Утро

Что в этом доброго?

Я буквально даже не написал слово «добрый» в этом сообщении.

Ой.

Ты не жаворонок?

Утро начинается слишком рано. Ночью должно быть больше часов.

Конечно. Или они могли бы просто запретить утренние занятия

Никаких занятий до 11. Бегаю.

Это полностью твоя вина, и теперь я не испытываю к тебе ни малейшего сочувствия.

Грубо.

«Посмотрите, как я страдаю от последствий своих собственных действий».

Это мои наименее любимые последствия.

лмаооо.

Ты в классе?

Лекция. От которой ты меня отвлекаешь. Мой провал в учебе будет на твоей совести.

Тогда я остановлюсь.

Это просто лекция. Она кажется бессмысленной, учитывая, что позже они выложат презентацию по ней в Интернет, но я здесь.

Возможно, сегодня утром я пробежал мимо тебя по дороге на занятия. Я продолжаю задаваться вопросом, может ли кто-нибудь быть тобой.

Это определенно не так. Я бы запомнил такие короткие шорты.

Ха.

Просто странно думать, что мы могли бы пройти мимо друг друга и даже не узнать.

Хватит меня искать, сталкер.

Я не ищу активно. Я просто подумал, что мог бы пройти мимо тебя.

Так проще. В некотором смысле. Не зная.

Что проще?

Говорить то, чего я бы в ином случае не сказал бы людям.

Да, думаю, я понимаю это. Нет никаких предубеждений, и я не знаю, кто ты такой, чтобы судить меня.

Точно.

Так как насчет того, чтобы мы не спрашивали личные данные, если они не были предоставлены добровольно? Мы просто узнаем друг друга получше, и если в какой-то момент решим пойти дальше, то сможем обменяться ими?

Звучит хорошо.

Как нам узнавать друг друга, не выдавая личные данные?

Просто никаких отличительных подробностей. Мы по-прежнему можем задавать вам другие вопросы.

Например?

Идк, чел, погугли, я сейчас на лекции.

Это тебя пока не останавливало.

Тсс, сосредоточься.

***

      Ладно, может быть, когда его сексуальность впервые решила проявиться, произошел небольшой, крошечный кризис, но, в свою защиту, он полностью возлагает вину за это на Кевина, а не на парней. Ну конечно же, это был Кевин, потому что жизнь Аарона – это чертова космическая шутка, и он никогда, никогда не сможет взять паузу. Как обычно.

      Остаток пути по тропе они проделали в основном в молчании. Со стороны Кевина оно выглядело усталым и сосредоточенным. У Аарона тоже было усталое, но совершенно рассеянное выражение лица, в голове гудело, в желудке было неспокойно, а румянец стал постоянной чертой его лица, и он подумал, что больше не может полностью винить солнце. Его подташнивало.

— Ты в порядке? — Спросил Кевин, когда они сделали перерыв на воду. — Ты действительно начинаешь немного краснеть, Аарон. У тебя ведь не солнечный удар или что-то в этом роде, да? Это ведь может случиться с людьми, верно?

— Да.

— Да, может?

— Да, такое бывает. Но я в порядке.

      Его симптомы на самом деле были близки к тепловому удару, и Аарон, возможно, мог бы винить в этом себя, если бы сердцебиение не учащалось каждый раз, когда Кевин на него смотрел. О, ему нужно было время, чтобы переварить это. Время без дурацкого, потного, подобного Адонису тела в его прямом поле зрения и хриплого усталого голоса Кевина, мягкого и обеспокоенного, спрашивающего о нем.

— Это было весело, правда? Тебе было весело?

      Аарон точно не назвал бы свое нынешнее затруднительное положение забавным, но Кевин сдвинул солнцезащитные очки на лоб и серьезно смотрел на него.

Хотя Кевин обычно подвозил их, он часто советовался с Аароном, куда им следует поехать, или они выбирали случайные направления. Он спланировал это. Он заранее выбрал маршрут. Он хотел, чтобы Аарон пошел, потому что думал, что ему это может понравиться. Большую часть времени Аарон вел себя как настоящий засранец, но он мог оценить, что Кевин приложил усилия, и, как легковозбудимый щенок, жаждущий угодить, ждал ответа Аарона по этому поводу.

— Да, Кев. Мне было весело.

Улыбка ярче солнца расплылась по лицу Кевина. Аарон мог смотреть лишь мгновение, прежде чем почувствовал себя ошеломленным и вынужден был отвести взгляд.

— Мне тоже. Нам следует сделать это снова.

— Ага.

— Можешь вести на обратном пути, — сказал Кевин, бросая Аарону ключи, когда они дошли до парковки. Было всего три падения, два из них – со стороны Кевина, но им удалось вернуться без каких-либо растяжений конечностей. Аарон был так погружен в свои мысли, что ключи чуть не ударили его по лицу, но он сумел их поймать.

— Уверен? — Аарон любил водить. Он ухватился бы за любую возможность, когда Кевин готов был дать ему ключи, и Кевин это знал. Ему так и не довелось сесть за руль машины Эндрю, но Кевин без колебаний позволил Аарону сесть за руль своей.

Несмотря на всю практику, Дэю так и не удалось полностью избавиться от чувства беспокойства за рулем. Большую часть времени он мог не обращать на это внимания, но иногда он просто незаметно вкладывал ключи в руку Аарона, и тот без вопросов садился за руль.

— Ммм. Я слишком устал, чтобы сосредоточиться. Если мы сейчас разобьемся, это будет твоя вина.

— О, отвали.

      Кевин показал Аарону язык, прежде чем сесть на пассажирское сиденье. В машине он включил кондиционер, и они оба, потные и измученные, несколько долгих минут сидели на своих местах, допивая остатки воды из бутылок.

— Ух, ладно. — Аарон наконец завел машину. Теперь, когда он больше не двигался, его мышцы остывали и начинали болеть, а ноги пульсировали. Это была хорошая боль; то, что он умело использовал свое тело и целый день находился на солнце, подняло ему настроение. Возможно, он просто бредил от жары. Он чувствовал себя хорошо, и Кевин прикоснулся к нему. Это не означало, что ему было хорошо из-за Кевина.

      Через двадцать минут после начала поездки Кевин притих. Аарон оглянулся и увидел, что он дремлет, прислонившись к двери.

— Ты должен давать мне указания.

Кевин не пошевелился. Вздохнув, Аарон заехал на ближайшую заправку, чтобы самостоятельно настроить навигацию на телефоне. Когда машина остановилась, он свирепо посмотрел на Кевина. Тот сидел, ссутулившись. Его солнцезащитные очки были сдвинуты рукой, которой он подпирал лицо, и оказались на уровне бровей. Лицо его было вялым ото сна, выражение мягкое, но четкие линии скул и подбородка все еще были резкими. Даже с прижатой к половине лица ладонью и слюной в уголке рта Кевин был великолепен. Это было отвратительно. Это вызывало цепную реакцию в желудке.

Кевин издал тихий звук во сне, и Аарон раздраженно потянулся и щелкнул его по виску. Дэй дернулся назад, ударившись головой об окно:

— Ой. Что за хрень?

— Ты должен был быть моим штурманом. Ты оставил меня в затруднительном положении.

— Ммм. — Кевин широко зевнул, затем поудобнее устроился на своем сиденье. Аарон потянулся, чтобы снова его щелкнуть. Кевин слабо схватил его за запястье, его голос был плаксивым: — Не надо. Не будь таким грубым со мной.

      Сердце Аарона совершило сложный, тревожный, судорожный удар. Он сглотнул. Его пальцы распрямились, чтобы погладить Кевина по голове вместо того, чтобы щелкнуть его. Не открывая глаз, Кевин улыбнулся и подался навстречу прикосновению. Он снова замер. Аарон сомкнул пальцы лодочкой, удерживая Кевина, и мягко покачал головой:

— Если ты собираешься спать, мне нужно вернуть хотя бы эту руку.

— Нет. Я проснулся. — Глаза Кевина не открылись, а его пальцы обернулись вокруг руки Аарона.

— Конечно. — Миньярд высвободил запястье и вернулся к настройке карты в приложении.

— Пойдем куда-нибудь поужинаем.

— Ты даже глаза открыть не можешь.

— Я могу. — Кевин приоткрыл один глаз. — Я умираю с голоду.

      Не то чтобы Аарон собирался отказывать Кевину, когда тот действительно хотел есть, поэтому они нашли место, где можно было взять еду, и поели в машине, отодвинув сиденья и включив кондиционер на более низкую мощность. Кевин все еще был мягким и взъерошенным, а Аарон – розовым, несмотря на несколько слоев солнцезащитного крема.

— Больно?

— Пока нет.

— Мы должны нанести автозагар.

— В шкафчике в ванной должно быть немного.

— По крайней мере, все твои веснушки видны гораздо отчетливее.

— И в чем преимущество?

— Они милые. Мне нравятся веснушки.

      Аарон почувствовал, как у него предательски запылали уши, и тепло разлилось по груди. Он надеялся, что обожженная кожа скроет это.

***

Какой твой любимый сезон?

Что?

Я погуглил вопросы. Теперь задаю один из них.

О мой Бог.

Это то, что ты сказал мне сделать, Майк. Я следую твоим инструкциям.

У Аарона возникает безумный момент, когда он вопрошает: «Кто, черт возьми, такой Майк?!», прежде чем вспоминает: а, да. Я. Я Майк. Майк — это я.

      Чтобы к этому привыкнуть, потребуется некоторое время.

      У Аарона все чаще возникает ощущение, что Кин – какой-то нейродивергент. Возможно, аутист: у Аарона появилась привычка мысленно диагностировать людей с тех пор, как Бетси озвучила ему его потенциальный диагноз.

      Это был первый семестр после суда. Он и Эндрю продолжали заниматься, даже несмотря на отсутствие эмоциональных манипуляций Джостена. Аарон не знал, добились ли они с братом определенного прогресса, но теперь, по крайней мере, они могли общаться за пределами кабинета психолога. Иногда Эндрю даже обращался к нему целыми предложениями.

— Аарон, — сказала она, когда они с Эндрю поднялись, чтобы уйти. — Могу я поговорить с тобой наедине?

      Аарон сразу же стал напряженным и занял оборонительную позицию. Он по-прежнему не доверял ей, не доверял психиатрам, не доверял терапии. Он видел их отношения так: она была надежным человеком, рядом с которым Эндрю чувствовал себя комфортно и раскрывался. Это было ее целью.

      Иногда она поддерживала разговор или просила их поразмыслить над чем-то, но по большей части не слишком вмешивалась. Ему не нравилась идея остаться с ней наедине. Даже во время обязательных приемов он по-прежнему почти не разговаривал с ней. Минимум вежливости, поскольку теперь она была кем-то, кого он знал не только по работе, не более. Он раскрывал личную информацию. Он уклонялся от вопросов. Он не знал, чего она от него хотела.

— Не выгляди таким встревоженным, беспокоиться не о чем. Ты хотел бы еще выпить?

— Нет.

— Хорошо. Я просто хотела поговорить о некоторых особенностях поведения, которые заметила во время наших сессий. Когда ты был моложе, тебя когда-нибудь проверяли на СДВГ?

      Аарон покачал головой. Он едва ли помнил, что в детстве вообще ходил к врачу.

— Просто у тебя довольно много симптомов, и ты, вероятно, знаешь об этом, но нейродивергентность может передаваться по наследству. У меня уже был подобный разговор с Эндрю, но он не захотел развивать эту тему дальше. Я просто даю понять, что, возможно, стоит обратить на это внимание.

— Со мной все в порядке, — сказал Аарон резко, защищаясь, хотя часто чувствовал, что с ним что-то не так, что-то фундаментальное в его сущности, что он всегда пытался скрыть, и что люди, казалось, все равно видели. Он беспокоился, что Бетси тоже это заметила.

— Я не утверждаю, что это не так. СДВГ не делает тебя неправильным, Аарон. Это просто означало бы, что твой мозг устроен по-другому. Это может помочь тебе лучше понять себя.

— И почему ты думаешь, что у меня он есть?

— Я не могу поставить диагноз без полной оценки, у тебя просто наводящее на размышления поведение. Во-первых, ты редко бываешь неподвижен. Во время разговора у тебя двигаются руки или подпрыгивает нога. Ты склонен избегать прямого зрительного контакта. Ты закрываешься при любой предполагаемой негативной реакции, что вполне объяснимо с учетом твоего опыта, но есть исследования, показывающие связь между КПТСР и развитием СДВГ. Также существует связь между СДВГ и зависимостью.

— Между многими вещами и зависимостью существует связь, — сухо сказал Аарон. — Например, у меня был родитель-наркоман, и я был подвержен его влиянию с раннего возраста. И я больше не наркоман.

      Он встал, теперь уже сердитый, чувствуя, как у него мурашки бегут по коже. Бетси осталась сидеть, спокойная и бесстрастная, как всегда:

— Я просто хотела обсудить это с тобой.

      Аарон ничего не сказал. Он даже не попрощался – просто ушел, с такой силой захлопнув за собой дверь, что было слышно, как хрустальные фигурки Бетси задребезжали в витрине. Он почувствовал укол вины, но не настолько, чтобы вернуться и извиниться.

      Снаружи Эндрю стоял, прислонившись к стене, и курил. Он вопросительно поднял бровь, глядя на Аарона, и это тоже разозлило. Почему Эндрю не мог просто спросить, если он, блять, хотел знать? С ним всегда все должно было быть загадочно, и если бы Аарон высказал это вслух, он бы просто притворился, что вообще не хочет знать, хотя они оба знали, что это так. Тьфу.

— Она думает, что со мной что-то не так. Как с тобой.

— С тобой многое не так, — сказал Эндрю, пуская дым Аарону в лицо. Тот отмахнулся от него, кашляя и злясь:

— Отвали.

— Значит, она думает, что ты аутист?

— Что? Нет. Это то, что она тебе сказала?

Эндрю не выглядел впечатленным, как будто Аарон обманом заставил его признаться в этом ложном чувстве солидарности. Он выдохнул в его сторону еще больше дыма. Аарон сделал шаг назад.

— Она думает, что у меня СДВГ.

— А, — сказал Эндрю.

— Это не так.

      Эндрю ничего не сказал. Он бросил окурок и раздавил его ботинком. Аарон нахмурился, но знал, что Эндрю не станет слушать, если он скажет что-нибудь о мусоре, поэтому просто обошел машину и сел на пассажирское сиденье.

— Ты тоже ей не поверил?

— Дело не в том, во что я верю. Другие люди всегда хотели дать определение тому, кто я такой. Какой я есть. Меня не интересует диагноз.

— Значит, ты думаешь, она права?

— Я думаю, Би хорошо справляется со своей работой.

— На самом деле это не ответ.

— На самом деле тебе не нужен ответ, ты просто хочешь, чтобы кто-то поддержал тебя, — сказал Эндрю. Он был прав, что только еще больше разозлило Аарона. Он ненавидел, когда в вопросах, касающихся его, Эндрю был прав.

      Несмотря на настойчивость Аарона, он провел собственное исследование, провалившись в кроличью нору Интернета. Он читал страницу за страницей, где были описаны симптомы. Он не соответствовал каждому, но многим из них – да.

      Раздражительный. Вспыльчивый. Не справляется со стрессом. Неорганизованный.

      Аарон не думал, что кто-то назовет его неорганизованным, но он также знал, как тяжело ему приходится работать, чтобы поддерживать видимость организованности. В его приложении с заметками было полно списков дел и напоминаний самому себе. Каждая важная дата или встреча записывалась в календаре и проверялась несколько раз в день. Если он не собрал свою сумку накануне вечером, то неизбежно забывал что-нибудь, выбегая за дверь. У него в шкафчике лежала запасная форма на тот случай, если он забудет какой-нибудь ее элемент. Слишком часто он чувствовал себя загнанным в угол, занятым чем-то, что ему больше даже не нравилось, и кричащим на самого себя: «двигайся». Часто он заходил в комнату только для того, чтобы забыть, зачем вообще зашел.

      Хуже всего был шум в его голове. В ней никогда не было тихо. Мысли всегда мешались друг с другом, будто говорили одновременно несколько внутренних дикторов. Там были и неясные мелькающие образы, воспоминания, обрывки разговоров или случайные мысли о том, что ему предстоит сделать. Какой-то отрывок из песни постоянно крутится у него в голове. Ему было странно узнать, что некоторые люди вообще не думают словами. У некоторых людей в голове было тихо. Он не мог себе представить, что это такое. В его голове всегда было слишком шумно, слишком тесно.

      Вот от чего помогали лекарства. На какое-то время они все успокаивали.

      Что, конечно же, было еще одним чертовым пунктом, который он отметил в ходе своих исследований: склонность к самолечению. Даже сейчас, будучи трезвым, он заполнял свой организм энергетикам – еще одна галочка не в его пользу. Аарон находил их успокаивающими, всегда думал, что это миф, что кофеин на самом деле может сделать человека более сосредоточенным.

      Это было возможно. Только не для него и его ебнутого мозга.

      Он понял, что имел в виду Эндрю. Он не хотел, чтобы его классифицировали по чьим-то определениям, особенно таким образом. Это было неотъемлемой частью его самого, было встроено в структуру его сущности, в то, как он думал, изучал и воспринимал мир. Не то, что можно было бы вылечить. Не то, что можно было бы преодолеть – лишь то, кем он был.

      Не доверяя интернет-источникам, Аарон раздобыл книги о СДВГ. Просмотрел личные аккаунты. Исследовал это со всех возможных точек зрения, ища что-то, что могло бы опровергнуть это, что-то, что неопровержимо отделило бы его от всех остальных. Всю свою жизнь он лелеял страх, что с ним что-то необратимо не так. Он не хотел, чтобы это было правдой, но все, что он читал, становилось лишь большим подтверждением.

Все, что он читал, также начинало менять его восприятие. Медленно. Неохотно. Шаг за шагом. Однажды он перестал так сильно концентрироваться на себе, на всех своих разочарованиях в себе и посмотрел на это шире. Бетси была права.

      Нейродивергентность не была чем-то неправильным. Она просто была чем-то другим, и различия объясняли многое из того, за что Аарон ругал себя в прошлом. Может быть, в конце концов, это и не были недостатки, просто Аарон пытался втиснуться в рамки общества, которые ему не подходили.

      Ему было над чем поразмыслить.

      В то же время он также начал изучать тему аутизма. Возможно, из-за того, что это было менее личным, чем применение симптомов к себе, ему было легче распознать их в Эндрю. Аарон чувствовал, что стал лучше понимать своего брата. Его поведение нельзя было оправдать, но мотивы, стоящие за некоторыми поступками, наконец-то объяснились так, как Аарон никогда раньше не понимал. Ему было неприятно признавать, что Бетси Добсон, вероятно, была права, но, как и сказал Эндрю, она хорошо справлялась со своей работой. Несколько недель спустя именно он попросил ее подождать немного после сеанса:

— Я думал о том, что ты сказала, и провел исследование.

— И что же?

— И… Возможно, ты права.

— Хочешь, я выпишу тебе направление на обследование, Аарон?

— Нет. Я не... Я не хочу, чтобы это фигурировало в моем досье.

— У тебя будет доступ к жилью, если оно тебе понадобится.

— Я не хочу этого. Или лекарств. Я знаю, что это регламентировано и прописано не просто так, но я бы все равно предпочел не иметь к этому доступа. К искушению. Я просто хотел сказать… Спасибо. За то, что дала мне знать, но я не хочу заходить так далеко.

— Это твое решение. Ты знаешь, где я, если передумаешь.

— Не передумаю.

      И он этого не сделал, но благодаря своим новым знаниям он начал замечать закономерности поведения и симптомы повсюду. Не всегда в той степени, которая, по его мнению, могла бы послужить основанием для постановки диагноза, но бывало. Например, Кевина он определенно считал аутистом, но никак не мог решить, были ли у Ники симптомы СДВГ, или он просто яркая личность. Если бы нейродивергентность была свойственна всем семьям, то, в конце концов, это было бы вполне вероятным, но у Аарона было ощущение, что все члены его семьи умели хорошо маскироваться, когда хотели. Но он никогда никому об этом не говорил. Не в его компетенции было диагностировать людей.

      Так что Кину он тоже ничего не сказал, но у него было отчетливое ощущение, что он своего рода нейроотличный. Было похоже, будто у Аарона пробудилась паучья чуйка, но вместо опасности он мог чувствовать других нейродивергентов. Суперспособность, которую он не выбирал.

Эстетически мне нравится осень, но в целом я предпочитаю лето.

Для меня тоже лето.

Теперь ты задаешь вопрос.

Суперсила.

Что?

Если бы у тебя была возможность обладать какой-либо сверхспособностью, какую бы ты выбрал?

О. Я не знаю.

Тогда подумай об этом.

В этом суть вопроса.

А ты?

Изменение формы.

Как оборотень?

Лмао, нет, не обязательно на животное, хотя, если бы у меня это было в качестве бонуса, я бы не отказался. Прямо как Мистик в «Людях Икс». Способность менять внешность по своему желанию.

Почему?

Я чувствую, что ответ напрашивается сам собой, так что давай не будем вдаваться в подробности.

Предполагалось, что мы пытаемся лучше узнать друг друга.

Тьфу, черт возьми.

Отлично.

У меня очень сильное семейное сходство, и иногда мне просто хочется быть самим собой.

И выше ростом.

И само собой, более высокой личностью.

Так ты хочешь сделать себя более привлекательным?

Что ж, я явно не собираюсь делать себя менее привлекательным.

Невидимость.

Это твой ответ?

Да.

Еще один день и еще одно заявление, которое не убедило меня, что ты не Призрак Оперы.

Я просто хотел бы иногда существовать незаметно для других.

Так ты бы не использовал это для совершения преступлений?

Нет. Почему ты так думаешь?

Я не знаю. Может быть, я прогнил до глубины души, и это говорит мой суперзлодейский мозг, и тебе придется использовать свои способности, чтобы остановить меня.

Я не знаю, как моя невидимость могла бы остановить тебя.

Так много способов, чувак. Ты можешь подкрадываться к людям незаметно. Отличный шпионский потенциал. Ты мог бы подставить мне подножку, а я бы даже не заметил твоего приближения.

Откуда мне знать, что это ты, если ты умеешь менять форму?

Туше.

Я не думаю, что ты злодей.

Хорошо. Именно так я и хочу, чтобы ты думал.

Я не думаю, что злодеи становятся врачами.

Есть ТАК много докторов-злодеев.

Доктор Эггман. Доктор Дум. Доктор Осьминог. Доктор Зло.

Это просто пришедшие в голову первыми

Это распространенный образ

Некоторые из них кажутся немного раздражающими. Буква «М» означает «убийство»? Ты собираешься стать доктором Мёрдером?

Тебе просто придется подождать и посмотреть. Как моему заклятому врагу, я пока не могу раскрыть тебе эти подробности.

О, нет. Каждый раз, когда мне кажется, что я встретил хорошего парня, он оказывается моим злейшим врагом.

лмаооо

Я никогда не говорил, что я хороший

***

      Аарон планировал изолироваться от всех, как только вернется домой. Ему не нравилось переживать эмоции в присутствии людей. Ему нравилось чувство безопасности в моменты, когда он был один, поэтому, как только они оказались дома, он сразу же направился в свою спальню. Только для того, чтобы через мгновение услышать шаги Кевина, поднимающегося по лестнице. Потому что Кевин тоже жил в этой комнате. Черт.

— Хочешь первый принять душ? — спросил Кевин, и Аарон быстро попытался придумать лучший ответ.

— Да, — наконец сказал он, потому что не хотел лежать на простынях, весь липкий от пота и солнцезащитного крема, ожидая Кевина.

      В душе он встал под струю воды и уставился на кафельную плитку в ванной так, словно она нанесла ему личное оскорбление. Что, честно говоря, и произошло несколько лет назад, когда Эндрю запер его здесь и ему пришлось целыми днями пялиться на нее.

      Аарон покачал головой. Сейчас он не думал о прошлых проблемах. Думал о текущих. Одна из них была особенно важной и безумно животрепещущей. Тьфу.

      Аарон убавил температуру воды, почувствовав, как запылало его лицо, и попытался смыть с себя румянец. Это было трагически неловко. Он задавался вопросом, так ли себя чувствовал мистер Дарси после того, как поморщился, а следом понял, что ему на самом деле безумно нравилась Лиззи.

— Ты не мистер Дарси, — пробормотал Аарон себе под нос, и в его голосе послышались истерические нотки. Он прижал кулак ко рту, чтобы подавить дикий приступ смеха, который рвался из его горла. Может быть, солнце и в самом деле сказалось на нем. Если уж на то пошло, из Кевина получился бы отличный мистер Дарси: он был высоким, темноволосым, красивым и задумчивым. Пока не улыбался Аарону своей глупой придурковатой улыбкой и не заставлял его что-то чувствовать.

      Аарон посмотрел на воду, стекающую в канализацию. Он мог бы заткнуть слив, лечь и утопиться. Тогда ему не пришлось бы иметь дело с этим.

      Еще один секрет, который Аарон хранил при себе: его мелодрама могла соперничать с мелодрамой Эндрю. Он просто не реагировал на нее. Держал в себе, подавлял свои дикие порывы, а затем прятал их подальше.

      Он позволил эмоциям разыграться, а затем попытался проанализировать ситуацию логически. Так вот, он мог быть немного влюблен в Кевина. Это имело бы смысл, учитывая, сколько времени они проводили вместе. Аарон раньше и представить себе не мог такого поворота событий, но Кевин так сильно вырос, с ним стало намного приятнее находиться рядом. Аарон мог признать, что ему в нем нравится, и это были те же черты, которые ему понравились бы в партнере. Что касается внешности, Кевин был объективно привлекательным. Миньярд всегда это знал. Даже когда Кевин впервые появился у них, полный высокомерия и бахвальства, ворвался в жизнь Аарона и с такой легкостью завладел вниманием Эндрю. Даже тогда Аарон признавал, что он привлекателен – даже когда терпеть его не мог.

      Понимание того, что у него возникла реакция на эту привлекательность, было новым, но если Аарон действительно задумается об этом, то, возможно, ему показалось бы странным, что он всегда признавал то, что находил привлекательным в определенных парнях. Возможно, если бы он был действительно очень честен с самим собой, – чего он не любил, – и прилагал бы к этому больше усилий, он мог бы признать, что это не просто самоуверенность, подмечающая детали, и не эстетическая ревность. Или любое другое оправдание отсутствия гомосексуализма, которое он смог найти за эти годы. Он мог бы признать, что всегда подозревал, что реагировать на некоторых мужчин так, как он это делал, было не совсем правильно, и что игнорирование этого не помогло решить проблему.

      Теперь он имел дело с неизбежными последствиями.

      Самым удивительным было обнаружить, что эта мысль его не тревожит. Однако эти чувства, направленные на Кевина, не исчезли.

      Аарону пришлось прекратить думать о Кевине, стоящем под дождем в белой рубашке, прилипшей к его мокрой груди. Это снова был его мозг, который всегда прокручивал несколько сюжетов одновременно, и пока он пытался разобраться в себе, на заднем плане его мыслей шла трансляция, в которой Кевин снимался в сценах из «Гордости и предубеждения». Аарону это сейчас было не нужно, спасибо большое.

      Это не обязательно должно было стать катастрофой, как ему казалось. У него были чувства к Кевину. Но это не означало, что он должен был действовать в соответствии с ними и, очевидно, он не собирался этого делать. Даже если бы Кевин не дал понять, что не стал бы рисковать своей карьерой ради чего-то подобного, Аарон никогда бы не оказался в поле его зрения. Они могли быть друзьями, но Кевин Дэй был человеком не его круга.

      Это был просто здравый смысл. Не то чтобы Аарон действительно хотел его. Он не хотел суеты, внимания СМИ и чертовых Мориям, висевших над его головой постоянной угрозой. Достаточно плохо уже то, что Кевин оказался под этой угрозой. Достаточно того, что Эндрю тоже.

      Нет. Аарон хотел спокойной жизни. Он хотел уйти из экси. Он закончил бы медицинскую школу. У него была бы хорошая работа, стабильность, которой ему так не хватало большую часть жизни. Было бы место для жизни, принадлежащее только ему, без необходимости существовать в общих пространствах с другими. Ему не пришлось бы скрывать какую-либо часть себя.

      Он канет в лету, но будет делать хорошую работу. Важную работу. Ежедневно оказывать небольшое влияние на мир. Вероятно, через несколько лет они с Кевином потеряют связь. Может быть, они иногда будут видеться по праздникам, но это будет всего лишь небольшим этапом в жизни Кевина Дэя. Он был создан для больших дел, а Аарон – нет. Аарон не хотел больших свершений. Аарон научился отказываться от желаний еще до того, как освоил большую часть своего словарного запаса.

Это было бы прекрасно. Если все будет продолжаться так, как сейчас, в конце концов чувства Аарона пройдут, и он сможет забыть, что это вообще произошло.

      Кевин, казалось, был полон решимости не дать Аарону забыть.

— Ты можешь дотянуться до спины? — Он вышел из душа в спортивных шортах, низко сидящих на бедрах, и вытер полотенцем волосы. Они уже отросли, и их края завивались у него на шее. Аарон, сидевший на кровати, скрестив ноги, и растиравший обожженные руки, поднял взгляд. — Давай я.

— Все в порядке, — попытался возразить Аарон, но Кевин схватил бутылочку и плюхнулся на кровать позади него. Он брызнул лосьоном прямо на спину Аарона, и тот зашипел и заерзал от холода. Затем руки Кевина принялись размазывать крем, большие ладони скользили по его лопаткам, длинные пальцы скользили по плечам. Аарон закрыл глаза и задумался, что же он такого сделал, чтобы заслужить эту пытку. Вероятно, много чего, услужливо подсказал ему мозг. Большую часть времени он был каким-то придурком.

— Уф. Жарко как-то, — сказал Кевин. — Я думал, на тебе достаточно солнцезащитного крема.

— Так и было.

— В следующий раз мы найдем какое-нибудь место с деревьями.

— В следующий раз?

— Ты не хочешь пойти еще раз? — Кевин поджал губы; выражение его лица было настороженным, и он не хотел, чтобы Аарон заметил огорчение, если ответ будет «нет».

— Ага. В следующий раз нам просто следует выйти пораньше и добраться на место до того, как солнце полностью взойдет.

— Это значит, что нужно вставать раньше.

— Да.

Кевин тяжело вздохнул.

— Чтобы защитить твою бедную бледную фигуру, я потерплю, — мрачно сказал он. Аарон отвел локоть назад, целясь Кевину в ребра. Кевин поймал его локоть ладонью, и его смех теплым выдохом коснулся затылка Аарона.

      И вообще, с каких это пор Кевин стал таким бесцеремонным? Аарон мог поклясться, что он никогда не прикасался к нему так часто. Похоже, Дэй знал об этом и целенаправленно издевался над ним.

      Или же Аарон просто остро ощущал каждую царапинку на коже, чего раньше не было.

— В любом случае, твоя спина уже готова. Я так устал. — Кевин начал подниматься с кровати.

— Сегодня тебе стоит спать на моей кровати, — выпалил предательский рот Аарона.

— Что?

— Ты сказал, что у тебя болит спина от сна на полу. Ложись на кровать. Мне все равно. Я могу поспать на твоем месте, пока Ники не уедет.

— Я не могу выгнать тебя из твоей кровати.

— Это не так. Просто прими предложение.

— Я не могу.

— Ох, черт возьми, ты иногда так раздражаешь. Тогда просто спи со мной на кровати.

— Что?

      Аарон встал и начал собирать с пола одеяла Кевина. Он свернул одно из них и положил на середину кровати в качестве перегородки:

— Просто спи на той стороне.

Кевин осмотрел одеяло, сморщив лицо, словно пытался не засмеяться.

— Это необходимо?

— Я видел, как ты спишь. Это разделитель. Держи за ним свои страусиные ноги.

— Страусиные..? — Кевин все же рассмеялся и плюхнулся на отведенную ему половину кровати, прикрыв рот рукой. Аарон нахмурился, но даже ему самому это показалось спектаклем. — Хочешь пробежаться со мной утром?

— Точно нет. И разве ты не бегаешь с Джостеном?

— Нил жалуется, что я постоянно его торможу.

— Ага, понятно. Ты не можешь держать темп Джостена, поэтому хочешь, чтобы я пошел с тобой и ты мог чувствовать себя лучше.

— После мы можем сходить в ту закусочную, которую ты показывал мне. В которую ты обычно ходил с Ники.

— Это место – дерьмовая дыра.

— Я угощу тебя завтраком.

— Я не склонен к взяточничеству.

— Но ты немного склонен к блинчикам.

      Аарон схватил свою подушку и с размаху ударил ею Кевина по голове. Кевин, смеясь, легко отразил удар и, воспользовавшись моментом, перетащил Аарона на другую сторону кровати.

***

— Привет. — Кевин занимает свое обычное место напротив места Аарона в библиотеке: — Все еще работаешь над эссе?

— Я ненавижу свою жизнь. Я ненавижу этот мир. Я ненавижу биологию. Почему я вообще иду в медицину? Я ненавижу все. Я ненавижу людей. Кевин, ты знаешь, с кем тебе приходится работать как доктору?

— С людьми? — В голосе Кевина веселье, глаза прищурены от улыбки.

— С кучей чертовых людей. Почему я это делаю?

— Потому что ты можешь ненавидеть людей в коллективном масштабе, но очень заботишься о них как о личностях.

— Я ненавижу и многих отдельных людей тоже.

— Неа. Похоже, ты просто проголодался. Ты уже обедал?

— У меня нет времени.

      Кевин неодобрительно цокает языком и издает раздражающие шорохи, роясь в своем рюкзаке. Аарон свирепо смотрит на него, пока Кевин не издает тихий торжествующий возглас и не достает половинку батончика мюсли:

— Вот.

— Отвратительно.

— Он совсем чуть-чуть раздавлен. Ты почувствуешь себя лучше, если съешь что-нибудь.

— Я почувствую себя лучше, если закончу это эссе.

— Ты можешь легко съесть его, пока пишешь. — Кевин через стол подталкивает батончик ближе к Аарону, прежде чем достать свои книги. — Мне нужно поработать над собственным эссе.

— О чем оно? — Аарон поднимает батончик мюсли и снимает обертку.

— Мы должны написать об историческом событии, которое было представлено неточно. Я с самого начала переживал из-за того, что это концовка была слишком открытой, но я решил написать про ирландский голод и о том, что все случилось вовсе не из-за заражения. Часть урожая погибла, но именно британские колониальные войска, экспортировавшие большее количество продовольствия, привели к тому, что более 1,5 миллионов ирландцев умерли от голода. Примерно столько же ирландцев были вынуждены эмигрировать, чтобы получить шанс на выживание, и многие из них умерли в плохих условиях на дешевых кораблях.

— Это ужасно, — говорит Аарон. Он чувствует себя неловко, потому что Кевин явно увлечен и всегда так страстно говорит об истории, а Аарон в основном сосредоточен на том, как загораются его глаза, как он говорит, жестикулируя, на интересе, который озаряет его лицо, делает его более сияющим. Ради всего святого, Аарон. Перестань быть жалким и подумай о бедных голодающих ирландцах. — По крайней мере, твои предки выжили.

— Ага. — Кевин улыбается.

— Похоже, у тебя уже есть хорошая основа для эссе. Ты должен дать мне прочитать его, когда закончишь, — «и это будет наказанием за то, что я витал в облаках, пока ты об этом рассказывал».

— Ты хочешь?

— Конечно. Проверю твою грамматику.

— У меня с грамматикой все в порядке , спасибо. Я, э-э-э... Я бы тоже мог прочитать твое.

— Ты не поймешь тут и половины терминов.

— Я мог бы! — Кевин выглядит сильно расстроенным этим комментарием: — Ты мог бы объяснить мне их.

Аарон издает смешок. Он отправляет в рот последний кусочек батончика мюсли.

— Может быть. Посмотрим. Заткнись и дай мне сначала закончить.

      Кевин изображает, будто «застегивает» рот на молнию. Аарон закатывает глаза. Вместе они молча приступают к работе. Аарон не уверен, сколько проходит времени, но послеполуденное небо темнеет, переходя в ранний вечер, и ему остается написать всего двести слов, когда Кевин плюхается на стол.

— Я ненавижу все, — говорит он.

— Вот-вот. — Аарон откидывается на спинку стула и поднимает очки, чтобы потереть глаза. Они болят от того, что последние несколько часов он то смотрел в книги, то щурился от экрана компьютера. Его очки опускаются на место, и он видит выглядывающий из-под учебника телефон, лежащий экраном вниз, чтобы не отвлекать. Аарон поднимает его, чтобы проверить, ответил ли Кин, но их диалог замер на том же месте.

— Хэй. Отвлекаешься? — Кевин наклоняет голову, чтобы посмотреть на Аарона одним глазом, опираясь на руки.

— Я смотрел на время. Ты закончил? Я хочу съесть что-нибудь более существенное перед тренировкой.

— Ага. Полагаю, на сегодня хватит. В столовую?

— Ммм. — Аарон собирает свои вещи и упаковывает их. Если он еще раз проверит свой телефон, ожидая, пока Кевин сделает то же самое, что ж, это его дело.

***

— Черт, прости, прости. — Кевин смотрит вниз, туда, где на земле лежит Аарон. Кевин тоже лежит на земле, опираясь на руки рядом и склоняясь над ним. Миньярд не может полностью расслышать слова Кевина из-за звона в ушах. Мяч отскакивает от шлема Дэя с такой силой, что выбивает Аарона из равновесия.

— Это был несчастный случай, Эндрю. — Аарон, раздраженный, хочет это крикнуть, но его язык ощущается слишком толстым, а рот – набитым. Слова звучат приглушенно. Прикусил ли он язык, когда Кевин врезался в него? Это произошло так быстро, что он сейчас не может вспомнить детали.

      Кевин выпрямляется, бросив короткий взгляд на Эндрю. Тот мгновением спустя снова грубо отпихивает Кевина, хватается за решетку шлема Аарона и поднимает его лицо повыше.

— Ему нельзя двигаться... — Начинает Кевин, но Эндрю отмахивается.

— Что происходит? — Ваймак выходит на площадку. Звон в ушах Аарона утих достаточно, чтобы того можно было слышать, но все тело ноет.

— Кевин всем телом влетел в Аарона, — говорит Джостен, и в его голосе звучит неподдельный восторг.

— Я совершил обманный маневр, и думал, что Аарон собирается заблокировать меня в одной стороне, но когда я двинулся на другую, он двинулся вместе со мной. Я этого не ожидал.

      Аарон опередил Кевина на миллисекунду, но Кевин рванулся вперед слишком уверенно. У него не было возможности остановиться или отступить, и поэтому он сильно столкнулся с Аароном, отправив их обоих на землю, причем Аарон принял на себя основную тяжесть от падения Кевина.

      Эндрю продолжает пристально смотреть на Аарона. Аарон смотрит на него в ответ. Брат, кажется, удовлетворен своей оценкой, поскольку отпускает шлем Аарона так внезапно, что тот падает обратно на землю. Ваймак неодобрительно вздыхает и протягивает руку. Когда Аарон принимает ее, Ваймак хватает его за предплечье и поднимает на ноги.

— Иди переодевайся.

— Что? — Одновременно произносят Кевин и Джостен.

— Это был сильный удар. Я хочу, чтобы Эбби проверила тебя на предмет сотрясения мозга, прежде чем ты отправишься домой.

— Конечно, — говорит Аарон, втайне радуясь возможности уйти с тренировки пораньше. Джостен выглядит разъяренным, Кевин – удрученным. Он бежит к дверям, когда Аарон уже выходит.

— Ты в порядке? Я правда не хотел тебя так ударить.

— Я знаю. Больно, но жить буду. Наверное.

— Так было бы лучше.

— А может, и нет. Может, я умру, просто чтобы позлить тебя.

— Откуда ты знал, что я побегу в другую сторону?

— Так быстро меняешь тему, когда я рискую умереть?

— Ты не умрешь.

— Ты сделал то же самое в прошлом месяце.

— Чем я себя выдал?

— Твои ноги изменили направление чуть раньше, чем твое тело, но, честно говоря, у меня было ощущение, что ты пойдешь направо.

— Просто ощущение не поможет мне совершенствоваться. Я не могу руководствоваться ощущениями.

— Тяжелое дерьмо для тебя.

      Кевин хмурится, глядя на него, и гораздо проще не хотеть Дэя, когда тот в таком состоянии. Если бы Кевин всегда раздражался из-за экси, у Аарона было бы на одну проблему меньше. Даже если его жалкие надутые губы и кажутся милыми.

— Большинство бэклайнеров не будут знать тебя так хорошо, как я, — предполагает он. — Хотя Жан, возможно, поймет.

      Аарон выходит за дверь и позволяет ей захлопнуться за его спиной, и улавливает довольное фырканье Кевина, прежде чем их разделяет плексиглас.

***

      Эбби остается довольна его состоянием, и к тому времени, как они заканчивают осмотр, «Лисы» уже сворачивают тренировку и уходят с площадки. Аарон ждет у машины Кевина, прислонившись к ней и достав телефон. Заскучав, он отправляет Кину еще одно сообщение.

Самая раздражающая тебя вещь?

Он удивляется, когда получает ответ в течение минуты.

Медленные люди. Прочь с дороги.

Хаха правда

Люди, которые грубят работникам службы поддержки клиентов. Они просто делают свою работу, отвалите.

— Все хорошо?

      Аарон смотрит на Кевина, пересекающего парковку.

— Мой мозг разбит вдребезги от силы удара. Я не протяну и недели. — Кевин пристально смотрит на него ровным, безразличным взглядом. — Есть синяки, но жить буду. Как уже и сказал.

— Мне жаль.

— Как скажешь, чувак. Странно, что ты извиняешься. Иногда на тренировках бывает тяжело. Такова игра.

— Это был отличный блок. Я недооценил тебя, а ты доказал, что я ошибался. Хорошая работа.

      Аарон рад, что его волосы достаточно длинные, чтобы прикрыть предательски пылающие уши. Когда речь идет о Кевине, комплименты, касающиеся экси – высшая похвала, и невозможно относиться к ним легкомысленно. Несмотря на то, что Аарон постоянно твердит, что ему наплевать на эту дурацкую игру, внутри он все равно весь светится от этой похвалы.

— Как скажешь, — говорит Миньярд, ныряя в машину.

***

      Аарон запрещает себе заглядывать в телефон, пока не допишет последние двести слов. Закончив, он решает, что займется редактурой завтра, взглянув на эссе свежим взглядом, и оставляет Кевина работать за столом, а сам забивается в угол дивана. Ники смотрит какой-то фильм – романтическую комедию, первые полчаса которой Аарон пропустил, – но он не особо обращает на это внимание, когда открывает переписку с Кином.

Кем ты хотел стать, когда был маленьким?

Куча глупостей. Например, довольно долгое время хотел быть астронавтом.

Почему это глупо?

Потому что нереально.

Кто-то же должен быть астронавтом. Почему не ты?

Я даже не знаю, хотел бы я сейчас полететь в космос. Я просто думаю, что это круто. Мне нравится смотреть на звезды. Мне нравится думать о том, что мы всего лишь одна планета, крошечное пятнышко в необъятной вселенной. Мне нравится Луна.

Мне тоже нравится луна.

Но я думаю, что, возможно, люди не должны чувствовать, будто имеют право на все. Может быть, нам следует сосредоточиться на сохранении нашей собственной планеты вместо того, чтобы смотреть на звезды в поисках спасения, когда эта планета будет разрушена. Вселенная принадлежит не только нам

То есть, если бы завтра наступил конец света и появился бы космический корабль, ты бы на него не сел?

Не обращай мой биологический инстинкт выживания против меня, чувак. Мораль рухнет из-за явного инстинктивного стремления продолжать жить, но космическая гонка носит превентивный характер. Я просто думаю, что миллиардеры могли бы направить такие деньги на что-то более полезное. Например, на финансирование всеобщего здравоохранения.

Справедливо.

Археолог. Моя детская мечта. Некоторое время у меня была одновременная фаза «Индианы Джонса» и «Парка Юрского периода».

Разве ты не можешь заняться этим, получив диплом историка?

Не совсем та полная приключений жизнь, которую я себе представлял.

У тебя явно есть большой интерес к истории. Или она тебя больше не привлекает?

Может быть. Иногда. Не всегда уверен, что я делаю с собой и своей жизнью.

Как и многие из нас

Самый большой страх?

Пауки.

Нет

Мне не нравится, когда они ползают по мне!

Что я трачу жизнь впустую и ничего никогда и не добьюсь.

Аарон тут же жалеет, что нажал «отправить». Это тот уровень честности, доступа к которому ни у кого нет, и внезапно Аарон чувствует, что его нервы на пределе, а он сам слишком уязвим.

Он надолго закрывает глаза, чтобы не чувствовать унижения от всего этого, но когда открывает, ответ Кина успокаивает его.

О. И это тоже. Долгое время.

И смерть.

Я просто стараюсь не думать об этом. Никогда.

Я так же не люблю замкнутые пространства, но не особо боюсь. Просто чувствую себя в них неуютно.

Ага.

Любимый цвет?

Выбираешь безобидные вопросы после парада экзистенциальных страхов. Мудрый ход.

Зеленый

Красный.

Любимое время суток?

Ночь.

Так же

Кошка или собака?

Собака

Собака.

Любимый фрукт?

Ананас

О, отвали

Или ты шутишь

Как это может быть смешным?

Разве ты не знаешь, что говорят про ананас?

Очевидно, нет.

Обычно говорят, что он улучшает вкус эякуляции.

О.

Это еще одно достоинство этого фрукта, как моего любимого.

Иди нахуй, лмао

Не говори мне, что ты ешь его в пицце.

Хорошо.

Хорошо?

Тогда я тебе этого не скажу.

Ухххххххххххх тюрьма

Пищевая тюрьма

Тюрьма-пицца

Это тюрьма из пиццы?

Нет. Очевидно, нет. Преступники могли бы просто прогрызть себе путь наружу, и это была бы ужасная тюрьма.

Твой ответ?

Бананы

Да. Мне даже не нужно пояснять этот подтекст.

БЛЯТЬ. ПРОЧЬ.

Ты будешь слишком скучать по мне.

— Чему ты улыбаешься?

— Ничему, — быстро отвечает Аарон, делая непроницаемое лицо.

— О-о-о, Аарон, — поет Ники, хватая его за ногу и тряся ее. — Кому ты пишешь?

— Никому. Не лезь не в свое гребанное дело.

      Аарон пытается пнуть его, но Ники слишком хорошо умеет уворачиваться. Он провел достаточно времени, справляясь со вспышками гнева Эндрю и Аарона. Нет никого более опытного в общении с капризными близнецами, чем Ники.

— Аарон влюблен!

— Ники...

— Это здорово. Я рад. Ты двигаешься дальше.

— Кейтлин только что сказала кое-что забавное в групповом чате нашего проекта.

      Это подлый поступок, но Аарон знает, что только это остановит Ники. Каким бы несносным тот ни был временами, он никогда не стал бы насмехаться над Аароном из-за того, что на самом деле является его уязвимым местом, и он знает, что Кейтлин долгое время им была.

— Ой. — Выражение лица Ники омрачается. Затем, пытаясь снова поднять настроение, он беззаботно говорит: — Ну, это скучно.

— Ага. Это я. Скучный во всем.

— Аарон!

Ники начинает оправдываться, но Аарон его перебивает:

— Ты пропускаешь свой фильм, — говорит он и, не обращая внимания на заинтересованные взгляды, которые Ники бросает на него, возвращается к переписке.