26 день месяца Заката Солнца 201 год. 4 эра. Резиденция Ордена Клинков. Солитьюд. Владение Хаафингар. Провинция Скайрим. Империя Тамриэль.

Медленные, подобные поступи охотящегося зверя, шаги сопровождались тихим шелестом серой мантии. Стоящий позади Мартин безмолвно считал шаги, наблюдая за тем с каким изяществом женская фигура двигается к центру невидимого им, лишенного иных пар, круга. Прямая спина…пытающаяся скрыть пылающую в узах нервозность плавность движений…

Раз…два…три…

Дракон в душе приподнял свою голову, тогда как сам имперец наконец сделал три шага вперед, начиная обходить развернувшуюся к нему бретонку с противоположной стороны. Медленный, лишенный касаний, опущенных рук круг был свойственен началу этого танца.

Раз…два…три...

Внезапный звон маленького, украшенного пятью колокольчиками, рамочного барабана вторил уверенному стук стоящих на камне Хаммерфельских думбеков. Поддержавший ритм резкий и яркий звук деревянной, имеющей семь отверстий, трубы сопроводился изящным взмахом, раскинутых в разные стороны рук, который зеркально попытался повторить и имперец. Мимолетное, почти незаметное прикосновение, соприкосновение пальцев правой руки имперца и левой руки наклонившегося к нему божества исчезло слишком быстро, после чего они вновь обошли друг друга по кругу, вслушиваясь в то как ускоряется музыка, а пальцы играющего на круглой лютне неизвестного им Клинка начинают быстро перебирать слегка гудящие, мелодичные струны.

Возглавившие мелодию отражающиеся от корпуса двух думбеком удары рук едва не заставили драконорожденного забыть о танце, наблюдая за тем как руки хрупкой фигуры вновь поднимая руки в воздух, после чего несколько раз разворачиваясь к нему лицом, совершая три слегка вызывающих движения бедрами.

Верх, вниз и снова вверх…Мартин вздрогнул, чувствуя быстрое прикосновение к связи, после чего выставляя левую ногу вперед. Склонив спину в глубоком поклоне смертный приложил правую руку к груди, склоняя перед партнершей голову. Краска прилила к его лицу, а сам он, вслушиваясь в быструю, отдающую в ушах музыку, бросая взгляд на то как спрятанные под новыми перчатками руки бесшумно соприкасаются в молитвенном жесте, почти сразу же разъединяясь и поднимаясь вверх, совершая полукруг.

Плавно устремившаяся в сторону девая рука и прислонившаяся к груди правая ознаменовали новый ход бывшего священника, который словно привлекающий к себе внимание, желающий заполучить пару зверь, несколько раз в резких, слегка грубых жестах прошелся из стороны в сторону, совершая круговые движения и прикасаясь каждый раз руками к своим бедрам. Сразу же после этого, имперец убрал левую руку за спину, падая на одно колено и касаясь свободной руки холодного, покрытого шелковыми нитями ковра, пола.

Подолы мантии зашелестели, когда чарующая своим изяществом фигура сделала в его сторону небольшие шаги, подобно легкому ветерку покачивая, опустившимися к бедрам, руками.

Раз…два…три…покачивающиеся руки приподнялись, соединяясь крестом на груди. Мягко склонившаяся вниз голова заставила драконорожденного увидеть ужас золотых глаз, в то время как волнение в связи лишь усилилось, сплетаясь в узел с возникшим внутри партнерши смущением. Драконорожденный вздохнул, быстрее нужного разворачивая корпус своего тела влево, после чего резко поднимаясь. Потянувшаяся в сторону серебряноволосой девы рука, так и не соприкоснулась с той, кто повторил его движение, становясь его отражением.

Стоя параллельно друг другу они раскинули руки в стороны, несколько раз двигая бедрами в бок. Рамчатые барабаны-колокольчики и хаммерфелльский думбек слились в едино окончательно, в то время исчезнувшая мелодия лютни возвестила внезапное главенство забравшей первенство деревянной флейты.

Поклонившиеся друг другу партнеры опустили руки, в молитвенном жесте прислоняя их к груди, после чего резко отстраняясь, кружась вокруг себя. Вновь встретившись взглядом они снова подняли в воздух руки, раскидывая их в стороны и едва не соприкасаясь пальцами. Очередной поворот вокруг себя, после чего бывший священник сделал шаг в круг, оказываясь за прямой, напряженной спиной прекрасной бретонки. Сладкий, медовый запах акации коснулся разума Мартина, как только он вдохнул исходящий от, убранных в высокий хвост, серебряных волос аромат. Соединившиеся вновь в молитве руки партнерши сделали рванные движения в право и влево, уходя сразу же вниз, после чего совершая полукруг, соединяясь над головой.

Поднявший вслед за бретонкой руки драконорожденный, направил запястья в сторону начавших вновь опускаться рук, замечая, как кончики их пальцев начинают, вопреки обычая соприкасаться дольше положенного.

Раз…два…три, новое круговое движение вернуло бывшего священника во внешнюю часть невидимого круга, ставя его перед нахмурившейся партнершей. Ведущая их музыка начала плавно сменяться, постепенно убирая из мелодии рамочные барабаны-колокольчики и деревянную флейту. Звук хаммерфельского думбека также сменился, становясь более размеренным и громким, перекрывая редкие звуки замедливший свою звучание лютни.

Облегченно выдыхая, имперец преклонил перед девушкой колено, вновь касаясь рукой пола и склоняя перед вновь резко двинувшейся партнершей голову. Повернувшаяся в сторону бретонка, в очередной раз раскинула руки в стороны, опуская уже в этот раз запястья. Новое, совершенное в направлении поднявшегося, потянувшегося к партнерше рукой, Мартина движение наконец позволило их пальцам соприкоснуться, вставая друг перед другом почти вплотную и знаменуя переход к иному танцу.

– Достаточно. – громко произнес Мартин, вслушиваясь в биение собственного сердца.

Оказавшаяся напротив него невысокая бретонка прикрыла глаза, позволяя себе тихий, полный плохо скрываемого облегчения вздох.  Ушедшая в момент его просьбы скрытая под мантией нога, образовали между ними небольшое, круглое пространство, тогда как ушедшие с легкой дрожью влево руки, мягко потянули драконорожденного следом, будто бы намекая на необходимое, следующее за ним по круг движение ногами.

– Переключимся ненадолго на теорию. – спокойно сказал бывший священник, чувствуя, как благодарно вздрагивает связь, сопровождаясь мягко склоненной в согласии головой изменившего свой облик супруга.

Руки супругов разжались, а играющая еще совсем недавно музыка резко смолка, подчиняясь воле драконорожденного. Горящая под высоким потолком металлическая люстра несколько раз мигнула, заставляя сидевшую в конце комнаты, Дельфину поднять голову от бумаг. Расположенный в углу небольшого, овального зала длинный, прямоугольный стол был знакомо заставлены многочисленными, скрывающими в себе сведения различных тем, папками.

Находившиеся же с противоположной от грандмастера ордена агенты осторожно откладывали музыкальные инструменты на, стоящие позади них, тумбы. Бронзовый, отразившейся от сваленных в безмолвную груду манекенов, блеск привлек внимание драконорожденного, заставляя его неосознанно пройтись по небольшим паучьим, поднявшим брюхи к верху, механизмам. Прислоненные к прямым, лишенным трещин или росписей, серым стенам металлические големы скрывали за собой большую часть деревянных, расположенных на разной высоте и расстоянии, мишенях.

– Мы могли бы попробовать совместить и то, и другое. – тихо проговорил между тем Риг, безуспешно пытаясь подавить отразившееся в его взгляде напряжение. – Говорят, сосредоточивание на чем-то другом иногда помогает не наступить партнеру на ноги.

– Учитывая, что ты не разу не попытал…ась отдавить мне ногу. – с успокаивающей улыбкой проговорил бывший священник, протягивая вознесшемуся герою руку.

Вновь сблизившийся с ним бретонец, мягко переплел их пальцы, оказываясь по левую руку от смертного. Легкий румянец коснулся мочек ушей смутившегося возлюбленного. Дракон в душе имперца протяжно заурчал, тогда как сам Мартин слегка склонил голову, шепча бретонцу на ухо:

– Мы занимаемся танцами на протяжении последних четырех часов. Просто небольшой перерыв, чтобы завтрашнюю боль в ногах лечила не только магия и небольшой массаж, но и время. Пока все идет хорошо, не волнуйся. Вместе. Помнишь?

– Вместе. – одними губами прошептал в ответ Риг, переводя взгляд вытянувшую под столом ноги женщину, однако из рук которой придержала слегка сползшую с коленей красную книжечку.

Раскрытые страницы тихо зашумели, тогда как небольшое, исходящее от обложки свечение выдало передавший свою информацию артефакт связи. Рефлекторно бросившая взгляд на страницы мастер Клинков дрогнула, поджимая губы, после чего бросая взгляд в сторону обогнувших угол стола супругов. Протянутая между ними связь слабо дрогнула, принося от присевшего за длинный стол Рига легкую, пытающуюся узнать величину новой проблемы, настороженность. Пододвинувший супруга к столу Мартин терпеливо притронулся к связи, направляя в нее свое любопытство, успевая заметить, как вспыхнули золотые глаза. Лежащие на коленях руки сжали ткань серой мантии, прямая спина едва заметно сгорбилась, выдавая напряжение наблюдавшей за Дельфиной прекрасной бретонки.

– Как вам Скайрим Ваше Сиятельство? – проговорила Дельфина, дожидаясь момента пока за столом займет свои место и Мартин.

– Весьма интересен… - произнес, не задумываясь бывший священник, отмечая появившуюся в ледяных глазах женщины фальшивую наивность.

Ответный же взгляд имперца нес в себе холодность застывшего столетия назад ледника, отражаясь в вежливой улыбке. Одновременно с этим зверь в душе смертного недовольно заворочался, в то время как сам человек не смог не дотронуться до уз, окутывая их чувствами поддержки и теплоты. Потянувшаяся под столом к супругу рука нарушала всякие правила знатных родов Империи, находя, впрочем, ответ, в коснувшихся его костяшек пальцев. Расслабившийся от одного его жеста Риг осветил мир привычной ему очаровательной, отражающейся в глазах мягкостью и теплом, слабой улыбкой.

– Несмотря на внешний холод и известную каждому из нас…недоразуменье, эта провинция полна жарких, верных нашему Императору, душ. – дополнил свой ответ Мартин, не сводя своего взгляда с мастера ордена, в глазах которой появилось притворное удивление.

– Вы считаете это восстание обычным недоразуменьем? – громкий, пораженный вздох, едва не всплеснувшей руками светловолосой женщины слишком легко напомнил драконорожденному о молодых альтмерских аристократках.

– Не многие в Объединенном Хай-Роке выписывают «Скаримский вестник». – взял внезапно слово Риг, привлекая к себе внимание.

Хрупкая женская фигура манила к себе, олицетворяя собой все то, что певчие когда-либо писали о прекрасных принцессах. Поглаживающие его руку под столом пальцы не были видны сидевшей в углу Дельфину, заставляя, впрочем, слушающих их агентов неловко переглядываться, отводя свои взгляды в сторону закрытых, двухстворчатых дверей, проходясь следом по высоким стенам.

– Мы с супругом не так давно ступили на земли Скайрима, чтобы выносить вердикты. – сказал между тем Риг, приподнимая левую руку. Беспокойное, коснувшееся лица, движение пальцев задержалось на прикрывшихся, кажущихся искренними, глаз, отражаясь в связи сплетением жалости и сочувствия. – До прибытия в эти холодные земли мы читали лишь «Вороной Курьер» искренне ненавидя каждого Брата Бури, восставшего против нашей великой Империи…но теперь, прибыв сюда, ненароком слушая стоны боли и крики падающих перед могилами жен и матерей…Лишь милосердные Десять знают какую ненависть пробуждает в сердце обманщик Буревестник. Он обманул стольких, становясь вровень с…напавшими в кризис Обливиона даэдра. Я молю Де…десять о том, чтобы Император положил подобному конец, останавливая эти безумства.

Искренность с которой говорил Риг подкупала, а каждый кто видел или слышал, принявшего женский облик, героя мог мгновенно понять, что представшая перед ними прекрасная графиня беспокоилась прежде все о людях. Верная дочь Империи, верующая в имперский культ аристократка, нежная и хрупкая как белоснежная, зимняя роза с мягким, заботливым нравом. Даже без своей воли, без смелости и находчивости, показывая лишь светлую свою часть Риг мог захватывать умы, представая перед миром тем, кто на самом деле должен был занять место подле, сидящего на рубиновом троне, Золотого Дракона Тамриэля.

– Подобный ответ весьма грамотен. – холодный голос Дельфины вырвал имперца из плена полных жизни и тепла золотых глаз.

Залюбовавшийся супругом драконорожденный под легкий, недовольный рык внутреннего зверя перевел свой взгляд на хмурую женщину, чья мрачная серьезность напоминала о пытающихся продумать операции до мелочей Джоффри и Амарис. Дракон в душе смертного вновь недовольно зарычал, тогда как узнавший в словах мастера Клинков, намекающие на осторожный протест, нотки Мартин слегка наклонил голову, терпеливо ожидая продолжения.

– Однако, на приеме Вы будете говорить, как «Ваше Сиятельство» - прибывшая из Хай-Рока графиня… - деликатно начала светловолосая бретонка, ловко избегая прямого взгляда божества. Скрытная, завладевшая ее взглядом безэмоциональность была обращена в сторону Императора прошлого, видевшего в движениях женщины опасную, готовую укусить противника змею. – Там, где словами представителя благословенной крови Дракона бы восхитились, мнение королевской крови вызвало бы ряд полных умиления вздоха, графиню из Хай-Рока сочтут…сочувствующей повстанцам.

– С каких пор беспокойство о людях стало порицаемым? – не задумываясь встал на защиту любимого супруга Мартин, чувствуя, как внутренний зверь невидимыми когтями раздирает его грудную клетку, прорываясь к видимому им противнику.

Разумом имперец понимал, что мастер ордена Клинков была права, а ее слова должны были лишь подготовить их к особенностям грядущего приема. Знал, что также, как и в далеком прошлом, каждое их слово будет рассматриваться с особым вниманием, как аристократией Скайрима и богатейшими дельцами северных земель, так и приглашенными в посольство представителями имперских газет. Но там, где раньше их защищала репутация и спасенный, благоговеющий перед кровью Дракона народ, сейчас они представали неизвестной никому, темной лошадкой. Лошадкой, которая должна была уметь отвечать за свои слова или же ловко менять тему беседы, избегая острых углов.

Правильнее в их ситуации было бы уходить от конфликтов, воздерживаясь разговоров о политике и сосредотачиваясь прежде всего на вопросах искусства…однако они шли туда как представителя аристократии Хай-Рока…что в свою очередь накладывало свой отпечаток на и без того близкие отношения супругов.

– Мо…я супруг…а лишь выразила беспокойство о безвинно пострадавших от глупости мятежника людях. – продолжил спокойно говорить Мартин, с заботой поглаживая костяшки вечно прохладных пальцев.

Связь между ними слабо дрогнула, принося с собой тихую просьбу о самостоятельной защите, которая в случае неудачи обрекла бы на злые насмешки и слухи лишь одного человека. Однако, вместо этого бывший священник мягко улыбнулся супругу, продолжая:

– Женское сердце полно милосердия, в то время как разум видит истинного виновника событий, отсеивая тех, кто на самом деле верен нашей Империи. Держащейся на смелости и искренности живущего на ее землях народа, верность которого в моменты кризиса совершала невозможное. Мы, понимаем опасность подобного подхода, зная, что среди невинных, находятся и заслуживающие смерти предатели, насильники, убийцы. Вопреки нашим госпожам мы без тени сомненья прольем кровь за эту землю…но какова будет цена подобной решимости. Мы – разум, холодный и беспощадный, разящий подобно самому острому мечу. Но, они, наши жены, дочери или матери – сердце. Милосердное, бьющиеся за детей и счастливое будущее. Осторожность и сострадание, хранящее наш мир от полного уничтожения. Именно поэтому…моя госпожа говорит не о сочувствии к мятежу, но о справедливом, проведенном под ликом Богов и Императора суде.

Мартин замолчал, чувствуя на себе взгляд ледяных глаз. Плохо скрывшая свое удовлетворение Дельфина слегка кивнула, позволяя, впрочем, своим губам изогнуться в недоверчивой, слегка насмешливой улыбке, значение которой не было тайной для бывшего священника. Сердце и разум…такого понимания ролей аристократических семей придерживалась часть провинций Империи. Хай-Рок, Сиродил, Алинор, Валенвуд и Эльсвейр…эти земли Тамриэля готовили своих дочерей именно как щит. Крепкий, останавливающий бездумно рубящий клинок, напоминая о ценном Богами милосердии. Говоря, что иногда сострадание приносило процветание лучше жестокого завоевания. Заботясь о том, что заполучил холодный разум, преумножая своей мягкостью и терпением очищающиеся от крови земли.

Однако, драконорожденный не обманывался, вспоминая хитрые улыбки принцесс Вэйреста, за которыми в мысли проникали дочери ярлов, представительницы Великих Домов Ресдайна и держащие под рукой изогнутые кинжалы женщины Алик’ра.

«Женщины, не просто уберегающий супруга от гнева бессмертных щит. Они не только прекрасные, заботящиеся о мире существа…прежде всего они соратницы, чьи руки должны совершать то, на что, по какой-то причине, не хватает воли их супруга. Женщина – хозяйка замка в отсутствии супруга. Она наместница, способная карать или обличать врагов, расправляясь с ними так, как может лишь она. Тайно или явно, но уберегая попавшего в сложное положение супруга. Она надежное плечо, на которое можно опереться или готовый встать на стены генерал, прикрывающий тыл»

– Говорят принцесса Луиза с готовностью встала на колени перед всем двором Регула Третьего. – протянула между тем с неким ехидством Дельфина, позволяя своим глазам вспыхнуть фальшивой мстительностью. – Удивительно как быстро может заключиться помолвка, когда гордый Даггерфолл сам приходит на закланье, вручая жизнь единственного наследника в руки извечного противника.

– Позвольте, насколько я знаю переговоры о помолвке шли пять лет. – с обманчивым спокойствием сказал Риг, напоминая супругу о том с какой чуткостью вознесшийся герой относился к родным ему землям и родным.

Мартин вновь мягко провел по костяшкам пальцев, сжимаемой им под столом руки, успокаивающе прикасаясь к связи. В этот раз имперец молчал, позволяя божеству, знавшему о родной провинции больше, самому разобраться с ситуацией. Тот же, будто бы забывая о собственном положении, с холодной яростью вступал в бой, защищая честь потомков своего старшего брата:

– Объединение Хай-Рока под властью одного короля была давней мечтой многих королей нашей провинции. На протяжении эр все девять великих королевств предпринимали свои шаги, заключая договора и альянсы, образовывая на территории соседа маленькие, подвластные лишь им вассальные, недолговечные королевства. Помолвки, войны…Вэйресту помогли последние короли третьей эры и вознесшийся герой Кватча. Им помогла политика короля Регула, милость Императоров, внимание Нереварина, названного брата героя Кватча. Вместе с этим, сказалась и кровь…испорченная близкими браками кровь, о чем свидетельствовали исследования третьей эры. Девять королевств, где лишь королевская семья Вэйреста магией души и милостью Богов избегла ужасов вымирания, защищая каждого своего сына или дочь. Принцесса Луиза-Катарина…какой у нее был выбор? Ставшие герцогами принцы исчезнувших королевств? Многочисленная аристократия Хай-Рок? Меровская или имперская кровь в Даггерфолле? Или же попытка узнать того, кто займет трон почти полностью объединенной провинции? Верного, имеющего поддержку Императора и связь с Ресдайном принца? Здорового как телом, так и душой? Воспитанного в лучших традициях Вэйреста, чтущего своих королев. Воспитывающего каждую свою принцессу как будущую Императрицу…Женщину, которая в момент беды обязана повести подданных Хай-Рока в бой и которая не имеет права преклонять колени перед простыми смертными, делая исключение лишь для Богов, наместника бессмертных Десяти и собственного супруга. Какие бы слухи Вы не слышали, будущая королева Вэйреста никогда не встанет на колени перед всем двором.

Риг замолчал шумно выдыхая. Воспитанный в Вэйресте, сбежавший от нежелательной помолвки, второй принц получше многих знал о том, как воспитывались все женщины его семьи. Королева Элизана, две младшие сестры, обманчиво мягкая с, появившимся вопреки всем планам, ставшим любимым внуком Барензия…пусть бретонец и не успел привести их план в исполнение, познавая все прелести воспитания готовящейся к королевскому или императорскому трону принцессы, но это никак не помешало ему лично увидеть то, как вели себя гордые, обладающие властью родственниц.

– Патриотизм действительно может быть оценен. – кивнула между тем Дельфина, выцепляя из слов спустившегося с небес божества самое интересное для нее. – Молодость, женское сердце, известная благодаря слухам изоляция Шардонов и их близость к королевской семье и имперскому культу.

– Вы все еще пытаетесь проработать нашу легенду, мастер? – поинтересовался с недоверием Мартин, неосознанно воспроизводя в памяти бледного, усталого бретонца-старика.

Грандмастер ордена Клинков даже с отработанной в мелочах легендой не находил себе покоя, с ужасом вспоминая момент не увиденной им кончины отца бывшего священника. Истощенный, больной, раненный или медленно теряющий собственный разум, вступающий с Мартином в противостояния, пожилой бретонец до последнего мгновения улучшал прикрытие своего подопечного, на ходу подготавливая запасные варианты. Иной же была кажущейся вечно спокойной Амарис, предпочитающая вместе с Руэлом прорабатывать сотни вариантов, подготавливая к каждому из них достойный ответ.

– Это мой долг, милорд. – коротко ответила Дельфина, касаясь левой рукой разложенных на столе папок. Наполнившийся усталость взгляд прошелся по исписанным листам, тогда как опустившиеся плечи выдали чужое истощение. – Прием начнется в полдень, продлится до семи. Гости начнут прибывать в посольство с десяти, занимая различные комнаты.

– Список гостей Вы передали нам вчера. – проговорил спокойно Мартин, вспоминая забытую им головную боль.

Толстая, переданная ему и Ригу папка с краткими биографиями приглашенных гостей. Содержащая известные факты, последние слухи или горячие, подтвержденные сплетни, который обязан был знать прибывший из Хай-Рока аристократ, узнавая представшего перед ним ярла или кузину Императора, не смея при этом кланяться архимагу Коллегии Винтерхолда или обниматься с новым Предвестником Соратников. Обязывающая в соответствии с этикетом легким кивков головы отдавать честь прибывшим генералам или учтиво улыбаться подошедшим к нему послам, одновременно с этим предлагая вино ректорам скайримскских университетов или представителю Восточной-Имперской кампании.

– Мы почти изучили его, грандмастер. – проговорил тем временем, вознесшийся герой, ободряюще улыбаясь супругу. – Позвольте уточнить, альтмеры все также следуют правилу трех колокольчиков?

– Да, мил…еди. – ответила вознесшемуся герою Дельфина, бросая взгляд на устало выдохнувшего имперца. – Я отправлю кого-нибудь к вам, чтобы он подал знак в начале второго колокольчика.

Драконорожденный благодарно кивнул, вспоминая принятый в алинорском обществе трехкратный звон металлических, сопровождающий каждый прием в театр, бал или званный ужин, колокольчиков. Алинор, как, впрочем, и Хай-Рок, часто начинал прием раньше обозначенного в приглашении времени, открывая так называемую неофициальную часть. Собирающиеся гости разбредались по отведенным им комната, занимая себя игрой в стратегию Императора, легким перекусом, светской беседой или же демонстрацией собственных талантов. Пение, импровизация на алинорском рояле или скрипке всегда тесно шла с удлиненной карточной игрой в шестнадцать очков. Иные приглашенные часто предпочитали более…громкие, изолированные от взгляда общества увлечения.

Однако все это прекращалось в момент звона колокольчиков. Звучащие три раза алинорские колокола знаменовали начало приема, собирая в главном зале всех приглашенных гостей, указывая на их статус. Первый удар колокол – главы имперских организаций, генералы и легионеры имперского легиона, богатые купцы, лишенные благородства крови. Второй удар – «голубая кровь», приглашенная знать от барона, до герцога или наместника, берущая в руки наполненный вином кубок. И последний удар – третий, мягкий, почти бесшумный, будто бы боящийся отразиться от стен – хозяин вечера, да идущий рядом с ним член благословенной крови Дракона, после которого никто не имеет права ступать в зал.

– Мои агенты сумели внедриться в посольства, обзаводясь проходящими через защиту артефактами перемещения. – продолжила говорить между тем Дельфина. – В каждом, расположенном на территории Скайрима посольстве, сейчас по меньшей мере два наших агента, один из которых в момент нахождения монстра переместиться храм, вознося молитвы Ригелю. После же перемещения Ваших Сиятельств под священные своды храма, вам будет передан образ места, в котором оставшийся агент должен будет успеть настроить защитные руны.

– Что-нибудь еще мастер? – поинтересовался у женщины Мартин, в задумчивости прикусывая губу, после чего задавая более дополняя свои слова: - Кажется ваш агент должен был к этому дню выяснить расположение девяти имперских танцев.

Дельфина кивнула, неосознанно перебирая руками многочисленные исписанные донесениями листы. Шелест страниц коснулся слуха ожидавшего помощи Клинков смертного.

Не сумевший вопреки собственным желаниям забыть о защите ордена Мартин, слишком хорошо знал, что агенты Императора не оставят его без защищающих потомка Талоса сведений.

– Милорд, Вы желаете получить зашифрованное послание или предпочтете сразу услышать ответ? – не заставила себя долго ждать мастер ордена Клинков

– Говорите, Дельфина. – произнес спокойно Мартин, заглушая в своей душе свойственное ему с рождения любопытство.

Проходящие по чужим костяшкам пальцы дрогнули, выдавая желание бывшего увидеть часть известных ему частично расшифрованных строк послания, где приходилось раздумывать не только над текстом, но и каждой буквой послания.

–  Если ничего не измениться, то сперва пойдет хаммерфельский «Танец меча». – с готовностью начала говорить светловолосая бретонка, бросая частые взгляды на оказавшийся в ее руках лист бумаги. Пронизывающая супругов связь задрожала, отражаясь в разуме и сердце ревущего дракона смесью эмоций. Лишенный поддержки Ами бретонец искал полного успокоения в супруге, вслушиваясь в жестокие слова женщины: – Затем быстрая Аргония, после которой выносливость проверяет не менее быстрый Валенвуд. Следом поставили тангро Ресдайна и Роалтез Хай-Рока. После отработанный вами жавар, следом за которым поставили скайримскую круговую. Замыкают волтаре, как танец родины хозяйки вечера, и имперский вальс.

В пронизывающих их души узах отразилось облегчение, тогда как сидящий слева от имперца Риг издал немного нервный смешок. Болезненная, прижавшая его пальцы хватка едва не вырвала из уст имперца выдох, знаменуя все же почти полностью исчезнувшее волнение, откинувшегося в кресле супруга.

– После феанэн и тангро, остальные танцы не вызовут сильных проблем или волнений. – прошептал с новым смешком вознесшийся герой, освещая мир Мартина теплой, несущей облегчение улыбкой. – Нам везет.

– Пока Д…десять действительно на нашей стороне. – проговорила с небольшой заминкой Дельфина, потирая веки прикрывшихся глаз. – Наша нынешняя проблема – продержаться до танцев, позволяя Вашему Императорскому Высочеству познать, как можно больше душ.

– Вы предлагаете прибыть к десяти, обходя залы и знакомясь с приглашенными? – вставил слово бывший священник, заслуживая в ответ слегка склоненную голову. Дракон в душе имперца вновь зарычал, тогда как нахмурившийся Мартин не смог не уточнить: - Какова вероятность того, что приглашенные не услышат третий звонок?

– Минимальное. – произнесла мастер ордена Клинков, новым задумчивым взглядом проходясь по раскрытым папкам. – Я бы сказала, что около десяти приглашенных проявят подобное неуважение.

– Смогут ли члены ордена поднять при помощи этих лиц шум? – задумчивом нахмурился Риг.

– Вам или Его Императорскому Высочеству стоит указать лишь на заинтересовавшее вас лицо. – с готовностью произнесла светловолосая женщина, приподнимая из-за стола, после чего наклоняясь и передавая часть лежащих на ее части стола бумаг подошедшему к ней подчиненному.

Оказавшийся возле стола невысокий, скрывающий свое лицо, худощавый агент обогнул стол, передавая сведения в руки, опустившего на них взгляд, драконорожденного. Представшие взору бывшего священника планы этажей посольства привычный глазу лабиринт из тайных проходов, длинных коридоров и многочисленных, больших комнат. Цепляющийся за темные и красные чернила взгляд смертного пытался запомнить способные впустить в тайный коридор комнаты, одновременно с этим уделяя внимание и разрешенным для посещения гостей комнатам.

– Высокий посол Эленвен открыла для приема центральную часть первого и второго этажа посольства. – проговорила между тем Дельфина, наблюдая за тем как изучают планы трехэтажных, похожих дворцовый комплекс построек. – Вы, совместно с послом Луара, прибудете специальным порталом в одиннадцать. Сегодня один из его младших секретарей передал дежурному Клинку резиденции приглашение и артефакт перемещения до посольство объединенного Хай-Рока. В случае нужды королевская семья Хай-Рока обещает оказать всю посильную помощь своим графскому роду Шардон.

– Что насчет вас, Дельфина? – поинтересовался у мастера ордена Мартин, ощущая дрогнувшую в мимолетной теплоте связь.

– Прибуду немного раньше, сопровождая Ее Высочество. – ответила сразу же бретонка, устало потирая переносицу носа. – Проверю «безопасность». Направлю заявленных мной агентов для содействия страже посольства. Присмотрюсь к гостям, ища среди них…зажаренного, не связанного ни с кем из нас, поросенка, который в лучшем сценарии сыграет сыграет свою роль. Если же вы выберете кого-то конкретного, то до официальной части найдете меня в музыкальной комнате, где Ее Высочество на радость гостям играть на алинорском рояле.

– Мы попросим вас или посла представить нас с выбранной нами жертвой. – сразу же понял намек мастера ордена Риг, склоняя в согласии голову.

Сузившиеся, задумчивые глаза посмотрели на промолчавшего драконорожденного. Сожаление, вина, принятие и решимость. Мартин чувствовал и видел, что на самом деле этот план не был приемлемым для мягкого бретонца. Подставить невиновного, поднимая при помощи него скандал, отдавая его после в руке стражи посла. Ставя под угрозу карьеру или же позволяя местным подколодным змеям укусить посланного на закланье поросенка побольнее. Кровь, связи могли защитить от многого, но как далеко они могли простираться? Как далеко зайдут Клинки, чтобы поднять нужный им скандал?

Орден работал наверняка, защищая благословенную кровь. Они не считались с жертвами, ударяя подобно топору палача. Реки крови, пострадавшие люди, широкие, уберегающие от закона права и частые возмущения аристократии или осуждающие тихие шепотки простого народа. Мартин хорошо знал, кого выберет Дельфина, понимая, что лучше им с Ригом самим выбрать подходящих для скандала гостей.

– Приемлемо. – проговорил спокойно бывший священник, чувствуя, как принимает его слова супруг, вспоминая свои не самые милосердные и честные поступки.

Связь не несла в себе критики его решений, принося с собой лишь понимание сделанного выбора, где было место двум чувствам: сожалению и решимости. Зверь в душе темноволосого имперца тихо зарычал, тогда как совершивший свой выбор человек бережно сжал руку вознесшегося героя, со стальной уверенностью отдавая свой приказ:

– Однако, ни один слуга не должен пострадать от последствий. Уделите внимание самым защищенным. Ярлам, враждующим между собой кланам, в самом крайнем случае используйте…Ее Высочество.

– Как прикажете, милорд. – склонила перед ним голову Дельфина, пряча появившееся в ее взгляде удовлетворение. – Как только настанет время, я окажусь с Вами, передавая кошель с оружием. Затем, часть моих агентов окажет вам помощь в пещерах, пока другая часть попытается найти информацию о драконах.

Мрачная, посетившая разум драконорожденного мысль отразилась на прекрасном лице супруга мрачной улыбкой, тогда как ставшие холодными глаза явили его взору убийцу темного братства, ставшего когда-то в прошлом герцогом жестокой Деменции Дрожащих островов. Супруги молчали, не решаясь упомянуть при ненавидящем Алиноре агенте наиболее действенный способ получить информацию, поднимая вместе с этим такой необходимый им переполох.

– Вечером я передам вам папки по последним достижениям искусства. – проговорила между тем мастер ордена, касаясь взглядом высокой стопки толстых папок. – Картины, оперы, ближайшие выставки или театральные постановки с участвующими в них актерами или бардами.

– Благодарим. – проговорил Мартин, следом обращаясь к любимому супругу: - Сосредоточимся на теоретической части?

– Предпочел…предпочла бы еще немного потанцевать. – покачал головой вознесшийся герой, поднимаясь из-за стола. – Нам нужно уделить внимание переходам.

– Хорошо. – улыбнулся в ответ драконорожденный, следуя примеру дорогого сердцу бретонца.

Рука Мартина приподнялась в воздух, сгибаясь в локте. Легкий, приглашающий хрупкую партнершу поклон был встречен вознесшимся героем с мягкой улыбкой, после чего изящная, тонкая рука оказалась под его рукой. Под взгляды возвращающихся на свои места агентов, супруги развернулись в сторону центра. Подчиняясь, обычаям и традициям, под шум передаваемых музыкальных инструментов, бывший священник вывел супруга в центр зал, мягко придерживая не столько кисть, сколько кончики его пальцев.

Дракон в душе имперца заурчал, наблюдая за тем, как глаза вставшей напротив него невысокой фигуры слабо вспыхнули, касаясь его души и убирая из его тела любой признак усталости, или пытающейся напомнить об отдыхе тяжести не готовых к новым танцам ног.

Медленные, гулкие удары хаммерфельских думбеков коснулись разума имперца, заставляя его левой рукой коснуться груди, сгибая после голову в поклоне. Повторивший его жест Риг, почти сразу же выпрямился, делая уверенный шаг в права. Отзеркаливший шаг супруга Мартин, вслушивался в гулкий, размеренный звук барабанов, выгибаясь телом в подобии враждебного, присущего больше битве, чем танцам рывка. Поднявшаяся в воздух правая, раскрывшаяся в ладони, рука оказалась на уровне груди, смотря кончиками пальцев в направлении воспроизводящего его действия бретонца.

Сделавший новый шаг вперед драконорожденный, выпрямился оказываясь за спиной застывшего подобно статуе супруга. Пустые золотые глаза смотрели в сторону оказавшегося рядом с Дельфиной молодого агента, в чьих руках оказались вырванная из алого дневничка страница. К размеренному, отдающему в ушах стуку присоединилась флейта, чья звучание натянутой трелью разрезало пространство.

Раз…два…три, Дельфина замерла, быстро опуская взгляд в пол, тогда как содрогнувшийся всем телом молодой, рыжеволосый босмер покачнулся, поднимая руку к вискам. Связь между супругами вспыхнула бесконтрольным ужасом, в то время как в воздухе появился запах надвигающейся грозы. Редкие, белоснежные лепестки проникли в помещение, заставляя внутреннего зверя Мартин взволнованно закричать, раскрывая золотые крылья в незримом подобии, стремящегося защитить купола.

Забыв о танце, Мартин резко раскрыл объятия, крепко прижимая к себе безмолвного супруга. Мелкая дрожь сотрясала хрупкое женское тело, тогда как хриплые, пытающееся изо всех сил заполучить необходимый для жизни вздохи были знакомы имперцу.

– Дыши… - прошептал бывший священник, раскрывая свою душу перед погружающимся в панику супругом.

Легкая на затылок рука мягко проводила по серебряным волосам, в то время как стальные глаза не сходили с мертвенно бледного женского лица, мгновенно выделяя на нем даэдрические, кошачьи глаза. Руки Мартина сияли бесполезным золотом исцеления, изредка смешиваясь с голубизной не способного принести пользы успокоения. Раскрытая душа с требовательной мягкостью окутывала обещаниями защиту, позволяя взволнованной, трясущейся от липкого страха душе проникать все глубже, принося с собой образы горящей земли. Головная боль, ужас одиноких серых стен, шелест алой ткани и пронизывающий все запах пепла и крови…и тела, бездыханное, изуродованные тела, в которых бывший священник узнавал, как друзей, так и оказавшихся за запертыми стенами жителей уничтоженных городов или деревень.

– Я рядом, смотри на меня. – произнес Мартин, подавляя в своей душе ужасы прошлого.

Нашедшее его глаза золото сверкало безумием мрачной Деменции, заставляя имперца склонить голову, соприкасаясь с внезапно вспотевшим, холодным лбов. Под рев внутреннего зверя, драконорожденный закрывал собой супруга, игнорируя стихшую музыку и шелест, кружащихся вокруг них, лепестков. Тихий, успокаивающий шепот звучал с мягкой твердостью, чувствуя, как вздрагивает пытающаяся вырваться из ужаса душа:

– Слушай лишь мой голос, Риг. Смотри на меня, Varla Angue. Сосредоточься лишь на моей душе. Вдох, выдох. Вместе.

Риг не двигался, шумно пытаясь подчиняться голосе имперца. Вырывающий из бретонца хрип не стихал, заставляя бывшего священника отдавать фальшиво спокойные приказы, медленно подстраивая дыхание супруга под свое.

Вдох, выдох, вздох, выдох. Дракон сменил свой рык на мягкое, протяжное урчание, а закрытая за их спинами дверь задрожала. Протяжный волчий вой прорвался в зал, помогая драконорожденному очистить свой разум от собственного волнения.

– Слушай мой голос. – приказал бретонцу бывший священник, взмахом одной своей руки заставляя одного из агентов раскрыть дверь, впуская в комнату Ами.

Скрытый под личиной дворового пса зверь бесшумно подошел к супругам, присаживаясь справа от хозяина. Льдисто-голубые глаза божественного спутника устремили свой взгляд на не замечавшего его имперца, чье внимание было сосредоточено лишь на Риге.

– Вздох. – продолжил говорить драконорожденный, глубоко вздыхая. – Назови мне три вещи, которые ты видишь.

– Глаза… - прошептал хрипло Риг, подчиняясь просьбе бывшего священника. Медленно золотые глаза приобретали осознанность, быстро бегая по лицу и телу закрывшего его от мира смертного. – …искусанные губы…каштановые волосы.

– Молодец. – улыбнулся Мартин, выдыхая вместе с собственным сердцем. – Выдох. Назови три запаха, которые ты чувствуешь.

– Чернила. – не задумываясь подчинился бретонец, невольно улыбаясь. – Благовония. Книги.

Сердце драконорожденного замерло, а сам он едва сдержался от того, чтобы сжать супруга крепче, укутывая того в одеяла и пряча от посторонних или враждебных глаз. Мартин ожидал многого, ожидал сладости запаха окружавших их цветов, предполагал запах грозы, думая следом о слабом запахе зельев восстановления. Однако все описанное любимым супругом, обозначало лишь то, что говорили о бывшем священнике.

– Хорошо. – прошептал мягко бывший священник, продолжая успокаивающе проводить по серебряным волосам.

Все более приобретающий осознанность взгляд приносил драконорожденному облегчение. Тело в его руках успокаивалось, начиная понемногу расслабляться. Приходила в умиротворение и беспокойно сверкающая связь, с болезненным отчаянием ища в нем защиту. Игнорируя взгляды смертных и рычание внутреннего и сидящего рядом зверей, имперец все продолжал:

– Вздох. Назови три ощущения, которые ты чувствуешь физически.

– Хлопок ткани. Теплота объятий…мягкость касаний. – вздохнул прикрывший вернувшиеся в норму глаза бретонец, заметно расслабляясь. – Спасибо. Можешь еще немного подержать?

– Была бы моя воля, я бы тебя не отпускал. – проговорил в ответ облегченно выдохнувший Мартин, мягко прикасаясь губами к все еще липкому, прохладному лбу.

Дракон в душе зарычал, вторя урчанию сидящего рядом с ними Ами, в то время как смертный продолжал гладить вознесшегося героя по волосам, давая тому время для восстановления. Выждав некоторое время, имперец, убедившись в окончательном успокоении супруга, осторожно поинтересовался:

- Что вызвало приступ?

– Если позволите. – ответила вместо Рига, громко кашлянувшая мастер ордена Клинков.

Взгляд драконорожденного неосознанно похолодел, а сам он не выпуская из своих объятий любимого всем сердцем бретонца, повернул голову в сторону светловолосой женщины. Лежащий у ее ног босмер бездумно смотрел в потолок, изредка сотрясаясь всем телом.  Сжатая в его руке страница дневника превратилась в небольшой комок, тогда как направленная в сторону Дельфины рука поднимала ряд беспокойных шепотков, застывших с инструментами агентов. Скользнувшее в узы сожаление лишь ожесточило бывшего священника, заставляя его устремить в сторону женщины требующий объяснений взор стальных глаз.

– Я только, что получила донесения из Данстара. - проговорила осторожно мастер ордена, бросая мимолетный взор в сторону лежащего на камне подчиненного. – Сведения по постороннему, не касающегося драконов делу, которое, впрочем, нельзя просто отложить в долгий ящик, позволяя ситуации ухудшаться, нанося вред позициям благословенной крови Дракона.

Дурное предчувствие коснулось разума имперца, чья рука все продолжала перебирать подобные шелку серебряный пряди. Мимолетные образы крови и пепла…паника ступавшего в недра Обливиона Рига...угроза Императорской семье…ужасная боль в голове, которая по словам вознесшегося героя всегда принадлежала лишь при взгляде на алые плащи проклятых служителей…попытка быть милосердным Императором, спасая от топора палача испытавших раскаяние похоже действительно стало его ошибкой. Безмолвный осуждающий взгляд умершего Джоффри возник перед взором бывшего священника. Спокойный, раздавшийся в ушах, тихий голос старика осторожно говорил о том, что с предателями стоило поступать так как, Мартин поступил с темным братством, когда, не раздумывая долго подписал как ему, так и сочувствующим организации смертный приговор.

– Я поручила Манону разобраться с проблемой, не ожидая того что он не сможет сдержать эмоций. – проговорила с сожалением мастер ордена, поднимая свой взгляд на вознесшегося героя. Кружившие вокруг супругов лепестки исчезали, а глубокое, становящееся размеренным дыхание расслабившегося супруга радовало драконорожденного. Грозно тявкнувший внезапно Ами, заставил смертного приподнять бровь, ожидая продолжения, последовавшего почти сразу же: - Я…приношу перед, милордом извинения, признавая всю полноту своей вины. Я читала книг по истории, краем уха слышала слова грандмастера о кризисе Обливиона…мне нужно было выждать время, однако я хотела сократить время.

– Ближе к делу, мастер. – холодно приказал бывший священник, не решаясь выпустить из своих рук любимого бретонца, исполняя свой долг перед пострадавшем Клиноком.

– В Данстаре, столице владения Белого Берега, поддерживающего Братьев Бури открылся музей Мифического рассвета. – проговорила с отвращением бретонка, заставляя воздух вновь задрожать от напряжения, проявляя несколько сверкающих молниями лепестков.

Кивнувший Мартин, подавил яростный рев внутреннего зверя, пытаясь заглушить возникшую в его душе боль. Заботливо гладившая серебряные волосы рука дрогнула, позволяя драконорожденному почувствовать мрачную решимость спустившегося в план смертных божества. Хватка на талии бретонца усилилась, отражаясь слабым, проходящим в сияющих золотом узах, успокоением.

– Я займусь этим делом. – прошипел с решимостью Риг, забывая о грядущем приеме и собственных планах бесконечных тренировок. – Давать им шанс было ошибкой.

– Ты пощадил тех, кто раскаялся после смерти. – произнес с мягкостью бывший священник, замечая в глазах бывшего архимага Сиродила привычное тому упрямство. Теплая, полная искренней нежности улыбка коснулась лица драконорожденного, в то время как в прозвучавшем голосе послышалась вина: - Живых оправдывал уже я, веря в их честность. Их потомков сохранили мои дети и внуки, подчиняясь законам Империи, где следующие поколения не несут отвесности за грехи предков.

– Один же из них, слишком явно плюнул в лицо Империи Септимов, возвращая память о тех, кто поставил весь мир под угрозу. – прошипела Дельфина, осуждающе качая головой. – Прошло всего двести лет, но отчего-то именно в наше время все словно решило пойти под откос. Драконы, бунты, возвращение старых культов…если бы я знала, что так произойдет, никогда бы не просила Десять разбавить мою привычную жизнь, забирая из нее остатки золотого века.

– Быть может, зная о произошедшем, мы заранее настраиваем себя на негатив. – проговорил спокойно Мартин, мгновенно понимая какой чушью становятся его слова.

Недоверчивые, полные беспокойства взгляды касались его фигуры, тогда как прислушивающийся к его словам супруг изо-всех сил пытался сдержать проникающие в связь ощущения тошноты, ярости и отвращения. Сталь септимоских глаз смягчилась, а сам драконорожденный, обратив свой взор на супруга с теплотой прошептал:

– Мы не знаем чужих мотивов. История…какой бы неприятной она не была, требует изучения. Требует обдумывания, ради исправления ее ошибок. Никто ведь не говорит, что это, заманивающая в культ Принца Разрушения, пропаганда. Быть может это урок, наглядное предупреждение о том, что бывает, когда вручаешь свою в руки принца даэдра.

– Хочется в это верить. – вновь прошипел Риг, шумно выдыхая в попытке скрыть свою ярость.

Вновь сузившиеся кошачье глаза несли с собой жажду смерти, отражаясь в связи болью готовой нарушиться из-за потери контроля клятвы. Заботливые, полные нежности поглаживания по голове не останавливались, зная, что привычная любимому бретонцу доброта канула в забвение, оставляя вместо себя лишь мстительного, готового преподать жестокий урок даэдра.

– Я отправлюсь с тобой. – сказал не терпящим возражений тоном имперец, ощущая внезапную ударившую в закрома его разума благодарность.

Отголоски любимых сердцу эмоций проходили через смертный разум, видевшего краем глаза излишнее радость и облегчение мастер ордена Клинков. Однако, сейчас бывшего священника мало волновали интриги, подозрительной ему, женщины. Прием, драконы, возвращение из прошлого собственного кошмара или газетные, восхваляющие Мартина Септима и твердящие о скором прибытии Императора, статьи…дел было настолько много, что тайные планы аристократии или Клинков никак не могли найти в сердце драконорожденного необходимого отклика.

– Если вы дадите мне немного времени, я предупрежу своих агентов, чтобы они обеспечили дополнительную безопасность. – проговорила между тем мастер ордена Клинков, беря в руку зачарованное перо.

– Это не займет много времени. – тихо пообещал мрачный Риг, окидывая быстрым взглядом комнату.

Сверкающие холодной яростью даэдрические глаза несли с собой обещания грядущей кары, тогда как закружившиеся вокруг бретонца лепестки начали окружать хрупкую фигуру. Растворяющаяся на глазах бретонка подняла в душе Мартина беспокойство, руки которого лишь крепче сжались на теле супруга, не позволяя тому отстраниться.

– Дай мне несколько секунд. – прошептал с мягкой улыбкой вознесшийся герой, позволяя расплавленному золото кошачьих глаз потеплеть. – Я лишь заберу плащи и артефакт иллюзии. После вернусь, излечу пострадавшего, и мы отправимся.

– Я могу пока попытаться сгладить нанесенный тобой вред. – предложил Мартин, вновь обращая свой взгляд на лежащего рядом с Дельфиной босмера.

– Простое Восстановление потратит слишком много сил, поэтому используй молитву к Акатошу, Кинарет или…Стендарру. – произнес напоследок бретонец, слегка заминаясь на последнем имени.

– Или божественного Ригель. – улыбнулся в ответ Мартин, доверчиво выпуская из своих объятий, исчезнувшего в опавших на пол лепестках, супруга.

Дрогнувшая смущением связь заставила внутреннего зверя имперца довольно заурчать, в то время как коснувшиеся сидевшего на полу Ами стальные глаза нахмурились. Верный, поднявший свою голову божественный зверь высунул язык, издавая тихие фыркающие звуки. Мягко кивнув в сторону пострадавшего агента драконорожденный прошел к столу, присаживаясь на пол и осторожно беря безвольного агента за руку.

Под любопытными, полными скрытой оценки взглядами, Мартин нахмурился, прокусывая свою губу. Заурчавший справа от него Ами, всмотрелся в бледной, лежащее изломанной куклой низенькое тело мера. Сверкнувшие мистическими искрами источника безграничной магии льдисто-голубые глаза сощурились, после чего, скрытый под обликом дворового пса, волк громко тявкнул, кивая бывшему священнику в сторону сжатой в кулак руки.

Мягкая темная шерсть оказалась под безжизненной рукой агента, тогда как удержавший ее на теле волка драконорожденный пытался понять куда именно ему следовало направить свои чары. Драконорожденный не видел открытых ран на теле рыжеволосого босмера, зная, что способности возлюбленного бретонца не могли нанести и внутренних ран, ломая кости или создавая внутренние кровотечения. Не было похоже это на болезнь или отравление, становясь больше схожим с проклятием.

Холод, потеря сознания, лишенное судорог тело…Мартин, всмотрелся в бледное, покрытое тонкими старыми шрамами заостренное лицо. Мысленно бывший священник считал тихий, уверенные удары, чужого пульса, отмечая приоткрывшейся в немом удивленном вздохе небольшой рот.

В большинстве случаев Риг воздействовал на тело в момент призыва лепестков или созданного из них клинка, нанося по чужой душе видимые, причиняющие боль удары. В иных случаях, он крепкой хваткой проникал в саму душу, начиная при помощи нее воздействовать на разум или раненное, требующее исцеление тело. Он исцелял раны, направляя энергию… проникал в чужую голову, видя воспоминания или чувствуя эмоции того, что никогда не могло обмануть.

Драконорожденный вновь прокусил губу, вспоминая произошедшее. Почувствовав чужое волнение, увидев ненароком образ алых мантий исчезнувшего культа, вознесшийся герой потерял над собой контроль, грубо вторгаясь в чужой разум. Без привычной для него мягкости, забывая об осторожности, подавляя своей раскрытой Обливионом и Этериусом душой любую попытку защититься.

Мысли о проклятии были ошибочными, что позволяло бывшему священнику отмести в сторону мысли о сложном для него рассеивании магии или требующих частицы жертвы чарах разрушения проклятий... бесполезным для него становилось и заклинание восстановления, оставляя ему лишь чары исцеления…исцеление самого сложного, так до конца и не изведанного ни магами, ни лекарями, ни священниками.

Свободная рука имперца коснулась морщинистого, ледяного лба агента. Пробежавшие по ней золотые всполохи искр несли с собой мягкость и теплоту школы Восстановления, в то время как прикрывший глаза смертный попытался сосредоточиться на намерениях. Жертвенность, желание исправить невольно нанесенный кем-то ущерб…имперец чувствовал разгорающуюся в нем искру, черпая свою силу из Этериуса, после его интуитивно направляя ее в тело повернутого почти сразу же набок агента. Тихие, почти неслышимые молитвы Девяти Богам разбавлялись протяжным урчанием поддерживающего его Ами.

Связь внезапно дрогнула, после чего человек ощутил за своей спиной знакомое присутсвие. Легкий, приятный запах акации коснулся смертного разума, едва не отвлекая погрузившегося в чары школы Восстановления имперца. Однако, Мартин лишь упрямо качнул головой, добавляя в свое намерение воспоминание о благодарности к каждому своему агенту. Он вкладывал в свои чары восхищение перед чужой смелостью, уважение перед непоколебимой верностью и собственные обещания защиты тех, кто мог просто жить в городах и поселениях, не ввязываясь в защиту благословенной крови. Удерживая в памяти возникшие перед взором лица обитателей Храма Повелителя Облаков, Мартин усилил свое давление, вкладывая собственную решимость и искренность в творящиеся им чары. Вместе с этим в закутках смертного разума отбивались старые медицинские и магические трактаты. Рисунки мозгов смертных и омытые, забальзамированные тела, мертвецов быстро мелькали перед бывшим священником, который не прекращая молиться, пытался заставить магию восстановить каждую увиденную им когда-то ткань.

Наконец тело босмера содрогнулось, а из раскрытого рта вырвался слабый, внушающий надежду хрип. Урчание Ами смолкло, тогда как приоткрывший глаза Мартин увидел, как мутный, усталый взгляд подобных спелому каштану глаз. Отранившийся имперец перевел свой взгляд на держащего в руках плащи супруга, отмечая в чарующих, принявших привычную форму, глазах безграничную, предназную лишь ему, нежность. Кольнувшая восхищением перед его способностями связь заставило непослушное сердце замереть, в то время как оказавшаяся рядом с бывшим священником Дельфина отдала подчиненному раскрытый флакон с зельем восстановления.

– Дальше мы сами разберемся, милорд. – проговорила в полной тишине женщина, удовлетворенно улыбаясь.

Выпрямившийся имперец заметил почтительные взгляды наблюдавших за ними Клинков. Агенты Императора молчали, не сводя своих глаз с приходящего в себя собрата.

Оказавшийся на его груди амулет вспыхнул, скрывая лицо драконорожденного чарами иллюзии. Ткань простого серого плаща коснулась тела смертного, слегка растрепывая угольно-черные, сильно укоротившиеся, волосы человека. Поправивший капюшон плаща Риг протянул супругу руку, переплетая их пальцы. Безмолвный, отразившейся в глазах вопрос вызвал легкий кивок, позволивший бывшему архимагу Сиродила сделать три шага назад, совершая быстрое перемещение в стены просторного каменного храма.

Знакомые расположенные по обе стороны удобные, длинные лавочки вели к серебряному алтарю с изображением десятиконечной звезды, в центре которой фиолетовыми искрами сверкала лепесток белой акации. Горящие за зеленым стеклом зачарованные огни шли от каменных, расположенных вокруг мощных колон, жаровен, чья форма напоминала указывающую путь четырехконечную звезду. Поддерживающие своды колоны поднимались к высокому, выложенному цветными стеклышками потолку.

Опавшие на белую, сотканную из медвежьего меха, ковровую дорожку лепестки почти сразу же приподнялись, подчиняясь слабому, созданному побежавшей к ним фигурой, порыву. Заметно прихрамывающая, облаченная в простую серую мантию, зеленокожая аргонианка широко раскрыла в восхищении свои узкие глаза. Выделяющиеся у ее глаз оранжевые шечуйки слегка дрожали, а приподнявшаяся в воздух длиная, когтистая рука оказалась мгновенно протянутой в сторону кивнувшего божества.

В полном молчании ставший вновь мрачным Риг сжал чужую руку, всматриваясь в лицо своей последовательницы. Связь между ними тревожно дрогнула, натягиваясь и словно бы пытаясь предупредить не столько о новой потере контроля, сколько о готовой нарушиться клятве. Дракон в душе смертного протяжно зарычал, а попытавшийся закрыть супруга от жрицы, открывший рот для фальшивых объяснений Мартин, услышал тихое:

– Нам ж-жаль, госпо…ж-жа.

– Вы дали ему выбор. – холодно проговорил Риг, отстраняясь от служительницы. – Он его сделал, познавая теперь цену своего решения.

Женщина низко склонила голову, наблюдая за тем как получившие информацию гости храма покидают каменные своды, выходя через раскрытые металлические двери на холодные, шумные улицы города. На фоне пурпурного заката виднелись высокие, покрытые быстро исчезающей коркой льда, мачты кораблей. Вспыхивающие на дереве руны окрашивали небо удивительными искрами, отражаясь в падающих с чистого неба кристаллах льда.

Высокие, каменные стены поднимались в горы, огибая все отроги. Небольшие, расположенные на каждом новом уровне открытые наблюдательные башни были заставлены по меньшей мере тремя, направленными в разные стороны металлическими, заряженными смотрящими в небеса длинными стрелами, баллистами.

Полузакрытые металлические вагонетки покачивались, перемещаясь по узким дорожкам прямых улиц, останавливаясь возле уходящих вниз, закрытых от снега полукруглыми куполами, небольших платформ. Выходящие из них гости и жители города проходили через поддерживающие купола колоны, поднимаясь по ступенькам, после чего ступая на более широкие, ведущие к украшенным растительностью паркам или городским магазинам, дорожки.

Прямоугольные, украшенные посередине круглыми, полуоткрытыми флигелями, деревянные дома располагались плотно друг к другу, освещаясь горящими, закрытыми за стеклом жаровнями. Узкие, проходящие через парки ряды лавочек имели высокие, защищающие от снега козырьки. В середине, располагающихся между ними, маленьких клумб виднелись покрытые снегом каменные статуи неизвестных драконорожденному воинов.

– Удивлен, что ты рассматриваешь возможность нанести удар по своему потомку. – проговорил внезапно с видимой усталостью Риг, кутаясь в зачарованный плащ.

Коснувшаяся капюшона рука потянула за ткань, натягивая его на голову глубже, после чего сразу же пытаясь спрятаться в узкий рукав одежд. Заметивший подобное Мартин нахмурился, ненадолго отстраняясь от супруга, после чего не задываясь долго о намерении потирая руки друг об друга, заставляя их вспыхнуть алым сиянием. Мягкое, быстрое прикосновение встретило благодарную улыбку вознесшегося героя, позволяя тому защититься от, касающегося не закрытых зачарованными одеждами, холода.

- Виттория… - протянул тихо бывший священник, вслушиваясь в звучание имени кузины нынешнего Императора.

Взяв под руку супруга имперец покорно последовал за ним, рассматривая украшенные праздничными гирляндами дома. Дракон в его душе протяжно зарычал, признавая собственную кровь. Собственнически расправив крылья внутренний, зверь гордо поднял видимую лишь божеству голову, заставляя того терпеливо наклонить голову, ожидая последовавших вскоре объяснений:

– Дельфина была права. Самой защищенной на приеме, несмотря на нынешнюю репутацию, будет благословенная кровь. Если что-то случится с ней…обморок, дуэль, внезапное исчезновение…никто не обратит внимание на нас.

– Безопаснее всего было бы попросить ее разыграть обморок. – предложил задумчиво Риг, кивая. – Слишком сильно затянутое платье и духота залов часто работали на подобных приемах.

– Вызывая впоследствии слухи о беременности, что в нашем случае может навредить ее помолвке. – внезапно произнес Мартин, вспоминая как часто подобное происходило с пытающейся стать идеальной Императрицей Селией. Дракон в душе зарычал, в то время как память словно бы с издевкой напомнила о многочисленных, пристальных взглядах аристократов и советников на живот холодной босмерки. Медленно осознавая последствия, драконорожденный прокусил губу, ощущая металлический привкус успокаивающей сознание крови. – Однако это решается простым осмотром у целителей…заклинание обнаружение жизни, визит целителей…она действительно будет в безопасности.

– Мы все еще можем к будущей радости мастера ордена атаковать посла. – заметил в ответ вознесшийся герой, понижая свой голос. – Ее дурнота поднимет такой же сильный шум. Мягкое давление на разум, которое исчезнет с прибытием целителей.

– Ставя под угрозу одного из твоих жрецов, внося разлад в отношения между верой и народом. – покачал головой имперец, вспоминая о до конца не изученном списке гостей. – О приеме напишут, учитывая же слухи о шехаях и произошедшее в Морфале и Вайтране…

– Империя воспримет две версии: гнев Богов на Доминион или же излишнее высокомерие и попытку убийства представителя Алинора. – закончил за супругом бретонец, мгновенно понимая незаконченную мысль. – Гражданская война усилится, доверие к жрецам окажется подорванным, Алинор затаит обиду, сменяя скомпрометировавшего себя посла. – Риг замолчал, потирая левой рукой лоб, после чего тихо добавляя: - Нам действительно нужно будет выучить этот список, отбирая тех, кто помог бы нам.

– Посол Луара обещал нам в случае нужды помочь. – заметил осторожно драконорожденный, чувствуя дрогнувшую в неуверенности связь. – Ты не хочешь подставлять свой родной дом?

– Они и так слишком на протяжении двухста поддерживают мои выходки… - прошептал с сожалением Риг. – Рег…он защитил меня, но я никогда не думал, о том, что его потомки продолжат подобную традицию. Я…кто я для них? Лишь имя в семейных хрониках, безликая статуя в храмах, спускающаяся с небес головная боль.

– Напоминание о том, что они приобрели. – ответил уверенно Мартин, вспоминая недавние слова самого Рига. – Объединенное королевство, очищенная кровь, поддержка Сиродила и Ресдайна, понимание того, что один из Богов навечно будет на их стороне. Быть может за всем этим не родственные чувства, а выгода…попытка умаслить того, кто видит в них семью любимого старшего брата…

– Я не хочу Мартин. – прервал драконорожденного вознесшийся герой, устало выдыхая. – Не хочу, использовать Хай-Рок так. Приглашение, попытка выбить людей или свободный проход в недоступное место, тихая просьба отвести взгляд находя глупое оправдание…но не попытка поставить себя под удар. Посол Луара может быть защищен дипломатическим иммунитетом, однако громкий скандал заставит его потерять должность…

– Лекарь. – коротко сказал Мартин, замечая, как вздрагивает его супруг.

Сердце драконорожденного сжалось, а сам он вспомнил слова любимого всем сердцем бретонца о собственном прошлом. Дракон в душе вновь рыкнул, тогда как имперец все же не смог не увидеть в поступке супруга свойственной тому мягкости и осколков детского страха. Успокаивающая улыбка коснулась лица Мартина, а сам он, осторожно потянув за узы, направил по ним свою поддержку, говоря:

– Аристократы Хай-Рока одни из самых хитрых людей на моей памяти. Королевская семья, послы они занимаются этим с момента начала четвертой эры. И как бы они тебя не уважали, собственное благополучие для них будет превыше всего. Посол Луара взрослый, умный человек, занимающий свой пост не просто за красивые глаза и знатную кровь. Если понадобится он найдет несколько способов поднять шум. Нам нужно будет лишь предупредить его об ограничении.

– Точно также как ты предупредил Клинков. – устало хмыкнул принявший женский облик бретонец, игнорируя восхищенные взгляды сумевших увидеть его лицо прохожих. Мягкая улыбка осветила женское лицо, в то время как гордо поднявший голову Мартин не смог противостоять проникшему в его сердце торжеству. Измененные чарами глаза замечали поворачивающиеся в их направлении головы проходящих мимо, успевая с радостью в душе услышать нежное: - Мне…я рад, что ты подумал о слугах. Они дейсвительно не заслуживают увольнения или пыток Доминиона.

– Просто изучим список. – повторил слова супруга Мартин, останавливаясь вместе с ним возле длинного, двухэтажного дома.

Выкрашенные в алое дерево напоминало бывшему священнику кровь, тогда подкатившая к горлу тошнота заставила его внутреннего зверя громко закричать. Связь с болезненной яростью задрожала, быстро наполняя разум, смотрящего на башню полуоткрытого флигеля, имперца желанием крови. Раскачивающийся на ветру ало-золотой, изображающий на полотне восходящее солнце заставлял сердце болезненно замирать, поднимая в памяти видение выженной земли и руин уничтоженного Кватча. Отчаянный крики, падающие балки, рушащиеся стекла часовни, липкие от крови, дрожащие от напряжения руки и пронизывающая тело усталость.

– В начале эры подобного бы не допустили. – выдохнул с яростью Риг, наблюдая за тем как в искрах вспыхивают слова «Музей Мифического Рассвета». Вновь ставшие даэдрическими золотые глаза не скрывали своей боли, в то время как любой жест хрупкого тела был пронизан желанием убийства.

– Что ты планируешь? – поинтересовался Мартин, борясь с ощущениями как собственной, так и исходящей от связи, тошноты.

– Хочу посмотреть на него. – поделился с ним вобравший в себя силу принцев даэдра герой.

Сделав несколько шагов в сторону широкой, ведущей под деревянный навес, лестницы Риг неосознанно выпустил в мир ауру подчиняющего смертных страха. Хищные, будто бы указывающие на убийцу, несвойственные защитнику Брумы движения создавали в воздухе напряжение, касаясь разума, следовавшего за даэдрическим принцем Безумия и Порядка, имперца запахом надвигающейся грозы. Одновременно с этим каждый новый шаг вырывал из Рига новые, звучащие с разражением слова:

– Мер…бретонец…узрев перед собой того, кто стал свидетелем прорыва даэдра, я не буду медлить. Если его мотивы несут вред тебе…несут вред Тамриэлю, я лишу его возможности на мирную смерть с последующим за ним перерождением. Если же это потомок, глупец не понимающий своих действий, он выживет. Так или иначе музей сегодня исчезнет и мне будет без разницы какие деньги и силы были в него вложены.

Мартин промолчал, не решаясь вставить слово против. Он знал своего супруга, понимая, что его природная доброта остановит его руку от непоправимого. Переживший Обливион, темное братств, познавая впоследствии жизнь божества бретонец не мог скрыть от супруга своего мягкого, понимающего поступки смертных нрава. Вознесшийся герой бывал безрассуден, бывал жесток, окропляя свои руки в крови. Однако Мартин слишком хорошо знал любимую душу, понимая, что, если представиться выбор… если Риг увидит в чужой душе сожаление… почувствует, что существует иной путь, смертельный удар будет остановлен, оставляя после себя лишь болезненный, застывающий в памяти урок.

Стук в прямоугольную деревянную дверь вырвал имперца из раздумий. Тихий, требовательный удар по бревнам ели гулом отдавался в сердце смертного, видевшего как вспыхивают на косяках защитные руны. Шум, щиты, рассеивание магии – разум бывшего священника слишком быстро расшифровывал тонкую вязь, замечая, как одинокие, скрывающиеся в закате лепестки акации разрушают цепь защитных чар.

Дверь перед ними широко распахнулась, заставляя Рига болезненно выдохнуть. Длинная ярко, надетая на молодого имперца, алая мантия была хорошо знакома им обоим, отражаясь в узах кратковременной паникой. Неосознанно ожидающий нападения Мартин сделал шаг назад, в последний момент удерживаясь от того, чтобы закрыть супруга своим телом. Дракон в его душе с яростью забился о стенки своей смертной клетки, опаляя его горло нестерпимым жаром, готовящейся обернуться в tu’um, щекотки.

– Добрый вечер. – осторожный низкий голос худого юноши коснулся ушей всматривающегося в бледное, слегка серое лицо, драконорожденного.

Светло-каштановые круглые глаза перешагнувшего порог двадцати человека наполнились дружелюбием, а сам он, склонив в приветствии голову не заметил мелькнувших в воздухе белых лепестков. Темные, убранные за уши, пряди густых волос подчиняясь легкому порыву ветра упали на чистое, имеющее лишь глубокие, темные круги под глазами, лицо. Небольшие, слегка полные губы растянулись в искренней улыбке, после чего онс надеждой спросил:

– Вы пришли узнать об истории одного из самых великих культов Империи?

– Да… - взял слово Мартин, чувствуя, как в связь наполняется отголосками чувств любимого супруга. – Мы с супругой проезжали мимо и услышали о столь…спорном месте. Позволите заказать экскурсию?

– Конечно. – облегченно выдохнул собеседник, прислоняясь к раскрытой двери и пропуская их внутрь заставленного витринами здания.

Широкий, ограниченный лишь несколькими деревянными дверями и ведущей на второй этаж лестнице зал был украшен противными их душам знаменами с восходящим солнцем. Каменные, находящиеся возле лестницы обломки вырвали из горла Рига хрип, заставляя его тело дрогнуть, мгновенно переводя свой взгляд на небольшую, расположенную слева, прямоугольную витрину, под стеклом которой лежали запрещенные на территории Империи комментарии Манкара Каморана. Скрип закрывшейся за ними двери заставил бретонца вздрогнуть, удерживаясь в последний момент от призыва заостренных лепестков.

– Дыши, я рядом. – прошептал Мартин, замечая усилившиеся волнение, смертельно бледного супруга, обнаружившего на противоположной стене портрет единственного главы даэдрического культа. Игнорируя высокомерный янтарных взгляд седовласого Манкара, драконорожденный вновь прошептал: - Это наше ушедшее прошлое. Мы пережили их. Они ушли и больше не несут вреда.

– Ты прав…я убил их…там в пещере и в его плане. – прошептал обескровленными губами, окончательно потерявший все краски Риг. – Я должен это услышать?

– Наш разум должен быть чист, Varla Angue. – с сожалением прошептал Мартин, обращая взгляд скрытых магией глаз на наблюдавшего за ними хозяина музея. Фальшивая, доброжелательная улыбка коснулась лица Императора прошлого, а сам он рефлекторно закрыв бретонца, частью своего тела соврал: - Культ Мифического Рассвета…мы знаем о нем весьма в общих чертах.

– О…точно. – вздрогнул внезапно хозяин музея, указывая в правый от двери угол. Лежащие под стеклом тонкие алые мантии и костяная белая маска, изображающая полностью закрывающее лицо морду сову, подняли в душе смертного новую волну отвращения. – Точная дата возникновения даэдрического ордена Мифического рассвета неизвестна, однако историки и знатоки даэдрических культов склоняются к концу второй, началу третьей эры. В витрине перед собой вы можете видеть одеяния альтмеркой организации «Скрытого наследия», считающейся предшественницей самой организации. Единственным лидером организации считается потомок незаконнорожденного мера из династии Септимов – альтмер Манкар Каморан.

– Чем они известны. – внезапно хрипло прервал их экскурсию скрывающий бледное как смерть лицо Риг.

– Госпожа, когда-то Мифический рассвет, к добру или худу держал судьбу мира в своих руках. – растянул губы в широкой, довольной улыбке, хозяин музея. – Мифический рассвет поклонялся князю Разрушения и Изменения, сильно меняя историю Тамриэля. Любой житель Империи знает об открывшихся в конце третьей эры Вратах, однако информация о том, кто конкретно стоял за этим неизвестна широкому кругу лиц. Ужасные алые плащи, святотатцы, предатели мира – такими эпитетами награждали членов культа газеты. Такими небольшими строчками они вошли в книги по истории…истории времени, важность которого нельзя забывать.

– Действительно, некоторые вещи нельзя забывать. – проговорил успокаивающе проводящий по костяшкам возлюбленного Мартин. – Лучше знать с чем происходит игра на самом деле, четко осознавая цену своих действий.

– Однако некоторые предпочли, чтобы некоторые события прошлого так и остались небольшой строчкой в газетах или книгах. – прошипел теряющий над собой контроль герой, не сводя пристального взгляда с внезапно отступившего, от скрывающей свое лицо девы, имперца.

Протянутая между ними связь дрожала от напряжения, в то время как воздухе появился запах грозы. Подчиняющая все живое аура слишком быстро опускалась на место, в то время как почти полностью исчезнувшее дыхание спустившегося с небес божества знаменовало лишь надвигающуюся кару. Даэдра или аэдра, то было не важно, тогда как сам Мартин видел перед собой лишь погружающегося в пустоту супруга, видевшего перед собой лишь возвращающее в прошлое угрозу. Стоящую прямо перед смертным драконом опасность красного, словно бы собирающегося смениться черными доспехами, одеяния.

– Спроси его о том, почему он открыл это место. – внезапно приказал твердо Мартин, крепко сжимая руку бретонца. – Спроси его о мотивах. Из-за чего он захотел вернуть память о культе, нанося своим поступком оскорбление всем, кто пережил кризис.

– Мистериум Ксаркса… комментарии… осколки даэдрического артефакта…как удобно, что все способное сказаться на разуме смертных, отдавая их во власть Мерунеса Дагона оказалось в одном месте. – с безумием в голосе говорил бывший герцог Деменции, не отрывая своего взгляда от упавшего на колени молодого имперца. Выпущенная аура подчинения и страха сотрясала худое тело в алом, не смея при этом коснуться держащего супруга за руку драконорожденного. – Его прадед был избран для того, чтобы убить…Императора…убить его детей с тайной помощи Алинора и безудержным смехом Каморана.

– Они больше не угроза! – вновь попытался воззвать к разуму супруга Мартин, посылая в сияющие безумием золотые узы все имеющееся у него спокойствие.

Боль, страх, жестокое желание уничтожить любую память и членов культа ради защиты…отвращение и тошнота и ледяное безразличие к чужой судьбе. Хватка бывшего священника усилилась, а сам он, понимая, что лишь его слова найдут в душе бретонца отклик, приказал:

- Смотри в него, забывая о всплывающей в памяти угрозе мне. Смотри в него, читай, вспоминая о том, что ты не бездумное оружие. Ты не палач или убийца, убивающий даже когда есть выбор. Вспомни, что некоторые души заслуживали прощения…что ты сам давал его им, совершая, казалось бы, недальновидные, глупые поступки. Риг…посмотри в его душу с милосердием, а не страхом. Не делай того, о чем ты будешь сожалеть.

Риг шумно выдохнул, закрывая глаза. Принявший, чудом сохраняющий женский облик, бретонец молчал, пытаясь сквозь собственный страх осмыслить сказанное бывшим священником. Держащий его за руку Мартин, терпеливо ждал, бросая предупреждающие взгляды в сторону застывшего на коленях потомка проклятого культа. Все еще чувствующий на себе ауру вознесшего героя человек не мог опустить своего взгляда в пол, с ужасом и пустотой смотря в даэдрические, просматривающие воспоминания души, кошачьи глаза. Содрогающиеся от напряжения тело слабо сопротивлялось, в то время как пальцы Мартина заботливо проходили по костяшкам, окутывая собственное сердце ощущениями тепла и поддержки. Дракон внутри смертного тихо урчал, расправляя крылья в защитном жесте, пытаясь укрыть собой испуганно выдохнувшего наконец бретонца.

– Я знаю, что это больно, отвратительно. – продолжал тихо говорить Мартин, понимая, что безумие огненных вод Обливиона наконец разжимает свою хватку, позволяя вознесшемуся герою опустить невидимый меч. – Но и он знает это. Жрецы, близкие, предки. Отчего же он захотел открыть этот музей.

– Историю нельзя забывать… - прошептал наклонивший голову бретонец. – Разве не Ригель Камберленд защищал некромантию и даэдрическую магию, крича на Совете Старейшин о том, что опасность нужно знать в лицо. Что именно неизвестность поставила Тамриэль под угрозу и если бы не политика гильдии магов, то культы принцев даэдра собрали бы куда меньшую паству. Ведь это помогло…точно также как могут помочь и собранные для музея экспонаты, чья история должна внушать отвращение.

Безумный смех внезапно вырвался из бретонца, после чего он отстранился от супруга, бросая на него сверкающие серым и золотом кошачьи глаза. Мартин дрогнул чувствуя, как выбравший относительное милосердие вознесшийся герой не удерживается от жестокого урока. Молчаливые образы, возникающие перед глазами бывшего священника, несли в себе быстрые, просящие довериться ему, слова.

– Однако не видевший крови и жара Обливиона не может говорить от сердца. – хрупкая, невысокая фигура женщины наклонилась к своей безвольной жертве, хватая ее за руку. – За любой выбор нужно платить и мне жаль, что Вам придется познать этот урок.

Попытавшийся отстраниться хозяин музея раскрыл рот в бесшумном, отчаянном крике. Холодное, словно бы кукольное, безразличие проникло в узы, отражаясь ревом внутреннего зверя.

Слабые ощущения жара коснулись мыслей священника, смешиваясь с знакомыми имперцу чувством удушения или застревающим в волосах пепел. Тихие крики агонии, рушащиеся на глазах города и гниющие на глазах тела. Ударяющийся о камень металлический, оставляющий кислотные следы, стук паучьих лап или шипение обнажающих мечи дремор. Безумие смельчаков, самоубийства сбежавших, легионы стремящихся в города беженцев. Потянувшийся к супругу Мартин едва удержался от шага в сторону вознесшегося героя, направляя в связь рождающиеся в его душе теплоту и поддержку.

– Я… - услышал драконорожденный спустя несколько секунд голос молодого имперца.

Отпустивший чужую Риг с пониманием качнул головой, истощенно прикрывая глаза. Отражающиеся в незакрывающихся узах воспоминания о Мертвых Землях быстро терялись в закромах смертного разума, сменяясь слабой просьбой покинуть подобное место.

– Вам дали шанс, используйте его правильно. – проговорил с безразличием вознесшийся герой, хватаясь за протянутую ему руку любимого супруга. Вернувшие свою форму золотые глаза не пытались скрыть своего смятения, поднимая в душе драконорожденного сожаления. Слабая, полная фальшивого успокоения улыбка коснулась женского лица, в то время как коснувшийся ушей шепот звучал с искренне: - Спасибо, что остановил, Angue Latta.

– Точно также как ты моя тень, я твоя. – мягко проговорил имперец, с нежностью проводя по скрытым под перчаткой пальцам, удерживаясь от того, чтобы поцеловать изящную руку. – Мы должны были разобраться с этим вместе. Тогда как теперь, если ты не хочешь пройтись по улицам Данстара…

– То нам следует вернуться к подготовке. – закончил за драконорожденным Риг, прикрывая свои глаза.

Размеренное дыхание прошлось по залу, освобождая воздух от напряжения чужой ауры, медленно унося прочь и запах смертельной, бьющей по жертве, молнии. Мартин мягко наклонил голову, чувствуя, как рычащий в нем зверь тянется к вновь потеплевшей, оттающей от снегов жестокой Деменции и уроков Темного Братстсва, душе. Лепестки закружились вокруг них, мягко проходя по залу музея, после чего с привычной осторожностью касаясь смертной, открытой лишь для одного бретонца, души. Нежный рывок, опалил низ живота приятным жаром, в то время натянувшаяся на секунду в предупреждении связь оставила в ушах лишь восхищенный шепот, спасенного им от гнева божества, имперца:

– Слава Мартину Септиму. Слава Золотому Дракону Тамриэля, благословенному, святому Императору, способного обуздать гнев Бога.