Он смотрит на нее карими глазами и нервно облизывает левый уголок губ. Его тело бледнеет, становится размытым, практически неразличимым в мягких серых сумерках. Она же наоборот начинает собираться с силами, стараясь хоть раз встать на ноги самостоятельно, а не как обычно. С помощью Цунаде, Хинаты или Наруто.

Болезнь, плавящая ее изнутри, словно затухает на время, оставляя после себя еще теплые куски вулканических пород.

Все, что осталось от ее сердца, пропитанного верой. Пропитанное волей Огня оно билось в такт судорожным вздохам, свистящим сенбонам и крикам людей каждый раз, когда наступала битва. Ее сердце было губкой, впитывающей в себя все, что творилось вокруг. Может, в этом и была проблема?

Наруто светился от счастья и улыбался так красиво, что стоящая рядом Хината краснела и сама не могла сдержать улыбки. Саске удивлял сдержанной, но не менее красивой от этого улыбкой. А Сакура держалась за костыль и удерживала равновесие, стараясь продержаться в вертикальном положении как можно дольше.

Кажется, она как-то стала ниже. Или это ночнушка белого цвета просто длинная? Ноги и руки — тонкие спички, которые переломить легче, чем соломинку. Кожа бледная, словно Сакура провела много времени в катакомбах. Она была похожа на умертвие.

Синие круги под глазами, обескровленные губы, тихий охрипший от болезни голос. Ее волосы, прекрасные яркие и блестящие волосы, потускнели. Ее макушку можно было углядеть даже в самой непроглядной кровавой бане, а тут стали как солома. Розовая солома.

Сакура смотрелась в зеркало с каким-то отвращением. Во что она превратилась. Эта чертова болезнь, подхваченная в деревне Гвоздики, где Седьмая команда была с миссией, подтачивала и без того слабое здоровье.

После победы над Мадарой, Кагуей и Десятихвостым ее травмы долго не заживали. Цунаде говорила, что проблемы тут не только со здоровьем телесным, но еще и с душевным. Девушка привыкла к вечной боли в плече правой руки, а тут так неожиданно пропала даже она. Все было так странно, неожиданно и глупо. И так совпало с появлением Барти. Кажется, его так зовут?

Вроде он ничем не примечателен на ее взгляд. Невысокий шатен с встрепанными волосами, карими безумными глазами и в странной одежде. Тем не менее, каждая его улыбка навсегда откладывается в ее памяти. Как так получается, она не знала.

Барти пытался наложить ту технику, с помощью которой они могли понимать друг друга, но не выходит. Он ругался на своем странном языке и сыпал красными искрами, которые не долетали до нее.

Тело Сакуры постепенно набирается сил, а без того невидимое тело ее призрака все больше выцветает, словно тень на палящем солнце. Ей почему-то обидно. Если он исчезнет раньше, чем она сможет понять его, то ей станет плохо. Она точно знает. Раз уж такая загадка попала в ее руки, она обязана ее разгадать.

Он следует за ней везде, но приближаться не спешит. Она старается разгадать смысл каждого произносимого им слова. Иногда получается. Некоторые слова, особенно те, которые он произносит перед тем, как его палка выплевывает лучи или искры, похожи на латынь.

— Авада Кедавра! — она не знает смысла этих слов, но подозревает, что это опасная техника.

Он произносит их с такой яростью, с какой шепчет в ее сторону презрительное «маггла» иногда. Что такое «маггла» Сакура не знала, но вот узнать хотела. И была абсолютно уверена в том, что узнает. Ему просто некуда деваться от нее.