Прямо посреди улицы, перекрыв проезд для машин, Бельфегор и Маммона остервенело лупили друг в друга разрядами молний. Вокруг них уже образовалась толпа, явно разделившаяся на два лагеря, каждый из которых активно поддерживал своего сражающегося кандидата.

Люди – такие люди! Кроули хмыкнул, и кинул быстрый взгляд на книжную лавку. Дверь оказалась открыта, а Азирафель, по всей видимости, только что выглянул на стук. Заплаканная незнакомка в испачканном светло-голубом плаще (кажется, Кроули как-то видел ее в книжном), стояла сейчас с ним рядом. Ангел мгновенно ощутил взгляд и обернулся. Кроули приподнял брови и кивнул на толпу. Придется как-то постараться с этим всем разобраться.

Кажется, люди совсем не воспринимали происходящую стычку всерьез.

Пробираясь сквозь толпу Демон слышал, как они обсуждают коротко стриженные огненные волосы Маммоны в сочетании со странным, явно старомодным костюмом, родом прямиком из пятидесятых годов. Бельфегор же напротив был одет весьма современно — в модные джинсы и черный кожаный удлиненный пиджак.

Окружающим стычка явно казалась каким-то шоу, постановкой. И Кроули решил, что, пожалуй, на этом можно будет сыграть. Только надо поторопиться, пока эти двое еще в силах парировать молнии, и никто из присутствующих не пострадал.

Кроули щелчком материализовал себе рупор. Многократно усиленный голос разнесся над заполненной людьми улицей:

— Просьба разойтись! Репетиция окончена! Очистить площадку! На площадке остаются только актеры! Расходимся, расходимся, леди и джентльмены!

Толпа разочаровано загомонила, но послушно стала рассасываться, многие вдруг вспомнили, что спешили по своим делам.

Противники от неожиданности тоже остановили сражение — растерянно оглядывались и переводили дух. Бельфегор, матерясь сквозь зубы, осторожно ощупывал ожог на своей гладкой, как бильярдный шар, голове.

Кроули вскользь поймал обеспокоенный и сочувственный взгляд Нины, стоящей на пороге своего кафе, и показал ей, что ему срочно нужно два кофе. Она серьезно кивнула, сразу же скрываясь в глубине заведения.

А рядом с Демоном уже стоял нахмурившийся Азирафель.

— Давай-ка уведем их в лавку, — и он осторожно взял Бельфегора за предплечье и повел за собой в книжный. Князь, к счастью, не сопротивлялся. А вот Маммона явно не горела желанием никуда идти и собиралась дать деру. Кроули крепко схватил ее за плечи (ростом она была ниже Демона больше, чем на голову) и зашипел:

— Не ссссоветую. А то Вельзевул точно придет в восторг от вашего представления.

Маммона выругалась в ответ.

— Ты не все знаешь! — глаза у нее гневно сверкали, но все же князь сдалась и позволила увести себя в лавку.

Во избежание продолжения стычки, их рассадили по разные углы магазина. Мэгги принесла приготовленный Ниной кофе и вручила противникам картонные стаканчики. Ей явно очень хотелось остаться и послушать, чем все закончится, но Кроули неумолимо указал ей на дверь.

— Вы же понимаете, чем вам это грозит? — по прежнему нахмурившись, Ангел смотрел поочередно на участников происшествия.

Бельфегор только молча передернул плечами и уткнулся в свой стакан с кофе. Маммона фыркнула.

— А пусть она вам все расскажет! — ее маленький указательный палец с остро отточенным бордовым ногтем взлетел в воздух и указал на незнакомку-ангела в голубом плаще, чьи большие синие глаза немедленно наполнились новой порцией слез.

И Кроули понял, что разговор будет долгий. Оперся спиной о стену и скрестил на груди руки.

— Камиэль, — Азирафель достал из кармана платок и мягко вложил его в руки ангелу. — Если ты расскажешь, что случилось, мы наверняка сможем тебе помочь.

— Тут уже ничем не поможешь, — сквозь всхлипы дрожащим голосом пробормотала Камиэль. Но все же начала рассказывать.

Сердце у Азирафеля обливалось кровью, а кинув взгляд на Бельфегора и Маммону, Ангел мгновенно опустил глаза, слишком уж это оказалось больно. Смотреть после этого на Кроули он совсем не решился, не в силах предсказать его реакцию.

Камиэль оказалась права, они не смогут помочь: поправить подобное невозможно — только простить и забыть. Если, конечно, на это хватит душевных сил...

За несколько дней до небесного мятежа Камиэль не выдержала груза ответственности и пошла к Метатрону. Она рассказала ему все, что доверил ей тогда Бельфегор (наверху Камиэль и Бельфегор были вместе). Поэтому Метатрон знал о готовящемся Мятеже. Воспоминания вернулись, а с ними пришли и муки совести, и Камиэль призналась Бельфегору в своем предательстве. Надо отдать ему должное — он все же смог забыть и простить, а вот случайно услышавшая их разговор Маммона, конечно, прощать была совсем не обязана. Собственно, как и Кроули… Азирафель собрал всю волю в кулак и обернулся на своего Демона, который, как оказалось, стоял задумавшись.

***

Башня росла практически на глазах. Рабочие, подобно муравьям, безостановочно сновали взад и вперед, трудились в несколько смен в течение всего светового дня.

Демон изо дня в день поднимался на городскую стену и с интересом следил за процессом строительства. А башня между тем уже выросла до седьмого уровня.

Некоторые из применяемых механизмов Кроулику показались знакомыми, особенно те, что поднимали тяжести. В какой-то момент он даже задумался, а не уцелевшее ли то наследие опальных ангелов? Что ж, может и так, но и сами люди оказались способны на неожиданные открытия. Для руководства постройкой города Нимрод отобрал экспертов из числа самых неординарных и талантливых. Уже одно то, что не только башню, но и все здания строили не из камня, а облегчали конструкцию за счет обожженных глиняных кирпичей, казалось удивительным и гениальным.

Взгляд Демона задумчиво скользил по стремительно разрастающемуся городскому пейзажу. Словно неведомая твердая рука быстро отчерчивала все новые и новые строго прямые улицы с аккуратными кирпичными домами. Люди с большой охотой стекались в успешно развивающийся город из других областей. Неудивительно, что довольно быстро Вавилон стал не только торговым, но и культурным центром. Единственное, на вкус Кроулика несколько однообразным городским пейзажам сильно не хватало зелени.

Непросто пришлось людям после потопа восстанавливать все с нуля. И, наконец-то, они снова почувствовали себя уверенно. Род Хама выглядел особенно перспективно. Ной своим проклятием и предсказанием*, что потомки Хама будут рабами у потомков его братьев, хорошенько его подстегнул. Нимрод и его строители называли башню “дом, где сходятся небеса с землей”. Они словно бросали себе — ну ией,разумеется — вызов, намереваясь доказать, чего они стоят, и оставить о себе память в веках.

Демон с большим удовольствием и весьма подробно отразил все в отчете. И Люциферу и Вельзевул идея в таком виде просто не могла не понравиться. Так и вышло, Кроулику снова выразили благодарность. Он, разумеется, спорить не стал, хотя награда вновь получилась не вполне заслуженной. Демон практически не имел к происходящему отношения — бывало, подкидывал людям пару-тройку дельных идей, да! Но это была всего лишь капля в море в рамках столь многолюдного города. Вообще, с некоторых пор работа у Кроулика стала совсем несложной. Люди все прекрасно делали сами. Он только записывал и отправлял отчет. Ну, и изредка исполнял конкретно направленные из Ада задания.

Вот что значит выбрать верный подход и пересмотреть свое отношение к происходящему! Кроулик никак не мог повлиять на то, что он демон. И как настоящий демон, он теперь всегда ставил свою пользу в приоритет. Это позволяло ему получать от жизни максимальное удовольствие. При этом удавалось по прежнему держать отличную от Ада и рая “свою сторону”... правда, заглушая непрошенные мысли об одиночестве…

Уже несколько столетий, как Демон не видел Азирафеля. Ангел контролировал другую область, поэтому по работе они никак не пересекались. Азирафель и до пожелания ему “приятного потопа” совсем не жаждал встреч с Демоном, теперь же, пожалуй, и вовсе не пожелал бы его видеть. И Кроулик решил, что пока точно не стоит настаивать. Пытаясь развеять тоску, он много времени проводил с людьми, быстро пристрастился к вину, а потом окунулся и в остальной спектр человеческих удовольствий.

В особо тяжелые дни Демона мучила последняя увиденная им вспышка: то самое воспоминание о ссоре с Азирафелем из-за Мятежа, еще там наверху. А поскольку новых вспышек с тех пор больше не приходило, Демон невольно прокручивал и прокручивал в голове эту проклятую мысль…

“Я думал ты разделишь это со мной… Зря надеялся…”

Она не давала покоя, как и тот факт, что в тот день, когда всех ангелов в назидание собрали на площади, присутствовать при страшном наказании для мятежников, он не нашел среди них Азирафеля.

Чем дольше Кроулик думал об этом, тем больше склонялся к тому, что очевидно друг его не простил. Что ж, если Азирафель когда-нибудь тоже что-то вспомнит, лучше им об этом даже не заговаривать. Ничем хорошим такой разговор не закончится. Самое унизительное будет, если Ангел начнет оправдываться. Только представив, Кроулик передернул плечами и помотал головой. Нет, такое было бы непереносимо, этого просто никак нельзя допустить.

Демон не спеша спустился с городской стены и направился в сторону одного из любимых питейных заведений, в котором по вечерам собирались лучшие умы города. Кроулику нравилось слушать их разговоры, а иногда, особенно после пары кувшинов, возникало желание и самому с ними заговорить. Чтобы добавить себе возраста и солидности, демон отпустил бороду, а чтобы не отвечать на бесконечные вопросы про демонические глаза, придумал носить затемненные очки. Это тоже выглядело весьма необычно, но так проще было ссылаться на непереносимость солнечного света.

Громкие крики у подножия башни звучали так яростно, что заставили обернуться всех на улице. А Демон к тому же ощутил неприятный озноб. Чутье его еще ни разу не подводило — похоже на внеплановую работу оппозиции. Но вот так, без согласования? Это показалось Кроулику весьма странным. Гавриил еще тот чертов зануда, без предварительной бумажки своих работать никогда не отправит.

Не долго думая, Демон повернул к башне. Спешно поднимаясь по заполненной любопытствующими людьми лестнице (не его одного привлекли громкие крики), Кроулик взглядом зацепился за светлый хитон, обладатель которого стремительно спускался по другой стороне лестнице. Демон на секунду замер и нахмурился, ему показалось, что он заметил выбившееся из под капюшона светлые кудри…Но фигуру в белом быстро заслонила толпа. “Нет, конечно, это не Азирафель. Как бы тебе этого не хотелось”, — сказал себе Кроулик.

Новая серия криков вывела Демона из задумчивости, он ускорил шаги и, наконец, оказался на втором уровне, где кипела весьма серьезная ссора. Трех спорщиков окружала большая толпа. Один яростно возмущался, двое других защищались, точнее один защищал другого. И, похоже, словесные аргументы у оппонентов закончились, и все балансировало на самой грани, рискуя в любую секунду перерасти из стадии оскорблений в стадию грубого применение силы.

Всех спорщиков Кроулик знал лично. Они также являлись ежевечерними гостями любимого Демоном питейного заведения.

Анат — эксцентричный гений, бреющий бороду и привыкший смотреть на окружающих чуть свысока — заведовал возведением башни, обвинявший его сейчас Ниназу — статный мужчина с умными глазами и первой сединой в бороде — контролировал стройку самого города. Два доверенных лица правителя Нимрода и самых уважаемых человека в городе сейчас рычали и скалились друг на друга, как два озлобленных уличных пса. А причиной без сомнения оказался сын Аната — Иданита.

В общем-то, это Демона нисколько не удивило — юноша был весьма предприимчив и умен, но настолько же безответственен, насколько невероятно красив. Последнее, чем Иданита желал заниматься в своей жизни — это работать, предпочитая применять свои таланты совсем на других поприщах. Весьма многообещающий молодой человек. И так уж вышло, что Кроулик оказался с ним довольно близко знаком… хммм… и даже ближе, чем сам когда-либо мог бы подумать.

Большая часть людей поддерживала сейчас Ниназу, так что, Демон решил, вмешаться и предотвратить расправу. Он быстро прошел через толпу, люди ощущали идущую от него сейчас силу и инстинктивно перед ним расступались.

— Ниназу, — ладонь Кроулика опустилась не крепкое плечо мужчины. — Вино само себя не выпьет. Нас давно ждут.

Он постарался произнести это спокойно и размеренно, как будто они просто встретились на улице, а не стояли в центре возбужденной перебранкой толпы. Как Демон и ожидал, это подействовало отрезвляюще, ему даже не понадобилось щелкать пальцами. Но если здесь работала оппозиция (а решительно все на это указывало), то он мог рассчитывать только на кратковременный эффект.

Ниназу вздрогнул и обернулся. Толпа также приходила в себя, на лица людей постепенно возвращалось осмысленное выражение.

Кроулик краем глаза уловил сверкнувший взгляд Иданита, прежде чем потерял из виду и самого юношу и его отца. Демон немедля повел Ниназу выпить. Он хотел бы узнать подробности и все обдумать. Что-то назревало. И это что-то не сулило ни ему самому, ни городу ничего хорошего.

Пара кувшинов вина и положенная Кроулику по статусу демоническая вкрадчивость позволили быстро развязать Ниназу язык.

Смотри-ка, глава большого семейства, борода уже вся седая, а купился на молодого мальчишку, хоть, и надо признать, весьма искусного. Кроме очевидного удовольствия, парень приносил Ниназу пользу — периодически делился сведениями о других важных жителях города. И вот Ниназу постепенно ему доверился, совсем размяк, и Иданита оказался в курсе и его дел, далеко не всегда красивых и правильных. Одно из них так же касалось и отца парня. Речь шла о нарушениях при строительстве башни. И как Ниназу юношу не уговаривал и не убеждал, тот не мог отделаться от мысли о возможности ее обрушения. Кричал, что могут погибнуть люди. Но кто же мог только представить, что в итоге Иданита пойдет с доносом к правителю, подставив не только Ниназу, но и своего отца?

С течением времени Демона совсем перестали удивлять человеческие поступки. Зачастую человек состоял из невозможных противоречий, совмещая в себе сразу и все. Но виртуозней всего у некоторых людей получалось выкручивать на сто восемьдесят градусов свои принципы, или искренне совершать зло во имя блага. В последнем случае, Кроулик мог с уверенностью утверждать, что люди научились этому не у демонов, это все целиком и полностью покоилось на совести оппозиции. Но демоны всегда с удовольствием говорили, что для таких экземпляров припасен отдельный котел в аду (хотя никаких котлов там разумеется никогда не было, и вообще непонятно откуда это расхожее выражение появилось в демоническом лексиконе).

Вот и сейчас, похоже, небеса применили любимый прием. Нет, теперь Кроулик абсолютно уверился, что он видел не Азирафеля. Его друг, каким он его знал,не стал бы действовать, не разобравшись, и внушать парню, чтобы он пошел доносить на своего отца.

А постепенно стало понятно, какой именно план задумали наверху. Что ж, Демон не мог не признать, что все оказалось довольно просто, но при этом великолепно сработало.

После ссоры двух доверенных лиц правителя, в городе решительно все пошло наперекосяк. Уж слишком тесно они оказались друг с другом связаны, и где‐то эти связи сразу же порвались, а где-то угрожающе затрещали. Истинную причину прилюдно никто не озвучивал, но слухи распространялись, просачиваясь в каждую щель как песок.

Затеянная Нимродом проверка строительства башни еще более усугубила положение. Город сначала разделился на два лагеря и бурлил, что ни день обнаруживая новые и новые ссоры между бывшими соратниками и друзьями, и чем дальше, тем больше увеличивая скорость появления противоборствующих лагерей. В какой-то момент многочисленное семейство Аната спешно собралось и покинуло город. И словно дало отмашку всем остальным: лучшие специалисты и блестящие умы один за другим оставляли словно бы проклятое богом место.

Строить башню стало решительно некому, да и гордится Нимроду уже было нечем — постепенно Вавилон обезлюдел и пришел в полное запустение. Насколько Кроулик знал, впоследствии другой правитель устроил из башни языческий храм.

Переругавшиеся жители города постарались разъехаться как можно дальше, чтобы больше никогда не видеть друг друга.

А спустя много лет Демон встретил Ниназу на другом континенте, и тот его весьма удивил. Мужчина был в обществе повзрослевшего, но все еще весьма привлекательного Иданита. Как выяснилось, в итоге Ниназу парня не просто простил, но даже оставил свою семью и сбежал с ним на край света.

Как не уставал повторять Кроулик: люди — такие люди!

***

Обеспокоенный взгляд Азирафеля мгновенно вернул Демона в настоящее. Ангел явно сильно переживал, как Кроули воспринял признание Камиэль. Глаза Маммоны горели по прежнему непримиримо, а взгляд Бельфегора полнился болью.

Надо же, князь и в самом деле все ей простил. Если бы Кроули еще год назад кто-то рассказал такое, он бы ни в жизнь не поверил. Но что уж там, он бы во многое тогда не поверил…

Разумеется, признание не могло не задеть Демона, в последнее время этой ране и так доставалось слишком часто. Но тем не менее боль не перетекла в ярость, Кроули ясно понимал, что ему важнее все это прекратить, чем строить планы какой-то гипотетической мести.

Он едва заметно кивнул Азирафелю и обернулся к Маммоне:

— Кофе — это, конечно, хорошо. Но виски — продуктивнее.