Первым шагом к примирению с Канкуро должна была стать личная встреча. Это по версии Конан. Но Мадара прекрасно помнил об импульсивности своего друга (бывшего, к сожалению) и решил ограничиться смс-кой.

Он отправил её семь минут назад, но ответа не получил.

Но что такое семь минут по сравнению с целым годом затишья и полного игнорирования с обеих сторон? …встреча в квартире у Анко, откуда он вытаскивал ребенка, не считалась.

Мадара задумчиво коснулся большим пальцем правой, не занятой телефоном, руки подбородка.

Нет, они не смогут стать лучшими друзьями снова. Учиха давно вырос из того возраста, когда верилось, что любая размолвка — это временно, а дальше всё будет ещё лучше прежнего. Да и в таком возрасте он не страдал излишней наивностью. Сейчас нужно было либо действовать, либо забыть. Но забыть не получалось из-за Конан, которой нет бы своё счастье искать — она его другим строит!

Чисто по-человечески Мадара её понимал. Когда старая и уютная компания друзей вдруг рушится из-за какой-то там… мелочи, то поневоле возьмешь на себя полномочия примиряющей стороны.

Всё было до глупости просто. На одну из вечеринок Канкуро приволок свою новую девушку, а девушка время спустя вдруг решила, что Собаку-но недостаточно для нее хорош. А вот тот Учиха ничего такой.

Мадара и сам был виноват (но совсем немного), решил проверить правдивость чувств девчонки к другу одним известным ему тогда путем. Ну и пошло всё по… нехорошему месту. Итари, получив несколько достаточно размытых намёков, в ответ как только не подмигивала.

Канкуро полез в драку сразу. И как ему было объяснить, что всё это было, вообще-то, только для его, Канкуровской пользы! Нет, потом объяснил, но друг заявил, что сам предпочитает разбираться со своей личной жизнью. А она, личная жизнь, у Мадары вообще отсутствует, так что пусть не завидует.

Девчонка-то быстро исчезла с горизонта, а вот ненависть друга никуда не делась. Так что, решив, что надо дать Канкуро остыть, Учиха не стал поступать так, как подбивала Конан. Он просто ушёл с линии обзора, не давая повода на себя напасть. Но вот снижение температуры растянулось на целый год. И, кажется, снижение было минимальным.

— Либо ты что-то делаешь, либо что-то делаю я! — Конан с утра не церемонилась.

…нет, спит этот придурок в субботу в час дня, что ли?! Мадара раздражённо скрипнул зубами, барабаня пальцами по мягкой поверхности дивана. Впрочем, чего это он разволновался? Канкуро не упустит возможности с ним сцепиться.

Суббота была не самой приятной из всех суббот, которые Мадара когда-то проводил в одиночестве. До Конан ему умудрилась испортить настроение мать. Как давно она разговаривала с ним по телефону? Обычно Осами предпочитала вызывать «на ковёр». Но, видимо, что-то её очень тревожило, раз она не смогла ждать. Это «что-то» Учиха уловил с начала разговора. Было бы чего улавливать. Мать очень интересовалась слухами, которыми её снабдил Саске. Вечно этот… лезет, куда не надо.

— Ты думал, что меня дурачить можно, сынок? — ласково осведомились на другом конце линии. — Фиктивная девушка, да-а?

— Спроси у Саске. Он эти слухи и распустил. Все никак неймётся ему.

— Я хочу увидеть её. Желательно, на этой неделе. Очень хочу, сынок.

— Никаких повторных приёмов, мама. Думаешь, Сакуре было приятно общество нашей семьи? Пока она моя девушка, я буду её защищать. Когда она быть моей девушкой перестанет, то приглашай её, куда хочешь.

Да, ему придётся очень отхватить за свой длинный язык, но времени на комбинацию не хватило бы, а его «словоблудие с целью выкрутиться», как прозвала этот навык Осами, на неё никогда не действовало.

Но снова подставить Харуно Сакуру под это семейное собрание он не мог. Ребёнок болеет уже несколько дней, ей точно не до чьих-то там требований.

Мадара запустил пальцы в волосы и раздражённо выдохнул.

Что-то внутри не давало покоя и лишало желания пойти и набить кому-то поганую рожу. Что же это было? Канкуро в этом разбирался, он вообще отлично понимал человеческие эмоции, но теперь… Теперь его бывший лучший друг кидает ему в лицо презрительное «Учиха».

Найти бы ту Итари, из-за которой их дружба пеплом осыпалась… Но сам тоже хорош. Не стоило лезть, а возомнил себя кем и испортил всё. Это уже потом, наученный горьким опытом, он научился сначала долго думать, а потом быстро делать.

Телефон, крепко зажатый в ладони, молчал.

Мадара сделал глубокий вдох, выдохнул и настроил себя на самый скептический лад. Но вот полная перенастройка системы не успела завершиться. Потому что телефон зазвонил. Но это был совсем не Канкуро.

— Ещё раз привет, Мадара, — Конан была чем-то очень взбудоражена. — Знаешь, у нас есть идея, как приструнить твоего братца.

Нет, приструнить этим способом братца надолго не выйдет, но временная передышка никому не повредит. Тем более что Учиха так и не успел ответить на выпад в сторону их с Сакурой отношений.

…надо было не в стену этот блокнот бросать, а в окно открытое. И язык Ватанабэ выдрать. Каким образом мальчишка с ней договорился, Мадара догадывался. Ей хватило всего лишь пару слов о том, кого всё время Харуно скетчила и сколько там сердечек около имени «Учиха Саске», своим подругам, а те разнесли всю эту грязь по школе за каких-то две перемены.

В ближайшее время никто из этих паршивых девок рта в его сторону не раскроет. Потому что не одни они умеют пускать мерзкие сплетни. И Нана совсем не единственная популярная персона в школе.

Мадара ухмыльнулся.

У него влияния побольше будет, чем у какой-то Ватанабэ. Жаль, что Саске так легко обрубить, как эту обнаглевшую старшеклассницу, не выйдет.

Сегодня весь день можно было сидеть дома. Ну, разве что только часов в девять быть около клуба, в котором должно было произойти нечто интересное. Учиха тишину и спокойствие очень уважал, особенно в свои законные выходные. Но конкретно сейчас хотелось ребёнка под бок. Странное желание, учитывая их обстоятельства, но Мадара не имел привычки врать самому себе.

Прошлый визит выжал из него все силы. Силён папаша у девочки, ничего не скажешь. И как с таким характером он не может около себя жену удержать? Ах, эта потрясающая особенность в решениях взрослых людей, базирующаяся на словах «если любишь — отпусти». Нет, кому-то, безусловно, проще так. Но если сам внутри горишь, то почему ты должен гореть в одиночку? Горела ли Сакура?

Дверь ему открыл Кизаши.

— Проходи сразу в комнату, — усмехнулся отец Сакуры и подмигнул. — Только потише веди себя. У Мебуке сегодня голова болит всё утро.

Мадара согласно кивнул, разулся и пошёл вытаскивать своего ребёнка из-под одеяла. Дверь в её комнату открылась мягко и плавно — ни скрипа. Отлично, смазал кто-то. Но Сакура видимо не собиралась лежать в постели весь свой больничный. Она сидела за столом в наушниках и вращала между пальцами тонкий механический карандаш.

Учиха прикрыл за собой дверь и подошёл поближе, намереваясь о своём присутствии заявить. Но Харуно что-то почувствовала, наушники резким движением кисти сорвала и развернулась.

— Ты пришёл! — на её бледненьком лице расплылась широкая улыбка.

Тёплые худые руки обхватили его за шею. Мадара моргнул, неосознанно прижимая её к себе в ответ. Под объёмным слоем своей пижамы, висевшей на ребёнке, как на вешалке, отчётливо чувствовалось худое и угловатое тельце. В прошлый раз он так отчётливо её ребра пересчитать ладонью не мог. Теперь даже прощупывать не надо было.

— Чем ты питаешься? — Учиха нагнулся, потому что так обниматься было неудобно.

— Я не помню, — радостно выдохнули ему в ухо. — Это неважно. А ты… зачем приехал?

Она разжала руки и медленно опустилась с кончиков пальцев на всю стопу. Даже на цыпочках Сакура едва ему до плеча доходила. Крохотная. Внутри Мадары что-то болезненно сжалось, но отпустило слишком быстро, чтобы он смог понять, от чего же это было.

— Я к своей девушке приехать не могу? — Учиха вопросительно приподнял брови и зашагал к её кровати. — Ты болеешь, так что залезай под одеяло.

Сакура демонстративно закатила глаза, с места не сдвинулась и сложила руки на груди. Будто говорила: сдвинь меня. Где те времена, когда девчонку от одного вида Мадары трясти начинало? Отличное было время. Сказал прийти, она придёт. Сказал сидеть, она сидит. А теперь посмотрите на неё. Ну никакого уважения к старшим.

Впрочем, как-то подозрительно блеснули её глаза.

— А ты со мной полежишь? — наивно надула губы и сложила руки за спиной девчонка, смотря на него с такой верой, что аж…

— Может, тебя ещё и поцеловать? — подпустил насмешку в тон Мадара. И тут же едва сдержался от того, чтобы не прикусить собственный язык. Потому что тоскливый взгляд девчонки прошелся по грудной клетке разрядом тока.

Что сегодня с ним происходит?

— Я схожу за чаем, — она просчитанным движением приподняла уголки губ.

Дождавшись, пока ребёнок выйдет из комнаты, Учиха провёл по лицу ладонью и со злостью сжал челюсти. Нельзя язык вперёд мозга пускать, а тут просто… ну никакого самоконтроля рядом с этой Сакурой. Впрочем, почему «этой»? Очень даже «его» Сакурой. Она вернулась с чаем, какими-то булочками и с запахом мандаринов.

Мадара выхватил у неё поднос, грохнул им об стол и подхватил немного опешившую девочку на руки. Сакура сначала не поняла, задёргалась. Потом, когда её заворачивали в одеяло, даже попыталась пнуть его в колено. Не вышло, только себе больно сделала.

Учиха, довольный результатами работы, пошёл забирать поднос.

Чай она не пила, без удовольствия общипывала булку и занавешивала угол обзора розовыми волосами. Мадару это нервировало, но каждый раз, когда пальцы дёргались вперёд, чтобы отодвинуть эту завесу, он останавливал себя. Ребёнок была близко — на расстоянии вытянутой руки, но в то же время коснуться её было просто невозможно.

— Что там в школе? — глухо и нехотя поинтересовалась Сакура, зыркая на него из-под розовых растрёпанных волос.

— Ничего не изменилось, — Мадара наклонил голову и пододвинулся к ней ближе. — Какая разница, что там? Убери эту булку, ты всё равно её не ешь, и просто… волосы собери.

Сакура Харуно передёрнула плечами, но ни одну из просьб так и не выполнила, продолжая мусолить выпечку. Отобрать у ребёнка сдобу было легко. Девчонка встрепенулась, собралась протестовать, но что же устоит перед его обаянием и ладонью, зажимающей рот.

— У твоей мамы голова болит, — Мадара понизил голос до шёпота и убрал руку.

Пальцы горели.

— Чего. Ты. Хочешь? — процедила Харуно и поставила пустую чашку на пол.

Учиха закинул ноги на кровать, оказываясь в полу-лежачем состоянии, загрёб рукой за плечи в который раз обалдевшую девчонку и притянул её поближе к себе. Вжатая в его бок, Сакура не брыкалась, но под нос что-то шипела. Мадара накрыл её одеялом и пригрозил, что если она будет материться, то лежать он с ней будет минут пять и только с обратной услугой.

И она затихла. Прижалась покрепче, ткнулась макушкой в плечо и закрыла глаза. Учиха наблюдал за ней искоса, чувствуя себя умиротворённо. Обычно перед какими-то масштабными планами внутри всё просто трещало от предвкушения. То ли рушение репутации Саске не было масштабным делом, то ли Харуно Сакура, этот сумасшедший ребёнок, так действовала на него, но никакого порыва начать раньше он не чувствовал. Крохотная, костлявая, но очень тёплая (даже сквозь пижаму) девочка медленно засыпала, кренясь на него всем корпусом.

Когда в комнату заглянул отец, спокойное лежание прервалось. Уснувшую Сакуру Учиха осторожно переложил на подушку и пошёл вслед за хмурым Кизаши.

На кухне у семейства Харуно всегда пахло едой — это Мадара заметил ещё с прошлых визитов, но сейчас это отчётливо почувствовал. Потому что пахло чем-то сгоревшим. Видимо, головная боль Мебуке Харуно очень повлияла на питание остальных членов семьи. Кизаши при своей дочери выглядел как-то безобидно, но вот стоило остаться с ним наедине, то впечатление добряка смазывалось.

— В прошлый раз я тебе намекал, что она кроха ещё, — мужчина отодвинул стул и пригласительным жестом указал на него Учихе. — Маленькая и наивная девочка. Задурить ей голову для такого умненького как ты проще, чем сигарету за углом выкурить. Я бы запретил вам встречаться, но всё равно же будете.

— Вы от меня точно чего-то хотите, — Мадара стул проигнорировал. — Чего?

— Я уверен, что у неё проблемы в школе, но мне или матери она об этом не скажет. Присмотри за ней, хорошо?

— Не волнуйтесь, — Учиха сдержал ухмылку. — Никто девочку не обидит.

Долго задерживаться он не стал. Ребёнок все равно спала. Поблагодарил за гостеприимство, сдерживая насмешливую улыбку, и закрыл за собой дверь.

Но вот последние слова отца девчонки в голове засели намертво.

«А ты её любишь, Мадара-кун?»

Но подумать об этом Учиха не успел, потому что столкнулся с кем-то на выходе из подъезда. Этот кто-то сматернулся себе под нос очень знакомым голосом и посоветовал смотреть по сторонам.

С изумлением Мадара вгляделся в лицо такого же опешившего Узумаки Наруто и понял, что что-то здесь не так. Будто где-то в мироздании винтик от общей схемы отошёл, раз этот вертлявый мудак оказался совсем неподалеку от квартиры Сакуры.

— Учиха! — присвистнул Наруто. — Что это ты тут делаешь?

— А ты, Узумаки? — он внимательно осмотрел его с ног до головы.

— Старую подругу навещаю, — на лице блондинистого поганца появилась приторно-липкая улыбка, которую можно было расценивать как угодно. Наруто сделал шаг в сторону, собираясь Мадару обойти.

— Сакура спит, можешь возвращаться, — Мадара тоже шагнул в сторону, всё ещё служа пробкой в проходе.

Голубые глаза оппонента уже не были такими насмешливо-спокойными.

— Но я же могу подождать, — как глупому ребёнку сообщил Наруто и нагло попытался прорвать оборону.

Учиха ухватил его за ворот толстовки и резким движением приложил к стене, не слишком-то контролируя силу.

— Сказал же, возвращайся, — прошипел ему в лицо Мадара, сдерживая желание перейти в окончательное рукоприкладство.

В полутемном подъезде свет горел слабо, а его собственная тень, накрывающая Узумаки сетью, мешала разглядеть выражение лица этого мудака. Все Узумаки имели отвратительное качество — лезть во все щели. Что Карин, что сам Наруто, что их пронырливая мать… с Кушиной Мадара был знаком только по описанию Осами. Какие там у них были дела — неизвестно, но мать очень показательно поджимала губы.

— Самому не нужно, отдай другим, — Наруто фыркнул и отшвырнул его руки. — Думаешь, она довольна тем, что имеет, Мадара?

— А это уже не твое дело, — от бешенства кончики пальцев затряслись. — Вон пошёл.

Узумаки медленно покачал, сверкнул жалостливой улыбкой и обогнул Учиху по дуге, засунув руки в карманы толстовки.

— Она улыбается, когда я шучу, интересуется моим состоянием и пытается каждый раз меня выгнать, — уголок губ саркастично изогнулся. — Может, любит она и тебя, пока что, но это ведь проходит. Бывай, Учиха. На дорогах осторожней.

Мадара смотрел ему в спину и чувствовал, что сделать ничего не сможет. Избить этого Узумаки, если только. А это что-то решит? И как отреагирует Харуно? Он же её хорошего «друга» собрался отметелить.

Медленно закатив глаза к потолку, он сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул. Где все идеи отмщения, когда они так нужны? Ни одной партии в голове. Внутри неприятно заёрзал холодный и тяжёлый ком злости.

Сколько раз Наруто Узумаки уже к ней наведывался?!

Тренькнул телефон, запрятанный в карман куртки. Мадара раздражённо вытащил его из кармана, разблокировал экран и замер.

«Давай встретимся. Конан не одному тебе звонила».

Да, ты очень вовремя, Канкуро. Что же. Придётся действовать.

«…но это ведь проходит». Пройдёт?