звериный рев. Мир перед глазами человека знаком посерел, подчиняясь воле, в очередной раз с решимостью шагнувшего за пределы Мундуса, смертного Дракона.