21 день месяца Заката Солнца 201 год. 4 эра. Дворец Венца. Кимерфел. Провинция Ресдайн. Империя Тамриэль.

Высокий Аравас Индарел мало перенял от своего отца, напоминая Мартину дорогую сердцем Октавию. Белоснежная, отдающая бледностью мертвеца кожа молодого наместника была девственно чиста, тогда как черты благородного, слегка угловатого лица, напоминали о текущей в жилах правителя человеческой крови. Высокий и хорошо сложенный, он яростно сверкал сталью миндалевидных глаз, в то время как темный каштан, убранных за уши, слегка волнистых прядей был больше присущ Септимам, чем возрожденному Неревару. Единственным же, что делало властителя Ресдайна мером были перенявшие остроту отца уши.

– Дедушка… - первые произнесенные полумером слова вызвали удивление Мартина, тогда как мягко улыбнувшийся Риг тепло обнял внука имперца, заботливо проводя рукой по непослушным волосам.

Сердце драконорожденного невольно наполнилось теплотой, а сам он не смог сдержать мелькнувшего в глубинах его разума сожаления. Видимая им картина близости казалась естественной и до невозможности приятной, будто бы когда-то в прошлом все случилось так как было задумано…словно Риг действительно был дедушкой его внука, в жилах которого помимо крови дракона текла и кровь роз Вэйреста. Словно бы подле имперца никогда не было той, на чьем гербе была изображена одинокая, черная ива, над которой в полукруге раскинулось девять серебряных звезд. Будто бедной Селии никогда не существовало, а сам Мартин не заключал сделки с Богами, отказываясь от трона и сбегая за любимым супругом в будущее.

Сидящий за столом Руэл громко хмыкнул, приветственно кивая вошедшим в личный кабинет Хортатора друзьям. Сменивший доспехи на темную мантию мер, устало опирался локтями на стол, сминая лежащую на ее поверхности бумагу. Глубокие синяки под глазами избранника Азуры увеличились, тогда как щурящиеся алые глаза в любой момент готовы были закрыться.

Оказавшийся за спиной Нереварина Ворин, спокойно сжал левое плечо своего партнера, превращаясь в неподвижную статую. Темные, подобные бриллиантам глаза вспыхнули потусторонним светом Этериуса, после чего позади них раздалось знакомое урчание, свернувшегося в углу возле книжного шкафа Ами.

– Только посмотри, как ты повзрослел. – с улыбкой произнес Риг, с отеческой гордостью проходясь взглядом по высокой, превосходящей его ростом, фигуре Араваса.

Мелькнувшее во взгляде божества беспокойство вызвало лишь слабую улыбку наместника, чьи тихие слова подняли в сердце драконорожденного бурю вопросов:

– Последние несколько месяцев были сложными. Дейрис плохо переносит третью беременность, Фейрон едва не уничтожил Университет Волшебства, последние письмо Августы датируется двумя месяцами назад, а Мартин совсем обезумел в своей попытке доказать Их Императорским Величествам свою самостоятельность. Теперь еще и это…

– Гуарчик ты хоть уточняй теперь какого «Мартина» имеешь в виду. – хмыкнул, громко зевнувший Руэл, кивая сыну в сторону бывшего священника. – Тут твой второй дедуля нарисовался, поэтому не шокируй старичка сразу и без предупреждения.

Стальные глаза Араваса посмотрели на стоящего справа от бретонца драконорожденного. Нахмурившиеся брови проявили на лбу две глубокие складки, в то время как мелькнувшие на несколько секунд в глазах алые искры выдали любопытство полумера.

На лицо бывшего священника скользнула приветливая улыбка, в то время как прямая спина молодого наместника склонилась в глубоком, длящемся около десяти секунд, поклоне. Одновременно с этим руки полумера вытянулись, соединяясь в традиционном данмерском приветствии.

– А познакомился бы с ним в свое бытие Императором, он бы перед тобой на колени встал. – вновь усмехнулся Руэл, устало потирая закрывшиеся глаза. Во взгляде дрогнувшего Араваса появилось легкое недовольство, которое отразилось и в упрямо поджавшихся губах. Открывший в этот момент глаза Нереварин подавил зевок, говоря: – Гуарчик, вынь палку из жопы и объясни им, что происходит.

– Все написано в газетах на твоем столе, отец. – слышимое в голосе внука раздражение было непонятным Мартину, в то время как покачавший головой Риг мягко кашлянул, привлекая внимание подошедшего к ним Ами.

Оказавшийся подле полумера зверь требовательно ткнулся носом в хорошо сложенное тело, высовывая язык, после чего несколько раз тихо тявкая. Выдохнувший Аравас не отрывая взгляда от отца положил руку на голову волка, неосознанно проводя по серой шерсти.

– Газеты мы сможем прочитать и позже. – подал голос глава Великого Дома Дагот, подбирая со письменного стола Хортатора покосившуюся стопку газет.

Белоснежные, серые и пожелтевшие страницы периодических изданий смешались друг с другом, оказываясь в руках подошедшего к аристократу Рига. Сменивший тонкий халат на простую жреческую мантию бретонец задумчиво загибал страницы, быстро пробегаясь взглядом по заголовкам.

– Однако сейчас, Аравас, нам нужны Ваши свидетельства. – под звук голоса мрачного кимера дракон в душе бывшего священника приподнял свою невидимую голову.

Появившееся в связи напряжение усилило беспокойство имперца, заставляя его сделать шаг к бретонцу, оказываясь последним подошедшим к столу разумным. Поднявший взгляд от газет Риг был мрачным, а его пальцы застыли где-то посередине стопки газет, позволяя наклонившему голову имперцу прочитать: «Пришедшая с небес смерть! Количество выживших Ривервуда остается неизвестным».

Мир драконорожденного внезапно сосредоточился на одной точке. Связывающие их с Ригом узы задрожали, передавая сквозь яростный крик внутреннего дракона, поддержку супруга. Смутные воспоминания горящего Кватча быстро мелькали в разуме бывшего священника, однако он не зацепиться за них. Успокаивающее прикосновение прохладных пальцев удерживало человека в реальности, однако ничего не могло сделать с осевшей в сердце виной.

Произошедшие было болезненным…ударяющим под дых, напоминая о долге и ответственности. Невольно драконорожденный вспоминал увиденных им когда-то жителей поселения. Накладывающие щиты дети, отблагодаривший его за спасение племянника кузнец, пытающиеся найти способ разместить беженцев легионеры и посланная туда Диса…чьей целью было создать магический, ведущий в Вайтран, портал.

Вина окутывала Мартина слишком знакома, заставляя его остро переживать собственное решение. Дракон в душе смертного протяжно рычал, в то время как разум знакомо шептал: «Драконья кровь…даэдрова драконья кровь».

Знавшего о последствиях Мартина множество раз предупреждали, взывая к его разуму. Кризис никогда не щадил никого и если во времена вторжения даэдра всегда существовала надежда, что ступивший во Врата доброволец разрешит ситуацию…что армии даэдра дадут достойный отпор, а изобретения и бомбы, пусть грубо, но нарушат привязку портала, то сейчас говоря о драконах, все становилось сложнее. Магия…молитвы…поиск решения…Мартин помнил слова Дельфины о том, что попытки Клинков остановить детей Акатоша из раза в раз терпели неудачи, оставляя в качестве единственного верного способа борьбы благословенную кровь Дракона.

Однако…с болью в сердце имперец понимал, что он не жалел. Видя теперь последствия, зная, что из-за его выбора были уничтожены невиновные жизни драконорожденный не сожалел о совершенном проступке.

– Все началось со слухов в Скайриме. – услышал драконорожденный голос Араваса. – Появление как считалось незаконнорожденного Септима привлекло к Скайриму внимание всей Империи. Газеты, проповеди на улицах…

– Гуарчик, давай к моменту, когда они пошли вскрывать драконью гробницу. – устало перебил сына Нереварин, вновь потирая глаза.

– Последней каплей стал Солитьюд. – продолжил свой рассказ полумер, задерживая взгляд на мягко кивнувшем Риге, в золотых глазах которого виднелся искренний интерес.

Одновременно с бретонцем голову склонил и коснувшийся бородки Ворин. Молчавший же, смотрящий на одну единственную страницу, Мартин мало обращал внимание на действия внука, чей голос для него звучал как будто бы издалека:

–  Нападение возле резиденции ордена Клинков. Представший любопытным зевакам облик драконорожденного. Громкие слова об Императорской семье и дедушке…орден не смог заткнуть рот всем, кто видел нападение. После же в столице появилось одно имя…одна фраза «Орден поддержит Императора Мартина Септима».

– Учитывая, что единственный живой «Мартин Септим» полуальтмер и наследный принц… - с пониманием сказал глава Дома Дагот не завершая свою фразу. – Империя всегда любила красивые истории об избранных Богами героях. Созданная же репутация и ухудшающееся положение…Имперскому городу нужно было показать свою позицию.

– Совет раскололся, разрушая привычные каждому из нас альянсы. – проговорил Аравас, пряча руки за спину. Внимательный взгляд стальных глаз не сходил с лица, вновь кивнувшего Ворина. – Скайрим, Хаммерфелл, Валенвуд, Чернотопье, большая часть графов и внутреннего совета – высказались «за» вскрытие гробницы.

– Аравас, сколько членов Совета высказалось против осквернения мертвых? – привлек к себе внимание Риг, успокаивающе поглаживая костяшки пальцев драконорожденного. Пребывающий в своих мыслях имперец видел, как в золотых глазах супруга появляется безумный холод, в то время как связывающие их узы пропитываются недовольством.

– Пятеро, не считая Его Императорское Величество. – коротко ответил молодой наместник, заслуживая в ответ тихий вздох божества. – Гробницу вскрыли публично, в присутствии представителей газет и собравшегося в полном составе Совета Старейшин.

Полуданмер замолчал, давая собравшимся в кабинете людям и мерам время для осмысления его слов. В прерываемой лишь урчанием Ами тишине чувствовалось усиливающееся с каждой новой секундой напряжение. Падающий с металлической, висящей под потолком, люстры желтый свет исказил черты откинувшегося в кресле Руэла. Подобные крови глаза данмера закрылись, а голова устало коснулась широкой бордовой спинки. Поднявшаяся к лицу левая рука требовательно надавила на глаза, пытаясь при помощи боли прогнать настигающую разум дрему.

Застывший рядом с избранником Азуры Ворин, задумчиво поглаживал бородку, не убирая второй руки с плеча партнера. Нахмуренные, внимательно всматривающиеся в лицо Араваса черные глаза не выражали сильных эмоций, однако знавший привычки старого друга имперец видел в скупых жестах аристократа хорошо скрытое волнение.

Однако, взгляд Мартина не долго касался фигуры кимера, переключаясь на раздавшийся рядом с ним шелест страниц. Тихий хлопок соприкоснувшихся листов бумаги позволил стальным глазам бывшего священника увидеть в руках любимого супруга первую страницу «Вороного курьера». Изящные, занимающие половину страницы буквы заголовка были нанесены на детальный, предшествующий основной части статьи, рисунок. Изображение, приземлившегося перед Башней Белого Золота, величественного золотого дракона пробуждали в Мартине давно забытые воспоминания, в то время как глаза рефлекторно прочитали: «Виват Империи Септимов!»

«Империя приветствует Мартина Септима», «чудесное воскрешение легендарного Владыки», «радостное прибавлении Императорского дома», «милость, высказавшихся Богов», «возвращение золотого века», «падение лжи проклятых мятежников» - неосознанно глаза Мартина выхватывали строчки статьи, чувствуя, как что-то в его душе сжимается.

На протяжении нескольких месяцев бывший священник несколько раз высказывал мысли о том, что его «воскрешение» пронесется по Империи неконтролируемым тайфуном. Имперец знал опасность своего появления, пытаясь оттянуть момент своего раскрытия, с радостью забывая обо всех предосторожностях в тот миг, когда перед его глазами появилась угроза жизни любимого супруга. Необдуманные фразы, появление золотого дракона, исчезнувшая с его лица маскировка – Мартин будто стремился бросить потомкам вызов, лишая их возможности проигнорировать появление «героического бастарда».

Однако даже в бреду имперец не мог представить того, что Совет Старейшин и Императорская семья решатся вскрыть его гроб. Подобная дерзость в отношении мертвых никогда бы не нашла понимания у большей части Империи. Осквернение памяти мертвого предка для благословенной крови, посягательство на покой мертвеца для Ресдайна, Скайрима и Хаммерфела, плевок к лицо бессмертным Богам и непозволительная наглость для Имперского культа.

Совет не должен был расколоться так явно, подчиняясь привычным альянсам. Внутренний Совет должен был подчиниться воле Императора, в худшем случае придерживая свои голоса. Поддержать Императора должен был и Хаммерфелл, входивший в так называемый «Ковенант» - политическое объединение Хай-Рока, Орсиниума, Хаммефелла и внутреннего Совета. В соответствии же с браком примкнуть к официальной линии правительства должен был и Алинор, потянувший бы за собой группировку Доминиона, означающую голоса Эльсвейра и Валенвуда. Позиция же Пакта Скайрим-Ресдайн-Чернотопье не была удивительной, учитывая вечные противоречия этих провинций…однако даже вечный хаос этой группировки не должен был внести сильно повлиять на голосование…как, впрочем, не должна была принести беспокойства и позиция так называемых «нейтральных голосов» графов Сиродила.

– Так…официальная позиция понятна, что там с неофициальной? – спросил не удержавший зевка Нереварин, вырывая драконорожденного из плена мыслей. – Что львенок думает на самом деле?

– Он готовится. – произнес короток Аравас, переводя взгляд на вновь зашуршавшего страницами изданий, бретонца.

– Готовится к чему? – с подозрением поинтересовался у сына Нереварин, переводя взгляд на молчавшего, стоявшего напротив полукруглого, прикрытого шторами окна, Рига.

– Начало военно-воздушного флота Империи. – прочитал тихо бретонец, заставляя глаза названного брата недовольно вспыхнуть.

Впрочем, вспышка данмера не нашла отклика у божества, чьи прохладные пальцы быстро перебирали тонкие страницы газет. Стоящий рядом с ним Мартин хмурился все сильнее, успевая читать громкие, не предвещающие ничего хорошего заголовки, статей, изредка выхватывая в узких коллонах отдельные слова.

– Университет Волшебства возрождает искусство шехая. – продолжал между тем Риг, не удерживая прошедшего по связи волнения. – Ворин Дагот прибудет в столицу Империи для чтения лекций по магии душ. Хаммерфел рукоплещет смелости архимага. Секретные трактаты Великого Защитника больше не тайна. Гильдия изобретателей получает грант на разработку нового вооружения. Ресдайнское турне наследного принца…

– Сто-оп… - быстро протянул Нереварин, поднимая усталый, полный подозрения взгляд на сына. – Что здесь забыл орленок?

– Заключение официального контракта с правительством Ресдайна на поставку твоих самоходок, отец. – коротко ответил молодой наместник, вновь поджимая губы, после чего с видимым недовольством замечая: - Я писал тебе об этом несколько дней назад.

– Иногда я повторяю привычки твоего любимого дедушки, гуарчик. – устало качнул головой избранник Азуры. – У тебя был свой кризис, у нас свой. Когда он прибудет?

– Через неделю. – произнес спокойно успевший прочитать газеты Ворин, сразу же добавляя: - Я успел отдать приказы о подготовке официального приема.

Слабое, коснувшееся ушей Рига смущение не прошло мимо имперца, ощутившего в связи слабую, едва заметную, неловкость. Мягкая, неуверенная, улыбка задержалась на краешках губ божества, оставляя свой след во взгляде. Слабая искра веселья мелькнула в расплавленном золоте чужих глаз, показывая собравшимся в небольшом, заваленном чертежами и бумагами, кабинете смертным, что словесная шпилька Нереварина никак его не оскорбила.

– Значит нам повезло, что мой внук не унаследовал твоих привычек внезапно заглядывать к тем, кто не читает письма. – внезапно сказал Мартин, мягко проводя по костяшкам пальцев любимого супруга.

Воцарившаяся ненадолго тишина отразила удивление Араваса, стальные глаза которого с недоверием посмотрели на бывшего священника. Гладившая замолкшего Ами рука застыла, неосознанно сжимая серую шерсть. Недовольно фыркнувший Ами, поморщился, выпуская когти и оставляя на раскинутом в кабинете бордовом ковре длинные полосы. Перебитый имперцем Ворин слегка качнул головой, драконорожденному о том, что его замечание было неуместно и момент для высказывая мнения был упущен.

– Поверь, монашка, это он сейчас такой порядочный. – усмехнулся в ответ Руэл, вновь устало прикрывая глаза и игнорируя тихий, полный неподдельного возмущения, вздох сына. Алые глаза данмера упрямо раскрылись, проходясь по лицам присутствующим Задержав свой взгляд на наклонившим голову Риге, данмер остановил свой взгляд на полумере, спрашивая: - Что стало для львенка последней каплей?

Дракон в душе бывшего священника протяжно зарычал, тогда как неосознанно прикусивший губу человек быстро обдумывал услышанные им слова. Исцеленные магией губы слабо заныли, в то время как небольшие, болезненные ранки покрылись новыми частичками кожи, мгновенно зарастая. Одновременно с исцелением подала признак и, дрогнувшая в беспокойстве, связь. Мягкий, приятный медовый запах, пронеся по освещенному одной лишь люстрой кабинету, быстро растворяясь в пустоте.

Костяшки пальцев имперца заботливо погладили, заставляя бывшего священника обратить свой взор на лицо супруга, из золотых глаз которого исчезали потусторонние искры. Держащие страницы газет пальцы правой руки медленно перебирали страницы изданий, будто бы пытаясь найти на них ответ на загадку.

– До сегодняшнего дня драконы и повстанцы мало интересовали его. – заметил безэмоционально Ворин, пробуждая в слышавшем его имперце природное любопытство.

Видения прошлого осторожно проходили по смертному разуму, тогда как привлекший внимание драконорожденного скрип заставил его повернуть голову в сторону звука. Отделившаяся от высокого, бронзовая, книжного стеллажа стремянка с неприятным шумом оказалась подле Мартина и будто бы намекая на помощь неживого, бездушного, объекта. Выскользнувшие из-под ножек лесенки белые лепестки не прошли незамеченными мимо взгляда драконорожденного. Скопившиеся в сердце нежность и теплота сплелись с благодарностью, ускользая в связь в попытках отблагодарить любимого им супруга.

– Корабли Акавира высадились в порту Виндхельма. – коротко ответил Аравас, заслуживая в ответ тихие ругательства Нереварина. Поминая Азуру, убитых им живых Богов, и иных тварей Обливиона, избранник Азуры олицетворял мысли каждого, в то время как молодой наместник все не останавливался. – После того как наш план с фальшивым союзом не удался, отступник обратил свой взор на восток. По данным гильдии воров он потратил около трех недель для того, чтобы Потентат Змеиного Дворца прислал своего посла. Тогда же Имперский город в очередной раз выслал попавшегося в катакомбах дворца представителя, обвиняя того в шпионаже.

Мартин нахмурился, чувствуя, как под новый рык внутреннего зверя в его душе вновь появляется нехорошее предчувствие. Поведение народа цаэски – властвующих Акавиром человекоподобных змей не было новым для драконорожденного. Отношение Тамриэля и его восточного соседа всегда были достаточно сложными и даже кризис Обливиона не смог изменить постоянную смену послов, большая часть которых не могла задержаться в столице больше полугода. Обвинения в шпионаже, возвращение посланцев на родные земли и полные холодной вежливости письма к «бессмертному дитя солнца – возлюбленному всеми Потентату Змеиного Дворца, чья тень пожирала пустоту», после чего ко двору прибывал новый посол и круг повторялся вновь.

– Короче, змеемордые опять решили сделать нам подлянку. – сказал с видимым недовольством усталый Руэл. – Впрочем, ничего нового. Другой вопрос…никого, блять, ничего не смутило? Змеемордые, территория Скайрима, разве в прошлый раз это не закончилось плохо для Виндхельма?

– Винтерхолд открыто выразил свое недовольство, возвращаясь в лоно Империи. – ответил отцу Аравас, сразу же добавляя: - Остальные союзники предателя тоже не выказывают восторга. Орден Клинков и гильдия воров пытаются подогреть эти сомнения, однако, учитывая усилившуюся, и способную по слухам выдержать нападение дракона, защиту города сделать это достаточно сложно. Не говоря уже о том, что два дня назад в результате переворота скончался молодой ярл Фолкрита, уступая свое место ярому стороннику Буревестника.

– Однако, Аравас, ты так и не ответил на вопрос. – тихо сказал Риг, поднимая свой взгляд на молодого наместника. Всмотревшиеся в слегка заостренное лицо полумера глаза вспыхнули знакомыми Мартину мистическими искрами, заставляя внука имперца дрогнуть. Задумчивый голос бретонца привычно разрезал пространство: – У них нет единого мнения. Официальная позиция известна, но Император Тит сомневается, не зная, что предпринять…ведь переменных слишком много и часть из них приведет к перевороту, где ценой станет не только его жизнь.

– Дедушка… - в голосе вновь вздрогнувшего Араваса послышалась мольба.

– Цветочек… - в тон сыну протянул осторожно Нереварин, приподнимаясь с кресла.

Услышавший голоса Риг на несколько секунд прикрыл глаза, совершая несколько глубоких вздохов. Покрывшаяся невидимой рябью связь мягко напомнила о себе, принося с собой привычную драконорожденному бурю эмоций. Под рев внутреннего зверя, заметившего скользнувшую на чужие губы полную сожаления улыбку, Мартин с нежностью провел пальцами по костяшкам руки, с жадностью вслушиваясь в не закрытые от него стеной отголоски чувств.

– Чего он хочет добиться своим участием в подавлении восстания? – отвлек на себя внимание Ворин, с мягкостью надавливая на плечо Нереварина.

Присевший в кресло данмер недовольно фыркнул, скрывая за коснувшейся рта рукой новый зевок. Вместе с вопросом кимера нахмурился и вновь всмотревшийся в полумера Риг, чьи золотые глаза пытались увидеть ответ в том, что никогда не смогло бы ему солгать.

Вопрос главы Великого Дома поднял в душе Мартина новый рев дракона. Прикусивший губу имперец, мягко проводил по костяшкам чужих пальцев, пытаясь собрать воедино имеющуюся у него информацию. Стоя подле возлюбленного и друзей, драконорожденный быстро обдумывал их слова, удерживая свое внимание на заголовках газет. Слова Араваса быстро проносились в голове бывшего священника, который, не желая видеть последствия воздействия на душу близкого, пытался найти собственную, основанную на логике, причину.

Заботливо провели по руке имперца прохладные пальцы, подобно самому Мартину с теплотой поглаживая костяшки пальцев. Свет, висящей под потолком, металлической люстры на несколько секунд исказил черты женственного, прикрывшего глаза, лица. Мягкий, не прошедший мимо присутствующих, кивок божества принес с собой молчаливую поддержку, тогда как выдохнувший Аравас беспокойно погладил вновь заурчавшего Ами.

Восстание Ульфрика Буревестника, слова ярла о пленении Императора мерами, кризис драконов в явление избранного Богами героя – каждая из этих причин в большей или меньшей степени угрожала существованию Империи Тамриэль, бывшей долгом и бременем каждого занимающего рубиновый трон Септима.

Знавший свою кровь Мартин прекрасно понимал, что появление Императора в Скайриме было лишь вопросом времени, и не выдержавший бы посягательства на свою территорию Дракон бесстрашно ринулся бы в бой. И именно этого старались избежать, Клинки и возглавивший легион в Скайриме военный наместник.

«Кризис дракона» …

Невольно имперец нахмурился, чувствуя, как исчезающие на его губах ранки уносят в пустоту вкус крови и боли. Появление в Скариме, месте где по воле случая возрождались драконы, Императора не могло закончиться хорошо. Не спрятавшийся в башне смертный Дракон ступивший на восставшие земли…ради чего? Верность божественным клятвам? Неудержимый нрав, когда заключенный в смертном теле дракон отстаивает свое? Это было бы ответом сердца, но не разума. Пылающие сердце дитя Акатоша, но разум истинного владыки Тамриэля…не ответ того, кто с рождения должен был думать на несколько шагов вперед, руководствуясь благом большинства.

Так, какие же мысли заставили Тита Победителя, усмирителя Алинора и наместника Богов подвергнуть свою жизнь опасности? Ответ был достаточно прост и объединял в себе каждый, прошедший в голове драконорожденного момент. Слова Ульфрика, любовь Тита к супруге, постоянные побеги убийцы родственников – все это било по репутации Императора, заставляя мир сомневаться в легитимности правителя, который будто бы потерял милость Богов. Тита спасала кровь – даэдрова благословенная кровь, касающаяся острым топором, шей каждого смертного Нирна. Убрать Императора, заставить исчезнуть его детей – означало подвергнуть опасности весь Тамриль. Пресечь прямую линию Септимов…после кризиса Обливиона никто не захотел бы рискнуть, проверяя способна ли капля драконьей крови надеть Амулет Королей, возжигая Драконьи Огни. С этой стороны попытка Ульфрика жениться на так удобно исчезнувшей на Йокуде Августе, признанной незаконнорожденной дочери Тита, казалось логичным решением…пока не появился Мартин – Император прошлого, прямой потомок Тайбера Септима, Избранник Богов, тот кто когда-то одним своим появлением смог внушить Тамриэлю надежду, объединяя его и ведя его на борьбу с даэдра.

Глаза бывшего священника расширились, а сам он ощутил, как беспокойно вздрагивают узы. Хватка на его руке усилилась, после чего устремившие свой взор в пустоту золотые глаза сузились. Хищные, подобные глазам каджитов, узкие зрачки принесли с собой запах молний, в то время как переглянувшиеся между собой меры быстро кивнули в знак согласия. Протяжно заурчавший Ами, подчинился резким поглаживаниям Араваса, устремляя взгляд льдисто-голубых глаз на хозяина.

Известная каждому из них истина так и не нашла своего отражения в словах. Громко зевнувший Руэл вновь потер, закрывшиеся глаза, безвольно качая головой, содрагаясь всем телом. Впрочем, подобное поведение данмера поменяло атмосферу комнаты, снижая напряжение и обращая все внимание на сонного Нереварина. Поддерживающий тело Хортатора в сознании Ворин, беспокойно нахмурился, сминая черную ткань чужой мантии, после чего шепча себе под нос тихие, возмущенные чужой привычкой слова. Черные глаза кимера сверкали, в то время как отвлекшийся, потянувшийся к названному брату, Риг встретил лишь насмешливый, полный плохо скрываемой усталости взгляд.

– Что бы мы сейчас не предполагали, все это можно посчитать полным пиздецом. – проговорил избранник Азуры, отмахиваясь от обогнувшего стол драконорожденного.

Вспыхнувшие золотом пальцы левой руки застыли в воздухе, тогда как внимательный взгляд целителя быстро прошелся по скулам и телу Хортатора. Поглотившие мера истощение нельзя было в полной мере исцелить чарами. Магия могла дать лишь дополнительное, убивающие и поддерживающие тело, время, но не могла восстановить того, кто не спал в течении нескольких дней, поддерживая свое сознание при помощи артефактов и зелий.

– Два дня. – хмыкнул с решимостью Руэл, поднимая свою голову в направлении потерявшего всякую видимость спокойствия Ворина. – После отдохну столько, сколько скажешь. Сейчас же…сам видишь, что любая позиция становится патовой.

– Мораг Тонг не приносил контракты Императорской семьи. – подал голос Аравас, заслуживая в ответ благодарный кивок отца.

– Будто ассасин может прийти только из Мораг Тонг. – прошептал с беспокойством Риг, холодным взглядом пустых глаз, напоминая Мартину об уничтоженном темном братстве и разгуливающих по улицам Империи членах Мифического рассвета.

– Именно поэтому мы избавляемся от дружка. – вновь кивнул Нереварин, вздрагивая всем телом.

Едва не ударившаяся о столешницу стола гордо посмотрела на собравшихся в кабинете смертных, игнорируя возмущенно тявкнувшего Ами. Зарычавший волк обратил свой взор на хозяина, золотые глаза которого наполнились болью. Рот Рига приоткрылся, после чего прикрыв глаза бретонец, глубоко вздохнул. Прошедшие по костяшкам Мартина несли в себе молчаливый вопрос, в то время как вздрогнувшая связь принесла с собой смирение и страх.

– Это разумно. – проговорил тихо вознесшийся герой, не раскрывая глаз.

Прислушивайся к исходящим от душ ощущениям божество прежде всего сосредотачивался на чувствах любимого человека, готовясь в любую секунду подчиниться его воле. Не притрагиваясь к связи Мартин мог видеть позицию возлюбленного, отвечая глубокое, пытающиеся прийти вновь стать размеренным дыхание. Нахмурившиеся брови, исказившиеся черты прикрывшего глаза лица – его Риг некогда не умел прятать от близких свои истинные эмоции. Несмотря на понимание необходимого, готовность смириться с возвращением своего спутника на острова, бретонец не желал этого.

– Раскрытие Мартина подвергло его жизнь опасности в каждом варианте. – заметил спокойно Ворин, - Согласилась ли Императорская семья с возвращением родственника или в тайне строит козни, значения это не имеет. В мире существует слишком много смертных, пожелавших извлечь из ситуации выгоду. Волк же упоминается во всех газетах.

– Септимовская внешность тоже становится проблемой. – заметил дрогнувшим голосом Руэл, несколько раз моргая, после чего опираясь подбородком на руку. – Артефакты…учитывая, как монашка быстро расстался с кулоном Клинков, а после без раздумий скидывал капюшон – идея дерьмовая и нежизнеспособная. Кроме этого защита…взломать я ее конечно могу, вероятно Клинки тоже подключаться, но мы вообще хотим рисковать?

Связь вновь дрогнула, после чего Риг бросил стопку газет на столешницу. Поднявшаяся в воздух рука божества подозвала к себе заскулившего волка, чьи могучие лап неохотно сделали несколько шагов вперед. Исчезнувшая с серой шерсти рука Араваса потеряно зависла в воздухе, тогда как стальные глаза с сожалением посмотрели на божество.

– Не нужно, Риг. – произнес уверенно имперец, не желая лишать супруга присутствия спутника. – Он нужен тебе.

– Ты нужен мне. – тихо сказал в ответ Риг, не открывая глаз.

Звучащая в мягком голосе уверенность была хорошо знакома бывшему священнику, наблюдавшему за тем как, не раскрывая глаз, вознесшийся с теплотой проходиться по шерсти скулящего зверя. Тихая, звучащая в связи и реальности мольба бретонца разрывала сердце, знавшего истинные желания супруга, человека. Чувство смирения; разъедающие сердце предательство; проходящие по разуму одиночество; знакомое, соединившиеся с упрямством смирение и понимание. Дракон в душе Мартина рычал, в то время как державший свое обещание Риг, лишь слегка придерживал эмоции, сохраняя разум связанного с ним человека.

– Так надо, старый друг. – шептал бретонец, глядя своего спутника. Застывшая в льдисто-голубых глазах зверя мольба проходила мимо взора божества, проникая в его душу. Тихий скулеж, тянувшегося к Ригу, верного зверя проходил по стенам, заставляя бретонца испытывать неподдельное горе. – Ты вернешься на острова…проследишь, чтобы Талин не унес к себе большую часть душ…чтобы Мирлин не потопила улицы Круссибла в крови, а Окато оставил великую библиотеку в ее первозданном виде…поддержишь власть Хаскилла, удержишь священников и нагрянувших Богов от глупостей. Это не наказание, я не отсылаю тебя, Ами…сейчас ты нужен в другом месте.

– Хватит. – выдохнул Мартин, не желая наблюдать за тем как сердце его супруга в очередной раз разрывается на части. – Ами остается здесь. Я знал на что шел и не думал, что моя личность надолго останется тайной. Они объявили меня членом Императорской семьи. Объявили меня избранником Богов. Империя в хаосе, драконы набирают силу. Сейчас никому из них не выгодно убивать меня.

Глаза Рига распахнулись, после чего полный искренней нежности взор коснулся лица Мартина. Под стук быстро бьющегося сердца имперец ощутил, как его разум затапливает чувство благодарности, в то время как слабая, беспокойная улыбка коснулась любимого лица. Тявкнувший в согласии Ами, приподнял голову, выманивая у хозяина ласку.

– Короче план пошел как обычно в пизду, а линзы на улицы. – произнес, зевнувший в очередной раз Руэл. Алые глаза Нереварина сверкали привычной яростью, тогда как приподнявшийся с кресла мер, игнорируя всякие приличия говорил: – Монашка, ты бессмертный, мать твою? Или думаешь, что твоя блажь понимающему риску цветочку, сохранит тебе жизнь от внезапного придурка? Подумай мозгом, а не вставшим на него членом! Что случиться с миром если ты внезапно, пока цветочек отойдет поспать, крякнешь? Думаешь его ебнут драконы? Его ебнет потерявший тебя Бог, который в своем безумии не станет разделять виновных и невиновных.

– Мартин, Вы не хуже нас знаете привычки знатных домов Тамриэля. – поддержал Хорататора глава Великого Дома Дагот. – Ваша задача быстро разобраться с Пожирателем Мира. Желательно тайно, не вмешивая в него Империю. Сомневаюсь, что описанный в изданиях божественный спутник, наряду с внешностью, позволит вам разобраться с проблемой.

– Лорд Дагот, но разве сотрудничество с властью не ускорит процесс? – удивился в ответ, молчавший до этого Аравас. – Открытые действия, несомненно, опасны, но позволяют действовать более смело, не заботясь о планах или закрытых дверях. – полумер ненадолго замолчал, проходясь взглядом по чужим лицам, после чего добавляя: - Если позволите сказать, то я бы в подобной ситуации предпочел открытость.

– А ты говоришь Акавир… - протянул, покачавший головой Руэл. Сонные глаза избранника Азуры на несколько секунд прояснились, после чего, потерев подбородок кончиком большого пальца, мер поинтересовался: - Допустим, мы найдем другой выход…заменив волка на пса. Нет зверя, нет проблемы…ну, да…проблема прям исчезнет и мир дружно закроет на мелкую псину глаза.

Побледневший от слов Нереварина Риг несколько секунд молчал. Проходящие по связи чувства приносили в душу бывшего священника шторм. Под рев внутреннего зверя, человек мягко проводил по костяшкам, отрицательно качая головой. Коснувшиеся мыслей смертного образы стремились окутать разум божества обещаниями безопасности, где возлюбленному больше не нужно было думать о том, как жертвуя своими интересами защитить имперца. Молчаливая, так и не сорвавшиеся с губ драконорожденного слова отразились в стальных глазах, в то время как, знавшая о том, что ее слышат, душа шептала: «Доверься мне. Все будет хорошо, обещаю».

– Обмануть души не сложно, но нужен постоянный контроль. – заметил тихо Риг, не сводя взгляда с кивнувшего Руэла. – Постоянно поддерживать иллюзию сложно, изменить же Ами я не решусь.

– Постоянное же урчание скажется уже на звере. – добавил задумчиво глава Великого Дома Дагот. – Исчезновение и хамелеон решением проблемы не станут.

– Дайте мне время. – коротко бросил Руэл, заметно морщась после чего обращаясь к сыну: - Поможешь мне с ошейником. Заодно расскажешь, смог ли взломать защиту Башни Белого Золота.

– Мартин…наследный принц улучшил чары рассеивания через день после моего прибытия. – ответил молодой насмешник, не сдерживая осветившей его лицо полной скрытой нежности улыбки.

Взгляд стальных глаз полумера смягчился, заставляя бывшего священника насторожиться, всматриваясь в лицо внука. Дракон в душе зарычал, тогда как погладивший костяшки супруга Риг предупреждающе качнул головой. Видимая имперцем тоска наместника была хорошо знакома смертному дракону, слышавшему в сменившему тон, голосе внука восхищение и гордость:

– Мне потребовалось около трех часов, чтобы сделать небольшую брешь, которую он тут же заделал. Ему не потребовалось больше пяти минут, чтобы разрушить мой хамелеон, находя меня у первого поворота катакомб. Уверен, если бы его сопровождала бы Августа, защита Императорского дворца была поистине нерушимой.

– Смысл пробить защиту не в том, чтобы делать это на глазах у своих «жертв». – устало покачал головой Руэл, прикрывая рукой глаза. – Монашка, вот скажи ему как мы проверяли систему безопасности башни в наше время.

– За несколько дней ты по доброте душевной посылал во дворец письмо с угрозой, после чего случайно выбирал день и время. – исполнил просьбу друга имперец, наблюдая за тем как опускает взгляд Аравас. – После под чарами хамелеона ты добирался до меня, приставляя револьвер к затылку, говоря, что «мои курицы так ничему и не научились».

– Воот. – зевнул в ответ Нереварин, потирая глаза. – Смысл в том, чтобы они не расслаблялись и в любой момент были готовы к нападению. А вы, дети великовозрастные, вместо этого играетесь в догонялки.

– Поймать того, кто знает каждый угол императорского дворца не так просто, отец. – выдохнул внезапно Аравас, обращая свой упрямый взгляд на Хортатора. – Прошу прощения за грубость, однако в ваше время все только привыкали к подобной наглости, не смея поверить в то, что после кризиса Обливиона кто-то посмеет всерьез навредить Императору и его семье. Сейчас защита Башни Белого Золота другая, поэтому моя игра в догонялки преследует иные цели, чем просто пощекотать затылок…их Императорских Величеств клинком.

– Вот почему ты вспоминаешь о том, что ты мой сын только тогда, когда я касаюсь словами этих двоих? – покачал устало головой Руэл, позволяя имперцу понять, что данмер в очередной раз выводил собеседника на эмоции.

Стальные глаза бывшего священника коснулись напряженного лица молодого наместника, чьи поджатые губы скривились в натянутой улыбке дипломата. Подобный разъяренному дракону Аравас молчал, всматриваясь в фигуру обратившего на него внимание Рига. Успокаивающая улыбка озарила губы вознесшегося героя, после чего полумер склонил голову.

– Потому, что я не только твой сын, но ребенок своей матери. – спокойно сказал Аравас, неожиданно беря свои эмоции под контроль. – Я был рожден как наместник и несмотря на горящую кровь Дракона и твой неуемный нрав я обязан думать о благе всего Ресдайна.

– Вот шельмец… - протянул зевнувший Хортатор, вздрагивая от внезапного стука в дверь.

Прояснившиеся алые глаза устремились в сторону полукруглой, массивной двери. Исчезнувшая с плеча данмера рука Ворина, быстро собрала рассыпавшиеся газеты в одну стопку, прикрывая их темной папкой. Одновременно с этим, взгляд Рига коснулся расписанного защитными рунами дерева, вспыхивая потусторонним светом. Мягко склонившаяся голова бретонца, позволила Аравасу подойти к двери, открывая ее.

Светлая рука полумера дрогнула, после чего под взгляд Мартина наместник приветливо склонил голову. Золотистая, изящная рука молодой девушки заботливо коснулась руки Араваса, переплетая их пальцы. Шелест алого подола не смог скрыть тишины отсутствующих каблуков, тогда как правая рука мягко коснулась чуть выпирающего живота. Благородство черт прекрасного лица было искажено усталостью, а знакомые черные глаза с уважением прошлись по лицам присутствующих.

– Отец мой, лорд Руэл, многоуважаемые гости, прошу прощения за мое неожиданное появление. – холодный тихий голос темноволосой кимерки пронеся по кабинету, становясь подобным горному ручью.

Поднявшийся с кресла Нереварин быстро взмахнул рукой, в то время как обеспокоенно нахмурившийся Ворин сделал шаг в сторону едва не поклонившейся девушки. Сжавший руку неизвестной Аравас покачал головой, приподнимая бровь в немом вопросе, в то время как всмотревшийся в лицо остроухой девушки Риг заслужил в ответ благодарную улыбку. Присмотревшийся к мерке Мартин вслушивался в мягкое урчание Ами, с каждой секундой отмечая все более заметное семейное сходство между вошедшей и внезапно проявившим беспокойство Ворином.

– Душа моя, к сожалению, я прошу тебя повременить с совещанием, переходя в двемерскую столовую. – произнесла между тем девушка, обращая свой взгляд на кивнувшего Араваса, который сразу же посмотрел в сторону склонивших головы меров. – Великий Дом Телванни…вернее мой троюродный племенник просит об аудиенции у бывшего Императора Мартина. В обычные дни я бы проигнорировала его, однако в своем безумии он твердит только о том, что это вопрос жизни и смерти.

Дракон в душе бывшего священника удивленно зарычал, тогда как глаза имперца недоверчиво расширились. Теперь, мельком услышанные, слова Ворина и Руэла о возрождении "их расы" становились понятны, находя свое отражение в Дейрис Индарел – единственной дочери Ворина Дагота, супруге и сводной сестре Араваса.