Сакура под ночь чувствовала такое воодушевление, что даже и думать забыла про подтачивающие настроение уже второй день мысли. Ложилась спать она с счастьем на лице и умиротворением на душе.

Но вот когда проснулась рано утром следующего дня, то умиротворения уже не оставалось. Зато возникла сухость в горле, хриплое дыхание, а губы оказались стянуты коркой. Даже думать не надо было — заболела!

Мышцы тянуло, но Харуно упрямо дошаталась до кухни, где слышалось шкворчание и перезвон тарелок. Мебуке сверкнула глазами, огрела дочь по плечу полотенцем, но потом усадила на стул и всунула ей чашку с тёплым чаем. Развернула целую кампанию: послала сонного Кизаши, вышедшего из ванной на шум, в аптеку, а сама пошла звонить классной руководительнице.

— Так, ложись давай! — мать возмущённо ткнула пальцем в сторону комнаты девушки. Ничего не оставалось кроме как послушаться.

Накрытая тёплым одеялом по самый нос, Сакура строила из пачек носовых платков башенку и смотрела, как яркие пачки разлетаются по зелёному пододеяльнику от её тычка. Потом собирала их обратно и выкладывала снова. Было скучно. Телефон мать забрала, потому что надо спать, а не зависать в интернете.

Сколько уже времени прошло?

Тетрадки на столе поблёскивали на дневном свете и тонко намекали, что контрольную по географии всё равно писать, история никуда не денется… Это было то самое отвратительное чувство, когда ты лежишь больной и всё равно понимаешь, что скоро придется сделать уроки. Ну, как скоро… дня через два-три. Сколько там простуда лечится?

Можно и до выходных…

Харуно воровато прислушалась, взглянула на дверь, чтобы убедиться, что она закрыта, и откинула край одеяла в сторону. Жёлтый рюкзак был под столом, достать его было сложно (стоило наклониться — голова шла кругом), но она справилась. Пока мама готовила ей противопростудный чай, надо было успеть найти блокнот и ручку достать. А то замучаешься скучать в этой кровати.

Но зелёненький блокнот в рюкзаке не находился. Сакура обшарила все отделения, проверила на дне и даже осмотрела стол — мало ли, выложила и забыла. Но блокнота нигде не было. Сакура почесала макушку, хрипло кашлянула в кулачок и схватила первую попавшуюся под руки тетрадку из рюкзака и пенал. За дверью слышались шаги мамы, поэтому пришлось очень быстро, почти одним прыжком, залезть на кровать и накрыться одеялом.

— Чай, мёд, бутерброды, таблетки. Чтоб когда я вернулась, ничего этого не было! — Мебуке сурово погрозила пальцем Сакуре и опустила поднос с едой ей на колени. — И не разлей ничего.

— Спасибо, мам!

Сакура зажевала бутерброды первыми, потом закинула в рот белые кругляшки таблеток и глотнула подостывшего чая. Покопалась ложечкой в банке с жёлтым и густым медом, сморщила нос и отодвинула её подальше к краю подноса.

Скоро Мебуке забрала поднос и погрозила пальцем, явно намекая на торчащую из-под одеяла тетрадку.

Сакура дождалась её ухода, вытащила тетрадку на свет божий и достала из пенала ручку. За легкими набросками прошло совсем немного времени. Накладывая легкие штрихи на вырисовывающийся волевой профиль Учиховского лица, она рассеянно смотрела слезящимися глазами сквозь бумагу и не думала ни о чем.

…до тех пор, пока не осознала, что блокнот свой не доставала со времен ночёвки у Мадары. Там она абсолютно точно убрала его в рюкзак, иначе и быть не могло! А потом они обнаружили в квартире Саске. Скрипнула ручка по бумаге, прочертила линию по идеальной Учиховской скуле. Сакура замерла с широко распахнутыми глазами и трясущимися руками. Нет. Не-е-ет.

Нет.

Сколько же там было рисунков, в которых фигурировал Саске? Сколько там было сердечек, аккуратно заштрихованных и подкрашенных розовым, около его имени?

Она подорвалась с постели, кинула тетрадь с ручкой в складки одеяла и направилась на поиски матери. Мебуке была предсказуемо на кухне, предсказуемо около плиты, предсказуемо хмурой. Сакура знала как минимум одну причину для этой хмурости. Например, она сама, стоящая на кухне.

— Мама, мне срочно нужен телефон!

Мать медленно развернулась в её сторону и упёрла руки в бока. Да, сейчас начнётся тайфун. Она же справится, да? Очень важно, чтобы Мадара узнал об этом. Неважно, что уроки, неважно, что… Неважно.

— Мама, пожалуйста! — Сакура закусила губу и выбросила ладонь вперед.

Внутри всё рвалось наконец-то предупредить, чтобы он узнал, чтобы кто-то кроме неё был в курсе! Но Мебуке смотрела тяжёлым фирменным взглядом и телефон отдавать не собиралась.

— Мама, это важно! Я сделаю только один звонок! — девушка шмыгнула носом, чувствуя насморк на подходе. — Три минуты!

Женщина подозрительно прищурила тёмные глаза, но телефон из кармана домашних штанов достала и протянула. Погрозила пальцем и снова развернулась к плите, на которой был готов выкипеть куриный бульон. Сакура быстро застучала подушечками пальцев по экрану и шмыгнула носом снова.

Прокашлялась. Нажала «вызов» и приложила телефон к уху. Спохватилась, что при маме такие разговоры лучше не водить, и кинулась к себе в комнату. Захлопнув за собой дверь, она плюхнулась на кровать спиной и закрыла глаза, вслушиваясь в ритмичные гудки. Пальцы неосознанно впились в ткань пододеяльника, вцепились и никак не хотели разжиматься. Харуно запрокинула голову так, что затылок почти не соприкасался с кроватью, и сжала зубы. Отвечай!

Гудки шли медленно и неохотно. Наверное, Мадара был очень занят, раз не мог ответить. Сакура уже подумала просто отправить смс-ку, когда трубку всё же подняли.

— Алло.

От спокойного и немного раздражённого голоса Мадары её собственная нервозность вдруг решила испариться, и ведь правда испарилась. Ни следа не осталось.

— Привет, — шепнула она в трубку. — Извини, сейчас идут уроки, но я…

— Почему ты не пришла? — ровно и почти безэмоционально.

— Потому что я заболела! — воскликнула она и двинула пяткой по матрасу. — Знаешь, у меня пропал блокнот с…

— Уже знаю, — сухо объявил Мадара и усмехнулся в трубку. — Я даже знаю, в чьи руки он «пропал». Саске совсем недавно, буквально сорок минут назад, очень неплохо пошатнул представление о наших отношениях у всего общешкольного сообщества.

Сердце рухнуло куда-то вниз, к желудку, да там и осталось, трепещущее и напуганное. Сакура заскрипела зубами и уже собиралась вызнавать подробности, но вместо этого просто оглушительно расчихалась. Сопя покрасневшим носом, она слушала молчание на другом конце трубки и искала выход из ситуации.

— Что мы будем делать? — сдалась всё же.

— Всё очень просто, милая, — смешок. — Не обращать внимания. Ты ни в чем не виновата. Тем более не виновата в том, что один мой родственник умеет лазить по чужим сумкам. У меня сейчас физика…

— Я поняла, — спешно перебила его Харуно, посмотрев на экране, сколько времени набежало. — Пока! — и сбросила звонок.

В голову не шло, как могло так получиться. Сакура кусала губы, лёжа под одеялом, и пыталась найти удобную для долгого в ней нахождения позу. Поза не находилась, поэтому ворочаться девушка тоже не прекращала.

Ну вот кто её просил с собой тот блокнот всё время таскать? Но с другой стороны — это Мадары промашка! Кто же знал, что его братец может взять и залезть к нему в квартиру. Сволочь какая, Саске-кун!

Звонок в дверь раздался по всей квартире и затих звоном в её ушах. Всё-таки как круто, что она просто может взять и не пойти открывать дверь. На вполне законных основаниях. Вдруг там какая-нибудь Карин Узумаки с её грёбаным проектом?

Голоса в прихожей были тихими. Видимо, соседка снизу зашла. Она редко, но примерно раз в месяц заходит занять масла. До получки. Сейчас жить сложно не только влюбленным школьницам, но ещё и вполне взрослым людям…

Дверь осторожно приоткрылась, в проём сначала вплыл непрозрачный пакет, потом держащая его рука, а потом владелец всех вышеописанных вещей полностью. Сакура мгновенно выхватила из общего образа светлую шевелюру и села на кровати, прижимая к себе одеяло.

Наруто Узумаки выглядел потрёпанным, но непобеждённым. Кажется, он совсем недавно с кем-то подрался, потому что кровоподтёк на его подбородке только-только начинал наливаться синевой.

Он плюхнулся на край кровати своей тощей задницей, обтянутой псевдо-кожаными штанами, бухнул пакет ей на колени и радостно оскалился, заметив на её лице непонимание.

— Чего тебе надо? — прохрипела Сакура с саднящим горлом. — Я не в состоянии с тобой сейчас пикироваться.

— А не надо пикироваться! Пф, как у тебя тут душно, — и Узумаки направился к окну.

— Эй, я болею, вообще-то! — возмущённо гаркнула Сакура и попыталась встать.

Но болезненная слабость, проснувшаяся к середине дня, сделать это без помарок не смогла. Харуно не удержала баланс, слезая с кровати, и чуть было не приложилась виском к полам, которые неплохо было бы подмести! Но это так, мелочи жизни… Но вот то, что Узумаки вдруг метнулся обратно и ухватил её за плечи, не давая соприкоснуться с напольным покрытием, уже мелочью жизни не было.

— Ты меня спутал с кем-то, — хрипло съязвила Сакура, но помощь приняла. — Обратно окно закрой, сволочь, холодно!

Узумаки каким-то невероятным образом перевернул её, подхватил под колени и грохнул обратно, на одеяло. А потом взял и…

— Ты какого хрена сделал? — шипела Харуно, выбиваясь из плотного одеяльного кокона.

Узумаки отвесил ей щелбан и надвинул край одеяла по самый нос.

— Больничный запах надо выветривать, детка, а то обрастёшь медхалатом и мерзким почерком.

— Закрой окно, придурок, какой еще медхалат… — пыталась развязаться, но мало что выходило.

Но Наруто не обращал на неё внимания, чуть голову в открытое окно не высовывая. И чего припёрся, спрашивается? Гад обесцвеченный. Нет на него Кушины-сан, та как бы вломила! Видимо, давно дома не живёт, раз так обнаглел. Но Сакура вслух этого не сказала. Наверное, свежий (относительно, потому что в мегаполисах свежий воздух мог быть только в кислородных баллонах) воздух повлиял благотворно.

Наруто закрыл окно через минуту и медленно подплыл к её кровати снова. Достал из забытого пакета, теперь сменившего место дислокации к краю кровати, какую-то бутылочку и торжественно вручил её Харуно.

Бутылочка была прозрачной с розовым содержимым. Яркая жестяная крышечка с наклейкой на каком-то непонятном языке открутилась легко. Сакура методом химика принюхалась к отверстию — поводила ладонью около него, направляя запах к покрасневшему от трения с салфетками носу.

Пахло то ли цветами, то ли чем-то ещё.

— Газировка. Со вкусом розы, — серьёзно сказал Наруто и достал ещё одну бутылочку. — А эта со вкусом сакуры. Еще есть со вкусом мандарина.

— Не знала, что бывают такие вкусы, — пробормотала ошеломлённая Сакура, совсем не имея в виду вкус мандарина. — Откуда ты их выцарапал?

— Да секрет, — подмигнул он и предложил попробовать уже наконец.

Вкус был необычным, но достаточно приятным. Даже сладковатым. Харуно облизнула губы и сделала ещё глоток. Бутылочка была стеклянной, и было очень странно осознавать, что газировку ещё кто-то делает в стеклянных тарах.

Узумаки Наруто сидел рядом, подозрительно спокойный и даже мрачноватый. Эта мрачность отражалась в голубых глазах, откладывала морщины на лбу, делала взгляд полупустым и задумчивым.

Сакуре было непривычно видеть бывшего одноклассника таким.

Но он вдруг шевельнулся, повернул голову к ней и как-то странно улыбнулся.

— Знаешь, сколько не ищу… оригинал ничто не перебивает.

— Что ты имеешь в виду? — она подняла брови.

— Да ничего интересно, — фыркнул. — Хината со мной рассталась. Сказала, что я не её люблю, а то, что сам себе напредставлял.

— А ты напредставлял?

— Напредставлял, — неохотно сознался он и отвёл взгляд на белый проём окна. — Просто я не сразу это понял. Обидно, да?

— Так подойди к тому, с кого списал, и как ты умеешь, — простодушно предложила Сакура. — Дальше всё само пойдет.

Горячие сухие пальцы огладили её макушку. Осторожно и почти… нежно? Наруто Узумаки смотрел на неё с такой усталой тоской, что сердце вдруг сжалось от непонятного ощущения.

— Хината хорошая. Зря ты её упустил, — Харуно передёрнула плечами и сменила тему.

— Я зайду ещё, — Наруто был против обсуждения его бывшей девушки. — Попробуй не выздороветь к следующим выходным!

Что с Наруто творится? И что это ещё за… за… ой, нет, лучше не вспоминать.

Во дворе уже стемнело. Мама что-то делала на кухне, отец ушел в магазин повторно, потому что утром забыл купить масла и яиц. И неважно, что просили только лекарств. Мебуке считала, что и сам мог додуматься. Тем более в это же утро она ему практически в лицо сказала, что яйца закончились.

Сакура слышала их перепалку насчёт этого и едва сдерживала смех. Только её родители могли так себя вести из-за каких-то глупых яиц.

В комнате было темно, потому что от яркого света лампы слезились глаза и сразу начинала болеть голова. Рисовать из-за этого стало трудно. Сакура это дело забросила и попробовала заснуть. Но сон не шёл. На нагруженный информацией мозг расслабление действовало слабо. Сколько всего свалилось, пускай она и ничего не делала особенного. Наруто… что же с ним не так было? В дверь осторожно постучали.

— Открыто, — хрипнула Сакура, заранее зная, что это отец. Кто ещё мог так деликатно к ней постучаться?

Кизаши прикрыл за собой дверь и почти наощупь продвинулся к кровати.

— Дочка, темно у тебя, — хмыкнул. — Тут твой парень позвонил…

— Чего? — взбрыкнула девушка. — И что? Зачем?

— Странный вопрос. Справлялся о твоём состоянии. Приедет сейчас, — Кизаши пошлёпал её по закутанному в одеяло плечу. — Так что одевайся потеплее и выплывай на кухню. У меня есть претензии к вашей сладкой парочке.