Веритас смотрит на сообщение, как баран.

В голове красивым слайд-шоу — кадры прошлого вечера с помогающим ему не заблевать волосы Авантюрином. В конце показа — очаровательное воспоминание с худшим в мире подкатом.

И после всего этого он пишет ему первым и зовёт сходить куда-нибудь вместе? Это, вроде как, должно стать свиданием? Или типа того?

Сердце стучит так гулко, что Веритасу больно. Вот прямо сейчас — именно в эту секунду — он совершенно не против снова оказаться на диване Тигнари с косяком в руке. Затянуться так сильно, чтобы пальцы обожгло, а мозг выключился.

Что делать-то?

Он зачем-то оглядывается по сторонам, будто рассчитывает найти ответ на книжном стеллаже или идеально заправленной кровати. Мебель молчит — никакой помощи в этом доме.

Может, отказаться?

— Какого хрена? — он стонет шёпотом, вытягивая руки перед собой. Возле аватарки Авантюрина резко появляется зелёный кружок, оповещающий о том, что тот в сети, и Веритас от испуга разжимает пальцы.

Телефон драматично падает на клавиатуру ноутбука, отбивая с концами уже давно шатающуюся клавишу. На экране видно, что Авантюрин ему снова что-то пишет, и Веритасу хочется позорно сбежать из комнаты, города и страны. Страшно до одури. Что именно пугает — не ясно, но он на всякий случай скрипит стулом, отодвигаясь назад.

Ох, Тигнари бы с него сейчас знатно посмеялся.

Кстати, о нём. Веритас пытается понять, насколько вообще адекватно соглашаться сейчас на встречу с Авантюрином, пока он в процессе продумывания сценария идеального свидания с Тигнари.

Внутренний голос насмешливо напоминает, что происходящее сейчас между ними — результат желания подкатить к Авантюрину. Ситуация становится чуточку сложной, малость некрасивой.

Телефон пиликает, вызывая очередной тестовый сердечный приступ.

«Завтра у Дори вечеринка. Правда она берёт плату за вход, но это я возьму на себя. Дом у неё шикарный, тебе понравится»

Веритас близоруко щурится, читая сообщение издалека. И немного выдыхает. Вечеринка не предполагает интимное общение тет-а-тет и сопутствующую неловкость. Громкая музыка, куча людей. Авантюрин и правда просто зовёт его потусить за компанию. Теперь это пугает меньше.

Он всё же решает написать ответ дрожащими пальцами: «Привет! Спасибо за приглашение, куда и когда подходить?». А после пялится с отвращением на восклицательный знак после приветствия и ощущает себя дедом. Авантюрин сейчас точно передумает и пошлёт его.

«Я зайду за тобой, скинь адрес и будь готов часам к 8»

Не посылает. Твою ж мать.

Веритас пишет ответ и блокирует телефон после милого «До встречи». Смотрит пусто на ноутбук, сомневаясь, что сможет сейчас погрузиться в учёбу, пока в голове такая вата, а сердце рвёт все лимиты по скорости ударов.

Почему с Тигнари ему так легко, а обычное приглашение от Авантюрина сходить вместе на тусовку вызывает такую панику?

Веритас уверен, что накосячит. Смертельно накосячит, и Авантюрин никогда в жизни больше не захочет его видеть. Хочется закурить, но Тигнари сейчас точно лучше не мешать, поэтому он поднимается и идёт в магазин. С обычными сигаретами лично он всё ещё не знаком, но оно ему сейчас нужно.

Какие взять — не имеет понятия. Продавщица, конечно, помогает ему определиться с выбором, но только после демонстрации удостоверения. Для верности он покупает себе ещё немного еды, чтобы была возможность спрятаться в плед и мир сериалов со снеками, если сесть за учёбу всё же не удастся.

На обратном пути он подмечает привлекательную скамейку, садится и прикуривает. Первая затяжка ощущается просто ужасно. Это кажется в разы крепче, чем то, что он пробовал у Тигнари. Веритас позорно кашляет, но с завидным упрямством докуривает до фильтра.

Голова кружится, а мир мигает новыми красками. Отвратительно. Но эти несколько минут он не думает о своём завтрашнем позоре — в том, что провал точно будет, вообще не стоит сомневаться.

Вдруг вспоминается момент, когда Веритас впервые увидел Авантюрина. Загруженный студентами коридор, шум, суматоха, и тут среди этого всего — он. В яркой рубашке с намеренно не застёгнутыми верхними пуговицами и с невероятно красивой улыбкой. Он общался с одногруппницей, посмеиваясь с чего-то. И наверняка не подозревая, что у новоиспечённого первокурсника в двух метрах от него сердце остановилось, лопнуло и рассыпалось на миллиард бабочек, замельтешивших в животе. Веритаса тогда жутко затошнило от волнения, и он замер посреди коридора, пока кто-то чуть не сбил его с ног. Пришлось идти дальше, но вплоть до самого поворота выворачивать себе шею, с пугающей жадностью рассматривая красивого незнакомца.

Тогда он чуть не сошёл с ума и почти не спал несколько ночей, неизменно возвращаясь мыслями в тот коридор. Позже Веритас смог узнать его имя, нашёл странички в соцсетях, первый раз в жизни позорно подрочил на чужое фото. С одной стороны стало немного легче. С другой — казалось, что Веритас одержим. Он слушал музыку из плейлиста Авантюрина, а проверка обновлений превратилась в ежедневную рутину, и это пугало! Веритас никогда ещё не влюблялся, но откуда-то знал, что это именно оно. Случайные встречи в стенах университета вызывали тахикардию с тошнотой, а засыпая, он стыдливо воображал, как держит Авантюрина за руку.

На той вечеринке Веритас появился, увидев пост об этом на его странице. Подошёл на панике к Ханаби. А потом…

А потом Авантюрин застал его целующимся с Тигнари. А ещё позже — вчера — он поправлял ему волосы, пока Веритас блевал.

Не походит на красивую историю любви, учитывая, что сам он всё это время без задней мысли раз за разом лезет в трусы к Тигнари.

Голова начинает болеть, и он всё же возвращается домой, скурив на подходе ещё одну сигарету. Видели бы его сейчас родители… Даже представлять не хочется, какой его мог бы ждать разговор.

Разобрав покупки, берёт с собой пачку чипсов и газировку, которые остаются на постели на случай тактического отступления, и усаживает свой зад за ноутбук. Нужно хотя бы попытаться.

***

Будильник поднимает Веритаса неприлично рано, учитывая проигрыш собственному состоянию и ленивый просмотр сериала до середины ночи в попытках отвлечься от собственных мыслей. Он устало трёт красные глаза и отчаянно зевает, пока умывается и делает завтрак. До вечера ещё куча времени, но всё равно кажется, что Авантюрин уже стоит за его дверью, а он небрит, помят и в трусах. Не то чтобы ему не хотелось остаться наедине с Авантюрином в одних лишь трусах…

У Веритаса в запасе есть не меньше десяти часов на сборы. Но почему-то кажется, что и этого мало.

Он долго принимает ванну, а после зависает со станком в руке, осматривая всё тело. Лишним не будет, потому бреет и подмышки, и пах. Краснеет, думая о том, для чего всё это, если они всего лишь идут вместе на вечеринку, но перед самим собой сложно оправдываться, когда в голове мелькают несмелые, но горячие фантазии.

Время до вечера проходит под нервную тошноту и паническое разгребание шкафа. Все вещи кажутся уродливыми, как и собственное отражение в зеркале. Ну почему всё именно так? Почему Веритас не может быть уверенным в себе красавчиком, который точно не сделает ничего стрёмного на этой встрече?

Руки чуть подрагивают, когда он застёгивает последние пуговицы на свободной светлой рубашке и крутится перед зеркалом, пытаясь понять, на что похож его зад в этих тёмных джинсах. Всё ещё не устраивает, но это лучшее, на что он сейчас способен. Слизистой глаз почти незаметно касается чёрный карандаш, а на волосах остаётся небольшая заколка. Часы, ремень, нужные вещи по карманам.

Веритас успевает сделать вдох и давится им от звонка в дверь. Ну вот и настаёт судный час.

Он торопится, чуть ли не растянувшись перед самой дверью, но открывает её и нервно улыбается.

— Привет, — Авантюрин легко ведёт рукой, а Веритас пропадает на добрые несколько секунд.

Он прекрасен. Идеален, как и всегда. Красив настолько, что приходится вспоминать, как дышать и двигать телом. Веритас чувствует, как яростно краснеет лицо.

— Привет, — он сипит, позорно захлопывает рот и прокашливается.

— Я могу быстро забежать в туалет? — Авантюрин тянет уголок губ и чуть сводит брови.

— О, конечно! — Веритас делает шаг назад и показывает, куда идти.

Он глупо замирает на несколько минут, старается не двигаться и не дышать, пока в голове звенит пустота. Страшно.

Авантюрин выходит, громко шмыгая и утирая нос тыльной стороной ладони. Он широко улыбается, поправляет одежду и смотрит на Веритаса.

— Идём?

По пути они болтают ни о чём. Точнее, это делает в основном Авантюрин. Его голос громкий и звонкий, он рассказывает обо всём подряд, смеясь над своими же шутками и активно жестикулируя.

Веритас старается расслабиться, и ему постепенно немного это удаётся. Рядом с Авантюрином оказывается не так страшно находиться, он даже умудряется вставить несколько слов и насмешить того сильнее.

— Давай купим пива? — Авантюрин без задней мысли берёт его за руку и тянет в сторону магазина. Веритас прикидывает в голове, что не собирается ничего курить без Тигнари, поэтому может позволить себе немного выпить. Алкоголь ему всё ещё не нравится, но за последнее время он пробует его всё чаще. Почему бы не повторить и сегодня?

Хуже явно не станет — Веритас заранее готов к тому, что опозорится и, возможно, сразу же на месте и умрёт.

Они выпивают по две небольшие банки, пока идут к дому Дори. Громкая музыка, смех и разговоры слышатся уже издалека, и чуть захмелевшего Веритаса это разгоняет и бодрит. Внутри всё стремится двигаться быстрее, улыбаться шире и даже пытаться шутить. Мысли о неминуемом позоре постепенно уходят на задний план и тревожат меньше.

Дом и правда шикарный. Большой, красивый. Повсюду люди. На подходе Авантюрин сообщает, что на заднем дворе есть бассейн. С этими словами он слегка касается пальцами тыльной стороны ладони Веритаса, и того током прошивает.

В лёгком опьянении ему проще влиться. Он здоровается и знакомится со всеми, к кому они подходят, забывая имена и факты через секунду. В один момент в руке оказывается стаканчик с чем-то тёмным и мутным, а Авантюрин говорит с ним, касаясь губами уха, чтобы перекричать орущую музыку. Это Веритаса пугает, и он одним глотком выпивает это нечто, обжигающее глотку и обволакивающее теплом всё внутри.

Вечеринка проходит замечательно. Веритас, конечно, старается не теряться и быть рядом с Авантюрином. В нынешнем состоянии это тоже сложно — иногда он ловит себя на том, что просто бесстыдно пялится, придвигается ближе и пытается коснуться. Авантюрин тоже пьян и весел. Его зрачки почему-то сейчас такие большие, что яркую радужку почти не видно.

— Хочу в бассейн, — восклицает тот посреди разговора, хватает Веритаса за потную ладонь и тянет на задний двор. Здесь музыка немного тише, но людей всё так же много.

Веритас периодически изучает толпу глазами, пытаясь высмотреть знакомую тёмную макушку, но одёргивает себя — Тигнари тут точно нет, ведь он сейчас занят учёбой. Внезапно хочется написать ему. Или позвонить. Или нагло завалиться домой, упасть на уже такой привычный диван и ощутить тепло его тела рядом.

Потерявшись в фантазиях, Веритас не сразу понимает, что не чувствует руку Авантюрина в своей. Он оглядывается и видит того на самом краю бассейна.

— Аккуратнее, упадёшь же, — он подходит ближе.

— На то и рассчёт, — Авантюрин поднимается с широкой улыбкой, встаёт к воде спиной и разводит руки в стороны.

Когда Веритас понимает, что тот собирается сделать, становится слишком поздно. Прикрыв глаза, Авантюрин просто падает назад, и рука Веритаса бесцельно ловит воздух, а следом его окатывает прохладными брызгами. Ему удержать равновесие тоже оказывается сложно — настолько, что он, глупо махая конечностями, сваливается в воду следом.

Достаточно воздуха глотнуть от не успевает, жмурится и слепо барахтается, теряясь в пространстве, пока его лицо не ловят чьи-то тёплые ладони. Веритас распахивает глаза, и к его губам тут же прижимается Авантюрин. Из носа вырывается стайка пузырьков. Веритас точно глотнул бы воды, если бы в следующее мгновение они не всплыли.

Авантюрин не позволяет вдохнуть и откашляться, обвивает руками и ногами, проталкивая в рот язык. Он целуется горячо и напористо, и Веритас в мгновение забывает вообще обо всём. Он цепляется одной рукой за бортик, чтобы удержать их на месте, а второй крепко-крепко обнимает и прижимает к себе. Он отвечает в той же манере, наконец, дорвавшись до столь желанных губ. Неосознанно он кусается и тихо стонет, а пальцы Авантюрина уже зарываются в его мокрые вихры на голове. Любимая заколка покоится где-то на дне бассейна, а телефон в кармане джинс бодро нахлёбывается воды. Но разве всё это имеет хоть какое-то значение, пока язык Авантюрина скользит по его нижней губе?

Кто-то свистит, увидев их, кажется, даже фотографирует. Всё неважно. Они целуются долго-долго, пока Авантюрин первым не отстраняется. Он смеётся так очаровательно, а щёки его горят. Зрачки, кажется, становятся ещё больше и теперь напоминают два омута, нырнуть с головой в которые Веритас готов даже ценой собственной жизни.

Выбраться оказывается непросто, но они справляются. Лежат какое-то время на бортике, свесив ноги в воду, и просто смотрят друг на друга. Авантюрин облизывает медленным взглядом его тело, прекрасно просматриваемое под мокрой рубашкой.

— Идём со мной, — негромко и медленно проговаривает он, указывая глазами на дом. Веритас без раздумий кивает.

На них косятся, пока они проталкиваются через толпу, оставляя мокрые следы за собой. Авантюрин просит его подождать, увидев Дори, говорит с ней о чём-то, и они жмут руки. После он возвращается, берёт Веритаса крепко за руку и тащит в ближайший туалет. Там обнаруживается целующаяся парочка, которую Авантюрин быстро прогоняет и запирается.

— Погоди, — Авантюрин посмеивается, опуская крышку унитаза и вставая на колени. Он там что-то делает, но Веритасу, подпирающему дверь, не видно. Да и не важно, в общем-то. Внутри бешено бьётся сердце, сбивая дыхание, и он просто пялится-пялится-пялится на облеплённую мокрой тканью спину Авантюрина.

Тот склоняется к унитазу, одним движением что-то снюхивая оттуда, а после откидывает голову, блаженно выдыхая и отирая нос.

— Давай тоже, тебе понравится, — он оборачивается к Веритасу и кивает на ещё не раздробленные в пыль таблетки.

Откровенно говоря, подобное пугает. Тигнари разок проводил ему лекцию о наркотиках, но Веритас был накурен и занят мыслями о его члене. Но даже так он знает, что это явно не хорошо.

— Я, наверное, откажусь, — он неуверенно мямлит, стыдливо улыбаясь. Авантюрин показательно закатывает глаза, фыркает и поднимается на ноги, подхватывая таблетки.

— Я же с тобой, ничего плохого не случится, — уговаривает он, подходя ближе.

— Авантюрин, я не… — Веритас и сам не знает, что «он не». Страшно разочаровать Авантюрина, страшно показаться ссыклом и лохом, страшно быть посланным. Хочется просто и дальше быть рядом.

— А если так? — Авантюрин прижимается, коленом раздвигая его ноги. Оказывается близко-близко, и Веритас чувствует на мокрой коже его дыхание.

Авантюрин, смотря ему прямо в глаза, кладёт на язык одну из таблеток и прижимается с поцелуем. Веритас не в силах сопротивляться этому. Он отвечает, ощущая меж сплетающихся языков, как растворяется вещество. Вкус неясный. Он сглатывает вязкую слюну и целует дальше.

— Нравится? — Авантюрин чуть отодвигается, берёт в ладони его лицо и заглядывает в глаза.

Веритас пытается оценить своё состояние. Как-то…

Ух, чёрт.

Он не понимает. Жмурится, моргает, а тело вдруг становится чужим. Сознание тоже. И весь этот мир. Ярко, странно, так подвижно, быстро и медленно, тихо и звонко.

— Какой ты молодец, — улыбка Авантюрина становится шире. И шире. Заползает на щёки, скрывает нос и глаза, занимает собой всё лицо, а следом — и комнату.

Веритас уверен — белые зубы сейчас разомкнутся, и его поглотит. Он не особо против, да и не смог бы сопротивляться с таким ватным телом.

Что-то происходит, он ощущает прикосновения. Везде и нигде одновременно. Что-то обжигает нос изнутри, вынуждая дёргать головой и судорожно шмыгать. Внутри печёт, и постепенно ощущение катится в желудок, сжигая на пути все внутренние органы.

Мелькает яркая вспышка, и он жмурится, не решаясь открыть глаза. Вокруг какая-то суматоха, в одно ухо орёт музыка, второе исследует что-то горячее и мокрое. Телу становится мягко, тяжело и горячо. Что-то вьётся вокруг, кусаясь и зализывая раны.

Веритас находит в себе силы, чтобы разлепить веки. Всё плывёт и кружится, но в поле зрения возникает лицо Тигнари. Такое мягкое, родное, тёплое. Он нависает сверху, улыбается, и Веритас ощущает себя таким жалким, таким нуждающимся. Он скулит, ощущая, что не способен даже на миллиметр податься вперёд и попытаться поймать его губы для поцелуя.

— Тише, тише, — его голос искажён, будто в ушах Веритаса вата. Или вода. Сделать вдох становится так сложно. — Дыши. Ну же.

Он давится кислородом. Кашляет, но не позволяет себе оторвать взгляд.

— Откуда ты?.. — Веритас сипит, кажется, соверешенно неразборчиво. Тигнари цокает языком и качает головой.

— Будь хорошим мальчиком, Веритас, не думай о лишнем, — что-то сдавливает шею, и он видит в руке Тигнари поводок. Он тянет, и Веритас изгибается в сильном возбуждении от лёгкого удушья. — Вот так, умница.

Внутри так тепло и нежно от его одобрения, от этой тихой похвалы и довольного взгляда. Веритас готов опуститься на четвереньки и лаять, как собака, по первому же приказу. Если бы только тело его слушалось. Он хочет плакать и скулить от желания коснуться, оказаться ещё ближе.

— Ты его прям выдрессировал, — ухо обжигает горячим дыханием и голосом Авантюрина. Веритас вздрагивает, косится в сторону и видит его.

Приподнявшись, он приближается к Тигнари, и дыхание перехватывает моментально даже без всяких ошейников. Это выглядит, как самая смелая фантазия, и Веритаса начинает трясти от возбуждения.

Авантюрин ёрзает на его бёдрах, проезжаясь задом по тёрдому члену, ногтями впивается в грудь, облизывается. Сидящий рядом Тигнари снова тянет за поводок, уничтожая Веритаса возбуждением и желанием. Он бегает взглядом с одного лица на второе, жалобно дёргается.

— Он трахался со мной, потому что боялся заговорить с тобой, — со смешком в глазах негромко делится Тигнари, приближаясь к Авантюрину. Они оба не отрывают от него взгляды, и Веритас под ними плавится, сгорая в стыде.

— О, правда? Он хочет меня настолько сильно? — Авантюрин мило надувает губы и внова ощутило проезжается задом по члену Веритаса. Тот уверен, что вот-вот кончит.

— Во время первого секса я позволил ему называть себя твоим именем, — Тигнари снова смеётся. Вкладывает поводок в руку Авантюрина и стягивает всю одежду. — Поиграй с ним, тебе понравится, — это он уже шепчет ему в губы, ластясь обнажённым телом и следом целуя.

Авантюрин мычит в его губы, немного резко дёргая поводок и двигая бёдрами. Это слишком. Веритас захлёбывается в задушенном стоне и дёргается крупно от яркого оргазма. Позорно кончает в штаны, трясётся, но всё ещё не смеет оторвать взгляд от сплетающихся в поцелуе губ и языков.

— Это всё из-за тебя, — Тигнари отодвигает голову и тыкает пальцем в мокрое пятно. — Сядь уже на его член, уверен, он только и мечтает о том, как наполнить тебя своей спермой.

Голова неистово кружится. Две пары рук раздевают его, касаются голой кожи, царапают. Авантюрин вылизывает его грудь, прикусывает сосок и извивается. На нём почему-то уже тоже нет одежды, и Веритас с жадностью изголодавшегося зверя во взгляде изучает его. Чуть худощавое, светлое тело, покрытое россыпью веснушек. Он хочет сцеловать каждую из них, вобрать в себя и насытиться.

Веритас снова возбуждён. Поцелуи Авантюрина всё ниже и ближе к его члену, который напрягается и пульсирует.

— Но я буду ревновать, если останусь в стороне. Всё же я распробовал его первым, — Тигнари припадает к шее с больным укусом.

— Я не отбираю, — отмахивается Авантюрин. — Просто оставь мне этот член и делай, что хочешь, — его жаркий рот тут же вбирает в себя головку, выбивая из Веритаса протяжный хрип.

— Я рад, что мы смогли поделить эту послушную игрушку, — Тигнари улыбается хищно, нависая над его лицом. — Как раз обожаю эту сладкую мордашку, ты только глянь.

Веритас понятия не имеет, какое у него сейчас выражение лица. Оно горит, рот приоткрыт для сипов и стонов, а глаза то и дело закатываются от обволакивающего всё тело яркого возбуждения и удовольствия.

Тигнари ловит его взгляд, выразительно дёргает бровями, и Веритас послушно вываливает язык. Он тяжело дышит из-за сдавливающего ошейника, а взгляд безбожно плывёт. С довольной усмешкой Тигнари приподнимается и плюёт прямо в открытый рот. Веритаса подкидывает, будто от удара током.

Когда Тигнари поднимается и перекидывает ногу через его голову, он успевает рассмотреть Авантюрина, усаживающегося сверху на его член. Они опускаются синхронно, и стон Веритаса душится задницей Тигнари.

Всё размывается в одно невнятное пятно, пульсирующее всеми существующими красками. Громкие яркие стоны превращаются в музыку, глушащую Веритаса своими битами. Он не осознаёт себя, не чувствует тела. Лишь чистейшее удовольствие, жаркий узкий зад на члене и шлёпающая по подбородку мошонка.

Стоны сбиваются на мокрые причмокивания — Авантюрин жадно целуется с Тигнари там сверху. Он, Веритас, — просто инструмент для их удовольствия. Нечто жалкое и бесполезное с хорошим членом и рабочим языком. Кажется, что он в целом родился когда-то девятнадцать лет назад лишь для этого мгновения, чтобы удовлетворить их обоих. Вылизать и наполнить спермой до краёв.

Желание развиваться и чего-то достигать остаётся где-то за бортом и тонет в море той похоти, что бурей плещется внутри. Он ничто. Он никто.

— Как хорошо, как хорошо, — долетает сбивчивый скулёж Тигнари, пока тот всё быстрее насаживается задом на язык Веритаса и двигает бёдрами.

— Твой член такой классный, хочу ещё-ещё-ещё, — вторит Авантюрин, уже натурально скача на нём, сжимая внутри.

Веритасу кажется — погибнет, как только кончит. Он готов раствориться здесь и сейчас для этих двоих, выполнив своё предназначение.

Запястья больно стягивает взявшимися из ниоткуда верёвками, но он и так не способен шевелиться. Кто-то шепчет, в стороне слышится смех. Веритас закатывает затянутые пеленой глаза, успевая увидеть окружившую постель толпу.

На них сейчас смотрят все. Переговариваются, не в силах оторвать жадные похотливые взгляды от двух взмокших тел, что прямо сейчас пользуются Веритасом, как секс-игрушкой.

Плевать. Плевать. Плевать.

Как же…

Так…

Хорошо!

Странно…

Ошейник затягивается туже и туже, абсолютно и окончательно лишая способности дышать. Веритасу и не нужно. Язык и губы продолжают лизать и трахать анус Тигнари на автомате, выбивая новые и новые всё более громкие стоны удовольствия.

Но телу скользят ногти Авантюрина, кажется, вскрывая ему брюхо и являя наружу все переплавленные жаром удовольствия внутренние органы.

Главное, успеть. Успеть дать им обоим заслуженное удовлетворение, подарить эти оргазмы, наполнить. Он не дышит, не существует, размазывается в бестолковую лужу с липкой бензиновой плёнкой. Всё теряется и кружится, смазывая воедино три оргазма, громкие стоны, капли спермы и дикую-дикую дрожь.

Тигнари растекается по его лицу залепляющей рот, нос, глаза и уши расплавленной резиной. А Авантюрин сжимает член, обвиваясь вокруг него змеёй. Тяжёлой и скользкой.

Мир пульсирует. Стены давят со всех сторон, погребая под собой любопытную толпу, а потолок падает, впечатывая их в постель. Не осталось ничего и никого, только темнеющая розовая спираль послених отголосков возбуждения где-то внутри угасающего сознания. Перед самой смертью она становится маленькой точкой и взрывается ослепляющим фейерверком, окончательно вырубая Веритаса.

***

Ауч.

Веритас болезненно стонет, морщась от попавшего на лицо солнечного луча. Прячется за ладонями, крутится и утыкается лбом во что-то тёплое. В горле саднит тошнота, и он глубоко дышит, после чего разлепляет безумно тяжёлые болящие веки.

Перед глазами — голая спина. Мерно вздымающаяся от сонного дыхания. Веритас с усилием смотрит выше — на растрёпанную светлую шевелюру Авантюрина.

…Оу…