— Я пришла, — негромко пропела Харуно, скидывая с плеч синее пальто. — Мадара, ты скучал?

Еле вырвалась из дома. Мама вдруг решила, что никаких ночёвок, чтоб вообще ни-ни! А то мало ли чем вы там занимаетесь. Но вступился отец, резонно возразив, что «мало ли чем» они могут заниматься и без всяких ночёвок. Но тоже сделал страшные глаза, тонко намекая. Сакура намёк поняла, и её как ветром из дома сдуло. Пока мама не опомнилась.

Ответа не было. Мадара её почему-то не встречал.

Разувшись, она пошла разведывать ситуацию.

На цыпочках прокралась в комнату и, готовая вручить пакет, замерла. Учиха спал на не разложенном диване. Он лежал на спине, откинув голову на подлокотник. Правая рука свисала с края дивана, тыльная сторона ладони соприкасалась с полом.

Сакура тихо поставила пакет на пол и прокралась поближе к нему. Зажав руками рот, чтобы случайно не вырвался умилённый писк, она замерла над ним. Бледное расслабленное лицо без обычного прохладного выражения выглядело совсем бесстрастным. Грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию. Сакура уселась прямо на пол рядом с диваном и медленно поводила ладонью у лица Мадары.

Без реакции.

Она пощекотала его скулу кончиками пальцев.

Нет реакции.

Пальцы переползли со скулы на шею. Спустились ниже, взяли чуть правее. Под подушечками пальцев была тёплая кожа, твёрдые ключицы. Девушка хихикнула. Чтобы лучше его видеть привстала и, не отрывая взгляда от лица, нащупала большую тёплую ладонь. Но ладонь вместо того, чтобы быть безвольной, оказалась напряжена. Сакура схватила её своими обеими руками и прижала к себе покрепче.

Он не дёрнулся. Но пальцы вдруг сжались.

Сакура даже глазом не успела моргнуть, как оказалась лежащей на Мадаре и сверху ещё его рукой придавленной. Учиха смотрел на неё из-под полуприкрытых век, ласково гладил свободной ладонью по макушке и гортанно смеялся.

— Пусти, — щёки обдало жаром.

— О, ну нет, — его бровь иронично выгнулась.

— Лучше пусти, — Сакура неудобно заёрзала и попыталась сползти набок, а оттуда уже как-нибудь…

Мадара удержал, поддёрнул обратно и дал лёгкий щелбан в нос. Харуно вдохнула. Выдохнула. Ну, ты сам напросился. Она опустила голову, подбираясь к чужой шее, дунула на обнажённую кожу. Расслышала тяжёлый выдох, почувствовала, как осела грудная клетка под ней, и удовлетворённо усмехнулась. Лизнула бьющуюся под кожей вену и с довольным злорадством заметила выступившие у него мурашки.

— Доиграешься, — не своим голосом процедил Учиха и убрал руку с её талии. — Не делай так больше.

— А почему? — она подняла голову и наивно заморгала. — Тебе не нравится?

— Хочешь понять? — поинтересовался Учиха, серьезно смотря ей в глаза.

— Хочу, — закивала она, поспешно слезая с Мадары.

— Тогда… — он поднялся вслед за ней и выпрямился во весь рост. — Встань вот тут. Ну и обязательное условие — не сбегать.

— Договорились, — серьёзно подмигнула ему Сакура и замерла солдатиком, с интересом наблюдая, как Учиха подходит ближе.

Когда расстояние сократилось, она заметила, что в комнате царит сумрак. Приятный глазу, кутающий ноги и ползущий по плечам. Отражающийся в глазах Мадары. Было бы удобно опустить взгляд сейчас. Харуно нервно дёрнула бровью, когда ладони Учихи медленно опустились ей на талию.

— Расслабься, — очень своевременный совет.

Она тяжело вдохнула и попыталась привести мысли в норму. Сакура чувствовала твёрдые пальцы Мадары на своей талии. Он стоял напротив неё, не соприкасаясь с её телом ничем, кроме своих ладоней. Харуно часто и нервно моргала, разглядывая лицо Учихи, держалась на одном упрямстве. Было очень не по себе?

— Чувствуешь? — низкий угрожающий тон Учихи обдал её непонятной опасностью — не оформленной до конца, но уже выказанной. Сакура вдохнула через рот и на всякий случай изобразила на лице непонимание при помощи поднятой брови.

— Не-а, — наигранно и фальшиво рассмеялась она, пряча взгляд за распущенными и яркими прядями.

Почему так близко? Почему он так близко? Всего один шаг дал ему такое преимущество.

Сакура сдержала порывистый выдох, вместо этого беззвучно выпуская воздух через нос. Грудь Мадары была прямо под носом. Широкая, обтянутая белой майкой, грудная клетка — шевельнись и ткнёшься носом, так близко.

Харуно сделала крошечный шажок назад, скользя носочками по полу. Он не должен думать, что с ней что-то не так, но она сейчас даёт ему повод. Чёрт с этим непонятным договором. Сбежать не дала горячая — это чувствовалось даже сквозь ткань её тонкой рубашки — ладонь, твёрдая и широкая, по-хозяйски опустившаяся ей между лопаток. Надавила.

Сакура охнула под таким напором и оказалась вжата в твёрдую мужскую грудь своей собственной — мягкой, нежной. Косточки лифчика воспротивились такому обращению и впились больно под рёбра. Но это было не так страшно. Страшней было только видеть черноту, затягивающую как водоворот в сумасшедших глазах напротив.

Харуно задушено пискнула и малодушно выгнулась назад, упираясь ладошками в плечи Мадары. Крепкая хватка не дала оттолкнуться, а вторая рука крепко вцепилась ей в плечи, возвращая обратно на позицию «нос-к-носу». От прикосновений к чужому телу, более сильному, чем её собственное, ноги как-то подгибались.

Лицо обдало удушливым жаром — смесью стыда и интереса.

Ей было так горячо сейчас, что хотелось облиться холодной водой и запереться у себя в комнате. От греха подальше. Покалывание в животе вспыхнуло острой резью, но почти сразу исчезло, оставив после себя ощущение лёгкости.

…так и должно было быть?

Тёмные, горящие недобрым огнём глаза осмотрели её лицо. Ладонь, фиксирующая лопатки так, что двинуться было невозможно, вдруг медленно начала сползать вниз. Словно источник пожара она распространяла своим прикосновением ужасное желание вжаться в этого Учиху самой.

Пальцы оказались на границе её рубашки и юбки. Сакура почувствовала, как край ткани отогнули. Скользнули под неё, вверх, по обнажённой разгорячённой коже. Она содрогнулась, ловя ртом воздух. Неожиданно осторожные, почти нежные, ладони шершаво мазнули по выпирающим через тонкую кожу позвонкам. Сакура выгнулась им навстречу и зажмурила глаза, сдерживая дыхание. В полной темноте перед взглядом вспыхивали и гасли белые звезды, взрывающиеся и рассыпающиеся на сотни острых осколков. Её собственный слишком громкий вдох прорезал собой тишину. Ласковые прежде пальцы вдруг цепко ухватили за бок и больно щипнули за мягкую кожу там, где кончались рёбра.

Момент был разрушен и восстановлению не подлежал.

— Ты с ума сошёл? — шёпотом поинтересовалась Сакура.

Давление на тело тут же исчезло. Она шагнула назад, разрывая расстояние.

— Тебе было интересно. Я продемонстрировал, — он дёрнул щекой и как-то неестественно улыбнулся.

— Я тебе отомщу, — с каждым словом приходилось делать глубокий успокаивающий вдох, чтобы не сорваться на писк. Он это начал, а плохо почему-то было ей.

— Попробуй, — снисходительно разрешил Мадара, разворачиваясь к ней спиной.

Сакура смотрела на то, как его высокая фигура исчезает за матовой перегородкой кухни и теряет чёткость, и сжимала кулачки.

Но всё же у неё был план. Через полтора часа, когда уже и фильм успели посмотреть, и домашние моти подъесть, она приступила к выполнению.

Мадара держал ноутбук на бёдрах, широко расставив колени. Длинные пальцы быстро перебирали клавиши, набирая текст. Сакура довольно усмехнулась и двинулась вперёд. Ноутбук она плавно вытащила из его рук, ловя на себе удивлённо-непонимающий взгляд. Отставила гаджет на столик тёмного стекла, придвинутый к дивану. А сама шагнула вперёд. Мадара сидел перед ней спокойный и непробиваемый, с тёмным прищуром серьёзных глаз и вздёрнутой бровью.

Сакура дёрнула уголок губ вверх и плавно опустилась ему на бёдра, сгибая ноги в коленях. Лицом к лицу. Собственные бёдра обдало проникающим теплом, но она старательно проигнорировала это. Мягко двинулась вперёд, оказываясь в доминантном положении.

Чужая бровь выгнулась ещё сильнее.

Сакура трогательно улыбнулась ему и опустила ладони на широкие твёрдые плечи Учихи. Нагнулась вперёд и внимательно оглядела его лицо, не теряя собственного выражения детской наивности. Обвела линию нижней губы Мадары подушечкой своего большого пальца, мазнула ей по самой губе почти невесомо.

Остановиться надо было прямо сейчас. Потому что тело снова горело и плавилось изнутри. На этот раз источником были чужие бедра, неподвижные и твёрдые, на которых она смело восседала.

Но останавливаться не хотелось.

Она упорно двинулась ещё дальше, вжимаясь в его торс своим тщедушным телом. Ладонь летящим движением огладила чужую скулу и вильнула вниз, по ярко выраженной линии челюсти. Скользнула вперёд, соприкасаясь нежной кожей с участком шеи. Под пальцами билась выпуклая и рельефная вена.

Ладонь двинулась вперёд, исследуя дальше. Но другая, гораздо шире и сильнее, перехватила её и отвела. Сакура подняла брови и вздёрнула взгляд на лицо Мадары. И содрогнулась от концентрации в его глазах сумасшествия. Руки затряслись сами собой.

— Что? — храбрясь, вздёрнула подбородок Харуно.

— Кажется, я тебя просил, — особенным низким и гипнотическим тоном прошептал он, — не делать так.

Харуно почувствовала опасность и, осознав своё положение, шарахнулась назад. Поздно. Руки сомкнулись вокруг её тела клеткой, не давая шанса сбежать. Но лёгкое ослабление всё же дало надежду. И Сакура рванулась назад.

Резкий перехват, рывок и головокружительное падение на диван. Запястья крепко вжали в диванную твёрдую подушку, разведя руки Харуно по обе стороны от головы. Бёдра оказались в ловушке других, зафиксированы так, что даже дёрнуть ногой стало сложно. Девушка ошалело заморгала, рассматривая нависшего над ней Мадару. С выбелённым от какого-то усилия лицом он выглядел жутковато.

— Это месть, — пискнула она и поняла, что слова на него впечатления не произвели. — Эй! Я больше не буду! Обещаю… Только пусти!

Эта попытка вырвала из его горла смешок. Большой палец огладил её правое запястье, вжал бьющуюся бледно-синюю жилку в кость. Тонкие губы расплылись в улыбке прежде чем накрыть её собственные.

Девушка содрогалась от нежных прикосновений, жмурила глаза, ощущая, как горячий и влажный язык медленно скользил по её сжатым губам. Одного резкого вдоха, вызванного усилением нажима на запястья, хватило, чтобы поцелуй перестал быть таким нагло-лёгким.

Сакура дёргала руками, дёргалась сама, перепуганная напором и жаром этих прикосновений. Чужой язык щекотно прошёлся по нёбу, мазнул по кончику её собственного языка. Ладони чуть ослабили хватку на запястьях и медленно поползли по чувствительной коже вверх. Накрыли её сжатые от напряжения кулачки, осторожно надавливая на них. Пальцы Харуно расслабились сами собой. Мадара не терял времени, сплетая их ладони. Найдя для себя то, за что можно держаться, Сакура вцепилась крепко.

Его губы внезапно разорвали контакт, замирая в жалких сантиметрах напротив её лица. Обиженная и раззадоренная девушка распахнула и вопросительно округлила глаза

— Стоп, — тяжело дыша, сообщил он.

— Ой, нет! — выдохнула Сакура, округлив глаза. — Мне нравится.

Жалобно скрипнул под ними диван. Мадара, только отошедший, видимо завёлся снова. Теперь их разделяло не так много — всего лишь десяток сантиметров и слой одежды. И Сакура, так отчаянно цепляющаяся за это ощущение, поддалась вперёд настолько, насколько хватило сил и пространства для манёвра. Припухшие от учиховских поцелуев губы мазнули по его подбородку.

— Блять! — Мадара аж рявкнул.

Расстояние стремительно сократилось. Сакура всхлипнула, чувствуя, как больно прикусывают её шею. Некомфортно. Слишком близко. Невозможно и пошевелиться. Харуно была готова закричать и попытаться сбежать. Но всё же опиралась на собственное достоинство — сама достала, сама и расхлёбывай.

Хотелось вжать голову в плечи, не дать себя коснуться, сделать что-то… Но укус вдруг перешёл во влажное прикосновение чужого языка.

Желание сбежать усилилось.

Сакура выгорала изнутри постепенно — от кончиков пальцев ног и до низа живота. Там пекло особенно сильно. Мягкие нежные прикосновения перетекли снова в болезненный укус. Кожу оттянули, жёстко прихватывая зубами.

Давление на бёдра сверху исчезло. Ладони смяли её бока, тесно вжались ей в кожу, прикрытую только тканью рубашки, спешно скользя вверх по рёбрам.

Обжигая. Оплавляя.

Сакура выгнулась ему навстречу и не смогла сдержать нетерпеливого хныканья. Прикосновения исчезли. Зато ловкие пальцы нетерпеливо затеребили пуговицы на рубашке. Ткань разошлась на грудной клетке. Его широкие ладони оказались под её грудью, обводя кожу вокруг чашечек лифчика.

— Секунду, — низко хмыкнул Учиха, разрывая контакт.

Она перепугано округлила глаза, смотря на вернувшего торс в вертикальное положение Мадару. Он рванул края собственной майки вверх, задирая и снимая её через голову. Майка отлетела куда-то в сторону. Сакура нервно сглотнула, разглядывая идеальное мужское тело, находившееся в такой близости от её собственного.

Ладонь сама потянулась вперёд — коснуться рельефного пресса, смазать острые и резкие линии кубиков, огладить грудную клетку, мощную, широкую, горячую. Вид перекатывающихся под белой кожей мышц завораживал. Его пальцы потянули вверх, стянули с плеч ставшую ненужной рубашку. Она взвизгнула от неожиданности и прикрыла грудь в белом бюстгальтере руками, вызывая этим смех.

— Потрясающе, — низким густым голосом, горячо отдавшимся где-то в районе живота, процедил Учиха.

Грубо дёрнул её за запястье на себя, позволяя её худому телу приподняться. Сакура ошалело и замедленно моргала, а Мадара успел перехватить её одной рукой поперёк спины, не давая опуститься обратно, а вторую запустил ей под застёжку бюстгальтера. Оттянул. Разжал пальцы.

— Ай! — вскрикнула девушка, непроизвольно поддаваясь вперёд и упираясь ладонями в его грудину.

Застёжку оттянули снова. Давление ткани на грудь усилилось. Девушка пискнула и, в надежде прикрыться, вжалась телом в Мадару. Он дышал тяжело, отрывисто. Это напрягло. Между их кожей оставался один только несчастный лиф.

— Тише, — шёпотом посоветовал Учиха, осторожно укладывая её обратно на диван. Вместе с собой, потому что отцепиться от него — значило умереть от стеснения.

Губы Мадары — твёрдые — нетерпеливо мазнули по её виску, спустились лёгкими прикосновениями до уха и дунули. Она мстительно вцепилась короткими ногтями ему в бугристую от напряжённых мышц спину.

Горячо.

Никогда раньше так горячо ей ещё не было. Тело поддавалось его пальцам, льня вперёд, к обнажённому мужскому торсу, и бесстыдно млело от ласки. Ладони обвели изгибы её плеч, спуская тонкие лямки бюстгальтера до локтей.

Сдаться. Лучше сдаться.

И Сакура разжала пальцы, позволяя стянуть с себя верх. Он навис над ней с торжествующей ухмылкой, разглядывая застывшую под его глазами, тёмными, жадными, Сакуру. Она неловко попыталась свести руки на груди.

Смешок.

— Ты красивая, — подкупающе улыбаясь, сообщил ей Учиха, касаясь кончиками пальцев её лица.

Сакура и пикнуть не успела, как пальцы вдруг оказались под затылком, впутались в её волосы и оттянули.

— Мадара, что ты… — голову было не приподнять. Говорить, смотря в потолок, было не по себе.

…чужие губы накрыли собой сосок.

Девушка нервно содрогнулась, всхлипывая, и впилась пальцами обеих рук в ткань покрывала, лежавшего на диване. Тело словно наэлектризовалось, теперь отзываясь на любое касание дрожью и импульсом прямо в голову.

Горячий язык обвёл горошину соска по краю, медленно мазнул по всей поверхности.

Перед глазами всё померкло. Сакура плохо понимала, что происходило дальше.

…грудь больно прикусили, но тут же жарко подули на место укуса. Сосок втянули в рот.

Сакуре хотелось кричать. Но она закусила внутреннюю сторону щеки, задыхаясь от духоты вокруг. Дыхание переместилось с груди на шею. Перед глазами всё ещё темнота. Пальцы Мадары поползли по обнажённому животу, то ли щекоча, то ли легко поглаживая, замерли у пояса юбки. Мягко прошлись по коже рядом с тканью, дразняще царапнули.

Всё разумное, что могло отключиться, уже отключилось.

Сакура утонула в ощущениях, осыпалась пеплом от прикосновений горячих ладоней к собственному полуобнаженному телу, потрескалась изнутри от укусов в шею — и болезненных, и доводящих до белых пятен перед зажмуренными глазами. Она льнула к нему, выгибалась навстречу, кусала губы и старалась дышать носом. Пальцы, крепко сжимающие волосы, разжались. Сакура недоумённо приподняла голову. Учиха навис над ней, опираясь на свои ладони.

— Сейчас я ещё могу остановиться, — выражение его лица было каким-то мученическим. Жилка, бьющаяся на лбу, доказывала — пока держится.

— Мне нравится, — шепнула она завороженно и опустила ладонь на грудную клетку. — Я хочу…

Вжикнула молния на ширинке. Темнота вспыхнула новыми красками, когда его пальцы крепко подхватили её под бедра и опустили поверх чужих. Сакура не была уверена — сменил ли он положение, в голове всё плыло.

Её юбка, сбившаяся и задравшаяся, ничего уже не скрывающая и ничему не мешающая, Мадару не смущала. Он накрыл её собой через секунду, вжимая в диван. Горячий, восхитительно тяжёлый и приятно сливающийся с её телом кожей, в ближайшее время сольющийся ещё теснее, Учиха облизнул её нижнюю губу и затянул девушку в поцелуй.

Пальцы прошлись по лобку через ткань светло-сиреневых трусиков, нырнули под резинку и скользнули промеж тёплых влажных половых губ. Обвели вход во влагалище. Сакура не сдержала вскрика, вцепившись ногтями в твёрдые плечи Мадары, и раздвинула ноги шире. По виску скатилась капля тёплого пота.

Думать ни о чем, кроме продолжения, было невозможно. Хотелось поддаться, раздвинуть бёдра ещё шире, вжаться в чужой пах теснее. И она сделала это, неосознанно подстраиваясь под него.

От погрузившихся во влажное и исходящее смазкой влагалище двух пальцев перед зажмуренными глазами поплыли красные круги. Сакура, кажется, всё-таки не сдержала стона. Двинулась вперёд, призывая войти глубже.

Пошло хлюпнуло, когда пальцы из неё вышли.

— М-мадара, пожалуйста, — выдохнула она и обхватила его плечи ладонями, выгнулась навстречу.

Затвердевшие от возбуждения торчавшие соски легко мазнули по его груди.

— Лучше расслабься, — хрипло выдохнул он ей в губы.

Разве это было возможно?

Трусики сдвинули в сторону. Девушка закусила нижнюю губу, ощущая непонятную скованность, которая медленно перерастала в стыд. Глаза снова видели только обдаваемую яркими искрами темноту. Что-то твёрдое и влажное уперлось ей во внутреннюю сторону бедра совсем неподалеку от половых губ. Мазнуло в сторону, соприкасаясь с половыми губами. Сакура всхлипнула и вцепилась пальцами крепче в чужие горячие плечи — напряжённые, стальные.

— Расслабься, девочка, — и по телу от этого вкрадчивого тона побежали мурашки.

Она внутренне сжалась, готовясь к боли. Головка члена медленно скользнула промеж половых губ и соприкоснулась с входом во влагалище. Ещё медленней вошла глубже, задерживаясь. Сакура захрипела, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. Изнутри засаднило. Мощный плавный толчок произошёл неожиданно и больно. От собственного крика заложило уши. Слёзы обильно заструились по лицу, стекая по вискам, теряясь в волосах и щекоча уши. Учиха медлил, давая ей привыкнуть. От ещё одного плавного толчка болезненные ощущения обострились. Ногти, кажется, ломались об плечи Учихи.

— Тише, — Мадара нашёптывал ей это прямо в губы и осторожно двигался внутри, — тише…

Харуно ощущала его в себе, и от боли, которую приносило чужое вторжение, была готова закричать снова. Но упорно молчала, кусая внутреннюю сторону щеки, и тяжело дышала. Мадара двигался осторожно и плавно, сдерживался. Но для Сакуры всё это слилось в одну сплошную бесконечность. Скорость фрикций постепенно увеличивалась. Ритмичные шлепки бёдер друг о друга сводили с ума. И когда стало почти невыносимо терпеть молча, член вдруг вышел из неё, потёрся головкой о влажные половые губы.

От низкого стона Учихи у девушки заложило уши.

Тёплая вязкая жидкость обрызгала живот. Сакура облегчённо всхлипнула, не чувствуя собственных ног, и расплакалась.

— Б-больно, — заикаясь, объяснила она расплывчатому из-за слёз Мадаре причину.

Он отнёсся к этому серьезно. Подцепил одной рукой под плечи, другой под сжатые дрожащие коленки и рывком поднял. Харуно взвизгнула от неожиданности. Слёзы как-то остановились.

— После душа станет легче, — непререкаемо заявил он.

Юбка и нижнее белье, запачканные спермой, отправились в стиральную машинку. Мадара вышел сразу же из ванной, как настроил температуру воды, и впихнул её в душевую кабинку. Сакура просто некоторое время стояла под хлещущими по макушке и плечам струями теплой воды, чувствовала, как волосы намокают, как с кончиков ресниц срываются тяжёлые капли, как смывается солёные засохшие стягивающей коркой кожу слезы.

Ввинченная в стену душевой кабины хромированная полочка предоставляла выбор в виде геля для душа или шампуня. Сакура потянулась к чёрному длинному тюбику с гелем для душа и открутила крышку. Тёрпкий запах наполнил собой запотевшую изнутри душевую кабинку. Девушка выдавила немного прохладного и вязкого геля на ладошку и вздрогнула — дверь раскрылась.

— Мадара! — возмутилась она, мгновенно поворачиваясь к вошедшему спиной.

— Я принёс полотенце, — успокаивающе предупредил он. — Оставлю на стиральной машине.

Сакура смогла расслабиться только после того, как он вышел и прикрыл за собой дверь. Она вышла из душа спустя где-то двадцать минут и сразу завернулась в белое махровое полотенце. Зеркало отразило тёмные следы на шее, ключицах и плечах. Мадара успел отвернуться, видимо, чтобы её лишний раз не смущать, и теперь разглядывал покрывало, стащенное с дивана. Девушка густо покраснела, заметив на сером полотне тёмно-красное пятно.

— Мелочи жизни, — равнодушно сообщил ей Учиха и небрежно свернул покрывало в ком. — С тобой всё в порядке?

— Ходить некомфортно, — пробормотала она и опустила взгляд вниз, на свои босые ноги. — У тебя видимо богатый опыт…

— О нет, только не это, — живо и импульсивно простонал Мадара и тут же сбросил с себя шутливую гримасу. — Хочешь знать, сколько девушек у меня было до тебя, м?

— Да нет, — она окончательно смутилась.

— Это правильно, — он небрежно усмехнулся, подбираясь к ней поближе. — Это тоже мелочи. Ни одной из них я ключи от квартиры не вручал. Тебя успокоит это?

— Да всё равно мне! — пропищала Сакура и скрестила руки на груди, стараясь и выглядеть уверенно, и придерживать полотенце на нужном месте. — А… во второй раз будет так же больно?

— А мне показалось, что с тебя на сегодня хватит, — его бровь иронично выгнулась.

Ну вот как с ним ругаться?

Диван он разложил самостоятельно и нахально улёгся прямо посередине. Сакура подобралась поближе и забралась на край, подтягивая ноги к груди. Мадара хмыкнул и мягко, но настойчиво потянул её на себя. Плотно прилегающее к телу полотенце ослабило хватку. Сакура пискнула, чувствуя под щекой обнажённый торс Учихи.

— Знаешь, второй раз гораздо приятнее, — задумчиво сообщил он ей, водя кончиками пальцев по обнажённому плечу. — Гораздо. Жаль, что на сегодня уже хватит.